Юрий Гнатченко
Властелин Подземелий
– Валерий. Мы хотим помочь и вам, и себе. Завтра вы умрёте. Лечение не помогло, а наоборот ускорило развитие болезни. Но мы можем предложить вам контракт. Контракт на вашу душу. Вам интересно? Валерий…
Это последнее, что я услышал достаточно чётко, так как в следующую секунду от такого известия моё сердце под действием огромного выброса адреналина повысило артериальное давление и кусочек омертвевшего мозга, сместившись, перекрыл артерию. Кровь, набухнув отвратительным шаром на месте тромба, мгновенно лопнула, истрёпанные сосуды не выдержали, и произошло смертельное кровоизлияние в мозг.
Последнее, что я услышал затухающим сознанием, это голос четвёртого участника нашего сумасшедшего разговора:
– Идиоты. Он нам максимально подходил, но он не согласился подписать контракт. Как мы заберём его душу?
– Хозяин, но мы старались… – на три разных голоса пыталась оправдаться участвовавшая до этого со мной в разговоре троица.
– Замолчите. С вами разговор будет потом. Сейчас вырывайте его из реальности и по стандартной процедуре номер два.
– Но хозяин, – робко проговорил один, – без согласия души мы не сможем…
– А это была ваша задача подписать контракт…
На этих словах моё сознание померкло окончательно.
– Р-р-р-р-р!!!
Я был в ярости, метаясь по своей пещере.
Сначала, когда я только вспомнил, кто же я такой, мне пришлось переосмыслить всё. Теперь стало понятно, о чём толковали те трое. Видимо, там, на Земле, я действительно умер, но всё по порядку.
Когда я проснулся в своей лёжке, моя память о том, кто я такой, полностью восстановилась. И теперь я испытывал огромный стресс, стараясь понять, как же так произошло, что я, человек, во-первых, умерев, воскреснул, и во-вторых, очутился в этом теле монстра.
Пометавшись с полчаса, я наконец смог успокоиться и понять, что смерть моя была окончательной и бесповоротной. И те трое действительно старались что-то мне предложить, чтобы избежать смерти.
«Ну что за идиоты!» – опять пришёл я в бешенство, и из моей глотки вырвался очередной рык. «Ну как, как так можно вести переговоры?! Довели потенциального заказчика до кровоизлияния!!!» – теперь я прекрасно понимал бешенство их начальника, который, как и, я тоже потерял выгодную сделку.
Не то чтобы я был ревностным христианином, да и эта троица не походила на приспешников ада, но мысли-то крамольные закрадываются. Но несмотря ни на что, на самом деле я был готов для сохранения своей шкурки подписать контракт на любых условиях.
«И я опять из-за каких-то идиотов упустил свой шанс!!!» – я был в бешенстве.
Чуть успокоившись и накрутив ещё пару километров по пещере, я остановился и, сев на пятую точку, решил свести всё воедино.
«Итак… – решил я рассуждать. – Я жив, и это явный плюс, но так как контракт я не подписал, соответственно, мне чего-то недодали или это вылилось во что-то неправильное, и, главное, это и есть та причина, по которой я сейчас нахожусь непонятно где и непонятно в каком теле или, скорее, звере… что есть жирный минус».
«Но в то же время это и плюс, так как никаких обязательств я выполнять не обязан, а так как, судя по ситуации и готовности подписать что угодно, с меня могли запросто потребовать вкалывать, как Папа Карло».
«К тому же, – пришла следующая мысль, – это тело намного практичнее, чем человеческое, да и смена обстановки, – улыбнувшись каламбуру, продолжил я мыслить, постепенно успокаиваясь, – явно пошла мне на пользу».
Постепенно я успокоился окончательно. «Всё-таки сделка прошла удачно! – решил я. – Пусть я и получил не совсем то, что хотел, но и никаких обязательств с меня не требуют. Ну а с остальным будем разбираться по ходу пьесы».
