Борис Ярне
Синтез
– 8 –
– Когда я смогу тебя увидеть? Через день, месяц, год, через десять лет? Не имеет значения. Ты здесь, мой дорогой – это главное. Я буду ждать тебя.
Треск дров, полыхающих в камине, разлетался гулким эхом по пустому залу. Факелы, развешенные по стенам, также мерно горели, придавая обстановке величие, восполняемое уютностью, источаемой мерцающими свечами.
– Любовь, смерть, свобода. Вечность. Следствие путешествия мыслей. Картины, рисуемые фантазией. Попытка оправдать суету и бессмысленность. Хитрость, пущенная разумом для самоутверждения. Нет тоски, нет печали. Есть движение. И есть ты. Сумеешь управлять движением? Обогнав смерть, вернуть жизнь, и слить их воедино? Вечность. Сила. Страсть…
Казалось, что зеркала настолько ясно отражали её, что на её фоне меркло всё остальное. Словно они стремились впитать в себя всю её сумасшедшую и загадочную красоту. Переходя от одного зеркала к другому, она любовалась собой, поднимая бокал вина перед каждым из них.
Она подошла к камину и села на диван, стоящий перед ним, поставив бокал на столик. Она вздохнула.
– Иногда мне одиноко, – сказала она, обращаясь к огню. – В отличие от тебя, я не испытываю удовлетворения, длительное время находясь в таком состоянии. Не знаю, возможно, потому, что я женщина и мне нужно внимание. Я не буду тебя торопить.
Сверкая неземным светом, пламя отражалось в её больших чёрных глазах.
– Ты часто снишься мне, но я никак не могу разглядеть твоё лицо. А меня ты когда-нибудь видел во сне?..
– Я хочу разрезать это чертово небо!
– Зачем?
– Мне тесно.
– Разрежь землю, она ближе.
– Не хочу землю, её всю уже изрезали и ничего не нашли.
– А что ты хочешь найти?
– Мне тесно.
– Я это уже слышал. Что ты хочешь найти в небе?
– Я ничего не хочу найти, я хочу разрезать небо, чтоб мне было чем дышать.
– А почему ты решил, что, если ты разрежешь небо, тебе будет, чем дышать?
– Я не знаю, но нужно же что-то делать…
Хочется спать всю жизнь. Хочется жить весь сон. Руки за голову! Ноги на ширине плеч. Лицом к стене. Вдыхаем носом, выдыхаем ртом. Готовьсь! Цельсь! Пли! Унесите эту падаль. И помойте стены.
– Мама, купи мороженое!
– Нет. Ты сейчас будешь обедать. Перед едой сладкое не едят.
– А после обеда ты мне купишь мороженое?
– Нет. Кажется, ты ел его вчера. Мы договорились, что мороженное ты будешь есть раз в неделю.
– Мама, я не ел его вчера, ты всё перепутала. Вчера я весь день сидел дома с бабушкой. А мороженое я ел в прошлый вторник. А сегодня четверг. Прошло больше недели. Ты мне купишь мороженое?
– Нет. У тебя же болит горло.
– Мамочка, у меня не болит горло. Ты мне купишь мороженое?
– Нет, я куплю его тебе в другой раз.
– Когда мамочка?
– Завтра.
– Но я не хочу мороженое завтра.
– Тогда не куплю.
– Мамочка, я хочу мороженое сейчас. Купи, пожалуйста. Я хочу мороженое сейчас. Я же хочу.
– Милый, перестань, не всегда можно получить то, что хочешь.
– Почему, мамочка?
– Так устроена жизнь…
– Кстати, Макс, эти котлеты – фирменное блюдо нашего шеф-повара. Таких ты больше нигде не найдешь. Он с их помощью выиграл какой-то там конкурс. Ну, давай ещё по одной. – Купер поднял бокал.
– Ну, давай. – Максим сделал глоток виски и только тут осознал себя сидящим за столом, заставленным всевозможными блюдами, которых только что не было. – Черт! Сколько сейчас времени?
– Сейчас? – Купер посмотрел за спину Максима, на часы. – Половина седьмого.
– Так, мне пора! – Максим вскочил, но тут же, почувствовав в ногах слабость, опустился обратно на стул.
– Куда? – сдавливая смех, спросил Джон.
– У меня встреча… а что ты ржёшь?
