Петр Григорьевич Заборцев
С.У.П.Е.Р.
– Вот еще? – возмущенно произнес Влад. – Что за новости, почему не веришь-то? Они же основываются на данных анализов. Объективных показателей!
– Потому что, сынок, это мое тело. И мои органы. Как они могут лучше меня знать, что там у меня и как? Скажи мне.
– Да ерунда, па, мало ли чего нам иногда кажется. А там все-таки приборы. Их не обманешь.
– Приборы, они да. Не врут. Только вот я уверен, что наблюдать мне эти больничные стены с расписными узорами до самого конца.
– Я тебя совсем не узнаю! – признался Влад, чувствуя в душе нехорошую тяжесть. – Что за упаднические настроения?
– Ты не прав, сынок, это не упадничество. Это просто принятие. Один из этапов, через которые так или иначе проходят все. И в этом нет ничего страшного по большому счету. Если поразмыслить спокойно.
– Раньше ты никогда не позволял себе такие разговоры, – заметил Влад с тревогой.
– Раньше я был здоровым, – хихикнул Николай Петрович. – А тут, кроме как размышлять да в шахматы играть, и делать-то больше нечего. И знаешь, сын, я кое-что только тут понял.
– Что?
– То, что человек глуп. Он не замечает самого главного в своей жизни до того самого момента, когда это главное в его жизни исчезает.
– Так это давно известно, имея – не храним, а потерявши – плачем.
– Я немного не про это. Про, как бы это сказать, состояние какой-то глупой эйфории, что ли? От того, что ты уверен, что так надо. И у тебя есть семья, ребенок, работа… Убеждения есть. И хочется менять этот мир, бороться…
– Разве это плохо? Или неправильно?
– Правильно! Конечно, правильно, только вот ты ставишь в середину этого мира себя самого. И стараешься подстроить весь этот мир под себя.
– Если честно, не совсем понимаю, о чем ты.
Николай Петрович досадливо крякнул, помолчал и продолжил:
– Да это просто я объясняю косноязычно! Попробую попроще – я думаю теперь, что не настолько был прав в своем противостоянии с системой. Нет, ты не подумай, я вовсе не жалею, что все так произошло, что тебя воспитывали без этих помощничков и так далее. Дело в том, что не это главное. Как не может компьютер сделать тебя ответственным, порядочным, сострадательным, так и не сможет он тебя этого лишить! Нельзя помешать человеку быть человеком! Робот его воспитывает или родные родители. А мы с тобой назначили на роль врага систему и все поступки рассматривали под этим углом зрения.
– Надо же! Ты мне решил это сказать именно сейчас?! Ни раньше, ни позже?
– Ты только не обижайся, сын. Я тут… Тут многое переоцениваешь. Многое открывается совсем с другой стороны. Я тебя ни в чем не собираюсь переубеждать, ни в коем случае! Хочу лишь донести до тебя одну простую мысль – ставить себя в центр вселенной не всегда правильно. Случаются ситуации, когда это не работает. Или работает неправильно. И это может привести к очень большой ошибке. К ошибке непоправимой. И это самое страшное в жизни, поверь мне!
– М-даа, – протянул Влад в смешанных чувствах.
Что происходило вокруг? Такой привычный и такой непоколебимый мир то и дело давал трещины. Арина, Маша, теперь отец! Нет, они не выступали открыто против того, во что сами же еще совсем недавно безропотно верили! Нет, но они все сеяли зерна сомнения, потому что это были очень близкие Владу люди и он к ним всегда прислушивался, несмотря ни на что. Да, они заблуждались, но… Что? И почему именно сейчас?
– Ты мне сейчас ничего не отвечай, сынок, – попросил Николай Петрович. – На такое сразу и не ответишь. Вернее, ответишь. Да не так, как хотелось бы. Ты просто подумай. Хорошенько так, крепко. Ты еще молодой, у тебя вся жизнь впереди.
– Не ожидал я от тебя, батя, – признался Влад.
Исаев-старший ничего не ответил, только покачал согласно головой.
