Степан Витальевич Кирнос
Восхождение к власти: падение «ангелов»
– Чисто!
– Чисто!
– Враг полностью подавлен в этом квадрате, – доложил Яго, смотря на пылающие остова зданий, где раньше заседали вражеские солдаты.
Три капитана, и примас-искупитель собрались на месте, где раньше стоял фонтан. Теперь там куски камня, да чёрного металлолома, устлавшие всё вместе с мусором и шуршащие под ногами.
– Неплохо мы потрепали врага, – сказал Данте, помещая пистолет в кобуру и доставая шприц. – Осталось только взять их передовой штаб.
– Но и из нас духу выбили достаточно, брат. У меня десять человек полудохлые на ногах, у тебя двадцать. А у тебя, примас-искупитель?
– Тридцать боевых единиц в строю и готовы продолжать бой, ещё шесть в течение получаса снова будут готовы продолжать ведение боевых действий.
– У меня одного пришибли, – доложил Комаров.
– Не удивительно, – фыркнул Яго, но капитан союзников пропустил этот выпад мимо.
– Что с боевыми сводками, Андронник? – под маской Данте слабо улыбнулся. – Порадуй нас.
– Суда по данным, полученным мной только что из военно-аналитического центра…
– Не грузи мозг, – махнул Яго. – Мы и так устали.
– Хорошо, – Андронник пару секунд помолчал, прежде чем хладно ответил. – С востока приближаются части Директории Коммун, и Рейх инициирует отступление с востока, формируя выступ в линии фронта. На самом краю обороны должен оказаться этот населённый пункт, поскольку поблизости нет иных поселений, которые могли бы стать местом концентрированной обороны наших подразделений, кроме дальней деревни к северо-востоку отсюда.
– То есть мы любой ценой должны выбить отсюда республиканцев? – устало спросил Данте.
– Да. Если мы это не сделаем, то Рейх будет отброшен на юг и на этом участке фронта случится прорыв.
– А что с остальными парнями? Нам выделят кого-нибудь в помощь? Или самим одно место надрывать?
– Все задействованы в боях. Свободных подразделений нет.
– Ну, очертеть! – возмутился Яго. – Пойду, сообщу своим, что нас ждёт полный…, – последние слова капитана скрылась за шквалом взрывов, раздавшихся неподалёку.
– Мне так же нужно подготовить моих воинов к операции. Через сколько мы выступаем, господин капитан?
– Через час. Нам нужен отдых и план, – Данте отбросил шприц в сторону, как только обезболивающее оказалось в теле. – Свободны, Андронник.
– Какой вспыльчивый у вас брат. Я слышал, у вас есть ещё жена? – Комаров закинул автомат за спину.
– Он – мой брат, и другого у меня нет. Вы бы знали, сколько раз он меня вытаскивал из передряг… брат, одним словом. Да… жена есть… Сериль. А что вы тут делаете, Комаров?
– Я тут исполняю союзнический долг по поддержке вас в борьбе с проказой для человечества, в виде «Республики» или Директории.
– Понятно. А вас кто-нибудь дома ждёт?
– Нет. Для меня всё кончилось в ночь на первое февраля… шесть лет тому назад, – тяжело выдохнул капитан. – Революция либшизы в Москве всё и всех похоронила…
– Из-за этого вы так ненавидите либералов с севера?
– Давайте лучше готовится к наступлению, – резко оборвал капитан. – Скоро выдвигаться.
Данте отстранился, глубоко задумавшись. Сегодня для него действительно плохой день – они попали в полный водоворот событий, его руку поранили, а сам он едва не погиб. Но больше всего его трогает лёгкое беспокойство по тем, кого рядом с ним нет – союзниках из орденов, о побратимах. В памяти Данте всплыли картины прошлого, где он сражался в Иллирии, бился на Балканах и умирал на улицах Стамбула вместе с воинами из Чёрных Судей, Поборников Справедливости и Крыльев Ветра. Там, он пробивался вместе с ними к вражескому командованию, помнит, как делил одну палатку с людьми из этих орденов, запомнил лица некоторых бойцов, которые видел во время еды из одной миски и пил воду из одного графина. Кличи верности – «За право, закон и Канцлера!» – возглашали Чёрные Судьи; «Мы несём возмездье императора подобно урагану» – молвили Крылья Ветра; «Верностью Рейха мы принесём свет!» – кричали Поборники Справедливости».
