Степан Витальевич Кирнос
Восхождение к власти: падение «ангелов»
В ста метрах от перекрёстка его встретил заградительный отряд с турелью – шесть стволов завращались, пространство осветилось от непрерывного потока лучей. Данте отпрыгнул в сторону, выронив пулемёт, и огонь орудия был переведён на одного из «Стражей». Под напором энергии его серебристая броня почернела и не выдержала, расплавилась, и раздался глухой хлопок – что-то в системе рвануло. Могучий воин с грохотом рухнул на разбитую машину, помяв её корпус.
Ответом стал слаженный огонь штурмовиков, превративший расчёт тяжёлого орудия в дымящихся мертвецов. Данте поднялся и продолжил бег, отстреливаясь по пути от врага, пока не оказался внутри большого перекрёстка вместе со всеми имперцами.
Враг снова повсюду, он потрясён ракетными ударами, но не сломлен. Огонь полыхает на востоке, юге и севере, поглощая уничтоженную технику, но множество пехотинцев ещё в строю… ошеломлённые, смотря на разорванные тела врагов. Пулемёт капитана зарычал звуком коротких очередей, расчищая пространство. Он смотрит направо и видит, как к нему приближаются легионеры – истерзанные войной роботы, с тяжёлым и лёгким вооружением. Направив пулемёт в их сторону, Валерон отпустил ленты очередей, к нему присоединились «Стражи шпиля» и их орудия превратили воинов металла в стальной мусор. Продвинувшись вперёд по раздробленному асфальту Данте смотрит влево на приближающуюся группу ополченцев, аравийцев и израильтян, в разношёрстной одежде. На перекрёсток хлынули штурмовики, расписав всё яркими лучами энергии, огнемёты пары Стражей окатили смертоносной волной жара первые ряды наступающих.
С противоположной стороны площади выехал один качающийся лёгкий танк и навёл два дула на бойцов Империи, но тут же смолк, когда лазерная пушка русского превратила его в недвижимый кусок металла.
Восточная магистраль озарилась яркими вспышками, ударившими во фланг противников, и на краю перекрёстка оказалось не менее трёх десятков бойцов, только они не принадлежали силам мятежников. Это воины в крепкой броне с нашивками со знаками Рейха, их одежды раскрашены символами двуглавых орлов. А впереди, всех ведёт существо, ставшее вечным союзом техники и органики – высокий мужчина, в истерзанном войной почерневшем алом балахоне с крепко сидящим капюшоном. В его стальных пальцах дёргается длинный автомат, издающий глухое громыхание и озарённый у дула всполохами огня.
Не выдержав такого напора, ополченцы первые дрогнули, в жутком страхе бросив оружие на землю и крикнув:
– Мы сдаёмся! Не стреляйте больше в нас!
После этого, их союзники, увидев такой акт «жертвенности» попытались отойти на юг, отстреливаясь, но не смогли и шага сделать, как половина из них уже лежала на земле покровом золотисто-окровавленных и бежево-грязных тел. Остальные прекратили огонь и бросили оружие под ноги победителям.
– Вражеские самолёты! Целая туча! – вырвалось из приёмника Данте, только он готовился переговорить с киберарием. – Наша разведка передаёт, что поднялось две эскадрильи по тридцать машин по приказу генерал-губернатора. Все идут на вас!
Слишком поздно прозвучал доклад – на северо-востоке Данте заметил целый рой машин через остовы и осколки зданий, которые стремительно приближается к ним. Но только если эти самолёты предназначались не для них – слишком много чести, они несут смертельный груз и для остатков лоялистов.
К Данте подковылял киберарий и капитан тут же склонил голову в его сторону. Он видит перед собой израненного воина, хромающего на правую ногу, на его живой плоти множество перевязок, а на неживых частях тела есть даже следы маленькой пайки.
– Я помню тот момент, когда Фемистокл не хотел использовать авиацию для подавления сопротивления в городе.
– Он скорее сравняет теперь Коринф с землёй, нежели отдаст его Рейху, – гневается Данте, ища место, где можно спрятаться, но видит всюду лишь руины. – Можно спрятаться в зданиях.
