Елена Райдос
Учитель для ангела
– Получается, что способность контролировать реальность – это вовсе не рефлекторная функция аэрского ума,– заключил Ро,– этому нужно учиться. И долго тебя держали под замком?
– Лет десять, наверное,– Вран горько улыбнулся,– а потом мой наставник меня убил.
– То есть как? – от неожиданности Ро аж поперхнулся.
– Зашёл в мою комнату и без объяснений спустил курок,– пояснил Вран. – Я ж не ожидал такой подставы, а потому даже не успел удивиться.
– И что, ты так просто спустил ему убийство? – Ро возмущённо запыхтел. – Вообще-то, в Аэрии за это развоплощают.
– Разумеется, я наведался в тот дом, когда вернулся в мир живых,– заверил своего мстительного собеседника Вран,– но моего наставника там уже не было. Зато я нашёл на столе сертификат на право собственности, оформленный на моё имя каким-то незнакомцем, а ещё рекомендацию от члена клана Арокани на поступление в школу спас службы. Вот так и появился сталкер Вран.
– Похоже, твой хитрый дружок не слишком доверял своим подельникам,– на лице Ро появилась ехидная улыбочка,– а потому подстраховался на тот случай, если Пятёрке вздумается устроить тебе тот самый несчастный случай, чтобы отправить твоё сознание в нирвану на веки вечные. Думаю, и убийство имело целью исключить возможность идентификации тебя как Ставрата даже по внешнему виду. Оказывается, Вен не так прост, заранее всё продумал.
– Да, приходится признать, что его предательство не было спонтанным порывом,– взгляд Врана налился болью, словно свинцом. – Что я сделал не так, Ро? Почему друзья меня предают?
От его собеседника не укрылось, что Вран причислил его к друзьям, а заодно и к предателям. Первое несомненно было лестно и грело душу, а вот от второго у обвиняемого аж свело все внутренности и захотелось как-то оправдаться. До сих пор Ро считал, что это именно Вран предал их дружбу, когда обрёк его на унизительную и весьма болезненную операцию, чтобы отомстить за поруганную честь своей женщины. В то время он считал Эву аватаром, а потому аэрскому снобу даже в голову не пришло принимать во внимание её чувства. И тут ему в голову пришла шальная мысль, а что если бы на месте Эвы была Василиса, и кто-нибудь изнасиловал бы его любовницу? Ярость, затопившая в это миг сознание Ро, удивила даже его самого. Так можно ли было винить Врана за то, что он отмстил за оскорбление? И кто же кого тогда предал?
– Признаю, ты имел право на месть,– процедил он сквозь зубы.
– Это ты о чём? – похоже, мысли Врана сейчас были так далеко от тех трагических событий, что он даже сначала не понял, о чём толкует его собеседник. – А, это насчёт кастрации,– догадался он. – Неужели ты так до сих пор и не понял, что я не пытался тебе отомстить, просто защищал Эву от агрессора наименее болезненным способом. В качестве альтернативы можно было запереть тебя в подвале на всю жизнь. Разве это было бы для тебя менее болезненным?
– Знаешь, я всё чаще начинаю подозревать, что ты святой,– проворчал Ро,– только прикидываешься хладнокровным мерзавцем.
– Я не святой, а глава клана,– Вран горько усмехнулся,– причём облажавшийся по полной. Как можно было не почувствовать, что мой друг готовит предательство? Но самое поганое – это то, что я до сих пор не понимаю, что его толкнуло на столь роковой поступок. Наверное, мой конец даже можно назвать закономерным. Если уж взял на себя ответственность за жизни близких, так отвечай.
– А тебе не кажется, что в этом мире кое-кто станет по тебе скучать? – раздражённо бросил Ро. – И я говорю не только о себе, если ты не понял.
– О Василисе? – голос Врана невольно дрогнул. – Ты ведь о ней позаботишься?
– Уже позаботился,– самодовольно заявил Ро. – Благодаря моему психологическому эксперименту Василиса избавилась от своей защитной скорлупы, но в том-то и засада,– самопальный психолог скрипнул зубами. – Когда наша бабочка вылетела из своего кокона, вдруг выяснилось, что некоторые барышни могут любить только одного определённого мужика, причём во всех своих воплощениях. Не догадываешься, о ком я говорю?