– Ладно, прорвемся, – произнес Влад бодро, стараясь вселить в отца хоть какой-то оптимизм. – И не из такого выкарабкивались. У меня завтра тяжелый день, увидимся уже на следующей неделе, скорее всего.
– А что будет завтра? – спросил Николай Петрович, поднимая взгляд.
– Да так. Мероприятие одно, где понадобится некоторая удача. Так что держи за меня кулачки, – Влад задорно подмигнул, стараясь выглядеть беззаботным.
– Ты подумай, сынок, над тем, что я сказал, – повторил Николай Петрович, не принимая игривого тона сына. – Подумай хорошенько…
* * *
Из предосторожности Виктор отпустил кибертакси в трех кварталах от бунгало. Эту свою хижину (как он сам мысленно называл дом) Виктор окончательно оборудовал месяца четыре назад, соблюдая при этом все меры конспирации. Он не ночевал здесь еще ни разу, если не считать почти бессонной ночи сразу после покупки этого строения, если его можно было так назвать тогда. Он приобрел, через подставных лиц, конечно, в пользование отдельно стоявшие стены с провалившейся крышей; в первую ночь ему пришлось устроиться на каких-то мусорных тюках, чтобы скоротать время до рассвета. Виктор вложил в это место немало средств и оставил внутри стен частичку своей души. Ему очень хотелось, когда придет время, прийти не в стандартное безликое бунгало, а в уютную симпатичную хижину с авторским дизайном. И вот такое время настало.
Виктор шел по примолкшим вечерним улицам и даже едва слышно насвистывал мотивчик из популярной аудиомы. Завтра он станет Королем этого Города – у него больше не было сомнений. Вся подготовка прошла точно по плану. Виктор мысленно отдал себе должное – он смог психологически просчитать действия всех ключевых персонажей. Кукловод оказался на недосягаемой высоте. Курок уже был взведен, и ничто завтра не помешает ему нажать на спусковой крючок. И с этого момента включится неотвратимый процесс, точнее – процессы, которые приведут к революции и вознесут его на пьедестал. И тогда никакой Влад и никакой «Новый мир» уже не смогут остановить его и воспрепятствовать его замыслу. Не сможет ему помешать и обезглавленный Юстицион – у него будет много других дел, – а когда все закончится, все эти пешки станут служить уже другому Королю.
Виктор подошел к высокой ограде – из-за забора даже не было видно бунгало – и магнитным ключом отпер калитку. Волкодавы в вольерах, заметив человека, бросились на сетку, подвывая и пуская слюну.
– Спокойно, ребята, спокойно, – улыбнувшись, промолвил Виктор, настороженно посматривая в их сторону.
Не полагаясь до конца на электронные средства защиты, Виктор нанял специального человека, который выпускал зверей в ограду, когда это было нужно для охраны. А потом загонял их обратно в вольеры. Пройти мимо такого живого охранника было невозможно, а в случае смерти любого волкодава (если бы кто-то решился уничтожить его, не приближаясь) срабатывала аварийная сигнализация, датчики которой были вживлены прямо в шкуру животных.
Виктор прошел по тропинке, вымощенной желтым кирпичом, распахнул дверь хижины и очутился внутри. Дом встретил его теплым приглушенным светом.
Он снял плащ и ботинки, с удовольствием облачившись в мягкие домашние тапочки.
Голосовой командой включил в центре комнаты городской канал, на котором как раз передавали последние новости.
Потом с наслаждением опустился в мягкое кресло, откинул голову на маленький подголовник и полуприкрыв глаза.
И тут же почувствовал дикую, сводящую с ума усталость. Последние дни выдались тяжелыми. Как по физической нагрузке – он мотался по стратегическим точкам почти беспрерывно, – так и по эмоциональному накалу: требовалось уладить огромное количество дел. И вот, когда все было сделано и подготовлено, когда все вышли на исходные, наступило громадное опустошение.
Виктор просидел, не двигаясь, минут двадцать, смутно воспринимая, что там бубнили по новостям.
