Элтэнно. Хранимая Звездой
Аромат волшебства. Книга первая
Глава 2
Такого Сириус Ван Отто не ожидал увидеть. Никак. Кажется, сегодняшняя ночь решила полностью перевернуть его представление о возможностях младшего пасынка Людвига Верфайера, а, значит, и о своих собственных способностях тоже. Это было крайне неприятно. Сириус с раннего детства с первого взгляда мог понять на что способен тот или иной маг. Чем ему лучше заниматься? Каков предел его возможностей?
Собственно, именно с любопытства, которое юный барон Шлейфтерский испытал к представленному ему виконту по имени Людвиг, и началось тесное общение мальчиков. В то лето они оба отдыхали на минеральных водах под присмотром дальних родственников, оказавшихся между собой неплохими знакомыми. При таком обстоятельстве детям было сложно не встретиться, но всех удивило другое – несмотря на кардинально разный характер, мальчики отчего-то сдружились. И всё же, до того как Сириус привязался к новому другу, его интерес к знакомству был продиктован исключительно способностями Людвига. До этого он никогда не чувствовал тёмную магию и ему всенепременно хотелось выяснить, что же именно такое он чует. Ему казалось, что он открыл нечто абсолютно новое! И причиной подобного было одно – уже более полувека некроманты практически не рождались. Некогда на активном истреблении действующих тёмных магов инквизиция не остановилась, начиная вырезать их ближайших родственников, а, порой, даже людей, обладающих талантом к такого рода ворожбе да и только. Род Верфайеров оказался редчайшим исключением, сумевшим проскользнуть меж загребущих пальцев борцов за чистоту магии. И, другими словами, покуда белокурый голубоглазый мальчик по имени Людвиг восторженно зачитывал новому приятелю написанные им сонеты, сам Сириус ван Отто решал сложную аналитическую задачу. Он проводил эксперименты, ненавязчиво предлагая поэту опробовать силы в том или ином заклинании. Старался проводить как можно больше времени рядом, чтобы получить крохи для дальнейшего скрупулёзного анализа. Он… В целом, Сириус так и не понял с чем столкнулся, но зато сообразил, как можно изменить ауру нового приятеля так, чтобы другие маги почувствовали тоже, что и он. В результате по приезду с минеральных вод юный хитрец подошёл к своей матери в намерении донести до мира своё исключительное открытие.
Стоп. Причём здесь «донести до мира» и мать Сириуса? Как они связаны?
Не догадываетесь? Что же, ничего удивительного. Сложные комбинации всегда были в духе нынешнего директора королевского интерната магических искусств. Сириус был бы не Сириус, если бы даже в том возрасте не попытался провернуть целую интригу!
Решив, что лучше один раз показать, чем тысячу раз рассказывать, мальчик дождался, когда у суровой матушки будет хорошее настроение, и мягко попросил её отпраздновать его день рождения в столице.
Здесь стоит написать в отступление, что мать Сириуса обладала схожим талантом на чутьё магии, но куда как менее выраженным. И так как способность эта была исключительно редкая, то другого специалиста, лучшего чем она, Сириус не знал. Вот только как профессионала он её ни во что не ставил и поэтому не посчитал нужным с нею посоветоваться. Вот был бы у него дед-нюхач, являющийся очень известным инквизитором, с подачи которого оказалось выявлено и уничтожено более двух сотен некромантов, так ему мальчик выложил бы всё как есть на духу. Но этот мужчина умер незадолго до рождения внука и… не только никакого отношения к аристократии не имел, но и к официальной родословной Сириуса тоже. Так что они никогда друг о друге не ведали.
