Алина Сконкина
Баньши Ветра
Он медленно придвигался ближе, а затем, когда полукровка послушала и подняла взгляд, сделал выпад. Фиама заметила его движение и застыла. Парень едва успел изменить траекторию удара, чтобы не попасть по девочке. Он запрыгал на одной ноге, едва не навернувшись.
– Эй, ты чего? Нельзя застывать! – выругался Оз. – Я чуть тебе лицо не расшиб.
Фиама стояла и не могла пошевелиться. Как она могла что-то сделать, когда на неё летел мужчина.
– Это не по-настоящему, а игра. Мы же учимся драться, – попытался успокоить её Оз. Фиама кивнула.
Юноша сделал выпад и на этот раз полукровка увернулась, обернулась на пятках и зашла за спину Оза, а затем ударила его локтем в почку. Удар был слабым. Оз схватил её за руку, вывел из-за спины и покачал головой.
Фиама знала, что это никуда не годиться, но она никогда не била людей. Внутренний блок не давал ей причинить боль другому. Оз присел и нижним ударом сшиб девушку с ног, та упала на задницу и растеряно на него уставилась. Юноша засмеялся.
– Тренер, ну это никуда не годится. Она не может драться, – заключил он и получил от тренера по башке.
– Я здесь решаю, может или нет. А ты чего расселась. Поблажек не будет, вставай и бейся. Хочешь научиться защищаться – учись атаковать!
– Атака лучшая защита, – ленивым тоном произнёс знакомый темноволосый парень.
Фиама поднялась и сделала решительное лицо. Оз вновь напал, он пытался достать противницу рукой, боясь, что не сможет контролировать силу удара ногой. Фиама поставила блок и поняла, что он не спасение – боль взорвалась в руке. Полукровка упала, но на этот раз не ушиблась, вовремя подогнув ноги, подставив руки и сгруппировавшись телом. Дальше снова пошёл круговой обход с обдумыванием следующего удара.
– Блок – это не просто поднятая рука, – улыбнулся Оз. – Руку нужно напрягать. Да уж. С чего ты решила, что, выучив стойки, сможешь практиковать самооборону? – спросил парень, видя, как противница потирала ушибленную руку.
Фиама пожала плечами и на этот раз сама бросилась в бой. Пригнувшись, как шиноби, под носом Оза, полукровка присела и сделала пол оборота с вытянутой ногой. Юноша не успел среагировать и упал. Но Оз откатился и поднялся. Он отскочил от Фиамы на пару шагов, а затем метнувшись вперёд, повторил её полуоборот и оказался за спиной девочки. Парень схватил её руки и тем самым пресёк любые попытки вырваться.
Тренер, проходивший в это время мимо них произнёс «хорошо Оз». Фиама услышала и разозлилась, она тоже старалась. Это её первый спарринг! Она прибегла к подлой уловке и наступила пяткой на ногу Оза, навалившись при этом всем весом. Парень взвизгнул и ослабил захват. Фиама этим воспользовалась и вырвалась. Она схватила Оза за руку и попыталась перекинуть его через себя. Потянула, навалилась, но ничего не вышло. Полукровка упала, а сверху на неё рухнул парень, придавив своим весом. Оз всё ещё переживал по поводу ноги и не сразу сообразил, что случилось в последнее мгновение. Тренер, глядя на них, заржал, как конь. Он подошёл и за шиворот поднял Оза, освобождая Фиаму и хлопнул её по плечу. Полукровка согнулась под ударом, но глядя на смеющегося тренера и сама невольно улыбнулась.
– Ну ты даёшь! Такого приёма ещё никто не показывал на моих занятиях. Ладно, я зачту вам ничью. – Тренер продолжал смеяться и пошёл судить тренировочные бои остальных адептов.
Фиама зарделась, она не знала этот захват, просто видела его на картинке в сказиках и решила попробовать. По прошествии ещё нескольких минут все тренировочные бои закончились, тренер, как и обещал, отпустил всех, предварительно предупредив второкурсников, что с ними будет тренироваться полукровка. Половина ребят восприняли эту новость с недовольством, а вторая половина выглядела равнодушно.
