Степан Витальевич Кирнос
Восхождение к власти: падение «ангелов»
– Да, – уверенно ответил капитан. – Напомню Данте о его должке.
Глава 19. Эгинский перелом
Два часа дня. Военная база к югу от Эгины. Остров к югу-западу от Афин.
Бункер сотряс ещё один выстрел – корабельные пушки и ракеты лупят по острову, но не подходят к нему. Всё внутри, под землёй представлено стенами из бетона и дерева, у которых сидят люди, работающие за компьютерами. По полу ложатся провода, по углам кушетки с раненными стонущими бойцами и практически опустевшие ящики с боеприпасами.
Девушка встала с небольшой кровати и медленно пошла второй. Она на копну рыжих волос надела боевой шлем и подхватила штурмовую винтовку. Её страшно колотило бы от пережитого, если бы не доза транквилизаторов, которая её успокаивает, она бы билась в треморе. В памяти её пронеслось жуткими картинами, как они вступили в бой с группой лоялистов, как всю ночь гонялись за подразделениями армии Рейха и как под утро столкнулись с ротой из ордена, который не согласился встать на сторону Фемистокла. Для них это оказался самый настоящий ад – они в составе полка, вместе с отцом, пытались выбить из Агиос Теодорис сотню человек, но все они наткнулись на изощрённую систему обороны, мины и растяжки, самострелы и волчьи ямы во дворах, доходило всё вплоть до того, что минировались целые дома. Они встретились с лазерами, сетками энергии, которые на раз резали солдат. Там были задеты практически все, но больше всего раненных от хитростей войны, но вот её отцу не повезло – он пал храбро сражаясь за Союз, ведя свой отряд на штурм передовых позиций ордена. Только она, да ещё полсотни сепаратистов выжили в этой бойне, за что её наградили командованием целой ротой, от которой осталось не более трёх десятков. Только ей стоило увериться в том, что они скоро выиграют, как по всем каналам связи стали истошно вопить о небе с которого подобно листопаду падали парашютисты, о десантных челноках, исторгнувших тысячи солдат, о кораблях и целых флотилиях, нависших домокловым мечом над афинской демократией.
Девушка сделала пару шагов, и вторая порция воспоминаний накрыла её разум – это были картины пыток и зверств, которые творила новая власть, издевательства над бессильными и репрессии. Кого-то подвергали грабежу, красивых девушек и мужчин стаскивали в храмы Эроса, чтобы те обслуживали солдат новой власти, кого-то гнали в тюрьмы на усиленные работы. Фемистокл с новым царём легализовали любое преступление в отношении тех, кто не продержал мятеж, но Элизабет понимает, что всё это суровые моменты, необходимые для поддержки правопорядка. Всё это для их свободы, и она надеется, что вскоре всё это закончится, что безумие, устроенное мятежниками слишком наиграно.
– Двигай в зону «Альфа», – стал ей грозно кричать один из воинов, на котором серо-белая форма.
– Да, – обессилено говорит девушка и пытается шагнуть, но едва не падает от усталости, но под её руку попадается каменное строение – прямоугольник, метр ростом, на котором валяется смердящее животное. Она, проклиная безумие кровавых обрядов жрецов, отталкивается и идёт вперёд.
Вокруг жертвенника множество тел, накрытых простынями – обычные парни и девушки, которые наслушавшись брехни от Алэксандэра пошли в бой за новую страну и погибли. Все они – пламенные, готовые отдаться ради дела победы, стали не более чем жертвенными животными на алтаре победы Фемистокла и его командования, которое никого и ничего не желает. Смотря на мертвых, Элизабет наполняется горьким гневом от ненависти к своей новой родине, она не может стерпеть, что молодые люди, столько юношей и дев, умерли, брошенные в самоубийственные атаки, которые не возымели никого результата.
– Локсис Элизабет, приём? – раздалось в рации. – Говорит генерал Созон, командующий вторым армейским корпусом.
– Да, господин генерал? Простите за вопрос, – остановилась девушка, собирая мысли в пучок. – Зачем вам понадобились воины шестого полка?
– Все мои группы и подразделения задействованы в операции по оборону восточного края острова. Принимаю командование вашим подразделением.
