Алина Сконкина
Баньши Ветра
Месть
– Мага Воздуха отличает не только знание магии и белые ленты на фиолетовой одежде, но глубокие познания в истории, основах мира и закона равновесия, знания природы вещей. Тема сегодняшней лекции – тройственность мира. Начнём занятие, пожалуй, с древнейшей легенды о сотворении упорядоченного, – преподаватель обвела адептов взглядом. Фиама уже приготовилась встать и рассказать Миф о зарождении, но наставница попросила блондина с первого ряда. – Маркус, расскажите нам Миф о зарождении, когда Вы дойдёте до нужного момента, я Вас остановлю и возьму слово.
Маркус коротко рассказ о всеобъемлющем Хаосе, о появлении первейшей звезды – Стелы Амино, о борьбе Хаоса с ней. Со школы все люди знали эту легенду, так что ответ адепта никто не слушал. Фиама посматривала на Сиэля, который сидел ровно с каменным лицом глядя перед собой. Он просил полукровку не высовываться на занятиях Лелулиана, и Фиама пыталась, даже когда она видела предмет или мелкие детали, тексты, не смотря на них, она молчала. Но вчера дочь ашуры забылась и выступила, она назвала все предметы, которые пометил наставник и спрятал в аудитории. Лелулиан похвалил её и даже поставил в пример остальным адептам. Сиэль же одарил полукровку тяжёлым взглядом, она предала его доверие.
Фиама сидела, съёжившись, и пропускала мимо ушей историю появления Амино Дарк, пока преподаватель не остановила юношу.
– Премного благодарна, Маркус, за Ваш подробный рассказ. Под действием собственной хаотической силы, великое ничто породило жизнь. Состоялся первый закон вселенной – в жизни есть смерть, а в смерти жизнь. В любой противоположности есть противоположная ей составляющая, – напомнила преподаватель. – Но как мы знаем, не только Амино Дарк произошла от взрыва Стелы Амино. Из неё вылетели две искорки – Сущее, оно же Бытие, Жизнь, Создание и Тлен, он же Небытие, Смерть, Забвение. Сущее и Забвение обрели форму и стали первыми и единственными демиургами. По завету Стелы Амино они творили миры.
Упорядоченное росло внутри великого хаоса и рождало новое упорядоченное. Так появились первые четыре стихии: Земля, чья поверхность плодоносила новым упорядоченным. Вода, дарующая долгую жизнь созданиям упорядоченного. Воздух, отсутствие которого сказывалось на условиях жизни. И огонь, предлагающий законный конец всякому упорядоченному. Появилось время, упорядоченно распределив события в пространстве. С появлением Времени пространство изменилось, появились новые миры, отражённые от истинного, случайным выбором его жителей. Отражений этих появилось столь огромное множество и продолжает появляться до сих пор, что человек может сойти с ума, пытаясь осознать их количество. Чем больше искажений происходило в мире, тем дальше его относило от изначального, но нас интересует один мир. Истинное название его давно утеряно. В том мире жила сильная благородная раса крылатых людей. Верховенствовал над ними настолько сильный волшебник, что магический дар свой он разделил на части, и отправил в другие миры, ибо от подобной мощи трескалась ткань бытия. Вы знаете этого волшебника под именем Избавителя.
Нет. Он никакой не бог, как утверждают фанатично преданные писаниям люди Земья. Маги должны отличать правду от идеи. Но в другом, их писания весьма правдивы. У Избавителя был ученик, которому не нравилось отношение наставника к крылатым людям, в отличие от низших рас. Он его предал и был низвергнут в иной мир – окраинный, где не было ничего, кроме выжженной земли. Там брошенный ангел Анатасаил и некоторые его приспешники, создали свой идеальный мир из безжизненной пустоши, где пребывали в заключении.
