Грета Раш
Демон в полдень
Глава 48
Добираться до трехэтажного дома старой постройки, высящегося напротив бывшей гостиницы Астория пришлось на метро. Подземку я не любила. Подсвеченные мутными желтыми лампами лабиринты, сладковато пахнущие резиной и переполненные людьми, ожесточенно штурмующими вагоны, меня пугали. Таившаяся на глубине подсознания клаустрофобия, за годы лишь усилившаяся, выныривала наружу, едва только я проходила через турникет. «Ну так-то здрасьте», – как бы заявляла она и мои ладошки начинали предательски потеть. Не обошлось и в этот раз. Быстро сбежав по эскалатору, я заскочила в удачно подошедший поезд и забилась в самый дальний угол, надеясь, что поездка быстро закончится. Людей было не настолько много, чтобы тыкаться носом в чужую подмышку, но и не настолько мало, чтобы чувствовать себя в безопасности.
Страдать долго не пришлось, благо ехать оказалось недалеко. Да и сама Астория находилась поблизости от выхода из метро. Так что вскоре я уже настойчиво тыкала пальцем в дверной звонок. Номер квартиры Крот не назвал, а спрашивать в лоб было бы совсем уж подозрительно. Поэтому я полюбопытствовала у девушки с коляской, как раз выходившей из нужного мне подъезда, в какой квартире проживает девочка со странным именем и не менее странной внешностью.
– Сорок четвертая, – без лишних вопросов ответила незнакомка, целиком поглощенная попыткой аккуратно протиснуть широкую двухместную коляску сквозь узкий дверной проём. – На третьем этаже.
Исполнил роль доброго самаритянина и подсобив девушке в её нелегком труде, который назывался «быть мамой близнецов», я поскакала наверх, перепрыгивая через ступеньки.
Цифра сорок четыре украшала самую простую дверь, обтянутую дешевым бордовым кожзамом. Звонок тоже оказался самым примитивным, но зато громким.
– Фима? – лицо Моли исказилось в изумлении, едва она распахнула дверь и узрела на пороге мою скромную персону.
– Привет, – лучезарно заулыбалась я и шагнула вперед раньше, чем девчонка успела захлопнуть эту самую дверь перед моим лицом, которому и так постоянно доставалось. – Угостишь чаем? А то у меня кончился.
– Чай? – оторопела девчонка, которая, как я сильно подозревала, девчонкой и не была.
– Если бы у меня кончился кофе, я бы пришла за ним, – продолжала я нести чушь, одновременно планомерно продвигаясь в глубь квартиры, коридор которой был настолько узкий, что даже морской свинке было бы тесно.
– Ладно, – все еще демонстрируя непонимание происходящего и стараясь не выходить из роли ответила Моль. А после развернулась и направилась в кухню.
Идти было недалеко, буквально шага четыре. Но и их паршивка не успела сделать, потому что была отброшена к стене моим пусть не самым лучшим, зато определенно яростным ударом. Едва девчонка со стоном повалилась на пол, как я прихватила её за волосы, намотав их на кулак и еще раз приложила головой об твердую поверхность.
– Ну, привет, Рита, – зашипела я в маленькое детское ухо, продолжая уменьшать количество волос на голове. – Или ты Рада?
Не пожелав принимать поражение, ламия начала отчаянно брыкаться. И пару раз ей даже почти удалось вырваться из моего захвата, но еще парочка дополнительных ударов лицом об пол, а также нож, приставленный к сонной артерии сильно охладили пыл. А вот я к этому моменту уже вспотела.
– Так, кто ты? – я надавила ножом сильнее и под заточенным острием выступили капельки крови. На удивление, она была красной и ничем не отличалась от человеческой. Лично я ожидала чего-то кислотно-зеленого. – Отвечай, чудище ты многоликое.
– Ритана, – прохрипела ламия. – Меня зовут Ритана.