Как истинный сын девяностых годов двадцатого столетия, а значит, человек, способный выжить почти в любых условиях, я с гордостью мог сказать, что выживать и выжимать из ситуации свою выгоду я умею. Хотя оставалась мысль, которую я сознательно отбрасывал от себя, оставляя на потом: «Всё-таки воскрешение, перенос души, или что там у меня, – процесс явно затратный, и с меня, пожалуй, причитается. Так что счёт пока не в мои ворота».
Вот с таким позитивным настроем я вернулся к своим баранам, а точнее Червям. Зная, что информация владеет миром, я решил окончательно разобраться с тем, во что вляпался. Потратив ещё с десяток минут на поедание остатков Пещерного Червя, мудро решив не оставлять такое на потом (а вдруг упрут), я отправился на основательное исследование катакомб.
Глава 2
Спустя несколько недель блуждания по катакомбам я решил, что достаточно удалился для первого раза, и вернулся назад к своей лёжке. Эти дни действительно не прошли для меня даром, и я получил бесценный опыт и, главное, информацию.
А заключалась она в нескольких пунктах, которые имели жизненно важные знания.
Первое из них: проходы и туннели созданы Пещерными Червями. И тот Червь, которого я смог поймать и съесть, был, к сожалению, очень маленьким экземпляром и крайне неопытным. «То ли болел в детстве, то ли сам по себе мелкий», – я так и не смог определиться, но факт остался непреложным, Пещерные Черви – это сорокаметровые машины смерти, поедающие всё на своём пути. За это знание мне пришлось заплатить одной лапой. Только благодаря бешеным рефлексам и скорости, с которой я улепётывал почти три часа от одного взрослого представителя данного вида, мне и удалось выжить.
«Всё же я склоняюсь к мысли, что Червь просто по дороге нашёл что-то более съедобное», – пришлось признать мне, так как пока эта тварь гналась за мной, я успел проклясть всё на свете. Тем более Червь имел дурную привычку срезать углы, то есть попросту проедал новый туннель, если видел, что тот, по которому мы играем в догонялки, уходил в сторону.
В конечном счёте мне всё же удалось убежать от него и спрятаться в каком-то боковом то ли отнорке, то ли туннеле. Кстати, теперь я обладаю одной очень сильной фобией – боязнью больших туннелей.
Но как говорится, голод не тётка, так что отомстить за полученную фобию хотелось до зубовного скрежета. Вот так бесхитростно я и решился на очередную авантюру в своей жизни, а именно на охоту… нет, точнее на великую охоту на Червя. К тому же как бравый пионер в прошлой жизни, я решительно сказал своё «фи» такому поведению Червя и устроил ему ловушку.
«Мда… и как я выжил», – иронично вспомнил я, зябко передёрнувшись всем телом. Если бы на тот момент в туннеле находился художник, то он не побоявшись мог бы написать эпичную картину под названием «Дурак охотится на Пещерного Червя». Думаю, картина сорвала бы главный приз «Идиот года».
Естественно, я вырыл в туннеле большую яму, видимо, мудро полагая, что Червь упадёт в неё и удавится от стыда – ага, восемь раз. А сам притаился в небольшом отнорке рядом с ямой. К чести сказать, спустя пару часов Червь всё-таки появился. Но, к сожалению, не там, где я его ждал. Как я понял потом, это Червь охотился за мной, а не я за ним. Сидя в своей засаде, я, почувствовав лёгкую вибрацию, стал подползать ближе к туннелю, и это меня и спасло. Не делая идиотских ловушек, Червь просто проел новый туннель прямо позади моего отнорка и набросился на меня. В одно мгновение я оказался почти в горле этого монстра, и только близость ямы, в которую я скатился от страху, спасла меня. Червь, резко выстрелив собой, успел перекусить мне переднюю лапу до того, как я скатился в яму. Не найдя точку опоры, он на секунду замешкался, что и позволило мне убежать.
