Петр Григорьевич Заборцев
С.У.П.Е.Р.
– Кулема! – Маша подбежала и помогла ему встать, подтянув вверх за локоть. Лицо у Бориса было перепачкано.
– Трудно с непривычки, – попытался оправдаться тот, стараясь говорить, не задыхаясь.
– Ничего, ничего, – подбодрила его Манюня. – Тяжело сам знаешь где… Вперед, немного осталось.
Боря вздохнул, сплюнул тягучую слюну и снова принялся карабкаться на эстакаду…
– А как ты думаешь, наши занятия помогут мне хотя бы на второй уровень «Экспансии» замахнуться? – с надеждой спросил Боря, когда они с Машей не спеша шли мимо Иллюзиона, возвращаясь после тренировки.
На фасаде здания мигало большое голографическое панно-анонс – там презентовалась новая визуальная игра-симуляция «Экспансия», которая должна была в ближайшее время появиться в загрузочных капсулах главной городской игротеки.
– Это тебе лучше с Владом обсудить, ты же знаешь, я не играю в эти обманки.
– Так тут тоже мышцы тренируются, а в этот раз разработчики обещают совсем уж невероятную визуализацию. Кстати, в Иллюзионе будет массовый тестовый прогон первой версии, там надо заранее место забронировать, желающих очень много.
– Боря, ты как ребенок, правда, – посетовала Мария, улыбнувшись. – У нас революция на кону, а ты в визуалки все играешь. Уже, по-моему, даже Влад от этого отказался.
– Ты же сама хочешь мне мышцы подкачать, – заметил Громила. – А в «Экспансии» как раз много перемещаться придется. Хоть и симуляция, но мышцы-то работают!
– Ничего не может заменить полноценных живых тренировок, – безапелляционным тоном заметила Маша. – Больше бы этому уделял внимания.
– Я уделяю! Сегодня семь потов сошло!
– Вот когда будет тридцать семь потов сходить – вот тогда и результат появится!
– Маша, ты знаешь… – Громила замедлил шаг и посерьезнел, – мне надо тебе кое-что рассказать. Я никак не мог решиться, но… Не знаю…
– Что такое? – Манюня глянула на Борю озабоченно.
– Это касается одной… Одного человека… Я даже Владу ничего не рассказывал, потому что это не моя тайна. Но мне кажется, что это надо знать нам. Я запутался. Это такая очень-очень личная и нехорошая тайна. Но я больше не могу держать это в себе. Ты самый… Самый взвешенный человек среди нас. И надежный. Да и она твоя подруга.
– Ты про кого сейчас?
– Я про Арину.
– Про Арину? – очень удивленно спросила Маша, поднимая на Громилу взгляд. – А что может быть не так с Ариной?
– Я… Случайно… Когда на стажировке вначале еще собирал данные для своих тестов… Мне нужна была какая-то информация биографического характера. Для обработки параметров. И я… Первое, что пришло на ум, – использовать ваши файлы: твои, Влада, Арины и свои, конечно. Нет-нет, все было исключительно конфиденциально, я же только для пробы это все загружал, у меня и в мыслях не было что-то там раскапывать и так далее. Я на это пошел без всякой задней мысли, я не собирался копаться в чьей-то приватной информации, мне нужен был просто массив данных реальных людей.
– Что ты там нашел? – глухо спросила Мария.
– Да по-дурацки получилось. Там просто наткнулся на логи удаленных файлов, причем это не просто были удаленные данные, а измененные исходники. А мне для чистоты эксперимента нужна была «чистая» информация. Начал восстанавливать. И потом уже не смог остановиться, потому что… Увидел кое-что.
– Может, хватит оправдываться?
– Маш, так вышло, прости меня. Я же не хотел ничего узнавать. У меня как всегда, если банановая кожура лежит, то все пройдут. А я поскользнусь.
– Что ты там раскопал?
– Засекреченную базу данных по статусу «тайна личности». Она, конечно, не в этих файлах была, там только ссылки остались, но я всю цепочку поднял.
