полная версия

Габриэль Г. Стюарт
Вечный Хэллоуин

Пятый всадник.

По тёмному небу, украшенному тысячами светил, летел филин, иногда взмахивая крыльями, отталкиваясь от потока воздуха. Он вертел головой во все стороны, пытаясь отыскать нужный дом. И вот наконец его янтарные глазищи обнаружили то, что искали. Филин пошёл на посадку. Он приземлился на подоконник окна, ведущего в кухню, и стал вглядываться внутрь дома. В это время молодой маг и его фамильяр сидели на полу возле дивана и играли в «Ужас Аркхэма»¹. Карточки были разбросаны по полу и были вперемешку, потому что Аластар от негодования смахнул их в сторону.

– Но такие правила. – воскликнул Генри, пытаясь вернуть все фигурки на место. – Если бы это был выпуск 2005 года, то мы бы не проиграли, но я же тебе объяснял, что у 1987 всё немного иначе. Надо было быстрее расправиться с Ктулху.

– Боже, – мужчина растянулся на полу, потирая переносицу. – мы сражаемся с карточными монстрами, когда вокруг настоящих пруд пруди.

– Считай это тренировкой. – Генри подумал, что Аластар больше не хочет играть и принялся аккуратно убирать карточки в коробку. – Это развивает стратегическое мышление. Очень полезно, кстати в нашей ситуации.

Григорию надело сидеть и наблюдать, и он ударил клювом по стеклу. Генри и Аластар сразу же обернулись на звук и удивлённо посмотрели на сидящего за окном филина. Парень поднялся и открыл окно. Фамильяр Нострадамуса важно залетел в комнату и устроился на мягкой спинке кресла.

– Григорий? – Генри не ожидал такого визита и настороженно глядел на коричневую птицу.

Филин не спешил здороваться, а просто нахмурившись, осматривал дом.

– Меня прислал Нострадамус. – наконец прокряхтел он. – Он вас зовёт.

– Нас? – переспросил парень, оглядываясь на своего фамильяра.

– Ты оглох что ли? Да, вас! – недовольно буркнул Григорий.

– Повежливей. – прошипел, сузив глаза Аластар.

– Я тут не светские беседы прилетел вести. Следуйте за мной. – филин поднялся в воздух и подлетел к двери.

Генри схватил пальто, а Аластар, закатив глаза, театрально сорвал со спинки стула свой пиджак. Григорий летел быстро и ведьмаку с фамильяром пришлось бежать за ним. Аластар мог поспорить на свои джинсы, что филин делает это специально.

– Куда он летит? – спросил Генри. – Дом Нострадамуса в другой стороне.

– Не знаю, но, если это ловушка… – мужчина метнул гневный взгляд в небо.

– Это маловероятно. – возразил парень, но всё же с беспокойством покосился на уверено летящую птицу.

Они пронеслись мимо бара, магического салона и выскочили на главную площадь. Генри сразу вспомнил свой первый визит сюда. Перед ними высилась статуя четырёх всадников апокалипсиса. Кони замерли в нетерпении, а их наездники обнажили своё оружие. У подножья камня бегал туда-сюда старичок, прыгая за разлетающимися бумажками. Григорий примостился на груду свитков, удерживая тех от побега.

– А! – воскликнул Девин, помахав Генри и Аластару. – Хорошо, что вы так быстро прибыли.

– В чём дело? – сразу спросил фамильяр, ловя на ходу, испачканный чернилам серый листок.

– Дело, дело, дело… – задумался Нострадамус, заново раскладывая перед собой свои заметки. – Кажется, я близок к разгадке. Кажется, я нашёл объяснение всему происходящему.

Генри и Аластар встревожено переглянулись. Старик ещё что-то записывал, сравнивал пергаменты, вертел их так и сяк. Мужчина старался быть вежливым и терпеливым, но его нога ритмично стучала по земле, словно в такт какой-то музыке. Он многозначительно кашлянул, и тогда Нострадамус вздрогнул, словно очнувшись.

– А, да. – он отложил свои записи и внимательно посмотрел на Генри своими проницательными карими глазами. – Тебе знакома эта статуя? – он указал на четырёх всадников.

