Алина Сконкина
Баньши Ветра
Фиама признала, что даже с метанием ножей и звёздочек дела у неё не обстояли также хорошо, как с луком. Похоже, это оружие изобрели специально для неё, и оно долгие века дожидалось своей хозяйки.
Таких бы занятий, да побольше. Мечтала про себя Фиама.
Когда земля подсохла после ручьёв талого снега, Фиама променяла комнату на зачарованный остров. Дочь ашуры набирала в библиотеке книг и отправлялась туда, залезала на горную иву, садилась и размахивая ногами читала или выполняла задания. Лозы качались и напоминали водопад, в котором пряталась полукровка. Ветер шуршал молодой листвой, всюду валялись продолговатые пушистые цветочки, напоминая гусениц.
Сегодня ива искривилась под странным углом. Фиама привыкла что этот остров каждый раз выглядел по-новому, виной всему магия. Дочь ашуры не полезла на дерево, она набрала с собой слишком много пергаментов и сидела на земле, разбирая их. Ветер норовил поиграть листами, книгу приходилось постоянно переворачивать. Дочь ашуры посмеивалась и дразнила стихию в долгожданный выходной. Эстариол дал Фиаме отличную книгу, по которой дочь ашуры без особо труда смогла подготовить план ответа для предстоящей завтра дискуссии.
Полукровка вложила в томик задание по истории, деревьям и травам, чтобы дописать их и дополнить образцами. Дневное солнце припекало, полукровка жмурилась под его лучами и продолжала записывать на листочках полезную информацию. Ветер трепал её волосы, пытался вырвать листы бумаги, и играл с ветками ивы. Давно Фиама не чувствовала себя так легко и хорошо.
– Гляньте-ка, кого я нашёл, – раздался знакомый голос позади дочери ашуры. – Неужто мусор.
Полукровка подскочила, она не ожидала, что адепты заявятся на зачарованный остров. Его избегали из-за особой магии, которая меняла внешний вид растений и одинокого дерева.
С другой стороны горной ивы, где корни переплетались с корнями ясеня на соседнем острове, к дочери ашуры приближались несколько ребят, среди которых Фиама узнала третьекурсников.
О нет, сейчас начнётся, пронеслось в голове полукровки. Она пыталась придумать, как ей сбежать. Что делать, если парни снова попытаются изнасиловать её, или избить? Куда бежать? Странно, но Сиэля она в этой компании не приметила.
– Наша местная Баньши сидит на проклятом острове и преспокойненько изучает тёмные мануалы, – с сарказмом произнёс третьекурсник и направился прямиком к Фиаме.
– Что вам нужно? Я никого не трогаю, – дочь ашуры примирительно подняла руки, – дайте мне спокойно доделать задания. – полукровка отходила по мере того, как адепты приближались.
– Хэ, задания? – русый парень покосился на книгу с вложенными в неё листами, лежащую под ивой. Фиама проследила его взгляд и поняла, что пятясь отошла слишком далеко от своих же конспектов. – Может, там есть что-то интересное?
– Пожалуйста, не надо… – взмолилась полукровка, но парень уже взял книгу.
– Не трогай!
Фиама ушам не поверила, за неё вступился не кто-нибудь, а сам Сиэль, вдруг появившийся за спинами товарищей. Дочь ашуры не ожидала, что сын Декана снова вернётся к началу и будет притворяться хорошим, ведь этот этап уже пройден, а Фиама знала, что из себя представлял следопыт первой команды.
Ребята обернулись к нему, на их лицах читался вопрос. Их смутило поведение неприемлемое для сына Декана.
– Это мерзко – подбирать с земли всякую гадость, – брезгливо добавил Сиэль и поморщился. Джадан заржал, Маркус растянул губы в хитрой улыбке.
Первый третьекурсник всё ближе подходил к полукровке, а другой парень, державший задания, искал в них что-то интересное, а просмотренные листы отбрасывал за спину.
– Чушь какая-то, – с этими словами адепт глянул на полукровку и разорвал пергамент, а затем размахнулся и швырнул всё в пустоту.