Но теперь их нет. Как год они сторонятся своих братьев, окопавшись на Балканах, лишь изредка появляясь на театрах военных действий. Смотря вслед уходящему капитану, Данте видит в этом символ того, что медленно побратимы удаляются от них. И Данте пугает то, что может быть дальше, но он отбрасывает эти мысли, полностью концентрируясь на операции.
Коршуны свободы
Через два часа. Северные окраины города.
Данте движется медленно, аккуратно ставя ноги на асфальт. Вокруг него лишь руины и полыхающие остова зданий, внутри которых слабо горит огонь, и тлеют деревяшки, поднимая в воздух едкий густой дым, который стал естественной массировкой.
На самом краю городка, на его северном пределе, раскинулся призрак великолепия былого времени – огромный пятиэтажный дворец, покрытый сетью трещин и выбоин на серых выцветших стенах. Где-то ещё видны слои светло-розовой, как закатные облака, краски, но большая часть постройки отразила на себе цвет безвыходности и мрачности. Со всех сторон видна трёхэтажная постройка, выполненная в форме прямоугольника, с черепичной крышей, которая похожа на трапецию. От каждого торца исходит полукруглая стена, на месте встречи, которых расположены ворота, обитые листами ржавого металла и укреплённые кусками древесины. Стены у самого подножья укутаны метрами колючей проволоки, перед которыми выставлены противотанковые ежи, а единственный вход запечатан пулемётными гнёздами, десятком автоматических турелей и КПП, у которого, слабо тарахтя, ютятся два танка.
Капитан выбрался на оптимальный рубеж, тут же найдя укрытие и спрятавшись за разрушенной и обласканной сажей стеной, обратился по рации:
– Цель в пределах видимости. Не более пятисот метров, – Данте присмотрелся и так же проговорил. – Противник патрулирует периметр. Не больше десяти человек на патруль.
– Что по возможным местам прорыва, братец?
– У них на юго-западе есть дыра в стене, однако там наблюдается концентрация сил противника. У самой дыры два крупнокалиберных плазмогана, и три огневых точки.
– Может, наши металлические друзья подберутся поближе и…
– Простите господин Яго, что вас прерываю, – на линии появился ещё один голос, оттеняющий металлической безжизненностью. – Но эта возможность полностью исключена в силу того, что у противника расположены стационарные телевизоры и наше приближение они смогут распознать.
– Андронник, удастся распознать вражеские подразделения, их специализацию, вооружение и уязвимые места в обороне?
– Я могу вам об это доложить сейчас, господин капитан.
– Докладывай.
– Первичный визуальный анализ показал, что объект находится под защитой элитного конфедерально-республиканского подразделения «Орлы свободы», которое находится в подчинении Совета Корпораций Либеральной Капиталистической Республики. У них на вооружении штурмовые винтовки М-61, два танка «Лира».
– Постой.
Данте взглянул в бинокль, различая оружие в руках солдат – вытянутые и тонкие автоматы, с оптическими прицелами и сдвоенными магазинами. Облачены они в полностью прилегающие костюмы из какого-то блестящего материала, похожего на пластик, лица их скрыты за черными, как уголь, стекольными забралами шлемов. Парень перевёл взгляд и смог рассмотреть две приплюснутых серых машины, башни которых так же приземисты и от них исходит длинный блестящий ствол.
– Продолжай.
– У противника два плазмагана у юго-западной стены, а также имеются у КПП не менее десятка автоматических стационарных энергетических орудий «кратер».
Снова бинокль Данте обратился линзами к постройке. У разбитой стены он видит два орудия, которые спрятались за навалом мешков с песком. Каждое из них объёмистое и пузатое, похоже на короткую огромную пушку, обитую странным переливающимися всеми цветами радуги металлом. Дальше, перед самыми главными воротами, он видит одноэтажную конструкцию, смахивающей на маленький терем, собранную из жести и шлагбаумом перегородившей дорогу. Рядом с ней роится десяток стволов на треногах, вкопанных в насыпи из каменных щепок и строительного мусора, на обратной стороне которых имеется увесистый коробчатый источник питания.