Сила Избавителя и Анатасаила, отрёкшегося от своего имени и ставшего Сатаной, стала настолько велика, что могла уничтожить миры. Междоусобная их война затронула всех, тогда Сущее и Забвение вмешались. Они изменившее систему упорядоченного, создали новые измерения и заперли народы и магов в них. Эти два мира известны нам, как Рай и Ад. Магия этих миров настолько сильна, что они связаны с каждой упорядоченной жизнью. Эти миры абсолютны. Осознать масштаб их эволюции крайне трудно. Они часть всего и пронизывают каждый упорядоченный мир. Более того, Ад и Рай воздействуют на души смертных и могут притягивать их – воздействовать при жизни и толкать совершать те или иные поступки, а после смерти забирать в своё измерение.
– Как же закон вселенского равновесия? – спросил темноволосый парень со второго ряда.
– Два мира заняли две чаши весов, – продолжала преподаватель. – Забвение сокрыл их, но они существуют в двенадцатом и тринадцатом измерении. Эти миры пронзают ткань бытия, они близко и далеко одновременно. Они уравновесили сами себя, являясь противоположностями друг другу.
– При чём здесь закон тройственности? Третьим миром считается наше измерение? – не мог угомониться адепт.
– Нет. Существует третий мир, также пронзающий ткань бытия – мир Духов. Его грань настолько тонка, что мы можем с ним взаимодействовать. Призраки, духи, баньши, сущности без плоти – это жители мира Духов. Все жители мира Духов бесплотны в нашем измерении. Оживление мертвецов происходит именно при воздействии с миром духов. Более того, вампиры, ёкай, лешие, домовые, а также омёдзи, люди с особым даром, и ряд других рас способны использовать мир духов так же, как маги используют стихии. Они пронзают границы и уходят в мир духов, а затем возвращаются в телесной форме. Существует мнение, что Ветер, Огонь, Вода, Земля, Молния, Радуга и Отражение также живут в двух мирах – нашем и мире Духов. Однако это мнение не подтверждено.
– Как они это делают? В смысле как они уходят в мир духов, а потом снова появляются в нашем мире в телесной форме? – вновь подал голос один из адептов.
– Как маги создают ураганы, тайфуны, огненные стены и землетрясения? Как драконы преодолевают пространство в тысячи километров за секунды? Как серены проникают в разум моряков? Это их врождённое умение. Нужно только научиться, – наставительно высказалась преподаватель. Нерадивый крикун замолчал. Фиама почувствовала на себе чей-то взгляд, она поискала глазами и увидела, что на неё с укоризной и обидой смотрел Сиэль. Стоило полукровке заметить его, как юноша отвернулся.
Что же я наделала. Потеряла единственного друга. Он ведь мне помогал. Но это же Академия и я тоже учусь. Чёрт!
– Мир Духов не может влиять на выбор смертных, но его жители не заперты в мире и частенько видны нам – призраки, полтергейсты. К сожалению магия Воздуха бессильна против жителей мира Духов, но из-за способности видеть и заклинания небесный взор, мы видим их чаще других.
Фиама сжалась. Видеть монстров и призраков, но не иметь возможности защититься от них. Не честно! Лучше бы и не видеть вовсе. Полукровка заметила, как напряглась Селена от слов преподавателя и темноволосый парень на втором ряду.
– Не переживайте, их легко спугнуть. Жители мира Духов бояться пристальных взглядом, так как их эфемерная структура – их защита. Итак, в чём же состоит тройственный закон. Когда тело умирает, бесплотная душа имеет выбор: либо она чиста и благородна и притягивается Раем, а там становится ангелом; либо она порочна и мерзка, а посему для неё нет пути кроме Ада. Каждый злой поступок и каждый хороший отмечаются на вашей душе пятном. Злые поступки марают белые пятна, а добрые – вычищают чёрные. Когда вы умираете пятна взвешиваются. При этом, вы можете считать, что совершили благой поступок, но он отложится на душе тёмным пятном – решает вселенная и демиурги, а не вы. Поэтому, мы не знаем куда попадёт душа после смерти. Души с неопределённым количество белых и тёмных пятен – перерождаются. Большая часть душ продолжают круговорот перерождений. Лишь самые чистые и самые грязные сразу отправляются в Рай или Ад, соответственно.