После тренировки избитая, но радостная Фиама побежала к себе в комнату. Куратор помог ей, теперь не надо прятаться, чтобы становиться сильнее. Тренер воспринял её нормально, а тот парень, Оз, был весьма заботлив. Неужели её, дочь ашуры, стали признавать в Академии? Фиама ещё подумала о том, что не поблагодарила Куратора за то, что он сделал для неё, и при первой же возможности решила это исправить.
Прибежав к себе в комнату, полукровка замерла, улыбка на её лице погасла. В комнате опять хозяйничали вандалы. Все вещи перевёрнуты вверх дном, постель растормошили, одеяло снова порвали. Фиама прошла чуть дальше и услышала хруст под ногами. Посмотрев вниз, дочь ашуры увидела осколки зеркала и множество своих отражений. Плохая примета видеть своё отражение в осколках, но ещё хуже – разбить зерцало. Фиама расстроилась, но принялась складывать вещи обратно. Поправила постель, поставила на место стул, затем собирала осколки зеркала. Когда все мелкие осколки были найдены и собраны, Фиама пошла в уборную и ссыпала их в мусорное ведро. Уборную не тронули, но на небольшом зеркале красной краской светилась одна единственная надпись: «от Тени не скрыться». Вся в потёках, она выглядела точно, как кровь. Как та кровавая надпись в деревне. Лицо Фиамы отражалось в зеркале, а сверху стекала надпись. Руки повисли вдоль тела безжизненными верёвками. В памяти всплыла могила кота, чьей кровью деревенские написали надпись. Фиама смотрела на себя, но видела стену дома и теперь на ней в потёках и разводах было написано «от Тени не скрыться».
Дочь ашуры хотела заплакать, но слишком устала для этого. Она вышла из уборной и осела на пол. В голове стучала считалочка. «Раз, два, ночь вступает в права. Три, четыре, раскрывайте глазки шире. Пять, шесть, полукровку будут есть. Семь, восемь, Тень придёт сегодня в гости. Девять, десять, хочет Тень тебя прирезать».
Почему-то она запомнилась Фиаме, осталась шрамом на душе. Иные слова, сказанные порой в порыве чувств, а может просто брошенные без всякого смысла, остаются в памяти надолго, запоминаются, и горят в ней, выжигая всё. Они не на поверхности памяти, а глубоко, в тёмных тайниках души, но в самые тяжёлые времена все эти фразы вспоминаются и начинают разъедать личность. Невыносимо то, что сказавший, порой, даже не догадывался, какой вред нанёс своими словами.
«От Тени не скрыться», «Тень повсюду», «Хочет Тень тебя прирезать» Фиама не могла выбросить из головы все эти слова. Она твердила себе в мыслях «забудь, забудь», но детское заклинание, спасавшее её раньше, на этот раз дало сбой. Перед закрытыми глазами горела только что виденная кровавая надпись – «От Тени не скрыться».
Погром учинила вовсе не Тень, но фраза ясно давала понять, её, полуашуру, никогда не оставят в покое.
Успокаивая себя тем, что ещё слишком мала и не добилась никаких успехов в магии, Фиама постепенно приходила в себя.
Отдышавшись и затолкав все мысли и переживания поглубже, дочь Шанны поднялась и пошла в уборную, умылась и отмыла надпись. Пришлось помучиться, краска быстро присыхала к гладкой поверхности зеркала. Фиама тёрла и тёрла, пока вся надпись не исчезла. Когда последние красные чёрточки смыла вода, полукровка подумала, что вовсе не Тень оставила надпись на зеркале, это всего лишь ребята, которые ненавидели её с самого зачисления.
Если подумать, зачем Тени, неуловимой и непредсказуемой, оставлять такие глупые улики? Если Полуночная Тень и хотела убить Фиаму, она сделала бы это быстро и не оставила никаких следов, об этом переговаривались адепты у объявления. Если тень полукровки взбунтуется, то зачем предупреждать жертву о нападении? На этой мысли Фиама истерически засмеялась. Хоть смерть моя будет быстрой и без мучений, если конечно эта Тень доберётся до меня раньше недоброжелателей, устраивающих погром, подумала Фиама. И всё же она продолжала шарахаться тёмных углов. Страх темноты возродился во всём своём ужасе.