– Если ты про отца Арины, то я все знаю. Да и все знают, только не говорят вслух.
Громила кивнул и некоторое время собирался с духом, переминаясь с ноги на ногу.
– Я знаю, что вы в курсе про отца. Но это не про него. А про… мать.
Мария вскинула голову и посмотрела на Борю с недоверием. Тот выглядел жалким и отводил взгляд.
– И кто же ее мать? – очень осторожно спросила Мария.
– Только, Маш, я не знаю, что делать с этой информацией. Я просто боюсь, что это может повлиять на наше общее дело, понимаешь. Поэтому тебе рассказываю. Если бы не эти опасения, то пусть бы все шло, как идет.
– Говори.
– Ее мать – это система искусственного интеллекта СУПЕР.
И без того большие глаза Марии стали совершенно круглыми.
– ???
– Ну, не сама СУПЕР, конечно, – Боря нервно подхихикнул. – Но она результат одного эксперимента по прогрессивной евгенике под управлением системы.
– А отец? – Маша от некоторого шока никак не могла прийти в себя.
– Отец настоящий… В смысле, что для эксперимента был взят – добровольно, разумеется! – настоящий биологический человеческий материал. А вот вырастили эмбрион искусственно… Как я понял, в целом эксперимент то ли не удался, то ли дал какие-то непредвиденные последствия, и его заморозили. А единственному выжившему опытному образцу решили «присвоить» обычную человеческую биографию. Все было утверждено на самом высоком уровне и засекречено по красному уровню.
– Так кто она, Боря?
– Ч-человек. Может, не совсем обычный только. Я же поэтому и решил тебе рассказать. Вдруг в нее что-то заложено СУПЕР, какой-нибудь алгоритм специальный на предмет непредвиденных действий. Если она пойдет против системы, он включится. Что-то там типа законов робототехники.
– В голове не укладывается. Вот правда, – Маша была растеряна и подавлена. По многим причинам.
– Скорее всего, это просто мои неврастенические фантазии про алгоритм, – признался Громила. – Но мало ли. Лучше уж так, чтобы ты тоже знала.
– Не могу поверить…
Боря пожал плечами:
– Как же мне полегчало, что я тебе рассказал, – признался он. – Ты уж извини, пожалуйста, что так вышло.
– Да за что тут извиняться… Бедная Ариша.
– А почему бедная-то? Мне кажется, все у нее хорошо. И будет хорошо.
– А ты попробуй представить себя на ее месте. Когда узнаешь, что тебя вырастили в пробирке и неизвестно что тебе в мозг вложили.
– М-да… Но мы же ей не скажем.
– Не знаю. Пока нет. А дальше. Не знаю.
– Да, я тоже так думаю, – невпопад заметил Громила.
– Надеюсь, это все скелеты в шкафу? – прищурилась Маша. – Про других ничего этакого не раскопал?
– Маша, – Борис умоляюще прижал руки к груди. – Ты что? Конечно, все. Да и тут-то случайно вышло же.
* * *
Несмотря на то, что Арина пыталась успокоить Ингу, у нее самой на душе скребли кошки. Как-то все наслоилось одно на другое.
Дело в том, что она всегда стремилась быть с собой исключительно честной. И если признаться откровенно, то уже давно хотела выйти из «Нового мира». Сразу после их возвращения из экспедиции. То, что они пережили, укрепило дружбу, но изменило точку зрения на их идеи. Арина и раньше была самой скептичной из актива Сообщества, очень многое принимала в штыки, спорила и не соглашалась. Получилось так, что со временем к такому ее отношению привыкли, Влад даже одобрительно высказывался в том плане, что Ариэль всегда вносит в споры конструктивную критику.
Но сама Арина не собиралась мириться с таким положением дел. Обсуждали они одно, а за окном девушка видела совсем иное. Остальные активисты, выросшие в настоящих, хоть иногда и неполных семьях, не могли на своей шкуре испытать, каково это, быть совсем одной в этом мире. Даже отец, который объявился у Арины позже, не смог сгладить воспоминания, проникнутые одиночеством. Но это одиночество как раз и закалило характер Арины с самого детства. Приучило ее быть самостоятельной и не идти ни у кого на поводу.
