Андрей Игорьевич Емельянов
Свобода выбора. Том первый. Лис
Вильям кивнул и потащил меня прочь из зала. Я услышал, как король приглашает отца Дитриха на пир, но ответа не расслышал, так как двери тронного зала захлопнулись за нашими спинами.
– Кто он такой?
Спросил я у Вильяма, когда мы уже были на улице и ждали, пока нам подведут лошадей.
– Тот ещё тип, – Вильям даже поморщился. – Борец со злом, чтоб его. Не один десяток людей был казнён по его прихоти. В ордене его прозвали Дитрихом зрячим. Он, якобы, видит истину. Однако, многие не согласны с этим и называют его Дитрихом душегубом. Я с ними полностью согласен, однако Орден действительно заслуживает уважения, вот и терпит его король, не может ничего поделать. Попомни мои слова, он найдет способ добраться до тебя. Лучше держись поближе к королю и к тем, кому доверяешь. У Дитриха много последователей даже среди наших людей. А иначе он никогда не попал бы в тронный зал. И ведь кто-то донес ему? Узнаю, кто – будет до конца своих дней полы в казарме мыть. Идём, у нас не так много времени. Надо привести тебя в порядок.
Дитрих.
Привести себя в порядок в эпоху Средневековья – то ещё занятие. Сперва мне пришлось отбиваться от двух хихикающих дам, решивших, что я настолько устал, что не в состоянии принять ванну самостоятельно. Затем я испытал на себе, что такое опасная бритва. Прическа, одежда, обувь. Мне даже слова не дали вставить. Как кукла Барби в руках слишком щепетильного и дотошного ребенка.
Когда я вновь предстал перед Вильямом, то напоминал скорее огородное пугало, чем человека. Все эти ленточки, застёжки, кружева на манжетах и воротнике, множество блестящих пуговиц и ещё сотни деталей, на которые я просто не успел обратить внимание.
– Я похож на пугало?
– Хуже, – усмехнулся Вильям. – Ты похож на дворянина и, уж поверь, их компании ты будешь рад не больше, чем своре демонят. Что уж говорить о женщинах.
– А что женщины?
Я даже опешил, вспомнив, что там будет и принцесса.
– Ты что, женщин не знаешь? Пойдем, нас уже ждут.
Женщин? О, я очень хорошо знаю женщин. Но лишь тех, кто живет в двадцать первом веке. Здесь же женщины ещё не боролись за равноправие. Они не служат в армии, не занимают сколь-либо серьёзные должности. Здесь они полагаются лишь на мужчин. Я видел их заинтересованные взгляды ещё до штурма, бродя по городу.
– Глупый вопрос, но я хотел бы узнать…
– Принцесса тоже будет там, – Вильям даже остановился и посмотрел мне прямо в глаза. – Не наделай глупостей. Помни, кто ты и где находишься. Да и вообще, выкинь её из головы. А меч я лучше пока спрячу.
Больше он не произнес ни слова, пока мы не достигли огромных двустворчатых дверей. Неизменные стражники встретили нас суровым взглядом, но даже не шевельнулись. Снова появился Сенешаль. Они о чем-то переговаривались с Ричардом, а я вслушивался в музыку и звонкий смех, что раздавались из-за дверей. Подумать только. Ещё не успели остыть тела их товарищей, а они уже празднуют победу.
– Ты готов?
Я оторвался от тяжелых мыслей и кивнул. Сенешаль поспешно отворил двери, и тут загремели трубы. До последнего во мне теплилась надежда, что удастся проскочить незамеченным и затеряться в толпе, но не тут-то было.
Едва первые звуки разлетелись по залу, как вдруг музыканты смолки, и все присутствующие уставились на меня. Тишина, показавшаяся мне гнетущей, была взорвана звонким голосом сенешаля.
– Дамы и господа, позвольте представить вам человека, спасшего сегодня наш город и множество невинных жизней. Эндрю с равнинных полей.
Снова прозвучали трубы, на этот раз торжественно и героически разом. Во мне всё сжалось в ком. Я был словно в прицеле снайперской винтовки. Любое движение выдаст моё местоположение, единственный способ спастись – замереть и не дышать, что я и сделал.
