Борис Ярне
Синтез
Глава
XII
Ночь ждала. Звёзды замерли. Луна спряталась за тучу. Туча зажмурилась. Ветер выжидал. Море было растеряно. Волны устали. Замок стоял. Свеча горела.
– В шахматах есть положение, именуемое патом, состояние игры, при котором игрок, на чьей стороне право хода, не может воспользоваться этим правом по одной лишь причине – ни одна из его фигур не имеет возможности совершить ход по правилам. При этом игра не проиграна и король не находится под шахом. Согласно правилам классических шахмат, такая ситуация означает ничью. Но, это в шахматах, да ещё только в классических. В жизни, в отличие от шахмат, любая искусно разыгранная комбинация не в состоянии учесть множества факторов. Но, несмотря на это, большинство людей, попадая в патовую ситуацию, считают её тупиком. Ничья в шахматах никогда не становится ничьей в жизни по той причине, что я обозначил ранее. По природе своей человек склонен думать в этом случае, что проиграл именно он, он попал в тупик, он закрыл себе все выходы. Если он думает, что все выходы закрыл он, тут ещё есть надежда, но, если он считает, что их закрыли ему, он сдается. Оказавшись в состоянии пата, он готов сдать короля. Увидев противника в том же состоянии, он готов сдать короля.
– Почему?
– Выдержка, эмоциональная стабильность, анализ, время, и так далее, список бесконечен, чего-нибудь да не хватит. А всё могло быть проще. Пораженчество свойственно человеку, всей его природе. Уметь побеждать это талант, коим наделены немногие. Природа человека в его пребывании в мире. А в чём заключается его пребывание? В рождении и последующей смерти. Смерть – конец жизни. Смерть – проигрыш. Тут нет ничьей. Нет движения – нет жизни. Оказавшись в безвыходном положении, человек сдается, потому что считает, что лишен возможности действовать, а невозможность действовать останавливает жизнь.
– Но, всё же, есть выход… из безвыходной ситуации?
– Безвыходная ситуация – понятие условное. Именно поэтому очень расхожи фразы «не бывает безвыходных ситуаций», «нет проблем, которые нельзя решить». Решить проблему бессмертия в срок до завтрашнего дня. Кто решит? Никто? Есть проблема, которую нельзя решить? Я могу привести более приземленный пример.
– Нет выхода?
– Выхода?..
Свеча улыбнулась.
– 1 –
Акира старался что есть сил, если так можно сказать о человеке, который впервые приступил к той работе, которая его занимала с того самого момента, как он вошёл в штат редакции газеты «Вести» исполнять свои обязанности. Его эпос о королевской крови печатался в газете «Время», не имеющей к «Вестям» прямого отношения. Этот орган печати, «Время», был самый, что ни на есть Центральный из всех Центральных, и статьи Такеши выпускались своим чередом. У Акиры была масса дополнений и корректировок, но… На вопрос, который новоявленная звезда прессы задала своему начальнику, не главному редактору газеты, а своему непосредственному начальнику, о том, что можно сделать на этот счет, тот отмахнулся со словами:
– Тебе плохо дышится? Да сотня таких, как ты, стоит в очереди, чтобы занять твоё место. Не порти старт, мальчик, а то очень быстро о тебе забудут и сомнут, даже не так, скорее, сомнут и забудут, вот так вернее. Вот отличная тема, на, держи и не благодари! Не парься, сынок, две недели до выборов, работы ещё столько предстоит, что поверь, мало не покажется. Расслабься! А кто там должен стать королем или королевой, без нашего с тобой вмешательства разберутся, это всё на нас никак не скажется. Печатает-то это все «Время», а с ними лучше, вообще, не шутить. Всё! Работай, давай! Ты подкинул материал – красавец! Дальше не твой кусок, не твое дело. Имя твоё есть! Снискал славу. Будь доволен. Нужно будет, может, ещё и вспомнят о тебе. Живи, как живется. Остальное срастётся.
– Вы так же начинали? – спросил Акира босса после окончания рабочего дня.
– Как?