На следующий день Фиама после занятий спокойно ушла в библиотеку, потому что ломать и разбивать в её комнате было попросту нечего. С некоторых пор библиотеку стали посещать другие адепты. Полукровка их не знала, хоть один брюнет показался ей знакомым. Фиама избегала людей, не желая сталкиваться с адептами в библиотеке.
Эстариол помог быстро найти нужные книги. Попытавшись выяснить хоть что-нибудь о злосчастной Тени, Фиама наткнулась на стену неведения. В библиотеке не нашлось никаких упоминаний. Газетные вырезки и статьи хранились в библиотеке Башен. Там возможно имелась хоть какая-то информация об убийстве и исчезновении магов Воздуха, но туда Фиаме не попасть. По крайней мере, пока.
* * *
– Селена, я всей душой соболезную твоей утрате. – Куратор накрыл своей ладонью руку девушки. Та едва заметно кивнула.
Селена сидела ровно, сложив руки на коленях, как пристало благовоспитанной девушке. Она не могла позволить себе плакать при посторонних, но чужие соболезнования не приносили облегчения, скорее тупой болью врезались в висок. Фес, ныне фесон, не могла поверить, что всё потеряла, что потеряла отца. Как такое могло произойти? Кто желал ему смерти? Сидий был чудесным человеком и очень любил свою дочь.
Ныне Селена осталась никем. И словно мухи на помои к ней слетелись все плебеи Академии: сперва убогая грязнокровка вновь попыталась подружиться. Неужели она всерьёз думала, что Селена хотя бы обратит на неё внимание? Селена даже не потрудилась запомнить, что высказала тупоголовой мелюзге, но хотя бы сорвалась и девушке полегчало. А затем в столовой к ней подошла ещё одна тупоголовая, на этот раз дочь Митиля, эта Мидори. Какое ей дело?! Да она со своими отливающими розовым волосами, вся такая хрупкая и нежная, добрейшая и всесоболезнующая, не ровня Селене! Убожество! Тоже хотела подружиться? Или поглумиться решила, мерзкая девка.
Как старался Маркус успокоить Селену. Он очень милый, а его отец – Кил – довольно богатый лотерон, но Селену интересовал Сиэль, который хоть и пытался проявить заботу, больше возился с поганой полукровкой.
Руки сжались в кулаки, все только и думали, что об ашурской дряни.
Мысли об отце вытеснили полукровку. Прямо на праздник. Селена вспомнила, как вечером веселилась и танцевала ничего не подозревая. Она была так счастлива, пока следующим утром не узнала. Её отца убили в полночь на праздник Мира, пока дочь развлекалась. Больше всего Селену мучила совесть – нельзя была так веселиться. Если бы адепт только знала, что в тот момент душили её отца. Если бы.
Селена не слушала, что говорил Куратор, вскоре он отпустил команду. Девушка шла за Сиэлем и Маркусом, сзади плёлся Джадан. Раньше я была идеальной партией для Сиэля. Дочь архимага, члена Совета, и сын Декана. Теперь я никто, фесонка. Папа, я потеряла всё.
Сиэль проводил Селену взглядом, когда она отправилась в комнату отдохнуть, а ребята решили по пути зайти в библиотеку. Девушка держалась гордо, спина прямая, походка лёгкая, но взгляд её погас.
Это плохо. Если она погрузиться в горе и начнём пропускать учёбу, или ещё хуже допускать ошибки в заданиях – отец исключит её. И что тогда? Полукровку поставят в мою команду? Только этого мне не хватало. Ветер упаси!
– Нужно подбодрить Селену, – вслух озвучил Сиэль, больше переживая за репутацию команды, чем за саму девушку.
– Может цветы подарить? – предложил Джадан.
– Цветы в ноябре, гениально, – едко заметил Маркус. – Просто будем рядом, не дадим замкнуться в себе. Мне кажется, этого достаточно. Джадан, ты нам в библиотеке не нужен. Иди лучше к ней, фруктов принеси, сок. Развесели её своими идиотскими шутками, – отмахнулся блондин.