– Это уже неважно,– на лице Врана появилась болезненная гримаса,– у меня всё равно нет будущего. Глава клана не может отделять свою судьбу от судьбы его членов.
– Не зря я подозревал, что ты псих,– Ро нецензурно выругался и отвернулся, чтобы не видеть страдальческого выражения в глазах самоубийцы. – Как можно променять живую женщину на мёртвый клан?
– Ты никогда не состоял в клане, правда? – теперь в голосе Врана больше не было боли, скорее, он звучал мягко, мечтательно. – У аэров ведь нет всего того, что связывает аватаров: семьи, родственных уз, и даже близость между мужчиной и женщиной мы способны ощутить лишь в Игре. Но это вовсе не значит, что нам всего этого не требуется, напротив, нам так хотелось иметь семью, что мы создали её симулякр – кланы, которые заменили нам все формы родственных отношений.
– Так ты, выходит, был папочкой для остальных Ставрати,– съязвил Ро.
– И папочкой, и мамочкой, и сыном, и братом, и даже возлюбленной,– Вран не принял шутки, его тон был подчёркнуто серьёзен. – Жаль, что ты этого не знал, когда сдавал меня своим подельникам из ратава-корги.
– Но ты же не можешь просто отправиться в небытие,– теперь и в голосе Ро больше не было стёба, он разволновался не на шутку. – Василиса ведь тебя действительно любит, только пока не решается себе в этом признаться, я просто не смогу ей тебя заменить. Знаешь, что случится, если лампочку, рассчитанную на сто десять вольт, подключить к сети на двести двадцать? Она просто перегорит. Я и есть такая лампочка.
– Не думаю, что со мной дела обстоят лучше,– признался Вран. – Наверное, я никогда не смогу забыть Эву, да и не хочу забывать.
– Но это ведь просто воспоминания,– Ро откровенно растерялся от таких заявлений. – Очнись, мужик, нельзя же прятаться от жизни в прошлом.
– Что поделаешь, если только в том прошлом я был счастлив,– на губах Врана появилась смущённая улыбка, словно он извинялся,– и пока я помню Эву, она для меня остаётся живой. Конечно, воспоминания о счастье не заменят самого счастья, но они всё, что у меня есть.
– Выходит, ты мне врал, про связь двух душ,– Ро возмущённо засопел,– тебе просто нравилась её милая мордашка и ладная фигурка, а ещё то, что она смотрела на тебя снизу вверх, как на своего господина.
– С чего ты это взял? – растерянно пробормотал Вран.
– Тогда какого чёрта ты не можешь разглядеть душу своей Эвы под новой оболочкой?! – Ро буквально взорвался. – Или совсем ослеп?
– Прости, у меня нет ответа,– на губах Врана появилась горькая улыбка. – Не спорю, в твоих словах есть рациональное зерно, но разве можно полюбить кого-то из рациональных соображений? Будь у меня время, я, наверное, попробовал бы увидеть в Василисе Эвину душу, но теперь уже поздно, очень скоро я просто исчезну.
– А как же Василиса? – жалобно простонал Ро. – А вдруг она также, как Эва, не захочет жить в мире, где нет тебя?
– Тогда не отнимай у неё надежду,– посоветовал Вран. – Надежда – это, конечно слабая замена любви, но лучше, чем вообще ничего.
– У меня даже этого нет,– Ро уныло кивнул и пошатываясь побрёл по скрипучему настилу пирса в сторону дома.
Глава 33
Червяку на крючке не позавидуешь, ведь он точно знает, чем всё закончится, но пока он ещё жив, кошмарная перспектива как бы пребывает в виртуальной реальности. Можно сколько угодно уверять себя, что конец ожидания станет избавлением от пытки, но мало кто из червяков действительно способен обрадоваться при виде разверстой зубастой пасти хищной рыбы. Не удивительно, что Врану пришлось задействовать все свои способности к самоконтролю, когда на выходе из симулятора его встретил работодатель в сопровождении нехилого отряда стражи. Отправляясь домой, Вран рассчитывал, что у него ещё будет время на то, чтобы подготовиться к неизбежному, но оказалось, что этого времени уже нет.