Я ошибся, и это был не тронный зал. Видимо, помещение для проведения подобных мероприятий. Раньше любили размах. Огромный куполообразный потолок с люстрой, весящей никак не меньше трёх тонн, с тысячами свечей, множеством украшений и драгоценных камней. От этого свет казался слегка приглушенным и трепещущим, создающим поистине завораживающую обстановку.
Люди, а их там было около пяти сотен, расположились по залу и на балконах, что шли по периметру. Огромные колонны поддерживали балконы, создавая под ними некую зону личных бесед. Там уже шептались несколько парочек пестро разодетых дворян с молодыми дворянками.
Такого разнообразия нарядов я не видел ни в одном фильме, ни в одном учебнике. Я словно попал в огромную клетку экзотических птиц, и каждая стремилась затмить всех остальных. Встречались здесь и настоящие павлины, вызвавшие даже моё восхищение, но попадались и откровенные попугаи. Я скорее относился ко вторым. Да и как иначе, я ведь с равнинных полей!
Слева и справа тянулись огромные столы, заставленные всяческими блюдами. Здесь было столько видов птиц, рыбы, мяса, овощей, вин и ещё какого-то напитка, под названием грог, что на их перечисление уйдет пару дней и целый том по кулинарии.
В дальнем конце зала столы упирались в ещё один, стоящий поперёк. За ним во главе, вместе со своим братом Владленом, сидел Леорик. По левую руку сидела принцесса, и при взгляде на неё, все вокруг потеряло смысл. Больше не было зала, этих людей, этих сражений. Была только она, в нежно-фиолетовом платье, с небольшой диадемой из чистых бриллиантов. Но даже они тускнели по сравнению с её улыбкой. Не спаси меня Владлен, не знаю, что и было бы.
– Как вмешаться и нарушить священный закон, так даже гнева короля не побоялся, а тут вдруг застыл.
По залу прошелестели едва заметные смешки. Впрочем, не обидные, а, скорее, подбадривающие.
– Прошу прощения. Я просто не ожидал такого количества людей. Рад приветствовать всех собравшихся. Многое из сказанного – лишь громкие слова. В битве учувствовали многие и многие отдали свои жизни. К тому же убил его вовсе не я.
В зале повисла неловкая пауза. Очевидно, не такого ответа ждали от меня эти люди. На этот раз вмешался Леорик.
– Он ещё и скромен. Не удивлюсь, если на равнинных полях ты не последний человек. Признаться честно, ты прав в одном. Многие отдали сегодня свои жизни. Подойди и подними с нами этот кубок в честь павших товарищей.
Леорик взял один из бокалов и сам наполнил его. Когда он протянул его мне, все взоры снова устремились на меня. Думаю, не стоит говорить, как я чувствовал себя, направляясь через весь зал?
Вильям остался где-то позади, и весь этот путь я прошёл как по минному полю. Когда же, наконец, я взял в руки кубок и повернулся к залу, слова сами сорвались с губ:
– За павших, во имя двух королей-героев!
Закончив, я вновь повернулся к Леорику и Владлену. Король на миг вздрогнул, но всё же улыбнулся и поднял бокал.
– Да здравствует защитник Лидендэйла.
Зал ответил ему громким и дружным «ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЗАЩИТНИК ЛИДЕНДЭЙЛА». Все разом опрокинули бокалы и, как по команде, заиграла музыка, и все вернулись к своим занятиям.
– Умеешь ты создать неловкое положение.
Произнёс Леорик, отставив бокал и жестом приглашая меня сесть.
– Я что-то сказал не так?
– Это долго объяснять. Позволь представить тебе мою дочь. В прошлую вашу встречу она выглядела несколько иначе, но благодаря тебе…
– Отец, хватит докучать человеку. Разве ты не видишь, он и так чувствует себя неловко.
– Что за дети пошли? Слова отцу сказать не дадут. Это Юлианна. А это…
– Я знаю, кто это. Мне ведь не десять лет. Позвольте мне поблагодарить вас за моё спасение. И, от лица всех жителей города, за предотвращение напрасной бойни.
Последние слова она произнесла с упрёком, явно предназначенным отцу и его брату.