– Ну, вы же хотели чего-то…
– Стоп, стоп, стоп. Поверь, мальчик мой, если тебе в твоём возрасте не хочется перевернуть мир, или сотворить нечто невообразимое, что-нибудь, на чём лежат запреты, да что-то, что просто нельзя, то грош тебе цена. Но… со временем ты остепеняешься. У тебя есть девушка?
– Есть.
– Вот и отлично. Собираетесь жениться?
– Пока не думали…
– Подумай, и тут же передумаешь переворачивать мир. Ты только попробуй и поймёшь, о чём я. Особенно, если предложишь ей руку, сердце, кольцо… и ты очутишься в другом мире.
– А вам?..
– Не глупи. Ты что же, уже возомнил себя пупом земли? Ты откопал всем известный факт, который совершенно случайно лег на стол нужным людям, которые в нужное время решили его пустить в ход. Всё. Пойми, не стоит считать себя неким самородком в истинном свете. Ты талантливый парень, работоспособен, исполнителен, ты тот, кто мне нужен. Дерзай!
– Но, всё же, босс!
– Вот ты настырный. Слушай. Говорю один раз. Вот я! Я удачный пример, как закопать свою мечту. Один из… Нас много, мы различаемся лишь по степени успеха. Всё ушло в прошлое. Нечего вспоминать. Но, пока у тебя стучит и горит здесь. – Босс ударил Акиру в область сердца. – Стой на ногах. Я знаю одно – упустишь шанс, он может больше уже и не представиться. Так что, копай там, где копать дают. Держи лопату ровно. Не углубляйся, не уходи в сторону, и будь всегда на виду. У меня. Договорились. Договорились? Я тебе не помощник. Будет твое копание мешать мне – уволю. Договорились?
– Договорились, – обиженно, но в тоже время радостно, произнес Акира. – Мне не запрещают использовать мое личное время так, как мне заблагорассудится? Верно?
– Личное время? Если оно у тебя будет, – настороженно проговорил босс. – И если оно не пойдет какими бы то ни было путями вразрез с твоим рабочим временем.
– А это как?
– А это и мне любопытно. Не так часто к нам забрасывают таких деятелей, да ещё со студенческой скамьи. Ладно. Не буду гадать, деятель. Хотя, не могу взять в толк, что ты там ещё собрался раскапывать. Хочешь пошатнуть всю систему действующей структуры власти своими раскопками? Это же всё сказочки, да блеф, если смотреть на то, как это подали во «Времени». Время покажет.
– А вы не думали, почему эту тему запустили во «Время», а не к вам в «Вести», как-никак и я здесь.
– Вот ты негодяй, понаберут молодняка, – рассмеялся босс. – Ладно. Задание на неделю у тебя. Дерзай. Мне пора на летучку.
Задание у Акиры, на его взгляд, было элементарное, покрутиться вокруг администрации президента, да послушать, кто там, что говорит. Поскольку, что, кто говорит, уже было итак ясно, он лишь решил добавить красок, которые хотел раздобыть у знакомых. Тут таких перед выборами целые стаи бродили.
Вообще, если присмотреться к нему поближе, да если и сам он соизволит сбросить блеск сотрудника ведущего издательства, то, принимая во внимание его участившиеся встречи с Антонио Маркесом, привлекала его именно исследовательская работа. Но, – и он это прекрасно понимал, – на исследовательскую деятельность не проживешь. А посему, он рьяно боролся за право быть первым в газете «Вести». Но! Не оставил затеи изучить ту самую тему, благодаря которой он прославился. Маркес как-то заметил, что Акира удачно поднялся благодаря данной теме, удачно сидит благодаря данной теме, а удачно не падает также благодаря тому, что удачно оставил данную тему. Маркес пошутил, Акира обиделся. Но желание Акиры раскопать, или хотя бы сделать шаг дальше, было связано не с обидой. Он, и благодаря разговорам с цыганкой, и из-за сомнений Максима и Риты, и в свете расследования Гашека, понимал, что всё, что он сейчас имеет, это лишь видимая часть… Пусть айсберга, пусть нежданно возникшей загадки, каким-то образом откинувшей свою тень на многих его друзей и знакомых, и на многие события, происходящие в Городе, и, что самое необъяснимое и, возможно, страшное, способное повлиять на события в Городе. Он был всего лишь маленьким источником всеми забытых фактов, фактов, многим неугодных. Даже не катализатором, но как показывали текущие события, мало заметным огоньком, способным при должном порыве ветра раздуть многим неугодный пожар. Этого и опасалась цыганка. А поскольку первые искры он уже раскидал, обратной дороги могло и не быть. Акира понимал это и, не говоря ни слова Лале, намеревался дойти, если не до истины, то продвинуться в своих исследованиях дальше газетных публикаций. Пусть публикаций больше и не будет. Шлагбаум, который опустил перед ним его босс, задел его чувство свободы. Акира решил продолжить поиски.