– Кажется, они хорошо окопались… поганцы.
– Да, Яго, – Данте присел, касаясь стены и перчаткой счерчивая сажу. – Это их штаб… и наша цель, от которой зависит судьба битвы за город. Андронник, что говорят разведчики?
– Силы противника отходят к штабу. С юго-востока и запада к нему подтягиваются по две роты соответственно, каждая из которых насчитывает не менее сотни боеспособных единиц. Если они продолжат движение, то попадут в ловушки, подготовленные моими киберариями.
– А что с помощью? Родина нам не подкинет подарков? Там из штаба никто не почесался, чтобы мы справились?
– К нам на помощь было отправлено отделение ордена «Пурпурного креста», в количестве пятнадцати человек и бронетранспортёра. Они в пределах двадцати минут.
– Вот это чудно. Брат, ты подумал, как мы эту падаль будем вытравливать?
Данте переключил канал, щёлкнув на кнопку у воротника, и обратил речь:
– Комаров, приём. Комаров.
– Я на связи.
– Вы сейчас где? Твои снайперы на позиции?
– Мы только спустились под землю. Судя по планам, которые нам дал Андронник, мы выйдем на место через минут десять-пятнадцать. Как поняли?
– Понял тебя. Прикажи своим снайперам убрать двух бойцов за тяжёлыми орудиями у юго-западной стены через минуту. Как понял?
– Понял вас хорошо, Данте. Ещё что-то?
– Нет. Конец связи.
Переключив канал, Данте снова оказался на связи с братом:
– Яго. На тебе танки. Начинай их уничтожение через пятьдесят секунд. Андронник, пусть твои киберарии займутся уничтожением позиций с пулемётами на юго-западе. Выступаешь вместе со мной. Всё, понеслась.
Внезапно из рации донеслись немного хрипловатые слова Яго:
– Брат… прошу тебя… будь осторожнее. Ты же не хочешь оставить дочь сиротой.
– Постараюсь. Я же им обещал… ты же помнишь.
– Да. А теперь давай возьмём этот сарай для Рейха, если ему так он нужен.
Затвор автомата в руках Данте звонко лязгнул. В памяти возникли образы, явления прошлого, которые вспыхнули огнём тёплой меланхолии и радостной печали. Он вспомнил сад, прекрасный роскошный сад, устроенный насельниками одного старого монастыря у Великого Коринфа. Яркие и сладкие ароматы цветов наполняли воздух и он, гуляя с женой и дочкой, по умащённым камнем дорожкам разглядывал изумительную картину природного изящества. То было перед самой отправкой их на фронт, и именно там, под стенами древнего монастыря он дал клятву, молитвенно обещал, что вернётся.
Теперь его лёгкие наполняет отфильтрованный воздух, но он знает, что тут всё пахнет гарью и смертью. Его не окружают стены зелени, в которой проглядываются разноцветные проблески удивительных бутонов цветов. Вместо этого на многие километры стелятся пейзажи выжженных пустошей и разорённых селений. Здесь нет добрых насельников монастыря, вместо них грозные капелланы, читающие псалмы для обычных солдат Рейха, а храм заменяют полевые часовни. Но Данте помнит о клятве, старается не забывать, что его ждёт семья, что у него есть дом, где ему рады, и он не может погибнуть, не может положить свою жизнь на алтарь мимолётной победы.
«– Ты не вернёшься», – раздаётся странный зловещий голос в разуме Данте. – «Ты оставишь их».
Когда мужчина услышал это и его душа содрогнулась от страха и ужаса, когда глас, звучавший подобно из адской расселины, сказал это ему. Он не понимает, откуда звучит голос жуткий, и тут же возникает иная мысль – «это всё от переутомления. Да от него. Успокойся».
– Данте! – крепкая рука коснулась плеча воина, и капитан обернулся. – Вы как? Мы наступаем?