Фиама застыла, провожая парящие листки. Ветер подхватил их и унёс к заслону, а там быстро закрутил и унёс вдаль. Глаза полукровки округлились. Все её задания. Фиама сидела над ними несколько часов. Отвечать их придётся завтра. Полу ашура не могла произнести ни слова. Все её труды унёс ветер. Столько времени потрачено впустую. Она не успеет сделать их вновь. Когда?
Слёзы наворачивались на глаза. Лучше бы адепты попытались убить её, чем так поступить с заданиями.
Третьекурсник не остановился, пролистав книгу, он начал выдирать из неё листы и швырять на ветер. Дело дошло до обложки, которую он тоже порвал и, размахнувшись, закинул подальше, прямо в бешеный вихрь щита. Фиама открыла рот, но ничего не смогла произнести.
Почему? За что? Что мне делать? Сказать? Ударить? Сбежать? Почему тёмная сторона не проявит себя сейчас? Я лишилась заданий. Книга. Что скажет Эстариол? Я не смогу вернуть книгу в библиотеку. Почему я ничего не могу сделать? Хоть что-нибудь.
Слезы назрели в глазах полукровки, она готова была упасть на колени и разрыдаться. Все её труды. Она старалась. Провела за ними весь вчерашний день. И книга. Книгу она не дочитала. Еле сдерживая слёзы, полукровка провожала взглядом кружащие на ветру листы.
Она прошлась взглядом по всем ребятам. Ища поддержки, взор её натыкался лишь на холодное безразличие.
Нет! Я не стану перед ними плакать и унижаться! Не дождётесь.
– Ой, кажется я всё выкинул, – состроив невинное лицо, пискляво произнёс адепт.
– Какая досада, – поддакнул ему Джадан.
Другой третьекурсник продолжал напирать на Фиаму. В глазах его читалась ненависть и злоба. Дочери ашуры стало страшно, здоровый парень наседал на неё всё больше. Что она может? Все приёмы самообороны вылетели у Фиамы из головы. Она боялась даже пошевелиться.
Какой смысл лезть из кожи вон, чтобы отличиться на самообороне, когда вот он враг рядом и хочет совершить недоброе, а Фиама стоит в оцепенении и не может пошевелиться!
Дочь ашуры взглянула за спину третьекурсника, там в отдалении стоял Сиэль. Он ухмылялся, глядя на застывший в глазах Баньши ужас. Он не поможет. Да и с чего бы ему помогать? Одна фраза ничего не значит. Он просто смеялся, как и всегда. Притворялся хорошим, как раньше. Он их подговорил! Как в тот раз. Он их главарь, он всех науськивает. Остальные только подчиняются ему!
За что? Почему они меня так ненавидят?
Адепт сделал ещё шаг вперёд и почти вплотную подошёл к полукровке. Фиама рефлекторно отступила, совершенно забыв, что остров не бесконечен и вот он край. Нога ступила на пустоту. Внизу простирались несколько километров свободного падения. Глаза полукровки расширились от ужаса. Тело ей не подчинялось. Оно стало заваливаться спиной в пропасть облаков.
О, небо! Я падаю!
Никто не попытался поймать полукровку. Третьекурсник отупевшим взглядом смотрел, как Баньши падала.
Голова полукровки опустела. Она падала! Что ещё она могла подумать? И она падала. Лицо третьекурсника уплывало, а глазам открывался вид на бескрайнее небо. Вторая нога соскользнула с земли. На фоне неба вновь появилось лицо адепта. Его грудь, торс, обтянутый мантией, ноги. Взгляд её скользнул в сторону и вновь пересёкся с синими и ошарашенными глазами Сиэля.
* * *
Она падает, вот всё что думал уверенный в себе сын Декана. Убогая полукровка, что не хотела ему подчиняться, падала с парящего острова. Когда Баньши полностью скрылась из вида, на лице Сиэля отразилось неверие.
Неужели она умерла? Просто упала. Я пытался её воспитать, закапывал, но она откопалась. В ночи она сверкала своими страшными глазами. Разве она смертная? Она сейчас взлетит! Должна взлететь! Нет, мы не проходили хождение по воздуху. Но она же Баньши, из мира Духов. А тут просто упала. Глупейшая для мага Воздуха смерть.
Третьекурсник, смотревший в глаза жертве, уставился в пространство перед собой. Он только что стал причиной смерти адепта. До него доходил весь смысл ситуации.