Джадан нахмурился, но прислушался к совету и покинул товарищей.
– Не хочу вмешиваться, Сиэль, – начал Маркус, когда их друг скрылся, – но Селену больше обрадовало бы твоё внимание. Вы с ней красивая пара. Может тебе поговорить с ней или потанцевать, обрати на неё внимание.
– Она танцевала в ту ночь, – промолвил Сиэль. Маркус с непониманием воззрился на юношу. – В ночь, когда убили её отца, она танцевала.
Повисла долгая пауза. Маркус не решался сказать что-либо ещё. Кто он такой чтобы поучать своего кумира. В итоге он сменил тему:
– Ты так ловко обманываешь полукровку, есть чему позавидовать. Играешь на её доверчивости. У тебя такое милое доброе лицо, никто не устоит.
Сиэль улыбнулся.
– Теперь с неё должок. Осталось немного, скоро она поймёт, что если не начнёт пресмыкаться передо мной – вылетит. И никакой лёгкой жизни у неё никогда не будет.
– Идея разыграть её с Полуночной Тенью была гениальной, – признал Маркус. – Теперь она боится собственной тени.
– Она даже не догадывается, что это я подговорил ребят исковеркать её песню, а после намекнул им запугать её Тенью, – коварная улыбка расползлась на лице сына Декана. Вмиг переменившись и изобразив участие и доброту, Сиэль добавил: – Но я же хотел, как лучше.
Маркус посмеялся. Он был несказанно рад, что такой выдающийся юноша, как Сиэль ас Натан, его товарищ по команде и друг.
Сразу после ужина Селена закрылась в спальне, а ребята продолжали выполнять задания. Джадану досталась история, Сиэлю астрологические гороскопы, а Маркус самозабвенно чертил пентакли. Пока сын Декана, стоя у окна тщился рассмотреть звёзды на мрачном небе, что заволокло тучами, Джадан громко пыхтел. Атакующий маг никогда не был ценителем книг и сейчас всем видом демонстрировал страдание, но никто не обращал на него внимания.
– Надо бы ещё припугнуть нашу ушастую зверюшку, – поднял вопрос юноша. – Как она сорвалась с места после считалочки. Жаль я не видел её лица, когда она прочла надпись в уборной.
– Громить её комнату – вульгарно, – посетовал Сиэль. – Придумал бы что-то более утончённое. Мне лично нравится изображать её друга. Эти наивные глазки. Она так смотрит. Еле сдерживаю смех. Жаль раньше меня учили гувернантки, столько школьных лет упущено.
– Ты мастер, Сиэль, – улыбнулся Маркус. Поднимая глаза к командиру команды, блондин скосил линию звезды и чертыхнулся.
– Я уж подумал, тебе дружить с ней нравится, – едко заметил Джадан.
– Только посмей повторить, – синие глаза Сиэля метали молнии. Юноша резким движением отдёрнул штору, всё ещё пытаясь найти хоть какие-то звёзды в прорывах облаков.
– Кстати я тут общался с третьекурсниками, когда они узнали, что малявка полукровка – выпали. Не хотят учиться с Проклятой.
– Сейчас легко простудиться, сквозняки везде. Надеюсь, я не слягу, – жаловался Маркус, не обращая внимания на дрязги своей команды.
– Было бы неплохо подключить их к общей травле, – посулил Сиэль. – Чем больше у малявки будет врагов, тем больше она оценит дружбу со мной, и тем больнее я ударю ей в спину.
– Апчхи! – раздалось громоподобное, все обернулись на звук, но чихнувший уже разразился потоком брани. – Да что б вы истлели. Да разверзнется пропасть и канут туда все эти круги! Да упадёт солнце, сжигая кривые пентакли! Будь всё проклято!
– Что случилось, Маркус? – подошёл к парню Джадан.
– Да вот! – парень хлопнул по заплёванным листкам с пентаграммами. – Я устал их чертить!
– Хватит жаловаться. В прошлый раз чертил я. Твой черёд, Маркус. Ещё нужно успеть написать пророчества для астрологии, а звёзд не видно из-за туч, – вспомнил о своём положении командира Сиэль.