Потом, слегка застонав, все же сделал над собой усилие и пошел в кабинет, который больше напоминал миниатюрный центр управления космическими полетами. Там и тут висели разнообразные мониторы с терминалами; на большом пульте, напоминающем пульт виджея, мерцали и загорались разноцветные огоньки. В углу солидно гудели серверы технического обеспечения. Сюда, в этот кабинет, сходились все до одной ниточки будущей Операции. Здесь располагались электронные мозги и средства обработки данных со всех стратегических точек.
Виктор сел в мобильное эргокресло, оттолкнулся ногой и проехал мимо видеопульта к одному из мониторов, подключенному к камерам слежения. Они были установлены внутри двух небольших помещений, которые отсутствием мебели и голыми шершавыми стенами напоминали древние одиночные карцеры.
Виктор оборудовал эти комнаты прямо под бунгало для вполне определенных целей.
Сейчас, судя по камерам слежения, одно помещение было свободным, а во втором, обхватив руками голову, сидел, сгорбившись, худенький молодой человек.
– Утю-тю, – весело сказал Виктор и, дурачась, щелкнул пару раз пальцами прямо по изображению.
Молодой человек, словно отозвавшись на эти щелчки, отнял руки и посмотрел снизу вверх прямо в камеру. В его взгляде сквозило отчаяние.
– Ничего, ничего, только не надо трагедий, – притворно-ободряюще пробормотал Виктор, с ухмылкой рассматривая Бориса Белоручкина по кличке Громила, хотя пленник, конечно, никак не мог его слышать.
Глава 5
Город, 21.10.2071 г.
Маша зябко поежилась и, обхватив себя руками, потерла ладонями предплечья, пытаясь согреться. Ночи уже были холодные, а кабина геликоптера не отапливалась.
Луны не было, площадка перед входом в подземелье почти тонула во мраке, лишь слегка светилась фоновым освещением разметка.
Маше удалось посадить одноместный аппарат чуть в стороне от нарисованного креста, у самой стены камыша, что, с ее маленьким опытом вождения роторных вертолетов, было настоящей удачей. Практику последний раз Маша проходила года два с половиной назад. Хорошо еще, что сдала тогда зачет и получила разрешение на пилотирование!
Где-то в лесу пронзительно крикнула ночная птица – звуки в темноте доносились очень отчетливо.
Мария готова была ждать до самого утра, но была уверена, что кто-то обязательно явится на базу. Она рассуждала логически: прямой связи с подземельем из-за аномалии нет, значит, тут будет либо курьер с последними указаниями, либо кто-то из приближенных Ивана Ивановича для контроля над генератором. На него аномалия, кстати, почти не влияла. Силовые кабели строители начала века спрятали под землей в энергонепроницаемые кожухи, и огромной выходной мощности хватало, чтобы переносить энергию почти без потерь.
И Маше в голову закралась еще одна мысль, очень нехорошая. Как она ни отмахивалась, никак не могла отогнать ее. У нее появилось подозрение, что в подземелье находится еще кое-что страшное. На такие предположения наводила и якобы полузаваленная дверь, и информация из архивов, которую она раскапывала, когда изучала легенды о Нижнем уровне.
Она слегка задремала и вздрогнула, мгновенно просыпаясь, когда до ее слуха донесся нарастающий шум вертолетного ротора.
Сомнений не оставалось. К площадке приближалась еще одна воздушная машина.
Разметочные посадочные огни, уловив датчиками приближающийся аппарат, вспыхнули ярким красным и зеленым светом, обозначая границы площадки.
Мария понимала, что по приземлению «Птеродактиля» ее небольшой вертолетик, конечно, обнаружат. Ну, обнаружат и обнаружат, что такого? Когда началась Операция, и не такое может случиться. Тем более, если прибывшие увидят, что пилот вертолета – всего лишь маленькая и, как говорил Влад, хрупкая девочка, тревогу немедленно никто поднимать не станет.
Геликоптер, заурчав ротором, мягко опустился на шасси, точно угодив на посадочный крест. Древний ящер, намалеванный на борту, как показалось Маше, хищно оскалил свои клыки.
Девушка сейчас активно разогревалась прямо в пилотском кресле: энергично сгибала и разгибала руки и ноги, приводя мышцы в тонус. От ночной дремоты не осталось и следа.