Тогдашний барон Шлейфтерский в переданной ему женой просьбе сына ничего дурного не увидел, даже наоборот. Он терпеть не мог сидеть на одном месте. Лишь плохо сросшаяся после перелома нога и держащая его в кулаке супруга вынуждали его сиднем сидеть в родовом поместье второй год кряду. Ему чрезвычайно хотелось разнообразить сельское общество. Встречи с одними и теми же соседями наскучили мужчине до одури, а беременность благоверной предвещала, что ещё и ближайшие года три он свою глушь не покинет точно. Так что он посчитал обстоятельство за щедрость судьбы и личную удачу (за свой последний шанс!), а потому тёплым августовским утром всё семейство поспешно направилось в Лоррендаум. Там они арендовали дом и готовились хорошо провести время, устроив для покамест единственного отпрыска яркий праздник. И вот, незадолго до него, когда часть приглашений уже была разослана, Сириус вдруг «вспомнил» о своём новом друге. Семейство Верфайеров являлось влиятельным, граф Даглицкий занимал высокую придворную должность, так что барон с удовольствием написал приглашение. Он же никак не знал, что этот поступок едва не выльется в настоящую трагедию!
Естественно, Сириусу хотелось публичности. Поэтому во время празднования, когда вокруг него собрались и дети, и взрослые он организовал всё так, чтобы поставить возле себя Людвига, а там (хорошо, что при свидетелях) попросил его о простеньком магическом воздействии.
Едва оно произошло, граф Даглицкий аж побелел и за сердце схватился! Аура сына настолько почернела для магического восприятия, что он обмер. Всё‑таки агрессия инквизиции не так много лет назад как спала до приемлемого уровня, а, значит, у него имелись серьёзные шансы увидеть единственного наследника на костре. Но, на удачу, мать Сириуса спасла положение, громко воскликнув:
– Торт! Выносим торт!
Из числа всё сразу понявших, по счастью, злопыхателей не оказалось. А прочих было немного, недаром уже писалось, что некромантия почти канула в забвение. Кроме того, внимание говорливых детей быстро переключилось на заигравшую музыку и предстоящую сладость, а потому они мигом забыли про желание обсудить диковинку. Так что взрослые воспользовались появившимся преимуществом и удачно сгладили ситуацию.
Но нечего говорить, в конце дня рождения Сириус всё равно получил строгий выговор и обстоятельную нотацию не только от матери, но и от одного из присутствующих родственников. Барон Шлейфтерский в вразумлении сына не участвовал, так как к магии никакого отношения не имел и был одним из немногих, кто вообще ничего не понял. Зато баронесса вместе с сыном на другой день навестила семейство Верфайеров для принесения своих глубоких извинений. И, к счастью, граф Даглицкий этим словам внял. Правда, после настойчиво рекомендовал оставить юное дарование в столице для развития его редких способностей в правильном русле. Даже пообещал способствовать его поступлению в магическую академию на будущий учебный год.
Вот так Сириус Ван Отто с четырнадцати лет стал жителем Лоррендаума. Город этот являлся для него местом новым, хороших знакомых у него здесь не было. А родители по причине предстоящих родов с наступлением осени отказались от бурной светской жизни и, покуда дороги не размыло дождями, вернулись в родовое имение, что располагалось в настоящей глуши. И вскоре всё их внимание заняла новорождённая Элиза ван Отто. Так что ничего удивительного, что неприятное ощущение одиночества и глубокое чувство вины, которое поселилось в Сириусе перед Людвигом Младшим, сблизили его с последним. Возле этого восторженного бесхитростного чудака, вовсю мечтающего о героических подвигах, ему становилось легко, весело и беззаботно. Удивительно столкнуться с кем-то, кто представляет твою полную противоположность.
… А граф Даглицкий, куда как более мудрый и прозорливый нежели его сын, с удовольствием смотрел на зарождение крепкой дружбы.
«Сейчас Сириус Ван Отто ещё безусый мальчишка, – думал Верфайер Старший. – Он не отрастил себе достойные клыки, но вскоре они у него появятся. И будет лучше, если в будущем такой опасный маг станет моему Людвигу другом, а не врагом».
Таковы были дела прошлых лет.
Но, ближе к тому, с чего начиналась эта глава.
