Элтэнно. Хранимая Звездой
Герой из героев. Попытка не пытка
Глава 8
Очнуться мне довелось на том же самом месте, где я упал. Даже в той же самой позе, наверное, ибо тело ужасно затекло. Мои мышцы не хотели мне подчиняться. Рукой, что весила, казалось, тонну, мне едва удалось убрать с лица прилипшие к нему волосы. Пара мух с недовольным жужжанием тут же поднялась в воздух, а я против собственной воли застонал.
– Треклятье Тьмы, – мне показалось за лучшее превратить стон во что-то осмысленное и, видимо, это придало мне силы. Кое-как у меня получилось принять сидячее положение. Попутно я также ощупал голову. Она нещадно ныла и неудивительно – среди слипшихся волос пальцы мгновенно обнаружили роскошную шишку, а пульсирующая боль в районе лба, если верить ощущениям, возникла из-за воспалившейся раны. Во время падения я рассёк обо что-то лоб так, что часть кожи отслоилась.
«Зато понятно, отчего с волосами такая беда», – мгновенно понял я. Подобные раны всегда сопровождались обильным кровотечением.
Однако мысль не успокоила. Свежеобретённые травмы, напротив, заставили меня неприятно напрячься. Я всерьёз задумался, а цел ли мой череп? Мне очень не хотелось, чтобы какой-то осколок задел мозг и навсегда лишил меня моей прежней личности.
«Тьма этот мир побери!» – запаниковал я, но, к счастью, кончики пальцев твердили, что мне несказанно повезло – я отделался, считай что, лёгким испугом.
Сделанный вывод вылился в вздох облегчения и желание осмотреться. Отняв руки от головы, я огляделся по сторонам. Вокруг стоял поздний вечер, и в лучах слабого солнца равномерно покачивался на ветке ближайшего раскидистого дерева силуэт висельника – Ашера Рыжего. После, поняв, что действительно грех мне жаловаться на собственное здоровье, я поднялся на ноги. Меня тут же зашатало, но тело достаточно пришло в себя, чтобы сделать шаг. И ещё один. Благодаря упрямству я шёл вперёд, и постепенно идти мне становилось легче. Первая слабость достаточно отступила, чтобы я смог осмотреть пещеру. Трупы разбойников остались лежать там, где их застигла смерть. Наверное, так граф хотел выказать своё презрение – почему-то в моём мире считалось важным, что станется с разлагающейся биомассой. Мне же было всё равно. Главное, вокруг было тихо и отсутствовали живые, способные напасть на меня. Так что я спокойно вытащил из тайника свои вещички, рассовал большинство из них по карманам пыльного плаща, тщательно окатился водой из нетронутой бочки да начал подумывать о том, как бы починить дверь до наступления ночи.
… Ненавижу двери! Все до последней!
Наверное, именно нежелание браться за физический труд заставило меня сначала втереть в кожу мелкие, как тальк, кристаллы. Средство должно было не дать запаху моего тела распространяться столь сильно. Подобное давало шансы выжить при бегстве от нечисти. Вдруг с ремонтом ничего не вышло бы?
«Да точно не выйдет», – кисло подумалось мне. Дверной косяк, с вырванными петлями можно было только камнями закладывать.
– Странник. Ты жив, что ли, остался? – вдруг раздался вдруг женский голос поблизости.
– У меня этот факт не вызывает сомнений.
Я обернулся и удивился. А что здесь Анжела-то делает?
Выглядела девушка жутко. Мочки ушей, в которых когда-то сияли золотые громоздкие серьги, оказались порваны и кровоточили. Глаза едва можно было различить на опухшем избитом лице. От юбки осталось одно название. Ткань была разодрана так, что могла сразу переквалифицироваться в половую тряпку.
– Хочешь серебро найти? – усмехнулась смуглянка.
Не надо ей было так улыбаться. Мне стали мгновенно видны свежие дыры вместо ряда ровных белых зубов.