– Угу, – кивнула я, приняв информацию к сведению. – Значит, под видом Хасана ко мне явилась твоя сестренка? Рада?
– Догадалась? – сверкнула глазами ламия, которые теперь казались чужими на все еще детском лице. Не бывает детей с таким презрительно-ненавидящим взглядом.
– Не угадали, – цокнула я языком, вдавливая нож поглубже и наслаждаясь страхом, вспыхнувшем в глазах ламии. – С подробностями не угадали. Видишь ли, Хасан ненавидит пиво. От одного только запаха крючит морду так, словно лопату с дерьмом подсунули. Дьявол – в деталях, красотка. О деталях и стоило заботиться. А еще он передал мне записку, в которой была приписка не верить никому, кто будет похож на него как две капли воды.
Я рывком поднялась, поднимая за собой и Ритану, а после подтащила сопротивляющуюся и пытающуюся визжать мадам к батарее. Визг быстро оборвался вместе с кровью, хлынувшей из разбитого носа. И пока ламия пыталась не захлебнуться собственными выделениями, я сначала стянула её запястья и щиколотки пластиковыми хомутами, а после довершила дело капроновым шнуром, набросив его петлей на тонкую шею. Да, по пути в гости мне попался магазин хозтоваров.
– Начнешь врать – начнешь задыхаться, – предупредила я. – Попытаешься обратиться – сдохнешь. Закричишь – лишишься зубов, а возможно и еще чего-то важного. Поняла? Мне тебя убить – что траву на газоне скосить. Сильно горевать не стану. Да и никто, думаю, не станет.
И в подтверждение своих слов потянула на себя импровизированную удавку. От нехватки воздуха рот ламии широко распахнулся, и она тут же закивала.
– Итак, начнем, – я заняла более-менее устойчивую позицию напротив скрючившейся на полу девчонки. – Вопрос первый: какого хрена?!
– В смысле? – с трудом проговорила ламия и правда взглянув на меня с непониманием.
– Да, вопрос действительно недостаточно конкретный, – вынуждена была согласиться я. – Давай по-другому: за что ты меня ненавидишь?
По правде говоря, я не ждала, что ламия тут же устроит передо мной моральный стриптиз, но она вдруг сразу начала отвечать:
– За то, что ты забрала его у меня, – Ритана сплюнула кровь и мне пришлось отскочить в сторону, чтобы избежать отвратительных брызг.
– Его? Его – это кого? – поморщилась я с отвращением. – Неужели вот это все из-за какого-то мужика?
– Из-за какого? – зло переспросила ламия и рассмеялась. Мне вдруг показалось, что ей этот разговор тоже был нужен. Кажется, кто-то желал, наконец, высказать мне все, что накопилось. А накопилось много. – Не из-за какого-то, а из-за Седого.
– Из-за Сашки? – изумилась я, не поверив услышанному. – А он здесь при чем?
– Ты столько с ним работала, – начала ламия, оборвав свой смех так же неожиданно, как и начав. – Но так и не смогла понять, каков он на самом деле. Не смогла или не захотела, пренебрегла им. А я знаю Сашу большую часть его жизни. Мы были, как одна семья. И если бы не ты, сейчас мы были бы вместе.
Я задумчиво почесала бровь. Туман в мозгах оставался неизменным и по-прежнему было ничего не понятно.
– Знаешь, я ненавижу глаголы сослагательного наклонения. Давай по фактам. Ты запала на Сашку, он тебя отшил. Я-то здесь с какого боку?
– Ты! – завопила ламия не своим голосом. Её кожа вдруг начала темнеть и странно скукоживаться, словно собираясь в складки. – Мерзкое создание, которое только и умеет, что вертеть задницей перед мужиками! Ты не видишь дальше своего носа и не хочешь знать, не хочешь понимать, что происходит вокруг.
– Претензии услышаны, но не поняты, – спокойно ответила я. – А еще мне не понятно, как ты стала такой юной? Набрела на сад с молодильными яблочками? Или они у нас теперь в овощном продаются? Я не в курсе, давно за покупками не ходила.