– Малоэффективно. Будем погребены заживо. У Фемистокла была единственная полная эскадрилья у Фив, а там все тактические бомбардировщики. Нас просто засыпят потоком бомб. Часть бомбардировщиков выпустила свой боезапас – ливень бомб хлынул прямо на позиции лоялистов, уничтожая последнее сопротивление, в то же время и обрекая на мучительную гибель тех ополченцев и союзников, которые доблестно пробивались к оплоту Империи.
Данте приготовился к удару, медленно отходя назад. Его изнутри терзает мысль – он не смог добраться до Фемистокла, не может отомстить за жену, вместо этого его ждёт смерть.
Помощь пришла неожиданно – вопль реактивных двигателей пронёсся над головами, весь город моментально воссиял трассёрами ПВО, шлейфами ракет и дымом, лучами энерго-батарей, которые попытались сбить авиацию Рейха. Часть из них летящая вдоль коринфского канала нарвалась на непреодолимый поток огня и самолёты стали падать, разбивая вражеские ПВО собой. Другие машины сцепились в воздушном бою с бомбардировщиками, ракетами и потоком сверхраскалённой энергии опуская их на землю. Другие стали сбрасывать на позиции врага поток снарядов.
– Аметист-1, на связи штаб, – послышалось у Данте. – Лорд-Магистрариус «легализовал» ваш поход в город и сообщил нам ваши данные. Наша эскадрилья вступила в бой для прикрытия высадки первой волны десанта. Они будут высаживаться по краям города, чтобы оттянуть на себя силы противника. Как поняли?
– Да, штаб, вас понял.
– У вас новая задача – пробиться ко дворцу врага и захватить вражеское командование и принудить его к миру.
– У нас будет поддержка?
– Помимо дкесантных дивизий, мы высадим практически в полном составе гвардейские мотопехотные полки спецназначения – «Ангелов Престола» и «Вермиллионовой Слезы». Вы должны с ними объединиться у дворца и нанести совместный удар. Конец связи.
Данте посмотрел на киборга и стальным голосом вопросил:
– Андронник, доложи о положении. От начала до конца. Прошу, только коротко.
– Мы оцепили район на севере города, где собрались все лояльные войска. До вчерашнего вечера мы ещё удерживали часть точек за пределами зоны, но наступление Великого Израиля и Аравийских Эмиратов нас отбросило за пределами зоны.
– Андронник, ты знаешь, что я задам этот вопрос, – с дрожью раздался голос Данте и киберарию ничего не остаётся, как ответить на него.
Напряжённое молчание между воинами сменилось металлическим перезвоном, в котором все узнали поистине человеческую скорбь и сожаление:
– Он-она мер-мертва, – спотыкаясь доложил Андронник. – Я ли-лич-чно видел, как её убили.
Как только эти слова прозвучали, капитан почувствовал, что в его груди что-то лопнуло, как всё лёгкое ощущение надежды и возможной встречи пропало, а на его место изливается желчь и горечь. На секунду он попытался сконцентрироваться сверхусилием, но не смог и его ноги слегка обмякли, голова вскружилась, а в голове раздался противный звон. Один из «Стражей» поймал его, не дав ему упасть и тут же спросить:
– Что будем делать?
– Мы идём карать, – выдавил из себя Данте и с ужасающим молчанием взял в руки клинок, приготовившись к броску, и с хмурым молчанием ступил на юг, под проповедь кардинала, которая изменила свой смысл:
– О, братья и сестры, верные и любимые, – голос был ликующ, а позади слышались молитвы и песнопения. – Пришло ваше избавление! Покайтесь, язычники, покайтесь, еретики, покайтесь, мятежники, ибо Рейх грядёт! Ещё не поздно опустить оружие, ещё не поздно прийти в наши объятия. Да, сейчас ключевой момент в вашей истории, вам не совладать с Империей. Вам об этом не скажут, но Македония уже пала, Салоники захвачены, Греция окружена. Мы не желаем смерти вашей, но вы сами кладёте себя на жертвенник гордыни Фемистокла. Вас бросают против экипированного врага. Вас бросают против превосходящих сил истинной родины. Вами жертвуют, как баранами. Спросите себя – есть ли вам дело до вашей власти? Запомните, сепаратисты никогда не думают о людях, они тешат своё самолюбие!