– Зря стараешься, дурачок. Солдаты нашли его и всё забрали. Абсолютно всё!
– Тогда бы ты не вернулась. Не так ли?
– Это моё дело и мои деньги! – взъярилась женщина. – Я их честно заработала!
– Странно, что это именно ты говоришь о честной работе.
– Мразь! Да я тебя за такие слова убью!
– Дать совет, что ли? – наставляя на Анжелу острие меча сказал я. – Если не хочешь оказаться с перерезанным горлом, то не надо мне угрожать.
– Пошёл ты!
– Я никуда не уйду до утра…
Я хотел сказать больше, но туман в сознании сгустился и от этого меня вновь пошатнуло. Болезненная пульсация в голове стала намного сильнее, однако я взял себя в руки и через силу продолжил говорить как ни в чём не бывало.
– Поняла расклад? Если хочешь, чтобы я обдумал, стоит ли приглашать тебя составить мне компанию в пещере, то постарайся быть вежливее и полезнее. Отвечай – что стало с моей девочкой?
– Откуда ж мне знать? Едва меня нашли, как эта дрянь Эльза завопила о том, какое я дерьмо! Так что все сучки уехали в сторону Оженя, а меня солдатне убить приказали, но, как видишь, я смогла убедить их этого не делать… Так пропустишь?
– Да. Входи.
Я убрал меч в ножны, поднял ранее собранную сумку и пошёл прочь по тропе.
– А сам-то куда? Ночь же скоро!
Вот именно. Ночь скоро, а вокруг тебя уйма свежих трупов и выбитая дверь. К кому поспешит вся нежить? К одинокому бродяге, натёршемуся убивающим запах порошком, или к тебе на аромат смерти? И уж тем более мне станет безопасно, когда из пещеры послышится привлекающий ночных охотников девичий визг.
Ноги сами собой ускорили шаг, хотя голова после падения словно на тысячи кусочков раскалывалась. Наверное, я всё же получил сотрясение мозга. И не самоё лёгкое. Во всяком случае, когда сумерки плотно сгустились и показались первые звёздочки, меня всё же вырвало. В глазах потемнело и далеко не из-за времени суток. Так что, хотя мною и были предприняты героические попытки продолжить путь, я всё же свалился на землю и вновь потерял сознание.
***
Новое пробуждение пришлось на время незадолго перед рассветом. Луны уже скрылись, но ночной мрак перестал быть непроглядным. Я с трудом поднялся. Одежда промокла от холодной росы… Зато, может, плащ стал почище? Или не надо так обманываться? Ощущения говорили, что я превратился в самого настоящего бродягу. От меня явственно несло потом несмотря на порошок из белороканского корня. Если бы ещё и борода росла, то… хотя, нет. Куда ещё хуже? Из Предвестника, из мага, познающего исключительное могущество, из властелина над потоками энергий мне оказывается было суждено превратиться в… вот в это.
Ноги едва передвигались. Им просто не хотелось никуда идти. Они вынуждали меня поддаться отчаянию, сесть на какой-либо камень и уткнуть в ладони лицо. В этот миг я проклинал всё. И Эветту, за то, что она была в моей жизни, и Хозяев, зато, что они так поглумились надо мной с этим заданием, и даже на самого себя. Как можно было добровольно опуститься на самое дно? Неужели я всерьёз думал, что мне это необходимо и принесёт душевный покой? Это ведь из-за себя самого я здесь застрял. Тащусь не пойми куда за какой-то плаксивой девчонкой. Надо ли мне это? Не лучше ли остановиться? Бросить всё. Оставить. Забыть!
Великая Тьма, ну как же я хочу домой в междумирье! Мне же надо над мирами властвовать, а не вот это вот всё…
Однако я уже поставил перед собой цель и, словно автомат, шёл к ней. И постепенно во мне осталось только одно ощущение – чувство потерянности.