– Макс, поздравляю. С возвращением. Я вернулся полчаса назад. Теперь я вижу, как это со стороны.
– Не понимаю. Что ты говоришь?
– Мы уже минут двадцать сидим и точим.
– Ну и… не понимаю я, о чём ты? – раздражённо спросил Максим, пытаясь развернуться и посмотреть на часы.
– Короче. Пять минут подожди. Ты ещё не вернулся.
– Пять минут. Пять минут уходить. Пять минут возвращаться.
– Ты про таблетки свободы?
– Ну, а про что еще. Кстати, тебе как?
– Отпад, Макс! Наверное, только я ничего уже не помню. Но, чувствую, было круто. А ты? – тут Купер не сдержался и захохотал во все горло. – Ну, «подсуропила» нам Белоснежка. Уважаю девку. Как она тебе, кстати? Помнишь? Хотя вряд ли, судя по всему.
– Что помню, Джонни? Я ни хрена не понимаю, мне пора!
– Да ты опоздал. Важное что-то было?
– Ещё не опоздал…
– Спокойно, Макс. Опоздал. Теперь слушай внимательно. – Купер попытался придать лицу серьезное выражение, но тут же прыснул и залился раскатистым смехом.
Максим с недоумением смотрел на него, пока тот не успокоился.
– Короче, Макс, так. Не могу. В общем, сегодня завтра.
– Что?
– Сегодня, это не сегодня, а завтра, – повторил Джон.
– Можно ещё раз? – попросил Максим.
– Хорошо. Мы познакомились с тобой в среду. Среда была вчера. Сегодня четверг. Ты куда-то там опоздал на сутки. Так там что-то серьёзное было?
– Ё-моё, – прошептал Максим. – А как это?
– Спроси у Белоснежки. Ты спросил?
– Когда?
– Когда-когда? Ты с ней вчера до полуночи трепался. Но, я не видел, мне рассказали.
– Ага. – Максим подлил себе виски и выпил залпом. – Так…
Он мгновение помолчал, после чего принялся хохотать, тщетно пытаясь себя сдержать. Остановившись, он пробормотал:
– Но я ничего не помню. Ни Белоснежки, ни…, вообще, ничего.
– Аналогично, коллега, – участливо поддержал его Купер. – А жаль. Я точно уверен, что что-то было. Но, ты хоть с девушкой поговорил. Мне повезло значительно меньше.
– Что такое? – поинтересовался Максим.
– Я вот, как говорят, беседовал с бутылкой виски. Благо друзья сразу заметили, что я не в себе, и отвели меня в номер, где я продолжил разглагольствования.
– Ха-ха! А о чем ты базарил с пузырем?
– Ну, я не помню, а народу по барабану. К тому же, честно говоря, здесь ты вряд ли отыщешь кого-то с ясной головой. – Джон снова захохотал.
– А что Белоснежка?
– Да чёрт её знает. Никто не помнит, как она ушла. Ты заснул вон на том диване. Думаю, нужно сказать провидению спасибо за то, что мы остались живы и, воздать ему хвалу.
– Согласен.
Воздавая хвалу проведению, Максим с Купером так напились, на этот раз обсуждая более приземленные проблемы жизни, что уже к одиннадцати часам с трудом передвигая задними конечностями, расползлись по номерам гостиницы. Купер заблаговременно распорядился, чтоб его новому другу на время его пребывания здесь («Видимо, отсюда так просто и быстро не уходят», – успел тогда подумать Максим) предоставили свободный номер в здешней гостинице.
Моментально заснув, Максим проснулся часа через два и ощутил страшный голод. Очутившись у барной стойки, он заказал себе самый большой сэндвич, какой там был и принялся за него.
– Какой у тебя аппетит, – услышал он голос рядом с собой.
Повернувшись, он обнаружил девушку, довольно-таки симпатичную стройную блондинку. Это единственное определение, которое он смог дать в тот момент.
– Тебя чем-нибудь угостить? – спросил он.
– Не откажусь от виски, – весело отозвалась блондинка.
– Отлично. Два виски.
Через два часа Максим проснулся, разбуженный шорохом одежды, и оторвал голову от подушки.
– Кстати… – начал было он.
– Джессика, – улыбаясь, сказала блондинка, застегивая юбку.
– Ага. Хорошо. Извини. Мне кажется, я не смогу тебя проводить.
– Ничего страшного, – всё также весело отозвалась девушка. – Я же вижу, какой ты усталый. Ну ладно, пока.