К чести самого Червя, могу отметить, что ампутация прошла безболезненно. Вжик – и нет лапы. По-моему, я даже не успел испугаться или почувствовать боль. Да и моё новое тело не сплоховало – мгновенно сократившись, остатки мышц перекрыли все сосуды и остановили кровотечение.
Побегав по туннелям и переходам и оторвавшись от Червя, я смог спрятаться в очередном отнорке. И этот отнорок был вторым важным открытием в моём двухнедельном турне – помимо меня и Червей тут в туннелях жизнь бьёт ключом. Проползая по нему, я смог сделать и третье, и четвертое открытие, о котором я сообразил уже позже.
Так вот, этот отнорок в конечном счёте привёл меня в систему пещер, в которых были озёра и существовала жизнь. Эти места я назвал Пастбища. На них в прямом смысле паслись стада разных животин – слизней, плюющихся кислотой, хищных грибов, живых камней и прочее, и прочее.
Именно там, кое-как прикончив своего первого слизня, я смог восполнить органические потери тела и отрастить за пару часов отгрызенную Червём переднюю конечность. Кроме того, данная охота на слизня была достаточно эпична, что позволило мне получить массу ощущений, как приятных, так и не очень. Ведь и слизни, и прочие обитатели пещер не стремились с песнями и плясками ко мне на обед, а старались, и небезуспешно, схарчить как меня, так и друг друга.
Спустя первую неделю моих глупых метаний по системе пещер я стал худо-бедно разбираться в повадках всей живности, до которой смог дотянуться, что позволило мне в те редкие перерывы между охотой, которая часто переходила в погоню, но уже за мной в роли дичи, сделать ряд новых открытий.
Во-первых, вся окружающая меня толща тверди ну просто до неприличия была буквально набита различными минералами и металлами. Чего тут только не было: золото, медь, вольфрам и цинк, и прочее, и прочее. Моих куцых познаний в объёме школьной программы и института хватило только на то, чтобы осознать – это не типично. Во всяком случае, не типично по представлениям земных учёных.
Именно с приходом этой гениальной идеи меня посетила особая благодарность всему педагогическому составу института и школы. Ведь кто, как не они, проявили титаническую выдержку и смекалку, ежедневно на протяжении десятка лет полностью игнорируя меня как «хомо сапиенс», то есть человека разумного. Благодаря этому в моей голове не отложилось никаких знаний по геологии, минералогии и прочей – логии. Так что, поморщив лоб, несколько минут старательно пошарив в закромах памяти, я со спокойной совестью диагностировал у себя «ветер в голове» и, повеселев, принял всё как данное:
«Не типично», – покивав с умным видом своим же мыслям, я быстро отбросил мысли о теоретических пластах залегания коренных пород и прочей научной галиматье и перешёл к практическим знаниям.
А вот они-то и были добыты мною с особым усердием. Минералы и металлы, расположенные в определённой последовательности, создавали некие слепые зоны в толще земли и давали возможность полностью исчезнуть ну или, если сказать по-другому, стать невидимыми для органов осязания Пещерных Червей. И как услужливо подсказала мне моя память, проведя быстрое сравнение, именно такой же аналогичный на первый взгляд беспорядочный хаос покрывал стены моего лежбища.
Теперь, уловив закономерность, я мог с большой долей уверенности сказать, что вся живность, обитавшая в этом подземном царстве пещер и туннелей, приспособилась создавать с помощью минералов и самородков металлов определённую конструкцию, которая фокусировала, высасывая из окружающего пространства, какое-то энергетическое поле, которое либо делало Червей слепыми, либо было им неприятно. Что из этого было правдой, выяснить мне не удалось, да и не очень хотелось – Черви почему-то не стремились к общению и предпочитали просто и без затей, «по-крестьянски», слопать меня, а не вести высокоинтеллектуальные беседы.