Когда я подошёл к маленькой деревушке, называемой Оженем, местные уже должны были приняться за работу. Пусть корнеплоды ещё зрели, но настала пора собирать злаки. Да и яблоки раньше времени налились соком. Их спелый аромат разносился по всему селению, приглушая запах куриного помёта и коровьих лепёшек. Однако все жители благополучно отлынивали от дел, столпившись у высокого столба в центре деревни. Такие частенько устанавливали в Амейрисе, как я заметил. Их называли Позорными. Именно там проходил самосуд. Так что я сделал вывод о том, что сегодня какому-то бедолаге крайне не повезло оказаться не в том месте и не в то время, и хотел было пройти мимо, но тут женщина неподалёку сочувственно сказала:
– Жалко такую маленькую-то.
– Махонькая, а на мужика руку поднять посмела! Поэтому неча тут змеюку жалеть, – прошамкала в ответ какая-то старуха, – закон для всех писан.
Своенравная. Маленькая… Я вяло протиснулся через толпу и увидел Элдри. Она была привязана к столбу. Находилась спиной ко мне. И тряслась от страха.
– Что эта девочка сделала? – тихо осведомился я у ближайшего ко мне мужичка, не рискуя вмешиваться во что-либо раньше времени.
Мужик подозрительно уставился на меня.
– А ты кто такой будешь? Не местный вроде.
– Не местный. Иду в Форрейнгард из Черниц.
– Там осеннюю ярмарку отменили. Лучше подайся в…
Несомненно, посоветовать этот бородач много чего мог. Но меня совсем иное интересовало, а потому я беззастенчиво перебил его:
– Так что эта девочка сделала?
– Из Черниц, говоришь? Это те, что возле Варжени?
– Они самые.
– Тогда поймёшь. Бабий Завет эта малявка нарушила, – мужик зло сплюнул на песок под ногами. – Вчера граф Форрейн тут проезжал. Логово головорезов каких-то разорил, а спасённых девиц здеся оставил. Четверо их было. Жанну из соседнего Оречья сразу признали да к родным отправили. Другая вместе с ней ушла. А девчонка эта с калечной бабой осталась. Баба совсем плоха была. Однорука, безглаза. Едва дышала да кровью кашляла.
– Кровью? – искренне удивился я. Ванесса не особо хорошо шла на поправку, но её тело восстанавливалось и на собранных ранее силах.
– Ага. Ну, мы посовещались меж собой и решили не мучить её. Пока мелкая обедала, мы бабу и того… А эта чего-то возвернулась как раз. Углядела. И Варфея, кузнеца нашего, что бабу душил, со всей дури кочергой жалить начала. Едва такого мужика рукастого без глаза дурная не оставила.
– И что теперь?
– Вестимо что. Не пацану какому-то в игре ребячьей, а мужу достойному вызов бросила. Так что счас староста наш молитвы закончит да отстегает розгами до мяса, чтоб на всю жизнь девка своё место запомнила.
Я плохо разбирался в народных традициях. В Чёрной Обители, конечно, хорошо готовили к жизни за её пределами, но важные для кого-то верования являлись для меня лишь очередным бессмысленным конспектом. Однако упоминание моего собеседника о Бабьем Завете и о молитвах (как и некогда прекрасно сданный экзамен!) привели меня к выводу, что передо мной язычники. Одно время набирала силу некая религия, но после ухода эльфов она спала на нет. Оставались такие вот пятачки веры и не более того. Поэтому приходилось только жалеть, что за годы обучения мне ни разу не захотелось углубиться в столь примитивный вопрос. Однако голова, хотя и нещадно трещала, по‑прежнему была у меня на плечах. И в отличие от Бабьего Завета более существенные и поддерживаемые королевской властью правила Правды Крови в ней ещё хранились.
… Правила. Правила любят потому, что они создают впечатление безопасности. Им доверяют, забывая об осторожности, ведь если появляется тот, кому наплевать на чьи‑то священные правила, то в труп может превратиться кто угодно!