Но если душу привязала к жизни некая сильная эмоция, пережитая перед самой смертью, душа остаётся. Это может быть ненависть, тогда из души рождается баньши. Это может быть любовь, тогда из душа становится светлым духом хранителем. Это может быть сильное желание завершить дело, тогда рождается призрак. Неприкаянная душа, возвращается снова и снова в мир и пытается что-то исправить. К сожалению, сильными чаще всего становятся негативные эмоции, порождающие злых духов. Если злой дух задержится в мире надолго, он становится ёкаем.
– Существует же способ как-то успокоить такого духа? – спросил Маркус.
– Для этого нужен некромант или омёдзи. Некоторые маги Земли могут упокоевать слабых мертвецов. – Преподаватель подняла руку, опережая вопрос из аудитории. – Мертвецы и другая нежить имеют физическое тело, но их пробуждает негативная энергия извне. Да, магия Воздуха бессильна и против них. Мертвецов лучше всего сжигать, они бояться огня. Вернёмся к лекции: эти три мира, существуют параллельно и проходят насквозь любой другой, в том числе и наш. Если представить врата меж этими мирами, как, – преподаватель задумалась и окинула комнату. Взгляд её пал на занавески. – Как лёгкие занавески. Мы бы не просто видели, мы бы могли в любой момент отодвинуть такую занавеску и пройти за неё. Но к счастью всё не так просто. В Рай мы можем попасть при жизни призвав ангела, в Ад вызвав демона, а в мир Духов ведут сокрытые врата. Три мира порождают три направления волшебства. Так церковники в Земье общаются с ангелами и им открывается дар созидания, как и волшебникам. Чернокнижники и ведьмы служат демонам и получают от них дар разрушения, как и чародеи. Некроманты и омёдзи способны вызывать души и вселять их в тела. Общаться с духами могут также шаманы и представители некоторых рас.
Три мира всегда находятся в непосредственной близости с нашим. Но на этом закон тройственности не заканчивается. Если представить время, как вектор, берущий начало из прошлого и пронзающий будущее, то настоящее оказывается в центре. Временных составляющих всегда только три. Было, есть и будет. Вчера, сегодня, завтра. Прошлое, настоящее и будущее. Такого устройство времени. Но временной вектор не единственный.
Преподаватель начертила на доске точку и провёл через неё вектор, отметив пунктиром прошлое и стрелкой будущее. Далее она провела к этой линии, через точку настоящего, перпендикулярную линию.
– Каждый наш выбор в той или иной ситуации, меняет мир и как следствие создаёт точку отсчёта параллельных путей развития нашего мира, где тот или иной выбор состоялся иначе. Допустим здесь, – преподаватель поставила точку на второй прямой линии, – я съела на завтрак не гречку, а овсянку. – По аудитории пробежали смешки. – А здесь, – преподаватель поставила точку ближе к краю линии, – Разрушительница не приходила в наш мир. Если она не приходила в наш мир, стало быть, никто не возродил Аэфис. – Наставница из этой точки нарисовал параллельную вектору времени прямую. – Следовательно, безвременье в этом параллельном мире продолжалось бы по сей день. Или пришёл бы кто-то другой и своими методами возродил страну. – На доске появлялись новые временные векторы и линии альтернативных событий.
– Это плоское представление параллельности миров. Оно не верно. В конце концов, этих выборов каждую секунду происходит миллиарды, а значит, и параллельные миры делятся из каждой точки, – преподаватель начертила нечто похожее на звёзды из нескольких точек на доске. – У каждого мира есть свои альтернативные реальности. Они настолько похожи, что различить какая являлась основополагающей – невозможно. Все эти параллельные миры переплетаются и составляют сложный узор из миров и их траекторий в разных плоскостях.
Чем дальше мир в череде параллельных вселенных и отражений, тем больше отличий в нём от нашего мира. Так же как различаются глубокое прошлое от далёкого будущего. Но мы не можем брать свой мир за центр подобной схемы. Для нас естественно вести отсчёт от самих себя, но кто знает, наш мир может быть альтернативным какому-нибудь иному. Наверняка известно лишь одно – наш мир не единственный. Наш мир блоха в океане упорядоченного.
Есть вопросы?
Адепты под впечатлением от услышанного, пытались сформулировать хоть один достойный вопрос.