– Ясного неба, Арокан,– поприветствовал палача смертник, тщетно пытаясь изобразить на своей физиономии приветливую улыбку.
– Думаю, пожелать тебе лёгкого пути, Ставрат, было бы с моей стороны слишком цинично,– губы члена Совета скривились в язвительной усмешке.
– А у вас неплохо поставлено дело с информаторами,– Вран одобрительно хмыкнул. – Должен заметить, что ты явился очень кстати, а то я уже голову сломал, придумывая, как бы попасть в Офир.
– Извини, но этого я обещать не могу,– отбрил его Арокан. – По условиям договора ты не должен был вспомнить своё прошлое. Ну а коли договор нарушен, то Совет имеет полное право распорядиться судьбой мятежника по своему усмотрению.
– Что ж, вы дали мне неплохую отсрочку,– Вран насмешливо усмехнулся,– мне давно уже пора присоединиться к моему клану.
– Не выйдет,– глумливая усмешка превратила лицо Арокана в уродливую маску,– мы больше не станем рисковать. Стирание памяти оказалось не слишком ненадёжной мерой, в Аэрии полно твоих фанатов, которым захочется снова вернуть главу клана Ставрати. Так что не обессудь, но нам придётся сделать для тебя исключение.
Пару секунд Вран переваривал слова Арокана, которые с его точки зрения были лишены всякого смысла, а потом правда начала доходить до главы якобы погибшего клана.
– Они живы,– ошарашенно прошептал он.
– А ты решил, что мы развоплотили полторы сотни аэров? Без суда и следствия? – Арокан издевательски захихикал. – Вообще-то, по закону убийство в Аэрии является самым тяжким преступлением. Разве ты этого не знал?
– Плевать вам на законы,– фыркнул Вран,– вы же сами их пишете.
– Кто же будет соблюдать закон, если его нарушают даже те, кто его создал? – Арокан иронично прищурился, как бы давая оппоненту возможность заценить красоту игры. – Аэрия – это не тот мир, где можно безнаказанно убивать.
И снова Вран ненадолго завис, пытаясь вычленить подтекст из вроде бы невинного замечания своего бывшего коллеги. В том, что в его словах имеется двойной смысл, он даже не сомневался, уж больно ехидной была в этот момент улыбочка Арокана, но Вран пока не отошёл от шока, а потому его мозги работали не слишком эффективно. И всё же мыслительный процесс закончился предсказуемым результатом.
– Но в Игре убийство ненаказуемо,– догадка буквально ошеломила Врана, поскольку только в этот момент он осознал, где сейчас находятся все Ставрати. – Что вы с ними сделали? Превратили в аватаров?
– Нет ничего проще, правда? – Арокан покровительственно кивнул. – Нам даже не пришлось покидать базу Ставрати, там ведь имелось всё необходимое оборудование. Стереть память, переправить на стационарную базу в мире Игры, а потом пристрелить, вот и вся недо́лга.
– Вот я идиот, мог хотя бы включить логику,– голос Врана слегка дрожал, поскольку он всё ещё не мог справиться с волнением из-за ошеломившей его новости. – Да вам даже негде было взять столько сталкеров, чтобы казнить полторы сотни аэров. Мало кто из нас согласится стать палачом для своих же соотечественников. Но даже если б нашли, всё равно такое преступление не удалось бы скрыть. То ли дело отправить на перевоплощение целый клан в Игре, ведь такое убийство ещё нужно доказать. А кому взбредёт в голову раскапывать правду о судьбе чужого клана? В конце концов, Ставрати и так полжизни проводили в Игре, могли и переехать туда насовсем.
– Верно,– легко согласился Арокан,– они и переехали с нашей помощью. Но ты напрасно радуешься,– прокомментировал он блаженную улыбку на губах Врана,– тебе такая участь не светит.
– Разве глава клана не должен разделить судьбу его членов? – Вран озадаченно нахмурился, уже подозревая, что не услышит ничего ободряющего.
– Один раз мы уже сделали для тебя исключение,– посетовал Арокан,– и посмотри, что из этого вышло.