– Есть, господин. Слушаюсь господин.
– Нам Фемистокл подогнал летающую крепость СВ-150. Мы должны её использовать максимально полно.
– Крепость может быть сбита зенитками врага.
– Он знает, что делает. Имперцы режут нашу оборонцу, как горячий нож масло. Если мы их не остановим тут, они подойдут к столице.
– Хорошо, что необходимо?
– Вы должны прикрыть эвакуацию передового командования группы войск из Пердики, потом присоединяйтесь к обороне Цитадели «буря», где сосредоточены остатки корабельной батареи, – дальше голос генерал стал более возбуждённым. – Вы понимаете, что это сердце обороны страны! Ибо на всей батареи держится столица и Саламин! Если они полностью займут цитадель, то прорваться дальше, их корабли пройдут на юг.
– Есть, генерал-полковник, мы выступаем, – устало ответила девушка и пошла вперёд. – Конец связи.
Девушка прошла дальше и подобрала типовую штурмовую винтовку – длинное вытянутое орудие простой конструкции, с голографическим прицелом, длинным стволом, прямым магазином и ручкой.
– Филон, ты как?
– Нам всё врали…, – тихо заговорил парень. – Всё врали. Обещали, что Греческий Союз станет страной свободы, страной справедливости, но это не так. Ох, лучше бы я не видел всего этого…
– Я понимаю. Но у нас сейчас другие цели, – девушка швырнула парню автомат. – Нам нужно отстоять независимость Афин. Поднимайся, нас ждёт бой.
– Ты права, – мужчина поднялся, с оружием. – Пойдём. Назад пути нет.
Двое вышли наружу, где их уже ждали тридцать человек – всё что осталось от роты, после сумасшедших авианалётов, столкновений с лоялистами и противостояния с десантом. Всё вокруг гремит и разрывается на части, небо заволокло таким количеством дыма, что кажется, будто бы наступила кромешная ночь. Они пробежали по траншеям, уложенным досками и фанерами, увидев, как из полуразрушенного здания напротив них ведётся беспрестанная стрельба из всех видов оружия. Длинное двухэтажное здание, посреди которого возвышается куполообразная постройка чёрного цвета – Великий пантеон, который новый Верховный жрец устроил на месте бывшего отделения Министерства иеалогической чистоты.
Территория между бункером и ним изрыта окопами и всюду насаждены гряды колючей проволоки, с двух сторон идёт такая стрельба, что пули сталкивают друг с другом или попадают на лучи раскалённой энергии.
– Подавить огнём все окна. Заткните эти пулемёты и гранатомёты! Бросьте людей на правый фланг! – кричит командующий у выхода из бункера и обращается к склонившейся к нему девушке. – Это религиозное сердце нашей страны, локсис! У Греции в мышце есть всё ещё сила! Наш доклад о победе будет прекрасен, если мы его дополним освобождением здания пантеона! – тут же командир озвучил задачу. – Локсис, по нашим данным эти гады разворачивают на крыше пантеона системы ракетного подавления. Если сработает, то они накроют нашу батарею прямо отсюда! Берите своих ребят и наступайте справа! Вперёд!
– Отряд, – повернулась Элизабет для разъяснений, – мы должны захватить это здание, и с его крыши прикрыть зону эвакуации. После чего подземными ходами добираемся до западной части цитадели и зачищаем её. Всё понятно?
– Так точно, – все ответили и вступили в бой.
Отряд по фанерным плитам, прикрываясь за нагромождениями мешков с песком и навалов камней, стал продвигаться в бок, чтобы укрыться за какими-нибудь заграждениями.
Элизабет хотела выбежать вперёд, но заботливая рука Филона схватил её за плечо, и усилием заставила её присесть. Это оказалось, как раз вовремя, ибо имперские снайпера расстреляли вместо неё одного из бойцов.
– Спасибо, – мягко сказала девушка и вернулась в бой.