– Почему демоны и ангелы не расхаживают в нашем мире просто так? – спросил Азлир, припоминая начало лекции. Во второй половине занятия адепты запутались с рисунками на доске и понятиями параллельности.
– Это тема для следующей лекции, которая состоится на выпускных курсах, когда вы будете изучать заклинание «изгнание нечисти», – улыбнулась преподаватель и отпустила адептов. Так жестоко их ещё никто не интриговал.
Вскоре, после занятий, физподготовки и тренировки со вторым курсом, Фиама решила забежать в библиотеку и взять какую-нибудь книгу о небесном взоре. Она пыталась поговорить с Сиэлем, но тот высказал ей лишь одну фразу «я тебе помог, а ты». Эта фраза хуже считалочки про Тень стучала в голове полукровки постоянно и всплывала в самый неподходящий момент.
Фиама не могла подавить в себе желание использовать белый взор постоянно, при этом концентрация её оставляла желать лучшего и заклинание то выходило, то нет. Единственная магия, которую узнала дочь ашуры, а Сиэль просил о таком. Не было ли это жестоко с его стороны? Но ведь он остановил ребят, заступился, просил не докучать с песнями. Фиама выкинула все мысли из головы и пошла в библиотеку. Все эти переживания сбивали её, она терялась и не могла собраться, делала ошибки в заданиях, а на семинарах сбивалась и перепрыгивала целые абзацы заготовленного ответа.
В книгах полукровка надеялась узнать больше о быстром вызове заклинания, а также об иных способностях, которыми наделял небесный взор. В библиотеке Фиама немного задержалась, беседуя с Эстариолом, не упускающим возможности подшутить над адептом. Рядом с портретом дочь ашуры расслабилась, посмеялась от души, и сама не осталась в долгу, придумав едкий ответ на очередную шутку парня. Возвращаясь в свою комнату, Фиама мысленно готовилась к нескольким часам подготовки заданий, после выполнения, которых, она могла позволить себе почитать то, что действительно хотела.
Приняв душ, переодевшись в предварительно взятые из кулька под балконом вещи второго комплекта, Фиама подготовила часть заданий, оставив несрочные задания по этике. В столовую она пошла в заштопанной юбке, она хотела подойти к Сиэлю, но его всегда окружали люди, а полукровка не хотела извиняться при толпе наблюдателей. Отужинав, она наконец взяла книгу по взору. Фиама разулась, развалилась на заштопанном одеяле и читала новую книгу. Книга оказалась очень интересной, как и любая другая литература, где упоминалась магия. Дочь ашуры так и не переоделась в пижаму, когда её сморил сон.
Переживания дня нашли отражение в сновидениях полукровки. Ей снилось, как Тень ковырялась в замке на голове у дочери ашуры, а, открыв его, принялась щёлкать пальцами. Картинка сменилась, Фиама перенеслась в центр шушукающейся толпы, люди, перекошенные адепты, плавающие в пространстве, смеялись над происхождением и манерами полукровки. Они говорили о том, что дочь ашуры достаточно задержалась в Академии, что она не умела дружить и не хотела признавать власть Селены, а потому ей нужно умереть.
Фиама лежала на кровати, словно прикованная, а потом вдруг осознала, что это не сон, по её комнате действительно кто-то ходил. В мозгу в тот же миг всплыла считалочка: «Раз, два, ночь вступает в права. Три, четыре, раскрывайте глазки шире. Пять, шесть, полукровку будут есть. Семь, восемь, Тень придёт сегодня в гости. Девять, десять, хочет Тень тебя прирезать». «Тень придёт сегодня в гости» стучало в голове безумно напуганной дочери ашуры. Она не хотела видеть эту кошмарную Тень. Если не назвать беду – она минует, а если не увидеть. Нет! Если Тень посланец мира духов, нужно наоборот смотреть в упор.
Борясь со страхом, Фиама хотела встать, но поздно. Её схватили, напялили на голову мешок, стащили с кровати и поволокли вниз по лестнице. Полукровка брыкалась, пыталась вырваться и заорать. Что-то тяжёлое обрушилось на голову девушки, а затем ещё и сбоку по щеке приложились плоской поверхностью. Фиама не потеряла сознание, но мозг после удара отказывался работать и искать способ выпутаться.