Вдали раздались хлопки, ставшие сигналом к действию – два выстрела и позиции тяжёлых орудий стали чисты. Данте услышал, как враг начинает шевелиться, кричит и вот-вот должна завыть тревожная сирена.
– Пора, Вергилий, – Данте осмотрел пятнадцать бойцов, стоящих перед ним, выкидывая мысли о «госте» в голове. – Веди своё звено к крайней огневой точке противника. Прикроешь наш вход. Вперёд воины! За Рейх и Канцлера!
– За Рейх и Канцлера! – отозвались солдаты.
Данте вышел на открытую местность и увидел, как одну из огневых точек затопил залповый выстрел киберариев, и она вспыхнула ярким пламенем. По-видимому, никто не выжил.
– Туда Вергилий! – приказал Данте и пять человек устремились вперёд, на небольшое возвышение.
Перед Данте разверзлась огненная бездна, и пламя скрыло всю стену здания, поднявшись высоко вверх, и только краем глаза он смог заметить, как рядом со зданием секунду назад стояли топливные баки. Теперь же они стали ревущим пламенем, пожравшим вражеских солдат, рванув от попадания двух десятков лучей энергомушкетов.
Капитан вырвался вперёд, выставив автомат перед собой. В линзах оптического прицела, на самом перекрестии показался вражеский солдат и мигом чёрный корпус задёргался, а дуло увенчалось яркими вспышками. Мгновенно переведя ствол, Данте снова открыл огонь, утопив роем пуль солдат, показавшихся из пролома в стене.
Окна распахнулись, и противник открыл огонь из треножных пулемётов. Данте заметил, как его солдат пал с пробитой шеей, обливаясь кровью. Затем пулемётная очередь визжащей тучей забрала жизни двух киберариев и их тела со звоном и обливаясь светло-синей жидкостью пали на каменную крошку, которой усыпан полог здания.
Со всего бегу Данте рухнул на землю, ощутив, как его бок отдаёт приглушённой лекарствами болью. Тем временем пулемётная очередь из единственного окна окатила волну нападающих, заставив их замедлить ход, а потом и вовсе прильнуть к земле, чтобы не попасть на прицел орудия.
– Нас прижал огонь противника!
На вопль Вергилия отозвался союзник, который из потаённых укрытий дал залп. Данте показалось, что он слышит удары хлыстов где-то вдалеке, но таков винтовочный огонь. Пары секунд хватило, что бы огневая точка смолкла.
– Вперёд! – возгласил Данте, вздев автомат. – За Рейх и Канцлера!
– За Рейх и Канцлера! За Империю! – отозвались солдаты.
Данте оказался у позиций плазмоганов, у самого пролома, как с ним связался Яго.
– Ты как, братишка?
– Мы практически вошли. Как у тебя дела?
– Танки горят как милые. Мы так же смогли кончить КПП и теперь сможем войти с парадного.
– Даже не думай! У них есть пулемётные расчёты. Как только войдёшь во двор, из тебя сделают решето!
– Тебя понял, так что нам теперь делать?
– Отойди на исходную. А затем встреть наших из «Пурпурного креста». Всё, давай.
– Как скажешь.
Данте прислонился к самой стене, точно у пролома, не смея туда сунуться. Откуда-то из глубины здания рвётся пулемётная очередь, в сопровождении пуль меньшего калибра.
– Андронник! – закричал капитан, смотря на бойца по другую сторону дыры, который так же готов зайти вовнутрь. – Что делать будем?
– Можно применить ручные бомбы, только мне не известны характеристики здания, и мы можем его существенно повредить, что затруднит дальнейшее продвижение.
Внезапно внутри помещения раздались непрерывные хлопки хаотичной пальбы, зазвенели перезвоны очередей, и поток пуль наружу прекратился. Данте вильнул за обшарпанную стену и оказался в широком помещении, которое заставлено старой трухлявой мебелью – кафами да креслами с посеревшей обшивкой, а в узком проходе навалены мешки с песком и в его сторону смотрит грозное дуло пулемёта. Там дальше, в следующей комнате, слышна пальба странная речь, на шум которых офицер пошёл, внимательно смотря через прицел на происходящее. Миновав тело пулемётчика с ранениями на спине и трупы других воинов, Данте оказался в широченной гостиной дворца, в которой навалом всего. На махровых старых коврах блестят гильзы, столы, кресла и диваны используются как укрытия, а откуда-то со второго этажа доносится пальба.