Глава 18. Спасательная операция
Этим временем. В четырёх километрах к северу от Великого Коринфа.
Под небом летит один-единственный таинственный аппарат – длинный вытянутый объект, на краях крыльев которого большие двигатели, способные нести машину на большой скорости, либо могут заставить её зависнуть на одном месте, вывернув сопла. Сам конвертоплан окрашен в тёмные тона мрачнейшей синевы и тихо гудит в поднебесье, приближаясь к своей цели с востока. На борту пара десятков бойцов – десять воинов с триколорами и десять без опознавательных знаков, именуемые штурмовиками. Вместе с ними ещё двое и один из них выделяется формой – это монохромная тёмно-зелёная куртка, утянутая серым бронежилетом, ноги укрыты за плотными штанами цвета бурой травы и высокими берцами. Верхняя часть лица пропала в тени, кидаемой от панамы, видна лишь борода с усами. В пальцах зажата незажжённая сигара, которую нервно подёргивает мужчина, держась за поручень в транспортнике.
– Надеюсь, ты её прямо тут не закуришь, – сказал один из воинов, отличавшийся тем, что на его правой руке жёлтая повязка с орлом. – О’Прайс.
– Нет, это когда всё закончится, – капитан убрал её в карман.
– Как же ты любишь эти сигары. – Комаров на секунду умолк. – Ты не забыл про своё обещание? – спросил среднего роста крупный воин, натянувший на лицо маску с синими визирами и перезарядивший АК-7447.
– Конечно, нет, Комаров, ты за кого меня принимаешь?
– Как ты вообще смог выследить детей?
– Я перехватил несколько передач. Сепаратисты из того региона вещали в Афины, что у них есть товар из Коринфа для храмового жречества. Сверив эту информацию с тем, что все дети, которых удалось эвакуировать из Великого Коринфа, были отправлены на север, я понял, что их всех схватили. До Перехоры слишком далеко, и она наверняка была занята греками-националистами, а власти Рейха надеялись, что Писсия оказалась неинтересна мятежникам. Ошибка вышла. Теперь эти дети могут попасть в руки жрецам.
– Проклятье, нужно быстрее их вызволять.
– Ладно, готовь своих людей, скоро будем высаживаться, – капитан повернулся к окну и взялся за рацию, задержав на ней глубокий взгляд и задумавшись – «Как же это всё до одури похоже», и активировав её. – База, мы находимся в километре от руин населённого пункта Писсия. Мы высаживаемся в полукилометре и начинаем продвижение.
– Стрела-1, помните – вы должны захватить вражеский ракетный комплекс «Апокалипсис»48, пока он не произвёл пуск ядерной ракеты, не повредив его. В случае, если они выпустят ракету, вам будут переданы коды для уничтожения её в воздухе с пункта запуска.
– База, мы всё помним. Если станет слишком жарко нам нужна поддержка с воздуха или артиллерия.
– У нас в ста пятидесяти километрах от ваших позиций в Ливадии у нас высадились три десантных артиллерийских батальона. Передадите нам координаты ваших целей, и мы передами их артгруппе.
– Хорошо, база.
– Стрела-1, мы санкционировали высадку десантных подразделений по всей территории возле Великого Коринфа, Ливадии и Афин, так что будьте осторожны.
– Хорошо, конец связи, – Капитан убрал рацию и обернулся к группе воинов, взглянув на двадцатку воинов. – Бойцы, готовность три минуты. Мы должны сделать всё быстро. Группа штурмовиков, вы займёте позиции на склоне, в лесистой местности и прикрываете нас сверху, – на новоимперском объяснил капитан. – Так же, наблюдайте за местностью и предупреждайте о любом телодвижении врага.
– Есть.
– Комаров, мы с твоими бойцами идём первыми и зачищаем населённый пункт, – продолжил О’Прайс. – Судя по данным беспилотников, их не менее пяти десятков при поддержке одного БТРа. Кажется, они не ждут нападения, что ж, это нам на руку.