– Собираетесь развоплотить моё сознание,– это был вовсе не вопрос, а потому палач даже не потрудился на него ответить. – А как же твои песни насчёт убийства в Аэрии?
– Так ведь ты отправишься в свой последний путь не отсюда, а из мира Игры,– Арокан состроил невинную гримасу,– так что беспокоиться не о чем.
Вран уже давно был готов к такой развязке, но известие о том, что члены его клана на самом деле живы, меняло всё. Теперь он просто обязан был бороться за свою жизнь, и у него имелось для этого одно средство, правда, довольно сомнительное, учитывая решительный настрой палачей. Но терять главе клана всё равно было уже нечего.
– А что если я выкуплю свою жизнь? – нахально предложил он. Вообще-то, изначально Вран не планировал использовать полученные в результате откровения знания в качестве платёжного средства, они должны были стать его прощальным подарком этому миру, но тут уж выбирать не приходилось. – Думаю, у меня есть то, что нужно Совету.
– А я думаю, что тебе слабо заинтересовать нас настолько, чтобы мы позволили этой заряженной бомбе разгуливать на свободе,– Арокан скептично ухмыльнулся,– но если хочешь попытать счастья, излагай.
– Я знаю, почему происходит деградация аэров, и как это остановить,– на одном дыхании выпалил Вран.
Несколько долгих секунд член Пятёрки раздумывал над полученной информацией, а потом на его лице появилось выражение удивления.
– Всё-таки заинтересовал,– он утвердительно кивнул,– ладно, устрою тебе свидание с бывшими коллегами. Если твои сведения окажутся для нас полезными, мы позволим тебе присоединиться к клану. Не обижайся, но в Офир ты отправишься в бесчувственном состоянии,– повинуясь жесту Арокана, один из телохранителей подошёл к Врану и вколол ему быстродействующее снотворное.
Очнулся пленник уже в кресле у знакомого до боли игрового стола, за которым проводил большую часть своей жизни в те времена, когда Пятёрка ещё была Шестёркой. Все пятеро членов Совета тоже сидели каждый в своём кресле, но в отличие от Врана, их руки не были прикованы к подлокотникам. Что ж, их трудно было винить в трусости, поскольку репутация главы клана Ставрати не располагала к беспечности. Вран обвёл тоскливым взглядом этих всесильных судей, которые через несколько минут запросто могли поменять своё амплуа на палачей, и горько усмехнулся. Арокан, Транзар, Низабия, Ильбраз и Белитар, когда-то они были его друзьями, с которыми Вран делился буквально всем, а теперь в их взглядах легко читалась неприкрытая даже фальшивой вежливостью ненависть.
– Мы слушаем,– без лишних предисловий обратился к пленнику Низабия.
– Вам не нужно меня бояться,– Вран кивнул на металлические обручи на своих запястьях,– бояться следует вас самих, причём не только мне, но и всем аэрам.
– Давай без патетики,– фыркнул Арокан,– я обещал Совету конструктивный разговор.
– Ладно, не будем терять времени,– усилием воли Вран задавил вполне объяснимое волнение и приступил к изложению идей, пришедших ему в откровении. – Для начала хочу признать, что у вас были основания для расправы над Ставрати. Если бы нам действительно удалось обрушить барьер, то вашей власти очень быстро пришёл бы конец. Вот только мы выбрали ошибочный путь,– он сокрушённо покачал головой,– решили, что для уничтожения барьера достаточно будет снести программу стирания памяти.
– Неужели Ставрат в кои веки признал свою ошибку? – язвительно поинтересовался Ильбраз.
– Глупо было бы это отрицать,– Вран покладисто кивнул,– но наши заблуждения имели под собой солидную теоретическую базу. В конце концов, барьер образовался именно в результате стирания, так что наши предположения были оправданы. Вот только мы не учли вклад Пятёрки.
– Что ты хочешь этим сказать? – возмутился Арокан.
– Спустя триста лет стирание уже перестало быть существенным фактором, влияющим на плотность барьера,– Вран обвёл аудиторию испытывающим взглядом, словно ожидал от членов Совета чистосердечного признания. – Возможно, снос программы и оказал бы какое-то незначительное действие, но результата, на который рассчитывали Ставрати, он бы не дал.