– Да, – кивнул парень. – предвестники конца света и всё такое.

– И ты знаешь, что каждый из них олицетворяет?

– Конечно, это же классика. – пожал плечами ведьмак.

– Так вот, – лицо Нострадамуса стало серьёзным. – мы просто идиоты.

Генри снова обменялся с фамильяром недоумевающим взглядом.

– Ответы были на поверхности, но ускользали от меня. И я даже знаю почему. – старичок обошёл кругом статую.

Генри чувствовал себя персонажем книг Агаты Кристи² о мисс Марпл, где в конце собираются все участники детектива, и наконец раскрывается личность убийцы.

– Всем известно, что многие нимфы были любовницами Самайна. – продолжил Девин.

– Правда? У него были любовницы? Но зачем ему любовницы? – из парня повалили вопросы, на которые он очень сильно хотел узнать ответы.

– Вырастишь – поймёшь. – ехидно отозвался Аластар, тут же ловя на себе злой взгляд парня.

– Нимфы красивы и бездушны, к тому же не умеют говорить. – спокойно объяснил Нострадамус. – Но зато они отличные телепаты и им не составляет труда читать чужие мысли. И мне только сейчас в голову пришла догадка, что они могли прочесть что-то в голове демона, и за это были убиты.

– Точно! – Аластар ударил себя по лбу. – Это же так понятно, но почему мы сразу…

– Но они же не могли говорить! – воскликнул Генри. – Зачем их убивать?

– А вот это и наводит на мысли о том, что то, что они узнали было очень важным. Самайн не мог допустить возможной утечки информации и перестраховался. – стал рассуждать фамильяр. – Он послал оборотней расправиться с нимфами, ведь они могли передать с помощью телепатии всё, что узнали или же просто написать.

– Отлично! – старичок поднял одну из бумажек. – Это проще пареной репы!

Генри же просто слушал возбуждённые возгласы, пытаясь как можно скорее переваривать новую информацию, бешеным потоком поступающую в его голову. Он то открывал рот, чтобы задать очередной вопрос, то закрывал обратно, решая не мешать рассуждениям Аластара и Нострадамуса.

– Помните, я говорил, что каждый год из мира людей сюда попадает ровно один человек? Так вот, сегодня я наткнулся на эту книгу. – Девин вытащил из-под лап Григория чёрную книгу с блестящей тыквой на обложке. – Точнее я подумал, что перечитал все книги в своей библиотеке, кроме этой. Знаете, что это?

– Книга Хэллоуина. – сразу ответил Аластар, беря книгу в руки.

Генри тоже подошёл и принялся её рассматривать. Она была будто бы измазана в саже, но пальцы не пачкала.

– То есть здесь, как в Библии записаны какие-то священные тексты? – уточнил парень, трогая книгу на ощупь.

– Да. – закивал Нострадамус. – Здесь всегда было ровно триста десять страниц, сегодня я обнаружил триста одиннадцатую. – почти шёпотом проговорил он и взмахнул рукой.

Страницы в книге стали переворачиваться, словно подул сильный ветер, и остановились в самом конце. Страница была такая же жёлтая и чуть обгоревшая по краям, как и остальные, но в отличие от других на ней был рисунок: стройный синий конь с горящими глазами, а сверху восседал человек в чёрных одеждах и держал он в руках злобно улыбающуюся тыкву, охваченную пламенем.

– И когда Он снял пятую печать, я слышал свой крик и закрыл я глаза не в силах смотреть. Но я взглянул, и вот, стоит конь синий, и на нём всадник, который пройдётся по земле и обрушит ужас на всё живое, завоет, закричит, заплачет, и имя ему – «страх». – прочитал Аластар и тут же захлопнул книгу. Его лицо побледнело, а зрачки стали огромными и почти скрыли жёлтый пигмент глаз.

Генри вытянул из окаменевших пальцев фамильяра книгу и ещё раз перечитал писание.

– Пятый всадник? – парень поднял голову, смотря на Девина. – Разве так можно?

– Самайн создал своего, уже нет сомнений. – закачал головой старик. – А вы знаете, что это значит?