Я убил её…Я её убил… Она упала…Упала из-за меня…Она зацепилась! Наконец поборов себя, он сделал ещё один шаг и глянул вниз. Под островом белели облака и больше ничего. Кружили, разносимые ветром в сторону листы с заданиями, но полукровки не было. Она тяжёлая. Ветер бы её не поднял. Она упала.
Это всё я. Она упала из-за меня…Умерла из-за меня…Как же так? Что теперь? Она умерла… из-за меня…Нет! Она сама виновата! Она упала сама! Я только подошёл, я даже не толкал её, а она упала. Это её вина! Я не сделал ничего!
К краю острова подлетел Сиэль и остальные. Все заглянули за край и ничего не увидели.
– Зачем ты… – начал было Сиэль, но его вовремя перебил другой адепт.
– Надо сваливать отсюда! – сказал второй третьекурсник. Сиэль смотрел вниз расширившимися глазами. Она же не могла так просто умереть. Я ещё не наигрался с ней! Кого мне мучить остальные два года? Ветер, о чём я думаю!
– Бежим! – рявкнул третьекурсник, ставший причиной смерти. Кто-то из ребят схватил застывшего Сиэля. Адепты ломанулись с острова так, будто за ними гналась смерть. Они бежали без оглядки. Они убили адепта. Были ли случаи, когда адепты падали за край парящих островов? Может, и были, но точно не случайные.
Ребята замедлились, когда проклятый остров скрылся из виду.
– Охренеть! Мы её прикончили…
– Заткнись! Ты спятил! Никому об этом ни слова, – пришёл в себя третьекурсник и стал всем угрожать. – Кто хоть кому-то намекнёт, полетит следом! Поняли?! – адепт обвёл взглядом каждого, ребята нехотя боязливо кивали, осознавая серьёзность ситуации и последствия. Только Сиэль продолжал находиться в оцепенении, он думал о своём; о том, что всё слишком просто. И быстро! Сын Декана не хотел убивать малявку. Он её ненавидел, особенно после практики по призыву Ветра, но он хотел её мучить, издеваться над ней, хотел сломать её волю, чтобы она унижалась перед ним и молила о пощаде, молила простить её, а не свалилась и разбилась о скалы внизу.
– Ты понял? – третьекурсник тряс Сиэля за плечи. – Сиэль, ты понял?! – Сын Декана перевёл пустой взгляд на адепта. Заглянув в его испуганные минувшими событиями глаза, Сиэль пришёл в себя.
– Понял я, понял! Хватит трясти меня! Руки убери! – сын Декана вырвался из цепкой хватки третьекурсника и вернул себе самообладание. – Забудем о случившемся. Мы ничего не видели и не знали. Сидели в библиотеке!
– В библиотеке?! Ты спятил! Портрет нас с потрохами выдаст твоему отцу! – рявкнул адепт, но осёкся, последние сказанные им же слова приобретали иной смысл.
– Мы. Были. В библиотеке, – членораздельно повторил Сиэль, взяв за грудки третьекурсника. Тот кивнул, остальные тоже согласились и безлюдными, забытыми ходами, отправились в библиотеку.
Начало конца
Падая спиной вниз, Фиама сумела перекувырнуться через голову, как учили на физической подготовке. После оцепенения и паники мысли проносились в голове со скоростью света. Земля ускользала из-под носа. Дочь ашуры зацепилась за самый нижний корень ивы, торчавший из земли под островом. Сила инерции заставила тело качнуться, Фиама подтянула ноги и попыталась продеть одну в петлю корня.
Полукровка ударилась о землю и на неё посыпался песок и пыль, они упали на живот, повисшей под островом дочери ашуры. Фиаме стало дурно, пальцы слабели, но она сохраняла сознание, и мёртвой хваткой вцепилась в спасительный корень, понимая, что долго не протянет. Не со своими слабыми руками.
Ветер задувал под остров, волосы били в лицо, лезли в глаза, рот и нос. Ленты трепыхались и щекотали плечи, задевая кожу. Хотелось почесаться, но стоило отпустить корень и…
Фиама повернула голову и посмотрела вниз. Облака очень кстати разошлись и открыли вид поверхность нижнего мира – горы, скалы, ущелья и овраги, в которых несли воды буйные реки. Голова закружилась. Дочь ашуры поудобнее перехватила корень рукой, и посильнее зацепилась ногой, от чего на неё снова посыпалась земля.