Сотни поколений животных, ползая по туннелям и пещерам, стаскивали в такие места всё доступное им, чтобы обеспечить защиту от Червей. И рано или поздно вот такие вот заповедники были созданы, и теперь в них жизнь била ключом. Ведь именно в таких пещерах стены, напичканные различными минералами и металлами, генерировали некое поле, которое было неприятно Червям либо блокировало их. Но я-то мог его чувствовать! Так что для меня такие поля стали своего рода сигнальными маркерами, указывающими, что в этом месте меня ждёт еда…
К моему глубочайшему сожалению, о котором я узнал практически сразу, я оказался не единственным хищником. И мне пришлось познакомиться с «коллегами по цеху».
Первым из них оказалась некая помесь паука и кальмара. Теперь, встретив дедушку Дарвина, я мог бы предоставить ему десятки доказательств ошибочности его теории развития живых организмов, так как такого уродливого создания я поначалу даже представить не мог. И уже не раз меня посещала мысль, что простой естественный отбор, глядя на этого монстра, нервно курит в сторонке.
Так как при первой нашей встрече этот хищник не представился, то в последующем я стал называть его незамысловато – Пауком. Внешне напоминая паука, покрытого жёсткой щетиной, имея восемь лап, покрытых присосками, эта тварь хоть и была размером с земную собаку, но являлась жутко токсичной и нападала всегда неожиданно. Даже несмотря на мою всеядность, употреблять его в пищу было крайне неприятно и опасно. Кроме того, он обладал высокой ловкостью и незаметностью, как правило, я осознавал, что вступил на его территорию, только после его молниеносной атаки.
Единственным, но всё же огромным плюсом было то, что проживала эта тварь только в достаточно больших пещерах с высотой потолка не менее пятидесяти метров. Это позволяло хоть как-то бороться либо хотя бы избегать таких тварей. Обладая огромной подвижностью, мощными жвалами и присосками, а также сильным парализующим ядом, эта тварь давала крайне малые шансы своей жертве избежать её желудка.
Слабым местом пауков служили сочленения суставов и их брюшко. Именно в эти места и надо было наносить удары. Напрактиковавшись и получив дважды почти смертельные дозы токсинов, я всё же приноровился к ним.
Помимо Пауков в больших пещерах водились и более опасные создания. Одними из них были Морские Девы. Именно такое название я решил им дать после очередного сражения с Пауком, когда я, получив внушительную дозу токсина и наблюдая скачущих вокруг меня единорогов, решил напиться из ближайшего крупного озерца.
К сожалению, с водной стихией у меня не заладилось ещё в прошлой жизни. Обитали эти паразиты в водоёмах и, мимикрируя, почти полностью сливались с окружающей их средой. Так, незаметно подкрадываясь, эти твари нападали на всё, что подходило к более или менее глубоким водоёмам. Видом напоминая огромного лангуста, эти хищники имели по два острых зазубренных костяных шипа, которыми они протыкали неосторожную жертву. А на случай серьёзных осложнений Девы использовали жало, расположенное на своём хвосте.
После того как одна из Дев подловила меня после сражения с пауком и, выпрыгнув из воды, решительно прилипла прямо к морде, я решился отомстить всему их роду. Вырыв яму прямо напротив небольшого озера, в котором меня только чудом не схарчили полчаса назад, я сделал рядом насыпь из только что вырытого грунта. Следующим этапом моей незамысловатой, но от этого не менее сладострастной мести стал огромный валун. Хрипя от усилий, я прикатил из соседней пещеры здоровый булыжник, который и водрузил на самый верх склона. Конечно теперь, вспоминая это, могу признать, что нашёл не очень эффективное решение, но тогда меня трясло от едва сдерживаемого бешенства.
Так вот, выманив одну из Дев на берег, я смог заманить её в яму, бросив большой кусок мяса слизня, которого я прикончил пару часов назад. И как только эта тварь шлепнулась в яму, я столкнул камень с горки. Мои труды не пропали зря. После громкого шлепка я, откатив камень в сторону, несколько минут наблюдал ласкающую мой взор картину «Распластанная медуза». Камень сделал свою грубую работу, раскатав Деву в блин.