– Капитан, говорят, они держат детей в поселении.
– Да, так и есть. Предварительная разведка установила, что в северной части есть отдельное строение, у которого припаркован автобус, думаю, именно там их могут содержать. Комаров, возьмёшь на себя их освобождение, а мы вас прикроем. Затем объединяемся и наносим удар по месту расположения комплекса.
– Есть, капитан.
– После этого зачищаем зону и вызываем транспорт. Мы должны сделать всё быстро, иначе противник может подтянуть дополнительные силы. Всё понятно?
– Да, капитан, – все ответили и приготовились к высадке – проверили оружие, экипировку и ждали момента выхода.
Тем временем капитан подошёл к русскому, цепляя магазин к штурмовому карабину обойму с патронами повышенной пробиваемости и тихо спросил:
– Комаров, зачем они занимают Ливадию? Пытаются отрезать столицу от центральной Греции? А зачем, если они могут пойти окольными путями через мост у города Антонио? – после вопросов О’Прайс прицепил устройство связи.
– К его штурму уже приступили передовые части Рейха. Судя по всему, Канцлер разделит северную и южную часть Амфиктионии, не давая машинами и ЖД транспортом доставить оружие и солдат с севера на юг. Когда столица будет взята, а командование схвачено, сам понимаешь, что «новым грекам» придёт конец.
– Не думаю, – закинув карабин за спину, «бросил» капитан. – Ладно, пошли. Нас ждёт война… снова.
Конвертоплан тихо завис над лесистой местностью, покрытый специальными панелями слабо имитирующими эффект невидимости. Капитан по тросу спустился на землю и берцами приземлился на мягкую траву, растущую подле южного леса, упирающегося в склоны и возвышенности.
Выставив перед собой автомат, он начал медленное продвижение вперёд, смотря по сторонам в поисках врага. Никого не оказалось и, дождавшись спуска остальной группы, они продолжили ход.
– Штурмовики, быстро на возвышенность. Остальные, цепью за мной. Наша цель – большое серое здание на северной окраине города.
Отряд двинулся с востока в сторону небольшого поселения, которое во время Великого кризиса было практически уничтожено, превращено в убежище одной из преступно-политических группировок, которые прятались в руинах, словно крысы в норах. Но во время пришествия Рейха в эти земли город как-то пытались восстанавливать, и даже создали в нём администрацию, магазин, отделение полиции и несколько жилых домов, а также два завода, где могла работать часть сельчан. Однако большая часть поселения и поныне находится в руинах, обросшая травой.
При подходе к селению стали всё отчётливее доноситься редкие крики и вопли, не хватает только выстрелов, им всё ограничивается резкими вскриками женщин и ором мужчин.
О’Прайс не поморщил лица, когда услышал то, как сепаратисты начали терроризировать гражданских. Отряд сблизился с поселением и тут же остановился и присел по бесславному приказу капитана, скрывшись в средней траве. В пятидесяти метрах двое солдат в чёрной форме расхаживают у руин.
– Патруль, – тихо сказал О’Прайс и обратился к устройству связи. – Мрамор-1, что у вас? Есть что-нибудь интересное?
– Да, вблизи вас находится патруль из двух человек. В двадцати метрах, в глубине поселения есть наблюдательный пункт – башня.
– Вас поняли, штурмовики, конец связи, – капитан указал на двух бойцов. – По моей команде.
Как только они встали возле стенки, из-за которой их не было бы видно, капитан опустил руку и два автомата русских издали выстрел – глушители скрыли залп. Два противника моментально, как подкошенные колосья, упали на землю.
Отряд продолжил тенью «ползти» к нужным позициям и начал заходить в селение. Всюду остова одноэтажных зданий и поросшая в них трава скрыла полы и остатки внутреннего убранства. Они вышли на одну из улиц и стрелок со снайперской винтовкой тихо убрал наблюдателя, который закрепился на втором этаже.
– Стрела-1, – раздалось в ухе О’Прайса. – Говорит Мрамор-1. Осторожнее. В пятидесяти метрах от вас большое скопление противников. Они во дворе. По-видимому, крайний лагерь.