Сейчас она задавала себе один очень простой вопрос: кто сделал ее тем, кем она стала? Кто обучил, кто помог овладеть профессией? Отец? Конечно, нет, кроме материальной помощи, он не принимал участия в ее воспитании. Это сейчас у них стали более доверительные отношения, да и то иногда проскакивал некоторый холодок несовместимости. Кто тогда? Не Влад же, не друзья, не Сообщества. Ее воспитала система. Да, может быть, не до конца совершенная, но… Иногда у Арины возникало чувство, что она замахивается на своего учителя. Того наставника, который, пусть через пот и боль, помог научиться ей быть самой собой в этих бетонных джунглях. Она очень злилась на себя в такие моменты за неуместные ассоциации, но картинка упорно вставала перед глазами.
Да, она была закрытой, многое держала в себе. Но она была девушкой. И девушкой потрясающе красивой от природы. Другие даже с косметическими доработками не могли сравниться с ней. И как любой девушке, ей было приятно внимание окружающих. Влад с самого момента знакомства смог ее заинтересовать, и она невольно поддалась его «учению». Потом появились Маша с Борисом – умные, хорошие ребята, и сомнений почти не осталось. За ними будущее, а значит, это будущее нужно делать по своему разумению.
Но со временем идеалы стали, один за другим, разрушаться. Многое казалось странным. Они все – все! – успешно прошли стажировку, защитили свои проекты. Маша писала роман. Громила готовил научную сенсацию. Влад, даже Влад, увлекся ловлей виртуальных частиц! Разве кто-то помешал им все это сделать? Напротив. Та самая система, которая баюкала маленькую Аришку, знакомила с миром хрупкого подростка, а потом вывела из Интерната в люди прекрасную девушку, – теперь открывала им целый мир. А они, в знак благодарности, собирались поменять существующий порядок. И опять на горизонте маячила фигура учителя, прикрывающегося от их ударов.
Совсем не о том раньше мечтала Арина. Цели и задачи «Нового мира» трансформировались в странную абстрактную идею, которую она вроде бы не могла еще до конца отринуть, но и погрузиться в нее, раствориться в ней тоже не могла, наблюдая за происходящим словно со стороны.
На так давно, перейдя обычную грань настороженности, они откровенно пообщались с отцом. Обсуждали все. И личные отношения, и перспективы. И произошло неожиданное. Когда ее отец описывал ей возможную дальнейшую карьеру, то, чем она может быть полезна природе, а природа полезна ей, она вдруг увидела это все предельно отчетливо, без скучных деталей, а просто как вектор, как линию, устремленную вверх. Но эта линия шла туда только в технократическом будущем. Это могло состояться лишь в том случае, если бы настоящее осталось прежним. Во всех других случаях в будущем зиял неопределенный провал.
Но на этом откровения не закончились. Ее отец поинтересовался, как идут дела в Сообществе, и когда Арина сдержанно рассказала общие новости, дал ей ознакомиться с некоторыми любопытными материалами. Намеренно это получилось или случайно, неизвестно, но статьи как раз касались развития той самой новой экономической формации, в которую сейчас была интегрирована СУПЕР. И тогда о многих аспектах развития созидательной технократии девушка узнала впервые. Оказывается, некоторые подробности управления были раньше скрыты от нее, как бывает скрыта подводная часть айсберга. И постепенно, будто на древней проявляющейся фотографии, к ней стало приходить новое ви́дение окружающего мира. Мира, где места было достаточно всем: и Владу, и друзьям, и природе, и Городу, и любви. Этот мир не был и не мог быть идеальным, но его нельзя было уничтожать.
Их опасная экспедиция в Канавки убедила Арину еще в одном: человеческая жизнь очень уязвима. То, что кажется незыблемым и надежным, на деле – всего лишь маленькая часть природы, которую она, природа, может использовать по своему разумению: захочет – скроет и сохранит, а не захочет – разорвет без сожаления.