– Конец света. – подал голос Аластар. Он всё ещё выглядел шокированным, но старался держать себя в руках. – Он хочет начать апокалипсис.

– Нет, – Генри усмехнулся, переводя взгляд с Аластара на Нострадамуса. – этого не может быть. Просто не может…

Нострадамус тяжело вздохнул и присел у подножья статуи.

– Если наступит конец света, то его царством может стать весь мир. По земле будут свободно бродить все твари, и он будет править ими. – заключил старый ведьмак.

– А как же Сатана? Разве не он этого хочет? А как же битва между Раем и Адом? – испуг на лицах старших заставил Генри быстро думать, чтобы найти другое объяснение, чтобы опровергнуть их догадку.

– Ты насмотрелся фильмов, мой мальчик. – Девин отрицательно покачал головой. – Никакой битвы не будет. Сам конец света – это Его победа.

– И как объяснить всё, что происходит здесь и в моём мире?! – Генри окончательно распалился и еле дышал.

– Думаю, все монстры чувствуют, что скоро здесь начнётся что-то грандиозное. Именно здесь, в Уоррене, в точке отсчёта. Самайн не хотел, чтобы его план разоблачили раньше времени, вот и не давал нашим головам работать ясно. А теперь уже поздно что-то менять. Мы на пороге Армагеддона. – заключил Нострадамус, доставая из кармана трубку и раскуривая её. – Скоро весь мир превратится в Вечный Хэллоуин. Он как болезнь расползётся и накроет весь земной шар. Уоррен по ту сторону забора уже застрял в одной дате. Я ходил туда вчера и видел, что там происходит. Люди начинают сходить с ума, от страха убивают себя и других. Оборотни уже не раз покидали этот мир, пугая жителей другого. И ещё Гончий…

– Кто? – Генри уже не мог стоять твёрдо и поэтому сел прямо на дорогу.

– Гончий – это злобный дух, который обычно принимает форму страшного оленя и гуляет по миру, убивая людей, дабы воздать дань Самайну. – пояснил Девин. – Жуткая тварь. Он и оборотни в каком-то роде первый знак начинающейся заварушки. Как я раньше не понял. – старик углубился в свои горестные мысли, покачивая головой и нервно теребя бороду.

Тогда маг обернулся к Аластару, смотрящему в одну точку перед собой.

– Мы должны что-то сделать! – заявил парень. – Должны предотвратить это!

– Остановить апокалипсис? – горько усмехнулся Аластар. – Я бы с радостью, но боюсь, от нас ничего не зависит.

– Это ещё не самое страшное. – вдруг произнёс Нострадамус.

– Что может быть хуже конца света? – в голосе Генри прозвучали истерические нотки.

– Каждый год один обращённый. – повторил свои слова старик. – Самайн искал того, кто поведёт его войско, кто станет пятым всадником. Долго же он готовился. Заманивал по одному. – хмыкнул Девин.

– Но мня никто не заманивал. – возразил Генри. – Я встретил Аластара. Если только ты не хочешь сказать, что Аластар и заманил меня. – парень неуверенно посмотрел на фамильяра.

– Не думаю, что это так. – покачал головой ведьмак. – Аластар, ты помнишь вашу встречу?

Мужчина кивнул.

– Что тебя сподвигло пойти именно туда, где был Генри?

– Я думал, это была судьба. – подавлено ответил фамильяр. – Я просто доверился интуиции.

– А может это была вовсе и не интуиция, а воля демона Хэллоуина? – Девин намекал на что-то, чему совсем не хотелось верить.

– Думаешь, это Самайн устроил нашу встречу?! – неожиданно громко воскликнул Аластар.

Нострадамус ничего не ответил, а мужчина вскочил на ноги и принялся пинать носком ботинка камни. Его разозлила эта догадка, ведь он так верил в судьбу. Если бы не Самайн со своей затеей, он бы может никогда и не встретил Генри и всё ещё был бы одиноким и никому не нужным. Сам Генри пытался согреть замёрзшие руки и дышал на них, позабыв о магии. Его била дрожь.