– Юлианна, мы ведь это уже обсуждали, верно? Он был под воздействием…
– Брат, – Владлен положил руку ему на плечо. – В чём-то она права. Я поддался на его уговоры, поверил, что ты…
Он замолчал, и повисла неловкая пауза. Необходимо было как-то разрядить обстановку, к тому же я так и не узнал подробностей.
– Что там случилось? И откуда взялась эта тварь?
Владлен посмотрел на меня, затем на брата и заговорил, только когда тот согласно кивнул.
– Всё началось очень давно, когда ещё были живы наши родители. Он служил моему отцу. Хотя, как теперь выяснилось, кроме меня никто его во дворце не видел. Я должен был понять, что что-то не так. Он появлялся только когда я был один. Этот… эта тварь. Он вел странные разговоры. Что, якобы, мой отец опасается за свою жизнь. Прознал, что в замке есть кто-то, кто замыслил убить всю нашу семью. Велел быть осторожным и никому не доверять.
Когда в один год наши родители внезапно скончались, он принес мне письмо. Оно было от моего отца. Вернее, я так думал. Почерк был точной копией моего… нашего отца. Даже манера изъясняться. В общем, у меня не возникло ни малейших сомнений. Я должен был поговорить с братом, всего этого можно было избежать.
В письме было сказано, что это Леорик подстроил их смерть, и что я должен как можно скорее бежать. Теперь всё это выглядит нелепо. Я даже не задался вопросом зачем ему это? Он первенец, корона и так досталась бы ему. Но, к сожалению, тогда я был глуп и наивен. Признаться, отчасти я поверил только потому, что всегда завидовал брату.
– Зависть и привела вас к этому. Я полагаю, он знал о ваших чувствах и сыграл на этом.
Я сказал это лишь потому, что сам попал в похожую ситуацию. Чувство было иное – гордыня. Но суть одна.
– Скорее всего, так и было. После прочтения письма я поступил именно так, как было сказано. Сбежал и стал собирать армию. Не знаю, как мне это удалось, скорее всего, и тут не обошлось без его вмешательства. Ну а дальше ты всё знаешь.
Леорик ел, слушая нашу беседу. Когда Владлен закончил и взял столовые приборы, я вдруг вспомнил, что поедание пищи – это сложный процесс. Дома я всё ел ложкой, у меня даже вилок не было. Какой в них смысл? Но я не дома, и тут действует строгий этикет. Само собой, я его не знал. А есть хотелось неимоверно. Я хотел было найти причину слинять и похомячить в уединении, но тут поймал на себе взгляд Леорика.
– Странный ты человек. Манеры, речь, поведение. Всё говорит о том, что ты не простолюдин. Уж не знаю, где тебя воспитывали, но точно не в хлеву. Но, как я вижу, ты понятия не имеешь, как обращаться со столовыми приборами. Ты знаешь о нашей семье больше, чем кто бы то ни было, но явно не хочешь говорить, кто ты и откуда. Это, конечно, твоё дело, но всё же…
– В этом нет тайны…
От запахов еды рот наполнился слюной, и я чуть не поперхнулся. Владлен сочувственно покачал головой и, отбросив нож, принялся грызть мясо зубами. Жир капал ему на одежду, но это его нисколько не волновало. Леорик выпучил на него глаза, на что тот снова покачал головой и пробубнил с набитым ртом:
– Ты разве не видишь, он сейчас упадёт в голодный обморок, а ты строишь из себя неженку. В лесах нет этикета, уж поверь мне. Я и не такое вытворял.
Подмигнув мне, он снова вгрызся в кусок жареной баранины, от чего я, в самом деле, готов был упасть в тот самый обморок.
Леорик понимающе кивнул и, отложив столовые приборы, последовал примеру брата, чем несказанно позабавил его. В полях он не был, поэтому мясо держал двумя пальцами правой руки, подставив ладонь левой под капающий жир. Владлен не сдержался и заржал на весь зал.
– Как тебе, брат? Может, дать платочек?
Юлианна тоже засмеялась, но есть продолжила с достоинством истинной принцессы.
– Давай уже, ешь. Иначе, мы так и не узнаем твою историю.
Мою историю? Может, рассказать им всё как было? Как они отреагируют на мою сделку с Калхеном? Мне нужно было подумать, поэтому я сделал вид, что полностью поглощен едой. Но они ждали продолжения, а я явно затягивал.