– Я их придумываю. Разобраться в астрологии нереально, – почесал голову Джадан.
– Потому ты плетёшься в хвосте. Я не могу себе такого позволить! Я должен быть лучшим. Меня не устраивает, что вы так несерьёзно относитесь к обучению. Моя команда должна быть самой лучшей, а вы только жалуетесь и отлыниваете! Кто мы, по-вашему?
– Адепты… – подал голос Маркус.
– Мы представители наших семей! Дети наших отцов! Мы выше всего этого сброда, что учится здесь. Мы должны вести себя соответственно, показывать пример и доказывать своё превосходство во всём.
После своей тирады Сиэль зашторил окно и написал несколько взятых из головы предсказаний. Он тоже мало что понимал в объяснениях старого преподавателя.
Зараза
В выходные Фиама узнала, что Куратор уехал по делам и в Академии его не будет ближайшие несколько недель. Когда маг вернётся, он не сообщил никому, как и то куда он уехал. Фиама огорчилась. В последний раз они с Куратором мило побеседовали и в полукровке зародилась надежда, что она сможет поладить с людьми. Своей подопечной наставник не сказал об отъезде и не оставил никакого письма или записки. Ингела, единственный преподаватель, к которому Фиама могла подойти после занятия и задать вопрос, слышала, что Куратор уехал на следующий день, как полукровку приняли на занятия самообороны.
Пока Куратор отсутствовал в Академии заболели несколько преподавателей. Случилось это вскоре после нападения Тени на архимага и по Академии вновь пошли толки. Фиама особенно боялась, что хворь вовсе не болезнь, а проклятие, которое скоро настигнет её, но время шло, а полукровка оставалась здорова. Она очень плохо спала, вздрагивала от каждого шороха и боялась ходить по мрачным коридорам. Если бы у неё был друг, представляла Фиама, она бы схватила его за руку и не отпускала, пока её не проводят до комнаты.
Вялым ходил светловолосый мальчик с курса полукровки, но вскоре он взбодрился. Медицинский кабинет смог помочь ему повысить тонус, преподавателям повезло меньше. Одним оперативно нашли замену, другим – нет. Сырая из-за облаков и холодная погода подрывала здоровье, в особенности старых и слабых людей. Заболел наставник по астрологии и предмет могли бы снять, так как оставалось всего несколько часов, но на замену вызвался маг – куратор команды третьего курса. Он, в отличие от помешанного на гороскопах астролога, давал настоящие знания о предсказании погоды по закату, рассвету, форме и цвету облаков, и даже по скорости и силе ветра. Новый преподаватель научил адептов определять время по звёздам в разные сезоны по расположению звёзд и высоте Персефоны над горизонтом. Он давал те знания, которые и предполагал предмет, так что адепты не могли оторваться и ловили каждое слово наставника.
Маг иногда устраивал короткие семинары, но спрашивал только то, что до этого рассказывал сам. Его лекции отрывали от мира и погружали в себя, пропадало ощущение времени. Преподаватель говорил упоительно, предельно просто и понятно. Адептам оставалось лишь усвоить несколько принципов, которые в свою очередь запоминались легко, как стишки, потому что выводились простейшим образом. Куратор на пальцах объяснял доказательство того или иного метода определения погоды и времени.
Блондин на первом ряду и Фиама делали записи, остальные же просто слушали и запоминали, погружённые в лекцию. В конце занятия наставник спрашивал всё ли понятно, вырывая адептов из цепких объятий по настоящему интересной лекции, а для усвоения материала просил каждого предсказать погоду или определить время по погоде и небу. После чёткого и доходчивого объяснения все справлялись с заданием. Отныне астрология по праву считалась самым интересным предметом на курсе.
К концу недели адептам предстояло изменить мнение, впереди их ждала замена часу чужестранных языков. Не покидая родного края, многие преподаватели забыли грамматику языков, а поскольку Декан требовал от своих сотрудников безупречных знаний, никто не решился выйти на замену курса. Тогда архимаг принял волевое решение начать обучать первокурсников первому и самому простейшему заклинанию, тем более, что преподаватель в отличие от других располагал свободным временем.