Возможности Виктора являлись для Сириуса открытой книгой. Он давно определил, что этот мальчик обладает слабо выраженными способностями к магии воздуха. Предрасположенность к некромантии у ребёнка была ещё ниже. Скажем так, она являлась ровно таковой, чтобы можно было утверждать, что она есть. Развивать такой талант не имело никакого смысла, даже если не брать во внимание угрозу инквизиции. Однако то, что Сириус увидел на «Вознесенском» кладбище, повергло его в глубокий шок. Ничего не подозревая о вмешательстве призрачного хранителя Лариона‑Мертвеца, мужчина списал все события на единственно возможное лицо – мальчика. И, быть может, позже бы он и размыслил, что ну никак не мог ребёнок такого возраста и способностей осуществить подобное! Что ему всенепременно должен был кто-то помочь. Но то, как Виктор смело ухватил Чёрную Книгу Дракона, напрочь лишило его будущих сомнений.
– Тише, – поднял он руку в попытке успокоить щуплого мальчонку – вдруг ещё каких‑нибудь бед наделает? – Не буду я книгу портить. Я всего лишь поднять её хотел.
Виктор недоверчиво на него покосился, но, вроде как, поуспокоился.
– А что со второй книгой стало? Вы же их обе сюда принесли? Всё из тайника здесь? – приступил Сириус к мягким расспросам.
Кто же этих малолетних негодников разберёт? Могли ведь по дурости каким‑либо уличным друзьям на хранение что‑то оставить.
– В могилу ушла книга. И всё остальное туда ушло, – ответил за малыша Виталий.
Маг по новой оглядел пространство. Чёрная аура сглаживалась общим кладбищенским фоном, а, значит, все предметы покамест можно было оставить под землёй. Всё равно без некроманта (и лучше всего хозяина-некроманта) подобное трогать не особо‑то безопасно было.
– Хорошо, дети. А теперь скажите – о том, что здесь было, мы же договоримся молчать?
Оба мальчика непонимающе переглянулись.
– Никому нельзя рассказывать о том, что произошло, – строго-настрого сказал Сириус. – Разве вы не знаете, что некромантия запрещена?
– Слышали, – растеряно сказали оба, и старший пояснил. – Но мы ничего дурного не мыслили, мы только маму воскресить хотели. Никаких мёртвых чудовищ нам не надобно.
От такой наивности барон Шлейфтерский едва не округлил глаза. Кажется, мальчики совсем не понимали, что совершили нечто, за что инквизиция без колебаний и без поправок на возраст подпалила бы им пятки. Ему даже сложно было представить, как можно доходчиво объяснить столь элементарную вещь! Поэтому, подумав, он пригрозил ложью.
– Неважно, что вы хотели. Если про это кто‑нибудь узнает, то вашу мать могут выкопать и закопать под крестом дорог. Тогда ей никогда не будет покоя.
Ага. Отлично! Испугались.
– Будем молчать. Будем, – наперебой согласились мальчишки.
– Молодцы. Вы очень заботливые дети, – снизошёл до похвалы Сириус и перешёл к последнему из важных вопросов. – А теперь идите ко мне. Я отвезу вас домой.
– Мы не вернёмся, – насупился старший из братьев и веско добавил. – Это больше не наш дом.
– Тогда я тем более обязан вам помочь. Вы же не против, если я отвезу вас к какому‑нибудь новому жилью? Вам же надо что-то есть и где-то спать. Давайте, прокатимся немного? Я отвезу вас в свой охотничий домик. Вам же вроде нравится природа, да?
Сириус знал, что дети его боятся и из-за этого старался говорить ласково, равномерно, усыпляюще. Словно бы невзначай он подошёл ближе к мальчикам и мягко взял старшего за руку.
Нет-нет, я не верну вас в дом Людвига, чтобы прислуга сразу же задала вам трёпку! Вы ведь это хотите услышать? Хорошо. Пусть будет это. Мне всё равно, что говорить. Я должен увезти вас из столицы. Инквизиция считает, что вы покинули Лоррендаум, и не стоит так обманывать длани карающие. Я увезу вас туда, где инквизиторам ни за что вас двоих не найти.