Уже неделю, как Карл вернулся в центр и отчитался перед Гуннаром, получив от него ценные указания относительно дальнейших планов. А первое, что ему преподнёс Дрозд, были рапорты о наблюдении за Акирой, явственно отражавшие настойчивость, с которой тот раскапывает яму, в которой спрятано множество нюансов, никому сейчас ненужных. Знал ли о них Карл? Знали ли о них в Ордене Лебедя?
Орден Лебедя! Акира наведывался к ним несколько раз. Об этом, судя по всему, не знал никто. Это настораживало Карла. Что он сказал им, что они могли, если выходили с ним на связь, сказать ему? «Не выходили они с ним на связь, – думал Карл. – Им это ни к чему. Но… Не сводили с него глаз. А означать это могло только одно – парнишка в чём-то прав. И о том, что он прав, мог знать кто-то ещё».
– Пока это не имеет значения, – рассуждал Карл, сидя в автомобиле с Дроздом, наблюдавшим, как Акира возвращается домой с очередного расследования, проведенного в одном из районных архивов. – Сейчас всё, что он пытается раскопать, никому ничего не принесет. Никакой практической пользы это не имеет. Но, он создает неприятные проблемы.
– Нам? – спросил Дрозд.
– Именно. Его бесценные знания имеют вес. В определенном смысле, в определенное время, и с определенным цветом подачи. Его никто не просил копать так глубоко.
– Может, отнять у него лопату?
– Мы не одни наблюдаем за его хобби. Есть кто-то, к кому он пришёл и дал знать о своем намерении. Мальчишка…
– Предупредил бы, я бы… – начал Дрозд.
– Было бы ещё хуже. Для него нас нет. Есть только объект с той стороны, который, я надеюсь, не делится своей дружбой с писакой.
– Ты целишь в него?
– Да, Дрозд. Я хочу закрыть его, и как можно скорее. У меня к нему личное. Не спрашивай, что. Но, для этого мне нужно знать, с кем он дружит. С дамой нашей, с боссом. Ты мне весь расклад давай. Что со вторым парнишкой?
– Рик? Волен, как ветер, у парня детство и ничего, кроме детства.
– Хорошо. Белоснежка?
– Дама чиста. Вроде как… если закрыть глаза на то время, что я её не видел.
– Больше не успел никого зацепить?
– Все согласно твоим распоряжениям.
– Добро, Дрозд.
– Купер вышел на поверхность ещё в первой половине ноября. Сразу с концертами. Как будто и не при делах вовсе.
– Он и есть не при делах.
– Ещё ты просил одним глазком глянуть на шоу-бизнес. Я глянул.
– Ну, говори.
– Жанна Роллан соскочила. Объявила о том, что работает теперь только в театре. Все текущие контракты порвала. Это в газетах писали. Буквально на днях.
– Это я читал. – Карл задумался на мгновение. – Неясный для меня ход. Ну, это её дело. У нас неделя до выборов, а тут рвутся все контракты. Если это она сама, то девочка в ударе. Было время, приглядывал за ней?
– Немного. Там волки её пасут. Я их пробил, бывшие люди Слона.