– Я не из этих мест, – произнес я, проглотив очередную порцию форели. – Там, откуда я родом, все такие. Нас учат с самого детства. Всех без исключения. Наука, письменность, история. Волей-неволей, нам приходится всё это учить. Никто не даст тебе работу, если ты даже имени своего не можешь написать.
Юлианна делала вид, что полностью поглощена едой, но я видел, с каким интересом она слушает мой рассказ.
– И где же такое королевство находится? В своих странствиях я обошел полмира, но не встречал подобного места. Более того, я даже не слышал о нём. Может, поведаешь, как туда добраться? Ваш король мог бы многому меня научить. Если даже просто… такой человек как ты, вызывает интерес, то что уж говорить о вашем короле. Наверное, его все любят?
– Всё немного сложней. Ваши подданные любят Вас?
Вопрос был задан Леорику, но вместо него ответила Юлианна.
– Конечно же, любят. Мой отец всегда был справедлив и защищал своих подданных. Разве ты не был на стене?
На последнем слове она поняла, что ляпнула лишнего и тут же уставилась в свою тарелку. Леорик как-то странно на неё посмотрел. Подозреваю, он догадался, откуда она знает, был ли я на стене, но виду не подал.
– Есть, конечно, недовольные. Одним не нравится воинская служба, другим – налоги, третьим – их статус. Но, в целом, я бы сказал, что они меня уважают. Как-то мы сильно повздорили с отцом. Тогда он сказал мне: Я строг с тобой? Беспощаден? Что ж, придется тебе терпеть. Ты будущий король и должен понимать, что я тебе вовсе не друг. Я должен вырастить из тебя достойного человека, разве могу я сделать это, оставаясь добрым и щедрым? Как же ты будешь править, если я разовью в тебе эти качества? Королевству придет конец. Ты должен быть справедлив и строг, а доброту оставь для своей будущей жены.
– Мне он такого не говорил.
Нахмурился Владлен.
– Он многого тебе не говорил. Но я не понимаю, при чем тут любовь моих подданных?
– Там, откуда я родом, все только и делают, что поносят власть имущих. Неважно, кто будет сидеть на троне. Уйдет один, придет другой, третий, четвертый. Люди всё равно будут недовольны.
– Разве всё так плохо? С твоих слов, вас всех принуждают учить науки, разве это не подарок? Ты спас Питера, хотя мои лекари утверждают, что ничего подобного никогда не видели. А не учи ты с детства…
– Медицину я познал вовсе не в детстве, это было позже, на воинской службе. Ну, не совсем так. Моя мама была причастна к медицине. От неё я многое узнал. Служба только дополнила эти знания.
– Что за королевство такое? На службе учат… как ты сказал: «медицине»? Я и слова такого не слышал. А ты, брат?
Владлен отрицательно покачал головой.
– Я просто обязан узнать, где находится твоё королевство? Даю слово, я никогда не причиню вреда его жителям. Но мы многое смогли бы узнать. Хотя бы ту же «медицину».
– Боюсь, я не смогу показать вам, где оно находится. Да я и сам не знаю, как мне вернуться обратно…
Я замолчал, ковыряясь в тарелке, и снова повисла неловкая пауза. На этот раз вмешался Владлен.
– Тебя что-то гложет?
Врать не хотелось, поэтому я кивнул и всё же продолжил:
– Я не знаю, как сюда попал. Какая-то неведомая сила забросила меня к вам. Все мои родные, близкие, друзья, всё осталось там. И я, правда, не знаю, как мне попасть обратно. Я пришел в себя в пещере, неподалеку от вашего города. Рядом никого. Первыми, кого я встретил, были Ричард и кучка подонков, которые убили всю семью Питера, ну дальше вы всё знаете.
Я не мог скрыть своих чувств. Мне было паршиво. Кто сыграл со мной эту злую шутку? Почему именно я? Как мне вернутся обратно? И есть ли вообще путь назад?
Есть я больше не хотел. Сидел, ковыряясь в тарелке и забыв, где нахожусь. Видимо, всё это было написано на моём лице, и скрыть это я не смог бы при всём желании. Я вздрогнул, когда Леорик грохнул кулаком по столу.
