Грета Раш
Демон в полдень
Глава 27
Покидать здание цирка я не спешила, так как предполагала, что ничего хорошего на улице меня не ждет. Но нервишки шалили, руки тряслись, в голове крутились назойливые мысли одна хуже другой, и вся моя деятельная натура срочно требовала действий. Хоть каких-нибудь. Лучше всего, конечно же, продуктивных. И за неимением других идей я решила позвонить одному своему старому знакомому. Кажется, так теперь было принято называть бывших любовников?
Номер его я знала наизусть. И была уверена в том, что он его не изменил. Он вообще не любил перемен. Со своего телефона я звонить не хотела. Не исключала возможности того, что Седой за мной не только следит, но еще и прослушивает. А потому пришлось подключать фантазию. Я дошла до женского туалета и встала недалеко от двери.
Долго ждать не пришлось. Очень скоро появился подходящий под мои требования объект – девочка в короткой курточке, находящаяся как раз в том замечательном возрасте, когда уже хочется выглядеть взрослой и самостоятельной, но детская наивность и внушаемость еще не растеряны.
Я дождалась пока одинокая невысокая фигурка поравнялась со мной и громко всхлипнула. Девочка вздрогнула, оглянулась в мою сторону и, руководствуясь больше любопытством, чем сопереживанием, спросила:
– С вами все хорошо?
Я закивала, старательно размазывая по лицу обильно текущие слезы.
– Да, просто телефон разбила, – короткий всхлип, – а мне должен парень звонить, мы договорились тут встретиться. У нас сегодня свидание. Я уже полчаса жду, а его нет. И позвонить ему не могу. Вдруг с ним что-то случилось?
– Сильно разбили? – прониклась ко мне девочка. – Совсем не работает?
Я помотала головой, а после выудила из кармана бумажный платочек и начала демонстративно вытирать им лицо.
– Совсем. Что же мне делать теперь?
– А вы возьмите мой, – с готовностью предложила девчонка и протянула мне телефон в красочном чехле, щедро украшенном цветочками и висюльками. – Номер знаете?
Я улыбнулась сквозь слезы, с благодарностью кивнула и взяла телефон. Набрать знакомую до боли последовательность цифр было делом двух секунд и вот я уже слушаю длинные гудки, переминаясь с ноги на ногу под сочувствующим взглядом доброго ребенка.
– Да, – ответили мне на десятом по счету гудке.
– Привет, это я, – просто сказала я.
– Какой неожиданный сюрприз, – ответил мне после продолжительного молчания, которое я не нарушала.
– И вряд ли приятный, да? – горько усмехнулась я.
– Сюрпризы вообще редко бывают приятными, – вздохнул он. – Чего хочешь?
– Поговорить, – я уставилась на носок своего ботинка ощущая себя крайне неуютно.
– Спустя столько времени? – уточнил он и не дождавшись внятного ответа, сказал: – Ладно, приезжай. Адрес помнишь?
– Да, помню, – подтвердила я.
– Жду, – и в ухо понеслись короткие гудки, которые я еще с полминуты слушала, покусывая губу. А потом все же отняла аппарат от уха и вернула владелице.
– Как-то странно вы с ним разговаривали, – с подозрением глядя на меня свела она щедро накрашенные бровки у переносицы.
– Взрослые, – я развела руками, – что с нас взять?
Девчонка согласно хмыкнула и юркнула в открывшуюся дверь клозета.
А я направилась на поиски запасного выхода, так как в центральном появляться было нельзя.
Около десяти минут у меня ушло на блуждание по полутемным пустынным коридорам, пока я наконец не выбралась к серой металлической двери с полустертой и от того плохо читаемой надписью «выход». Надавила на ручку, потом толкнула дверь самой сильной частью своего тела – бедром. И под душераздирающий скрежет выпала на залитую асфальтом площадку, которая, очевидно, была предназначена для подъезда машин и выгрузки багажа.