– И вот в этот год Самайн наконец-то поставил последнюю фигуру на свою доску. Ему больше нет нужны заманивать сюда людей, потому что он нашёл своего всадника. – закончил Девин. Его глаза блестели, смотря на юного мага.

Генри вдруг понял к чему клонит Нострадамус и почувствовал, что вот-вот потеряет сознание.

– Вы хотите сказать, что это я? – его голос дрожал и был не узнаваем.

– Всё это началось после того, как ты пришёл в наш мир. Мне жаль, мальчик мой, но всё сходится. – печально произнёс старик. Из его трубки шёл дымок.

Аластар тут же подскочил к Генри и вцепился в его плечо с такой силой, что парень жалобно вскрикнул.

– Это ложь. – сквозь зубы процедил мужчина. В его глазах пылало пламя. – Просто шутка. Ты ошибся.

Но глаза старого ведьмака говорили за себя. В этой пугающей правде он был уверен. Аластар вдруг издал звук, похожий на подавленный рёв. Он согнулся пополам, вцепившись когтями в асфальт.

– Я не дам Ему забрать тебя. Ни за что! – проревел фамильяр.

Генри вдруг стало страшно уже не за себя, а за друга. Он наклонился к лицу Аластара и тихо проговорил, стараясь не выдать паники в голосе.

– Я никуда не денусь. Пожалуйста, успокойся. Мы со всем разберёмся.

– Теперь-то уж точно. – мужчина резко вскинул голову. Широко распахнутые глаза, чуть блестели. – Ты слышал?! Мы не отдадим его тебе! – он проорал это куда-то в небо.

– Я совсем не создан, чтобы вести какое-то войско. – проговорил ведьмак. – Почему я? Я же толком ничего выдавить из себя не мог сначала.

– Может именно поэтому. В тебе была куча подавленной энергии и, высвободившись, она разрослась ещё больше. – предположил Нострадамус. – Особенно когда тебе очень страшно, твой страх превращается в гнев, и в этом и состоит вся опасность. В гневе люди перестают себя контролировать, но так получилось, Генри, что тебе одновременно может снести крышу от злости и ты можешь ему не поддаваться, когда почувствуешь, что становишься не похожим на самого себя. – Девин ткнул пальцем в грудь парня. – Мир Хэллоуина наградил тебя гневом, изменил тебя, это его влияние, его часть теперь сидит где-то в тебе, и послушай меня, – он подошёл вплотную, как обычно схватив Генри за плечи. – самое главное – это оставаться самим собой. Доверяй своему внутреннему голосу. Ты его ни с чем другим не перепутаешь. Как только заметишь, что совсем выходишь за рамки своей обычной натуры, значит теряешь контроль и отдаёшь его магии. Не допускай этого! Ты понял?

Генри быстро закивал и попятился назад, врезавшись в Аластара. Тот о чём-то задумался, подперев подбородок пальцами. Парень с сомнением отнёсся к словам Нострадамуса. Мир Хэллоуина наградил его гневом?…

– Помнишь, ты говорил, что оборотни тебя словно не хотели трогать? – медленно проговорил мужчина.

– Вы сталкивались с оборотнями? – с любопытством поинтересовался старик.

– Да, – вздохнул парень, рассматривая свои ботинки. – еле умчались прочь. Подожди, – вдруг понял Генри. – ты намекаешь, что они меня не трогали, потому что знали, что я этот пятый всадник?

Аластар безрадостно кивнул.

– У меня голова болит. – проскулил он.

– Да, – скис ведьмак. – хочу умереть.

– Не говори так. – огрызнулся фамильяр.

– Прости. – Генри прикусил губу, виновато отвернувшись. – Спасибо, Нострадамус. Дело раскрыто.

Никого это не радовало. Правда оказалась такой тяжёлой, что хотелось вообще ничего не раскрывать. Генри стало холодно, Аластар старался пригладить в очередной раз вставшие от ужаса волосы, а Нострадамус и Григорий собирали в одно место все сделанные записи. Затем вспыхнул огонь, и бумага стала быстро пропадать в жарких языках, оставляя от себя лишь пепел.