– Хочешь сказать, что мы напрасно пошли на крайние меры? – снова подал голос Ильбраз, и на этот раз в нём явственно слышалась настороженность.
– Думаю, причиной расправы с моим кланом было не опасение за судьбу Аэрии или даже прочность вашей власти,– Вран презрительно хмыкнул,– а желание сохранить в тайне действия Пятёрки. Ведь причиной уплотнения барьера были вы сами.
– Вот как? – Арокан злобно ухмыльнулся, и на лицах остальных членов Совета появилась схожая гримаса. – Выходит, мы все злодеи?
– Вот только не нужно заливать, что это для вас новость,– брови Врана сошлись над переносицей, демонстрируя презрение к наглым лгунам,– вы целенаправленно увеличивали плотность барьера, чтобы отсечь остальные кланы от бесплатной кормушки и тем самым – от управления инфополем Аэрии.
– Ну и как же мы это делали, такие бяки? – съязвил Белитар. Вероятно, он хотел, чтобы это прозвучало как шутка, но тремор в голосе его выдал.
– Ну тут мне догадки не нужны,– Вран и не подумал купиться на его игру,– я ведь и сам стал жертвой ваших манипуляций, и если бы ни оказия поработать стражем, то до сих пор бы верил в ваши басни по поводу превосходства интеллекта над чувствами. Вы упорно накачивали ментал аэров, чтобы увеличить разрыв с уровнем ментальных вибраций игроков, зависших в Игре.
– Ты сам не оставил нам выбора,– огрызнулся Белитар. – Зачем ты затеял эту дурацкую операцию по ассимиляции попавших под удар игроков? В результате, всего через сотню лет после стирания барьер снова сделался почти прозрачным, потому что вклад аватаров в ментальное поле Иры стал значимой величиной.
– И что в этом плохого? – Вран с недоумением обвёл глазами лица членов Совета. – Благодаря нашему проекту кланы Пятёрки только выиграли. Да, аватары превратились из примитивных созданий, которых и живыми-то можно было назвать с большой натяжкой, в настоящих людей, способных независимо мыслить, тонко чувствовать и создавать новые формы сообщества, но это ведь открыло для Пятёрки новые перспективы. Конечно, качать энергию из полу животных проще,– снисходительно усмехнулся обличитель,– зато простимулированные нами изменения дали хорошего пинка обленившимся игрокам Пятёрки. Вы сделались грамотными управленцами, способными решать сложные задачи. Не думаю, что сейчас какой-либо другой клан решится оспаривать ваши права на управление Аэрией.
– Это лишь до тех пор, пока этот самый гипотетический клан не имеет доступа к энергии, идущей из Игры,– жёстко отрезал Транзар. – А твои манипуляции именно эту возможность кланам и предоставили.
– Постой, брат,– прервал его Ильбраз,– дело ведь было не только в доступе к энергии. После вакханалии, устроенной игроками в двух мирах, нам требовалось вернуть жителей Аэрии на путь рациональности и умиротворения. Эмоции тут совсем не помогали, и идея перераспределить энергию вибрационного спектра от астрального диапазона в пользу ментального показалась нам здравой.
– Да, мы накачивали ментал аэров за счёт астральной энергии,– Низабия склонил голову в знак признания ответственности Совета за последствия,– но это не должно было привести к их деградации. Согласись, снижение когнитивных способностей жителей Аэрии – это же парадокс.
– Вы правда верили в то, что сможете безнаказанно издеваться над творением Создателя? – обвинительные нотки в голосе Врана сразу вызвали бурю протеста у слушателей, но он не стал потакать их амбициям. – Да у вас кишка тонка с ним тягаться.
– Поясни, что ты имеешь ввиду,– Арокан поднял руку, останавливая разбушевавшихся коллег,– пустых обвинений недостаточно.
– До вашего вмешательства сознания аэров представляли из себя сбалансированную систему,– покладисто принялся растолковывать свою идею Вран,– а когда вы этот баланс нарушили, система принялась сама себя лечить. Вот только ваши установки не позволили ей выйти в исходное состояние, потому что переток энергии сверху вниз был заблокирован. Но ведь система не может долго находиться в неустойчивом состоянии, согласны?