– Спасибо, Мрамор-1, дальше мы сами, – капитан повернулся к бойцам и на русском заговорил. – Тихо их убрать всё равно не получится, так что обходим. Иначе переполошим это осиное гнездо раньше времени.
Капитан сблизился со стеной здания и пригнулся, проползая под самым окном и оставаясь незамеченными. Так же поступили и все одиннадцать бойцов, оказавшись на второй улочке, скованной руинами и разбитыми строениями.
– Ещё немного, – мужчина указал на трёхэтажную серую постройку, в виде одного большого коробчатого здания, с тремя рядами окон и единственным входом на двадцати ступенях.
Здание полиции окружает линия обороны – несколько постовых укреплений на подходах, пара пулемётных точек в домах, а также не менее четырёх бронетранспортёров – квадратных машин с башнями, имеющими по три автоматические пушки. Около тридцати человек собрались возле здания и дежурят, неся службу по охране.
Отряд незаметно пробрался в один из домов и засел посреди просторного помещения, которое ранее было гостиной. Сейчас там растёт трава, в которой можно скрыться, есть стены, за которыми их не видно, и смотреть через разбитые окна на местность.
– Двое у входа, – начал командовать Комаров. – Займите места у окон и следите, чтобы к нам никто не вошёл.
– У нас тут полный набор, – тихо пронеслось недовольство О’Прайса, когда он приступил к окну. – И солдаты, и пулемёты… только танка не хватает. Ох, как бы я хотел, чтобы со мной были мои ребята.
– Они все полегли ведь в битве под Минском? Помнишь битву трёх Империй?
– Да. Ладно, давай вернёмся к задаче. Где они могут держать детей?
– Посмотри, – указал Комаров на большой грузовик, стоящий возле серого здания, к которому подводили ребёнка люди в форме и запихали его в кузов. – Может, они держат их там. Там и… как её… дочь Данте может быть.
– Ах, видимо они его недавно подкатили. Эти гады даже не удосужились разместить детей в здании. Но ладно, это может нам сыграть на руку, – капитан убрал автомат. – Мне нужен мёртвый враг.
– Что ты собрался делать?
– Переоденусь.
– Подожди, – Комаров притормозил капитана, дёрнув его на рукав. – На площадке какое-то движение.
Из улицы смежной с отделом полиции вышли два крепких мужика по форме, ведущих под руки одну светловолосую девушку в чёрном платье. Она брыкается и пытается вырваться, но у неё ничего не получается и пройдя несколько метров воины швырнули её на землю. Один из них вынул пистолет и стал вертеть у испачканного носа женщины серебристым стволом.
– Вы обвиняетесь по статье двести пятьдесят третей Кодекса уголовных деяний Греческого Союза – сопротивление законным действиям власти, по части четвёртой – «то же деяние, совершённое во время военных действий». Приговор, – мужчина приставил пистолет к голове девушки. – Смерть. – И тут же он убрал ствол и согнулся над хнычущей дамой, зловеще говоря. – Ну, ты можешь по-другому искупить свою вину.
– Проклятье, они сейчас её убьют, – разволновался Комаров и выставил в окно автомат.
– Хм, – задумался О’Прайс, оценивая риски.
– Да пошёл ты! – раздалось на всю площадку и двое солдат залились диким смехом, продолжая смотреть на девушку хищным взглядом, одурманенным похотью.
– Может её материнский инстинкт побудит, – расхохотался один из вояк. – Иди в крузак, вытащи какого-нибудь спиногрыза.
– Ладно, – согласился капитан, активируя устройство связи. – Мрамор-1, раскрываем секретность. Прикрывайте нас.
– Хорошо…
– Снимаем двух сразу, давай.
Два автомата подались из окна и одномоментно выдали очереди, за мановение ока решившую судьбу девушку. Два сепаратиста упали на бетонные плиты, между которыми разрослась трава. Женщина без всяких раздумий дала дёру, скрываясь в глуби руин.
– На территории военной базы противник! – раздались вопли из двух граммофонов. – Всем приготовиться! Действуйте согласно плану №1, найти и уничтожить врага.