Приведя себя в надлежащую форму, она вылезла из кабины и неспешной походкой направилась к приземлившемуся «Птеродактилю», шум отключенного ротора которого постепенно затихал.
Из геликоптера выпрыгнули двое, причем один смутно показался Маше знакомым – тот самый высокий армеец из их первого знакомства.
Оба прибывших тут же направили на приближающуюся Машу свои фонари, хотя посадочной подсветки было достаточно, чтобы ее рассмотреть.
Маша успокаивающе приподняла руку, щурясь от бьющих в глаза лучей.
– Меня Иван Иванович послал, – крикнула она еще издалека. – Есть корректировки в первоначальных инструкциях, а удаленная связь уже не работает.
В принципе, ей и не нужно было сейчас излагать какую-то более-менее правдоподобную теорию, надо было просто выиграть время, чтобы подойти к армейцам поближе.
– У нас не было никаких указаний на этот счет, – с сомнением проговорил высокий. – Что еще за корректировки?
– Я знаю, – Маша согласно кивнула головой, она уже была от вояк метрах в пяти. Девушка вытянула вперед руку с браслетом, хоть на таком расстоянии это и было бесполезным. – Вот, посмотрите, тут все указано специально для вас.
Нехитрый прием сработал. Двое чуть опустили головы, следуя взглядом за Машиной рукой; ни о какой подстраховке друг друга от возможного нападения у них не возникло даже мысли.
Мария выровняла дыхание, резко сорвалась с места, быстро преодолев разделяющее их расстояние, и на бегу прыгнула вверх.
Это был один из самых эффектных приемов в ее арсенале. Сколько же времени она его тренировала, ни разу не представляя, что когда-нибудь он пригодится ей в жизни!
В полете она развернулась и резко выбросила ногу, добавляя телу инерцию разогнутой пружины. Все произошло настолько молниеносно, что высокий даже не успел поднять голову. Маша в прыжке с разворота в 360 градусов нанесла ему пяткой сокрушительный удар в правую скулу. Сила удара девушки была такой, что армейца отбросило в сторону. Он явно отключился, рухнул набок и проскользил какое-то расстояние по земле, царапая себе лицо и некрасиво задирая китель.
Его напарник успел только от неожиданности распахнуть еще сильнее глаза – челюсть у него, натурально, отвисла.
Маша приземлилась на ноги, тут же прыгнула в его сторону и нанесла колющий удар разрядником, который уже оказался у нее в руке. Напарник высокого, конвульсивно задергавшись, без чувств повалился навзничь.
* * *
Влад смотрел на только что полученные сообщения от Арины и Маши, и его била холодная дрожь. Зуб на зуб не попадал.
Он схватил стакан с водой, поднес к губам, но не смог даже сделать глоток: стеклолитовый край бил его по зубам, расплескивая содержимое.
Исаев отставил стакан и сжал пальцами виски. С силой, до боли, до одури.
Этого не могло случиться. Это было невозможно. Но это произошло.
Неожиданно и одномоментно словно упала какая-то пелена с сознания. Влад вдруг почти физически ощутил, как все детали вселенской головоломки, с трудом проворачиваясь, встают на свои места. Шелуха засыхает и отваливается, обнажая истинную суть.
«Что же мы наделали! – в смятении подумал Влад. – Как же можно было быть таким идиотом! Надо срочно отменять Операцию!»
Он наконец смог немного прийти в себя. Дрожь прошла, лишь в голове плавал какой-то шум.
Исаев бросил взгляд на часы – 02.04 ночи.
Еще можно успеть. Предупредить, отозвать, объяснить. Вот же сволочь! Ты еще получишь свое!
Влад схватил смарт и лихорадочно прикоснулся к сенсору – пошел вызов на канал Ивана Ивановича.
Тот тут же появился на видеоэкранчике.
– Это что еще за фокусы, дядя Витя? Я выхожу из игры! – выпалил Влад.
– Так, так, Владислав, давай поспокойнее! Что за пожар?