Слева от их позиций буквально разрывают зону эвакуацию – вертолётам не дают подняться кучным огнём гранатомётов, и ПЗРК ракеты закрыли небо. Отступающие машины останавливаются лентами автопушек. Высаженный десант, словно дикий разрывает армию великой Греции, кажется, ещё немного, и они прорвутся дальше на север. Но пока батарея сдерживает корабли, десантники без поддержки сильно урезаны в возможностях. Огромная линия противокорабельной обороны – от Пердики по побережью и до Портеса держит корабли Империи, сдерживая и три бригады морской пехоты.
Три танка едут по дороге по левую сторону, и на ходу засыпая строение снарядами, но в ответ гранатомёты и яркие снаряды ПТУРов заставили их заткнуться. Обещанная летающая крепость так и не появилась на поле битвы, видимо сбитая где-то на подлёте.
– Штаб, говорит Звезда-2, нам бы не помешал тут авиаудар!
– Мы не можем ничем вам помочь. Все вертолёты на эвакуации по всему острову или уже век дут бои. Самолёты заняты с авиацией противника. Нас разрывают на части, Звезда-2.
Элизабет пронеслась по окопам, уходя вправо и временами падая. В её глазах мелькает целое поле, заваленное телами тех, кто хотел прорваться к зданию – культисты и ополченцы, воины афинского полка – все ковром мертвецов легли у здания. Почерневшие белые стены пантеона то и дело освещаются яркими вспышками и всполохами огня. Истошный свист рвётся в уши, а раскаты грома от взрывов не дают сконцентрироваться на цели. Локсису нет дела до полыхающего города и её взоры устремлены только на цель.
Она, отстреливаясь по пути, пробралась на право, но из входа в пантеон по двадцати ступеням побежали вражеские солдаты – пять человек прижали их. Упав возле высокой каменной изгороди, она увидела, как к ним подъехала бронемашина – бежевая высокая коробка, с вершины которой два ствола накрыли позицию врага. Десантники разлетелись в стороны или раненные попытались отползти в сторону, но были добиты выстрелами автоматов.
Рядом с Элизабет припал воин в бежевой форме и стал что-то говорить, пытаясь перекричать ад битвы.
– Я майор Амос Ха-Коэн, триста первая бригада «Нахаль», – на ломаном новогреческом объяснился воин в бежевой. – Что вам нужно?
– Подавите сопротивление. Пусть наши бойцы подойдут к зданию. И прикройте нас!
– Хорошо.
Элизабет продолжила бежать, зная, что теперь её прикрывает не только Филон, но и отделения союзников. Она пробежала по лестнице и оказалась внутри помещения, только вперёд неё зашла светозвуковая граната. Автомат выдал пару коротких очередей по десантникам в чёрной экипировке, укладывая их на землю. Элизабет ворвалась внутрь и тут же легла на сине-белую плитку, укрывшись за какой-то грудой из гранита, раньше бывшей статуей некого бога.
Длинный коридор полон множеством воинов, которые обернулись на солдат Греции и попытались открыть огонь, освещая всё всполохами пламени. В рации девушки раздались вопли с другого канала:
– Нам нужно подкрепление. Нас прижали. Пришлите хоть кого-нибудь для прикрытия! Мы потеряли девяносто процентов бойцов, мы отступаем! Мы валим ко всем чертям!
Остальные воины Коринфа вступили в бой с десантниками, но не смогли совладать с их автоматами и лазкарабинами. Рядом с Элизабет упал единственный кто смог спрятаться – Филон. Девушка на мгновение посмотрела на измаранное пеплом, грязью и кровью лицо парня. Он единственный, кто с ней был всё это время, единственный кто поддержал после смерти отца и не дал впасть в уныние. Её муж всё время этой войны её сопровождал, прикрывал и оберегал.
Мёртвые воины Амфиктионии попадали на пол один за другим, пока кто-то из них не забежал с пулемётами и не закрепился. Очередь устремилась вдаль, ранив не менее пяти десантников и прижав к земле остальных.
– Филон, ты как? – спросила Элизабет, срывая гранаты.
– Нормально, – ответил парень, тоже готовясь закидать врага. – Лестница в двадцати метрах. Мы должны попасть на крышу, оттуда же ведётся обстрел по зоне высадке?
– Да, давай!
