Владимир Алексеевич Колганов
Серый квадрат: от Березовского до Навального
Тут налицо явные признаки ещё одной распространённой мании – мании величия. Где-то там ползают едва различимые козявки, а сверху на их бессмысленную суету взирает Творец, Писатель, Мастер. Ему уже не нужны ни секс, ни вкусная еда, даже путешествия в Париж ему до невозможности обрыдли. Он жаждет только поучать, ну а святая обязанность личиночного общества взволнованно ему внимать. И в чём-то он, то есть Творец, безусловно, прав – но только при условии, что речь идёт о дамах в норковых пальто с Болотной площади, которых упоминала Ксения Собчак.
Возможно, кто-то подумал, что я намерен опровергнуть всё, что пытается внушить своим читателям Улицкая. Но нет, это совсем не так. Вот слова, с которыми я не могу не согласиться:
«Нет ничего менее плодотворного и более разрушительного для собственной души, чем ненависть. Мне кажется, что я с этим чувством с годами стала лучше справляться».
Что ж, лучше поздно, чем никогда. Надеюсь, что дипломированному биологу известно, что злость, а именно непреходящая злость необратимо разрушает нервные клетки, особенно в солидном возрасте. Я, например, давно уже взял на вооружение иронию, чего и Людмиле Евгеньевне желаю, если это ей под силу.
Однако Улицкая по-прежнему вполне серьёзна, особенно если речь ведёт об интеллигенции:
«Единомыслие власти и народа (хотела сказать полное, но это не так) выражается сегодня в цифрах – 82%. Интеллигенция не обязана быть единомыслящей, на то она и интеллигенция, чтобы думать самостоятельно и разнообразно. Но у меня никакого разочарования – я знаю, что принадлежу к меньшинству. Я к этому привыкла».
В поддержке Путина большинством народа я не сомневаюсь, несмотря на то, что думаю самостоятельно. И даже «разнообразие мышления» не вызывает возражений, если иметь в виду способность мыслить образами, что характерно для писателей и для художников. Но если 2х2 = 4, тут мы пожизненно обречены на прискорбное единомыслие, и никуда от этого не деться. То же справедливо и по отношению к чаяниям крымчан и жителей Донбасса – именно поэтому у Путина такой высокий рейтинг. Так неужели большинство населения России составляют недоумки, и только незначительное меньшинство, такие как Улицкая, придерживается мнения, будто дважды два равно пяти?
Вернёмся на несколько лет назад, когда Людмила Евгеньевна озаботилась проблемами интеллигенции как прослойки. Тут, видимо, сказалось влияние «вождя народов» Сталина, который утверждал:
«Интеллигенция никогда не была и не может быть классом, – она была и остаётся прослойкой, рекрутирующей своих членов среди всех классов общества».
Судя по всему, Людмила Евгеньевна с этим мнением не вполне согласна – хотя и пользуется изредка большевистским термином «прослойка», однако представляет интеллигенцию как некий орден:
«Революция в России была началом конца интеллигенции, этого рыцарского ордена людей, у которых были общие родовые черты: хорошее образование, альтруистические установки, религия личной порядочности. <…> В советское время она существовала уже как тайный орден, как масоны, но, в отличие от масонов, она не была никак организована. И в принципе не может быть организована. В сегодняшнем обществе интеллигенции как прослойки не существует, но встречаются отдельно взятые интеллигентные люди, и они всегда заметные на общем фоне. Более того, они, именно как члены тайного ордена, мгновенно узнают друг друга».
Тут очень кстати припомнился отрывок из книги американского советолога Ричарда Пайпса:
«Большевистская партия была явлением уникальным. Созданная как группа конспираторов со специальной целью захвата власти, совершения революции сверху сначала в России, а потом и во всех странах мира, она была совершенно недемократична как по идеологии, так и по методам действия. Ставшая прототипом для всех последующих организаций тоталитарного толка, она напоминала скорее тайный орден, нежели партию в общепринятом смысле этого слова».
Мне кажется, что эти терминологические совпадения не случайны. А что если и в самом деле превратить интеллигентскую прослойку в тайный орден по примеру революционеров-большевиков? Тогда появится хотя бы слабая надежда на избавление от «ненавистного режима». Но есть отличие: в той революции сделали ставку на пролетариат, а здесь придётся рассчитывать на дам в норковых пальто, на «белых воротничков», которых в нашей стране расплодилось множество. Ну почему бы не попытаться, если очень хочется?