– Ну, понятно, Раджа. Ему-то она…
– Ты не понял, они реальные звери. Я никак не пойму, зачем их на неё кинули. Она ни в чём не замешана.
Карл молчал.
– Помнишь цепочку с бивнями?
– И что? Она каким боком?
– Томас в конец отморозился.
– Слушай, Карл, а ты не много на себя тянешь?
– Ты о чём, Дрозд?
– Я не понимаю, зачем тебе это всё. Нас двое, реально двое, несколько твоих наёмников и всё. Как мы всё решим? Это не наш размер. Я, к примеру, пробил одного из тех, что Роллан пасет, это Череп, «мокрушником» у Слона был, зверьё, его весь Центр боится. Зачем им Роллан? Роллан, отец её, бывший генерал «спецназа» МГБ, в президенты метит. Я отказываюсь понимать.
– А ты не паникуй, Дрозд. Сам знаешь, если что со мной случится, ты в накладе не останешься. А к твоим головорезам ещё вернемся. И привыкай к большому грузу. Ещё и наша Белоснежка голос подаст.
– Ты и ей не веришь?
– Я, Дрозд, никому не верю. Ладно, сейчас нам затормозить творческие изыскания нашего репортера нужно, пока он не слил явную сказку тем, кто об этом итак оповещён, и не подставил себя под косу. Рано ещё народу всю правду выплескивать. Согласен со мной, Дрозд?
– Мне по боку. Но чем меньше знаешь, тем крепче двери.
– Итак, архивы, архивы… У тебя всё записано?
– Обижаешь. Кстати, не в обиду, Карл, – начал Дрозд. – Тебя почти месяц не было.
– И что?
– Хоть сказал бы, что к чему?
– А тебе, Дрозд, поверь, от этого ни холодно, ни горячо не будет. Это мой факультатив, мой банк, откуда я беру на наши с тобой расходы.
– Мне бы такой банк.
– Тебе не подойдет, Дрозд. Ты птица вольная, это меня в любой момент могут в клетку, а после и голову с плеч, чтоб не чирикал в ненужном месте. Так-то. Опустим мои командировки. Мы же уже договаривались.
– Да милая твоя истосковалась вся, – улыбаясь, проговорил Дрозд.
– Ходила куда?
– Уверен, что да, я ж говорил, – ответил Дрозд. – Кто ж столько времени в четырех стенах просидит? Но, извини, не мог усидеть на всех стульях.
– Ладно, чёрт с ней.
– О, а вот и краля его, – показал пальцем Дрозд. – Иногда она его не дожидается, и первая к дому приходит. Вот звездность у пацана! Он и в газете на первом счету, и девки за ним бегают. Ещё какие!
– Не пожелал бы я тебе таких краль, – задумчиво проговорил Карл.
– Это почему же? – удивился Дрозд.
– Эту девочку зовут Лала, она внучка цыганки, а цыганка – тёща Леонардо Манчини по кличке Змей, которого тоже неплохо было бы навестить в скором времени. Дочь Змея это.
– Хорошие знакомые, – проворчал Дрозд.
Лала остановилась у подъезда и стала ждать.
– Дальше-то чего за ними следить? – спросил Дрозд. – На этой лирической ноте они, как правило, отправляются в парк. Шуры-муры и прочие амуры.
– Согласен. Давай, как выйдет, двинем отсюда. Мне бы ещё кое-куда успеть. Я сам. Ты на сегодня свободен.
– Ну, опять на самом интересном месте! – воскликнул Дрозд.
Перед подъездом остановился серый «минивэн» и загородил Лалу.
– Без первого поцелуя сегодня, – разочарованно проворчал Дрозд.
– А ну-ка, стой, – Карл напрягся.
«Минивэн» отъехал как раз в тот момент, когда из подъезда вышел Акира.
Лалы не было.
– За тачкой, живо! Я к мальчишке, – металлическим голосом скомандовал Карл.