– Я хотела быть рядом с ним, – тихо прошептала Ритана, уронив голову на грудь. – Я просто хотела быть рядом.
– И для этого превратилась в школьницу, задурила голову Кроту, заставив его подстроить аварию с Хасаном и одновременно подставила меня. Его машину ведь Крот подрезал? Невысокому тощему парнишке не трудно было сойти за девчонку. Вот только ты не рассчитывала, что Крот выживет. А потому, когда он пришел в себя, изобразила его сестру. Хотела держать рядом на случай, если понадобится еще раз попользоваться. Тем более, что с Хасаном накладочка вышла, за рулём был не он. Но бывший босс дураком никогда не был. И сразу все понял.
– Тварь, – зашипела ламия, дернувшись ко мне, но была быстро остановлена ударом ботинка под челюсть.
– И мне с тобой приятно общаться, – кивнула я и поправила удавку. – А с твоей сестрой – так особенно. Знаешь, в истории, которую она мне поведала под личиной Хасана столько фантастического, что я удивлена, как она не приплела кролика Роджера и Баггса Банни. Удивительно, что ни на кого из героев не упала наковальня. Кстати, если роль Хасана исполнила твоя сестра, то кто тогда стрелял?
– Седой, – с трудом выдохнула ламия, держась за лицо. – Он начал что-то подозревать, поэтому и притащил тебя в столицу, усилив слежку. У телепата скоро из ушей дым повалит от перенапряжения.
– То, что рассказала твоя сестра обо мне – правда?
– Отчасти, – уклончиво ответила Рита.
– Зачем? Зачем она вообще решилась на разговор со мной?
– Рада…в последнее время она сильно изменилась. Стала заговаривать о том, что тебя не стоит трогать. Не знаю, может быть, пожалела? Или влюбилась, есть у неё такая слабость. Сестра рассчитывала, что после разговора с "Хасаном" ты просто…убежишь. Ты ведь так всегда делаешь, правда? Просто убегаешь.
– Хасан мертв?
– А тебе какая разница? – презрительно процедила ламия. – Ты же его всю жизнь ненавидела.
– Моя ненависть не имеет к этому делу никакого отношения.
– Если хочешь сходить на могилку, положить цветочки – забудь. Его уже, наверное, какая-нибудь средиземноморская акула переварила и высрала.
– Кто стоит за убийствами людей? И зачем пытались убить меня? Я же правильно поняла, слова о том, что я дочь Главы – ложь?
– Мы до конца не уверены, кто ты, – оскалилась на меня ламия, продемонстрировав не совсем красивые зубы.
– Мы? – переспросила я. – Мы – это кто?
– Мы – те, кто хочет вернуть к жизни упокоенного вечным сном предводителя высших и открыть проходы между миром людей и миром ифритов, – неожиданно покорно пояснила Ритана.
– Так, ты тоже в этой секте искателей Ярости? Лучше бы вы поискали себе мозгов побольше! – и я от души приложилась кулаком о столешницу. Было больно, делу это никак не помогло, но деструктивное поведение тем и привлекательно, что помогает выпустить пар. А у меня этого пара было – что аж крышечку срывало!
– Нам незачем искать Ярость Солнца, – взглянув мне прямо в лицо самодовольно заявила ламия. – Она уже у нас.
– Как? – опешила я, потому что такого поворота никак не ожидала.
– Очень просто, потомок сам нам её принес, – она заухмылялась еще шире, чем вызвала у меня настойчивое желание выбить эти мелкие зубки.
– Вы же вроде по разные стороны баррикад? Разве вы не играете в прятки – одни прячут и убегают, другие – ищут и догоняют?
– Когда-то было так, но больше нет. Все хотят получить власть, стремится к ней и он. Настолько, что готов предать свой род. В том числе и потому, что род до этого предал его.