– Может, ещё встретимся, – промычал Максим.
– Я не против, – поддержала его Джессика.
Наклонившись, она поцеловала его в губы.
– 9 –
Весь день Маргарита не находила себе места. В среду Максим ничего ей не сказал перед уходом. Он так и не вернулся. Она ждала его до трех часов ночи, периодически проверяя, не пришёл ли он, пока, не заснула, сев в кресло, когда вернулась к себе после очередной проверки его номера. В четверг утром она его тоже не обнаружила. Рита растерялась. Она не знала, что делать. Кому-то нужно было всё рассказать. Но что рассказывать? И кому? Пропал человек. Но, почему пропал? Просто его нет. Никому он ничего не обещал и никому он ничего не должен. Он взрослый и может делать всё, что ему вздумается. Это она предполагала услышать от любого, кому она решится всё рассказать. В частности, что ей могут посоветовать в полиции? Она представила себе диалог:
– Он вам кто, муж, брат?
– Да нет.
– А кто?
– Да никто.
– Тогда, почему вы о нем так печётесь?
– Но он же пропал.
– Почему пропал? Может у него дела или ещё что?
– Нет, понимаете, мы же… гости.
– Знаете, девушка, мне совершенно всё равно, гости вы или нет. Закон один. Давно пропал?
– Вчера ушёл, и до сих пор нет.
– Да вы что смеетесь надо мной?
– Хорошо, я все поняла.
– Если хотите, оставьте заявление. Через три дня пойдет в ход, но мне кажется, это смешно…
Если у Максима и есть какие-то обязательства перед ней, то довольно-таки неопределённые. Она одна знает, что к чему, и если необходимо привлечь кого-то на помощь, то следует рассказать всё, как есть. Сама Маргарита думала, что с Максимом что-то случилась. Иначе, где он может быть? Не может же та самая встреча длиться так долго. Но, что она знает о встрече? Что это, вообще, было? Нет, действовать нужно было по-другому. Но что же делать сейчас? Рассказать о письмах с угрозами, об этой встрече? Кому? Полиции? Кому, кому, кому? А если это просто розыгрыш? А если это? Что же это может быть?
Маргарита была растеряна. Как же ей не хватает поддержки! Что там, в том мире, её не было, что здесь, что там не на кого было положиться, что здесь. «Стоп! – подумала Рита. – Почему я так решила? Так нужно что-то менять!»
Маргарита перебрала в голове всех, с кем она успела познакомиться за последнюю неделю. «Боже мой! – думала она. Уже неделя прошла, как я тут. Как мы тут. Максим! Почему я за него так переживаю? За кого я больше переживаю, за него или за себя?.. Наверное, в данном случае, это всё равно».
С некоторым сожалением Рита подумала о том, что скрывалась от поклонников последние три дня. Нет, не с сожалением – со злостью, с тоскливой злостью на Максима. Гордость гордостью, тактика тактикой, но… «Мужчины.… Где же вы? Настоящие мужчины?»
Сара, единственный человек, который внушал Рите доверие, и с кем бы она хотела сейчас встретиться и попросить помощи или совета. Это она поняла и сразу задумала кому-то открыться.
Был еще один вариант, который пришел Маргарите на ум – прийти сегодня вечером на Триумфальную площадь и сразу всё выяснить. Но она не была уверена, что, во-первых, всё выяснит, а, во-вторых, она не хотела, так же как Максим, бесследно исчезнуть. К тому же, она чувствовала, что действовать нужно иначе. Она не могла объяснить почему, но ей казалось, что опрометчивые поступки сейчас могут ей навредить. Она вспомнила строки из письма, где говорилось, правда, не сильно настойчиво, о том, что письмо не следует никому показывать. Но, Максиму она его уже показала, а дальше уж теперь видно будет.
Итак, Рита решила найти Сару. Она отыскала рабочий телефон Сандры, который та дала ей ещё в первую встречу и, не раздумывая долго, позвонила из номера. Сандра, видимо, не сильно загруженная работой, осведомившись о том, как у Риты дела, сразу затараторила в трубку обо всем, что приходило ей в голову, заметив, между прочим, что Ренат сейчас пребывает в расстроенных чувствах из-за того, что никак не может застать Риту. Рита терпеливо слушала, и, как только образовалась пауза, поспешила спросить у Сандры, как можно найти Сару, объяснив, что та обещала узнать у своих знакомых о работе в больнице, а также об обучении в медицинском институте, а телефон её она потеряла. Сандра нисколько не удивилась, выразив лишь восхищение и радость по поводу того, что Рита однозначно решила остаться в Городе. И, недолго порывшись у себя, дала ей координаты Сары. Поблагодарив Сандру, Рита тут же набрала номер Сары. Та, была приятно удивлена, услышав Маргариту, и с радостью согласилась встретиться сегодня вечером.