Я почувствовал, что наконец-то попал на своё поле боя. Сразу распрямил спину и гордо расправил плечи. От мужичка такая перемена не ускользнула. Он мгновенно насторожился, почуял опасность, словно дикий зверь, а затем даже сник, когда я жёстко произнёс:
– Отведи меня к старосте.
– Зачем?
– Та баба мне жена. А девочка дочь.
Крестьянин косо на меня глянул, но ничего спрашивать раньше времени не стал. Действительно отвёл в домишко, обмазанный глиной и не так давно побелённый, да устроился у порога, чтобы я просто так не вышел в случае чего.
– Чего пожаловал, Иварёк? И кого с собой привёл? – вытирая лицо вышитым полотенцем, поинтересовался щупленький мужичишко в летах. Взгляд у него был острым и хитрым.
– Сам не знаю, кого привёл.
– Как это не знаю?
– Ну, не совсем не знаю. Он сказал, что из Черниц.
– А что? Если кто оттудова, то ко мне вести надобно?
Вопрос заставил мужичка смутиться. Иварёк перемялся с ноги на ногу, не зная, что сказать. И меня его молчание устроило. Я подумал, что это хороший момент для вмешательства в беседу, а потому произнёс:
– Меня зовут Морьяр. И я намеренно попросил, чтобы меня привели к вам. Я здесь по делу.
– Это же по какому? – обратился ко мне староста, и стало понятно, что он рассержен.
– Виру за жену получить хочу.
– Чего-чего? Чего ты там мелешь!
Я Предвестник Тьмы! Моё истинное предназначение нести людям боль и страдания, а вы, наглецы, сами возжелали следовать пути жестокости и беспощадности! Девочку розгами, да? Беспомощного мага втихаря удушить посмели?! Что же, настал ваш час. Сегодня вы будете купаться в муках. Сколько угодно вам их доставлю!
… Ещё и в рамках действующего законодательства.
– Виру за жену. Вы посмели её на глазах моей дочери удушить.
– Эй не! – возмутился Иварёк и, приосанясь, даже стал рукава закатывать. – Дойную корову за то, что мы милость калечной бабе оказали?
– Да погоди ты! – недовольно шикнул староста.
Ещё бы ему быть довольным! Факт убийства после такой фразы мне доказывать было уже необязательно.
– Вот кто сказал, что она жинка ему? Как её звали хоть? – попытался сходу выдумать дельную отмазку староста.
– Ванесса.
– Ну… Хм, имя и так знать можно.
– У неё родинка возле пупка, а на правой груди шрам от пореза… Такое же только муж знать может?
– Мать, ну-ка подь сюды, – подозвал староста старуху, спокойно занимающуюся вязанием возле окошка. Она сидела там словно глухая и слепая. Всего один взгляд на меня и бросила, когда порог переступал.
– Чего, родимый мой?
– Ты тело калечной обмывала. Было там такое?
– Было, сынок. Было.
– Было ли оно или не было, – губы старосты изобразили упрямство, – а только прав Иварёк. Мы ей милость оказали. Привезли её вслед за нашим графом едва живую. Безрукую, без глаза. Такая тебе молодому только в обузу была бы!
– То есть правила Правды Крови вы блюсти отказываетесь?
Не буду вдаваться в подробности всего разговора. Скажу только, что по итогу моя голова стала болеть совсем нещадно, но зато я силой своего разума заполучил не только несколько медных монет и мешок с парой пёстрых горланистых куриц, но и смог отвязать Элдри от Позорного столба. Никто не чинил мне препятствий. Даже когда я потребовал дочку старосты снять с себя пояс Ванессы («распоясать девку» считалось сродни преступлению), крестьяне злобно на меня посмотрели, но смолчали.
И правильно делали, что не лезли ко мне!
На тот момент я был ужасно зол, ибо по итогу вернулся к отправной точке своего путешествия. У меня не было ни коня, ни полезной спутницы, но зато имелась уйма потерянного времени. Я был вот-вот готов плюнуть на всё и безрассудно уничтожить свой родной мирок! Просто так. Чтобы легче на душе стало! Пожалуй, именно это, а не некое путешествие в Юрвенлэнд, принесло бы мне истинное удовлетворение и покой.