Гранаты посыпались на головы противников и рванули одномоментно, скрыв за вспышками первые ряды солдат, но им на смену подбегают новые. Неожиданно в коридоре со стороны сепаратистов оказывается воин в чёрной техноброне, с мантией и тяжёлым дробовиком в руках. Дробью и картечью щедро засеял коридор, методично выкашивая десантников.
– Вперёд паршивцы, – он резко взял за шиворот Филона и дёрнул вперёд; Элизабет пыталась воспротивиться и цапнула его за руку, но тут же получила хорошую пощёчину и упала на пол, а «Судья» словно демон зарычал. – Ты на кого руку подняла, потаскуха!? Вот отродья, слабаки поганые! А ну поднялись сволочи, и вперёд!
Элизабет и Филон проглотили обиду и последовали за «Судьёй», которого поливали смертельным огнём, но его дробовик отвечал на каждый выпад, оставляя на стенах кровь и выбоины от выстрелов.
Добежав до лестницы, «Судья» ногой вынес дверь и в упор расстрелял двух десантников. Двое воинов последовали за ним, прикрываясь, словно щитом воином из ордена. У двери, ведущей на второй этаж, «Судья» поставил на стене мину, реагирующую на движение, и бегом поднялся до конца лестницы. Закрепив на двери небольшой заряд, он прижался к стене и активировал его. Кусок металла, за которым крыша, вылетел погнутый прочь, зашибив одного из бойцов Рейха. «Судья» словно одержимый вылетел под пули, впечатав подошву в покрытие из мелких камешков, которыми засыпана вся крыша.
Элизабет и Филон последовали за ним, но тут же прижались к земле. Не менее двадцати солдат Империи ведут огонь спереди и по бокам, но доспех «Судьи» только отражает выстрелы, но не лопается. Его дробовик выпускает по снопу дроби, которая десятком свинцовых шариков впивались в плоть. Десантники открыли плотный огонь, но воин ордена активировал устройство на груди, и его доспех окутала светло-голубая пелена, задержавшись на ограничителях предплечья.
Камень под ногами стал багровым. Прерывистые крики и вопли наполнили крышу, когда «Судья» вставил новый магазин и вновь открыл огонь.
Посередине здания выставлено не менее пяти ракетных комплексов, на которых по три больших ракеты. Они прибыли сюда на самолёте, сброшенные для того, чтобы их тут сконструировали и приготовили, чтобы обрушить шторм ракет на какую-то часть батареи. Поле пропало, но десантников слишком мало, чтобы пробить его броню, практически все лежат на земле, корчатся орут боли или уже заснули вечным сном. Но воина ордена это не останавливает, и он подбегает к большой перегородке, за которой расположилось множество верных сынов Канцлера. Солдаты лупят их всех орудий, гранатомётов и ПЗРК, оттуда по зоне высадке и это их цель. Элизабет и Филон прижимается к изгороди, и открывают огонь. Десантники обратили внимание на них и ответили слабой пальбой, а Судья, нажав пару кнопок усиленной гранате, подготовил её и швырнул в стан врага. Зона, которую удерживали имперцы, сгинула в оглушительном взрыве, вся пальба моментально смолкла и прекратилась, солдаты оказались разбросаны по сторонам.
– Хах-хах! – разразился диким смехом «Судья». – Не зря всё же генерал нас вызвал, – воин приставил на руке устройство связи к шлему. – Братья, вы видели это? Я накрыл их! Вот это был фейерверк! – парень и девушка не услышали этих слов, лишь ощутили писк, давление на голову, даже после нескольких секунд взрыва. Они попятились назад, зажимая уши и держась за каски. Когда они смогли хоть немного прийти в себя, то узрели большую воронку и множество опалённых тел, но большая часть десантников были сметены с крыши ударной волной.
– Зона эвакуации свободна от давления! Спасибо вам! – раздалось из рации Элизабет, и она позволила себе расслабиться; на неё посмотрел Филон и слегка коснулся лица, проведя шершавой перчаткой по огрубевшей от застывшей грязи щеке. Оба их лица черны, покрыты кровью и сажей, а в глазах печаль, смешанная с радостью от вида друг друга. Мышцы стонут от боли и усталости, а живот изводит голод, но радость от присутствия родного… любимого человека нивелирует все эти ощущения.