– А то, что база ваша за городом – пустышка! Вы в клинике проводили опыты! И что за история с «Экспансией», что за подозрительные сборки на складе? Вы меня обманывали все это время! Немедленно прекратите Операцию! Вы просто хотите забрать себе власть! Чем вы лучше того же Строева?!
– Вот как заговорил! А ты раньше думал, мы с тобой в игры играем? Это все серьезно, Владислав. Я думал, ты вырос из коротких штанишек! – взгляд Ивана Ивановича с экрана был холодным и жестким. – Разве принципиально, где я проводил опыты? Лишние подробности, совершенно не влияющие на наше дело. В чем тут обман? Сборки на складе? Ха-ха. Может, тебе продемонстрировать запись, как твоя великолепная Маша, осуществив незаконное проникновение со взломом, похищает государственную собственность? Ее лицо там очень хорошо заметно, когда она ворует капсулу! И что вы в этой капсуле нашли? Ничего, обычная соматика! А это всего лишь мой старый бизнес. Однако я не кричу на каждом углу, что вы меня обманываете!
– Это другое! Что за цели вы преследуете? План, который вы мне озвучили, – прикрытие! Вы нас используете! Если вы сейчас же не объясните все, вы не получите никакой поддержки! Ни от меня, ни от «Нового мира», ни тем более от Борьки! Не видать вам Рубки как своих ушей!
– Значит, ультиматум? Дожили. Благородный Влад против Темных сил во главе с Иваном Ивановичем. Враг деморализован, унижен, растоптан. Так? Браво! Только не поздно ли? Я даже завидую, как у тебя все просто: тут белое, а тут черное.
– Это демагогия! По существу ответ будет?
– Ты хочешь по существу? А ты готов? Я, конечно, предвидел, что ты начнешь что-то подозревать… То есть, ты хочешь всю правду?
– Да.
– Изволь, – черты лица дяди Вити как-то расслабились, словно он принял для себя решение, которое сняло заметное внутреннее напряжение. – Просто я рассчитывал, что наше объяснение произойдет несколько позже, это было бы для меня и всего нашего дела оптимально. Но что ж. Сейчас так сейчас, так даже проще…
К сожалению, должен признаться, что да, мне пришлось использовать тебя и твоих друзей втемную. Но это исключительно для блага нашего общего дела. И когда ты успокоишься и осмыслишь это все холодным разумом, ты согласишься со мной и поймешь, что в этом была необходимость. Стоп, стоп! Не перебивай, потом у тебя будет возможность высказаться! Прекрасно понимаю сейчас твое состояние. Ты возмущен, в тебе играет гнев, даже ярость. Но это пройдет. Это лишь кратковременные, хоть и сильные эмоции. Но они не имеют ничего общего с трезвым и холодным расчетом. Скорее всего, ты сейчас прикидываешь, как отменить Операцию. Вполне понятное стремление. Но неужели ты думаешь, что я не предусмотрел такого развития событий? Твоя миссия и миссия «Нового мира» практически завершены. Общественное мнение создано, смута в души и помыслы значительной части молодежи Города внесена. 21 октября с самого утра многие выйдут на приветственную санкционированную демонстрацию на Центральной площади. Другая значительная часть активного населения сядет в тестовые капсулы новой визуальной игры. И все они, все, так или иначе станут участниками моей Операции. Боюсь, за оставшееся время ты вряд ли сможешь предотвратить это. У тебя попросту нет таких механизмов под рукой, чтобы в одночасье приказать всему Городу. Но даже и это не главное. Потому что Операция уже началась. Потому что 21-е число начинается не с семи утра, а с полуночи. Главная моя проблема – это СУПЕР. Если я не получу доступа к ее электронным мозгам, революция обречена на провал. Но у меня такой доступ будет. И уже совсем скоро. Благодаря одному твоему другу. И это тоже входило в мои планы относительно «Нового мира». У Бориса Белоручкина всегда была особенная миссия. Вот видишь, все становится на свои места и все становится почти ясным.
Владислав, ты очень умный и целеустремленный парень. Конечно, сейчас ты на взводе, и тебя ослепляет злость. Но даже в этот момент, на мой взгляд, ты можешь рассуждать критически. И взвесить все за и против.