– Мрамор-1, лишите нас этой музыки, по ушам бьёт.
– Ребята, – Комаров подозвал своих к двум окнам, из которых открывается хороший обзор на площадку. – Ликвидируйте бронетехнику.
Четверо русских сняли со спин гранатомёты – недлинные трубы, увенчанные ромбовидным снарядом. Один за другим ракетою вырвались с ревущим огнём, размалевав воздух шлейфом дыма.
Четыре боевых машины одномоментно вспыхнули и разлетелись кусками металла, накрыв пламенем и взрывом вблизи стоящих людей. Из окон раздалась стрельба – автоматы без глушителей грохочущими очередями выплеснули рой пуль, ударивший по бойцам Амфиктионии и уложивший их на месте.
Комаров навёл автомат на одно из зенитных орудий у зданий и спаренной очередью лишил его расчёта, сделав серый металл красным. Посмотрев влево он увидел, как кто-то в них целиться из гранатомёта, но выстрел из сдвоенного автомата ранил его, и визжащий снаряд взмыл в воздух. Штурмовики, закрепившиеся на лесистом склоне, ведут тихую стрельбу из снайперских винтовок, сея всюду смерть, и бойцы врага стали падать один за другим. Зазвенели вражеские пулемёты из полицейского участка, а закрепившиеся в укрытиях бойцы врага смогли ответить ураганной стрельбой из всех видов оружия. Полуразрушенный дом вздрогнул, его стены стали разлетаться по кускам, а бойцы прижились к земле, чтобы шальные очереди не скосили их.
– База, мы попали в переполох! – стал докладывать капитан. – Противник окапался в сером здании на севере в ста метрах от наших позиций, напротив. У него зенитные орудия и пулемёты. Так же у противника в расположении дети из Коринфа.
– Мы через пять минут накроем всю зону градом снарядов, уносите ноги оттуда, скорее. Выполняйте приказ по ликвидации ядерной ракеты. Немедленно!
– Мы не оставим их тут, – капитан отключил рацию и зацепился за рукав второго офицера. – Комаров, нужно прикрытие! Отправь кого-нибудь из своих, чтобы вывели детей! А я отвлеку их на себя!
– Хорошо, – ответил капитан русских и снял с плеча свой гранатомёт. – Дима, Иван, наизготовку.
– Делайте, что нужно, – послышался голос снисхождения из рации. – У вас пять минут.
– Мрамор-1, сейчас двое русских будут угонять грузовик. Прикройте их!
– Да.
Одно из укреплений разлетелось фонтаном осколков, кусков дерева и опалённой мешковиной, когда Комаров выстрелил из гранатомёта. О’Прайс активировал устройство на груди, и его обволокло светло-голубое поле, заключившее офицера в защитный кокон, не проницаемый для пуль.
Он выбежал наружу и открыл огонь, отходя дальше в селение. Смотря в прицел штурмового карабина, он методично выкашивает одно за другим, пользуясь укрытиями. Враг ответил интенсивным огнём пулемётов, зениток и автоматов – шторм снарядов разнёс один из разрушенных домов, и капитан короткой перебежкой оказался за вторым домом.
Перед ним, из глубины селения вышли пятеро солдат и открыли огонь. Часть пуль пролетели мимо, ещё часть с искрами отразились от энерго-щита и О’Прайс ответил по ним неприцельной сплошной очередью. Тут же он развернулся и накрыл одно из окон короткими чередами выстрелов, после чего, пустил в ход подствольный гранатомёт. Небольшая мортира с глухим залпом выдала разрывную гранату, раскидав солдат за самодельным укреплением возле здания. Потом ещё одна граната взорвалась в окне здания и пулемёт заглохнул. Третей гранатой он заставил затихнуть зенитку, её расчёт пропал в вихре взрыва, а само орудие стало куском металла.
Все три оставшихся зенитных орудия полностью сосредоточены на офицере и ведут беспрестанную стрельбу по нему – руины, за которым он прятался, превратились в пыль под напором разрывного огня.
– Мы вывезли их, О’Прайс! Вывезли! – раздались крики в ухе капитана, который лёжа пытается отстреливаться.