– Я, наверное, жутко выгляжу, – смутилась девушка и опустила глаза. – Как же всё так получилось?
– Ты всегда прекрасна, Элизи. Я надеюсь, когда всё кончится, мы сможем…
Внезапно сзади раздались всхлипывания и плачь, на которые отозвался подобно стервятнику «Судья». Он будто бы учуял отчаяние и медленным шагом направился к девушке в военной чёрной форме, предплечье у которой повязка с алым крестом. Он зловеще над ней согнулся и стал искажённым голосом твердить:
– Вот девочка, – «Судья» вынул длинный нож. – Сейчас я тебе покажу, что плохо водиться с чужими дядями. Я позабавлюсь с твоим личиком девочка, – холодный клинок коснулся заплаканного лица.
– Оставь её! Это простая санитарка! – закричал Филон и бросился на «Судью».
– Я тут элита Союза! – сепаратист молниеносным движением вынул усиленный пистолет и выпустил два огненно-красных трасса в грудь мужчине.
– А-а! – вскрикнул парень, схватившись за бронежилет и чувствуя холодную проникающую боль, взывающую к могиле.
Колени подкосились, силы вышли из тела, и он повалился на камень, захлёбываясь кровью, истошно кряхтя и прокашливаясь.
– Не-е-ет!!! – взревела девушка и бросилась к любимому, размазывая кровь по жилету, пытаясь зажать рану, но Филон протянул ей гранату. – Не смей умирать! – продолжает кричать Элизабет, преодолевая странное ощущение в груди, которое готово выдавить сердце через горло.
– Девочка, я твой ужас! – зарычал «Судья» и приготовился вогнать нож итальянке в грудь. – Сейчас мы позабавимся!
– Элиз-за-бет! – прохрипел Филон, на его окровавленных губах оказалась странная улыбка. – Не-е т-ту ст-сторо-рону м-мы выб-рали. – Его рука ослабла и опала, а душа, будто птица выпорхнула из тела.
Огонь в груди Элизабет вспыхнул с неистовой силой, её всю затрясло от злобы, пожравшей волю. Все иллюзорные печати верности Греции ослабли, когда отец был брошен в окружении, а сейчас они просто разлетелись на осколки. Она вспомнила, что «отцы-командиры» специально отправили отца на передовые позиции лоялистов, дабы проверить силу обороны, и провести разведку. Им пожертвовали ради «военной необходимости».
Она подняла гранату с ослабшей ладони любимого и поднялась. Элизабет оттянула за шиворот «Судью» и прямо в грудь выдала ему очередь из пистолета, перемещая залп в область голову. Пули резво зазвенели о листы брони, лицевая пластина помялась, но воин всё ещё на ногах – защитные возможности распределили энергию и шея бойца в порядке, хотя и дикое головокружение его дезориентировало, чем и воспользовалась дама. Она взяла его двумя руками и повела к краю здания, попутно срывая чеку. Воин ордена отправился в полёт, а за ним и граната.
Элизабет нет дела до судьбы «Судьи», она, усталая отстранилась от войны, посмотрев на Филона. Человек, который её неистово любил, был убит «патриотом» – эта мысль выдавила слезу, которая расчертила израненную щеку. Она подходит к краю и видит, что весь город пропал в огне, его пожрало разрушительное пламя, а вражеский десант продолжает занимать позицию за позицией, улицу за улицей. Неисчислимое множество людей стали жертвами на алтаре гордыни Фемистокла и его идей. Но что он сам и его окружившие? Консулы лютуют, их люди убивают, кого хотят и не знают жалости, за пару дней сотни тысяч человек ранены, а десятки убиты и всё ради чего? Элизабет только сейчас посетило жуткое осознание – она действительно выбрала не ту сторону.
– Феррус 5-1, немедленно активируйте ракеты! Отвечайте! – раздалось из оброненной кем-то рации. – Вы же уже навели орудия на батареи, почему нет выстрела!?