Первокурсники возблагодарили судьбу и хворь, что поразила нескольких преподавателей и принесла столько благих изменений в расписание. Адептам других курсов повезло меньше: тех нескольких преподавателей, поддавшихся внезапной болезни, заменили, не меняя программы.
Фиама жалела, что зараза не поразила её нелюбимых наставниц – преподавателей истории и пентаграмм, любителей огромных самостоятельных заданий. Удача имела свои пределы.
Последний учебный день перед выходными не заставил себя ждать. Как адепты ни старались узнать, что именно им поставили на замену языков, они не узнали. Даже сын Декана признался, что отец хранил замену в секрете. Ребята перешёптывались и подозревали разное: справятся ли они с заданиями по новому предмету, окажется ли преподаватель интересным или вгонит в тоску. После астрологии адептам не хотелось вновь терять время, зная, что в мире ещё столько всего интересного и неизведанного.
Аудитория встретила ребят мягкими разноцветными пуфами вместо привычных лавок и длинных столов. Адепты рассаживались ближе к двери и каменной стены, скрывающей за собой пусто стол. Двое парней перешептывались и нервно ёрзали, здоровяк не торопился садиться, а ходил и осматривался. Фиама постаралась сесть подальше от всех, забившись в противоположный угол. Сиэль упал на пуф с улыбкой, поискал полукровку взглядом и помахал ей. Фиама потупилась. Она не привыкла принимать знаки внимания от мальчиков, а сын Декана отличался ко всему прочему миловидной внешностью.
Селена всё ещё ходила подавленной, но старалась держаться прямо. Она выбрала себе пуф рядом с Сиэлем и села так, чтобы юноша больше не мог видеть полукровку, если захочет обернуться. Фиама заметила жест девушки и вздохнула спокойно. Если бы всё занятие к ней оборачивался и улыбался Сиэль, дочь ашуры не смогла бы сконцентрироваться на учёбе.
Стены украшали небольшие яркие картинки с пейзажами и гобелены с изображением магов Воздуха. Полки стеллажа заставлены кубками, фигурками, книгами, чашами и другими предметами, назначения которых Фиама не знала. Комната пестрила всевозможными красками, словно нарочно отвлекая внимание и рассеивая его, распыляя на ерунду. Но больше всего полукровку настораживала каменная стена с небольшой дырой посередине. Зачем она?
Наставник Анджи редко пользовался доской, но она в его аудитории была, здесь же нет. Может доску вешают на каменную стену? Вон и гвоздики сверху есть.
Все шепотки стихли, когда вошёл преподаватель, темноволосый худой мужчина с узким лицом и пронзительными раскосыми глазами. Он бодро прошёл в центр аудитории, короткий край одной ленты он перекинул через плечо за спину из-за чего имел слегка бунтарский вид.
Опять мужчина, Фиама насторожилась.
Лелулиану впервые приходилось обучать адептов, не прошедших курс определённых дисциплин, не отсидевших полугодие на медитации и не прослушавших ещё около двадцати лекций теории стихий, но эти адепты привлекли его внимание. Редко на его памяти попадались курсы, на которых обучались важные персоны, такие как сын самого Декана, или дочь члена Совета, ныне убитого Полуночной Тенью. И никогда Лелулиан не видел полукровных ашур. Он и самих ашур видел однажды издалека. И чтобы кто-то вытянул перо ястреба – такого маг не видел давно.
Заметив настороженные взгляды адептов, которыми те поглядывали на каменную стену, Лелулиан засомневался, готовы ли эти юнцов к изучению его предмета. Однако менять решение поздно. Декан поставил заменой первокурсникам его дисциплину, так тому и быть. Лелулиан вышел вперёд и начал:
– Приветствую юных адептов магии Воздуха на моём курсе, который из-за некоторых непредвиденных обстоятельств начался раньше положенного. – Лицо преподавателя выражало много эмоций, среди которых читалось и разочарование, и гордость, и настороженность. Он продолжил. – И всё же, рано называть вас адептами магии Воздуха, даже юными. Адептом магии человек, – быстрый взгляд на полукровку, – или представитель иной расы, может называться лишь при умении, приложить магические силы, и знании, когда это сделать. Вот скажите, знаете ли вы хотя бы одно простое заклинание?