– 2 –
Ещё задолго до того, как Глен Хайден, ныне уже подполковник и руководитель аналитического отдела Министерства Городской Безопасности, встретился с Карлом, причиной чего послужили вопросы последнего о связи Генерального прокурора с бывшим главой Департамента полиции, он по приказу своего шефа выяснил, откуда в прессу просочились легенды о королевской крови. Но шефу он не стал ничего докладывать. Фернандо Коста настолько увлекся президентской гонкой и всеми сопутствующими мероприятиями, что сказочную линию упустил из виду. Смена премьер-министра, членов правительства, возвышение Филиппа Роллана, и главное, укрепление позиций Диего Санчеса. Последнее и явилось одной из причин сокрытия Хайденом информации о королевской крови.
На первый взгляд красиво, но донельзя нелепо. Хайден получил погоны подполковника, утаил информацию о старте легенд, но до сих пор не знал, как его боссу удалось удержать Санчеса на плаву.
Итак! Хайден слышит от Коста, что посредством связи Диего Санчеса с Артуром Фридманом, планировалось скомпрометировать первого! Санчес связан с Князем, с криминальным миром, с наркотиками. Кто разрабатывал первоначальную схему, Хайден так и не выяснил. Но именно ему было поручено её исправить… Без основных входных данных. Вообще, без каких-либо данных. Исправить на основании чего? Бред! Скомпрометировать коммунистов посредством связи с криминалом? Да любого представителя власти или партии можно пустить по тем же рельсам. Однако Хайден, рискуя карьерой, а то и жизнью, лезет в этот лабиринт и через Змея, который каким-то необъяснимым образом оказался в этом лабиринте, организует аналогичный спектакль, уже непосредственно с участием самого Санчеса. И тут у Глена возник вопрос. Почему в первом случае присутствие Санчеса не предусматривалось?
Кто переиграл? Он? Вполне. Тот, кого он привлек? Змей? Легко. Тот каким-то случайным образом, о чём, возможно известно в Департаменте по борьбе с наркотиками, попал в этот замес. Почему? Случайно? У него не было выхода? Его прижали. Кто? Мы? Зачем? Повторить абсурд, обсуждать который Коста с Хайденом не стал? Вывод? Нет вывода.
«Идем дальше, – продолжал рассуждать Хайден. – Полиция. Ян Гашек активно ищет убийцу своего друга. Давал мне наводки, способные, по его мнению, помочь мне выйти на некую организацию, к которой принадлежит Карл, или которую Карл сам по своим причинам пытается вычислить. Да, именно так, помочь выйти ему. Помогло? Не знаю. Как в воду оба канули. И вот. Карл. Кто он? Его последний визит непонятен, хоть и носил чётко выраженную линию и последовательность вопросов. Зачем нам Змей? Зачем нам нужен был Змей?..»
Хайден сидел на своей любимой лавке в парке, расположенном недалеко от его ведомства. Что-то ему подсказывало, что разрешить все накопившиеся вопросы ему необходимо в самое ближайшее время. Но собрать все составляющие пазла в одиночку было невозможно…
«Диего Санчес на коне, и он всё также занимает второе место. Надежда на Филиппа Роллана. Сурен прокачал всех, кого надо. Сурен? Сможет ли он мне помочь в случае чего? Случай… Случай затянулся. Итоги следствия по делу о продаже крупнейшей партии героина: Санчес не имеет ни с криминалом, ни с наркотиками ничего общего. Голос на пленке был подделан – это подтвердили ведущие, в своей области, эксперты. Встреча на берегу сфальсифицирована. И наркотиков там не было, денег и подавно. Телевидение удивительная вещь, но человеческий мозг и человеческая вера – вещи просто волшебные. Сначала запустить одну нелепость, чтобы после отменить её нелепостью еще более сомнительной. И дело далеко не в одних деньгах. И каждый верит в то, во что