Дочь ашуры не вполне понимала, что творилось вокруг неё и, куда именно её тащили за ноги, позволяя голове считать ступеньки самым жестоким образом – затылком. Каждый следующий удар отзывался жуткой болью в голове и искрами, что выпадали из глаз и кружили перед взором. Казалось, этот кошмар никогда не кончится. Удар, снова удар, волосы начали прилипать на затылке то ли к голове, то ли к мешку, а ступеньки всё не заканчивались.
Фиама не разбирала где верх, а где низ, в сознании оставались лишь размеренные удары о голову чего-то острого. Иногда удары прекращались на некоторое время, за которое мешок прилипал к голове сильнее, а потом возобновлялись вновь, отрывая крепко присохший мешок вместе с волосами. Полукровке казалось, что с неё снимали скальп живьём. Вокруг слышались приглушённые голоса, они перешёптывались, о чём именно Фиама не могла понять. Она даже не могла осмыслить, чьи именно это голоса, мужские или женские. Она хрипела, пыталась сказать, чтобы её отпустили, но при очередном ударе о ступеньку язык попал между зубов. Рот наполнился железным вкусом крови, язык защипал. Фиама попыталась отбиться от людей руками, но только ударялась о ступеньки. Она выла и мычала, не в силах закричать.
Ступеньки закончились, и ужасающие удары о голову со снятием скальпа в пролётах прекратились. Вскоре началась другая пытка, теперь Фиаму волокли по дорожкам, выложенным камнями, которые оставляли на теле адепта множество синяков, ушибов и царапин. Дочь ашуры почувствовала холод позднеосенней ночи, мысли её немного прояснились. Возможно, озарение пришло к ней вследствие последних мгновений жизни, а возможно подействовал свежий воздух, напитавший голову сквозь мешок. Фиама поняла, что её тащат по аллеям Академии, и что голоса, перешёптывающиеся рядом – мужские, скорее всего, принадлежали парням с первого и второго, возможно третьего курсов. Да они все похожи.
Снова попытавшись закричать и начать вырываться, Фиама получила пинок в живот, от чего её чуть не вырвало собственными внутренностями. Раздался дьявольский смех, хотя, учитывая, что предки Фиамы имеют отношение к дьяволу, этот смех казался даже хуже. Ашуры никогда так не смеялись, и вообще были достаточно доброй расой, несмотря на свои адские корни. После нового пинка, во рту Фиамы ещё больше разлился вкус железа. Последовал возглас о смерти всех нелюдей, после которого голоса зашептались о чём-то и потащили девушку по дорожке из камней уже молча.
Вскоре мучители сошли на газон, а с него в какие-то дебри, потому как Фиаму теперь кололи ветки, а под головой шуршали листья. После ещё пары пинков полукровку перевернули, схватили за мешок, прихватив пучок волос под грубой тканью, и потащили. Дочь ашуры вцепилась в руку и стала царапать её ногтями, брыкалась ногами, извивалась всем телом, лишь бы её отпустили.
Завязки мешка, затянутые под горлом, сдавливали шею, не давая глотнуть воздуха. Фиама стала задыхаться и кряхтеть, она царапала шею, не находя завязок мешка. Её продолжали пинать, толкать ногами, когда она вырывалась, ударяли по голове тяжелейшей пощёчиной. Хоть холод и привёл дочь ашуры в чувство, долго это состояние не продлилось, а после очередной оплеухи, полученной от кого-то очень сильного, дух чуть не покинул тело Фиамы.
Полукровку под локти подняли и поставили на ноги, она почувствовала под собой ненадёжную, шаткую поверхность, и ощутила поддувающий снизу ветер. Пройдя хлипкую переправу, девушка вновь получила пинок и упала, плохо соображая, заваливается она или земля ударяет её по лицу. Рывком Фиаму снова поставили на ноги и сняли мешок.