Рита на время успокоилась. Кроме всего прочего, выдумав на ходу причину, по которой ей нужно встретиться с Сарой, она выказала свое действительное желание. Причем желание это возникло моментально, и, даже, не желание, а жизненно важное решение. Только сейчас, словно получив толчок, она поняла, что обратно возврата нет, что жить нужно здесь и сейчас, а значит здесь и сейчас нужно как можно скорее со всем разобраться.
– Да. В полицию с этим не пойдешь, – уверенно сказала Сара и задумалась.
Маргарита встретилась с ней в парке, у набережной, в том самом, где они и познакомились. Сара, выслушав Риту, и, ни на йоту не усомнившись в искренности её слов, в серьезности её беспокойства, и моментально приняла участие в разрешении её проблем. Рита в ней не ошиблась. Она знала таких, как Сара.
– У Кальмана есть приятель, сосед. Он работает в полиции. Они, конечно, не совсем друзья, но хоть что-то. А ещё, насколько я слышала, он расследует убийства. Не совсем то, что нужно, но можно попробовать. Ты уверена, что не стоит ждать?
– Честно говоря, нет. Но, ничего не делать я тоже не могу. Вдруг…
– Понятно. – Сара, улыбнувшись, посмотрела на Риту. – Просто, судя по твоим рассказам, твой друг большой любитель приключений, да ещё больший любитель выпить. Может, для начала стоит обратиться в полицию не за помощью в поисках, а узнать, не попадал ли он к ним?
– Об этом я думала. Но…
– Боишься, что, в том случае, если с ним ничего не произошло, ты будешь выглядеть глупо в его глазах, раз проявила такую заботу о нем?
– И это тоже. – Рита засмущалась.
– Да, не всем нравится появление второй мамы. – Сара засмеялась. – Но, думаю, он так и так это узнает или просто поймет. А если нам найти его друзей? Ты же говоришь, он с кем-то познакомился.
– Да, но я никого не знаю, и тем более, не знаю, где их искать?.. Хотя, в отеле работает одна бабушка… – Рита вдруг просияла. – Точно, как это мне сразу не пришло в голову?
– Что такое?
– Наверняка она, или её муж (они вместе работают) знают всех завсегдатаев своего заведения.
– Ну вот, Рита, – с удовольствием заметила Сара, – главное правильно задать направление действия. Так что же? Может, прямо сейчас и пойдем? Займемся расследованием вплотную!
– Давай! – согласилась Рита, почувствовав прилив сил, осознав, что обрела в Саре надежного друг и поддержку, которой ей так не хватало, про себя ухмыльнувшись, что поддержка эта исходила далеко не от сильного мужского плеча.
– Но, думаю, в любом случае, даже если мы сейчас всё выясним, нужно будет попросить Кальмана, чтобы он свел нас с этим полицейским. Как-никак, тут такое…
– А если это розыгрыш? – усомнилась Рита.
– Тогда просто посмеёмся. Мы же неофициальным путем. Да не волнуйся ты так, придумаем что-нибудь.
Рита почувствовала рядом с Сарой такую уверенность, какую не испытывала никогда, ни с кем. Она так восторженно смотрела на Сару, что та заметила это.
– Ты что, Рит? – поинтересовалась она.
– Да нет, ничего. – Рита смутилась, но не смогла сдержаться. – Просто, ты такая… классная!
Она засмеялась. Сара засмеялась в ответ, но тут же замолчала и сказала серьезным тоном:
– Просто, понимаешь, Маргарита… Ты мне тоже понравилась!
Они одновременно прыснули, и, продолжая шутить в том же духе, направились к отелю. По дороге Рита рассказала Саре, под каким предлогом она выяснила её координаты у Сандры, и спросила, так, между прочим, как, где и у кого, действительно, можно выяснить по поводу работы в больнице и учебе.