* * *

С Уорреном действительно происходило что-то странное. По-другому и не скажешь. Солнце не вылезало из-за туч уже с 4 ноября, как и не менялась температура, так и застряв на отметке +13. Но это последнее на что обратил бы внимание приезжий турист. Куда больше вводило в шок поведение людей: все горожане были дёргаными, маниакальными, а самое главное – испуганными. Если встать на крышу местной больницы, то вам откроется картина, будто взятая из какого-нибудь комедийного ужастика второго сорта: вот миссис Фокс стоит около банкомата и никак не может перестать проверять свой счёт: она очень боится, что все её деньги пропадут, поэтому вот уже второй час автомат выдаёт ей чеки, которые уже вываливались из её сумочки. Справа, около газетного киоска сидит Патрик, молодой человек, проливший на себя кофе, он сидит уже несколько суток, не решаясь пойти домой, где его мама может просто убить за то, что он испортил новую рубашку. Стейси Смит – девятиклассница, которую за руку ведёт её отец, они идут к школьному психологу, который поможет девушке наконец-то перебороть свой страх опозориться перед всеми и вернуться в школу, но мы то знаем, что у этого полного мужчины в дурацком жилете и с притворно заинтересованным лицом ничего не получится. Только что свернула за угол красная шевроле, обладателем которой является транс-мужчина по имени Хантер, только что расставшийся со своим парнем из-за того, что тот боялся быть слишком навязчивым, его голова сейчас плохо соображает, а залитые слезами глаза плохо видят, поэтому он, быть может, врежется в гидрант, но будем надеяться, что с ним всё будет хорошо. А вот женщина со странной фамилией Гафри, как раз таки, наоборот, боится садиться за руль, поэтому вот уже вторую неделю ходит на работу пешком. Сейчас она прошла под окном трёхэтажного дома, из которого боязливо выглядывает пятилетний мальчик, он смотрит на пешеходную дорожку внизу и с криками отскакивает от окна. Он и его уже около недели безработный отец, живут на первом этаже, но у мальчика кружится голова при взгляде вниз на улицу. Гарри Купер ещё пару дней назад работал офицером в полиции Уоррена и шутил со своим напарником Уильямом по поводу фамилии шерифа, но его одолел страх быть убитым на службе, поэтому теперь он сидит дома и смотрит по телевизору всё что попало, кроме драм про копов. Соседи Куперов – Портеры, вчера к ним приезжала белая машина с эмблемой психиатрической клиники и забрала миссис Портер, пытавшуюся убить себя, проглотив всю пачку витаминов для беременных, потому что ей в голову взбрело, что она будет плохой матерью.

В другой части города два дня назад убили мужчину при неизвестных обстоятельствах, но свидетельница, коей является бедняжка Одри, уже повидавшая мозговыносящую сцену в самом начале ноября, рыдая, заявила, что мужчину рассекли надвое огромные рога оленя, который неожиданно появился из леса. Единственное в чём ей повезло – её ещё не забрали белые халаты, попросту потому что места в лечебнице закончились. Но, впрочем, она всё равно по классике зарежется где-нибудь в ванной и останется лежать в алой воде с чёрным от потёкшей туши лицом, а её сестра до конца жизни будет винить себя в том, что не остановила её, потому что в этот момент активно ругалась со своим парнем в чате, обвиняя того в разного рода изменах, включающих измену со своей же рукой.

Единственный, кто не попал в эту массу свихнувшихся от страха людей был, конечно же, мистер Тайлер. Но на него это всё не действовало не потому что он ненавидел Хэллоуин или был бесстрашным, а просто потому что он никогда в своей жизни не скрывал своих страхов и опасений, а выливал всё на общество, которое поэтому его не очень-то и любило, а ещё потому что он выращивал артишоки, которые никому не нравились. Всё это время он сидел в подвале и хрустел малосольными огурцами, уставившись в телевизор, который он перенёс вниз только для того, чтобы сказать: «Я же говорил!», указав на него пальцем, когда по новостям объявят, что наступил конец света. По правде говоря, его главным давнишним страхом была арахнофобия³, а следом шла гамофобия, то есть боязнь брака или быть под чьим-нибудь контролем, в данном случае – женщины. Почему же он переехал в самое населённое пауками помещение? Потому же, почему он и не сходил с ума как остальные – о его страхах знали все, кому «посчастливилось» когда-нибудь иметь с ним знакомство.