Эти мальчики были домашними детьми. И неплохо так знали Сириуса. Поэтому ничего в их простецких мыслишках не шелохнулось, и они последовали за ним, сели вместе с ним в кэб. Это какой-либо уличный паренёк, с таким доброжелательным отношением сталкиваясь, бежал бы уже без оглядки. Но братья знакомых привыкли слушаться.
«Ручные зверьки. Хорошие», – довольно подумал мужчина.
***
– Лорд ван Отто, а дальше, дальше-то, что было? – прижимая к себе Чёрную Книгу Дракона, завёрнутую им в плащ друга Грызня, с восторгом спрашивал Витька.
– А дальше вот что. Небо то пылало огнём, то его затягивал непроглядный смог, – прикрыв глаза, как если бы он вспоминал, тягуче говорил Страшила. – Земля горела так, что до сих пор поля полны стекла, в который она оплавилась. Сражаясь, драконы губили наш мир не меньше нежели возжелавшие уничтожить сущее. И архимаг Алрик ван Донатан понял, что каждая минута войны не отдаляет гибель человечества, а также стремительно приближает к ней. Требовалось что-то, способное вернуть чистоту небес, и он придумал как это сделать. Раз атакующим нет числа, то остановить их могла только хитрость! А Алрик ван Донатан был хитёр, очень хитёр. На совете Ковена ему удалось убедить прочих архимагов в необходимости создания артефакта, способного запереть внешние границы мира. И в результате Ковен, совместно с оставшимися семью драконами, сотворил Ключ и призвал для этого сущности, теперь называемые богами. Они явились, двенадцать из тринадцати…
Экипаж действительно выехал из Лоррендаума. Закрытые городские ворота не стали препятствием, и на душе ребят повеселело ещё больше. Им даже Страшила уже не Страшилой казаться стал. Сидит спокойно напротив, историю Войны Драконов рассказывает. И хорошо так говорит! Заслушаешься.
Так и проходила их недолгая дорога. Однако, не успели братья устать настолько, чтобы не только начать зевать, но и прижимаясь друг к дружке заснуть, как кэб остановился возле большого постоялого двора, расположенного на кресте дорог.
– Мальчики, я сейчас отлучусь ненадолго, – обратился к ним Страшила. – Зайду внутрь и найму новый экипаж. Для городского кэба этот заехал слишком далеко, он не повезёт нас дальше. Побудьте, пожалуйста, здесь.
– Хорошо, – сразу согласился Виталька, а Витёк сжался, вглядываясь в темень за окном. И от Страшилы его полный тревоги взгляд не ускользнул.
– Не беспокойтесь, Виктор. Поглядите, сколько вокруг постоялого двора огней, сколько лошадей стоит под навесом, сколько стражников ходит. Это очень приличное место, и жизнь здесь кипит день и ночь. Поэтому прошу вас перестать беспокоиться. Я достаточно скоро вернусь, мы сядем в другой экипаж и продолжим путь.
Витёк кивнул, так как действительно расслабился. А там Страшила покинул их и оглянулся лишь единожды – когда открывал дверь в дом. Свет факелов в этот момент скользнул по лицу мужчины так, что его шрам на левой щеке стал казаться совсем глубоким. Витальке даже подумалось, что такого не может быть у человека. Слишком жутко выглядит. Но свет таким образом падал недолго. Очень быстро Страшила скрылся внутри здания, а потому мысль сразу выветрилась из головы мальчика. Он посмотрел на брата и тут же подумал совсем о другом.
– Чего ты так в эту книгу-то вцепился?
– Она хорошая. Добрая.