– Рита, Рита! Ты волшебница! Думаю, меня тебе сам бог послал. Этот вопрос, вообще, элементарно решим. Во-первых, мой дядя главный врач клинической больницы № 14, это одна из лучших больниц в городе, как говорят. Во-вторых, в медицинском институте, который он заканчивал, половина преподавательского состава – его друзья. Ну, тут я, конечно, вру, не половина, но кто-то там есть, кажется. Это потом выясним. Моя сестра учится там. На второй курс перешла. Так что, всё устроим.
– Сара… Ты просто… – Рита не могла сдержать своего восторга.
– Спокойно, девочка. Мы пока ещё ничего не сделали, – шутливо покровительственным тоном сказала Сара.
Не доходя ста метров до отеля, Рита увидела Матвея Кузьмича, который стоял как всегда у входа и разговаривал с каким-то молодым человеком. Подойдя ближе, Рита заметила, что молодой человек был невысокого роста и имел восточные черты лица. Его разговор со швейцаром был очень коротким и, когда Рита с Сарой подходили к дверям, он уже шёл им навстречу. Матвей Кузьмич, провожая его взглядом, заметил Риту и, улыбнувшись, приветливо помахал ей рукой. Рита ответила тем же. Вдруг Матвей Кузьмич, слегка нахмурился, словно что-то вспомнил, вскинул голову и, глядя поверх Риты, крикнул, обращаясь к только что отошедшему молодому человеку, уже оставшемуся позади девушек:
– Акира!
Определенно, Рите сегодня сопутствовала удача. В этом она убедилась сразу, как только Матвей Кузьмич познакомил её и Сару с Акирой, представив им последнего, как друга Максима, а Риту ему, как спутницу Максима. Тут же он посоветовал Акире разузнать у них о Максиме. Акира пришёл в отель в поисках Максима. Не найдя его, он отправился было прочь, но заметил на дверях Кузьмича. Он поинтересовался, не видел ли тот его нового друга. Узнав от Риты, что они искали кого-нибудь из друзей Максима с той же целью, ему ничего не оставалось, как рассказать о том, где и когда он видел Максима в последний раз.
– Итак, позавчера вечером, в пять часов, ты оставил Максима в клубе «Бомба» и… – интересовалась Сара.
– Больше его не видел, – ответил Акира, который с момента знакомства явно нервничал, будучи смущенным двумя симпатичными девушками, приставшими к нему с расспросами.
– Может, сходить в клуб? – предложила Рита.
– Конечно! – поддержала ее Сара. – Вы нас проводите, молодой человек? Симпатичный молодой человек, который очень сильно стесняется.
Акира залился краской. Сара засмеялась.
– Мне… Я…
– Что такое? – спросила Сара.
– Провожу, – ответил Акира, – только, насколько я помню, Максим собирался на встречу в семь часов.
Сара с Ритой переглянулись.
– А он не говорил, что за встреча?
– Нет, сказал только, что это свидание. Ой…
– Свидание? – переспросила Сара.
– Он так сказал, – пытался оправдаться Акира, решив, что ляпнул лишнее.
– Хорошо, проверим, – уверенно сказала Сара.
Когда Маргарита услышала рассказ Акиры, её охватило одновременно два чувства: облегчение и разочарование. Когда они прибыли в клуб её облегчение подтвердилось, мгновенно исчезнув, а к разочарованию добавилось чувство обиды. Войдя в клуб, девушки поймали на себе любопытные взгляды посетителей, сопровождавшиеся свистом и неоднозначными возгласами. Народу было довольно-таки много. Акира подошел к барной стойке, что-то спросил и, вернувшись к девушкам, указал им на столик, стоявший в самом дальнем углу. Маргарита увидела Максима, подпирающего одной рукой голову. В другой его руке красовался полный бокал. Напротив него, примерно в той же позе сидел незнакомый ей молодой человек.
– Это и есть тот самый Максим, друг твой? – спросила Сара с нескрываемым разочарованием.
– Да, – дрожащим от возмущения голосом ответила Рита.
– Ой, а это не Купер, случаем? – обратилась Сара к Акире.
– Он самый, – гордо отозвался тот.
– Хорошие у вас друзья. Что будем делать, Рита?
– Пойдем отсюда, – безучастно промолвила Маргарита.
– Ты уверена?