– Решено. Я в неоплатном долгу перед тобой. Ты спас мою дочь, спас много хороших людей, я просто обязан сделать хоть что-то. Сегодня же отдам распоряжение. Мы разошлём гонцов во все королевства, пообещаем любую награду тому, кто даст хоть какую-то информацию о месте, которое ты описал. Кто-то же должен знать хоть что-то? Мир огромен, но вовсе не бесконечен. Если ты можешь рассказать ещё что-то полезное, это ускорит поиски. Так или иначе, мы вернём тебя домой.
– Боюсь, вы только зря потратите время. Сюда стянутся сотни шарлатанов, утверждающих, что у них есть информация. Станете проверять её, потратите уйму времени и денег…
– Чего- чего? Словечки у тебя. Ты имел в виду золото?
– Точно, золото. Там, откуда я родом, о мире известно практически всё. Мы пошли дальше и начали изучать космос. Люди уже побывали на Луне. А некоторые годами живут в космосе. Оттуда видно всю землю. Реки, моря, горы. Всё давно изучено. Но о вашем королевстве никто никогда не слышал, а это невозможно.
– Разве может человек забраться на Луну? Какую же лестницу надо построить?
Владлен даже подался вперёд, в ожидании подробностей. Юлианна больше не скрывала своего интереса и тоже жадно уставилась на меня.
– Лестницу? Скажете тоже. Люди давно могут летать. Не сами по себе, разумеется. У нас есть крылатые колесницы. А вместо лошадей у нас железные кони. Такие есть у каждого простолюдина. Конечно, при условии, что он не ленится что-то делать и не тратит золото на развлечения.
– Ты точно не выжил из ума? Как такое вообще возможно? Разве может колесница летать? А железные кони? Они что же, живые?
– Вовсе нет. Они из железа и не могут быть живыми, но их всё же надо кормить.
– Зачем кормить железного коня, если он даже не живой. Вы используете какую-то магию…
– Отец, – строго произнесла Юлианна. – Что ты заладил со своими расспросами? Разве не видишь, мы и так заставили его скучать по дому.
Леорик посмотрел на Владлена, но тот лишь нахмурил брови.
– Прошу простить меня, – произнес он, склонив голову. – Я совсем забыл о приличиях. Ты рассказываешь удивительные вещи, надеюсь, мы ещё вернемся к этому разговору, а теперь давайте праздновать.
Король подозвал слугу и велел наполнить всем бокалы. Кроме принцессы, само собой.
– Я хотел бы произнести тост, – произнес король, поднимаясь из-за стола. Музыка тут же смолкла и все уставились на нас. – Друзья, наполните свои кубки. Я хочу выпить за возвращение моего брата. Отныне он и все его люди желанные гости в моём городе. За Владлена. До дна!
«До дна» – хором произнес весь зал, и на несколько секунд повисла тишина. Я терпеть не могу вино, но не отказывать же королю?
Леорик опустошил свой бокал и со стуком поставил его на стол.
– А теперь танец. Кавалеры приглашают дам. Если не струсят.
В зале снова раздался смех, а следом заиграла музыка. Ничего подобного я никогда не слышал. Сейчас очень пожалел, что не слушал Бетховена, Баха, Моцарта…
Музыка словно жила своей жизнью. Рассказывала какую-то дивную историю, затрагивая такие глубины, о которых я и помыслить не мог. Всё во мне застыло в немом изумлении, я даже как-то забыл о танце, а вот король вовсе не собирался.
– Полагаю, ты здесь никого не знаешь. Могу посоветовать несколько выгодных партий.
– Отец?
– Ах да, я же совсем забыл. У тебя там осталась семья. Прости мне мою оплошность.
– О нет, что вы, – поспешил я убедить его, – Моя семья давно развалилась. Я был глуп и потерял их. Теперь они далеко.
– Они? – с усмешкой спросил Владлен, – у тебя есть дети?
– Да. Сын. Хотя я и видел его дважды в жизни.
– Я смотрю, ты тот ещё дамский угодник, – засмеялся король. – Не буду настаивать, но на твоем месте я бы нашёл кого-нибудь. Может это хоть на время поможет тебе забыть о потерянном доме.
– Отец!