М-да, такое про Чёрную Книгу Дракона мог сказать разве что сумасшедший. Либо тот, кто большую часть содержимого в силу возраста совсем, ни каплюшечки не понял. Это взрослый, читая заковыристые словечки, моментально или сразу после копания в словаре представил бы ту мерзость, которая имелась в виду. Но для Витьки и Витальки то была бессвязная абракадабра. А иллюстраций, пугающих детское воображение, страницы не содержали. Редким составителям серьёзных магических книг хватало художественного таланта изобразить нечто достойное того, что им виделось. В результате они даже не пытались, предпочитая описывать всё либо через схемы, либо словесно. Причём с таким завидным научным занудством, что Витёк был полностью уверен в том, что держит в руках книгу важную, но отнюдь не страшную. Тем более что магическое чутьё мальчугана улавливало эманации симпатизирующего ему духа‑хранителя. Ведь и правда, стоило малышу произнести ласковые слова, как призрачный дракончик, греющийся у него под боком, приподнял голову, потёрся ею о ногу мальчика да, как обычный котёнок, произнёс тёплое: «Мурм».
– Чего‑то она мне доброй не кажется, – скептически произнёс ничего подобного не чувствующий Виталик.
Отсутствие магических способностей в нём компенсировалось иными, более приземленными талантами. Например, у него было отличное зрение. И вот оно-то видело крайне нелицеприятный вид книжицы во всех подробностях. А практичное мышление даже соотносило зримое с неким тревожным колокольчиком в голове. Не просто так Грызень эту мерзость прятал. И не просто так Страшила приказал её в его плащ завернуть, прежде чем они кладбище покинули.
– Хорошая, – упрямо насупился Витёк.
Спорить с братцем было не с руки. Витальке куда как больше хотелось удовлетворить своё любопытство – последний раз он был на постоялом дворе, когда их семейство в Лоррендаум переезжало, и из той поездки ему почти ничего не запомнилось. Всё-таки тогда он только пятилетним малышом был. Поэтому Виталик высунул голову в окошко да стал глазеть на всё подряд.
Этот перестанок для путешественников был крупным, так как не только удачно располагался, но и находился вблизи самой столицы. Он представлял собой достаточно большую, полностью огороженную невысоким заборчиком территорию, на которой буквой «П» стояли три здания. Справа находилась большая конюшня и навес для экипажей. По центру было основное строение – добротное, двухэтажное. Оно предназначалось для постоя зажиточных и важных персон. Похожее было и слева, но выглядело попроще. Кроме того, с самого дальнего его края находился паб, откуда на всю округу доносились весёлые пьяные голоса. Пожалуй, в другое время их было бы не так слышно, но, как уже не раз писалось, начало июня выдалось очень жарким, а потому окна были открыты настежь. Виталька аж извертелся, чтобы чего‑нибудь внутри паба усмотреть. Ничем не примечательное место казалось ему очень интересным! Да и вскоре действительно нашлось на что поглазеть.
Дверь паба открылась и из неё, поддерживая друг друга, вышло двое мужчин, едва стоящих на ногах.
– Друг. Я передумал! – вдруг громко воскликнул один из них.
– Но мы же решили! – возмутился другой. – Раз мы опоздали и не попали внутрь за ворота, то что нам делать в этой дурной столице? Она не хочет видеть нас, а мы её!
– Да-да! Но тебя я не отпущу. Ни в жизнь! – тут мужчину пошатнуло так, что он едва не громыхнулся в зловонную лужу. – Ты обязан поехать со мной. У меня не было ещё такого отличного друга! Поехали в Барговерц? Я познакомлю тебя с та-а-кой хорошей девчонкой. Ум‑м, сущая красотка!
– А и поехали, друг!
Эти двое кое-как дошли до конюшни и растолкали конюха – это Виталик и Витька через окно другой стороны кэба видели. После чего они вывели своих лошадей и попытались сесть верхом, но по итогу всё‑таки свалились наземь. А там, неким чудом сообразив тщетность дальнейших попыток путешествия таким образом, первый мужчина воскликнул:
– Эй! Есть тут извозчик?