Насытившись информацией и набрав трофеев для вдумчивого изучения, я потратил полторы недели, чтобы вернуться назад к своей лёжке. Теперь я был полностью согласен со своим телом, одобряя его выбор по поводу места лёжки. Если вначале я всё время ругался, что она располагалась так далеко от мест пропитания, то теперь, понимая, какие конкуренты могут ночью забрести ко мне, я мудро хвалил себя любимого. А уж дополнительным плюсом являлись километры сухих туннелей, в которых владычествовали Пещерные Черви. Так далеко не мог забрести ни один из нормальных хищников.
Но на обратном пути к дому я вынужден был задержаться. По дороге случилась необычная история. Крадясь по туннелю и внимательно прислушиваясь всеми органами чувств, я заблаговременно услышал поступь Пещерного Червя. Уже выбирая в памяти маршруты отступления, я почти решился дать дёру, когда понял, что в поступи Червя отсутствуют нотки охоты, то есть Червь пёр своей дорогой, абсолютно не заботясь обо мне. Самое интересное, что он не разбирал дороги и прокладывал себе путь, не особо заморачиваясь, – то есть по прямой. Решив, что данное поведение для такого исполина не является чем-то обыденным, а скорее даже наоборот, я последовал за ним.
И тут меня ждал конфуз, так как это был первый раз, когда я увидел, как тошнит Пещерного Червя. Это было незабываемое зрелище. Отхарканные как комки шерсти, в стороны летели куски редкоземельных металлов, грозди драгоценных камней и минералов. А один раз он даже выплюнул небольшой кусок урановой породы, но спохватившись тут же проглотил опять. И всё это Червь делал по дороге, то есть он всё так же продолжал свой непонятный прямолинейный маршрут, но только изредка останавливаясь для отплёвывания чего-либо. При этом Червь старательно выбирал и держался уже готовых туннелей, максимально избегая создавать новые.
Перекусывая на бегу неосторожно попавшими мне под лапы жителями туннелей, я поспешил за этим абсолютно нетипичным Червём.
«Может, больной?» – подумал я, постепенно погружаясь в мечты о том, как слопаю его целиком.
Спустя пару суток забега по туннелям этот громадный Червь наконец приполз к своей долгожданной цели – он величественно ввалился в огромную пещеру. И там сдох.
Просто взял и издох, что поначалу привело меня в замешательство, но оно очень быстро отошло на второй план, отдав пальму первенства охватившему меня чувству радости.
«Еда. Много еды!» – урчал я в предвкушении.
Имея плачевный опыт столкновения с этими монстрами, я вынужденно потратил пару часов, сидя в засаде.
Просто сидеть и медленно осматривать окружающую пещеру сумерки было не очень интересно, но жизненно необходимо. Мой взгляд попеременно пробегал то по обломкам камней, то по светящемуся зелёному флуоресцентному мху, который покрывал собой часть стен. Кроме того, сама архитектура пещеры, если её так можно было назвать, была достаточно интересной. Если на входе она носила исключительно природный характер, о чём свидетельствовал как естественный хаос выступов, сталактитов, торосов и щебня вперемешку с органикой, то глубже к центру отчётливо были заметны следы искусственной обработки. Буквально в нескольких метрах от меня начинался нижний ряд прямоугольных колонн, вершины которых терялись во тьме потолка.
Через пару часов моё вынужденное сиденье в засаде было резко прервано: стена, находящаяся в сотне метров от меня, выгнулась горбом и, разойдясь лепестком, выплюнула из своих недр гуманоидов. Сказать, что я был в шоке, это значит не сказать ничего.
На секунду я даже привстал со своего места, распрямив слегка затёкшие лапы.
«О Господи! – бились в моей голове мысли. – Здесь есть люди!»