– Абсолютно, – ответила та, показывая в сторону Максим, который в этот момент поднял голову, предоставляя на обозрение свое помятое и покрывшееся легкой щетиной лицо, на котором блестели пьяные глаза. – Кошмар…
Сара всё поняла и весело предложила Рите:
– Ладно, подруга, пойдем куда-нибудь выпьем… кофе и решим, что же нам теперь делать.
– А тут вам не нравится? – неудачно сострил Акира.
– Нет уж, извольте, – сказала Сара. – Передай тому не очень трезвому молодому человеку… Ммм… Что ему передать-то?
– Думаю, уже ничего не нужно, – подсказала Рита.
– Хорошо. Ничего не передавай.
– Так как же? – Акира растерянно хлопал глазами.
– Вот так, – сказала Сара, беря Риту под руку. Они вышли из клуба и направились в поисках более приличного заведения.
– 10 –
– К черту эти бесполезные поиски смысла жизни! Что в них толку? Даже так: в чем смысл искать смысл? Да еще жизни…
– Ты же пьян.
– И что? Я не за рулем и не в общественном месте. Не учите меня чувствовать…
– Что чувствовать?
– Что значит «что чувствовать»? Чувствовать! Я не чувствую что-то, я просто чувствую. Я хочу чувствовать жизнь, если вам так хочется конкретики.
– Ну и как, помогает?
– Что помогает?
– Ну, в данный момент, «вискарь».
– Идите вы к черту со своими нотациями. Я хочу жить…
– Вне жизни. Так? Поэтому, тебе вдруг демонстративно не захотелось размышлять о смысле жизни? Знаешь, что? Во-первых, слишком много пафоса. Никого, ровным счетом никого, не интересует твои кривлянья. Ты же клоун, к тому же бездарный. Смысл жизни!
– Да не нужен мне этот смысл! Жизнь. Она мне не нравится.
– Приплыли. Опять.
– Почему бы не пойти в противоположном направлении. Почему бы не поискать смысл смерти?..
– Вопрос о смысле жизни я считаю самым неотложным из всех вопросов. То, что называется причиной жизни, оказывается одновременно и превосходной причиной смерти. Всегда быть просто логичным, но почти невозможно быть логичным до самого конца. Столь же логичным, как самоубийцы, идущие до конца по пути своего чувства…
– Брат, только что был не ты, это – Альбер Камю!
– Как ты нежно это сейчас сказал. Как с чувствами у тебя? Что мы нынче чувствуем?
– Ты не представляешь, как ты порой раздражаешь меня.
– Согласись, это один из элементов ощущения жизни. Через сильные эмоции, через негатив, через боль можно много чего прочувствовать. И потом думать, что за смысл тебе интереснее.
– Я устал…
– Ты просто слабак!
Грезы, грезы, грезы. Сколько же можно ждать чуда? Все мы самые лучшие и единственные, самые сильные, умные, красивые. Короче, все одинаковые. Разница заключается лишь в том, кто как себя подаст. Или продаст? А это зависит исключительно от случая.
Чушь какая-то…
Создай свою судьбу. Напиши себе гороскоп. Нарисуй себе характер. Вылепи себе способности. Не лови удачу за хвост. Вырасти ее. Положи карту так, как тебе нравится. Никогда не поверю, что тебе ничего не нужно. Скажи, как должно быть, и сделай так, как должно.
– Слабак… – прохрипел Максим.
– Кто слабак? – поинтересовался Купер. Максим услышал, как что-то звякнуло.
– Ой ты ж ё-моё. – Максим оторвал голову от подушки и ощутил, как ей плохо.
– Думаю, сегодня нужно устроить разгрузочный день. – Джон выставил на стол четыре бутылки пива, одну из которых тут же взял и открыл. Он сделал глоток и посмотрел на Максима.
– Тебя подтолкнуть?
– Я не возражаю, – снова прохрипел Максим.
Джон открыл еще одну бутылку и подал Максиму. Тот жадно присосался к ней, не останавливаясь, выпил половину, и отдышался.
– Хорошо. – Он поднялся и сел на кровати. – Сколько сейчас?
– Чего? – спроси Купер.
– Времени.
– Да черт его знает. Пятница или суббота. – Он прикурил сигарету. – Суббота, вроде, хотя, какое это имеет значение. А в воскресенье мне нужно будет отчалить на пару дней. Кстати, в среду меня с группой пригласили на великосветский гудёшь.
– Куда?