Недоуменно оглядываясь и пытаясь сориентироваться, еще пару минут я потопталась на месте, а после осторожно выглянула за угол. И увидела узкий извилистый переулок, усеянный рекордным количеством сигаретных бычков. Стало очевидно, что именно здесь коротают свое время артисты и сотрудники цирка – в перерыве между представлениями, с сигареткой и под стаканчик отвратного растворимого кофе. О последнем факте свидетельствовала горка картонных стаканчиков, валяющаяся в грязном углу под стенкой с облупившейся побелкой.
И тут сзади грохнула дверь. Я опрометью обернулась и уже приготовилась к самому плохому, как увидела знакомое лицо.
– Ты? – воскликнула я, спугнув стайку голубей с наддверного козырька. – Как ты здесь оказался?
Седой сунул руки в карманы своих брюк, таких белоснежных, что аж резало глаза, как при взгляде на снег в солнечный морозный полдень, а после окинул меня высокомерным взором с непререкаемо начальственным видом. Когда только успел отработать этот навык, вроде в руководителях не так давно, а уже научился смотреть на окружающих как на насекомых, от которых толку никакого, а раздражают знатно.
– Хотя, – не дала я ему и рот раскрыть, – погоди. Кажется, я догадалась.
Вытащила из кармана телефон Крота и помахала им в воздухе.
– Не только прослушка, но и маячок? – я не стала скрывать разочарования.
Сашка вздернул бровь и сообщил:
– В телефоне ничего нет.
Я недоверчиво усмехнулась.
– Как хорошо ты дружишь с современными технологиями? – качнувшись с носка на пятку полюбопытствовал друг.
– Я с ними на «вы», – честно призналась я. – Ты же знаешь, у меня даже телефона нет.
– Потому что тебе просто некому звонить. И тебе никто не звонит, – равнодушно бросил Седой и это еще было бережным отношением по сравнению с его обычной манерой говорить гадости – прямо в лицо, не стесняясь и не страдая мучениями совести.
– Зришь в корень, – мой смех получился почти натуральным. Почти, потому что обманывать Сашку у меня всегда получалось плохо. – Впрочем, как и всегда.
– Специально для такого мамонта как ты, который по уровню развития застрял где-то между 20-ми и 30-ми годами прошлого столетия, сообщаю, – приблизился ко мне Сашка все с тем же небрежно-безразличным видом. – В городе на каждом столбе висит по камере.
Сложив руки на груди, я закатила глаза.
– И что?
– А то, что эти камеры объединены в единую сеть, которая не только транслирует круглосуточно транслирует картинку в потоковом режиме, но еще и записывает видеофайлы, сохраняя на специальных серверах.
Я покивала с крайне заинтересованным видом, а потом нежным голосом заявила:
– Если ты хотел меня впечатлить, то тебе это удалось, – Сашка криво усмехнулся. – Ага, я впечатлена. Твоим занудством.
– Дура, – вздохнул мой друг и покачал головой так, словно перед ним стоял нерадивый отпрыск, которого он пытался уму разуму научить. Дитё упорно сопротивлялось и впитывать родительскую мудрость не желало. – Камеры с функцией распознавания лиц. И твоё лицо сегодня весь день по городу мелькало.
Это не стало для меня новостью.
– Я хоть и не Крот, но об элементарных вещах имею некоторое понятие.
– Знаю я твои понятия, – разозлился Сашка и резко шагнул вперед. – С тех пор, как Безликий погиб, так ты глаз от рюмки не поднимаешь. Ты хоть понимаешь, что за время своей алкогольной карьеры деградировала настолько, что уже нет сил смотреть!?
– Намекаешь, что я стала хуже соображать? – прищурилась я, тоже шагнув ему навстречу. Теперь мы с Сашкой стояли впритык друг к другу, злобно сверкая глазами и пыхтя как две больные астмой панды.
– Намекаю, – прошипел Седой, склонившись к моему лицу, – что ты в два раза снизила свой потенциал. Ты, видимо, не осознаешь всю опасность ситуации – еще пару лет такой жизни, и ты вообще не сможешь управлять собой.