– Хватит «отецкать», – не выдержал король. – И не встревай, когда мужчины говорят о женщинах.
– Ну и говорите!
Юлианна состроила обиженное личико и резко отвернулась, от чего подол платья взмыл в воздух. Я завороженно наблюдал за ее уходом, а когда повернулся обратно, поймал на себе настороженный взгляд короля. Я хотел хоть как-то оправдаться, сказать, что это не то, о чём он подумал, но меня спас Владлен.
– Я тоже не люблю все эти танцы. Пойдем, лучше я познакомлю тебя кое с кем.
Я согласно кивнул и поспешил отвернуться от короля. Владлен обогнул стол и, обняв меня за плечо, потащил в самую гущу людей, кружащихся в прекрасном танце. Я бы мог показать им вальс, но так и не успел его освоить.
Владлен всё тащил меня куда-то, не переставая кивать всем в ответ. Наконец, когда мы были уже в центре зала, он заговорил мне прямо в ухо.
– Парень, ты что творишь? Смерти своей ищешь? Я понимаю, ты славный малый, и, возможно, у тебя благие намерения, но подумай хорошенько, прежде чем совершить ошибку.
– Какую ошибку?
– Не строй из себя дурака, ты уже показал себя с обратной стороны, – он снова кивнул кому-то и продолжил. – Возможно, ты бы стал ей хорошим мужем, но посмотри на себя? Ни двора, ни кола. Даже твой статус не ясен до конца. Сам же сказал, какая-то неведомая сила забросила тебя к нам. А что, если эта самая неведомая сила завтра решит вернуть тебя обратно? Что прикажешь делать ей? До конца дней оплакивать пропавшего мужа? Жена моего брата умерла, а другую он так и не нашел. Сына у него нет. Понимаешь, к чему я веду?
– Понимаю. Её муж станет королём?
– Королём! Сам понимаешь, как всё это выглядит? Появился неизвестно откуда, стал местным героем и тут же положил глаз на принцессу. Уж не это ли изначально был твой план?
– Да я бы никогда…
– Верю. Но одной веры мало. Ты там огненными шарами бросался. Понимаешь, как всё это выглядит в свете последних событий, особенно после истории со мной?
– Да уж.
– Вот именно: да уж. Лучше забудь об этом. Не приведи создатель, такие мысли посетят моего горячо любимого брата. При таком раскладе я не дал бы за твою жизнь ржавого гвоздя. Сам как считаешь?
– Да хватит уже. Я и сам всё это понимаю. Думаешь, я способен выбросить всё из головы и не думать о ней? Но, – я не дал ему сказать ни слова. – Как ты сам выразился, я далеко не дурак. Мне с самого начала было ясно, что ничего из этого не выйдет. Я всеми силами стараюсь избегать общения с ней. Но в такие моменты… еще эта чёртова музыка.
– Ну-ну парень, не стоит сразу отвергать чувства. Да ты и не сможешь. Я ведь не сказал, что твоё положение безнадежно. Просто сейчас не время. Возможно, если бы ты остался, обзавёлся жильём, нашёл себе занятие по душе… Ведь мой брат тоже не дурак. Он не посадит на трон абы кого. Просто повремени с этим. Как любил говорить наш отец: будет день – будет пища.
– Ясно. Воспользуюсь твоим советом.
– Уж постарайся. То, как она смотрит на тебя, ловит каждое твоё слово…
– Она не слышала таких историй, только и всего.
– Ага, только и всего. И на стене вы не встречались?
Я только и смог, что открыть рот, но слов не нашел. Владлена такая реакция позабавила. Он смеялся так громко, что на нас стали обращать внимание.
– Все мужики одинаковые. Как дело доходит до женщин, дурак дураком. Ладно, – он хлопнул меня по плечу. – Походи вокруг, познакомься с людьми. Одним словом – развлекайся. Это, как никак, твой праздник. А я, пожалуй, воспользуюсь советом нашего короля.
И скрылся в толпе, хитро подмигнув мне напоследок. Я же так и застыл в полной растерянности. Что теперь прикажете думать? Все эти статусы во «ВКонтакте» о семейном положении, типа «всё сложно». Вот, мать вашу, когда действительно всё сложно. Всегда хотел спросить у таких людей: Что сложного? Тебя либо примут, либо отвергнут, ЧТО ТУТ СЛОЖНОГО? Подобрал сопли и вперёд, на амбразуру. Если, конечно, тебе за это голову не отсекут, как в моём случае.