– Спать идите. Чего разорались так? Ночь на дворе, до утра никто не выедет.
– Нет, так не пойдёт. Я друга к себе пригласил, и не могу его обманывать!
На счастье говоруна в этот момент на постоялый двор прибыл дилижанс. Он был рассчитан человек на шесть, не меньше, и выглядел громоздко из‑за горбка – места, куда во время дороги можно складывать багаж. Горбок этот внешне походил на огромный сундук, притороченный к задней части повозки. Был он размером во всю её ширину и высотой аж с Витьку. Большой такой.
Как только дилижанс остановился, из него вышел приличного вида молодой человек. Всего один. Он встревоженно покосился на пьяниц, пытающихся залезть на своих скакунов, расплатился с извозчиком и после, получив из горбка чемодан и котомку, ушёл в центральное здание постоялого двора. Выглядел юноша осунувшимся, каким-то удручённым. Два новоиспечённых друга, огорошенных сообщением конюха, что никуда‑то им не уехать, по этой причине долго глядели ему вослед. А затем гостеприимного первого озарила идея, и он на шатающихся ногах подошёл к лошадям, впряжённым в повозку. Даже положил руку на круп одной из них, чтобы устоять, и только потом обратился к жуликоватому на вид извозчику.
– Эй, друг, не отвезёшь ли меня до дома?
– А куда тебе надобно?
– В Барговерц.
– Ого, так это считай до петухов ехать по времени ночному. Меньше чем за половину серебрушки в час не повезу. И деньги наперёд.
Плата была грабительской, но пьяному море по колено и монет не жалко. Вместе с будущим гостем скинулись и начали садиться. Экипаж‑то запряжён. Кони в меру бодры. Всё готово, чтобы выезжать немедля.
– Виталь, а давай тоже в Барговерц? К Федюньке.
Внезапный вопрос, прозвучавший от младшего брата, поставил Виталика в тупик. Он недоумённо захлопал ресницами и спросил:
– А Страшила как же?
– А что Страшила? Чего мы ему доверились, вдруг он нас к Грызню на самом деле везёт?
До этого у Витьки и сомнений никаких не было, что ждёт их домик охотничий, природа хорошая, постель мягкая да еда сытная. А тут так, с языка сорвалось. И ведь так сорвалось, что сказал мальчонка и сам подивился истине. И правда, с чего они Страшиле поверили?
– Да, зачем ему нас к Грызню везти, глупый? Грызень от нас избавиться хочет.
Сказал так Виталька и тоже замолчал. Тоже задумался. Зачем тогда Страшиле о сиротах заботиться, коли не другу своему помочь решил? Он же до того всё отчима науськивал от них избавиться. С чего вдруг подобрел так?
Нехорошо на душе у мальчиков стало. Тяжело. Тревожно. А потому Виталька подумал‑подумал и шепнул:
– Может, в горбок пробраться получится? Его на замок не закрыли.
– Давай попробуем.
Ребята осторожно приоткрыли дверь, хотя могли бы не таиться так тщательно – их возница с другой стороны кэба болтал со знакомым охранником и был разговором крайне увлечён. А больше никого из людей вокруг не было. Конюх, сделав своё дело, спать ушёл. Пьяницы коней к дорожному экипажу уже привязали и внутри устроились. А получивший деньги извозчик нужду перед дорогой справить отошёл. Так что братья тенью выскользнули наружу и, не мудрствуя, караб-караб, как могут только мальчишки, забрались в горбок. Крышку за собой прикрыли. Друг друга пихают дружески, тихо посмеиваются – ловко-то как у них всё получилось! А там дилижанс тронулся.
В горбке хорошо оказалось. Двум мальчишкам их лет не особо тесно. Да и ветер не дует, и через щели воздух свежий поступает. Так что вскоре они головки друг к другу прижали и заснули. Умаялись за день. Много всего произошло. А завтра ещё больше сделать предстоит – надо в Барговерце Федюньку отыскать. Вот встреча-то будет! Соскучились мальчуганы по другу. Да и он по ним, наверное.