– А точнее можно? – скривилась я и демонстративно покрепче вцепилась в удавку.
– Слышала про принцессу Джалиту? – быстро заговорила ламия.
– Ага, – кивнула я. – Красотка-принцесса, сплавившая своего мужа в небытие, а сама занявшая его место. Но при чем тут она?
– Джалита действительно убрала своего мужа подальше от себя. Во-первых, она его никогда не любила, а замуж пошла потому что отец приказал. Настоящий отец. А во-вторых, Джалита хотела быть единоличной правительницей. Но к концу своей жизни, пережив много падений и взлетов, вдруг переосмыслила свою жизнь. И приняла решение ограничить способности потомков. Своих потомков. Джалита наложила заклятие, которое работало очень своеобразно. Оно постепенно лишало способностей наследников магии Сильвира, и с каждым новым поколением дети рождались все слабее и слабее магически. До тех пор, пока не родился ребенок, полностью лишенный магии.
– То есть, Тамир – наследник магии Сильвира, но магией не владеет? – быстро сообразила я.
Ламия согласно моргнула.
– Бред какой-то. Зачем было так делать? Джалита передала своим наследникам книгу, которую требовалось защищать и при этом лишила их такой возможности. В чем тут смысл?
– В своих мемуарах, которые прилагаются к книге, она этого не объяснила. Может быть, просто тоже поняла, что ни одно общество не способно долго существовать без самоочищения?
– Какая тонкая, а главное – умная мысль, – иронично протянула я. – Где связь?
– Связь в том, что великие умы мыслят глобально и способны принимать непростые решения.
Я не стала развивать эту тему в связи с её очевидной бесперспективностью. Чужие философские измышления интересовали мало, а вот…
– Взрывы, убийства людей – это ваших рук дело?
– Смерти нужны для пробуждения высшего, – буднично произнесла ламия и пожала плечами. – Сложнейший обряд базируется на жертвоприношении. При этом в жертве должна течь особая кровь, – и она начала перечислять, загибая пальцы: – Нужны три потомка Сильвира, три потомка ифрита и три потомка царя дракайнов.
– Всего девять, – задумчиво прикусила я губу. – Но к чему остальные смерти? Погибли простые люди.
– Это ведь ритуал поднятия демона, – сказала ламия так, словно объясняла, что три плюс три будет шесть. – Руки потомков должны быть обагрены кровью невинных.
– А при чем тут их родственники? Зачем вы убили мать Глушко и обоих родителей Крылова?
– Мы их не трогали, – насупилась ламия. – Я не знаю, кто убил и зачем. Но нам они были без надобности.
И почему-то я ей поверила, перейдя к следующему вопросу.
– Как ты заставила парней выпить это адское зелье?
Ламия сверкнула глазами и мерзко захихикала.
– Отравить человека не так трудно, как кажется на первый взгляд. Ты на собственной шкуре в этом убедилась, не правда ли? – меня едва не передернуло от воспоминания о том, что начало происходить с моим телом после волшебного кофейка. Но отвечать не стала, а лишь мстительно потянула на себя удавку, насладившись страшным хрипом ламии.
– Если ты так меня ненавидишь, то почему не убила до сих пор? У тебя было столько возможностей.
– Сначала не было подходящего момента, а потом… Ты уберегла от смерти мою сестру. Отдала ей свою энергию. Мы такое не забываем. Несмотря ни на что, у нас тоже есть свои принципы.
– Не было подходящего момента? – не поверила я. – Твоя сестра под видом Хасана несколько часов меня откачивала от яда. Что это вообще такое было?
– Когда ты вошла в ту кофейню, тебя узнали.
– Парнишка-бармен…, – припомнила я. – Он из ваших?
– Отравить тебя было его инициативой, – призналась Ритана. – Мы такого приказа не отдавали. Да и вообще, использовать тебя в ритуале пока не планировали.
– Вы – психи, – вынесла я вердикт. – И вам нужно коллективно прокапаться.