– Какая встреча, – произнес кто-то за моей спиной. – Вижу, вы не танцуете?
Я знал, что он меня найдёт, поэтому не очень удивился увидев отца Дитриха.
– Святой отец? Вы что здесь делаете?
– Святой? Что за глупости ты говоришь? Просто отец Дитрих. Я хотел лично познакомиться с тобой и… поболтать, так скажем.
Ага, как же. Дитрих-душегуб? С ним надо держать ухо востро. Однако, его слова о непричастности к святым, заставили кое о чём задуматься. Что здесь за вера? Они верят в Иисуса Христа, или ещё в кого-то? А у кого лучше об этом спросить, как не у этой змеи?
– Вы не поверите, но я тоже хотел бы с вами побеседовать.
– Вот как, – не на шутку удивился Дитрих. – И о чём же пойдет речь?
– Здесь слишком шумно, вы не находите? Может, отойдём в сторонку?
– Вы правы. Я видел свободную ложу на втором этаже. Для беседы лучше места не найти. Только захватим вина, а то в горле пересохло.
Мы направились к ближайшему столу, протискиваясь между танцующих пар. Я только сейчас заметил, что музыка изменилась. Это не был «другой трек» – выражаясь современным языком. Просто история, рассказываемая талантливыми музыкантами, достигла своего пика. Добавились новые инструменты, увеличился темп и громкость. Все вокруг оживились, и танец приобрел новый характер.
Некстати вспомнились слова Владлена. Я понимал, что должна чувствовать Юлианна. В её глазах я герой, а на деле… Разве я спасал их? Вот уж не думаю. Скорее, я просто пытался не быть собой. Не повстречай я Калхена, Ричарда, не заключи ту сделку, стал бы я помогать им? Ведь это лишь желание исправить содеянное. Мне никогда не было дела до других людей. Я свято верил, что у каждого достаточно сил, чтобы помочь самому себе. Все остальные просто нытики. Но так ли это на самом деле?
Я слышал много историй о людях, чьи достижения казались невозможными, пока не происходило нечто, ломающее их изнутри. Не многие могли оправиться. Теперь, прокручивая всё это в голове, раз за разом я задавал себе один и тот же вопрос. Кем же я был всю свою жизнь? На что потратил большую её часть? На осуждение других?
– Пожалуй, это сгодится, – голос Дитриха вернул меня в зал. – Король не поскупился. Лучшего вина здесь не найти. Хороший был год.
Подумать только, он ещё и в вине разбирается?
Взяв бронзовый кубок и два бокала, Дитрих кивнул в сторону одной из лестниц, ведущих на второй этаж.
– Нам туда. Вы не возьмёте это? Боюсь, сейчас начнётся настоящее безумие. Я постараюсь расчистить нам дорогу. Мы ведь не хотим пролить такой дорогой напиток?
Я согласно кивнул и, взяв кубок, последовал за ним. Дитрих оказался прав. Мы не прошли и половины пути, когда музыка дошла до финала и весь зал словно взбесился. Я не мог их осуждать. История музыкантов не оставляла им выбора.
Отец Дитрих ловко распихивал людей, не особо церемонясь при этом. Я следовал за ним как за ледоколом. На нас смотрели осуждающе, порой даже зло, но всякий раз отступали, едва поняв, кто перед ними.
«Да. Далеко же дошла твоя слава, раз люди бояться ответить на такое варварство».
– Вино в порядке?
С наигранным опасением спросил Дитрих, когда мы оказались перед огромной винтовой лестницей. Она тремя большими кольцами уходила вверх. Скорее всего, это был мрамор или очень похожий на него камень. Ума не приложу, как можно было сделать нечто подобное? Сколько я не пытался найти хоть один шов, или намек на неоднородность, все оказалось тщетно.
– Всё, на месте.
– Хвала создателю. И музыка, наконец, смолка. Не пойми меня неправильно. Я вовсе не против музыки и танцев. Людям нужно как-то развлекаться, иначе недолго потерять вкус к жизни. Другое дело, что эти разодетые вельможи только тем и заняты. Демоны в открытую нападают на людей, а им бы только веселье.