Всё заволок пороховой дым, ничего не слышно из-за непрерывного воя снарядов, но всё же капитан смог разглядеть тёмно-синюю одежду союзника и крик на ломаном новоимперском:
– Лягте, дурак!
Парень только успел рухнуть, как над его головой пролетел сноп шальных пуль. Комаров, подавшись из-за дивана, накрыл пальбой небольшой балкон второго этажа, но ответом стал усиленный огонь. Помещение заполнили киберарии, и секундными линиями энергии окутали выступающий балкон с таким усердием, противнику пришлось отойти. Спустя один миг балкон озарился вспышками взрывов, и в ушах зазвучал страшный хруст бетона – белый каркас, очернённый опалинами от энергомушкетов, надломился и рухнул на первый этаж, с треском разбив шкаф, превратив изумительной работы, хранилище книг в кучу древа и стекла.
– У нас потери!
– Сколько!? – вопросил Комаров.
– Двое!
– Проклятье! – капитан наставил автомат в правую сторону, там, где пролегает ещё один коридор. – Нам нужно скорее покончить с вражеским командованием! – И тут же ткнул в то место, где раньше отвисал балкон. – Зашвырните туда что-нибудь по мощнее, что бы этим засранцам жизнь мёдом не казалась.
– Товарищ капитан! – слышится незнакомая для Данте речь. – Сюда подходят вражеские подкрепления с севера! Конфедераты! Судя по донесениям, это четыре роты из Республики Московии8 и смешанный полк союзной Сибирской Федерации9.
– Кто? – вмешался Данте. – Мос-Москва и Сиб-и-ирь?
– Да так… старые знакомые, – отмахнулся Комаров. – Нам нужно отойти, Данте.
– Постой, – ухватился за плечо Комарова «Палач». – Ты нам нужен. Нужно взять этот проклятый штаб.
– К нам сейчас подходит две с половиной тысячи боевиков из недобитой Российской Конфедерации10. Если мы не отступим, нас попросту в пыль сотрут, – заявил Комаров. – Я рад этих тварей винтить в дерьмо, но не сейчас!
– Но мы должны, – напирает Данте. – Таков приказ имперского командования и самого Канцлера. Мы должны выполнить его, ибо от него зависит судьба миллионов людей. Если сейчас мы отступим, то мы не удержим эту часть фронта, и враг займёт города южнее… столько народу окажется в лапах этих стервятников либерального пошива.
– Людей говоришь… – Комаров проверил боезапас и мигающий красным диод у обоймы говорил о том, что патронов осталось слишком мало. – Ладно. Нам нужно на третий этаж. Там располагается вражеское командование. Пошли.
Киберарии хлынули в смежный с гостиной коридор и были охвачены огнём. Не менее пяти полумеханических воинов поглотила шипящая струя огнемёта, и их плащи да одежды стали тлеть и гореть, покрываться сажей и исчезать, по телу должна была пробежаться боль, но она остановлена вколотым обезболивающим. В ответ энергомушкеты ретиво затрещали, и вражеские солдаты приняли грудью выпады лазерных ударов. Позиция огнемётчика у самой лестницы оказалась отчищена.
– Противник нейтрализован! – доложили киберарии и, ковыляя, отступили зализывать раны, давая новой волне собратьев стать щитом для офицеров.
Поднявшись по мраморной лестнице, в окружении тёмных стен, отряд быстро оказался на третьем этаже и, открыв дверь, волна техно-ратников Андронника проникла в коридор. Справа на замусоренный пол падают лучи света через широкие окна, а слева сплошная тусклая стена, прерываемая дверьми. И в конце длинного коридора виднеется металлическая армированная дверь, выкрашенная в тёмно-красный цвет. Казалось, стоит только пройти к двери, но непреодолимым препятствием стала гвардия противника – высокий и могучий воитель, облачённый в сверкающий механический доспех, скрывающий лицо за маской шлема, а глаза под стёклами визоров. Его ладони сжимают не тяжёлое орудие, а стальное древко огромной секиры, лезвия которой похожи на лепестки и струятся паутиной энергии. Подобно пажам, «рыцаря» окружают не менее двух десятков солдат в чёрной броне, каждый из них блестит латами, подобно рыцарским, а руки их несут тяжёлые вужи, острие которых потрескивает электрическим щёлканьем.
Громыхая доспехами и пуская струи пара из-за горба, расположенного на спине и ставшего батареей, массивный воитель сделал шаг вперёд, и пространство содрогнулось от массы «рыцаря» нынешних реалий, а под прорезиненной подошвой сапога раздался треск бетонного мусора.
– Ва-ша даль-ше не идти! – раздался грохочущий голос через динамик решётки на «рту» шлема воителя. – Моя гвар-дия свобо-ды вас остановить! К нам уже идти союз-ника!
– Кто?! – вспылил Комаров, вздевав автомат, уставив два дула пряма на глаза «рыцаря». – Эти крашеные клоуны и больные?
– Ох, Кон-стан-тин! Как же я тебя давно не ви-деть! Как та-м твоя семь-я пож-ивает?
Нецензурную брань Комарова скрыла автоматная очередь, вырвавшаяся из двух спаренных стволов и рой пуль ударил по глазам металлического монстра. Окружавшие воины тут же сорвались в атаку, но встретились со стеной лазерного огня, которая ударила в лица вражеских солдат, однако броня противника оказалась по странному крепка. Киберарии одномоментно опрокинули энергомушкеты за спину и зазвенели короткими мечами, приготовившись встретиться с противником лицом к лицу.
Данте опустошил обойму, и напор его очереди прорвал защиту одного из противников, оросив пол кровью и кусками брони. Воин остановился, его вуж со звоном рухнул наземь, тело покачнулось и рухнуло на лицо.
– Уб-ить! Всех уб-ить! – заревел «рыцарь», протирая разбитые линзы шлема.
Данте встретился со вражеским вужем нос к кончику лезвия и тут же отпрянул назад, одномоментно обнажая короткое лезвие гладия и активируя его смертоносное преимущество. Вокруг закипело сражение, всюду слышны перезвоны металла и жужжащее гудение электричества на клинках, искры сыплются при каждом прикосновении лезвий. Данте же не спешит вступить в бой, не с его человеческим телом бороться против вужа. Киберарии ещё могут сражаться, из-за технического преимущества, вплетённого в их плоть, но он – обычный человек, а поэтому вынужден пасовать перед врагом. Острое лезвие вужа никак не может достать до парня, поскольку он то и дело пятится назад, отходит и отступает и оружие постоянно царапает пол там, где он стоял.
Внезапно кто-то отпихнул Данте, одёрнул его за плечо и встал перед ним, заслонив от гвардейца, вытянув на прямой руке пистолет. Длинное тонкое дуло оружия озарилось лучом яркого огня, который белоснежной раскалённой струёй вонзился в противника, прожигая ему горло.
– Комаров, – тихо промолвил Данте, когда заметил, что за спиной солдата болтается автомат с двумя спаренными стволами.
В бой вступил огромный «рыцарь». Его секира обрушилась на киберария, обратив его в груду металла и мяса, орошая всё вокруг странной светло-синей влагой. Ещё удар прикончил сразу двух воителей Рейха, а последующий вихревой выпад отбросил в сторону третьего киберария.
– Звено, групповой огонь по приоритетной цели «Альфа»! – отдал приказ Андронник, блокирующий нисходящий удар вужа и мгновенно перешедший в выпад, пронзивший насквозь гвардейца.
Ещё одна стена лазерного пламени обласкала «рыцаря», но она оставляла не больше чем маленькие чёрные выбоины в покрытии механического доспеха, рассыпаясь яркими вспышками по полированной поверхности брони. Мушкеты трещали один за другим, автоматы «палачей» и русских лаяли, засыпая дождём из пуль врага, но ничего не помогает.
– Брат! – раздался глас в рации. – Я встретился с нашими, и мы сейчас зайдём во внутренний двор. Я на БТР «Бетельгейзе» если есть цели, мы можем поджарить их аки курочку в микроволновке!
Кровавая пляска «рыцаря» закончилась у самого первого окна, когда он тычковым ударом навершия секиры отбросил киберария, погнув ему металлические рёбра. Остановившись, он показал прямо на Комарова, безумно загоготав:
– Хах-аха-хах! Те-бе мен-я не дос-тать!
– Твоя цель на третьем этаже. Первое окно, – доложил Данте.
– Ага, вижу.
«Рыцарь» обвёл лезвием секиры собравшихся, проводя дугу и явно ликуя от того, что победа будет за ним. Он видит, что пол усеян телами двух десятков киберариев против четырёх из его гвардии, однако его ликование мгновенно прервалось, когда через окно ринулась пламя, и Данте показалось, что зажглось ещё одно солнце. Он зажмурил от страшной боли глаза, когда светоносный поток небывалой яркости огня выбил окно и охватил «рыцаря». Смрад горелой плоти и плавленого металла был отфильтрован через маску капитана, но вот Комарову не посчастливилось, и он ощутил весь спектр вонючих ароматов, отчего он поднёс ладонь ко рту.
Крики и скулёж врага был заглушён рёвом буйного пламени, а когда всё прекратилось, Данте увидел лишь почерневший коридор и угольки, облачённые в опалённую броню. Ничего и никого больше, лишь пара гвардейцев со странами ранами всё ещё кряхтят и шуршат по полу ладонями, но ими уже решились заняться киберарии, неся вечный покой.
– Нам нужно скорее покончить с командованием, – Комаров показал на укреплённую дверь. – Скоро подойдёт вражеское подкрепление.
– Да, давай, – Данте вогнал последнюю обойму в автомат. – У тебя есть план как её пробить?
– Парни, – крикнул капитан на непонятном для Данте языке. – Ставьте плавитель С-04. Выжжем эту дверь нафиг! Вытащим этих тварей на свет Божий!
– Андронник, – обратился Данте. – Пусть твои киберарии прочешут остальные помещения штаба и нейтрализуют всякое сопротивление.
– Будет исполнено, господин Данте.
Десяток бойцов собрались у двери, устанавливая четыре странных диска, обращённых зеркалу поверхностью к металлу. Пока они копошились, проводя алые провода между дисками и ведя его к одному большому устройству, на третий этаж успел подняться Яго.
– Братец, ах ты бандит лихой, ты живой! Какая радость!
Данте рад видеть Яго, только его улыбку скрывает маска с противогазом, а радость в глазах покрыта линзами.
– И этими пластинками вы собрались пробить дверь? – нахмурился Яго. – Да как так-то?
– Да, – мрачно ответил Комаров. – Я советую вам отойти и зажмурится.
– Не думаю, что твои дискеты что-то сделают, но как пожелаешь.
Отряд отошёл на расстояние и отвернулся в сторону, как и требовал капитан. Сигнал устремился по проводам к цели и раздался истошный громкий гул, а затем Данте услышал шипение и звук перетекания одновременно с чувством неистового жара, что коснулся его спины до пота.
– Всё, пошли!
Послушавшись Комарова, отряд одномоментно развернулся, и ему встретилось облако пара и дыма, сквозь которые Данте увидел, что дверь превратилась в сгусток металла, который растёкся по бетонному полу, словно парафин плавленой свечи. В ещё не остывшую дверь рванул капитан, сунувшись в небольшой проём, образовавшийся от работы устройства. Данте только поразился, как Комаров смог так юркнуть в такое отверстие. Жар, обжигающий тело, встретил офицераа, когда он прыгнул через образовавшуюся «пробоину», сквозь марево раскалённого воздуха и дыма.
Небольшая комната совсем не пестрит разнообразием. Справа Данте видит клетку, стальные толстые прутья, образовавшие стену толстых штырей, впереди свет падает через окно, а слева расположился единственный стол, за которым на кресле с высокой спинкой, рядышком с белым сейфом, расположился человек. Красно-фиолетовый камзол, синие погоны и оранжевые туфли вражеского офицера показались капитану слишком сумбурными, будто перед ним клоун, а не командир вражеского войска. Из рации на столе то и дело доносятся множественные донесения, трещит статика и нервный тяжёлый взгляд карих глаз ложится на связное устройство.
– Не трогать! – приказал Комаров, целясь во вражеского командира, квадратное лицо которого отразило гримасу ненависти. – Ваша оборона рухнула, полковник.
– Дя как висмеети! – залепетал вражеский офицер на непонятном для слуг Рейха северном языке. – Я есть командрирь военства свобода! Ви должны уважать мой права!
– Комаров, проклятье, ты понимаешь его? – спросил Яго.
– Да.
– И что он говорит.
– Хочет, чтобы мы его не трогали и уважали права.
– И что мы с этой рожей будем делать?
– У нас есть приказ захватить вражеское командование и доставить в штаб к консулу нашего ордена.
– Пленники, – повернулся Яго, смотря на то, как за клеткой копошатся и стенают, слабо и слёзно завывают люди. – А зачем они здесь?
– Вы ведь не всех гражданских эвакуировали из города при отступлении? Кто-то остался… вот они оставшихся и пленили, чтобы использовать для… содомских утех, – пояснил Комаров, кидая злобный взгляд на вражеского полковника, и держа его на прицеле автомата.
– Содомских утех?
– Да, их должны доставить в Либеральную Капиталистическую Республику, где одних отправили бы обслуживать… э-э-э, каких там… короче, самую либерально-прогрессивную прослойку их гнилого общества. Кого-то бы пустили на органы для партийного старичья из иерархов-конституционщиков. Женщины наверняка стали бы… э-э-эм, инкубаторами для пополнения населения. Иначе говоря, ничего хорошего их бы не ждало.
Услышав это, Данте стало не по себе. Много лет прошло с тех пор, как он пёкся о благе людей, которым он нёс штандарт Канцлера и даже после событий в «городе бога», когда его душа остыла, сердце продолжало слегка содрогаться и болеть о тех, к кому они ли с огнём и словом нового закона. И здесь он так чувствует, что его дух содрогается от вспыхнувшей злобы, чувства несправедливости из-за того, что вытворяют «республиканцы».
– Откуда ты знаешь? – допытывается Яго.
– Читал доклады Службы внешней разведки, да и… во время не лучшего состояния моей родины, Конфедерация проводила переговоры… о поставках, – Данте уловил дрожь в голосе Комарова, понял, что ему тяжело сейчас вспоминать события прошедших дней. – О поставках… людей из тюрем… для всего этого. И эта скотина, – Комаров ткнул дулом в полковника. – Промышляет этим.
– Это не правители, – сокрушается Яго, смотря на пленных гражданских и тут же переводя взгляд на офицера противников. – И даже не люди… верхушка власти в «Республике». Э-э-это долбанные коршуны, проклятые стервятники от «свободного» мира!
– Теперь мне понятна твоя ненависть к… «либшизе», как ты их называешь, – с подавленной яростью твердит Данте.
Внезапно полковник раскричался на непонятном наречии, языке одного из субъектов «Республики», активно жестикулирую, что-то вопя и требуя.
– Изъяснись мне нормально! – потребовал Комаров.
– Что ви там говорите! Мой права закреплены хартией! Ви не иметь права против меня что-то сделать! Я – военнопленный и ви должны меня выдавать мой командование! Ви должны обеспечить моя положение самим лучшим! Еда и питье! Да-да!
– Может эту пташку прямо тут положить, – предложил Яго, демонстративно подняв автомат на полковника. – А консулу скажем, что вальнули его за побег. Во, или вообще за то, что отстреливался.
– Нет, – резко оборвал Данте. – Мы должны доставить его в штаб.
– Я согласен с твоим братом. Как бы мне самому не хотелось прикончить эту сволочь, но он обладает важной информацией. Только прошу, передайте его вашим инквизиторам, чтобы они выпытали у него всё с особым пристрастием.