Без преувеличения, из поездки Арина приехала другим человеком.
И просто ждала удобного случая, чтобы объясниться с Владом. Но он, этот случай, почему-то все никак не наступал. Пока… Пока не наступил сегодняшний день.
– Арина? Ты как здесь?
– О, Владик, то же самое я могу спросить у тебя!
Ребята неожиданно встретились в старом квартале, Влад как раз переходил улицу, а Арина вышла прямо на него, появившись из-за угла.
– Да ничего сверхъестественного. Я после конференции со Строевым возвращаюсь домой, вот решил немного освежить память, прогуляться по дворам детства, так сказать. Хотя тут уже перестроили все.
– Да, Город меняется. А я, наоборот, можно сказать, из дома на работу.
– Сегодня придешь на мастер-класс в Сообщество? Ксенька будет рассказывать, как писать стихи, чтобы их прочитал хотя бы один необязательный читатель. Манюнька аудиому новую покажет.
– Приду, наверное. Такое впечатление, что мы усиленно делаем вид, что ничего такого не происходит. Что нет никакой подготовки к штурму. Нет Ивана Ивановича.
– Потому что обычная жизнь продолжается тоже.
– Продолжается. Ты больше не приглашаешь меня на свидания.
– Нет, почему, – Влад смешался. – Давай прямо сейчас приглашу?
– Когда я сама напросилась?
– Ариэль, как будто ты сама не участвуешь в наших делах. То работа, то Сообщество, то Иван Иваныч. У революционеров личная жизнь, она такая нестандартная, – Исаев принужденно рассмеялся.
– Вот, ляпнул очередную глупость.
– Не первая и не последняя, увы. Это ты на меня так действуешь. Глупею на глазах рядом с тобой.
– Скажи, а тебе не страшно?
– Ты про что?
– Затевать опять революцию, лезть в бутылку. Ты не боишься потерять вот это все и ничего толком не приобрести?
– Если так рассуждать, то лучше просто сидеть дома и смотреть, как кто-то пользуется властью по своему разумению.
– Но ведь кто-то должен и в самом деле ей пользоваться? Почему ты думаешь, что у тебя это получится лучше?
– Опять Ариэль завела свою шарманку! Сколько раз уже все это переговорили.
– Так ничего не поменялось, Владик. Не знаю, в какую сторону смотришь ты, но я вижу то, что вижу.
– И что же именно?
– То, что ты ослеплен своей правотой. Ты в состоянии нездорового возбуждения. У тебя сейчас, если так можно выразиться, «туннельный эффект»: внимание сужено, и ты ничего кругом не видишь.
– Я очень не люблю сомневающихся, Ариш. Вот эти все разглагольствования ни о чем. Мы же сделали свой выбор. Давно уже. К чему эти прыжки в сторону?
– В том-то и дело, что теперь твой выбор – Иван Иванович. А раньше мы хотели сделать мир лучше.
– А сейчас разве не хотим?
Арина не ответила. Некоторое время молча шла рядом.
– У нас с тобой нет притяжения друг к другу. Я ничего не чувствую, – наконец сказала она. – Подожди, подожди, не возражай. Я знаю, что нравлюсь очень многим. Но там все понятно. Я прекрасно чувствую такое к себе отношение. Я вижу, что они хотят. Но я не чувствую того, что хочешь ты. Кроме страсти, я имею в виду. Я честно старалась разобраться в себе. В нас. Но моя душа молчит.
– Мы еще молоды, – пробормотал Влад, чтобы хоть что-то сказать.
– Да, ты сегодня действительно не Цицерон. Послушали бы тебя пять тысяч твоих последователей.
– Скажешь уж, последователей. Просто участников нашего Сообщества.
– Ну-ну. А знаешь, я же нарочно тебя тут подкараулила.
– Зачем?!
– Чтобы поговорить. Но разговор, судя по всему, не удался.
– Загадками опять говоришь?