Понимаю, что тебе очень хочется мне отомстить, но послушай, что я тебе скажу дальше.
Да, ты можешь выйти на площадь и начать срывать покровы. Я пока даже не говорю, как глупо будет это выглядеть. И принесет такой демарш в массы лишь недоумение и растерянность. Невозможно поставить все с ног на голову одной речью. И не забывай, что я тоже буду рядом и у меня тоже будет свое выступление. И за кем, ты думаешь, пойдет молодежь? За раскаявшимся лидером? Ты будешь смотреться на фоне происходящего, прости меня, очень уж жалко. Или за сильным и могущественным новым правителем, способным дать людям то, чего они никогда раньше не получали? На чьей стороне будет перевес? Даже если предположить, что часть твоих сторонников тут же обретут новую твою веру, это не сыграет в развитии событий ровно никакой роли. Потому что та часть, что пойдет за мной, те властные механизмы, что я переподчиню себе, та информационная поддержка СУПЕР, которая перестроится под новые условия, очень быстро заставит народ подчиняться новому Правителю.
Поэтому у тебя даже сейчас есть выбор. Можешь уйти со своей кучкой последователей в будущую оппозицию и снова готовить революцию, теперь уже пытаясь свергнуть меня. Можешь примкнуть ко мне прямо сейчас. Потому что скоро я стану Королем, понимаешь? Я не стану ограничивать твои свободы, более того, я даже дам ход твоей истинной политической программе – она вписывается и в мой план управления. Ты получишь то, что так хотел: справедливость, улучшения, управление. Выступишь на демонстрации, сохранишь своих сторонников. Мы сможем идти с тобой в ногу. Детская обида на меня быстро пройдет, поверь мне.
Единственное, что прошу, – не принимай импульсивных решений. Выдохни. Подумай. Я тебе не враг. И не забывай – остановить Операцию уже невозможно.
И, знаешь, что еще? Помнишь, ты спрашивал о том, как я могу остановить все эти многочисленные службы безопасности, спецотряды и остальные подчиненные силовым ведомствам подразделения? Сейчас я могу тебе ответить. Мои спайки – это не только капсулы для игры. Я изобрел и другую их форму – газообразную. И если я распылю аэрозоль над Городом… Владислав, возможно, я тебе кажусь неким монстром сейчас, но что ты можешь знать об этом? Что ты можешь знать о том, чего мне стоило это изобретение! Когда закрыли государственную программу исследований, про нейроделики никто не хотел даже слышать! Я! Я сам, лично, собирал по крупицам техническую документацию. Находил людей. Двигался микроскопическими шагами вперед. Сколько раз я впадал в отчаяние! Ничего не выходило, я упирался в стену, которая тянулась в обе стороны, сколько хватает взгляд! Но я не отступал. Я лез вверх, сбивая в кровь руки. Они – мои спайки! – величайшее изобретение человечества. И я доведу свое дело до конца! Чего бы мне это ни стоило! Согласись, перед такой угрозой спасует любая армия. А я найду способ распылить газ, поверь мне. Я это сделаю, даже если не смогу завладеть СУПЕР, даже если меня уже не будет, понимаешь! И люди узнают, что спайки – совершенно реальная субстанция. Это не будущее и не прошлое, это настоящее! Которое я, слышишь – именно я – открою людям!
И ты должен быть со мной. Рядом! Мы делаем не только революцию, мы начинаем новую эпоху. Задумайся об этом, когда ты справишься с чувствами!
Влад ударил кулаком по изображению Ивана Ивановича на проекции, от души, со всей силы. Разумеется, его кулак рассек только воздух.
Он отключил канал и обрушил свой гнев на столешницу. Стакан от удара опрокинулся набок, вода разлилась и закапала на пол.
Влад принялся вызывать Громилу, тыкая и не попадая в клавиши. Друг не отвечал.
Влад послал экстренный код. С тем же успехом.
Тогда он схватил куртку и, натягивая ее на ходу, бросился прочь из дома.
На улице он прыгнул в седло мотобайка и, дав максимальный газ, помчался по темному Городу, взбивая тучи брызг из луж, оставшихся на мостовой после недавнего дождя.