– И что же эта система предприняла, чтобы достичь баланса? – поинтересовался Низабия.
– Разве не ясно? – Вран презрительно хмыкнул. – Раз нельзя повысить уровень астрала, то ничего другого не остаётся, как снижать ментал. Вот поэтому и началась деградация,– он обвёл испытывающим взглядом притихшую аудиторию. – Самое поганое в данной ситуации заключается в том, что деградация не остановится до тех пор, пока уровень ментала не сравняется с астральным, который сейчас находится на минимуме.
– Хочешь сказать, что аэры станут дебилами? – теперь в голосе Арокана уже не было насмешки.
– Ещё немного, и уже аватарами станем мы,– подтвердил его вывод Вран,– а жители Земли будут нами играть, как сейчас мы играем ими.
– Нет, это всё чушь,– Транзар буквально взорвался. – Если бы всё так и было, то с деградацией аэров барьер начал бы снижаться, а он только уплотняется.
– Плотность барьера зависит не только от разницы потенциалов в ментальной области спектра,– пояснил Вран,– на неё влияет весь диапазон вибраций наших сознаний. Вы повысили ментальный потенциал аэров, но при этом вам пришлось понизить их астральный потенциал. Оба эти фактора повлияли на разницу в спектрах жителей двух миров, а следовательно, и на плотность барьера. Сейчас разница в ментальной области снижается, но в астральной она лишь растёт, потому что вы продолжаете зомбировать жителей Аэрии. Такими темпами в нашем мире скоро не останется аэров, способных преодолеть барьер даже с помощью сталкера.
– А как же сами сталкеры? – Низабия задумчиво обвёл глазами притихший зал. – Почему на них наши установки не действуют?
– Действуют, по себе знаю,– возразил Вран,– просто сталкеры и игроки постоянно подкачивают свой астрал в Игре, да и ваше зомбирование их там не достаёт.
– Ну и какая нам польза от этого знания? – в голосе Транзара прозвучала ярость истинно верующего фанатика, совершенно не свойственная для нынешних аэров. Похоже, сами члены Совета отнюдь не стали жертвами собственных манипуляций, коли были способны на такой взрыв эмоций. – Мы же не можем одномоментно изменить содержание установки на прямо противоположное, это не сработает. Даже если мы просто прекратим подпитывать прежний концепт, то он сохранит свою живучесть ещё очень долго. Ты хоть знаешь, сколько времени требуется на внедрение концепта?
– Первые признаки деградации стали заметны на исходе третьей сотни лет,– Вран легко принял пас своего бывшего коллеги. – Думаю, на внедрение концепта превосходства интеллекта над чувствами у вас ушло чуть больше сотни.
– Верно,– Ильбраз удовлетворённо кивнул. – Ты полагаешь у нас в запасе имеется столько времени?
– Ты обещал не только поставить диагноз, Ставрат, но и предложить лечение,– напомнил Арокан.
– Вам придётся открыть Игру для всех аэров,– голос Врана прозвучал мрачно, поскольку он заранее предвидел массу возражений. – Только так вы сможете быстро выровнять баланс их ментальных и астральных энергий.
– Очень смешно,– насмешливо фыркнул Белитар. – А кто будет отвечать за неизбежные жертвы?
– Да во всей Аэрии не найдётся столько сталкеров, чтобы вытаскивать из Игры всех желающих,– Низабия обречённо вздохнул,– а виновными в гибели игроков будем мы. Похоже, ты просто хочешь, чтобы нас снесли, Ставрат.
– У вас имеется полторы сотни самых крутых сталкеров Аэрии,– подсказал Вран. – Всего-то и нужно их отыскать, вернуть им память и восстановить уровень вибраций. Понимаю, Ставрати не за что вас любить, но я сумею их убедить, в конце концов, это единственное средство спасти наш мир. Всю операцию можно будет провернуть очень быстро. Я снова стал сталкером за десять лет, и это при условии, что моя память была заблокирована, и моим наставником был абсолютный дилетант. А в спас службе имеются настоящие наставники, которые вернут моих ребят в строй лет за пять, а то и меньше.