Честно, я едва сдержал свой порыв.
Однако, если говорить о Ванессе, то могилу магички я посетил. Хотел запомнить местоположение, чтобы однажды вернуться и всё же похоронить кости целительницы на другом кладбище. В Черницах.
– Они убили её, – с несвойственной для детей сухостью произнесла Элдри.
– И что с того?
– Они убили её!
– Кажется, я тебя понял. Мне тоже очень не понравилось, что они отобрали то, на что у меня были планы.
На земле неподалёку от меня валялась длинная ветка. Наверное, она отвалилась от одного из деревьев во время сильного ветра. Или, может, кто-то специально срезал её. Если бы она не валялась на земле, то я бы точно её срезал. Ветка была удобной. Она хорошо легла в руку, и ею было легко рисовать круг.
– Что ты делаешь?
– Мщу. Проклятый дремучий люд! Хочу наказать этих мерзких деревенщин.
– Как?
– Отвратительно. Очень отвратительно на свой вкус. Без тьмы это будет мерзко. Чудовищно гадко, хотя и совсем не то, к чему я привык!
– Так как?
– На их огородах всё пойдёт в рост. Особенно сорняки!
Давно мне не приходилось столь тщательно подходить к формированию усилителя заклинания. Но что поделать? Тьма была недоступна, а свет являлся чрезмерно чуждым для меня. Используя его, я не мог действовать даже на уровне неофита.
«Ужас! Я превратился в какого‑то зелёного ученика!» – болезненно забилась во мне мысль.
Однако я продолжил чертить узор. Рука медленно выводила символ за символом. Я порою крепко поджимал губы, пытаясь понять, будет ли толк от того, что я делаю. Как и в случае с вызовом демона у Эмэр’Альнен, как и в случае заготовки, призванной отрастить копыта у лошади Квалификатора, я изобретал. Моё творение не имело аналога, а потому мозги у меня кипели в попытке совместить свет с атрибутикой тёмной магии. И, увы, нарисовать несколько вариантов кругов было невозможно. Крайне ограниченные (можно сказать отсутствующие) силы в умении света требовали только такого выверенного подхода.
Что ещё из проблем? Ах, да. Я не мог вобрать энергию через себя в необходимом количестве, если не хотел, чтобы это заклинание стало моим последним. Даже в таком ничтожном нюансе вместо меня этим занялись бы руны. И их пришлось предварительно насытить, напитать куриной кровью.
Хорошо, что Элдри, устав ждать результат, давно заснула. Иначе она могла бы помешать убийству несушек и всему дальнейшему ритуалу в принципе.
– Да будет Тьма, – произнёс я привычную фразу и мысленно горько усмехнулся. Как Тьма могла быть связана с таким ничтожным заклинанием? Да и использовал я свет.
От совершения столь непривычного для себя преобразования меня едва не стошнило… Ладно. Меня стошнило. Просто, так как мой организм давно не получал пищи, то выброшенное им наружу оказалось всего лишь небольшим количеством желудочного сока.
– Я закончил. Всё теперь, – с бледным лицом, несмотря на смуглую от природы кожу, произнёс я, когда разбудил девочку.
– Закончил? – расстроилась она. – А я так хотела посмотреть на то, что ты сделал.
– Не страшно. Чтобы увидеть результат, нам пришлось бы сидеть на этом кладбище до следующей весны, – хорошо, что рядом со мной был пятилетний ребёнок, никак не способный выдумать соответствующий сарказм. – А так как сейчас начало осени и у нас есть дела, то собирайся. Пойдём в деревню.
– Мне не хочется туда. Не хочу ночевать в их домах.
– Мы и не будем.