ему верить удобней. К чёрту лирику. Вопрос в том, кто запустил такую «телегу»? Механически это был я, Змей, Термит, Чен участвовал, люди Санчеса повелись, и сам Санчес. Был ли Карл? Или он контролировал? Кто он? И что он контролировал? Но, сейчас не об этом. Коста не ответил, кто разработал первую схему, в ходе которой был убит Артур Фридман. Только лишь смерть Фридмана в ходе продажи героина могла скомпрометировать Санчеса? Чушь! Как Коста мог мне такое сказать? Но, зачем-то же сказал. А он не из тех, кто говорит просто так. А значит тут что-то не так. Отступлю. Следствие, ведущееся с целью выяснения того, кто мог скомпрометировать Санчеса таким громким образом, уже второй раз, поскольку о первом никто не знает, подходит к концу. И в нём по предварительным данным задействованы его соратники… Чушь, ещё одна чушь! Даже если это и прокатит, соорудить такую схему, не имея связи в органах… А вот тут мы подходим к самому интересному и сразу вспоминаем Карла. «Пуля в шее твоей дочери». Подсидев начальника аналитического отдела, который, насколько мне помнится, перевёлся по собственному желанию, я получил в досье весь букет: спровадил конкурента, получил деньги… но как директор МГБ не смог разглядеть змею? С этим-то он справится. И должность, скажет, подкинул мне, чтоб поближе держать и раскрыть заговор, зарождавшийся у него под носом. И ещё много чего. Проблема в том, что этого «много чего» ещё очень много. И гораздо проще будет поступить так, как предрекает Карл. Почему меня не покрывает холодным потом? Раз я уже ощутил порыв собственной свободы. Мне нужно действовать, пока первый ход может быть ещё за мной. А он может быть за мной? Может. Я бы не сидел тут на лавке и не рассуждал, шевеля губами, как старик».
Было достаточно холодно – конец ноября, и лавки в большинстве своем были свободны. Хайден понял, что не чувствует холода. Он взглянул на часы: 26 ноября понедельник, 18.53. «Можно идти домой».
«В субботу выборы. Вряд ли до выборов запустят процесс. Есть время. Мало, но есть. Не пускаться же в бега».
Заморосил дождь. Глен поднялся, открыл зонт и медленно направился к метро.
«А что же с заданием Коста о прессе? Вот тут снова нужно вспомнить о Карле. Одной из фирм, которой принадлежат права на медиа-холдинг, к которому относится «Время», является некая корпорация «Скинф». Никак не посмотрю в словаре, что означает это слово. Корпорация многопрофильная. В корпорацию, в частности, входит закрытое акционерное общество «Линда», соучредителем которой является некий Ханс Вонк. Так этот Ханс Вонк, старик лет восьмидесяти, в свои годы был членом так называемых уличных дружин самого Слона! Дальнейшее изучение учредительных документов «Скинфа» с анализом их счетов привели к очень простому выводу: «Скинф» – компания Раджи, одна из многих. И возвращаясь к Карлу. С чем был связан его вопрос о взаимоотношениях генерального прокурора с главой полицейского департамента? Имея Раджу, зачем Коста нужен был кто-то ещё? «Нам не нужен Санчес?» – «Нет» – «Одолжи Раджу. Провернём коё-что, потом всех отмажем, как всегда» – «Не вопрос». Глупо, нелепо, тупо. Но ещё глупее было замазывать Санчеса с Фридманом через героин… Стоп».
Дождь усилился. Хайден как раз успел заскочить в метро.
«Стоп. Я думал не об этом. Проведя несложные манипуляции, удалось выяснить, что заказ на публикацию ряда статей о королевской крови поступил именно от корпорации «Скинф». Карл говорил, что Раджа причастен к похищению принцессы. Как это связать? После. В обязательном порядке, что я также выяснил, было необходимо получить одобрение на статью со стороны Ордена Лебедя. Оно было получено. Как?».