– Нет, конечно! За этим мы сюда и пришли, – крикнул темноволосый парень, всегда вставляющий своё слово во время лекций, но тем не менее он, как и всегда, озвучил общую мысль.
– Эм, – преподаватель замялся. – Вот именно! – быстро нашёлся Лелулиан и продолжил. – Сегодня этому незнанию наступит конец. – Он заметил, как адепты замерли, не веря ушам. – Сегодня я научу вас одному заклинанию магии Воздуха. Оно называется «Небесный взор», а также известно, как «Белый взор». Это заклинание позволяет увидеть объекты, расположенные на большом расстоянии, а более сильная концентрация заклинания поможет вам видеть сквозь предметы.
Несколько ребят и полукровка в том числе открыли рты от удивления и восхищения. Они дождались! Их научат использовать магию, наконец-то, хотя бы одно заклинание. Лелулиан сделал паузу, чтобы обескураженные адепты пришли в себя, а затем снова напомнил о своём существовании:
– Меня зовут Лелулиан, я буду заменять у вас языки и учить фокусировать зрение. Как вы могли заметить, в этой аудитории есть необходимое оборудование для правильной концентрации. – Наставник указал на каменную стену и пуфики. Адепты не обратили на стену и пуфики никакого внимания, теперь их интересовало только заклинание, после нескольких оборотов лекций и семинаров, ломаний рук и пальцев на занятиях Анджи, интересных историй Ингелы Сцы, все хотели, как можно скорее приступить к практике. Наставник Лелулиан не сдавался и продолжал озвучивать теорию:
– Для начала нужно успокоить нервы и мысли, отрешиться от мира и опустошить разум, чтобы сконцентрироваться. Затем сложить знак. Обучал ли вас наставник Анджи складыванию знаков? – Адепты закивали и согласно замычали. – Отлично, тогда сложите знак тигра. Двумя руками, это я могу позволить складывать знак одной рукой, а вам нужны пока обе. Хорошо, – отозвался наставник, когда адепты сложили знак. – Посидите так некоторое время, пока я найду мелкий текст для примера. Эй, не болтайте! Вы не просто сидите, вы концентрируетесь, и фокусируете зрение.
Лелулиан стал копаться у себя в столе, в шкафчиках рядом со стеной и наконец нашёл свиток. Маг развернул его и повесил на каменную стену, посреди аудитории.
– Закройте глаза для лучшего эффекта медитации, – произнёс наставник, медленно прохаживаясь между пуфов и адептов. – Я пока расскажу немного теории: небесный взор – основное заклинание в арсенале следопыта. Его изучают все, так как у белого взора множество применений и способов фокусирования. Оно из разряда магии усиливающей личные способности. Вы не можете зачаровывать его на других. Именно поэтому каждый маг должен уметь его применять. Заклинание не поддаётся связке, поэтому маги поддержки не могут наводить его сразу на всех. Надеюсь, вам рассказывали о делении заклинаний на связные, усиливающие, гибридные, активные и вспомогательные? – Молчание. – Нет? Очень жаль. Что ж, я рассказывать не стану. У вас ещё будет лекция с Ингелой Сцы. Итак, концентрируйтесь.
Воцарилась тишина. Слышалось лишь дыхание адептов.
С последней произнесённой фразы Лелулиана прошло довольно много времени. Возможно, так показалось адептам, жадно жаждущим практической магии. С закрытыми глазами и полным хаосом в мыслях, ребятам казалось, что время ползло слишком медленно, а поскольку наставник продолжал молчать, адепты занервничали. Они ёрзали на пуфах и переживали, не ушёл ли наставник Лелулиан, оставив их одних. Фиама боялась, что пока она сидела с закрытыми глазами, кто-нибудь мог подойти сзади и толкнуть её или запутать ей волосы. Полукровка никак не могла сконцентрироваться. Будь она одна в аудитории, ей стало бы гораздо спокойнее.