Рассматривая появившихся, я постепенно улавливал схожие черты и в то же время находил явные отличия. Гуманоиды были малого роста, в каких-то идиотских костюмах и с огромными топорами, но чёрт возьми, они были гуманоидами!
Первым моим порывом было броситься к ним. Ведь за последнее время я встречал только животных, пауков и слизней, которые хотели употребить меня в прямом смысле этого слова. А тут – чудо!
Я был так счастлив, что чуть не сделал роковой ошибки – забыв о своём теле, о том, как я могу выглядеть со стороны, я даже сделал несколько шагов по направлению к ним.
Так как темнота пещеры в значительной мере укрывала меня от их взора, то пока они меня не замечали.
Тем временем они сноровисто выставили по краям импровизированной площадки небольшие жаровни, быстро зажгли их, тем самым чётко обозначив круг своего внимания. К чести коротышек, по старой русской традиции они не отправились на очередной «перекур», а активно приступили к каким-то манипуляциям, центром притяжения которых стал труп почившего Червя.
Рассмотреть, что они делают, мне пока не удалось – всё же я находился достаточно далеко, и главное, все мои мысли были заняты только ими, а туша пещерного монстра отошла на второй план.
«Странные они какие-то, – пришла мне мысль в голову. – Вроде и люди, но маленькие – карлики, что ли? Вон и огонь знают, жаровни-то вон как сильно горят, так и пышут жаром. А зачем копошатся около трупа Червя? Ну не есть же они его собираются, в самом деле? Там и мясо жёсткое, да и переваривается не очень… желудки-то у них явно не лужёные, как у меня… Ёлки, ни черта не видно отсюда… надо подобраться поближе».
Окончательно решив для себя тем самым дилемму «идти или не идти», я, используя рельеф пещеры как укрытие, медленно пополз вперёд, прямо к виднеющемуся зареву жаровен.
К тому моменту, когда я к приблизился к копошащимся коротышкам на расстояние в десяток метров, мне удалось наконец-то немного прийти в себя и обратить внимание на манипуляции, которые производили коротышки.
Легкое «хеканье» и смачные удары раздавались и тут и там. Обступив тушу Червя, они уже пару минут рубили её огромными топорами, а затем, поднатужившись, грузили на тележки свою добычу.
Вот только вместо ожидаемых полуфабрикатов, вырезок и мясных отбивных из тела Червя коротышек интересовало кое-что иное, а именно накопленные им сокровища местных недр. Оглядев непроизвольным взглядом, что накопил этот пещерный гигант в своём теле, я буквально зауважал этих мелких коротышек – Червь был набит золотом, платиной и прочим, как пещера Алладина.
«Твою же…?!! Так вот, оказывается… А я-то как идиот брожу, ем не досыта… а тут прямо под моим носом такие сокровища!» – у меня от созерцания того, что так усердно доставали из брюха Червя коротышки, в буквальном смысле потекли слюни.
Не выдержав манящего зова злата и серебра, я, словно сомнамбула, поднялся из-за очередного укрытия и медленно побрёл вперёд, не сводя взгляда с тушки Червя, и даже не заметил, как пересёк очерченный всполохами огня жаровен круг света, тем самым став абсолютно видимым для коротышек.
В тот момент, когда они меня заметили, как раз происходила загрузка первых тележек. Первым заметил меня стоящий ближе всех коротышка. На секунду его лицо исказилось страхом, и он, выронив топор, издал душераздирающий вопль, словно ему ночью во сне явилась горячо любимая тёща, предложив жениться на её дочке ещё раз.
Секундой спустя его вопль стих, но эхо ещё пару секунд гуляло под сводами пещеры, неприятно режа слух. Словно в немом кино, на пару секунд мы все замерли: я скривившись смотрел с вызовом на ближайшего коротышку, который только-только успокоился и теперь, нагнувшись, судорожно нащупывал упавшую секиру, а его подельники, замерев и выпучив глаза, уставились на меня.