– Нет. Кстати, пробей своего Ивана Ивановича на предмет злоупотреблений по линии распространения симуляционных игр. У него очень мутные там связи. К тому же это как бы не его профиль, но тем не менее уши зайца отчетливо видны из-за кулис.
– А откуда дровишки?
– Оттуда же. Из моего мини-расследования.
– Так, может, имеет смысл тебе и продолжить этим заниматься?
Арина снова замолчала. Создавалось впечатление, что она не решается что-то сказать.
– Нет, Владик. Не имеет это смысла, – девушка остановилась и посмотрела пристально прямо Исаеву в глаза. – Постарайся уберечь Громилу, он сам за себя постоять не сможет.
– Так все его побережем. Как обычно.
– Нет. Не все. Я ухожу.
– Что? В смысле? Куда?
– Просто ухожу. Из Сообщества. Надеюсь, со временем ты меня поймешь.
– Ариэль? Арина?! Я же тебя люблю!
– Милый ты мальчик, – Арина ласково провела Владу по щеке. – Прощай, Владик, может, мы еще и встретимся когда-нибудь, – она порывисто отвернулась и быстро пошла прочь, не оборачиваясь.
Может быть, для того, чтобы Влад не увидел ее заблестевших от слез глаз.
Глава 3
Город, 12–13.10.2071 г.
Виктор Павлов с детства хотел стать первым. Только никак не мог определиться, в чем. И его сильно задевало, когда его сверстники были лучше. Неважно, писали ли они реферат, бежали кросс на один километр или играли на мандолине. Каждый раз он испытывал досаду. Ему трудно было смириться с одной очень простой мыслью. Да, этот парень действительно лучше тебя разбирается в механике, а вон та девочка дальше прыгает. Витя не понимал, почему так. Почему, если так могут они, то не может он?
Конечно, это были еще самые первые незрелые рассуждения про свое место в жизни. Подрастая, Виктор стал понимать, что в мире все устроено непросто. И чтобы чего-то добиться, надо прилагать существенные усилия. Ничего или почти ничего не дается просто так. Всего нужно добиваться. А чтобы получить действительно серьезные результаты – добиваться не один год.
Система выбрала ему профессию хоть и в Сервисграде, но зато одну из самых престижных в этом кластере – в области медицины.
Проблема была в том, что здесь сложно было выделиться. Да, можно было выучиться и стать хорошим врачом. Но лишь одним из многих. Чтобы стать светилом, неважно, хирургии или психиатрии, нужно было обладать совсем уж уникальными задатками, которых у Вити, при самом оптимистичном взгляде, никогда не было. И главное, что он сам это прекрасно понимал. Но профессию все равно необходимо было приобретать, поэтому на какое-то время юный Виктор смирился.
И даже попытался стать как все. Познакомился с девушкой, завел с ней романтические отношения, обзавелся определенным кругом знакомств. И через некоторое время с удивлением обнаружил, что все его знакомые по своему социальному статусу немного ниже его. Это открытие Виктора смутило. Любые современные психологические установки – а для его специализации психология была хлеб родной – для разностороннего развития личности предписывали разнообразный круг общения, более того, рекомендовали вводить в этот круг успешных, опытных людей. Чтобы ориентироваться на них и тянуться вверх. Но среди знакомых Виктора Павлова таких людей практически не было. Сработала детская травма. Со специалистами, делающими что-то очевидно лучше, Вите было неуютно и во взрослой жизни. Гораздо проще было советовать с высоты своего, хоть и невысокого, но все же положения обычным работягам, сервисникам или не отягощенным интеллектом барышням.
Так и повелось. В жены начинающий психиатр взял себе обычную бухгалтершу Алису, а на праздники встречался с несколькими близкими друзьями, в круг которых входила и семья Исаевых. С Николаем, отцом Влада, они сошлись как любители бильярда. В свободное от работы время оба любили погонять шары и вскоре стали очень близкими друзьями, так уж вышло. Вернее, это Николай Петрович считал Витю близким другом, для последнего же такого понятия не существовало в принципе.