Внезапно поле вокруг него замерцало и пропало – он остался без прикрытия, прижатый смертоносными пулями.
– Хорошо, только я…
Слово не успело сорваться с уст капитана, когда первые снаряды упали на площадку. Артиллерийский огонь дождём крупнокалиберных снарядов накрыл и здание, и площадь перед ним, пожрав всё, до чего дотянулась рука гаубиц. Полицейский участок, ставший укреплением и казармами для вражеского гарнизона осколками, кусками и пылью осыпался, сильно урезался, а всё на территории возле сгинуло в один момент. О’Прайс был отброшен взрывной волной и придавлен доской. Ощутив боль по всему телу, он попытался её скинуть, но кусок дерева оказался тяжелее, чем оказалось, но помощь пришла быстро. Комаров с двумя бойцами оттянули панель и, подав руку, русский помог подняться поляку английского происхождения.
– Ты как, в порядке?
– Да, – поднялся О’Прайс. – Давай покончим с этим.
Отряд одиннадцатью бойцами устремился вперёд, вглубь поселения, как внезапно с дальней стороны всё затопил интенсивный свет, и под жуткий рёв в воздух стала подниматься ракета. С земли оторвалось подобие ослепительной донельзя яркой кометы.
– Вперёд! – испытав треволнение, О’Прайс направил группу воинов на источник жуткого озарения, тут же доложив. – База, у нас пуск! Как слышно, комплекс «Апокалипсис» №-13 произвёл пуск!
– Хорошо. Капитан О’Прайс, передаём вам коды для самоуничтожения ракеты в воздухе. Она достигнет восточного побережья Италии через двадцать минут.
– Ха, помнишь, как Ибрагим Захаров пытался нанести удар по Москве ядерными ракетами? Мы тогда тоже пробивались в пункт.
– Да, Комаров. Давай поспешим!
Воины втянулись в поселение и бегом по улицам, средь отстроенных и разрушенных домов неумолимой стрелой продвигались к сердцу обороны врага. Автоматы гремят непрекращающимися, гранаты разрываются, а люди воют от ранений. Один из солдат Комарова получил ранение в грудь из винтовки, и мгновенно позиция снайпера была накрыта синхронным огнём – окна на втором этаже попросту не стало, вместе него окровавленная амбразура.
Пройдя группу строений посередине селения, отряд снова вышел на открытый участок местности, где их встретили танковым огнём и плотными пулемётными очередями.
О’Прайс мгновенно припал к земле и стал отползать назад. Враг куда не кинь взгляд. Справа и слева по танку, доселе скрытые под самодельными сараями, впереди несколько укреплённых позиций, а ещё дальше тот самый заветный комплекс, только между ними и сторонниками Рейха не менее тридцати человек, вылезших сюда из множества строений.
– Стрела-1, докладывает Мрамор-1. К вам с востока приближаются две роты легионеров. Мы не сможем их долго сдерживать, как слышно?
– Вас поняли, Мрамор-1!
Внезапно стрельба полностью сошла на нет, все успокоились и заняли позиции. Три мужчины в военно-серой форме вывели вперёд маленькую девочку, лет семи-восьми, на которой тёмные детские одежды.
– У нас дочь Данте Валерона! – кто-то из них завопил. – Не стрелять!
– Зараза, – притих капитан, выглядывая из-за куска разрушенной стены. – Нужно что-то сделать с этим и поскорее.
Внезапно раздался гул реактивных двигателей и над позициями врага пронёсся канверотоплан, накрыв бомбовыми ударами два сарая. Они всполохнули ярким пламенем, подняв в воздух столп огня и танковых деталей.
О’Прайс меткими выстрелами убрал троих людей, держащих девочку, и она одна осталась на отлично простреливаемом поле, начав истошно похныкивать.
– Спасибо, – поблагодарил Комаров пилота и вернулся к бою.
– Я захожу на второй заход. Прикончу пехоту. Ждите.
Сепаратисты открыли беспорядочный огонь – всё пространство затопили вспышки выстрелов и огненные мерцания пуль. Русские ответили выверенным огнём, но их огневой мощи слишком мало, чтобы справиться с тремя крупнокалиберными пулемётами.