– Чего вылупились, мелкота?! Ты чего орал-то? – постарался выразить я первую пришедшую мне в голову мысль, но вот только вместо слов из горла вырвался переливчатый рык.
– Ого! Видал, как я умею?! – удивился я сам себе, услышав столь разнотональный рык.
Судя по всему, последнее рычание вывело коротышек из ступора. Резкий, отрывистый выкрик, который издал находящийся дальше всех коротышка, мгновенно привёл их в чувства, и мелкота, словно по команде, бросилась в центр освещаемого жаровнями полукруга света и за секунду из разрозненных индивидуумов слилась в единое целое.
Каждый из гномов, а я решил назвать их так, мгновенно ринулся в единую кучу таких же коротышек и, занимая место в строю, ощетинился топором, скинув со спины щит размером с него самого. Лязгнув секирами, уже через секунду передо мной стоял стальной ёж. Последовала новая отрывистая команда, и в воздух взвилась туча копий-сулиц, которые как разозленные осы метнулись ко мне.
Меня опять спасла неимоверная реакция и мгновенная интуиция. Пригнув голову и пропуская прицельные выстрелы в наиболее уязвимые части тела, я, словно паук, развернул все четыре лапы и, пятясь назад, бросился под укрытие ближайших валунов.
– Мать вашу! И бабку, и дедку! И кошку, и собаку! И мышку с чёртовой репкой! – орал я благим матом, продолжая уворачиваться от пролетающих мимо сулиц.
«В общем, встреча прошла в нервной обстановке», – пришла дурацкая мысль в мою не менее дурную голову, и я продолжил уносить ноги, прыжками и невероятными кульбитами добираясь до спасительного входа в пещеру. Только достигнув ее и пробежав пару метров, я наконец решил остановиться и отдышаться.
Как оказалось, коротышкам удалось основательно попортить мне шкуру, что в значительной степени ухудшило моё к ним отношение.
«Стрелки, мать вашу, доморощенные!» – скрипел я зубами от накатившей боли.
За те пару секунд, которые мне потребовалось на то, чтобы покинуть освещённый жаровнями овал света, меня успели превратить практически в подушечку для иголок, а в туннель, приведший меня в эту пещеру, я влетал, уже напоминая дикобраза. Было ужасно больно, и, продолжая вытаскивать из себя эти копья-недомерки, я искренне желал, чтобы каждый из этих мелких засранцев подавился и надорвал себе пупок, перетаскивая остатки добра, добытого из Червя.
Правда, нет худа без добра. То ли одна из сулиц замкнула какой-то контур внутри меня, то ли суммарное воздействие было таковым, что включились скрытые резервы моего организма, но произошло невероятное.
Еле накопившаяся радиоактивная руда в одной из полостей моих костей под действием поступившего сигнала стала плавиться, создавая радиоактивное излучение.
Пока я улепётывал от воинственных коротышек и скакал по захламлённой пещере, словно блоха по заднице плешивого пса, я не сразу отметил начавшие происходить во мне изменения. Только остановившись в туннеле и избавившись от явно лишнего металла в себе любимом, я и обратил внимание на катастрофически быстрое таяние запасов радиоактивных элементов, а также на направленное радиоактивное облучение части моих внутренних органов.
«Мать моя Богородица и все тридцать три святых эльфа в придачу! Что творится?!» – я был в шоке. «Мало того, что был ходячим атомным реактором, так теперь я ещё и работающий!»
Плюнув ещё пару раз для порядка в сторону гномов, я махнул лапой на недомерков и на свою жизнь, здраво рассудив, что:
«Хуже уж точно быть не может, а значит, мы достигли дна и нас теперь ждёт только светлое будущее! Ура, товарищи! Ура!»
Обратив внимание на то, что товарищей на горизонте не наблюдается, я ещё раз повздыхал и отправился обратно в свою лёжку.
Спустя пару дней продолжающегося путешествия, когда мне выкралось свободное время, я смог внимательно рассмотреть себя и те процессы, которые стали бурно протекать во мне благодаря направленной мутации.