На правах должностного лица, представляющего наиболее грозное ведомство в Городе, Хайден прибыл ко дворцу и, помня о том, что ему было дано задание, хоть и нежелательно было, чтобы о его исполнении стало известно тем, кто это задание дал, спросил, кто мог бы переговорить с ним на предмет общения с прессой. Первым, что Глен услышал, было заявление о том, что Орден не обязан отчитываться в своих действиях даже перед столь грозным ведомством. На помощь пришел милый сотрудник, появившийся минут через пятнадцать после просьбы Хайдена. Видимо, долго птичка несла. Ни секунды не медля, милый сотрудник поведал о том, что статья была принята к рассмотрению в качестве возможной публикации ещё до решения о её выходе в свет. Причиной стала достоверность фактов и хорошо подготовленный материал. Сотрудник рассказал о том, что у них и в мыслях не было ничего подобного. Такое многогранное отображение событий, хронология, да и сами факты, обряды, сам закон показались им столь красочно описанными, что оставлять в столе его не имели права.
– И вы предложили его к публикации? – поинтересовался Хайден.
– Именно, – ответил милый молодой человек.
– И сразу во «Время».
– Нет, конечно, у нас немало возможностей и, так сказать, рупоров, о которых, я, к сожалению, ничего вам рассказать не могу. Вы же не расследование ведёте?
– Нет, что вы, – оправдался Хайден. – Просто при появлении в прессе или на телевидении, уточню, в Центральной прессе и на Центральном телевидении, такого рода материалов, требует штатной проверки.
– Я вас понял.
– А об авторе этого монолитного труда ничего неизвестно?
– К сожалению, он остался инкогнито, – улыбаясь, ответил незнакомец.
– Акира Такеши?
– Ничего не могу сказать. Он считается автором, во всяком случае, номинальным, но первоначальный источник нам неизвестен.
– Тогда у меня к вам больше нет вопросов.
– Всего доброго.
– Удачного дня.
«А вот это ты зря мне так улыбнулся, «инкогнито», – подумал Глен, направляясь к машине. – Кому-то этот «инкогнито» понадобился. Номинальный автор, говоришь».
«Зачем ему автор понадобился? – думал Фархад. – Он и мне начал надоедать. Сыщик чёртов. Не хватило ему славы. От нас он чего хочет? Всех нитей даже мы не знаем. Если только он не выяснит, где эти нити можно найти. Как? Он простой репортер. В следующий раз скажу, что… Надо подумать, что ему сказать. Или…»
«Итак, легенды в Центральной прессе идут с согласия Раджи. Или с подачи его покровителя, генерального прокурора, а ныне премьер-министра… стоп, это, либо такой сложный наворот, либо, что-то тут не так… – продолжал размышлять Хайден. – Что не так? Во-первых, может ли Раджа по своему усмотрению использовать прессу? Думаю, в разумных пределах. На это он мог получить добро? Он получил бы вопрос, ответить на который мог бы только в том случае, если бы знал, что сказать. Тема появилась сама по себе, инициировал её не Раджа, иначе, оказалось бы всё куда проще. Но, но… Остается одно: тема появилась кстати. Но, кто тут что-то может поиметь? Думай, аналитик, думай. «Раджа хотел похитить принцессу». Что имел в виду Карл? Кому мешает принцесса? Исходя из сказки – Дракону. Опять Драконы. Драконы разбрасывали героин, привлекая внимание к буму, Драконы… Где-то я ещё что-то слышал, или помнил. За всей этой армией гонялся Гашек, ещё пока не зная, что к чему. И что? Что-то было замкнуто на Драконах. Дьявол! Ни черта не поймешь. Имеем: лебеди и принцы в прессе благодаря Радже… Я «под косой» благодаря необъяснимым для меня действиям на полях политики и наркобизнеса. Наркобизнес был пропитан темой Дракона. И той же темой политика. При удачном стечении обстоятельств, согласно легенде, принц или принцесса могут назначать президента на весь срок. Кому они нужны? Тупик».
Глен вышел из метро. Дождь кончился. До дома пять минут пешком. Он решил обойти квартал. Мелкие капли стекали по его лицу. Он не мог найти решения ни одной из поставленных им перед собой задач. Что давала информация о том, что премьер-министр дружит с Раджой? Ничего. Как-то это могло ему помочь отвести от себя огонь, предназначенный ему его шефом? Никак. Что в итоге? Тупик…