– Кстати об этом, – зашипела я в ответ. – Как там поживает твой младший братец?
– А как поживает Алтай? – Сашка растянул губы в хищной улыбке. – Поразительно, как это вы так столкнулись?
– Совершенно случайно! – заявила я, а после не выдержала, сделала шаг назад и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Под требовательным взглядом бывшего напарника сделать это было крайне сложно, а потому:
– Мне надо идти. У меня дела.
– Какие у тебя могут быть дела? В кабак опаздываешь? Где-то бесплатно наливают? – он глянул на часы. – Ну да, уже четыре часа дня, а ты все еще трезвая.
– Да пошел ты, – я развернулась и зашагала по переулку, громко топая и со злостью пиная камушки, попадающиеся на дороге.
– Стой, – Сашка догнал меня в мгновение ока, и, схватив за руку, дернул на себя.
– Отпусти, – потребовала я, но вырываться не пыталась. По опыту знала, что процедура освобождения из его стальной хватки болезненная и бесполезная. Сам отпустит, когда держать надоест. А надоедает ему обычно быстро. Об этом красноречиво свидетельствует череда Сашкиных любовниц, настолько длинная, что если начать составлять список, то на третий день устанешь и плюнешь на это зряшное дело.
– Куда ты собралась? – он отпустил мою руку и достал ключи. – Я подвезу.
– В северо-западный район. Но с чего ты взял, что я хочу с тобой куда-то ехать? – воспротивилась я, поправляя рукав куртки.
– С того, что общественный транспорт ты избегаешь сколько я тебя помню, пешком идти часа три, а на такси у тебя нет денег.
Я беспечно дернула плечами.
– Ну, и что? Деньги – вещь наживная. Сегодня есть, завтра нет, – а потом догадалась. – Погоди, ты что, проверял мои счета?
– Не я. Крот, – сообщил Сашка и прошел мимо меня.
– Но по твоему указанию! Эй, погоди, ты куда? – крикнула я удаляющейся спине и бросилась за другом, который уже успел скрыться за углом.
Выбежав из переулка, я едва успела затормозить, чтобы не стукнуться коленками о припаркованную тут же белую «Ауди», в которую как раз садился Сашка.
– А ты не отказываешь себе в удовольствиях, да? – и под его мрачным взглядом подошла к двери с противоположной стороны. – Я поеду с тобой. Но имей в виду, что ты останешься ждать в машине и будешь ждать, пока я освобожусь. Как милый преданный песик.
Пассаж про песика не оценили, и едва мое тело опустилось на сидение, как Сашка тут же стартовал. Да так, что зубы мои болезненно клацнули.
– Плохой, – выдохнула я, хватаясь за ремень безопасности, – плохой песик.
Я назвала Сашке нужный мне адрес и некоторое время мы ехали молча. То ли нестабильное Сашкино настроение опять качнулось в сторону презрения и ненависти. То ли парень просто молча пытался смириться с перспективой мучительного ожидания в машине. То ли мысленно проклинал тот день, когда судьба свела его со мной.
– Знаешь, чтобы действительно проклясть человека недостаточно мысленно представлять его мучительную смерть, – не выдержала я и решила первой нарушить тишину, которая повисла в пахнущем дорогим мужским парфюмом салоне.
– Я в курсе, – не отводя глаз от дороги ответил Сашка.
– Да ты у нас вообще всезнайка, – не скрывая обиды, отвернулась я к окну. – Ничем не хочешь поделиться?
– Например? – мы свернули с проспекта и начали петлять по узким улочкам старого города, который под тяжелыми ливневыми облаками выглядели особенно мрачно и неприветливо. Свойственная этой части города готическая архитектура очаровывала и одновременно пугала, наводила на мысли о средневековых религиозных обрядах, магических таинствах и спрятанных в подвалах трупах со следами мучений. Острые шпили, высокие потолочные своды, вытянутые узкие окна, причудливый резной рельеф, двустворчатые деревянные двери с массивными ручками и металлическими вставками – очень атмосферно, но для жизни мало приспособлено. Да и слухи об этом районе ходили самые впечатляющие.