Ещё немного и полукровку стошнит.
Как её угораздило вляпаться в такое? Вечно с ней что-то случалось. Тот парень, Гил, был абсолютно прав.
Фиама слышала, как парни ругались, а затем умолкли, скорее всего удрали с места преступления. Они, должно быть, решили, что Баньши упала и разбилась. Что ж, на их месте полукровка поступила бы также. Лучше поскорее убраться с проклятущего острова, пока их ни в чём не обвинили.
Уже в который раз на неё покусились вот так, в открытую. Раньше были подножки, пинки, толчки, обзывания, игнорирование и запугивание, но третьекурсники не пытались… Кого она обманывала, они ещё как пытались! Стоило Шину дать им в руки оружие, они пытались им задеть Фиаму. Особенно легко это было провернуть с метательными ножами и звёздочками. Ребята оправдывались, что промахнулись, а дочь ашуры приходила в свою комнату израненная. Третьекурсники давно хотели извести полукровку!
Может, они сами не хотели и не думали, что так выйдет? Они не хотели? Всё они хотели! Один взгляд того третьекурсника чего стоил. Но я осталась жива! Опять… Сиэль-то думает, я разбилась. Вообще рано ещё говорить что-то. Я вишу тут как колбаска, сверху падает земля, от которой я слабею всё сильнее. Нужно выбираться! Но как?
Фиама лихорадочно соображала, как выбраться. Руки ныли, давая понять хозяйке, что силы на исходе. Она провисела всего каких-то пол минуты, а руки просили пощады всё сильнее. Да, с такими руками она долго в мире людей не протянет.
Нужно дотянуться до торчавшего сверху корня, потом до следующего, и так далее, пока не вылезет на поверхность. Дотянуться… Это требовало неимоверных усилий, но близкая перспектива смерти вдохновляла на подвиги.
Фиаму сумела, но пережала руку, боль разливалась по конечности. Дочь ашуры просунула ногу в петлю до колена. Полукровка потянулась к следующему корню, но стоило его коснуться, как палец прошёл насквозь, а затем корень растаял, словно мираж. Они исчезали в одном месте и появлялись в другом. И всё же большинство корней оставались на месте, за них хваталась Фиама в попытке выбраться.
Через полчаса мучений и адской боли в руках, полукровка приняла вертикальное положение, цепляясь за корни ивы. Она снизу продела руки глубже, зажимая сгибом локтя корень, торчавший словно петля, и давая, тем самым, небольшой отдых запястьям. Такое положение она смогла принять, только за счёт другого плотного корня, на котором стояла, согнувшись в коленях. Корень был сухой и опасно трещал. Долго Фиама не простоит, нужно двигаться дальше, но руки её отваливались.
Всё решил случай. Сухой корень под ногами прогнулся, и с треском отвалился, полетев в объятия пустоты. Сердце Фиамы ушло в пятки от страха за свою жизнь. Глаза распахнулись. Адепт заскользила вниз, ободрав и чуть не сломав руки в локтях. Она в последнюю секунду успела зацепиться и повисла. Сердце билось, как бешеное, а Фиама искала корень, чтобы продвинуться наверх. Она решила больше не делать перерывов, пока не будет стоять на твёрдой земле.
Продолжив карабкаться по корням ивы, Фиама спустя час вылезла на поверхность. Полукровку упала на землю, раскидав руки и ноги. Она пыталась отдышаться. Руки болели и грозили отвалиться. Солнце заливало всё золотистым светом, Фиама смотрела в небо и не о чём не думала. Она отдыхала.
Спустя полчаса Фиама стала медленно подниматься, пытаясь проделать это без помощи болевших рук. Сев на колени, полукровка повесила голову.
Я снова вся грязная, в земле. Кожу содрала. Перчатки, футболку и даже бриджи порвала. Всё болит. Выгляжу, как ободранка. Конспектов нет. Времени прошло много, сделать успею только часть. Библиотечной книги нет. Эстариол меня простит? Преподаватели точно не простят. Даже поблажки не дадут. Рассказать никому не смогу. Нужно идти. Сил подняться нет.