– Хорошо, что вы всегда на посту. Не так ли?
– Таково моё призвание. Ты не единственный, я многим не нравлюсь. Но, смею заметить, выбирая между всеобщей любовью и очищением мира от скверны – я выбираю второе. Как и ты. Я прав?
«С радостью очистил бы мир от тебя».
– Многие так думают. Не стоит так удивляться. Я очень хорошо понимаю людей.
Последнее слово Дитрих выделил особо. Не стоило и гадать к чему он клонит.
«Что ж, все карты на столе. Осталось определиться с козырями».
Когда мы поднялись в ложе, там ворковала пара молодых девиц. Завидев отца Дитриха, они тут же умолкли и присев в реверансе поспешили как можно скорее скрыться, едва не сбив меня с ног.
– Ах, эта молодежь. Всё куда-то спешат, – он подставил бокалы, и мне пришлось их наполнить. – Я тоже был таким же. Всё рвался вперёд сломя голову. Немало дров наломал. Но давай покончим с любезностями. Не думал, что ты вообще захочешь разговаривать со мной. Тебе ведь известно моё прозвище?
– Которое из них? – я даже не стал скрывать усмешки. – Ваша слава бежит впереди вас.
– Люди вечно придумывают друг другу прозвища, будто им имени недостаточно. У тебя на родине было прозвище?
– Во многих компаниях меня называли по-разному.
– Вот видишь, не так уж я и далек от тебя.
– Вы вроде хотели покончить с любезностями?
– А разве я любезничаю? – теперь он насмехался надо мной. – О чём же ты хотел поговорить со мной? Мои мотивы тебе ясны, ведь так? Я же напротив – не на шутку заинтригован. Редко кто ищет общения со мной.
– Вы ведь уже знаете, что я не из этих мест. Там, откуда я родом, люди верят в Бога. Во множество его проявлений. А на чём основывается ваша вера? Что говорится в вашем святом писании?
– Святой отец. Святое писание. Ты произносишь странные слова. Разве может человек быть свят? И разве может быть свято написанное им?
– Что же, по-вашему, свято?
– Наш создатель. Только он свят. Однако, если верить нашему писанию, мы и есть создатель. Всё, что нас окружает, есть ни что иное, как форма, принятая им. Но, я так понимаю, ты хотел услышать не это? Позволь тогда узнать, во что же верят на твоей родине? Ведь я впервые слышу о том, что может быть более одной истины. Это как-то нелогично, согласен? Я вижу только два варианта: истина либо затерялась среди множеств её проявлений, либо истины и вовсе не существует.
– Вы правы. Там, откуда я родом, есть множество истин. Но всё сводится к одной простой мысли: Не делай другим то, что не понравилось бы тебе. Однако я всё же отвечу на ваш вопрос. В моём конкретном королевстве, верят в сына Божьего – Иисуса Христа. Он был послан на землю, чтобы нести слово своего Отца. Всё закончилось плачевно. Его убили. Он погиб, но тем самым искупил грехи людские. Позже Отец воскресил его, дабы показать людям насколько они слепы и глухи. Нам же осталось святое писание, то самое слово, что принёс в мир Иисус Христос. Следуя ему, и только ему, можно попасть на небеса, в место, созданное Богом для тех, кто следует за его сыном.
– Что же случается с теми, кто не следует святому писанию?
– Они попадают совсем в другое место, и там их ждут вечные муки.
– Вечные? То есть, конца им не будет? Как же можно заслужить вечные муки, прожив около пятидесяти лет? Это как-то слишком даже для меня. А я порой заставляю людей страдать месяцами. Но рано или поздно даже я признаю, что мукам пора положить конец.
– Уж не самим ли Богом ты себя возомнил? Сравниваешь себя с Ним? Это слишком – даже для тебя!
– Вижу, вежливые речи закончились? Да ты выпей, а то лопнешь ненароком от злости.
Дитрих поднял бокал, намереваясь что-то сказать, но я залпом выпил всё вино, мысленно пожелав ему катиться прямиком в ад и страдать там даже после судного дня. Не знаю, что меня злило больше – его высокомерие или наглость.