– Например, своей родословной, – предложила я. – Кто там у тебя в роду был водным саганом? Мама? Папа?
– С чего такие мысли? – Сашка продолжал смотреть исключительно вперед и подчеркнуто старательно не смотрел на меня.
– Да так, узнала кое-какую информацию о том, как твой братец получил свою нынешнюю работу. Пристраиваешь на работу безнадежно бестолковых родственников?
– Ты ничего не знаешь, – с явной неохотой процедил Сашка.
– Я знаю, что вы близкие родственники, – прорвало меня. – Как долго ты собирался от меня это скрывать?
– Тебя не касается эта информация, – нелюбезно сообщили мне.
– А о своих способностях ты не желаешь мне поведать? – продолжала допытываться я, ощущая, как на мягких лапах подкрадывается отчаяние.
Сашка сбросил скорость, быстро припарковался возле узенького тротуарного прохода напротив каменного крыльца в три ступеньки и, вынув ключи зажигания, развернулся ко мне.
– Оба.
– Что? – не поняла я.
– И мама, и папа, – поиграв желваками с трудом выговорил Сашка. – Оба были элементалями. Папа обладал магией воды, мама – огня.
Мои глаза пораженно распахнулись, а брови подпрыгнули вверх и запутались где-то в волосах.
– Как это возможно? – наконец, смогла произнести я, старательно подбирая слова.
– Любовь, – вздохнул он. И в этом вздохе мне послышалась какая-то непередаваемая смесь эмоций – сожаление, боль, затаенная обида и что-то еще, что-то большее, чем я могла понять. – Встретились, влюбились и осознали, что жить друг без друга не могут.
– Но магия…, – заговорила я и запнулась под таким тяжелым взглядом друга, словно мне гранитную плиту на плечи взгромоздили.
– Да, их магия вступила в конфликт друг с другом, но они нашли способ разрешить эту проблему при помощи одной знакомой ведьмы, – Сашка вновь отвернулся. – Это обеспечило им долгую совместную жизнь.
– Но последствия все равно были? – догадалась я. Потому что главное правило магии – если где-то убыло, то где-то должно прибыть. И наоборот. Один из законов, который всегда работает.
– Да, – скупо ответил Сашка, а после с восхищающим хладнокровием пояснил: – И эти последствия целиком и полностью отразились на их детях. Их первенец родился правумом. А второй сын наоборот – получил впечатляющий потенциал, однако без возможности контролировать собственный внутренний источник.
– Первенец – это ты, – догадалась, стараясь говорить ровным бесстрастным голосом, потому что знала – любое проявление жалости с моей стороны будет для него оскорбительным. Хотя сочувствие в подобной ситуации вполне естественно. Прảвум – ребенок, родившийся в магической семье, но от рождения лишенный способностей. Для многих родителей-магов рождение правума – практически приговор. Ведь это значит, что при отсутствии других, уже магически одаренных наследников, род рискует прерваться.
Конечно, бывают и исключения. Например, если династия очень древняя, то есть возможность воспользоваться магией предков. Как бы подключиться к семейному магическому источнику, если магия прародителей обладает редким свойством накапливаться. Можно сказать, это искусственное обретение силы. И потенциал у такого мага будет минимальный, но он хотя бы будет.
Правумы, по сути, являются магами, но из-за редкого генетического сбоя магия им недоступна. Как это работает и почему так случается – неизвестно. Существуют разные теории, одна из которых весьма радикальна, подразумевающая необходимость убийства лишенного дара ребенка. К счастью, в нашем обществе убивать не принято. Если у пары магов рождается правум, то они просто стараются сделать еще деток, которые с пеленок будут устраивать магические шалости на радость маме с папой. А вот на долю лишенного магии ребенка радости выпадает мало. От них часто отказываются, отправляют в приемные семьи или ссылают к дальним родственникам. И приходится им расти словно сорняк в поле. Чужими в родной семье.