Но я жива!
В своей комнате Фиама занялась привычными для неё делами: стиркой, штопкой и заданиями. Она старалась по памяти восстановить конспекты. Что-то у полукровки получилось вспомнить, что-то надумалось потом. Более или менее, но она подготовилась к завтрашнему дню. Ответы и конспекты оставляли желать лучшего, не сравнить с теми, что были на порванных листах, но всё лучше, чем совсем ничего.
На следующий день, едва не проспав звон музыки ветра, Фиама пришла в столовую. Стоило ей пройти к столу за завтраком, как разговоры и гомон стихли. Дочь ашуры удивилась внезапно наступившей тишине и обернулась, большинство взглядов были прикованы к ней. Спросонья Фиама не могла сообразить, что не так. Она потянулась рукой и проверила не сползла ли с головы лента, но всё было на месте.
Адепты, в том числе третьекурсники и команды Сиэля и Азлира, выпучили на неё испуганные глаза. Они напомнили полукровке лягушек на пруду и вызвали на лице Баньши улыбку. Фиама отвернулась и набрала себе еды. Она вспомнила, что вчера ребята сочли её мёртвой, разбившейся о скалы внизу. Баньши засмеялась. Никто не видел, как она карабкалась и выбралась из-под острова, и теперь она выглядела, словно вернулась с того света – из мира Духов.
Беспричинный смех полукровки напугал поваров, и те попятились от стола. Фиама отсмеявшись отправилась за дальний стол. Поднос в её слабых руках дрожал. Дочь ашуры выбрала самый ближний и села за него, лишь бы только не дребезжать посудой.
Сиэль мог поклясться, что Баньши не касалась пола. Холодный пот бисеринками выступил на висках юноши. Она опять жива! Опять жива. Но в тоже время юноша вздохнул с облегчением. Его игрушка жива, а значит в будущем он ещё заставит её служить себе!
– Она что бессмертная? – буркнул Маркус. Джадан повторил «бессмертная», провожая малявку взглядом.
Стоило ей улыбнуться, как у третьекурсников затряслись поджилки, а когда она засмеялась, ребята бросили подносы и удрали из столовой. Джадан и Маркус тоже заторопились. Селена посмотрела им вслед с непониманием, а затем перевела взгляд на Сиэля. У юноши тряслись руки, но он продолжал пытаться есть. Глаза его смотрели в пустоту перед собой.
Если бы только я, и правда, была бессмертной, было бы куда проще, про себя отметила дочь ашуры, услышав в звенящей тишине шёпот Маркуса.
На протяжении всего учебного дня, преподаватели никак не могли понять, почему адепты, со страхом косились на полукровку. Напуганные взгляды людей очень понравились Баньши, а Фиаму сильно смущали. Она бы предпочла, чтобы на неё вовсе не смотрели.
Дочь ашуры переживала о другом, её ещё ждал поход в библиотеку. Нужно просить прощения у Эстариола.
Преподаватели остались недовольны ответами полукровки, они всегда недовольны и придирались, так что Фиама в мыслях хмыкнула. Как бы она ни старалась, всегда ей задавали дополнительные вопросы и отправляли на место брезгливым жестом. В этот раз дочь ашуры подготовилась плохо, но получила ровным счётом идентичное отношение. Какой смысл стараться?
Покончив с занятиями, Фиама забежала в комнату, приняла душ, переоделась в запасной комплект формы и отправилась в библиотеку. Дочь Шанны приготовилась выслушивать сарказм и оскорбления в манере Эстариола, лишь бы библиотекарь её простил за книгу.
– Привет, Эстариол, – дружелюбно начала Фиама.
– Ёу, мелочь. Изголодала уже? Неужто заглотила уже книжку? – весело улыбался Эстариол. Полукровка надеялась, что хорошее настроение библиотекаря поможет ей обрести быстрое прощение.
– Эм, слушай по поводу той книги… – мямлила Фиама.