Какое-то время Виктор Павлов жил себе вполне обычной жизнью не хватающего звезд с неба, но вполне профессионального врача-психиатра. Он обзавелся частной практикой, работал в специализированном государственном учреждении и даже занимался научными исследованиями. С них-то, пожалуй, и началось то, что изменило вялотекущую и размеренную жизнь законопослушного доктора.
Виктора определили в группу, занимающуюся синтезом экспериментальных нейроделиков. Выступал он там в качестве консультанта-психиатра. И тут он снова остро почувствовал свою недалекость. Ведущие специалисты, занимающиеся непосредственно разработкой активного вещества, были гораздо талантливее его. Его в то время преследовали неурядицы… Жена его бросила. Теперь требовалось выплеснуть свою энергию, чтобы показать, что он тоже может быть исключительным – возможно, она вернется? Но как это было сделать, будучи посредственностью?
Вначале Виктор попытался пойти по общественной линии, создал Сообщество, пробовал заняться политикой. Но ни то, ни другое успехом не увенчалось. Заинтересовать своими вторичными тезисами он почти никого не смог, молодежь в предложенные развлечения играть отказалась. И тут на него вышли люди, имеющие некоторые проблемы с органами Юстициона. Дело поначалу касалось нелегального приобретения фармпрепаратов, впрочем, вполне ликвидных. Поразмыслив, Виктор на подтасовку отчетности согласился. Дальше – больше. И как оступившийся путник все больше увязает в болоте, так и Виктор Павлов с каждым новым делом все больше погружался в околокриминальное болото. Но зато он умел подстраиваться под окружение и обзаводился все новыми и новыми связями. Это его будоражило. Потому что в мире криминала царили другие законы: выйти в «большие люди» здесь было возможно, даже не имея никаких исключительных талантов. Вернее, имея один талант – уметь правильно общаться с нужными людьми. К этому времени исследовательскую часть муниципального проекта по нейроделикам заморозили сразу по целому ряду причин. Но еще на последних этапах Виктор уловил большой интерес к таким веществам определенных людей. Некоторые были из самых высоких кругов криминального мира. И тогда он пошел на серьезную авантюру. Предвидя закрытие проекта, он перенес часть оборудования в другое место и скопировал основную рабочую документацию по проекту. Это отняло у него очень много моральных сил и немало денег, но он посчитал, что это того стоит. Впервые в его жизни с ним стали считаться в серьезных кругах. Даром что эти круги были криминальными. Но внимание есть внимание. Витя теперь мог наслаждаться своим статусом теневого пока еще не короля, разумеется, но распорядителя. И у него теперь было то, чего не было у других. Почти готовая функционировать подпольная лаборатория.
Талант выбирать себе нужных партнеров вскоре позволил Виктору обзавестись высокопоставленными покровителями, которые были по-своему заинтересованы в темных делишках нечистого на руку психиатра. Для прикрытия Павлов продолжал заниматься практикой, правда, существенно ее ограничил, в связи с занятостью на другом поприще.
Такая деятельность очень быстро затянула Виктора, он уже не представлял себе другого пути. В регламентированном системой, добропорядочном обществе он был простым незаметным винтиком, а здесь становился одним из воротил подпольного мира. Это будоражило, это приносило и адреналин, подогревая интерес к жизни и моральное удовлетворение от статусной значимости, пусть и в таком обществе. Виктор обзавелся помощниками и старался все чаще уходить в тень, лишь дергая за веревочки: роль серого кардинала очень ему импонировала. Он со временем законспирировался, став новой личностью, подельники и подопечные знали его теперь как Ивана Ивановича, человека, который может решить многие проблемы.
Все складывалось относительно хорошо, если бы Виктору не хотелось еще большего. Теперь он планировал если не захватить весь мир, то хотя бы получить реальную власть в Городе.
Не раз и не два он представлял в своих вожделенных мечтах, как становится теневым правителем Города, как о его личности, почти мистической и легендарной, перешептываются обыватели. И что каждый знает, от кого исходят приказы. В криминальной среде такого было не добиться. Да, он мог бы со временем стать солидным функционером, но все равно это было мелко. Повелевать лишь безбашенной шушерой ему претило. Необходимо было выходить на новый уровень.