Я закусила губу и украдкой взглянула на Сашку. Он молча глядел куда-то поверх моего плеча и отвечать явно не собирался. Хотя тут и говорить-то ничего не требовалось. И так все было очевидно – родители подумали о себе и пошли на сделку с ведьмой, которая наверняка предупредила их о возможных побочных эффектах. Может быть, она поставила им какие-то условия, которые влюбленные должны были выполнить и не выполнили. Кто знает? И вот они – последствия. Высокие широкоплечие последствия, сидящие рядом со мной.
И тут я подумала о том, что ведьмы никогда ничего не делают просто так.
– А договор был на бумаге или устный? – спросила я.
Сашка едва заметно дернулся от звука моего голоса, а после медленно, словно с трудом, перевел на меня взгляд.
– Что?
– Договор, – повторила я. – Они должны были составить договор. Ведьмы любят повторять, что они не девочки на побегушках, а потому всегда берут за свои услуги плату и оформляют сделку соответствующим образом.
– Я не знаю, – через пару мгновений проронил мой друг. – А у тебя с Дариной тоже официальный контракт?
– Не совсем так, – я сдержала смешок. – Я ей очень сильно помогла в одном деле. И теперь она передо мной в долгу. А я этим беззастенчиво пользуюсь.
– Что за дело? – потемнел лицом мой бывший напарник. – И почему я не в курсе?
– Потому что это было давно, и я провернула его без твоего участия, – размыто пояснила я. Мне не хотелось углубляться в подробности.
– И все же? – упорствовал друг. – Я хочу знать, что у тебя за дела с ведьмой.
– Ничего незаконного. Просто…решила одну её семейную проблему.
– Какую? – не отставал Сашка, вцепившись в меня словно охотничья борзая.
Я застонала.
– Господи, Саня, я просто помогла ей разобраться с мужем!
– Саня? – в некотором ошеломлении переспросил друг. – Нечасто ты меня так называешь. Точнее, никогда.
– Все когда-либо случается в первый раз, – отмахнулась я и посмотрела на часы.
– Так что там с её мужем? – напомнил Седой, проследив за моим взглядом. А после запоздало воскликнул: – У ведьм бывают мужья?
– А чему ты удивляешься? – хмыкнула я. – Конечно, бывают. Они ведь женщины, а потому вполне естественно, что ведьмы выходят замуж, создают семьи. А иначе, как ты думаешь, они размножаются? Почкованием?
– Вообще никогда не думал об этом, – подергал себя за ухо Саня и…мне показалось, или это была попытка скрыть смущение? – Ведьмы никогда не казались мне заслуживающими внимания – сидят в своих избушках на краю леса, возятся с травками. Что в этом может быть интересного?
Я едва удержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу в глубочайшем разочаровании стандартно мужским мышлением друга.
– Во-первых, ведьма ведьме рознь. Некоторые из них способны обратить тебя в жабу. Да, да, – закивала я головой в ответ на преисполненный скептицизмом взгляд Сашки. – И оставить квакать на болоте до конца дней твоих. Сила ведьмы в её возрасте – чем старше они становятся, тем могущественнее становятся. А жить они могут очень долго, в том числе, благодаря особому образу жизни. Для них свойственно изолированное существование, они не собираются в группы, как оборотни. Но они негласно объединены своим лидером, Верховной Ведьмой, которая при необходимости созывает их в ковен. В ковене ведьмы объединяются, превращаются в единое целое и сливают свои силы в одну. Поговаривают, что Верховной более пятисот лет. И она была главной фавориткой французского короля, фактически управляя не только страной, но и дирижируя всей европейской политической ареной того времени. И при этом, не покидая его постели.
– Странно, – с подозрением глянув на меня, задумчиво протянул Седой.