Братьям и думать не думалось, что из-за них Сириус Ван Отто волосы себе на голове рвать начнёт. Он же совсем чужой им. Посторонний. Они его видели-то всего раз пять в своей жизни – чего о нём думать?
Зато несчастный директор королевского интерната много чего в те часы о мальчиках думал. И не переставая. Он был в душевном состоянии идеально подходящим, чтобы демона какого-либо, скажи тот ему сейчас супротив какое-либо слово, со свету сжить! В единый момент пропали те, за кем его лучший друг присмотреть просил. Причём не просто пропали. Нет‑нет, надо смотреть правде в глаза – сбежали! И ладно бы только старший, но младшего вернуть во чтобы то ни стало надо. Этот малолетний колдун с Чёрной Книгой Дракона таких бед наделать может, что ого-го! Эге-гей!
И ведь обидно-то как! Не от кого‑либо мерзавцы улизнули, а от него – Сириуса Ван Отто, барона Шлейфтерского. Можно смело говорить, что его репутация как человека, способного просчитывать любые ситуации наперёд и влиять на самые сложные события, погублена на корню!
– Вы полностью обыскали постоялый двор? Точно все люди опрошены? – сурово уточнил он.
– Да, господин. Никто никаких мальчиков не видел. Нет их нигде.
Вот так. Очень плохо. Ещё одно доказательство, что сами сбежали. Если бы кому‑либо вздумалось их похищать, то завопили бы и внимание тем к себе привлекли. Всё‑таки не один ребёнок, чтобы рот зажать и уволочь. Двое.
Но вот вопрос – куда им сбегать?
Сириус Ван Отто ни в какую не мог углядеть конечной цели побега. Мальчики очень легко согласились поехать с ним в охотничий домик, а, значит, не было у них никаких планов. Они ожидали, что поднимут из мёртвых мать, и она решит всё за них.
Что могло произойти? В чём они углядели смысл?
– Повторите ещё раз, что происходило во дворе, – устало обратился Сириус к вознице кэба, конюху и охраннику, ныне стоящими перед ним так, что ни живы ни мертвы. Все трое были донельзя перепуганы не только его ледяными интонациями, но и показанным им значком канцелярии тайных и розыскных дел. Оказаться в центре внимания органа политического сыска не хотелось ни одному человеку, даже самому верноподданному идеалисту королевства.
А дальше согласно их словам вышло следующее…
Итак, к кэбу никто не подходит, но возле него происходят такие события – двое пьяниц решают отправиться в Барговерц; приезжает дилижанс; из него выходит внебрачный сын баронета Ле-Кайрмайера; пьяницы платят втридорога и уезжают.
«Что их этого важно? – подумал Сириус и решил. – Попробуем убирать».
Ни одного из этих людей пасынки Людвига знать не могли, слишком непримечательные люди, чтобы виконт Даглицкий водил с ними знакомство. Кроме того, будь они им знакомы, то мальчики вышли бы из кэба не таясь. Выходит, дело заключалось именно в том, что те говорили. А говорили они мало. Сын Ле-Кайрмайера вообще молчал, а пьяницы желали продолжить знакомство в Барговерце.
«Барговерц», – понял Сириус, едва удерживая себя, чтобы не прищёлкнуть пальцами.
Сложно предположить, что именно заставило мальчиков отреагировать на это слово. Быть может, слышали некогда приятную сказку о том, что в этом городе живётся лучше. Или ещё что‑то вроде этого. Но другого варианта не было, а, значит, пришлось бы задействовать там людей. И как можно скорее требовалось отправить кого-нибудь на розыск дилижанса!
Решив так, Сириус Ван Отто поспешно вернулся в Лоррендаум. Он не мог позволить себе самостоятельные приключения. Утром директор королевского интерната обязан был находиться на своём рабочем месте и делать вид, что нынешней ночью прекрасно спал.