– Браво,– Арокан пару раз хлопнул в ладоши, изображая аплодисменты. – Да ты настоящий кудесник, Ставрат, раз-два, взмахнул волшебной палочкой, и настало всеобщее процветание.
– Он никогда не переставал меня удивлять своей изобретательностью,– внёс свою лепту Белитар.
– Согласен, это было очень забавно,– Низабия положил правую ладонь на грудь и поклонился Арокану,– я даже не рассчитывал на такое великолепное представление, коллега,– признался он.
Пару секунд Вран переводил взгляд с одного насмешника на другого, а потом на его лицо словно упала тень, а в глазах загорелась ненависть.
– Вы и не собирались сдержать своё обещание,– в голосе Врана было столько презрения к лжецам, что тем в пору было сгореть от стыда, но нет, никто из членов Совета даже не смутился.
– Отчего же, мы как раз собираемся точно выполнить наш договор,– возразил Транзар с ехидной улыбочкой. – Мы ведь обещали тебя пощадить в том случае, если твоя информация окажется нам полезна. Извини, но это не так. Если мы последуем твоему плану, то просто лишимся власти.
– И даже лавры спасителей Аэрии нам не достанутся,– Ильбраз скривился, как будто глотнул уксуса,– потому что спасителями, как всегда, станут Ставрати.
– То есть на Аэрию вам плевать,– в отчаянии бросил Вран.
– Ты не понимаешь,– Белитар сочувственно улыбнулся,– мы и есть Аэрия, а остальные, включая членов наших кланов – это просто статисты.
– Нет, вы не Аэрия,– процедил Вран сквозь зубы,– вы раковая опухоль на теле Аэрии, которая будет распространяться до тех пор, пока ни погубит своего носителя, а потом просто сдохнет вместе с ним. Неужели у вас не хватает мозгов, чтобы вовремя остановиться?
– Всё это очень мило, но пора заканчивать представление,– Транзар поднялся с места и, подойдя к Врану со спины, защёлкнул металлический ошейник на его горле. – Только дёрнись, Ставрат, и получишь разряд тока, который тебя вырубит мгновенно,– пояснил он свои манипуляции. – Ошейник управляется телепатически и настроен на нас пятерых, так что на счастливую случайность можешь даже не рассчитывать.
– Зачем так сложно? – презрительно фыркнул Вран. – Можете просто вколоть мне ту дрянь, под которой притащили в Офир.
– Извини,– вид у Белитара вдруг сделался непривычно смущённым,– но мы приняли решение, что глава клана Ставрати должен встретить свой конец в полном сознании. Так что мы просто сотрём твои воспоминания, чтобы ты не смог воспользоваться своими сталкерскими навыками при встрече с барьером.
– Понятно,– Вран обречённо покачал головой,– видимо, сочувствие к ближним вам не близко. Извините за тавтологию, но в Аэрии ведь даже преступников казнят в бессознательном состоянии.
– Ну какой же ты нам ближний, Ставрат? – язвительно заметил Низабия. – Тебя даже дальним не назовёшь, ты враг, сильный и опасный. Так что не обессудь, но твоё уничтожение – это для нас праздник, и мы не пропустим такого развлечения.
– Довольно лирики, нам пора,– провозгласил Транзар, и металлические обручи упали на пол, освобождая руки Врана.
Не сказать, чтобы у смертника совсем не возникло инстинктивного желания придушить хотя бы одного из палачей, но, понимая всю бессмысленность сопротивления, он задавил свой порыв и спокойно пошёл следом за Транзаром. Остальная четвёрка пристроилась сзади.
– Вы что, собираетесь сами привести свой приговор в исполнение? – полюбопытствовал Вран.
– А зачем нам лишние свидетели? – голос Арокана так и сочился желчью, похоже, ему было даже в кайф разделаться собственными руками с бывшим работником, которого он так и не сумел вовремя разоблачить. – Я лично провожу тебя к барьеру, Ставрат.
– Даже не знаю, чем я заслужил такую честь,– съязвил Вран.