«Опупительно», – это единственное, что я мог тогда подумать про себя. Теперь моя кожа видоизменилась, и на ней присутствовали дополнительные уплотнения, соединённые как с нервной системой, так и с системой Драго.
Понять, что давали мне вновь приобретённые уплотнения, мне удалось буквально через пару минут после их обнаружения. Я сидел в углу одной из пещер, и ко мне незаметно подкрался одинокий и то ли заблудившийся, то ли отправившийся в путешествие паук.
Нападение было традиционно внезапным, так что реагировать я начал, что называется, постфактум. Используя тени пещеры и эффект неожиданности, пауку удалось подкрасться на достаточное для прыжка расстояние. Заметив боковым зрением мелькнувшую тень, я уже прекрасно догадался об атаке паука и подспудно приготовился к обязательной боли, которая возникала, когда его жвала прокусывали мою кожу и впрыскивали их ядовитое содержимое.
В этот раз всё началось, как десятки случаев до этого. Мелькнувшая тень и я, затаённо ожидаюший укуса, чтобы определиться с местом атаки паука по нестерпимой боли и тут же взорваться серией смертоносных ударов, после чего от души попрыгать на трупе ненавистного врага, из-за проворности которого я вынужден терпеть его яд.
Но тут я ощутил, как в том месте, куда, видимо, целились жвала паука, мгновенно возникла небольшая полупрозрачная чешуйка. Словно паря в воздухе, она застыла на расстоянии нескольких миллиметров от поверхности моей кожи. Словно маленький зонтик, она, возникнув буквально на одну милисекунду, опередила сам момент укуса и закрыла собой часть моей задней ноги, тем самым не дав укусить меня.
Лёгкий скрип жвал и отсутствие боли подтвердили, что увиденное мною не является плодом дурного воображения, и поступили сигналом к началу смены мест партнёров нашего томного тандема «охотник – жертва».
В отместку я, выгнувшись дугой, ударил передней лапой паука по ближайшему сегменту суставной лапы, одновременно с этим отпрыгивая на максимально возможное расстояние.
«А защитивший меня от укуса зонтик тоже исчез, как только отразил атаку ядовитых жвал паука…» – отметил мой мозг.
Сломанная лапа паука уже не давала ему такого простора для манёвра, как вначале, да и не ожидавший такой прыти от жертвы сам паук, по-моему, был в шоке. Так что секундой позже, издав шипенье, больше подходящее кошке, чем такому хищнику, он, споро засеменив оставшимися лапами, скрылся в темноте.
«Ну и хвала твоему волосатому толстозадому богу! Чтобы вы там вместе…» – от всей своей мохнатой души пожелал я огромной и чистой любви ему и всем, кто встретится на его пути.
В последующем методом проб и ошибок я смог уже самостоятельно, а не только в случае опасности, заставить появиться такому полезному и со всех сторон приятному приобретению, как защитный зонтик.
Как оказалось, этот самый защитный зонтик был своего рода неким аналогом защитного поля, генерируемого с помощью вновь приобретённых мутаций моего организма.
Как только успех в покорении нового, столь необходимого навыка мною был освоен окончательно, я решился на эксперименты. Постепенно я менял не только место, но и размеры, конфигурацию и даже плотность защитного поля. Правда, последний эксперимент чуть не стал для меня окончательным – забыв о возможных последствиях, я решил попробовать окружить всё своё тело таким защитным пологом, что закономерно чуть не прикончило меня совсем.
В итоге создать на пару секунд поле, полностью укрыв себя, мне удалось, но, как оказалось, расход энергии был просто чудовищным, а так как запас радиоактивного топлива был уже исчерпан на мутацию кожи, то организм тут же переварил всё имевшееся у меня в желудке. Как оказалось, в желудке у меня не было ничего особо полезного, и организм следующим шагом щедро отхватил часть моего собственного тела, переведя его в энергию.