Но для этого были серьезные препятствия. Во-первых, сама общественная система, включая СУПЕР. Идти на нее войной было бы очевидным самоубийством. Тут был нужен очень гибкий подход. И во-вторых, это «паства». Люди, которые бы пошли если не за ним, то за какой-нибудь официально провозглашенной звонкой идей. Помня свои неудачные попытки организовать молодежное движение, Виктор понимал, что его умений на такое никак не хватит, и положение распорядителя тоже не поможет. А криминальные элементы для такой цели не годились вовсе, они были разрозненны, малочисленны и практически неуправляемы.
Виктор начал скрупулезную и долгую подготовку. Он понимал, что, когда наступит час икс, он должен будет выложить на стол для союзника очень серьезные аргументы. Одним из направлений деятельности оставалась работа над нейроделиками, тем более она стала давать очень неожиданные плоды. Не жалея средств, Виктор приобщил к работе нескольких перспективных ученых, полностью скрыв все свои разработки. Другой частью подготовки к акции стал сбор актуальных данных и анализ существующей структуры. Требовалась информация как об организации управления искусственным интеллектом СУПЕР, так и о системе иерархии в человеческом руководстве Городом.
Когда через пару лет такой подготовки Виктор узнал о Сообществе «Новый мир», пазл сложился окончательно. У этих молодых ребят с горящими глазами было все, чего ему не хватало для завершения своего грандиозного предприятия. Оставалась какая-то малость: убедить молодых амбициозных и, безусловно, толковых ребят сотрудничать, ловко подменив свои истинные цели целями мнимыми, которые были бы вполне созвучны их настроениям.
Так великое, беспрецедентное дело, к которому Виктор Павлов шел всю свою сознательную жизнь, перешло в главную, решающую заключительную фазу.
* * *
– Не подумай только, что я струсила! – глаза у Арины сверкнули.
– Ты? Да нет, конечно! – Маша смотрела на подругу больше испуганно, чем удивленно.
Она примчалась к Арине домой, как только узнала о неожиданном демарше.
– Дела я основные все Ксюшке передала, – сказала Арина. – Такая девочка толковая, просто прелесть.
– А что случилось-то? Никогда не поверю, что твое решение импульсивное, – Мария смотрела требовательно.
– Не поверишь, а это так и есть, – Арина даже беззаботно рассмеялась. – Я не собиралась, если честно, вот так прямо сейчас…
– Но все же собиралась! А когда? После Операции?
– Я знаю, что вы все равно будете считать меня предательницей, – Арина вскинула руку, видя, что Мария собирается возразить. – Не спорь! Но я к этому готова. И в чем-то согласна. Как бы объяснить… В какой-то момент ты понимаешь, что делаешь не то, что хочешь, а то что надо. Что тебе навязано, что тебе предписано. Инерция твоего мышления настолько велика, что ты почти не в силах этому сопротивляться. А я так не хочу. У вас очень большая, тяжелая правда. Как глыба. Которую в одиночку не стронуть с места. И я не собираюсь это оспаривать. Это бессмысленно. Все равно глыба останется на месте. А у меня есть своя собственная маленькая правда, которая мне ближе. Пусть она наивная и банальная, но она моя.
– Ариш… Это все философия.
– Есть и нефилософия! Она тебе нужна?
– Ты не заводись, пожалуйста, ладно? Что ты имеешь в виду?
Арина пристально посмотрела на Машу, помолчала несколько секунд и щелкнула пальцами.
– Эй ты, иди сюда, – она подозвала аватара, который послушно подплыл к девушкам. – Досье по Ивану Ивановичу. Пособники. Криминалитет. Игровое бутлегерство. На экран, обзором! Смотри сама… – Арина сделала подруге приглашающий жест.
– Ничего себе! – удивилась Маша. – Это ты все сама отыскала?
– Смотри, смотри…
– А ты можешь мне это все скопировать на смарт? – спросила Маша, после того как бегло изучила пару-тройку документов.