Ламия ничего не ответила, лишь ненавидяще взглянув исподлобья.
– Что за дракайнов ты упомянула?
– Здесь они известны под созвучным, но немного неправильным понятием – драконы, – устало, но все ещё с демонстрацией явного превосходства пояснила ламия.
– Драконы? – я едва не икнула. – Разве они не вымышленные?
Ламия скривилась.
– В основе любых легенд лежит переработанная правда. Дракайны прибыли в наш мир вместе с ифритами. Они вроде оборотней, имеют две ипостаси – животную и человеческую. Только вот сильнее, злее и опаснее всех мохнатых. В другом мире дракайны – отдельный, самостоятельный народ, у которых имеется собственный правитель. Как правило, это место занимает глава правящего рода. Дракайны с давних времен выступали на стороне ифритов. В том числе потому, что последних банально больше по количеству.
И слышался мне в словах ламии какой-то подтекст. Слишком очевидный подтекст.
– А какое ты имеешь к ним отношение? – отвечать она сразу не захотела, а потому пришлось воздействовать физически. Дёргать за удавку уже надоело, и я решила прибегнуть к новым методам, а именно – сунуть под нос жменю огня.
– Стоп! Стоп! Все, хватит! – прокричала ламия, когда её кожа начала краснеть и пузыриться из-за высокой температуры.
– Я жду ответ, – хладнокровно напомнила я.
– Ламии не способны размножаться, – ответила она, всхлипнув от боли. – Мы являемся тупиковой ветвью, и рождаемся от союза человека и дракайна.
Я припомнила историю о девушке Эле, которую мне рассказывала хранительница. И её похитителе.
– То есть, твой отец…
– …был дракайном, да. Дракайны остались в нашем мире после падения ифритов. Поговаривали, что некоторые из них сотрудничали с человеческими магами, чтобы свергнуть власть высших. Вот только дракайны не предполагали, что после закрытия проходов сами застрянут здесь. В мире, где со временем раса дракайнов начала вырождаться. Они могут жить тысячелетиями, вот только полноценных наследников после себя оставить не способны. Как ты понимаешь, на войну отправлялись мужчины, и женщин-дракайнов в этом мире единицы.
– Знаешь, проблемы чужого размножения меня мало интересуют, – скривилась я. – Скажи лучше вот что, роза ветров – при чем тут она?
Ламия насупилась.
– Согласно имеющейся информации, когда высший проснется ото сна поднимется сильный ветер и укажет направление, где погребен правитель. Розу ветров использовали наши предшественники для определения направления ветра. Со временем, она превратилась в символ.
– Когда я была с хранительницей в Доме Света, кто взял её под контроль? – продолжала я задавать вопросы, на которые уже очень давно хотела получить ответ. – Ты?
– Нет, одна знакомая черная ведьма. Тебя направили туда сознательно. Все было рассчитано заранее, но хранительница оказалась слишком сильна. Она боролась, боролась до последнего. И смогла отдать тебе письмо Хасана. Да еще и этот чертов призрак явился тебя спасать. Сидит в этом мире уже не первый год, словно выжидает чего-то, словно чувствует.
– Зачем я вам была нужна?
Ламия повела плечам, словно пытаясь освободиться от невидимых пут.
– Нам нужна была не ты, а твоя кровь, чтобы найти еще одного потомка ифрита.
Злобное шипение не входило в число моих любимых мелодий, а потому я прекратила это еще одним ударом в челюсть.
– У Илаи на запястье Роза Ветров. Она что, с вами?
– Была, – поморщилась ламия.
– Точнее, – потребовала я.
Ламия облизнула разбитые губы, демонстративно сглотнув собственную кровь глядя мне прямо в глаза, а потом растягивая гласные медленно заговорила:
–Говорят, что человека определяет не набор генетических характеристик, полученных от рождения, а только его выбор. Чушь! Всегда есть кто-то сильнее тебя самого. И порой, этот кто-то просто не оставляет тебе другого выбора. Так получилось и с хранительницами. Они заперты внутри дома и выхода нет. Единственный способ вырваться – нарушить привычный порядок, позволить воцариться хаосу. Но после того, как вскрылись некоторые…детали, Илая решила пойти другим путем.