Дочь ашуры увидела перед собой улыбающееся лицо здоровяка сокурсника, который в тот же момент толкнул её в грудь. Фиама оступилась, под ногой не было земли, и она упала. Ударившись о дно, полукровка оказалась в узком ящике, и ничего не понимая уставилась вверх. Вокруг ямы стояли Селена, Маркус, здоровяк, ребята из команды Азлира, несколько второкурсников, между ними прошёл Сиэль и склонился над ямой. Он смотрел на Фиаму с миловидным добрым лицом, а затем заговорил приятным, внушающим доверие голосом:
– Я же просил тебя не высовываться. Я помог тебе, попросил ребят не смеяться над твоим пением. И они перестали, – он посмотрел на адептов, те заулыбались в ответ. – Неужели в ответ я так много потребовал от тебя? Всего лишь не высовываться на занятиях Лелулиана. Но ты даже этого не смогла сделать для меня.
Сиэль посмотрел на Фиаму с укоризной. Полукровка лежала в гробу, затравленно глядя расширившимися от ужаса глазами на адептов.
– Я же был к тебе добр. Мы все были, – развёл руками юноша.
– Да, пытались ввести в компанию, – поддакнула Селена. – Но ты словно считаешь себя выше других, игнорируешь нас, уходишь без слов, воротишь нос. Неужели ты думала, что нам такое обращение приятно? Ты явно чего-то не понимаешь в этой жизни.
– В любой человеческой компании есть король, а есть отбросы. Здесь король – Я, – твёрдый голос на вязался с миловидным добрым лицом. – А ты грязь под моими ногами. Ты – ничто. А посему ты должна ноги мне целовать. Пока ты это не поймёшь, ты не сможешь жить среди людей, – более грозно заявил Сиэль.
– Пожалуйста, – шепнула Фиама.
– Поздно, – развёл руками сын Декана, с упрёком глядя на полукровку. – Ты предала моё доверие. Ты не понимаешь устройство этого мира и видимо не поймёшь, пока я тебе его не продемонстрирую во всей красе. – Юноша поднялся с корточек, но продолжал смотреть на дочь ашуры, глаза его стали холодными.
– Мы тебя научим, воспитаем, – посулила Селена с улыбкой.
– Ты же у нас быстро схватываешь, – поддакнул Маркус. – Одного урока должно быть достаточно.
Сиэль щёлкнул пальцами и указал на полукровку в яме. Двое адептов подняли крышку ящика, примерили над ямой и отпустили. Фиама оказалась в темноте и одиночестве. Она подняла руки и попыталась отбросить крышку.
– Нет, не надо, я не, – попыталась оправдаться дочь ашуры.
– О, теперь она нас заметила, – пожаловался Маркус. – Теперь разговаривает. Снизошла.
– Полежишь здесь, подумаешь о своём поведении, – скучающим голосом сообщил Сиэль. – А утром, – он бросил взгляд на товарищей и поправился, – нет, ближе к обеду, мы тебя откопаем. И если ты не поймёшь, мы будем повторять урок снова и снова.
– О, да, – протянула Селена. – Это будет весело.
– Ах да, если ты пожалуешься кому-то, поверь, мы придумаем пытку пострашнее, – закончил своей самой дружелюбной улыбкой Сиэль и снова щёлкнул пальцами, скомандовав «закапывайте».
Двое крупных ребят принялись ссыпать землю прямо на полукровку. Фиама натянула крышку сверху, спасаясь от земляного дождя. Её заживо закапывали в землю! Дочь ашуры заорала, она молила пощадить её, спасти, вынуть из ящика, перестать кидать землю. Она клялась, что поняла урок и больше не будет высовываться, она станет послушной, незаметной, лишь бы её спасли. Фиама плакала, а земля продолжала сыпаться сверху. Ящик оказался маленьким и узким, тёмным и страшным. Всё тело ныло и зудело от множества мелких ранок и синяков, крупных ушибов и разбитой головы. Прокусанный язык саднил. Полукровка хрипела, не в силах дышать нормально. Казалось, в голове почти сквозная дыра, через которую неостановимо вытекал то ли мозг, то ли кровь, то ли ещё что-то мокрое и липкое.