И вот я, Предвестник Тьмы, лучший маг этого мира, опустился до уровня банального деревенского воришки. Под покровом мглы в свете нарастающих лун мною было стащены из хлева местный Сивка-Бурка и несколько яиц. Коня я тут же переименовал в Опала. Что с того, что кляча была снова другой? Это обстоятельство не показалось мне достойной причиной для изменения привычной клички. А что по поводу яиц… хм. Кража аукнулась мне очень быстро. Криво усмехнувшаяся вселенная, желая доказать очевидно иной предначертанный мне путь, педагогически поспешила с возмездием. Стоило выехать за околицу, как откуда ни возьмись возле понурого коня зашагал кутающийся в плащ мужчина. И по хитроумным, едва уловимым сплетениям энергии можно было заключить – он принадлежал к классу высших вампиров. Таких здешние маги давным-давно не создавали.
Серьёзный противник. Очень серьёзный.
А у меня живот скручивало от выпитых сырых яиц… одно из которых, кажется, оказалось не особо свежим!
– Давай договоримся? – как всегда следуя путём отличным от предполагаемого учителем, обратился я к кровопийце. – Проводи нас до рассвета.
– Ты хочешь договориться? Со мной? – в свете звёзд блеснули длинные белоснежные клыки.
– А что? Ты вроде как выглядишь разумным существом.
– Я? – вампир обиженно вытаращил глаза. – Ты хоть соображаешь что и кому говоришь? Ха, я «выгляжу разумным»!
– М-да… Наверное, стоит взять свои слова обратно.
– Ты идиот, что ли? – с подозрением уставился он на меня.
– Нет, – удивился я вопросу. – Я высокоинтеллектуален. Мой уровень развития превышает…
– Ты идиот, – заключил вампир.
Его уверенность заставила меня задуматься.
– Возможно я нарушил логические принципы построения диалога из-за внутреннего дисбаланса. Поэтому предлагаю начать заново. Как и положено… Хм. Хорошей вам ночи, сударь. Не желаете побеседовать?
– Нет, не желаю, сударь. Я сейчас верну себе внутреннее равновесие и, как и положено, хладнокровно выпью вашу кровь до последней капли!
Как назло, мой желудок, сделав кульбит, решил облегчиться. И стошнило меня прямо на плащ приблизившегося для атаки вампира. Несмотря на всю свою скорость реакции от такого фонтана рвоты укрыться он не смог.
– Сволочь ты! – в голос заматерился бедолага. – Я этот плащ только вчера обновил!
– Я не сволочь, – слабо и устало произнёс я привычный ответ после того, как вытер губы тыльной стороной ладони.
– А кто же ты ещё после такого-то, а!
– Я маг.
– Не маг, а дырявый башмак! – с обидой высказал вампир, стаскивая с себя испорченную одежду, и тут же косо посмотрел на меня. – Что ты там сказал? Маг? Из Ордена?
Ненадолго мой взгляд сосредоточился на валяющемся на дороге плаще, а затем на крыльях вампира. Теперь их ничто не скрывало, и выглядели они внушительно. Грубая тёмная кожа и острые наросты позволяли определить, что передо мной особь, просуществовавшая куда больше века. Причём, эта особь была голодной. Для сытой нежити алый отблеск в глазах был несвойственен.
Усилием воли я заставил себя прекратить думать о том, как было бы здорово дезинтегрировать кое-кого! Раз вампир вступил в диалог, то его желание поиграть с добычей могло вылиться в кое-что удобное для нас обоих. Я действительно знал, что могу предложить ему.
– Давай договоримся? – повторился я с вопросом. – Я помогу тебе снять с себя запрет тёмной магии, а ты меня с дочкой проводишь до рассвета. Куда укажу.
– Что-то это мало похоже на говор магов, – проявил проницательность мой собеседник, – а вот на шарлатана ты вполне тянешь.
– Морьяр – маг, – громко вставила своё слово оскорблённая Элдри. – Он просто сегодня целую деревню наказал, устал и больше ни на что не способен!
– Сожги его, – тихо приказал я ей, хотя прекрасно знал, что высшие вампиры могут игнорировать магию куда как сложнее.