Кое-кто в Уоррене всё же догадывался, откуда исходит весь ужас, но он не был уверен на сто процентов, так как единственный, кто мог бы всё ему объяснить пропал несколько недель назад. Однако в том, что Генри в мире Хэллоуина Джеку подсказывала интуиция, которая его никогда не подводила. Он сразу догадался, что друг ушёл познавать магию, когда на следующий день после их похода в шахту тот никак не выходил на связь. Джек гулял с Джессикой и Гарри, играл в приставку в подвальной комнате его одногруппника, рыжеволосого Ронни; даже успел сгонять в Детройт, чтобы попить лавандовый раф и помочиться в реку с аналогичным городу названием. Но спустя неделю безгенривания зеленоглазый стал замечать, что их город сходит с ума. Он лично присутствовал при тушении пожара, устроенного смотрителем зоомагазина, который на самом деле до ужаса боялся змей; парень видел, как какой-то человек ходил по городу в мешке, и своими глазами узрел рыдающую Одри в полицейской машине. Его друзья тоже стали какими-то дёргаными: Джессика заперлась в своей комнате и выкинула из окна все свои короткие юбки и топы, крича, что она не шлюха; Гарри отказался от поездки с родителями в Испанию, потому что туда надо было лететь на самолёте; Билла Джек не видел с их последней встречи на вечеринке 31 октября и надеялся, что с ним всё хорошо. Вскоре беспокойство одолело блондина, и он набрал номер парня. К счастью, Билл сразу взял трубку. Они говорили около пяти минут, за которые Джек успел извиниться за всё, за что мог, а Билл уверял его, что всё в порядке. Блондин даже удивился, что парень не позвал его на свидание, как делал всегда, когда они контактировали. На самом деле сейчас Билл был рад, что Джек всегда держал его во френдзоне, потому что иначе он бы постоянно переживал, что Джек ему может изменить. Короче говоря, Билл тоже был заражён вирусом мира Хэллоуина.

Джек лежал на кровати в своей комнате и смотрел в потолок. Вот уже второй день ему кажется, что все его бросили. Генри веселится с Аластаром, Гарри занят своими предотъездными делами, Джессика больше не хочет с ним тусоваться, и даже Билл потерял к нему интерес – вот такая картина представлялась Джеку. Он прокручивал в голове все варианты развития событий и понимал, что как бы не сложилось будущее, он будет один. Всегда один. Блондин не понимал, как он вообще до этого с кем-то дружил, а точнее, как вообще кто-то с ним до этого дружил. Но теперь он знал, что его ждёт одиночество. И ничего больше.

Вернёмся же немного назад.

Ли считал своим долгом угостить своего победителя. Девушка с фиолетовыми волосами сразу поставила между ними высоченную стену, но Ли упорно стучал по кирпичам, пытаясь отыскать тот, что сможет вытащить. В конце концов девушке это надоело, и она дала шанс настойчивому ведьмаку. Их диалог в баре не настолько важен, пусть даже содержит пару блестяще сотканных комплиментов и немало фраз, повествующий о достоинствах Ли. Елена, так звали девушку, никаких признаков заинтересованности не выказывала, за исключением скупых кивков головой. Почему же? Причина ненависти часто кроется в зависти. Обделённые чем-то люди по своей природе склонны осуждать тех, кто имеет то, чего у них нет. Так вот, Елена недолюбливала всех ведьмаков и ведьм, потому что они обладали магией, а она нет. К сожалению, Ли так увлёкся повествованием о себе, что вряд ли задаст девушке хоть один вопрос, кроме «Тебе же интересно?», поэтому о судьбе Елены придётся рассказать вне диалогов. Или же вы можете представить, что это монолог самой Елены, крутящийся у неё в голове.