– А при чем тут «спящая красавица», по которой вы коллективно с ума сходите?
– Высшие – равны богам, – гордо вздернув подбородок, произнесла ламия с каким-то ей одной понятным торжеством. – И конкретно этот бог – бог хаоса.
– То есть, ваша эта компания по интересам хочет пробудить предводителя высших демонов для того, чтобы он тут шороху навел? – мне трудно было уложить всё это в голове.
– Не только, – склонила ламия голову на бок, взглянув на меня одновременно оценивающе и снисходительно. – Он сможет вновь открыть проходы между мирами. А это значит, что дракайны, ифриты, их потомки, а также все, кто примкнул к ним смогут вернуться домой. Ты знаешь, что такое дом?
– Кажется, нечто подобное меня уже спрашивали, – скривилась я. – Вообще не понятный вопрос.
– Неужели ты не хочешь этого? – вдруг доверительным голосом начала ламия, подавшись ко мне. – Не хочешь обрести дом? Где не надо будет прятаться и бояться. Где ты будешь такой, как все. Где все будут такими, как ты. Где будет спокойно и надежно. Ты ведь тоже здесь чужая.
Я тоже подалась вперед, сделав вид, будто внимаю словам ламии, а когда она закончила свою трогательную речь, одновременно пытаясь воздействовать на меня ментально, я прошептала, глядя змее прямо в глаза:
– Я уже очень давно ничего не хочу. К тому же, знаешь, как ощущается твоя сила? Как будто мне в ухо пытается заползти холодный склизкий щупалец. Не желаю провести остаток жизни в компании таких, как ты.
Лицо ламии перекосилось от безудержной злости и, страшно завопив, она попыталась вцепиться мне зубами в шею. Но была остановлена еще одним ударом ботинка. Хорошие ботинки, надо будет новую пару прикупить.
– Почему Хасан всё это позволил? Он мог вмешаться, – спросила я, наблюдая за тем, как повалившаяся на пол ламия с трудом возвращается в прежнее положение.
– Не мог, – Ритана попыталась отереть кровь с лица, но со связанными руками сделать это непросто. – Из-за Элизы.
Имя показалось смутно знакомым.
– Ты про его пропавшую сестру, что ли?
– Она не пропала. Её забрали демоны.
– Зачем?
– Книга Ярости, она была у неё. Мать Тамира, Последняя из принцесс, очень любила дочь своей наперсницы. И почему-то решила, что у девчонки книга будет в большей безопасности, тем самым определив всю её дальнейшую судьбу. И надо сказать, судьба эта оказалась нерадостной.
Я присела на корточки, чтобы наши с Ританой лица оказались на одном уровне и с нескрываемым омерзением спросила:
– Эта тощая тушка – она твоя? Или позаимствовала у кого-то?
Ламия уничижительно сузила глаза.
– Нет, этот облик всегда принадлежал только мне.
– Тебе сейчас должно быть больше сорока лет, откуда юная мордашка?
– Когда у тебя всегда под рукой черная ведьма – вернуть молодость не проблема.
– Кроме тебя и твоей сестры, есть еще такие, как ты?
Ламия широко и даже как-то радостно улыбнулась.
– Конечно, и с нашим старшим братом ты уже знакома. И очень близко.
Звонок от Сашки раздался в самый неподходящий момент, но ответить пришлось.
– Да.
– Ты где? – звук был отвратительным, связь постоянно прерывалась и что-то мерзко щелкало, а потому я скорее догадалась, чем услышала, что именно он спросил.
– В гостях, – мило пропела я, показав Ритане кулак. – Чай пью.