Элизабет видит единственный пульт управления, к которому подключены все установки. В ней больше нет сомнений – Амфиктиония выродилось в жуткого монстра, хоть она всё ещё и считает свободу Греции главной идеей. Но не о таком освобождении она мечтала, не о зверствах, не о безумии жрецов и не об упоении Фемистоклом властью, которая укрыта пеленой искр и пепла. Она, бросая усталый и озлобленный взгляд, видит алую кнопку и ковыляет к ней, чтобы решить судьбу региона.
– Отец, прости, – прошептала девушка и с крыши пантеона в воздух взметнулись десятки ракет в свете реактивного огня, которые предрешили исход битвы.
Глава 20. Приказ «Главного лорда»
Спустя час. К югу от острова Саламин.
Ветер стал несколько сильнее и с севера он гонит за собой гряду «увесистых» туч, которые спешат накрыть тяжёлой дланью всё небо над Грецией. Но над морем эта картина, ещё более завораживающая – на север, где столица врага и его самые сильные армии, без страха наступают воины Империи, объятые пламенем корабельных залпов и укутанные дымом пущенных ракет. В море, за Эгиной столкнулись две эскадры, которым несть числа – флот вольной Греции и корабли Рейха, с каждой стороной множество эсминцев, катеров и крейсеров с современными линкорами – все они сцепились в битве за превосходство в морском пространстве.
Яго наблюдает за всем тем, что происходит под ним, как ко дну с полыхающими пробоинами и чёрными бортами идут, как корабли обмениваются залпами, уничтожая друг друга. Из вертолёта открывается «прекрасный» вид на происходящее внизу сражение, только вот никого восхищение оно не вызывает. Эта битва очень далека от своего древнего предшественника, где сошлись персы и греки… очень далеко. На этот раз вольные греки на кораблях из металла пушками и энерго-оружием пытаются отстоять сиюминутную независимость, но у них ничего не получается.
– Господин капитан, вы как? – послышался вопрос и Яго, сидящий на выходе из вертушки, отстранённо ответил:
– Я в порядке, – ответил воин в чёрной экипировке, грустно вспомнив, что весь их орден «Палачей» брошен в десантную операцию на Саламин, вместе с морпехами.
Они вступили в борьбу с вражеским флотом; капитан даже не хочет думать, что будет с ними, ибо враг на острове укрепился основательно – там большая часть армии Великого Израиля и Аравийских Эмиратов, и половина всех предателей из орденов. Валерон вспомнил, что они даже прорвались через противокорабельную батарею только благодаря какому-то чуду. Половина западной её части была разрушена, оттуда флот и сокрушил оставшуюся часть обороны врага, позволив не менее чем сотни кораблей хлынуть в пролив и встретиться практически с таким же количеством вражеских суден.
Пока две стороны обмениваются пробами сил друг друга – обмениваются ударами и посылают одиночные корабли, чтобы проверить слабые места в защите.
– Совершаем маневр уклонения! – доложил пилот, и вертолёт резко крутанулся вправо, а затем сиганул вниз. – У нас тут ракеты. Похоже флагманский не готов принять гостей!
Яго посмотрев на вражеский флот ничему не удивился – Фемистокл как всегда со спесью и самонадеянностью выставил свой корабль на самую передовую, думая, что его прикроют и, надеясь тем самым воодушевить своих воинов. Отличный ход, учитывая, что его корабль ещё и частично силовым полем, генерируемое атомными установками, расположенными в глубине внушительных размеров гиперлинкора.
От самых Пирей до Пирестении раскинулась вражеская эскадра, ощетинившись пушками, ракетными установками и энергоустановками, которые пучками лазерных залпов будут резать борта кораблей. Капитан смотрит вперёд и видит снова ещё одну порцию ракет и снарядов, которые устремились куда-то в сторону имперцев. Он отводит взгляд на вражеский гиперлинкор – длинный корабль в четыре сотни метров, на котором словно в городе, поросли башни и строения, а средь оных ютятся зенитки, орудия и ЗРК. Серо-матовыми пластинами металла и пласстали вырос этот исполин, несущий ужас и трепет при одном виде.
Яго сглотнул, подавив страх и ярость, которые играют в нём. Он прицепил магазин-батарейку к короткому чёрному штурмовому лазкарабину, похожему чем-то на эпохальный Томпсон и представил, как он им изрешетит Фемистокла.
«Проклятый гад, слава Уильяма Уоллеса или своего одноимённого греческого полководца не даёт покоя? Какой ад у тебя загорелся в одном месте, какой бесяра тебя в ребро лягнул, что ты пошёл на такое? Пристрелить бы тебя», – подумал о Фемистокле Яго.
– Всем приготовиться! Выпускаю приманки! Иду на сближение!
Силовой щит слишком дорогое удовольствие, чтобы его повесить на все машины, но вот на этот вертолёт всё же командование дало добро взять из хранилищ соответствующее оборудование. Энергетический доспех «пташки» затрещал, когда пушки и зенитки гиперлинкора «Молния Зевса» ударили по ней и Яго ухватился за стенку вертушки, чтобы не выпасть.
Капитан поднялся и оглянул полтора десятка воинов, которые идут за ним. Лучшие солдаты из ордена Палачей и при поддержке элитной штурмовой команды Канцлера идут в самый ад, чтобы закончить эту войну.
– Мы подлетаем! Будьте готовы! – разнеслось воззвание пилота.
– Всем приготовиться, – начал Яго, обернувшись к бойцам, но никто не увидел его решительного взгляда за чёрными визорами маски-противогаза. – Там будет множество уродцев, которые считают, что они настоящая гвардия и элита. Покажите им, что ещё не родились люди, которые могут что-то противопоставить избранным воинам Канцлера. И помните, наша задача – взять Фемистокла живым! Думаю, что за его полуживую тушку, эти засранцы, возомнившие себя отдельным государством, пойдут на уступки, лишь бы с их гуру ничего не сделали. Это приказ Лорд-Магистрариуса.
Из-под борта вертолёта вырвалась массивная длинная ракета, которая за долю секунды «поцеловала» правую часть корабля, заставив её пропасть в огне, а вместе с ней длань гибели накрыла ЗРК с зенитками. Далее машина выпустила вокруг себя и на палубу множество дымовых шашек, отчего всё вокруг заволокло одеяло белого смога.
Когда вертолёт сблизился с палубой, отряд десантировался. Яго приложил голову к оружию, всматриваясь в прицел. Телевизор, встроенный в окуляры распознал цели – открылся методичный огонь. Лучи скосили всевозможных охранников, которые были по близости и отряд остановился.
– У нас сто метров до командной рубки, – начал Яго. – Оттуда, скорее всего и командует Фемистокл. За мной!
Воины двинулись вперёд, аккуратно ступая по палубе. Им навстречу уже выдвинулись охранные войска, которые не согласованно ринулись со всех сторон. Яго присел на одно колено и поймав воинов в белых рубашках, бронежилетах, чёрных штанах в перекрестие оптического прицела расстрелял их. Синие лучи обжигали плоть, прожигали её до сердца, от плоти исходил прогорклый противный дым. За ними появились на правом краю воины в механизированных доспехах, чьё оружие загрохотало смертельными выстрелами. Но и против трёх «Судей» нашлась управа – слаженный огонь бронебойными зарядами и лазерными лучами заставил треснуть и лопнуть броню орденских воинов, и они с грохотом рухнули на палубу. Повернувшись влево, Яго открыл огонь, и сверху упали двое охранников. Отряд бегом стал передвигаться по кораблю, чтобы их не взяли в окружение. Враг ринулся на них десятками «щупалец», ото всюду хлынула охрана, но она наткнулась на непреодолимый заслон пуль и лучей, и корабельные воины лишь устлали путь своими телами имперцам. Яго молчалив, хоть и гнев рокочет в нём. Больше всего он готов рвать врага за брата, за племянницу и её мать.
Сепаратисты, возомнив, что они вершители судеб человеческих, решили убрать всех тех, кто на глаз неприятен, кто коробит их чистую нацию вольных людей. И в числе этих неугодных оказались мать с дочерью, что приводит Валерона в бешенство. Он, когда узнал о скорби брата, о том, что Сериль мертва, впал в неописуемую ярость. Только двойная порция транквилизатора смогла успокоить его.