– Чё реал уже всё? – опешил Эстариол, пытаясь из рамы заглянуть за спину адепта. – Ты ваще бездонная дыра, иди гуляй, хва зубы точить о бумагу. Я б не стал стока читать, скока ты тут сидишь. Лучше бы похавала, вон кости все наружу торчат.
– Я её не смогу вернуть… – Фиама решила не тянуть. Эстариол её друг, он должен понять. Чтобы там ни говорила Варея, Эстариол добрый! Она ему всё расскажет.
– Чего? – протянул парень. – Прикарманить решила? Ах ты воровка мелкая. А ну жопу подставляй, щас воспитывать буду! – шутил портрет.
– Эстариол, – Фиаме было не до смеха, и даже не до ответных колкостей. – Вчера на меня напали… Когда я готовила задания и ответы…
– Чё ты мне-то ноешь? Я из рамы не вылезу и морды твоим быдланам не расквашу, – пожал плечами Эстариол. – Вся такая сурьёзная. Куратору выложи тогда уж. Чё там с книгой, я не врубился?
Фиама посмотрела на парня в раме, в его красивые разноцветные глаза, вспомнила, как все её задания порвали и швырнули на ветер, а книгу выпотрошили по листу и бросили прямо в защитный купол. Слёзы навернулись на глаза полукровки. Она бы ничего не говорила, как про «воспитание» Сиэля, или попытку изнасилования в коридоре, про ночные бдения и уборную, где её заперли, но в этот раз дело касалось книги! Чужой книги, библиотечной.
Эстариол смотрел в ответ, не понимая, что происходит и, ожидая ответа на простой вопрос. Фиама проглотила подступивший к горлу комок и начала снова.
– Вчера, когда я готовила задания, пришли ребята с моего и третьего курса. Они отобрали конспекты…– полукровка отвела глаза от портрета, – вышвырнули их на ветер и… – Фиама не знала, как сказать главное. – Твою книгу… её… они порвали и выбросили её, – дочь ашуры вновь посмотрела в разные глаза Эстариола.
Ехидное и готовое подшутить над адептом лицо библиотекаря изменилось. Улыбка пропала. Парень стал непривычно серьёзным и словно за одно мгновение повзрослел. Фиаму напугала перемена в портрете. Слёзы катились по её щекам. Она прошептала:
– Я не смогу вернуть книгу.
Дочь ашуры всё отдала бы, чтобы вернуть книгу, чтобы её не рвали. Плевать на конспекты, на ссадины и порванную форму, только бы книга осталась цела. Это собственность библиотеки. Мать воспитала своих детей так, что чужие вещи они берегли пуще своих собственных. Фиама не знала, что можно сделать, ведь это даже не её вина.
– Верни книгу, – очень серьёзно и спокойно сказал человек, изображённый на портрете.
– Я не могу, Эстариол. Её порвали и выкинули… я даже не смогу собрать по кусочкам… – Фиама всхлипывала, и старалась вытереть слёзы. Она бы всё отдала чтобы вернуть книгу.
– Верни книгу, – сухо повторила картина.
– Эстариол, – полукровка уставилась в холодные, чужие глаза юноши.
– Верни книгу! – приказным тоном повторил библиотекарь.
– Эстариол, её больше нет… как ты не понимаешь… я не могу…
– Мне всё равно! Верни книгу! Это собственность библиотеки! Верни! – Эстариол говорил правильно, без акцента, чётко и разборчиво. Он повысил голос, и Фиама напугалась. Никогда она не видела Эстариола таким.
– Я могла бы восстановить по памяти часть, но я прочла не всё… – предложила Фиама единственный вариант, который пришёл ей в голову.
– Убогим подделкам не место в библиотеке Академии магии Воздуха! – заорал библиотекарь. – Ты взяла книгу – верни её!
– Но я не могу, – оправдывалась Фиама, попутно пятившись к выходу.
– Иди! – заметив её движение, грозно молвил портрет. – Без книги не возвращайся! Мне всё равно, как! Пока ты не вернёшь книгу, ни одной другой ты в этих стенах не получишь!
Фиама стрелой вылетела из библиотеки.
Такого просто не могло быть. Эстариол её друг. Как так вышло? Почему он зол? Почему переменился? Он никогда не говорил так чётко и правильно. Даже его голос звучал иначе! Напоминая… Декана.