– Будем квасить в каком-то модном клубе, совсем другого пошиба. Типа светского раута будет, с мелкими олигархами и акулами шоу-бизнеса. Рок роком, но всё завязано на бизнесе. Придется поучаствовать. Пойдем с нами.
Максим взглянул на часы, висевшие на стене.
– Я нет, не… Если часы идут, то сейчас пять часов. Ты когда встал?
– Два пива назад, – не задумываясь, ответил Купер, – я бы давно пришёл, да мне тут передали, что девица у тебя.
– Ё-моё! Точно. Была. Какие на сегодня планы?
– Только пиво. Может, немного травы. Ты не думай, я не всегда так. У меня разгрузочный период, сопряженный с творческим кризисом и плановой депрессией.
– А репетиции?
– Да вот их и нет теперь.
– И надолго? Я просто не пойму, каким боком я…
Максим тем временем оделся и разглядывал в зеркале свою небритую физиономию.
– Это судьба, Макс! – воскликнул Купер. – Ты просто не представляешь, как ты вовремя и кто…
– Не понял, что кто?
– Я хотел сказать, что очень вовремя попался не кто-нибудь, а именно ты.
– А почему? – не понимал Максим, допивая пиво.
– А вот этого я не могу объяснить. Есть в тебе что-то…. Не знаю, что.
– Кстати, знаешь, что я подумал, Джон? – перебил его Максим. – Что касается свободы и пути к ней через вот то, что нам Белоснежка эта подкинула, или через стакан…
– Что? – заинтересовался Купер.
– Это не путь к свободе. В смысле, через уход от жизни. Сейчас. Значит так, уход от жизни – это не путь к свободе. Вот. От жизни, от реальности. То есть, может, это и путь куда-то, но не к свободе. И… нет, это вообще не путь через уход, это просто уход. Уход от реальности.
– Ну?
– А когда мы уходим от реальности? Когда не можем с нею справиться. А почему мы не можем с нею справиться? Потому, что сил у нас не хватает. Или, вообще, нет. Мы недееспособны не потому, что вокруг все так плохо, а потому что мы недееспособны. У нас ни не хватает сил, у нас их просто-напросто нет. Мы слабы. Мы не в состоянии справиться с реальностью, потому что мы слабы. Мы не в состоянии справится с жизнью, потому что мы слабы. Мы не можем жить, потому что мы слабы. Мы уходим от реальности, потому что мы слабы. Мы не имеем права идти к свободе никакими путями. Мы не заслуживаем свободы, потому что мы слабы.
Купер затянулся, допил пиво, поставил бутылку на стол, повернулся к Максиму и, помолчав минуту, сказал:
– А не хлопнуть ли нам по такому случаю виски?
– Заметьте, не я это предложил. А у тебя есть бритва, а то я как бомж себя ощущаю?
– Посмотри в тумбочке. Должа быть. Я распорядился, чтоб тебе тут всё для жизни накидали.
– Ладно. Вообще, я в отеле живу. Мне бы…
– Да успеешь ещё. Ты гость, и плевать мне на то, что ты там какой-то гость. Сейчас ты мой гость. Давай собирайся.
Максим допил вторую бутылку пива, пока приводил, хотя, вернее будет сказать, пытался привести себя в порядок, и почувствовал бодрость в теле и желание утолить аппетит.
На этот раз вечер оказался более разнообразным. Максим с Купером не стали загоняться с употреблением алкоголя и размеренно потягивали виски, плотно закусывая и мерно беседуя о высоких материях. Через какое-то время они обратили внимание на то, что музыка, играющая здесь круглые сутки, не прерываясь, вдруг затихла, и на фоне общего оживления раздался свист настраиваемого микрофона, заглушаемого громом подключаемых музыкальных инструментов и аппаратуры.
– Начинается, – улыбаясь, сказал Джон.
– А что такое? – поинтересовался Максим.
– Волк караоке решил устроить.
– Кто?
– Волк, это кличка ударника нашего, забыл уже? Сейчас, все кто хочет, может на сцену выходить и петь, что ему вздумается, а наши ему подыгрывать будут. Не хочешь?
– Да что-то не тянет, – устало ответил Максим.
– Ты, кстати, какую музыку предпочитаешь? Или у вас все совсем по-другому?