Яго рванул вперёд, передвигаюсь у самого края палубы по узкой дорожке, где всякое численное превосходство нивелируется экипировкой, силой оружия и умением. Его лазкарабин мерцает подобно сверкающая с высокой скоростью лампочка, издавая сухой треск. Лучи один за другим плавят бронежилеты, жгут одежду и заставляют людей падать. Появились и «Поборники справедливости» в серой металлической высокотехнологичной броне, их шлемы отражают на больших тёмных забральных панелях скорость битвы – их трёхствольные дробовики гаркнули и дождь картечи пришёлся на броню имперцев, но она выдержала, и штурмовики слаженным лазерным огнём «засветили» лицевые панели «Поборников».
«А ведь когда-то мы были братьями», – посетила печальная мысль разум Яго, и он немедленно её озвучил:
– Мы ведь столько сражались вместе! Что же случилось?
– Хахах-ха! – раздался хохот последнего «Поборника» в проёме. – Вы – не ровня нам более! Те, кто свободен, стоят выше всяких безумцев, чтущих цепи больше чем свободу!
– И кто же тебе так сказал?
– Фемистокл показал нам путь! Он открыл нам глаза!
Штурмовики и «Палачи» прикончили воина ордена групповым огнём в грудь из лазвинтовок и автоматов, заряженных убойными патронами буквально взорвав её. Пройдя через груду тел по лужам крови на палубе, отряд сблизился с входом внутрь корабля, как снова раздались слова гимна, который беспрестанно крутят по всем каналам вражеской связи:
– Вперёд, сыны Эллады!
Спасайте родину, спасайте жён,
Детей своих, богов отцовских храмы,
Гробницы предков: бой теперь идёт за всё49
– Взломайте замок! – приказал капитан, когда они встали возле толстой стальной двери, смотря на волнующееся синее море.
Яго проскрежетал зубами, но сдержался, чтобы не выругаться. Этими словами мятежники пытаются поднять себе боевой дух, но их это не спасёт, ибо не одними только словами можно выиграть эту войну.
– Дверь готова!
– Заходим! – командует Яго и отряд оказывается внутри корабля. – Расчистить территорию!
Внутри уже приготовились к их появлению – в два ряда расставлены охранники и пара «Серебряных гоплитов» с дробовиками, но им не совладать с элитой Рейха. Меткими выстрелами по глазам штурмовики дезориентировали «Гоплитов», а «Палачи» кучным огнём повалили охрану на пол.
По металлическому покрытию застучали тяжёлые ботинки и потекла кровь, стены озарились во вспышках пламени и энергии. Яго вышел вперёд и открыл неприцельную стрельбу по групповой цели, тут же отпрыгнув в сторону, когда «Гоплит» выстрелил ему в грудь. Дробь угодила в корпус «Палача» и тот с криком упал на металлический пол, кряхтя и постанывая.
Капитан вышел из прыжка и выпустил остатки батарейки в «Гоплита», превратив его серебряный доспех в чёрный, могучий воин не устоял на ногах. Следующим движением Яго вынул пистолет и расстрелял почти всех оставшихся охранников.
– За свободу! – кто-то прокричал и кинулся на офицера, но Валерон ударом ноги отбросил мятежника и пальнул в его сторону.
Отряд собрался возле раненного «Палача», но тот даже не стал слушать о медпомощи, лишь передав свои батарейки Яго и, прижав к себе оружие, прохрипел:
– Ид-идите. Я-я в-в-вас прикр-рою.
Воины оставили умирающего соратника и ринулись дальше в коридор, в котором появились солдаты противника и на этот раз это не обычная охрана, а вооружённые длинными автоматами в сине-голубой экипировке элитные солдаты Фемистокла, воины из Гвардии Афины. Очереди ударили по доспеху Яго, и он ощутил боль, как во многих местах его кольнуло, пули их оружия крупнее и убойнее, чем у пистолетов-пулемётов охранников. Штурмовики меткими выстрелами отправляют очереди в открытые участки тела противника, прожигая их, а «Палачи» концентрируют огонь и крупный калибр их автоматов берёт, в крови топя афинян.