* * *
Арина ехала в ночном экспрессе, расположив в каюте перед собой смарт и продолжая систематизировать информацию. Поспать ей удалось всего часа два, причем прямо в кресле аэровокзала, пока она ждала ближайший рейс в Город.
Она очень беспокоилась за всех, но усилием воли заставила себя отключиться и не думать сейчас об этом. Тем более что именно в этот полуночный час она ничего предпринять не могла, по той простой причине, что никакой связи ни с Машей, ни с Борей у нее не было. Доступен сейчас был только Влад, который летел, сидя за рулем байка, к дому Белоручкина, поэтому она старалась его лишний раз не отвлекать.
Арина пыталась быть собранной и сосредоточиться на данных, которые у них имелись.
Необходимо было просчитать ходы Ивана Ивановича, понять его стратегию, найти болевые точки.
Влад сказал, что Операция уже началась.
Что это значит?
В каком смысле Операция может начаться? Сейчас, ночью?
Главное – это Громила, без него у Ивана Ивановича ничего не получится.
Арина скосила взгляд на часы – 03:11, Влад должен быть уже там совсем рядом.
Когда через секунды ее тукнул в кожу входящий вызов, Арина даже подскочила на сиденье: она настолько сильно этого ждала, что в итоге оказалась к этому не готовой.
– Бори нет здесь, – сказал Влад. Голос Исаева выдавал если не панику, то сильную растерянность.
– Не открывает? – уточнила Арина.
– У меня есть дубликат ключей от его квартиры. Я зашел.
– И что?
– Никаких следов, никаких намеков, где он. Но это не самое плохое.
– Что еще?!
– В соседних модулях нет ни его сестер, ни его мамы.
– Что-что?! Ты уверен?!
– Ариэль, как можно быть в этом неуверенным? Они или есть, или их нет. Вся квартира Громилы пуста!
– Это плохо. Совсем плохо. А аватар? Его аватар там?
– Да, эта железяка тут. Но я не знаю пароль для его активации.
– Хотя… вряд ли он нам поможет, Боря в основном использовал его в научных целях. Так. Надо сообразить, что делать дальше.
– Скажи мне, Ариэль! Я совсем не могу собраться с мыслями!
– Влад… Владик… Это все… Это все не наша революция, ты это понял?
– К черту революцию. Любую! Все к черту.
– Хорошо.
Арина параллельно вызывала Ингу, моля все небесные силы, чтобы та ответила, а не отключила смарт на ночь.
– А? – глухим спросонья голосом отозвалась Берская, когда Арина уже потеряла надежду.
– Инга! Инга! – тут же затараторила Арина. – Проснись, ты не спишь?! Не спишь ты?!
– Ариэль? Поздно же уже, – бормотала Инга. – Как я могу спать, если с тобой разговариваю? Что стряслось?
– Инга, миленькая, где отец твой? Дома?
– Н… Не знаю… А что?
– Срочно разбуди его! Мне надо с ним поговорить!
– Если он дома… Он говорил, что задержится… Иногда и не приходит… Его нет… Ариэль! – в голосе девушки проскользнули нотки волнения. – Зачем тебе он? А где Борик?.. Отец не отвечает на вызовы! Ариэль! Что происходит?!
– Инга! Послушай меня! Немедленно успокойся. Сейчас к тебе подъедет Влад и отвезет тебя в безопасное место. Только не паникуй. Он тебе по пути все объяснит. Пока нет повода для паники, поняла? Все будет хорошо. Он уже едет, – Арина переключилась на Исаева. – Ты слышал? – Да, понял, уже в пути, – и снова включила канал с Берской. – Нам всем сейчас надо сохранять спокойствие.
Инга ничего не отвечала, но Арина уловила в звуке дыхания девушки, передающемся из динамика, всхлипы – судя по всему, Берская уже еле сдерживала рыдания.
* * *
– Я не буду этого делать, – сказал Громила, глядя в пол.