Неужели Варея оказалась права? Библиотекарь никогда не был её другом? Он пустая марионетка Декана, заколдованная, чтобы влиться в доверие. Как же так. Фиама доверяла Эстариолу! Что ей теперь делать? Без доступа к книгам она не сможет готовить задания. Вопрос времени, когда полукровку исключат. Это конец.
Боль и паника захватили разум. Избитой и окровавленной, с сотрясением головы Фиаме не было так страшно. Эстариол – просто портрет. Он ей не друг, и никогда им не был. Пёс Декана!
Лучше бы я свалилась вчера. Пронеслась в голове предательская мысль. Как дальше жить, если она не сможет учиться в Академии, а без библиотеки и книг Фиама не сможет ничего.
Дура! Смогу! Я что-нибудь придумаю! Я справлюсь! Пока жива, я всё смогу! Это не конец. Фиаму посетила ещё одна сомнительная мысль – как вернуть доступ в библиотеку. Дочь ашуры, наведя на себя ускорение, со всей прытью побежала в свою комнату.
Она найдёт куски книги и соберёт их вместе! Не зря же она проучилась два года в Академии магии Воздуха.
Пробежка не помогла успокоиться. Полукровку трясло, нервы были на пределе. Эстариол орал голосом Декана, значит всё это время разноцветными глазами на Фиаму смотрел архимаг. Это ужасно! Что только не обсуждала дочь ашуры со своим библиотекарем, что только он ей не говорил. Но сегодня Эстариол выглядел таким страшный. Фиама помнила доброго простачка, любящего пошутить, но не это. Истинный библиотекарь показал своё лицо. Всего-то и нужно было нарушить правило библиотеки. Будь это реальный человек, он бы рвал и метал, а не просто кричал.
Фиама никак не могла успокоиться, руки дрожали. Эту дрожь дочь ашуры не могла унять. Мысли путались. Слёз высохли на щеках. Не думала Фиама, что вот так всё закончится.
Из дрожащих рук всё сыпалось, дочь ашуры не могла ничего найти в своих конспектах, буквы расплывались. Фиама устроила настоящий погром в спальне. Она читала записи и не могла прочесть, откидывала листы, закапывалась в них. На глаза попадались круги и пентакли, но всё не те. Предательские мысли заполонили голову, что если именно ту пентаграмму она не перерисовала или потеряла или ошиблась в ней.
Нужный листок попал на глаза. Фиама вчиталась и вгляделась в изображённую на пергаменте пентаграмму и заметки, окружающие её. Полукровка старалась всё запомнить, но мысли то и дело возвращались к безумному библиотекарю. Никогда она не сможет общаться с ним, как прежде. Теперь, зная его истинное лицо. Она потеряла последнего друга в стенах Академии. Варея бросила её, Куратор уехал и не вернулся, а теперь ещё и Эстариол оказался предателем. Почему это место так недоброжелательно к полукровке?
Фиама сгребла листы, свечу, мел и воду чтобы построить пентаграмму. Дочь ашуры направилась к выходу, споткнулась о порог и выронила всё. Вода разлилась на лист с пентаклем. Полукровка подлетела к нему и тут же стряхнула воду и принялась сушить. Руки дрожали, она едва не порвала многострадальный пергамент.
В таком состоянии они наворотит дел. Фиама слишком сильно волновалась и не могла унять дрожь. К тому же все наставники учили не действовать на горячую голову. «Утро вечера мудренее», говорила мама. Фиаме нужно переспать с мыслями. Когда дрожь пройдёт, разговор с Эстариолом немного забудется, она поест и отдохнёт, тогда можно браться за ритуал. Но завтра она училась.
Собрав вещи, Фиама вернулась в комнату и села на кровать. Адепт принялась растирать голову и ушибленные при падении места.
«Только стало получаться с молниями, а тут праздник. Прощай тренировочка» вспомнился обрывок разговора ребят Азлира. Праздник? Деревья отцвели, какой ещё праздник? Фиаму озарило! Ингела Сцы говорила о звёздном небе.