Ей было семнадцать лет, когда она приехала в Уоррен. На самом деле она сбежала в Уоррен. Неизвестно откуда, но точно от родителей, которые вообще не знали, что у них есть дочь: отец приходил домой раз в сутки – пожрать, а мамаша целый день пялилась в телек, и оба пили за десятерых. Ну, а кому понравится такая жизнь? Вот и Елена, названная кстати, обкурившейся матерью в честь реки, протекающей где-то в России, возжелала новой жизни, собрала свои вещи в рюкзак и была такова. Всё, что она оставила родителям – это листок бумаги с неприличным рисунком. Так она и обосновалась в Уоррене. Сначала работала помощницей в прачечной, потом официанткой, затем даже пробовала такую штуку, как эскорт, но её хватило на месяц, а потом она нашла работу консультантки в магазине одежды. С того самого дня девушка стала копить на колледж. И у неё получилось поступить в гуманитарный колледж Миннесоты. Жизнь налаживалась. Когда Елене стукнуло двадцать шесть, она уже работала переводчиком художественной литературы в Понтиаке. Спустя ещё пару лет что-то заставило её вернуться в город, в котором она поднялась из грязи, причём потянуло её туда тридцать первого октября. Сопротивляться порыву она не стала и решила отметить свой двадцать девятый день рождения прямо там. Город был одет в оранжево-чёрные цвета и как всегда пах яблоками в карамели. Друзей у неё здесь не было, просто не успела завести, такое бывает, поэтому она напивалась в баре одна. Сначала. Спустя пару пинт к ней подсел приятной наружности мужчина в синем пальто. Он был чертовски милым и вежливым. А его глаза смотрели слишком открыто и дружелюбно. Незнакомец угостил Елену коктейлем, потом ещё одним и ещё. Ну, а дальше по схеме. История про портал в удивительный мир, ужас, поджидающий каждого потенциального перерождённого и всплеск эмоций при виде обратной стороны забора. Однако с Еленой было немного иначе. Еле проползшая через узкий тоннель, она вылезла на изумрудную траву, блестящую под огромной луной. Никакой боли она не почувствовала. Никакой зверь не пришёл к ней, как обещал загадочный мужчина в пальто, поэтому ей пришлось самой исследовать все уголки мира одного и того же праздника. Но увидев существ из культовых фильмов ужасов и страшных историй девушка перестала восхищаться и её просто поглотил ужас. Она ринулась прочь к порталу, но тот не выпустил её назад. Произошла какая-то ошибка. Елена осталась без магии и дороги домой. Ей было не просто страшно, она несколько дней просидела во дворе какого-то дома рыдая и зовя на помощь. Но никто не пришёл.

В чёрном лесу, где кишмя кишат самые уродливые твари, плоды воображения маленьких детей, есть домик старой ведьмы. Эта ведьма не простая перерождённая, а самая первая, появившаяся здесь колдунья. Она как раз-таки являлась персонажем известной сказки, сошедшей со страниц в этот мир. Её имя не упоминалось, так что будем звать её ведьмой Гензель и Гретель⁴. На самом деле её домик не был сделан из карамели и шоколада, а скроен из обычных деревьев. Но к её любимым блюдам действительно относилась человечинка. Поговаривают, что сам Ганнибал Лектор знавался с ней в своё время. Её дом не сложно найти: нужно просто внимательно смотреть под ноги и идти за хлебными крошками, оставленными двумя детьми уже очень давно. Сейчас кости этих близнецов служат ведьме украшением в её гостиной, где почти никогда не бывает гостей, по крайней мере тех, кого она не собиралась есть.