Он был подавлен, растерян, в его сознании одна за другой проскакивали панические мысли. Он никак не мог собраться, чтобы осознать всю ситуацию в целом. Жизнь для него сейчас разбилась на отдельные маленькие эпизоды, теперь почти не связанные между собой, как осколки разбитого зеркала.
– Пойми, ничего не изменилось, – Иван Иванович говорил ровным, спокойным голосом, пытаясь хоть немного привести Борю в чувство. – Все мы и твои друзья продолжаем участвовать в Операции. Просто изменились некоторые вводные, но главная цель осталась прежней – нам надо совладать с СУПЕР. Мы же все подготовили. Ты подготовил, вернее. Эта часть плана абсолютно такая же, как и была. Что тебя так смущает?
– Обман. Вы нас обманули.
– К чему этот пафос, Боря? Революции не делаются белыми воротничками. Это политика. А в политике неизбежно лукавство. Что тебя лично так обижает? Что рядом нет Влада? Что мне пришлось подстраховаться и слегка ограничить твою свободу? Согласен, что это неприятно, но у меня не было другого выхода. И ты сам поймешь это позже. И Влад поймет. Уверяю тебя. Сейчас просто нет времени на эти сантименты. Тебе придется мне довериться.
Дядя Витя беседовал с Громилой в закрытом фургоне грузовика на ходу. Машина куда-то ехала, монотонно урчал двигатель, чуть потрясывало на небольших кочках.
– Я не буду ничего делать без Влада, – упрямо повторил Борис, поднимая затуманенный взгляд на своего похитителя.
В мозгу продолжали вспыхивать обрывки мыслей… Инга… Влад… Куратор…
Борис непроизвольно дернул запястьями – их сковывали пневмонаручники.
– Борис, – в голосе Ивана Ивановича появилась проникновенность. – Поверь, я не хочу усугублять ситуацию. Ты же умный парень. Да что там умный, гений! В своей области, правда, но ведь ты не можешь не понимать, что я все предусмотрел. Неужели ты думаешь, что я все эти три года только и представлял, как я тебя похищаю и ты после этого радостно начинаешь мне помогать?
– Ч-что? Вы про что?! – в горле у Громилы сразу пересохло.
– А ты как думал? У меня нет времени и желания разматывать твои сопли, которые ты намотал на кулак!
– Вы же не… – Боря похолодел от догадки.
Иван Иванович проделал несколько манипуляций с браслетом, и Громила услышал такой родной голос, который сейчас показался ему голосом из совсем другого мира, мира, где нет ни революций, ни похищений, ни предательства.
– Сынок, – говорила мама. – У нас тут все хорошо. Обустроили нас. Не подумай, что мы на тебя обижаемся, нам объяснили, что ты участвуешь в секретной государственной операции от вашего Института и что для нашей безопасности нам надо побыть пару дней тут. Сестрички тоже передают тебе привет. Твой товарищ сказал, что пока прямой связи не будет, это тоже для безопасности. Ты, главное, не переживай и не отвлекайся на нас, выполняй хорошо, что тебе положено…
Громила застонал, дернулся, собираясь наброситься на Ивана Ивановича, но тот грубо толкнул его обратно на скамью; руки Бори были скованы, и сопротивления он оказать не мог.
– Спокойно, Боря, спокойно, – урезонил его дядя Витя. – Выдохни. Ничего с ними не случится. Если, конечно, ты не станешь выкидывать каких-нибудь фортелей.
– Что вам от меня надо? – Борис хотел придать голосу твердость, но вопрос прозвучал скорее жалко.
– То же, что и предписывалось по нашему плану, – ответил Иван Иванович, пристально глядя на Белоручкина. – Ты взломаешь доступ к контуру, потом мы вскроем дверь Рубки, а потом ты перепрошьешь ядро. Запрограммированный тобой флеш, вот он, лежит сейчас у меня в верхнем кармане, – дядя Витя похлопал себя по комбинезону. – Давай, попробуй сосредоточиться исключительно на своей миссии. Все остальное – наносное. Мы прибудем к Институту через 11 минут. На все про все у нас будет около получаса. Не подведи меня. Я очень на тебя надеюсь. И твои родные – тоже.