Фиама выглянула в окно, зачаровала небесный взор и принялась высматривать звёзды. Фиолетовая точка поднималась над горизонтом. Юнона! Ну конечно. Ингела говорила, что Юнона в среду будет на пике близости к Плутону. Это же наша планета, покровитель магии Молнии. Обещали устроить праздник. Отлично! Вот оно. Пока все будут гулять на празднике, я всё и сделаю.
Фиама обдумывала, как использовать близость планеты. Юнона – планета, поддерживающая магию энергии, то есть молнии, если включить её в пентаграмму, то сила заклинания увеличится. Магия точно сработает! Ещё один повод, отложить ритуал до праздника.
Дочь ашуры подготовила ответы на завтра и легла спать. Имея в запасе план, она почувствовала себя спокойней и уверенней. Снились Фиаме порталы между мирами и планетами, она прыгала в них, спасаясь бегством от страшного врага – портрета Декана.
Учебный день прошёл тревожно: Анджи недовольно поправлял жесты полукровки, с воплощением ветра тоже не заладилось. Фиаму продолжало потряхивать от страха, а голову наполнили сомнения. Справится ли она? Сможет ли самостоятельно и правильно начертить пентаграмму? Подействует ли она? Фиама задумала о своём на самообороне и едва не вывихнула Селене руку. Шин качал головой и заставил дочь ашуры задержаться в наказание. Иногда казалось, что тренер, не обладавший магией Воздуха, видел полукровку насквозь. Он загонял её нормативами после занятия с третьим курсом. Когда Фиама валилась с ног от усталости, Шин сказал «хорошо» и отпустил её.
Форма провоняла потом. Фиама с вечера отрезала ленты от футболки и пришила к мантии, решив завтрашний день провести в ней. Комплект одежды полукровка постирала и повесила сушиться.
Фиама вся измазалась в траве, пока спарринговала и училась метать ножи из лежачего положения, и решила, как следует помыться. Экстракт мыльной травы заканчивался. Оставалось на пару раз. Что делать потом, дочь ашуры не знала. Каждая мелочь словно намекала, что Фиаме пора покинуть Академию навсегда. Ко всем остальным бедам, полукровка выяснила, что её сапог прохудился.
Уставшая, полная сомнений, со страхом в душе Фиама легла спать. Завтра её ждал судьбоносный день. Вся дальнейшая жизнь зависела от единственной пентаграммы.
Фиама нервно вскочила с постели при первом звоне музыки ветра. Причесавшись она еле затолкала сбритые Деканом волосы под ленту. Коротенькие волосики отросли, а седина из пятнышка превратилась в прядь.
Форма высохла, но дочь ашуры спрятала её в кульке. Денёк выдался пасмурным, ветреным и прохладным. Дочь ашуры натянула колготки, мантию, собрала листы, запрятала свечку в карман и отправилась на дело.
В столовой она пыталась вести себя как обычно, но чувствовала, что весь её план светиться на лбу. Фиама затравленно оглядывалась. Вокруг царила атмосфера праздника. Столовую украшали флажками, в парке перед зданием Академии расставляли лавочки и табуретки. Погода обещала разгуляться к вечеру.
Пока дочь ашуры ела, туман поредел, а солнце стало появляться чаще.
В суматохе подготовки к празднику и вечернему наблюдению за Юноной, никто не обратил внимания на Баньши, которая носилась с конспектами по Академии. Адепты и преподаватели решили, что полукровке задали доклад о Юноне. Когда Баньши пропала, адепты порадовались и понадеялись, что она заперлась в комнате и готовила ответ. Селена высказала общую мысль, чтобы там полукровка и осталась во время вечернего наблюдения.
Фиама побегала по Академии, поспрашивала о предстоящем явлении, изображая подготовку очень важного доклада о Юноне. Дочь ашуры нарочно появлялась в самых людных местах, чтобы её заметило, как можно больше людей.
Ближе к полудню полукровка отправилась на зачарованный остров. Она бы выбрала другое место, но пентаграмма поиска, на которую надеялась Фиама, должна располагаться там же, где предположительно предмет потеряли. Чем ближе место потери, тем лучше работал поиск, а на зачарованном острове порвали книгу. К тому же сюда никто не заглядывал и не нашёл бы Фиаму. Хотя прошло уже два дня, полукровка не теряла надежду, даже звёзды на её стороне. Юнона должна помочь!