– Почему? – не согласилась я. – Ведьмы умеют сохранять молодость веками, а стать красивой не трудно, если ты достаточно умна. Чтобы проникнуть в королевские покои и задержаться там надолго ничего другого и не требуется. Только сообразительность, внешняя привлекательность и толика везения. И все это с легкостью способная организовать та, что главенствует над всеми ведьмами.
– Все, что ты описала больше свойственно суккубам, а не ведьмам, – пояснил свою мысль Сашка. – Ты уверена, что говоришь не про свою родственницу?
Я раздраженно поджала губы.
– Уверена. Хотя суккубы и ведьмы в чем-то схожи. И у тех, и у других рождаются только девочки. Также, представительницы обеих рас способны жить долго и не стареть. Вот только ведьмы предпочитают человеческих мужчин. Они либо используют их для размножения, либо сочетаются браком, а после всю жизнь скрывают свою истинную сущность. Но дочек ремеслу начинают обучать едва ли не с пеленок. Суккубы же предпочитают видеть рядом с собой сильных мужчин, способных их защитить.
– Король вполне подходит на роль защитника, – с прищуром поисковой собаки пограничника покосился на меня Седой.
– Король королю рознь. И тебе ли не знать, Сашка, что короля королем делает не корона.
– А что же?
Мы обменялись напряженными взглядами и в эту секунду мир словно замер, затаился. Не знаю, что Сашка прочел в моих глазах, но я в его увидела затаенное ожидание.
– Сила воли, – наконец, ответила я. – И стремление к победе.
И что-то хрустальное разбилось в воздухе. Веером разлетелись осколки, сверкая острыми гранями и оседая вниз, словно застывшие на морозном ветру слезы.
Отчего-то стало очень грустно. И тяжело дышать. И думать ни о чем не хотелось, но о чем-то надо было. А потому я произнесла:
– Мужа Дарины обвиняли в убийстве Беты местных волков-оборотней, – и улыбнулась в ответ на промелькнувшее на дне холодных глаз изумление. Всегда, глядя в его глаза, я думала о том, что это и есть те самые тихие омуты, в которых водятся черти. Порой мне даже казалось, что они поднимаются со дна, высовывают свои мордочки над водой и корчат мне рожи.
– И ты спасла его от суда вервольфов? – решил конкретизировать Сашка, стараясь особенно сильно не удивляться.
Его реакция была объяснима. Бета – это что-то вроде почетного звания. Так мохнатые именовали подругу вожака – главную самку в стае, которая в иерархии оборотней также занимала второе место после Альфы. И если за пост главного оборотня претенденты бились насмерть, то Бета выбиралась непосредственно вожаком и считалась неприкасаемой. Ей дозволено было все, даже убивать других членов стаи и за это не следовало никаких наказаний. А вот если кто-то покушался на жизнь Беты, главной собственности Альфы, то тут оборотни начинали мстить. И мстить страшно.
Где муж Дарины познакомился с Бетой одной из крупнейших стай оборотней в стране – неизвестно. Но известно, что ни он, ни она не отличались высокими морально-нравственными принципами. Мохнатые нашли их через двое суток после исчезновения Беты. В номере местной гостинцы, известной в определенных кругах как заведение, где можно было разжиться всем необходимым – от донора почки до наркотиков для не людей. Да-да, некоторые из оборотней и вампов были теми еще торчками. Вот только обычный человеческий наркотик им – как слону дробина. От него они разве что чихали пару раз да чесались как при легкой аллергии. Чтобы словить кайф по-настоящему им требовалось нечто особенное. И вот как раз это – особенное – фасовали в подвалах дома владелицы гостиницы. Правда, сама она вряд ли всем руководила. Скорее всего, просто пешка. А вот за её спиной стоял кто-то повнушительнее да пострашнее. Вот как раз за этим «дичью», как именовали наркотик разбирающиеся в теме торчки и барыги, и явилась парочка. Да так увлеклась обществом друг друга, что пропала с радаров на сорок восемь часов, позабыв о необходимости сохранять в тайне свои похождения от законных супругов.