– Ты сбрендила? – рявкнул он так, что пришлось убрать телефон подальше от уха. – Какой чай? Какие гости! Ты что творишь?
– Скорее, вытворяю, – поправила я, но не была услышана. Сашке хотелось проораться.
– Почему мне звонят из полиции и говорят, что одна моя близкая знакомая очень похожа на фоторобот, составленный подвергшейся нападению пенсионеркой?
– Какая впечатлительная бабуля, – посетовала я. – Всего-то уложила её поспать на пол, а она уже доносы строчит. И вообще, с чего такие нервные вопли? Вот, если бы я убила старушку, тогда да. Тогда еще было бы с чего горло драть. Но я же не Раскольников, бабули – не мой профиль.
– Ты там, вообще, чем занимаешься? – медленно и тихо проговорил Сашка, но от этого стало еще хуже, чем от ора. По опыту знала – если дошло до шепота, пора сматывать удочки.
– На табуретке сижу, – честно призналась я.
– О, господи, – простонал друг. – Почему ты сидишь на табуретке, вместо того, чтобы выяснять, откуда у девчонки бомба?
– Аааа? – совершенно по-идиотски отреагировала я. – Чего?
– Тебе что, Крот не передал?
– Он пытался, – попыталась я выгородить парня. – Но не свезло.
– Я тебя убью, – пообещал друг.
– Не стоит тратить на меня пули, – любезно посоветовала я. – Могу сама тихонечно удавиться.
– В общем так, на Агате Воронцовой была бомба с большим количеством поражающих элементов. Детонатор подразумевал ручной запуск, а это значит, что девчонка знала, что делала, пришла в университет с четкой целью и активировала бомбу самостоятельно.
– Это уже что-то новенькое. В прошлые разы бомбы не было.
– Этот случай отличается от других, – произнес очевидное Сашка и приказал: – Разберись.
– И тебе до свидания, – себе под нос проворчала я, убирая телефон в карман.
Я посмотрела на ламию. Она сидела неподвижно, словно изваяние и сверлила глазами мой телефон.
– Уймись, – велела я, разгадав направление её мыслей, а после потянулась к ножнам, куда успела убрать клинок. – Разговор ты, наверняка, слышала. Так что, поведай мне, почему на последней вашей жертве была бомба?
– Ты про девчонку? – презрительно оскалилась ламия. – С ней бы зелье не сработало, потому что в её крови не было огня. Но было кое-что другое – кровь высших демонов.
– И последнее, – мои пальцы бережно погладили рукоятку кинжала, а после переместились на острие. – Кто мой отец на самом деле?
– Ты что, собираешься меня убить? – фыркнула ламия, проследив за моим жестом. И тут же попыталась отстраниться подальше.
– А что мне мешает? – я развела руками. – Мы одни. Ты – связана, а у меня все права сильнейшего.
– Убьешь меня и приблизишь возвращение высшего, – решила пойти в ва-банк ламия.
– С чего это вдруг?
– Ты все-таки непроходимая дура, – рассмеялась Ритана. – Я – потомок дракайна.
– Следуя твоей логике, трёх ламий так и так убьют, – пожала я плечами.
– Да, но в своё время.
Я приблизилась, приставила кончик кинжала к горлу той, что уже давно не была похожа на Моль и спросила буквально по слогам:
– Кто мой отец?
– Я не знаю, кто твой отец, но есть предположение по поводу того, кто твой дед.
– И?
– Неужели не дошло? – ухмыльнулась и тихо прошептала: – Ты – внучка Азариля.
– Пошутить захотелось? – нахмурилась я. – Сколько мне тогда лет по-твоему? Две тысячи? Три? Я помню себя в одиннадцать лет. Я помню, как росла. В это время, в этом мире.
– Но что случилось с тобой в раннем детстве – никто не знает. Вообще никто, – ламия хитро ухмыльнулась. – Никому не известно, кто ты такая. Так что, это не такой уж и безумный ответ.