Девочка удивилась:
– Что? Зачем?
– У этого диалога вообще не должно быть свидетелей, но одного я ещё могу допустить. Никак не двух.
– Морьяр, но ведь я не умею!
– Тогда думай прежде, чем говоришь! – я отвесил ей подзатыльник.
– Яблочко от яблоньки… Или от груши, – мерзко захихикал вампир. – Наверное, ты чего-то, Морьяр, не знаешь, кровь у тебя с дочкой по-разному пахнет. Но это и хорошо. У основного блюда и закуски вкус разниться должен.
– Не пойдёшь на сделку?
– Можно было бы задуматься над этим, если бы ты был из тех магов, что могут не только угрожать, но и приводить свои угрозы в исполнение. Но веришь? К словесной магии у меня абсолютный иммунитет! Да и нет на мне никаких запретов, чтобы ты их снимать вознамерился.
– Наверное, это ты чего-то не знаешь. Под твоими ногами воронка в бездну зияет, за пределы определённой территории тебе не выйти.
– Ладно, – после некоторого молчаливого обдумывания решил вампир. – Я по этим полям почти полсотни лет туда-обратно хожу. Достало до колик в челюсти! Если действительно снимешь с меня эту удавку, то займусь задарма охраной.
– Это не удавка. Это зы…
– Сейчас передумаю!
Я молча протянул свою руку. Вампир пожал её. Его кожа оказалась шелковистой и ледяной. Не такой неприятной, как у живых людей.
– Владмар, – кратко представился он при этом.
– А я Морьяр.
– Странник? – без проблем перевёл вампир имя, а затем окинул меня внимательным взглядом. Таким, что я вмиг ощутил всю налипшую на меня грязь так, словно она весила целую тонну, не меньше. – Ну, по тебе заметно, что ты Странник. Хорошее имя для бродяги.
Выполнить свою часть сделки было относительно несложно. У любого заклинания имеется своя слабина, и для манипулирующих с пространством ею, зачастую, является точка создания. Для её определения было достаточно понаблюдать за передвижениями вампира. Чем активнее и агрессивнее вела себя воронка под его ногами, тем дальше мы от нужного места отходили. Так что, если бы периметр заклинания имел стандартную форму окружности, то можно было бы быстро управиться. Чего там? Вычислить радиус и все дела! Однако кто-то расстарался и изменил контур до максимально неправильного очертания чернильной кляксы. Это значительно усложнило задачу. Но, на счастье, я всегда очень чутко воспринимал колебания силы. Все те возможные десятки километров мы не прошагали. Держась на одном ослином упрямстве, какое можно ощутить, когда до полного разгадывания кроссворда вам не хватает определиться всего с одним-двумя словами, я мастерски вычислил точку отсчёта аж за час до рассвета.
– Сюда вставай.
– Сюда?
– Нет. Левее… Слишком много. Правее.
– Сюда?
– Да нет же! Стой! Да. Оно.
– И что? – нахмурился Владмар.
– Терпи.
– Я ничего не чувствую.
– И хорошо… Всё. Можешь сходить. Мы её обнулили.
– Нет, кое-что я всё-таки чувствую. Ощущаю, что сегодня я всё же поем и прямо‑таки с отличным аппетитом! После такой прогулки-то.
Однако метка с вампира была снята. Он и сам это прекрасно понял, когда стал приближаться к своим прежним границам обитания, а потому, повеселев и изложив уйму каверзных планов на своего обидчика или же его потомков, он всё же проводил нас с Элдри. И даже составил компанию на следующую ночь из-за уймы времени, потерянного мной за снятием заклинания. Да и потом три ночи кряду мы путешествовали вместе в обмен на… А, впрочем, неважно. Он всё равно ушёл. И после я его не видел долгое время. Настолько долгое, что я бы совсем не вспомнил о нём, если бы не кое-какой эпизод нашего совместного странствия.
И дело было так.