По словам одного из мохнатых, с которым мне довелось позднее побеседовать и который, как выяснилось, и донес вожаку о месте нахождения его ненаглядной, Альфа ворвался в номер, выбив дверь с ноги. Ну, оно и не удивительно, створка там была что тряпочка, болталась только для вида. И звукоизоляция, соответственно, никакая, а потому все жильцы гостиницы, чье время пребывания в ней пришлось как раз на те двое суток, имели честь наслаждаться надсадными охами и вздохами загулявшей Беты. Парочка продолжила заниматься своими интимными делами даже тогда, когда в номере уже стоял вожак. Последний от увиденного обалдел так, что остолбенел. Но эта стадия быстро прошла. Мозг вервольфа быстро справился с шоком, а после перекочевал из фазы удивления в фазу ярости. Специфика ликантропии, а именно это официальное наименование болезни, которой страдают все имеющие второй облик, такова, что под воздействием сильных эмоций оборотни теряют контроль. И несмотря на то, что все они предпочитают думать о себе не как о животных, а как о больных людях, страдающих не смертельной, но неизлечимой болезнью, в момент, когда разум уступает чувствам их животное «я» берет верх над «я» человеческим. Вот и в тот приснопамятный день Альфа при виде голой и невменяемой супруги в ворохе влажных простыней потерял контроль над собой и начал обращаться. Причем столь стремительно, что его охрана не успела среагировать. Хотя лезть под руку, а вернее под лапу в край разозленного вожака – дело глупое и бесперспективное. В стае, а в особенности в стае вервольфов, иерархия строже, чем в тоталитарном строе. Вожак имеет полный и непререкаемый контроль над своими волками – не только физический по праву самого сильного пёсика в загоне, но и ментальный.
В общем, после оборота Альфы от мебели в номере остались только щепки. А от блудницы Беты – туловище с вырванным сердцем. И хотя фактически убил девушку её собственный муж, на деле в гибели любительницы постельных упражнений обвинили мужа Дарины. Вот такие вот у оборотней законы – прав тот, кто сильнее и не лезет на чужих жён.
Ведьма сориентировалась быстро. Буквально в тот же день, когда у неё на пороге объявились натренированные ребята с оранжевым отблеском в глазах. От мужа она быстренько магически отреклась, не менее быстро оформила гражданский развод, часть его вещей раздала бездомным, а из другой части устроила барбекю. Изменника все это время оборотни держали в специальной подземной тюрьме где-то в глубине леса, но про поступок жены он узнал. Вернее, ему помогли узнать. Мужчину это известие сильно расстроило, ведь он рассчитывал, что супруга сможет договориться о его помиловании. Услуги ведьм пользуются спросом, а стоят недешево. А потому ведьма, оказавшаяся в долгу за помилование мужа – перспектива, от которой мало, кто откажется.
Но Дарина поступила хитрее – в сомнительные соглашения ввязываться не стала, молить оборотней отпустить мужа – тоже. Мохнатых это сильно огорчило, они-то уже настроились заполучить ручную ведьму. И даже попытались подтолкнуть её к выгодному для стаи решению. Альфа, который к тому времени по безвременной усопшей подруге грустить уже закончил и осознал все преимущества сложившейся ситуации, лично явился в её дом посреди ночи. Но Дарина стояла на своем. В бывшем муже родственника и в принципе дорогого ей человека упорно не признавала, чем разозлила главного мохнатого. Уходил он от неё разозленный и о чем-то крепко задумавшийся. Ведьму это не могло не насторожить, так как глупой она никогда не была – профессия не позволяла. А потому в ту же ночь она позвонила мне.
За пару часов мы вдвоем нашли несколько возможных вариантов решения сложившейся проблемы и наметили план действий. К тому моменту я как раз сумела выторговать у Хасана свою свободу, а потому находилась не только в свободном плавании, но и в раздумьях, как эту свободу использовать и в какое море свой плавучий состав отправить.