Вздох, который издал наставник, вселил в адептов надежду, что их не оставили. Преподаватель разрешил открыть глаза, и все взоры устремились на стену, где висел развёрнутый свиток с рунами. Верхние руны могли рассмотреть ребята, сидевшие ближе всего к стене, но ниже размер уменьшался и символы растворялись в тёмной тонкой полоске.
Лелулиан сказал адептам концентрироваться и читать руны, начиная с самых верхних и стараться закончить самыми нижними. Сам он отошёл за спины адептов к стеллажу с разными предметами и, не складывая знаков, прочитал нижнюю строку без запинки, тем самым, показывая, что он даёт исполнимое задание. Фиама вспомнила скептический настрой своей сестры и рассудила, что наставник просто знал нижнюю строку наизусть, потому обошёлся без знаков и медитации. Однако полукровка оставила мысли при себе, и принялись рассматривать самую верхнюю строчку рун.
Угораздило же сесть так далеко, ругала себя Фиама. Но ближе садиться или пересаживаться во время лекции забоялась.
– На прошлом курсе, один юноша встал с места, подошёл и прочитал руны с листа, – преподаватель посмеялся. – За всё время обучения, он единственный, кто так сделал.
Адепты переглянулись и стали медленно, настороженно вставать с пуфов.
– Раньше я никогда не упоминал о запрете подходить к стене, я предполагал, что это ясно и так. Но после выходки того парня, решил, что нужно предупреждать заранее, дабы предотвратить повторение подобного дилетантства. Вставать с пуфов, во время выполнения задания – запрещено! Вы сюда пришли изучать заклинание, а не стишки читать.
Адепты, пытавшиеся повторить трюк второкурсника, сели обратно. Преподаватель ходил по рядам, иногда тихо у некоторых спрашивая, что они смогли рассмотреть.
Сконцентрироваться не получилось ни у кого, поэтому адептам пришлось своими силами пытаться рассмотреть руны на свитке, от чего все, без исключения вытянули шеи и подались вперёд. Иные пытались незаметно пододвинуться, но натыкались на пронзительный взгляд Лелулиана и прекращали попытки. Преподаватель едва заметно улыбался, его забавляло, как адепты вытягивали шеи, словно черепахи.
Фиама сидела дальше всех, она видела не руны, а расплывающиеся тёмные пятна, но щурясь и напрягая глаза всё же сумела прочитать первую строчку. Обычным зрением. Урок же направлен на зачарование магического, но с концентрацией дела обстояли неважно. Дочь ашуры снова закрыла глаза, она сложила знаки, постаралась успокоиться, но когда открыла, ничего не изменилось. Символы, начертанные на второй строчке сверху, оставались расплывшейся строкой. Вдруг послышался знакомый голос, читающий руны. Голос громко их скандировал, как если бы читал указ о своём назначении Поднебесным Правителем. Фиама посмотрела в сторону говорившего, им оказался Сиэль, а читал он несколько нижних строчек.
Фиама не ожидала, что первым справится с заданием Сиэль. Но ведь он сын Декана, а значит сильный маг и в будущем станет ещё сильнее. Какой он молодец, смог сконцентрироваться и прочитал, не то что я. Вот кто уверен в себе, добродушен и способный к магии. Фиама смотрела на сына Декана и завидовала. Друзья восхищались им, даже Селена улыбалась.
Полукровка поникла. Она не могла долго радоваться чужому успеху, ей ужасно хотелось добиться результата самой. Ведь Ветер – её самый лучший друг. Фиама не могла не зачаровать небесный взор!
Лелулиан похвалил Сиэля, а затем предложил адепту назвать предмет, поставленный за каменной стеной, на которой висел свиток с рунами. Сын Декана собрался, усилил концентрацию и принялся всматриваться в свиток, чтобы проникнуть взглядом насквозь. Лелулиан не отходил от юноши и ждал, что тот сразу назовёт предмет, но Сиэль молчал. Тогда преподаватель хмыкнул, ухмыльнулся своим мыслям, которые оставались невидимы за прочной бронёй его раскосых глаз, и пошёл между рядов пуфов.