– Проклятье, девчонку нужно вытаскивать! – кричит О’Прайс, отстреливаясь из укрытия и пуская в мешки с песком перед комплексом короткие очереди, не отводя взгляда от девчонки.
– Давай! Мы займём их делом! – Комаров поднялся и указал своим на вопящие пулемёты. – Подавить.
О’Прайс сорвался из укрытия и что было силы в ногах ударился в бег. Его окутал рой огня – пули проходят в сантиметрах от тела, но по какому-то чуду не ранят его. Он чувствует обжигающее тепло разогретых снарядов, чувствует их оглушительный свист и холодное касание костлявой руки смерти. Бег показался для него вечностью, слишком растянутым, но вот он цепляется за шиворот Марты и подтягивает её к себе.
Комаров со своими солдатами поддержал его синхронным беспорядочным огнём, поднявшись из укрытия. Два пулемётчика были убиты, но ещё один успел выпустить смертельную очередь. Русский воин опустил оружие, когда тяжёлый калибр по нему прошёлся и с подкошенными коленями завалился на бок, то ли убитый, то ли потерявший сознание от боли.
О’Прайс несётся обратно, укутанный защитой союзного огня, но несмотря на это, прямо по пяткам ему лупят не менее десяти автоматов, но не могут его задеть. Он добегает до укрытия и передаёт плачущего ребёнка одному из солдат, чтобы тот его укрыл в стороне. Удивительное облегчение ощутил капитан, когда выполнил задачу, успокоение, которое рассеялось гулом канвертоплана. На этот раз не бомбы, но энерго-турели ударили по земле – ослепляющий поток света вспахал вражеские позиции и отступники, обожжённые и упокоившиеся, попадали на землю.
– Мрамор-1, мы подходим к комплексу! – доложил О’Прайс, когда понял, что никого из врагов не выжило. – Спускайтесь к нашим позициям и присоеденяйте6сь к обороне.
– Да, Стрела-1.
– Комаров, – О’Прайс остановил капитана. – Мне нужно прикрытие. Сейчас сюда пожалует целая свора легионеров.
– Не пожалует, – парень указал на приближающиеся вертолёты. – Видимо Рейх выслал.
– Ладно, – бросил О’Прайс и кинулся со всех ног к комплексу, быстро забравшись туда и найдя возле пункт управления запуском.
Вертолёты пронеслись дальше и их орудия зазвенели, когда они отлетели в восточную сторону поселения. «Птицы» быстро выкосили все наступающие подразделения роботов.
– База, ракета уничтожена? – обратился О’Прайс, когда ввёл код. – Как слышно!?
– Слышу вас хорошо, сеньоры, – на этот раз голос стал более «лукавым». – Да, наши спутники зафиксировали уничтожение ракеты, спасибо вам. Вы нашли детей, нашли там девочку, Марту Валерон?
– Да.
– Тогда передайте её моим людям, и мы доставим её в Рим. Отбой.
О’Прайс отстранился от комплекса и осмотрелся. Он смотрит на девочку, которую спас, на немногих выживших солдат. Всё вокруг дымиться, и пропахло удушливым ароматом гари, а поле битвы «украшено» мертвецами, как зловещем напоминанием того, что за любую безумную идею придётся платить. Как же давно О’Прайс не участвовал в подобного рода конфликтах, и чувствует, как воспоминания скребутся, доставляя неприятное ощущение.
– Комаров, – позвал к себе капитан капитана. – Как девочка? С ней всё в порядке?
– Да, старина, – Комаров встал подле О’Прайса, который сидит у открытой кабины, тяжело дыша. – Всё хорошо.
– Мятежники… сепаратисты. Я уже как-то говорил это, но повторю ещё раз – историю пишет победитель и в истории много лжи. Если Фемистокл выиграет, то его ложь станет правдой, а правда про то, как он похищал детей, как сепаратисты жгли деревни, станет ложью.
– Что-то тебя друг потянуло на благородство, – смутился Комаров. – Раньше я тебя таким не видел. Ладно, мы собираемся в Великий Коринф, ты с нами? – спросил Комаров.