– Зачем копировать, я тебе оригинал отдам. Мне он уже ни к чему.
– А Владу ты показывала?
– Нет. А зачем? Его это не проймет. Тут нет конкретных фактов, связывающих его Иван Ивановича с криминалом напрямую. Тут только косвенные выводы можно сделать. И примерно представить некоторые его аферы. Но это для Влада не доказательства. Да и дело не в этом даже. Он ведь понимает очевидную связь Иван Иваныча с подпольем. Но его это не останавливает. И вас тоже.
– «Новый мир» тоже в какой-то степени подполье, – заметила Мария. – Если брать истинный «Новый мир», а не обложку.
– Если ты внимательно изучишь все документы и сложишь два и два, то сама поймешь, что нас… вернее вас… Обманывают. Используют. Используют в качестве тарана!
– Арина, все же можно обсудить. На активе. И принять решение, и выработать стратегию. С учетом вновь открывшихся обстоятельств. Наконец, потребовать ответа у Ивана Ивановича!
– Да не хочу я, Маш, больше. Тут не в этом Иване Ивановиче дело. А во мне. Разочаровалась я, понимаешь? То, что раньше мне казалось незыблемым, как гранитный замок, вдруг обернулось песочным городом, рассыпавшимся от первого касания. Я не вижу ничего справедливого в том, что Иван Иваныч, или какой-то другой нечистый на руку аферист, будет пытаться управлять системой. И что «Новый мир» будет у них на подхвате. Где тут справедливость? Зато я вижу, как восстанавливается природа. Как разбиваются парки, как развивается экология, как растет мой Город. И улыбки счастливые вижу на лицах. И перспективу, которую… которую мне дает СУПЕР. Я что, этого не заслужила?
– Все дело в ракурсе.
– Какой ракурс, Манюнь? Если на все смотреть с изнанки, то можно увидеть только некрасивые уродливые корни, но надо смотреть на мир как нормальный здравомыслящий человек. Сверху вниз. А не копаться в грязи.
– Такое впечатление, что тебя подменили, – призналась Маша.
– Я сама себя подменила. Потому что с детства привыкла думать сама. И когда мне казалось, что мир вокруг черен и несправедлив, я шла с вами в ногу. Но когда рассмотрела другое, я не намерена притворяться. Хотя я всех вас буду продолжать любить. Такое не забывается!
– Ариш… ты прости, пожалуйста, можно я тебе задам очень-очень странный вопрос?
– Какой?
– Ты не замечала… Ну, может, какие-то изменения необычные в себе… Что-то типа внушения какого-то? Не смотри на меня так!
– Маш, ты что, полагаешь, я не могу отличить реальность от вымысла? Ты намекаешь, что на меня воздействовали нейродейликом, что ли?
– Нееет! Ты что? Я совсем не про это!
– А про что тогда? Ты меня запутала!
– Я так… мысли свои проверяю… Не обращай уже внимания. Забудь!
– Маша… Иди сюда, – Арина подозвала подругу, та встала из-за терминала и присела рядышком на тахту.
Арина взяла ее за руку:
– Я… скорее всего уеду на днях. В командировку по работе. Как молодой специалист. Так даже лучше, – девушка сделала паузу.
Мария смотрела на нее, широко открыв глаза.
– Но я боюсь вас бросать, – продолжила Арина. – Хоть я уже не «Новый мир», – она грустно усмехнулась. – Но уверена, что вам угрожает опасность.
– А мне очень грустно бросать тебя, – тихо призналась Мария, опуская взгляд.
– Ну что ты, – мягко посетовала Арина. – Мы же не только в рамках Сообщества можем общаться. Я же не прощаюсь с Машей Ильиных!
– Все равно что-то изменится.
– Но такова жизнь… Я не об этом. Я об опасности, что вам угрожает. Очень тебя прошу, постарайся донести это до Влада. Только ты сможешь хотя бы слегка переубедить его, заставить мыслить критически. Заставить перестраховаться. Это очень серьезно!