– Ух. У нас. Я что-то уже стал забывать, что я у вас, а не у нас. Да всё то же самое. Я вот уже неделю здесь и пришел к выводу, что…. Нет, к выводам я ещёе ни к каким не приходил, но различий я не вижу. Это факт. А музыка. Да вот эта самая. Рок. Да и ролл. Ха! Мне, вообще, порой казалось, что я слышу тут наши группы. Настолько всё похоже. Нет, Джон, в хорошем смысле.
– Понятно. Значит, ты свой в доску. За единство! – Купер поднял бокал.
– Всё это рок-н-ролл! – отчеканил Максим, чокаясь с Джоном.
– Кстати, Макс, а ты ведь, толком, не слышал моих песен. Да, вообще, не слышал. Я же не пел, мы их не крутим в клубе. Только играем. Так, ты должен сейчас же ознакомиться. Пойдем в гримерку.
– О, у вас гримерка есть?
– А как же, все как у солидных артистов. – Джон рассмеялся. – Пойдем.
– А как же караоке?
– Да ладно тебе! Это теперь надолго, успеешь ещё. Идём.
Они встали из-за стола, прихватив с собой бутылку с бокалами, и отправились за сцену.
– Да, – протянул Максим, осматривая помещение, в которое его привел Джон, – самая настоящая гримерка рокеров!
– А чем характеризуется гримерка рокеров? – спросил Купер, разгребая мусор, которым был завален стол, стоящий посредине комнаты, и поставил на освободившееся место бутылку с бокалами.
– Этого нельзя объяснить, это можно лишь понимать!
– Пусть так. В общем, бардак, ты об этом?
– Да нет…
– Ладно, ладно. А что ты хотел? Работы невпроворот, убираться некогда, уборщицу мы сюда не пускаем, сам понимаешь, тут хрен разберешь, что мусор, а что нет. Так, давай быстренько за работу. – Джон разлил виски и выудил из кучи на столе диск. – Вот, последний альбом. Третий.
Он вставил диск в проигрыватель и нажал «Пуск»:
– За искусство!
– И жертвы, которые приходится ради него приносить! – заметил Максим, кивая на бутылку виски.
– Кстати, не будем, все-таки, налегать, хочу дунуть ещё. Кстати, где это тут у нас? – Купер порылся в карманах и вытащил пакетик. – Замечательный урожай. Небезопасно тут пыхать, конечно. Легавые пасут, я говорил. Но, какой рок-н-ролл без этого? Верно?
– Джон! – В гримерку вбежал парень.
– Твою мать, Рыжий! Ты меня чуть до инфаркта не довел, – возмутился Купер, пряча пакетик в карман.
– А ты чего это? Ещё не задул, а уже на измене? Ха-ха.
– Да пошел ты! Чего хотел?
– Я по тому вопросу… Самому. Ну…
– Да не стесняйся ты, Рыжий, все свои. – Джон кивнул в сторону Максима.
– Короче, прямо сейчас нужно ехать…
– Нет, ну какого… – начал было Джон.
– Да там делов на полчаса. Давай сгоняем. Ничего не случится за это время.
– Ладно, давай. – Купер задумался. – Извини, Макс, я тебя оставлю тут ненадолго.
– Да не вопрос, – сказал Максим, уже вслушиваясь в музыку.
– Лады, – Купер быстро вышел из комнаты вместе с Рыжим.
Максим погрузился в прослушивание музыки рок-группы «Аллергия». Свобода, любовь, солнце, смерть, огонь. Ночь, вечность, звезды, кровь, весна, тюрьма, война. Уйдем, умрем, убей, умри, живи, кричи, не спи, спи. Вставай, летай, рассвет, закат, иди вперед. Уроды, скоты, козлы, дураки, предатели, дерьмо, вино. И так далее. Максим уже давно вышел из того возраста, когда подобные песни способны были произвести эффект постоянно взрывающейся бомбы и как-то подействовать на сознание, позицию, действия, манеру вести себя. Давно! Несмотря на это, интерес к подобной музыке, року, и всем его детям, у него сохранился, и он с удовольствием слушал этих, в меру наивных, в меру жестких, глашатаев протеста.
– А где Сом? – Услышал он за спиной голос.
Он обернулся и увидел невысокую хрупкую девушку с короткой прической, с волосами неестественного иссиня-черного цвета. Её неумеренно накрашенные глаза и губы, черная одежда и вызывающий взгляд, позволили подумать о ней, как о ярой поклоннице группы «Аллергия».