Фиама вопила и выла, стучала в крышку руками и коленками, пока не сбила их в кровь. Она орала и проклинала людей, клялась в ненависти Сиэлю. В ней словно пробудился дьявол и рвался наружу через поток сдерживаемых доселе эмоций. Фиама содрала глотку, выкрикивая проклятия.
К мукам терзаемого тела добавилась ужасающая усталость и еле сдерживаемая тошнота. Она нарастала, в то время как силы покидали дочь ашуры. Они болезненно утекали из тела. Их вытягивали клещами, медленно принося смерть.
Внезапно разум Фиамы прояснился. Глаза и зрачки увеличились от ужаса, близкой смерти. Полукровку колотила сильная дрожь, а она смотрела сквозь нарастающий слой земли на своих врагов, на второкурсников, на третьекурсников, и главное на Сиэля! Она узрела его ауру, просмотрела насквозь и теперь отчётливо видела из какой злобы состоял этот человек. В нём не было ничего хорошего, только жадность, зависть и ненасытность. Он никогда не был её другом! Притворство текло в его крови. Небесный взор не продлился долго, но Фиама узрела суть людей, стоявших над ямой. Все они прогнили душой.
Магия спала. Фиама осталась наедине с гробом, в котором, корчась от боли, муки, тошноты и просто отчаянного страха, медленно задыхалась. Дочь Шанны клялась себе и орала: «Сиэль будь ты проклят, я убью тебя!», пока не стала задыхаться. Земля сверху всё прибывала, неостановимым потоком, так что с каждой секундой полукровке становилось всё хуже. Силы покидали её, но сознание оставалось.
Фиама задыхалась, локти и пальцы она содрала в кровь, до самого мяса, нервные окончания на них ныли и отзывались пульсирующей болью. Все проклятия и злобные взгляды, бросаемые деревенскими вслед отродью ашуры казались детской забавой. Все эти раскиданные подушки и рваные одеяла – прелюдия настоящего Ада. Полукровка даже не подозревала, как хорошо жила до того, как оказалась в мерзотном гробу. Мысли метались, подгоняемые ураганом чувств. Фиама ненавидела всех и вся, она проклинала весь свет и мир и главное этого злого, ужасного человека – Сиэля. Вместе с его приспешниками.
Никогда она не станет сабочёнкой этого ублюдка. Лучше умрёт в этом гробу, но никогда не склонит головы перед отродьем Декана. Пусть он король Академии, а Селена его королева. Если Фиама выживет, она убьёт их обоих, отомстит, но никогда не сдаться и не станет потакать людской прихоти! В конце концов, вот люди и показали своё истинное лицо. Ни ашуры, ни даже демоны, так не поступали со своими врагами. Не могли они притворятся добродетельными, а люди могли. Никто не знал, что скрывает эта приторная морда, а Фиама узнала. Звери и те сражались лицом к лицу, если их что-то не устраивало. Лишь люди всегда прячутся, всегда действуют либо чужими руками, либо, скрывая лицо, надевают жертве на голову мешок, притворяются добрыми, ударяют в спину.
Перед смертью Фиама узнала лица своих врагов, взглянула в глаза, полные ненависти и страха. Да, они боялись её. Все боялись её и ненавидели. Ненавидели, потому что боялись, а боялись, потому что она другая, не такая, как эти люди, и она отомстит им. Всем! Всем, кто свершил это преступление. Всем, кто косо и зло посмотрел. Она отомстит всем людям. Нужно только выбраться из гроба.
Ненависть отходила на задний план, в тёмном запертом ящике страшно находиться. Силы утекали, тело болело. Из глаз текли то ли слёзы, то ли жидкие звёзды, которые до этого маячили перед глазами. Фиама упёрлась руками и коленями в крышку гроба. Из последних сил, полукровка давила на неё, но всё тщетно.