Елена поняла, что ей никак не выбраться и поэтому решила найти себе пристанище в тёмном-тёмном лесу. Не очень разумно, но у неё не было никого, кто мог бы сказать ей об этом. Первым делом она, конечно, наткнулась на неприятного с виду коротышку-старика, голого, за исключением повязки из плюща на бёдрах. Его волосы торчали как сухая трава в разные стороны, и он без перерыва хихикал. Это был леший. Стоит отметить, самый безобидный и привлекательный из здешних тварей. Елена погибла бы от когтей вурдалаков, если бы не спряталась под корягой в земляной пещерке. От волков пахло плесенью, какой пахнет в затхлых сырых подвалах. Они учуяли бы девушку, если бы не запах грибов, росших прямо перед местом, где спряталась Елена. Оборотни обходили эти грибы стороной, поскольку их запах был ядовитым и отравлял лёгкие быстрее, чем несколько пачек сигарет, выкуренных за день. Елена об этом не знала, поэтому уснула, под страшный душераздирающий вой. Она запомнила его на всю жизнь. Холодный, опасный, вой смерти. На утро, которое, к изумлению девушки, так и не пришло, она лежала на столе в каком-то домике, освещаемом тусклым светом свеч. Пахло травами и сладким. Елена была на самом деле не из робкого десятка, поэтому сразу смекнула, что перевязанные ноги и руки говорят о злонамеренности. В домике никого не было, девушка стала судорожно придумывать план побега. Вокруг не было ни одной острой вещи, способной разрезать путы. Старх просочился в разум девушки, однако она обладала несгибаемой волей и целеустремлённостью. Каждый может представить себя в образе любого персонажа, но нужно быть по-настоящему храбрым, чтобы стать Еленой. В мире Хэллоуина лишь она одна осталась полностью человеком.

Со страшной ведьмой ей было не совладать, даже имея ведьмовские силы, однако девушка, как было уже сказано ранее, имела нечто куда более важное.

Елена скатилась под стол и поползла к выходу. Уже около двери она услышала шарканье и, еле как поднявшись на ноги, прислонилась к стене. Над её головой висел мешочек с зеленоватой землицей, и девушка незамедлительно его схватила и просунула внутрь руку, беря горстку. Как только дверь со скрипом отворилась, Елена кинула за неё землю, даже не смотря на вошедшего. Она просто знала, что нужно бежать. Далее последовал крик, Елена кое-как выскочила из дома и яростно, прилагая огромные усилия, поскакала к деревьям, скрываясь в их тьме.

С этого дня девушка поняла, что это за мир и как здесь выжить. Ей больше не были страшны монстры, она получала удовольствие, убивая оборотней и прочих тварей, мечтала о встрече с тем мужчиной, который заманил её сюда.

Генри и Аластар сидели под большим дубом рядом с домом Риганов, двери которого почему-то не открывались. Генри бросил попытки попасть в дом, и они с фамильяром устроились в корнях могучего дерева. Парень боялся заговорить с Аластаром. Боялся того, что может услышать в ответ. Они сидели в молчании, наблюдая за листьями, парящими в воздухе.

– О чём ты думаешь? – нарушил тишину мужчина, водя пальцами по вьющемуся корню.

– Ты знаешь. – тихо отозвался Генри и посильнее закутался в пальто.

– Тебе холодно?

– Немного.

– Тогда пошли домой.

– Нет. – парень закачал головой. – Мы специально ушли оттуда, чтобы развеяться. Я хочу посидеть здесь.

Аластар понимающе кивнул и продолжил философское лицезрение падающих листьев.

– Под этим деревом мы провели почти всё детство. Оно было нашим любимым. – поделился Генри, откинув голову. – Мы могли следить за домом Джека, за лесом, за дорогой. Это был наш наблюдательный центр. – он улыбнулся. – Так обычно бывает у детей, они находят какое-нибудь место для своих игр. А потом они взрослеют.

– Да, – вздохнул фамильяр. – это такое свойство у людей. Взрослеть не только физически, но и духовно. Я любил иногда наблюдать за ними. Люди все такие разные и это удивительно, как они могут сосуществовать вместе. Думаю, это и делает мир таким интересным.

– Делало. – вдруг помрачнел Генри. – Скоро его совсем не станет.

– Не говори так, будто уже сдался. – Аластар развернулся к парню. – Знаешь, когда мы до всего додумались, я тоже сначала посчитал, что всё кончено. Но потом я понял, что не хочу ничего и никого терять или же бездействовать. Ты же знаешь, как люди говорят: «Ты можешь бежать и выжить, можешь сразиться и умереть. Они могут забрать наши жизни, но не смогут забрать нашу свободу.»⁵.