И всё же не понятно, откуда взялась та ненависть, с которой Людмила Евгеньевна справляется с таким трудом. Как пишет британская газета Guardian, «в 1960-е тогдашние советские власти уволили её с работы генетика, и обвинили в диссидентской деятельности». Там же приведены слова Улицкой, которые вроде бы должны что-то объяснить:
«Я совершенно ошибочно полагала, что учёные свободнее. Конечно, со временем все эти иллюзии были разрушены».
Если имеется в виду, что учёный-генетик в своей профессии не подвержен влиянию идеологии, то с этим можно согласиться с поправкой на то, что речь идёт о конце 60-х годов, а не о том времени, когда торжествовал Трофим Лысенко. По этой причине я сам когда-то предпочёл стать физиком. Однако Людмила Евгеньевна имела в виду нечто большое – возможность нарушать закон, участвуя, например, в распространении политического самиздата. Тут либо детская наивность, либо лицемерие.
А вот как экс-генетик, превратившийся в писателя, понимала причины особенности своей нынешней профессии:
«Отвлечённо, теоретически и в самом общем виде, писатель, вообще говоря, ничего не должен. Он творец. <…> Легенда о том, что "поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан" – это легенда вчерашнего дня. Писатель и поэт имеют право писать, о чём угодно. Но сегодняшняя реальность вынуждает тебя окунаться в эту общественную бурную жизнь. Для меня та общественная работа, которой я занимаюсь, не мною выбрана. Я оказалась в вынужденном положении. Я не могу не отвечать на вопросы, когда мне их задают».
Отвлечённо и даже теоретически я бы не рискнул опровергать слова Некрасова. На это способны лишь люди без гражданства. Сомнительно и утверждение Улицкой, будто писатель может писать о чём угодно. Тут вспоминаются творения Виктора Ерофеева и Владимира Сорокина – некто весьма удачно обозвал их «певцами порнографии». На мой взгляд, писать можно всё, что хочешь, но надо ли публиковать?
Вот любопытно, испытывали упомянутые авторы отвращение, когда добивались популярности таким путём? Вполне это допускаю – иначе подобную мерзость невозможно написать. Напротив, Улицкая испытывает отвращение не к тому, что пишет, а к политике:
«Политика вызывает во мне глубокое отвращение. <…> Нельзя, чтобы страной правили люди такого культурного уровня».
Эти слова сказаны в мае 2014 года и посвящены оценке решения российских властей о присоединении к нашему государству Крыма. На мой взгляд, принятое в марте решение защитить крымчан от угроз со стороны организаторов киевского Майдана вполне соответствует самому высокому уровню культуры. А вот когда человек, которому любая политика отвратительна, пытается оценивать действия политиков – это вызывает у меня недоумение. Могу предположить – у него проблемы с логикой, что совершенно несовместимо с высоким уровнем культуры.
И вот возникает подозрение, что причины ненависти и отвращения следует искать в особенностях психики, а вовсе не в своеобразии мыслительных способностей. В качестве подтверждения приведу отрывок из интервью Улицкой журналу «Собеседник»:
«Не люблю советскую власть, особенно сталинский её период, не люблю всякую власть. Это у меня физиологическое – волосы стригу сама, в парикмахерскую не хожу».
Тут ничего уж не поделаешь…
Однако, отвлечёмся от физиологии – куда приятнее поразмышлять о литературе. Речь пойдёт о романе «Даниэль Штайн, переводчик», опубликованном в 2007 году. Вот небольшой отрывок:
«Июнь, 2006 г. Из письма Людмилы Улицкой Елене Костюкович:
Даниэль всю жизнь шел к одной простой мысли – веруйте как хотите, это ваше личное дело, но заповеди соблюдайте, ведите себя достойно. <…> Весь урок сводится к тому, что совершенно не имеет значения, во что ты веруешь, а значение имеет только твоё личное поведение. Тоже мне, великая мудрость. Но Даниэль положил мне это прямо в сердце».
Если экстраполировать религиозное верование на обычную жизнь, то процитированные слова – это классический пример то ли конформизма, то ли лицемерия. Если бы речь шла, скажем, о соблюдении заповедей Христа, тогда нет никаких вопросов – думай, что хочешь, но не убий, не укради. А здесь получается так, что можно ненавидеть власть, но вести себя достойно. И в чём же выражается достойное поведение: в неучастии или в молчании? Уместно ли говорить при этом о достоинстве? Вынужденное смирение перед лицом несокрушимой силы не может быть основой для самоуважения. Только если неверие так или иначе проявит себя, тогда появится повод порассуждать о собственном достоинстве. Но тут возможны варианты – кухонные протесты, эмиграция в США или в Европу…
Однако можно стать эмигрантом, даже не выезжая из страны. В феврале 2015 года на сайте New Times появился текст с крайне удручающим название – «Время невежд». Смысл его сводится к тому, как автору не повезло с народом – не образован, не воспитан, обладает множеством пороков. В беседе на «Эхе Москвы» на следующий день после публикации автор дополняет список обвинений: «52% нашего замечательного народа считает, что Сталин положительная личность, 25% <…> вообще считают, что надо пороть людей».
Не знаю, кто требовал введения публичной порки, однако невежд, действительно, хватает. Есть немало людей, которые сами не ведают, что творят. Впрочем, составители толковых словарей упорно утверждают, будто невежда – это необразованный, несведущий человек. Тут можно усмотреть некий парадокс.
Представьте, что человек получил прекрасное образование – окончил филологический факультет МГУ, аспирантуру Института мировой литературы, в 1975 году защитил диссертацию о Достоевском, стал членом Союза писателей СССР, а в 1979 году за участие в самиздатовском альманахе «Метрополь» был из Союза исключён. Тогда-то всё и началось.
Вот несколько коротких фраз из творений Виктора Ерофеева – «Жизнь с идиотом» (1980), «Энциклопедия русской души» (1999), «Пять рек жизни» (1998):
«Он стоял передо мной, размазывая руками семенную жидкость по рыжей груди…»
«Сесиль трахалась всем телом… Засунь мне руку! Глубже!..»
«Ботинки, полные блевотины – это и была моя Волга…»
Поначалу предположил, что автор дерзает написать своеобразное продолжение «Зависти» Юрия Олеши – нечто, замешанное на физиологии, психиатрии и разнообразных экскрементах. Иначе ждёт незавидная перспектива – крохотные тиражи книг и полунищее существование. Подумалось: ну, если так, тогда плыви! Тем более что можно плыть в компании с Владимиром Сорокиным.
Но вот в январе 2014 года в эфире программы «Дилетанты» на телеканале «Дождь» изобретатель «семенной жидкости» заявил, что Ленинград нужно было сдать гитлеровским войскам «во имя возможности спасения людей». Позвольте, но какую же судьбу сын дипломата уготовил питерским евреям – газовую камеру? И непонятно, почему нужно было сдать только Ленинград – неужто в других осаждённых советских городах жили только нелюди, которые спасения не заслужили?
Ещё более удивительно то, что в тексте этой же программы на «Дожде» нахожу слова Ерофеева о том, что Гитлер «решил уничтожать и русское население тоже». Но в чём же тогда смысл сдачи Ленинграда? Если припомнить восторженное отношение дипломированного филолога к русским эмигрантам первой волны, тогда его желания становятся понятны: сначала истребить советский народ, а после этого освободившуюся территорию заселить потомками дворянской знати.
Так и не решаюсь дать точное определение откровениям создателя нетленных романов о блевотине – то ли это глупость, то ли провокация, то ли примитивнейший пиар. Казалось бы, дело прошлое, но вот снова на страницах интернета раздаётся громкий плач:
«2014-й стал годом-рентгеном, буквально на глазах произошло открытие души российского обывателя. Оказалось, что подавляющая часть населения исповедует абсолютно антизападные, антидемократические и антилиберальные ценности. И телепропаганда тут ни при чем, речь идет об очень архаических российских понятиях. <…> После перестройки и распада СССР никто не принимал во внимание сознание 85 процентов россиян, не разделявших европейские ценности. Это большая ошибка либералов и демократов, пришедших во власть после 1991 года. Егор Гайдар, Анатолий Чубайс, мой друг Борис Немцов занимались реформированием, которое 85 процентов российских граждан не понимало. Я, правда, не понимаю, как можно в XXI веке не приветствовать нормальные человеческие ценности, а именно: личность важнее государства; государство должно служить людям, а не наоборот».
Жаль, что писатель так и не научился чётко выражать свои мысли и внятно их аргументировать. Такое впечатление, будто повторяет чужие слова, не понимая сути. Что ж, придётся ему в этом помочь. А для начала напомню слова Николая Бердяева из книги «Философия неравенства», написанной в 1918 году. Итак, отрывок из «Письма седьмого. О либерализме»:
«В осуществлении прав человека самое важное не собственные правовые притязания, а уважение к правам другого, почитание в каждом человеческого образа, т. е. обязанности человека к человеку. <…> Обязанности человека глубже прав человека, они и обосновывают права человека. Право вытекает из обязанности. Если все будут очень сильно сознавать права и очень слабо сознавать обязанности, то права никем не будут уважаться и не будут реализованы».
Философ, несомненно, прав. Смогу ли я рассчитывать на реализацию своих прав, если буду пренебрегать своими обязанностями по отношениям к другим гражданам России? Неуважение к ним вызовет ответную реакцию, и тогда можно только посочувствовать той «личности», о которой так печётся Ерофеев.
Но причём тут государство? По мнению Ерофеева, государство служит людям – мы ему платим налоги, а оно обязано нас обслуживать. Примерно то же имеет место во взаимоотношениях хозяина и преданного ему слуги. Однако в государстве всё не так. Если продолжить эту аналогию, мы получим множество хозяев, то есть личностей, и всего лишь одного слугу, то есть государство. Честно говоря, я бы такому слуге не позавидовал, даже если он обладает самыми широкими возможностями.
Попробуем подойти с другой стороны. Понятно, что государство должно следить за исполнением тех законов, в которых сформулированы права и обязанности граждан. Если личность важнее государства, это означает, что каждый гражданин может пренебрегать своими обязанностями по собственному усмотрению – что-то ему подходит, а что-то категорически не нравится. Но тогда и государство может наплевать на права такой личности – пусть сама себя охраняет от преступников и покупает услуги по рыночной цене, без всякой скидки. В принципе, такой вариант вполне реализуем – если иметь солидный счёт в банке. Однако большинство жителей России лишены такой возможности.
И всё же, что важнее – личность или государство? Допустим, что личность перестала платить налоги. Для государства это не проблема – есть же другие граждане, которым подобная мысль даже не приходит в голову. Если же государство перестанет обслуживать личность, тогда беда – придётся ей подыскивать себе нового слугу. Но вряд ли кто-нибудь захочет обслуживать строптивого клиента. Так что можно сколько угодно заявлять о своих правах, воображая себя чуть ли не пупом всей Земли, но пренебрежение своими обязанностями по отношению к другим гражданам и к государству чревато самыми прискорбными последствиями.
Скептическое, порой неуважительное отношение к людям стало естественной реакцией некоторых тружеников пера на события последних лет. Понятно, что признание собственного бессилия, неспособности что-то изменить может привести к непоправимо исходу. Гораздо проще заявить, что виноват во всём народ, невежественный, послушный и доверчивый. Вслед за Ерофеевым к такому выводу пришёл и Михаил Веллер. Вот что он сказал в интервью на «Эхе Москвы» в декабре 2014 года, пытаясь как-то объяснить поддержку большинством народа политики, проводимой Путиным:
«Социум любой устроен так, что не менее 80% должны придерживаться не просто консервативных взглядов, должны придерживаться одного единого взгляда, которого придерживается большинство и одновременно, которого придерживаются лидеры, иначе это общество рассыплется. Вот эти 80% могут менять свои взгляды с поразительной скоростью на диаметрально противоположные, потому что собственных взглядов у них нет, их взгляды всегда заёмные, их мысли всегда наведены тем, что было пропагандой, начиная от первобытной стаи и кончая пропагандой сейчас. К сожалению или к счастью, она не может быть устроена иначе».
Попытка объяснить высокий рейтинг Путина не удалась. Особенно сомнительно утверждение, будто у подавляющего большинства россиян нет собственных взглядов. Видимо, доказательством следует считать подозрительное единодушие более чем 80% процентов населения России. Следуя такой логике, придётся сделать вывод, что 70% населения Германии, поддерживающие политику Меркель в отношении России, напрочь лишены собственного мнения и, уподобившись первобытной стае, верят своему лидеру вопреки здравому смыслу и элементарной логике. В общем, беда с этим социумом! И что прикажете делать, если он «не может быть устроен иначе»?
Ещё более трагические мысли приходят в голову, если проанализировать высказывания представителей непримиримой оппозиции по поводу событий на Украине и политики Кремля. О, ужас! Все словно бы дудят в одну дуду, копируя друг дружку едва ли не дословно. Неужто и они вынуждены свои взгляды где-то занимать, причём наверняка не безвозмездно?
В этой кошмарной ситуации единственная надежда Веллера – это бунт. Поскольку народ вроде бы отравлен пропагандой, приходится рассчитывать на бунт финансово-промышленной элиты. Об этом шла речь в феврале 2015 года на «Эхе Москвы»:
«Мы сейчас на этой развилке, и в этой развилке, конечно, самым вероятным вариантом является дворцовый переворот – об этом говорит всё большее количество людей, эта мысль все больше укореняется. <…> Я думаю, что ребята, которые сейчас теряют большие деньги, – большие деньги – это сотни миллионов и миллиардов долларов в год, – которые ради этого много лет только и трудились, думают о том, что на фиг им нужна эта Украина? Они всё равно живут в Лондоне, Ницце, Майями, поэтому нужно всё нормализовать. Я думаю, что любой из этих ребят сейчас для себя, боясь обсуждать это с товарищами, в основном, конечно, продумывают этот вариант. Иначе и быть не может».
Пожалуй, Веллер в чём-то прав. Если по поводу «устройства» социума он явно промахнулся, то его суждение о том, что финансово-промышленные воротилы огорчены потерей денег – эту глубокую мысль я готов всецело поддержать, даже не прибегая к помощи Карла Маркса и других классиков марксизма-ленинизма. Тут вопрос в другом: стоит ли нынешним денежным тузам идти на сомнительную авантюру, рискуя потерять свою собственность в России? Полагаю, что пример Михаила Ходорковского заставил многих поумерить пыл – ведь рано или поздно на Украине всё вернётся на круги своя, поскольку любой конфликт может быть улажен, требуется только время и терпение. Тем более что и Путин не так прост – как утверждают, поддерживает в бизнесе своих друзей, не говоря уже о том, что в его окружение входит немало бывших коллег по КГБ. С ними подобные игры не проходят, да и 80% социума не поддержат смены лидера.
Впрочем, если верить Веллеру, социум не безнадёжен. Даже вконец отравленный, невежественный народ способен на подвиг с голодухи. И правда, экономическое положение стараниями США и их союзников ухудшилось, рубль обесценивается, цены растут – тут самое время взбунтоваться. Вроде бы именно такой итог подсказывает нам недавняя история:
«Советский Союз рухнул оттого, что кончилась еда. Ну вот как-то так. К тому были и субъективные предпосылки, но она кончилась».
На самом деле тут совсем не как-то и не так. Веллер не понимает или лицемерит. С едой действительно были проблемы, однако СССР рухнул стараниями Горбачёва, который пытался неумело реформировать режим. И в августе 91-го люди вышли на улицу не из-за голодухи – они выступили против дворцового переворота, который попытался организовать ГКЧП. Что же касается субъективных предпосылок, связанных с продуктами питания, то вполне логично предположить, что их дефицит в крупных городах был вызван теми, кто рассчитывал на бунт, на развал Советского Союза и реформирование России по западному образцу, надеясь в этом случае легализовать накопленные капиталы. Так оно и случилось, но кто знает, что было бы, не случись ГКЧП?
Однако вернёмся из февраля 2015 года на несколько месяцев назад. Тогда посетители Выставочного комплекса Государственного исторического музея получили возможность послушать лекцию-спектакль на тему «Сепаратизм: прошлое и будущее». Одним из участников этого необычного мероприятия был Михаил Веллер. Суть его выступления сводилась к следующему утверждению:
«Там, где ты ничего не можешь создать, ты должен разваливать».
Если поверить Веллеру, сепаратизм возникает в том государстве, которое пытается «выделиться любым образом», например, на Британских островах, в Шотландии. Не вижу смысла спорить – действительно, если нет желания выделиться, зачем же отделяться? Правда, обвинения в адрес шотландцев, которые будто бы не могут ничего создать и потому, видимо, скучая без дела, начинают всё разваливать – такие слова не кажутся мне достойными того, чтобы произнести их в стенах Исторического музея.
Но вот откуда взялся этот странный тезис? В поисках ответа проштудировал труды Михаила Веллера и, наконец, нашёл:
«Мир освоен и заселён, всё налажено и окультурено, поставлено на поток и приспособлено к зарабатыванию денег: чего интересного-то? Скука и отвращение завладели поколением. <…> Им надо было что-то делать! Изменять, создавать, задвигать своё собственное! А делать было по большому счету и нечего. А где ты ничего не можешь утверждать – ты должен отрицать. Где ты ничего не можешь создать – ты должен разрушить. Но ты должен явить себя, своё "я", свою волю и значимость. Вот ребята и выступили».
Спешу предупредить возмущение шотландцев – приведённые слова не имеют отношения к национальным особенностям славного и трудолюбивого народа. Эту фразу я обнаружил в многостраничном опусе с многозначительным названием «Всё о жизни», а предназначены они лишь для того, чтобы объяснить появление американских хиппи в начале 60-х годов прошлого столетия.
Мало сказать, что после прочтения этого отрывка я был крайне удивлён. Ведь самый известный лозунг хиппи гласил: «Make love, not war!» (Занимайтесь любовью, а не войной!). Хиппи верили, что человек должен быть свободным, что достичь свободы можно, только изменив состояние души. Причём же тут неспособность что-нибудь создать? Или же, по мнению Веллера, созидание возможно лишь в материальной сфере? Кстати, и «сепаратизм» шотландцев тоже основан на стремлении к свободе, а вовсе не вызван их мнимой бездарностью или желанием что-то разрушать.
Перефразируя лозунг хиппи, я бы посоветовал некоторым писателям: занимайтесь литературным творчеством, а не политической вознёй! Впрочем, похоже, что Веллер следует другому лозунгу: если интеллигент не способен создать ничего толкового, всё, что остаётся – это разваливать и разрушать.
Иной точки зрения придерживается писатель и журналист Андрей Максимов – он видит смысл жизни интеллигентного человека в созидания. Этот тезис он озвучил в 2007 году:
«Интеллигент – это человек, создающий духовные ценности. Не борющийся за них, а созидающий. Вот, например, Михаил Булгаков или Андрей Платонов не боролись, а просто созидали».
Довольно странное утверждение, если только Максимов, используя понятие «борьба», не имел в виду нечто вроде участия в торгах на аукционе Sothеby's. На мой взгляд, созидание – один из способов борьбы, по крайней мере, для писателя. У каждого борца за светлое будущее – свои методы и средства. У пролетариата, как мы знаем из истории, – булыжник. У парламентариев – законотворчество. У непримиримой оппозиции – митинги и прочие акции протеста. А у писателя – стол, бумага, ручка, а в последние десятилетия их заменил компьютер. Если политик борется за власть, которая позволит ему воплотить в жизнь мечты о более совершенном общественном устройстве, то у писателя другая задача – способствовать повышению нравственности, воспитанию умного и честного человека.
Что же касается интеллигенции, то ещё в советские времена мне приходилось слышать такое определение: интеллигент – это человек, способный оценить культурные ценности. То есть одни будут их создавать, а другие выступят в роли популяризатора и оценщика, что мы нередко наблюдаем в нашей жизни. Тут самое время припомнить отрывок из статьи в парижской газете – в начале 30-х годов её написал русский эмигрант, сын адмирала Макарова. Согласно его мнению, есть две интеллигенции:
«Под словом "интеллигенция" мы, русские, обычно подразумеваем два понятия: 1) интеллигенция в широком смысле, т.е. умственно-культурный слой, занимающий передовые посты каждого народа, его интеллектуальная верхушка – и 2) специфически-русское понимание этого слова, распространявшееся обычно на всех граждан, в той или иной степени а) прикосновенных к высшему образованию и б) вместе с тем оппозиционно по отношению к правительству настроенных. <…> Но если взять слово "интеллигенция" во втором, чисто русском смысле – к сожалению, придется признать, что за редчайшими исключениями, она действительно была оторвана от народа – и, вследствие сего, непригодна для руководства им – как культурного, так и политического».
За 80 лет мало что изменилось. К примеру, среди российских учёных есть подлинные интеллигенты, которые совершают фундаментальные открытия и разрабатывают новые технологии. Но есть и другие люди, причастные к науке, их основная цель – публикация статей, защита диссертации и продвижение по карьерной лестнице.
Примерно то же у писателей. Кто-то пишет развлекательное чтиво, которое приносит ему вполне приличный гонорар. Кто-то раз в два года производит по 700-страничному роману, рассчитывая на получение литературной премии – среди членов жюри всегда найдётся немало ценителей-оценщиков, которые разделяют его политические взгляды. Но в этой борьбе за кусок вкусного пирога нередко забывают о главном предназначении писателя, о чём я написал чуть выше. Такой забывчивости есть объяснение – гораздо проще обвинять в невежестве народ, чем признаваться в своём умственном бессилии.