Меня всегда спасали. Мама, Макри, Кси, бабушка. Все. Кто-нибудь приходил и помогал. Кто-нибудь…Сейчас рядом никого…Я совсем одна…в темноте, в гробу, в земле…
Без надежды выбраться, не мечтая о спасении, ибо ждать его не от кого, Фиама тонула в панике и отчаянии, в глубоком страшном одиночестве, наедине сама с собой, с тьмой, окружившей её. Земля сверху давила так сильно, что иной раз полукровке казалось, что её расплющит и погребёт навеки. Почва набьётся в рот, глаза и уши, черви станут ползать под одеждой и заползать в нос и, страшно подумать, куда ещё. Никто никогда не найдёт её здесь. Да и кто будет искать? Разве есть у полукровки друзья, или заботящиеся, волнующиеся о ней люди здесь, в стенах Академии? Сиэль отлично подгадал время, Куратор улетел по своим странным делам. Может, он знал, что это случится, участвовал в заговоре и специально покинул Академию? И какое ему дело до забот полукровки.
Её никто не спасёт. Это конец. Она умрёт в одиночестве. Даже Ветра нет рядом. Нет надежды на будущее. Не будет у неё семьи и приключений, ничего не будет. Шанна, Макри, Кси даже не узнают, что Фиама умерла. Возможно, спустя годы, кто-нибудь скажет им, что была в Академии маленькая глупая полукровка, а потом пропала. Никто даже не узнает, где она похоронена. Никто не принесёт цветочек на её могилу. Она не соединится с Ветром своим пеплом и духом. Мир не узнает о ней.
Прости мама, я не смогла…
Фиама никогда не увидит Озон, Искру, Белый Клык, Башни. Не увидит Кси и её детей, Макри и Шанну… она даже свет больше никогда не увидит. Только тьму. Тьма забирала её в свои объятия. Воздуха становилось всё меньше, от чего разум отказывался работать и заходил за ум. В этом ужасе и мраке, запертая со всех сторон и окружённая землёй, Фиама потеряла кое-что очень важное для мага Воздуха, но приобрела что-то более ужасное, чем вся сила магии, когда-либо пробуждавшаяся в простом человеке. Фиама погружалась теперь в вечную тьму, умирая со злостью и страданием в сердце. В объятиях страшной Полуночной Тени.
Привет, Тень, я ждала тебя. Тень везде, вокруг, она обволакивала, обнимала, как всегда заботливо обнимало девушку одиночество. Тьма проникала в неё, в тело, в сердце, в разум…
* * *
– А нам точно нужно её откапывать? – спросил Маркус, когда Джадан отряхивал руки после работы землекопа.
– Мы же не убить её хотим, а воспитать, – напомнил Сиэль. – В обед откопаем, и она будет шёлковой. Её можно будет использовать, да и я не наигрался, – признался юноша.
– Мне тоже понравилось. Это было восхитительно, – сообщила Селена. – Как она смотрела, как вопила.
– Но что если преподаватели заподозрят неладное? Мы её знатно побили, – стараясь не подать виду, что боится, спросил Мори.
– Если она попытается нас сдать – мы будем всё отрицать, – жёстко заявил Сиэль. – Тот остров проклят, следов не найдут. А если хоть одна душа проболтается – полетит вниз с парящих островов. Без дирижабля.
Адепты прикусили языка. Они до сих пор не могли поверить, что закопали малявку в землю. Если она выживет, то должна подчиняться им всем, как преданная собачонка.
Сиэль гордился собой. Его план, чёткий, простой, лёгкий прошёл как по маслу. Он изучил устройство комплекса Академии, и знал, что в комнатах адептов нет замков, и комната ашуры не исключение. Он продумал всё до мелочей. Он закопал её там, где никто не будет искать. Где, даже если попытаются, не найдут никаких следов. План был гениален.
Ха! Отец, ты можешь гордиться мной. Ты говорил, я глуп и слаб. Но я избавился от помехи. Этой ночью в яме родиться кто-то новый, тот, кто будет преданно служить мне, пока не вылетит. Сиэль лежал в кровати, наслаждаясь своей победой. О, как же сладка она была. Теперь всё пойдёт как по маслу. Он будет в центре внимания, самым сильным адептом на курсе. Он добьётся колоссальных успехов. Завтра, после обеда они откопают свою шёлковую подругу, перевоспитанную. Отныне она будет знать своё место и не затмит успехи Сиэля на занятиях магией. Отцу это понравится, возможно он даже похвалит сына. Как же долго Сиэль этого ждал.