Оглядываясь назад, я могу смело утверждать, что фантазия у меня была убогая и больше, чем на беспорядочные пьянки в барах и бестолковое бродяжничество воображения у меня не хватило. И как-либо эффективно использовать открывшиеся возможности я тоже не смогла. Но в тот момент мне просто хотелось убрать куда-нибудь подальше. А потому предложение Дарины по схеме «ты мне – я тебе» пришлось как нельзя кстати. Я отправилась к оборотням, а ведьма наоборот – переехала в другую сельскую глушь.
Основная трудность заключалась в том, чтобы найти мохнатых – они ведь с табличками не ходили и в человеческой форме от обычных людей на первый взгляд практически ничем не отличались. Пришлось потратить около недели только на наведение справок. Разузнать, где собираются нужные мне оборотни, оказалось не так трудно. Труднее было устроить наше с Альфой случайное знакомство.
Ввиду освободившегося места Беты, волчицы моему появлению на горизонте вожака не обрадовались. Они-то сами желали привлечь его внимание, а тут дополнительная соперница нарисовалась. И хотя традиционно Альфы выбирали подруг из себе подобных, то есть, из волчиц, фактически, закон и волчье общество не запрещали им брать в спутницы представительниц других биологических видов. Правда с одним условием – если потенциальная подруга сможет выжить.
Пришлось вынести несколько традиционно бабских драк и показать зубастым девушкам, что с моим существованием в этом мире им придется как-то смириться. Смириться они не смирились, но когти спрятали и лишь продолжили рычать где-то за моей спиной. Посоветовав им рычать чуть пониже, примерно в область моего копчика, я вошла в самую сложную фазу выполнения поставленной задачи. Не то, чтобы я очень переживала за Дарину и всеми силами стремилась ей помочь, нет. Я знала, что со мной или без меня, ведьма справится. Но дело было интересным, необычным и достаточно сложным, а потому хорошо проветривающим мозги. А именно это мне и нужно было.
Трудность также заключалась в том, что Альфа являлся психоэмоционально сильным индивидуумом. И по своей природе привык доминировать, что было вполне естественно – будь он другим, он бы не выдержал битву за место вожака и не удержал бы стаю. Оборотни, благодаря своей звериной ипостаси очень тонко чувствовали душевное и моральное состояние человека, и слабых тут же изживали или же отправляли в изножье биологической цепочки. А потому повлиять на вожака даже с моими врожденными талантами было непростой задачкой.
Если не углубляться в детали, то реальность такова. В результате моего вмешательства в дела стаи между двумя кланами едва не началась война, но это мелочи. Главную задачу я выполнила – сначала оборотни позабыли про ведьму и её незадачливого бывшего супруга. А через время и вовсе решили проблему кардинально, в своем стиле. Однажды ночью вывели на полянку с пятисотлетним дубом в центре и по-тихому казнили. Все остались довольны. Дарина – тем, что избавилась от назойливого внимания мохнатых и отомстила предателю. Я – тем, что в тот же вечер покинула стаю под бодрое клацанье острых зубов где-то в области моей попы. И даже казненный изменник был рад прекращению своих мучений, так как за то время, что он провел в сырой и темной трехметровой яме мужик слегка обезумел.
– Спасатель из меня всегда был плохой, – ответила я на Сашкин вопрос. – Так что, нет, наоборот. Приблизила и ускорила месть мохнатых.
Насладившись видом широко распахнувшихся Сашкиных глаз, я вышла из машины. После теплого и уютного салона мне тут же стало холодно. Зябко передернув плечами, я уже сделала пару шагов от машины, как сзади окликнули.
– Юстасу привет, – Сашка наполовину высунулся из авто и пожелал: – Надеюсь, встреча пройдет успешно.
Я прикусила язык, выдохнула, а после задала закономерный вопрос:
