Владимир Алексеевич Колганов
Серый квадрат: от Березовского до Навального
«Хотя, я вообще, враг охоты на ведьм, некоторая люстрация в стране необходима. Люди, которые занимали крупнейшие, идеологические запретительные посты. Люди, которые занимались гноблением откровенным, неугодных обвиняемых, в судах. Люди, которые занимались прямой ложью на телевидении. Мне кажется, эти люди должны быть попросту лишены права принимать эти должности в будущем. Люстрация – это неизбежное будущее для России».
Я бы ещё добавил к этому списку тех, кто хотя бы раз в жизни кому-нибудь соврал. Если, по мнению Быкова, у нас свобода слова и в этом все равны, какая разница, где сказал неправду – на радио, на телевидении или просто в разговоре за бутылкой пива? Соврал – изволь-ка отвечать! Следует также включить в перечень претендентов на люстрацию всех, кто сморозил чушь в эфире, кто когда-то нагрубил жене, кто не уступил место старику в трамвае. За всё надо беспощадно штрафовать или иным образом наказывать – кого-то отлучать пожизненно от телевидения, кому-то запретить иметь жену, а прочим под страхом уголовного преследования не разрешать пользоваться трамваем – пусть себе ездят на такси!
Теперь позвольте привести два фрагмента из сказанного Быковым в радиоэфире: один датирован июнем 2012 года, а другой – ноябрём следующего года. В обоих случаях речь идёт о диалоге с властью. Читаем первый фрагмент:
«Я не верю в возможность диалога с нынешней российской властью. Она свой диалог ведёт, ведёт его в формате обысков, прямых преследований, разнообразных унижений и клевет, подозрений в связях с Западом и так далее. Ну, хотите вести диалог в таком режиме? Ну, поговорим в таком. Но мне кажется, что фаза диалога миновала – сейчас нужно другое. Я против всяческих противостояний, в том числе и силовых. Сейчас время создания альтернатив».
А вот фрагмент второй – повторю, что это было всего лишь через полтора года:
«Если ты политик, ты должен разговаривать с властью. <…> Господа критики <…>, если бы вы были чуть активнее, наверное, мы жили бы уже в других условиях и в другой стране. Потому что сходить на встречу с писателями и потом писать язвительные комментарии в блогах – это, простите, поведение довольно крысиное: ты уж либо не ходи, либо если ты сходил, не смей отзываться издевательски о тех людях, которые там поставили серьезные вопросы. <…> У нас люди предпочитают критиковать всех, кто что-то делает, но сами не предлагают никакой абсолютно альтернативы».
То ли ходи, то ли не ходи. То ли разговаривай, то ли молчи. Кстати, сам Быков не раз предлагал попросту не замечать действующую власть, игнорировать её – это его оригинальная альтернатива. Так нужно ли говорить с властью или категорически нельзя? Вот не могу поверить, что Быков тут слукавил, подстраиваясь под ситуацию и следуя такому своеобразному критерию нравственности суждения, как политическая целесообразность. Теряюсь в догадках, но объяснения не нахожу.
Пора бы разобраться в том, почему Дмитрий Львович ударился в политику. Не вызывает сомнений, что оппозиционность Быкова благотворно сказалась на рейтингах продаж его произведений, но здесь попробуем покопаться в психологии. Первым ударом по самолюбию талантливого журналиста стало его отлучение от телевидения. Вот фрагмент его интервью, датированный январём 2013 года:
– Дмитрий Львович, раньше вы активно выступали на телевидении, по центральным каналам. Ваше теперешнее отсутствие на ТВ – это следствие запрета в связи с вашей политической деятельностью?
– Мои программы – "Хорошо, Бы" и "Времечко" – давно закрыты. Как эксперт я появляюсь на "Рен-ТВ" и – реже – на "Культуре". С остальными каналами я и сам не могу сотрудничать – на приглашения НТВ давно отвечаю словами "Вы будете гореть в аду". Они даже и не обижаются.
Надо бы ещё добавить, что исчезла с экранов телевизоров «Картина маслом», которую Быков вёл на Пятом, питерском, телеканале. Не видно Быкова и на многочисленных ток-шоу. Могу предположить, что на центральные телеканалы его давно перестали приглашать, но Дмитрий Львович делает вид, что сам отказывается. Пусть будет так – это дела не меняет, ситуация и впрямь грозит материальной катастрофой. Года три назад, в мае 2011 года, Быков жаловался на жизнь, даже не догадываясь, что дальше будет только хуже:
«Не знаю как вам, но мне значительно труднее стало жить и работать за последние годы. Ну, просто и денег меньше, и все дорожает, и меньше возможностей для работы, и скучнее просто, тошнотворней, нет перспективы».
Когда проблемы обостряются, кто-то может дойти и до истерики, другой готов свести даже счёты с жизнью. Всё это печально, однако я мог бы в какой-то степени огорчение Быкова понять. Потому что, и в самом деле, нужна человеку перспектива. А то ведь сначала премии вручают, чуть ли не носят на руках – и что? Вот предложили бы должность министра культуры или, на худой конец, руководителя Первого канала, тогда было бы гораздо веселей.
Но как же он докатился до увлечения политикой? Вроде бы стимула работать нет, а вот сотрудничать в Координационном совете оппозиции почему-то захотелось. Тут наблюдается что-то похожее на плавное перетекание одной профессии в другую – не вполне востребованный Быков-журналист уступает место Быкову-политику. Так ли это? В феврале 2012 года Быков сам всё популярно объяснил, анализируя не вполне адекватные поступки Михаила Прохорова, который тоже попытался реализовать себя аналогичным образом:
«Вы понимаете, какая штука: у человека можно всё отнять – убеждения, выборы, политические права, но он почему-то очень нервно реагирует, когда у него начинают отнимать деньги. <…> Почему-то отъём денег человека очень быстро и радикально политизирует».
Видимо, на телевидении неплохо платят, если Дмитрий Львович так политизировался после того, как его оттуда попросили. Впрочем, всё могло быть с точностью до наоборот – выгнали уже после того, как полез в политику. Но почему Быков такого исхода не предвидел, и это при его необузданной фантазии, так ярко проявившейся в многочисленных романах? Объяснение, похоже, в том, что Быков вынужден поступать, как тот же депутат. Если избиратели попросят, тут что угодно сделаешь, только бы остаться в Думе. Ну вот и Быков следует наказам собственных читателей. Сам виноват – не нужно было так много премий получать, теперь уж точно не отвяжутся.
Однако очень хотелось бы понять, даже сделав скидку на политическую «недозрелость» Быкова – что это был за класс, на который он рассчитывал в своей борьбе? Ну может быть, не класс – пусть будет лишь ячейка общества. В конце концов, каждый в своей жизни старается опираться на семью. Ульянов-Ленин в качестве опоры выбрал самый обездоленный класс, которому некуда было отступать, и провозгласил диктатуру пролетариата. А Быков в сентябре 2010 года вроде бы надеялся на интеллигенцию:
«Интеллигенция – это не то, чтобы самые умные, не то, чтобы занятые интеллектуальными какими-то вещами. Это люди, дающие моральную санкцию на то или иное поведение народу или власти. Ну вот, есть такая прослойка, которой народ по умолчанию доверил выдачу моральной санкции. Вообще, понятие моральной санкции в России – оно очень значимо. Вот, скажем, у Столыпина во время реформ этого понятия не было, и он остался вешателем. А у Ленина почему-то было. Потому что Ленин был воплощением многолетних чаяний той же самой интеллигенции, и плоть от плоти её».
Не слышал, чтобы народ что-то интеллигенции доверил, тем более по умолчанию. Может быть, состоялся референдум, а я его почему-то прозевал? Но вот чего я никак не предполагал, так это того, что Ленин был «воплощением многолетних чаяний»… Думаю, десятки тысяч представителей интеллигенции, погибших в гражданскую войну и вынужденных эмигрировать из России, просто перевернулись бы в гробу, услышав слова Быкова. Вот уж сказал Дмитрий Львович, так сказал! Очень похоже, что перепутал или какой-то текст вверх ногами прочитал. Не знаю, текст не видел, а потому сошлюсь на диссертацию по теме «Революционное творчество интеллигенции Петрограда и Временное Правительство: март-июнь 1917 г.»:
«Интеллигенция была одним из катализаторов революционного процесса в России, а создание Временного правительства явилось воплощением её многолетних чаяний».
Ну так и быть, с воплощением замнём. Пришла пора заняться лодкой, что было ранее обещано. Итак май 2012 года – Быков в гостях у радиостанции «Эхо Москвы»:
«Я думаю, что лодку нужно раскачивать ровно до того момента, когда народ точно также возьмет власть в свои руки и продемонстрирует всем, какой блистательной, а не серой может быть наша страна. <…> Раскачивать лодку нужно ровно до тех пор, пока мы вернем страну себе. Мы – себе, а не каким-то, простите меня, бездарным и трусливым типам».
Читаем далее:
«Все эти разговоры о раскачивании страны очень смешны и странны. Просто люди перестали видеть абсолютно очевидные вещи. Кто раскачивает страну? Те, кто выходят на улицы и бульвары погулять с цветными ленточками?».
И вот ещё, теперь уже и про лодочку, и про переворот:
«Я постоянно получаю всяческие вопросы насчет того, что же мы будем делать, если раскачаем лодку, случится переворот, куда мы побежим. Значит, ещё раз говорю, раскачиваем лодку не мы и переворота хотим не мы».
Все эти три фрагмента взяты из одного разговора в эфире передачи «Особое мнение». Всё это сказано одним человеком, Дмитрием Львовичем Быковым, но впечатление такое, что их там было трое – один Быков раскачивал страну, другой попытался какую-то лодку раскачать, а третий сопротивлялся всему этому.
Попробую слова Быкова анализировать всерьёз – посмотрим, что из этого получится. Итак, раскачивать лодку должна вроде бы оппозиция – это вполне логично, поскольку идёт борьба за власть. Если же верить третьему из Быковых, то власть сама раскачивает лодку, взяв на себя роль этой самой оппозиции. И возникает вопрос: то ли оппозиция столь немощна, то ли Быков снова чего-нибудь напутал.
Если не вполне понятно, что делать с этой самой лодочкой, то ситуация с революционным классом в сентябре 2013 года была ещё более запутанной:
«В России как раз элита – самая лучшая кузница для революционного класса… Почему-то только у элиты и только у людей с деньгами и возможностями в России сильно развитое, даже, может быть, иногда до болезненности чувство собственного достоинства. <…> Мы ждём элитную революцию».
Итак, пролетариат был провозглашён Лениным революционным классом, поскольку ему нечего было терять. Теперь же всё наоборот, так считает Быков: элите есть, что терять, именно поэтому она наиболее революционна. Следуя этой логике, самым-самым революционным классом следует признать класс миллиардеров, поскольку в России миллионы малоимущих о том только и мечтают, как бы толстосумов «раскулачить» и всё не по закону нажитое богатство отдать в руки государства. Вот никогда бы не подумал, что Быков станет защищать интересы олигархов.
Теперь завершающий аккорд нашего исследования о том, как Дмитрий Львович в августе 2012 года представлял себе перспективы революции:
«Почему, собственно, большевики были партией нового типа? Потому что это партия, в которой парламентская деятельность не так важна, а важно вовлечь как можно больше низов, чтобы они могли внятно формулировать свои требования. Это партия, которая активизирует тогда рабочий класс, сегодня – сегодняшний пролетариат (это офисный класс или, может быть, это класс бюджетный)».
Итак, по мнению Быкова, сегодняшний пролетариат – это офисный класс, как ещё его называют, «офисный планктон». Никого не хочу обидеть – ни банковских клерков, ни менеджеров торгово-посреднических фирм. Только удивляюсь изменчивости взглядов Быкова, ещё недавно делавшего ставку на творческих работников. Бог в помощь строителю партии «белых воротничков».
В 1990 году, когда о Быкове ещё никто не слышал, в редакции «Независимой газеты» появился новый журналист – Сергей Пархоменко. Помнится, к киоску у здания «Известий» выстраивалась очередь, чтобы купить газету и прочитать его статьи, бичующие недостатки и призывающие к установлению подлинной демократии в России. С тех пор прошло немало лет, в течение которых журналист продолжал бороться с врагами демократии за светлое будущее своего отечества – примером может служить операция «Диссернет», призванная доказать, что нехорошие люди из числа государственных чиновников заимствуют у других людей не только мысли, но и целые страницы текста. Снимаю шляпу перед безвестными подвижниками, которые растрачивают собственные силы на такую ерунду. На самом деле, бездумное повторение одних и тех же лозунгов, ничем не аргументированных обвинений власти во всех смертных грехах – это куда опаснее для общества, чем диссертационный плагиат.
Несмотря на увлечения, которые не делают чести серьёзному журналисту-аналитику, хотелось надеяться, что события на Украине он будет оценивать честно, непредвзято. Но вот читаю его интервью на Радио Свобода в сентябре 2014 года, в котором речь идёт о каком-то празднике в Одессе:
«Городской праздник, собирается 50 тысяч человек, перед ними выступает губернатор Одесской области, мэр города Одессы, президент этого Дня города, разного рода официальные лица. <…> Они не произносят ни одного украинского слова, все они говорят только по-русски. <…> Вся официальная часть праздника и вообще всё общение на этом празднике в этом чрезвычайно украинском городе, где притесняют русское население и куда немедленно должны по идее войти русские войска для того, чтобы спасти русское население и, наконец, создать русскому населению возможность, давно у него отнятую, говорить по-русски. Так вот, почему-то всё общение на этом празднике происходит по-русски. Вся эта история про гонения, притеснение, уничтожение и лишение и все такого прочего существует в этом удивительном выдуманном мире российского телевидения».
В отличие от мира телевидения, мир Пархоменко вполне реален – точно так же реален кастрированный мужик, о беде которого не принято распространяться. Вот и одесскую историю Пархоменко рассказывает так, словно бы не хочет оскорбить чувства киевских властей, прежде всего, депутатов новоизбранной Верховной Рады. И правда, одно дело – сообщить о том, что одесситы предпочитают говорить по-русски, но совсем другое – признать, что в любом госучреждении всё делопроизводство ведётся на украинском языке. В итоге русскоговорящий одессит вынужден ломать голову, пытаясь понять содержание какой-то справки или решения суда и рискуя при этом неправильно интерпретировать какие-то важные слова, от которых зависит его благополучие. Впрочем, на судьбу простого одессита журналисту, похоже, наплевать. Куда важнее для него ещё раз обвинить российскую власть в том, что она лжёт своему народу. Особенно огорчает то, что здесь налицо примитивный плагиат – достаточно сравнить то, что пишут на украинских сайтах, в «Новой газете» или говорят в эфире «Эха». Кто у кого списал, не берусь судить – жаль времени на такое разбирательство. Однако желание чиновника обманным путём получить учёную степень мне представляется детской шалостью в сравнении с беспардонным враньём когда-то популярного журналиста.
Ещё один пример «непредвзятого» расследования – это поиск причин гибели малайзийского «Боинга» на Украине в июле 2014 года. Здесь всё предельно просто. Берём фотографию, сделанную неизвестно где. Ссылаясь на заверения её автора, утверждаем, что съёмка сделана на территории, подконтрольной ополченцам, вблизи города Торез. Затем анализируем пейзаж и по инверсионному следу ракеты, запущенной в 15 километрах от места съёмки, определяем точку в голой степи, где располагалась пусковая установка. При этом постараемся забыть о том, что в донецкой степи есть множество похожих пейзажей, а потому фотоснимки, сделанные у поверхности земли, нельзя однозначно связывать со спутниковыми снимками, которые можно отыскать на сайтах Гугла в интернете.
Должен признаться, что в юности я увлекался фантастикой Рея Бредбери, Айзека Азимова и Станислава Лема, однако в их произведениях всё было вполне логично обосновано. Вне зависимости от того, «а был ли мальчик», то есть пресловутый «Бук» на территории вблизи Донецка, фантазии Пархоменко вызывают огорчение, как будто предназначены они для малых детей или закоренелых недоумков, с восторгом воспринимающих любые обвинения в адрес «ненавистной» власти, будь то в России или в ДНР.
Помимо Пархоменко, на «Эхе Москвы» есть ещё один «фантаст». Видимо, одной сатирой в наше время трудно прокормиться. С сожалением вынужден признать, что в тех случаях, когда речь не идёт о бриллиантах и ресторанах, – эту тему мы обсудили в главе о Ксении Собчак – логические построения Виктора Шендеровича не впечатляют.
Вот он пытается противопоставить интересы власти и жителей России – это фрагмент его откровений на «Эхе Москвы» в январе 2015 года:
«Есть интересы России, и есть интересы российской администрации. На сегодняшний день эти интересы противоположные, прямо противоположные; не под углом, как бывает в разных странах, а под 180 градусов. Это прямо противоположные интересы!»
Не знаю, под каким углом Шендерович рассматривал Россию прежде, чем сделать такое заявление. Ещё более удивительно, как ему удалось отождествить себя и своих соратников с Россией. Чтобы прийти к такому выводу, явно недостаточно одного угла – их количество нужно помножить на четыре. Ну а самому расположиться в центре этого квадрата и упорно медитировать. Иного объяснения не нахожу. Но вот читаю продолжение:
«Есть элита <…>, некоторое количество образованных людей, которые точно знают, которые очень были бы рады, если бы что-то случилось и изменилась бы политика, чьи материальные интересы задеваются, чьи жизненные интересы задеваются, чьи жизненные интересы, кто вынужден эмигрировать, терять бизнес и так далее, чья жизнь перекрашивается. <…> Причем в собственной администрации этих несчастных полно».
А вот теперь всё встало на свои места – есть интересы России, то есть интересы большинства россиян, а есть некоторое количество людей, – как утверждает Шендерович, несчастные есть и в администрации Кремля – чьи интересы задеваются, поскольку не совпадают с чаяниями большинства жителей России.
Вот он пытается опровергнуть утверждения, согласно которым действия России в Крыму и Донбассе вызваны желанием защитить русских от угрозы насилия со стороны радикальных украинских националистов – это отрывок из монолога, произнесённого в феврале 2015 года всё на том же «Эхе»:
«Если бы кого-то интересовала защита русского населения, если Путина интересовала, то у него были возможности в течение этих 15 лет. До какой степени Путина интересует судьба русских в ближнем зарубежье, мы знаем по Туркменистану, где 400 тысяч русских были отданы в рабство Туркменбаши. <…> Поэтому мы знаем, какие приоритеты у Путина, и какое место в этих приоритетах занимают русские. Да никакого, пропади пропадом!».
Жаль, что Шендерович не пояснил, какие возможности он имел в виду. Неужели Путин отверг его рекомендацию немедленно оккупировать Туркменистан и Латвию? Тогда возмущение сатирика можно было бы понять и оправдать. В противном случае Шендеровичу не следовало бы сотрясать воздух и напрасно засорять эфир – гораздо проще рассуждать о том, что невозможно было сделать, чем признать хотя бы в чём-то правоту российской власти!
Честно говоря, я благодарен Путину за то, что он не прислушался ни к советам малоизвестного сатирика, ни к так называемым свободным СМИ вроде «Новой газеты», «Эха Москвы» и телеканала «Дождь». Понятно, что у Шендеровича иное мнение:
«Есть свободные СМИ, чтобы они говорили не ему, а они говорили народу. А он… должен быть заинтересован в том, чтобы знать это, чтобы успевать ловить народные желания и говорить: "Я это сделаю лучше, чем вон тот… Выберите меня!". Он должен соревноваться за мой голос. <…> Если ему будет интересно, чтобы выжить на этом руководящем посту, и будет интересно знать правду о проблемах, потому что он должен будет эти проблемы решать, а если не решит, то его погонят. Вот так работает на Западе, проклятом бездуховном «пиндосском» Западе, так это работает».
Действительно, на Западе реализован тот самый алгоритм прихода власти, который по нраву Шендеровичу. Сначала нужно заручиться поддержкой финансово-промышленной элиты, собрать в один мешок многомиллионные «пожертвования» спонсоров, а уж затем все силы использовать на то, чтобы доказать – другие кандидаты ничего не стоят. В те времена, когда Шендерович был в фаворе на НТВ, немало грязи было вылито на телеэкран – побасенки о тазобедренном суставе Примакова, о происках коммунистов, намеревавшихся возродить советский строй. Такой же чёрный пиар нередко используют политики на Западе, соревнуясь за голоса электората. Конечно, «ловить народные желания» необходимо, но только не стоит тратить свои силы на то, чтобы пытаться любыми способами доказать преимущества перед конкурентом. Есть люди, которые не первый год в политике, свою способность работать для народа они доказали – им и карты в руки. А есть обиженные, вечно недовольные, отлучённые от власти любители бесконечно повторять одни и те же сказки о либеральном процветании – даже простому обывателю понятно, что у них свой шкурный интерес. Так что не надо ничего доказывать. И не надо никаких дебатов, на чём настаивает Шендерович. Всё и без них, и без него предельно ясно!
Коль скоро речь зашла об «Эхе», нельзя обойти вниманием и Матвея Ганапольского. Вот образец творчества популярного российско-украинского журналиста, озвученный им на конференции, посвящённой роли российской интеллигенции. Это случилось в Киеве 17 сентября 2014 года:
«Я далёк от физиогномических идей Ламброзо, но хочу призвать российскую интеллигенцию: хватит призывать хищников стать вегетарианцами. Хватит наставлять 87% процентов "хомо-халявикус" по модели "#крымнаш", оборотиться в "хомо-сапиенс" (человек разумный), именно разумный, пытающий понять, что будет не только "сегодня", но и "завтра". Для этих 87% нет понятия "завтра", есть только сегодня, когда можно что-то урвать. И не следует тут пенять на закрытость границ, плохого Путина или плохую образованность. У современного хомо-советикус дочь в Гарварде, квартира в Майями, неплохой бизнес в Москве, но полный тот самый #крымнаш головного мозга, причём, не только про Крым, но и всё прочее, что можно украсть, отобрать или аннексировать. Причём, чем друг ближе и роднее, тем приятней у него отобрать – он же друг!»
Итак, Ганапольский утверждает, что у 87% взрослых жителей России дети учатся в Гарварде, а квартира куплена в Майями. Возможно, он ненароком перепутал страну – мы ещё не достигли такого уровня развития, как популярный журналист, поэтому детей посылаем в Физтех, в Бауманку или в МГУ. Однако теряюсь в догадках – может, и впрямь кто-нибудь расщедрился и подарил мне малогабаритную квартирку на берегу Атлантического океана?
Теперь попробуем разобраться с тем, как Ганапольский понимает актуальные задачи, которые стоят перед интеллигенцией:
«Что же должна делать интеллигенция России? Главное – это понять, что в нынешней модели она в России, кроме собственной странички фэйсбука и пары единомышленников, никому не нужна. И это надолго, потому что такова модель российского общества».
Вот тут журналист абсолютно прав! Та интеллигенция, к которой, видимо, он причисляет себя сам, России и в самом деле не нужна. Нужны образованные, нравственно безупречные интеллектуалы, которые не бьют себя в грудь кулаком и не кричат на каждом углу «интеллигенцию зажимают», а спокойно работают, увеличивая благосостояние России и своей семьи. Однако, если власть в чём-либо ошиблась – тогда подсказывают ей, как следует устранять недостатки или как можно побыстрее выйти из экономического кризиса.
Впрочем, у Ганапольского есть свой рецепт, на первый взгляд не связанный с предполагаемым диагнозом – тут он пытается продолжить дело Григория Сатарова, который так и не смог найти ответ на поставленный перед самим собой вопрос:
«Как известно, главный русский вопрос – а что делать? Отвечаю всем российским интеллигентам – ребята, займитесь собой. Напишите книгу, пост в фэйсбуке, женщины пускай, наконец, сделают ногти. Езжайте в турпоездку, собирайте клуб бардов, но… навсегда забудьте этот дурацкий вопрос: что делать с народом? Ничего не надо с ним делать, берегитесь, чтобы он с вами чего-то не сделал, вспомните уроки истории, их ещё никто не отменял».
И тут согласен с Ганапольским – такой вопрос может задать себе только полный идиот. А умный поглядит вокруг и поймёт, что он не какой-то придуманный им же самим интеллигент, а всего лишь часть своего народа, что называется, плоть от плоти его. В противном случае надо срочно паковать чемоданы и бежать в Шереметьево или на Киевский вокзал!
Однако и тут журналист имеет собственное мнение – видимо, никто его не ждёт и просто некуда бежать:
«Владимир Ильич Ленин, который писал письмо Алексею Максимовичу Горькому про интеллигенцию, которая говно, начертал в другой своей работе пророческие слова: для того, чтобы объединиться – вначале нужно размежеваться. Пророческие слова! <…> Вы хотите, чтобы я тратил свои оставшиеся годы на тех, кто сделан из другого теста? Да никогда! Потому что главное качество интеллигентного человека – это интеллигентно отойти в сторону».
Вот прочитал Ганапольского и наконец-то понял, почему Ленин «начертал пророческие слова». Если интеллигенция способна всего лишь отойти в сторону, когда народ в ней так нуждается, то грош такой интеллигенции цена!
Там же, в эфире «Эха Москвы», где подрабатывает Ганапольский, частенько можно слышать голос Евгении Альбац, главного редактора The New Times. Не удивительно, что после трагедии, последовавшей после опубликования карикатур в парижском журнале «Шарли Эбдо», Альбац заговорила о свободе слова:
«Свобода слова, свобода выражения – это то, за что Европа положила миллионы жизней. На протяжении веков. Это те ценности, за которые Европа боролась. И Европа не может, не должна и ни в коем случае, что бы это произошло отказываться от этих ценностей. Для Франции это ценность. И это может кому-то нравиться, не нравиться, кто-то может называть карикатуры пошлыми, кто-то может рассуждать в категориях морали по поводу этих карикатур. Это всё не имеет ни к чему никакого отношения. Свобода слова священна. <…> И Европа она такая, какая она есть и потому так многим из наших сограждан нравится ездить в Европу именно потому, что она эти ценности отстаивала и отстояла».
Вообще-то, поездки в Европу не имеют никакого отношения к свободе слова – в Париже, Риме и Мадриде есть много памятников европейской культуры и других мест, которые привлекают гораздо больше, чем редакции сатирических журналов. Ещё более странно утверждение, что миллионы европейцев погибли в схватке за свободу слова. На мой взгляд, это умаляет ценность принесённой ими жертвы, поскольку боролись они за право самим определять свою судьбу, против насилия над личностью, за справедливое устройство общества. А слово – это лишь одно из многих средств, которые помогают добиться желаемого результата, не более того.
Речь о священной свободе слова была произнесена в январе, а уже через месяц разговор зашёл о памперсах и о политике:
«Я журналист, поэтому я лозунгов не придумываю, в политических партиях не участвую, никогда не состояла. И ни в одной партии никогда состоять не буду. Но я считаю абсолютно необходимым, чтобы власть увидела, что тех, кто не согласен с нынешней внутренней и внешней политикой России, нас много. <…>.. И что, наконец, россияне не дети малые в памперсах, что у них есть способность, разум для того, чтобы выбирать себе президентов, депутатов и так далее».
Готов снять шляпу перед Евгенией Альбац за то, что не придумывает лозунгов – тех, что ежедневно слышим, нам вполне достаточно. Спасибо журналистке и за то, что признала наличие разума у россиян, а то, что ни день, читаю в откровениях либералов про «быдло» и «холопов». Могу согласиться и с тем, что несогласных с политикой Кремля довольно много. Жаль только, что не осмелилась Альбац признать, что это множество в процентном отношении составляет меньшинство – если верить социологическим опросам, не более 10-15%. И что с того, что власть увидит и услышит? Допустим, видела она несколько десятков тысяч человек во время митингов на проспекте Сахарова. Допустим, слышала, что говорили там с трибуны. Видела и то, что на Болотной через несколько месяцев митингующих было уже меньше. Если даже учесть тех, кто предпочёл более полезные занятия прогулкам по бульварам и по площадям, то всё равно, в памперсах или без них, таких людей оказывается слишком мало, чтобы диктовать свои условию всему народу. И пора бы с этим положением смириться.
Помимо «Эха Москвы», ещё одним многоголосым рупором либеральной оппозиции является «Новая газета». Посмотрим, насколько она преуспела в критике «ненавистного режима». В номере от 30 марта 2015 года, как принято ещё с советских времён, передовица посвящена самой актуальной теме – грядущим выборам 2016 и 2018 годов. Название статьи Андрея Липского многообещающее: «Изоляция – не беда, а стратегия. Старт большого политического сезона 2016 – 2018 объявлен публично».
Прежде всего, автор пытается понять причины вмешательства России в события на Украине:
«Для начала отбросим очевидно пропагандистские версии. Типа <…>"надо было защищать русскоязычных от фашистской хунты" <…>.»
На этом можно было бы поставить точку, поскольку предельно ясно, что заместителю главного редактора «Новой газеты» на интересы крымчан и жителей Донбасса наплевать. Потомки победителей, освободивших Европу от фашизма, никогда не смирятся с тем, что на Украине захватили власть оголтелые националисты в союзе с неонацистами и «бандеровцами».
Однако допустим, что нет никакой фашистской хунты. Но кто тогда обстреливал Донецк из «градов» и «смерчей»? Кто пытался уморить голодом жителей Донбасса? Кто нарушал соглашение о перемирии, продолжая варварские обстрелы городов? Если бы год назад в результате госпереворота к власти в Киеве пришли серьёзные политики, они бы сели за стол переговоров с представителями жителей юго-востока, голосовавшими за Януковича и не признавшими новую киевскую власть. А вместо этого была предпринята карательная операция.
Но вот оказывается, что всё не так – вместо того, чтобы прийти на помощь жителям Крыма и Донбасса, России надо было подумать о себе, о том, чтобы не рассердить своих западных партнёров. Липский пишет:
