Михаил Иванович Шипицын
Знакомство с Раем Джона Мильтона
Книга Вторая
В Книге Второй мать Христа начинает беспокоиться о том, что его так долго нет обратно. Между тем, Сатана задумывает более изощрённый план искушения и призывает на помощь падших ангелов:
«[…] Чтоб соблазнять, приличнейший мужам
Найдем предмет – упорство, доблесть, честь,
Геройство, всенародную хвалу:
Превеличайших вергнут с этих скал;
Иль искусим, природнейший позыв
Дав утолить с природою в ладу.
Мне ведомо: взалкал Он во краю
Пустынном, где вполне безвестна снедь;
Я стану блазнить, выиграть стремясь
В единоборстве с Ним хотя бы пядь.»
(Книга Вторая: 225–234)
“[…]with manlier objects we must try
His constancy-with such as have more shew
Of worth, of honour, glory, and popular praise
(Rocks whereon greatest men have oftest wrecked);
Or that which only seems to satisfy
Lawful desires of nature, not beyond.
And now I know he hungers, where no food
Is to be found, in the wide Wilderness:
The rest commit to me; I shall let pass
No advantage, and his strength as oft assay.”
Сначала они искушают Христа едой, затем они пытаются пробудить в нём стремление к «славе, почестям и обожанию народа». Христос, который страдает от голода, видит сон о пиршестве. Когда он просыпается, перед ним раскинут «стол, полный яствами». Отказываясь от «хитрости» искусителя, Иисус отказывается от материализма и светской власти, которая представляется в виде скипетра: «тот, кто правит над собой и держит под контролем Чувства, Желания и Страхи, – тот более достоин быть королём»:
«[…] Что, ежели презрел Я наравне
Богатства и венцы? Короны суть
Злаченые терновые венцы,
Даятели опасностей, забот,
Ночей бессонных, всяческих тревог;
Всех подданных ложатся бремена
Царю на рамена – посколь царит,
А честь его, и слава, и хвала –
Тягот раздельных общий вес нести.
Но кто собой владычит, обуздав
Стремленья, страхи, страсти – дважды царь; […]»
(Книга Вторая: 457–467)
“[…] What if with like aversion I reject
Riches and realms! Yet not for that a crown,
Golden in shew, is but a wreath of thorns,
Brings dangers, troubles, cares, and sleepless nights,
To him who wears the regal diadem,
When on his shoulders each man's burden lies;
For therein stands the office of a king,
His honour, virtue, merit, and chief praise,
That for the public all this weight he bears.
Yet he who reigns within himself, and rules
Passions, desires, and fears, is more a king-[…]”
Книга Третья
В Книге Третьей Сатана обращается в своём обольщении к славе и знаменитости, но Христос отвергает земную славу как лживую, деградирует военных героев в их заслугах и прославляет духовный героизм вместо военного. С вершины высокой горы Христос обозревает античные царства, над которыми ему предлагается быть властителем, ведущим бесчисленные войска, которые также представлены его взору. Христос не впечатлён этим видом «хвастовства»:
«[…] Что слава, коль не суета молвы,
Не льстивая хвала народных толп?
А что народ, аще не жвачный скот,
Не смерды, что достойному хулы
Возносят гласом велиим хвалу?
Хвалу поют, не ведая, чему,
Не ведая, кому – другим вослед;
И сладко ли от сброда чтимым быть,
Молвою стать, осесть на языке
У черни, чья хула – уже хвала?
Хула – удел приверженцев добра. […]»
(Книга Третья: 46–57)
“[…]For what is glory but the blaze of fame,
The people’s praise, if always praise unmixed?
And what the people but a herd confused,
A miscellaneous rabble, who extol
Things vulgar, and, well weighed, scarce worth the praise?
They praise and they admire they know not what,
And know not whom, but as one leads the other;
And what delight to be by such extolled,
To live upon their tongues, and be their talk?
Of whom to be dispraised were no small praise-
His lot who dares be singularly good.[…]”
Книга Четвёртая
Сатана продолжает свои искушения в Книге Четвёртой и представляет Христу Римскую Империю, в которой ему предлагается стать императором:
«[…] По-царски одаренный, Ты б легко,
Явившись в Риме, начал череду
Деяний славных, и очистил вмиг
Престол, округ которого – вертеп,
И сбросил с Рима мерзостный ярем!
Коль помогу – сумеешь, ибо власть
Я получил – и передам Тебе. […]»
(Книга Четвёртая: 97-104)
“[…] With what ease,
Endued with regal virtues as thou art,
Appearing, and beginning noble deeds,
Might’st thou expel this monster from his throne,
Now made a sty, and, in his place ascending,
A victor-people free from servile yoke!
And with my help thou may’st; to me the power
Is given, and by that right I give it thee.[…]”
В связи с этим, Иисус замечает, что «великие и помпезные представления» преходящи, тогда как его царствию «не будет конца»:
«[…] Кто раб нутром,
Того невместно вызволять извне.
Мое же царство будет словно древо,
Что целый мир ветвями осенит,
Иль словно камень, бьющий в мелкий прах
Иные царства, сколь их в мире есть;
А Моему – скончанья не бывать. […]»
(Книга Четвёртая: 143-151)
“[…] What wise and valiant man would seek to free
These, thus degenerate, by themselves enslaved,
Or could of inward slaves make outward free?
Know, therefore, when my season comes to sit
On David’s throne, it shall be like a tree
Spreading and overshadowing all the earth,
Or as a stone that shall to pieces dash
All monarchies besides throughout the world;
And of my Kingdom there shall be no end. […]”
Наконец, Сатана предлагает ему весь мир, – искушение, которое Иисус отвергает решительно:
«[…] Заповедь гласит
Наипервейшая: „Лишь Бога чти
Как Бога, и лишь Господу служи.“
И Божью Сыну ты речешь „склонись“?
Перед тобой, кто проклят был, а днесь
Подавно проклят? […]»
(Книга Четвёртая: 176-181)
“[…] The first of all commandments, ‘Thou shalt worship
The Lord thy God, and only Him shalt serve.’
And dar’st thou to the Son of God propound
To worship thee, accursed? now more accursed
For this attempt, bolder than that on Eve,
And more blasphemous; […]”
Всё ещё надеясь совратить его славой, Сатана предлагает Христу абсолютное знание греческой античной мысли – искусство, философию, ораторские способности. С этими дарами он был бы в состоянии покорить весь мир. Христос отрицает греческое знание, потому что его непосредственное знание Господа является высшей истиной:
«[…] То, что должно знать,
Я ведаю. Кому даруют свет
Всевышний, изначальный – тем наук
Иных не надо, истинных пускай;
А в этих – ложь; иль заблужденья, сны,
Догадки, построенья на песке. […]»
(Книга Четвёртая: 283-289)
“Think not but that I know these things; or, think
I know them not, not therefore am I short
Of knowing what I ought. He who receives
Light from above, from the Fountain of Light,
No other doctrine needs, though granted true;
But these are false, or little else but dreams,
Conjectures, fancies, built on nothing firm. […]”
Когда Иисус засыпает, Сатана пытается, но безуспешно, повлиять на него через сон, представляющий шторм. Наивысшая сцена поэмы описывает Сатану, приносящего Христа на вершину иерусалимского храма, который вслед за тем предлагает ему выбор: оставаться стоять на вершине или броситься вниз, с тем, чтобы ангелы могли спасти его. Отказ Христа повергает Сатану в отчаяние и он отступает:
И на вершине Храма утвердив
Господня Сына, дьявол прошипел:
„– Стой, коль сумеешь! Пребыванье здесь
Потребует сноровки. Отчий дом
Вознес Тебя превыше всех и вся.
Стоять неловко? Но Господень Сын
Бесстрашно спрыгнул бы! Речет Псалтирь:
„И ангелам Всевышний заповесть
Хранить тебя повсюду; на руках
Тебя возьмут, да не когда преткнешь
О камень по случайности стопу.““
Рек Иисус: „Негоже искушать
Всевышнего.“ Изрек – и устоял.
А Сатана повергся, поражен:
(Книга Четвёртая: 546-559)
There, on the highest pinnacle, he set
The Son of God, and added thus in scorn —
“There stand, if thou wilt stand; to stand upright
Will ask thee skill. I to thy Father's house
Have brought thee, and highest placed: highest is best.
Now shew thy progeny; if not to stand,
Cast thyself down. Safely, if Son of God;
For it is written, ‘He will give command
Concerning thee to his Angels; in their hands
They shall uplift thee, lest at any time
Thou chance to dash thy foot against a stone.’”
To whom thus Jesus: “Also it is written,
‘Tempt not the Lord thy God.’” He said, and stood;
But Satan, smitten with amazement, fell.
Ангелы приходят на помощь Иисусу, и Христос, одержавший победу над искушениями, приступает к освобождению человечества от дьявольских козней, которые послужили падению Адама.
Комментарий к “Обретённому раю”
В своих описаниях последовательности искушения Христа Мильтон следует скорее за Евангелием от Луки, чем за Евангелием от Матфея. Не взирая на сосредоточении внимания на испытаниях, Мильтон в то же время привносит в свои описания как сцены из более раннего повествования о жизни Христа, так и более древние эпизоды из библейской истории. Так, Иисус медитирует о событиях, произошедших в детстве и юности, но также упоминает ветхозаветные пророчества относительно пришествия Мессии. Более того, Бог Отец выражает в своём откровении своё намерение «испытать» Христа в пустыне, где «он должен проложить первые следы своего великого деяния» в качестве подготовки к своей победе над «Грехом и Смертью» на кресте и в воскресении:
«[…] Его как Сына Божья, Сатане
Дозволю искушать Его: пускай
Тот изощрится в хитрости, коль скоро
Столь чванится коварством пред ордой
Приспешников. […] Он [Христос] возвернет
Победой то, что первый человек,
Застигнутый врасплох, утратил – но
Пусть приснославно ратует сперва
В пустыне, – а посем Его пошлю
Двух супостатов мира, Грех и Смерть,
Смиреньем и страданьем сокрушить. […]»
(Книга Первая:140-162)
“[…] This Man, born and now upgrown,
To shew him worthy of his birth divine
And high prediction, henceforth I expose
To Satan; let him tempt, and now assay
His utmost subtlety, because he boasts
And vaunts of his great cunning to the throng
Of his Apostasy. […]
He now shall know I can produce a man,
Of female seed, far abler to resist
All his solicitations, and at length
All his vast force, and drive him back to Hell-
Winning by conquest what the first man lost
By fallacy surprised. But first I mean
To exercise him in the Wilderness;
There he shall first lay down the rudiments
Of his great warfare, ere I send him forth
To conquer Sin and Death, the two grand foes.
By humiliation and strong sufferance
His weakness shall o’ercome Satanic strength,
And all the world, and mass of sinful flesh; […]”
Вместе с тем, те терпение, вера и отвага, которые Христос выказывает в пустыне, являют себя как пережитые уже однажды в предыдущих испытаниях ветхозаветными предшественниками, такими как Иов, которого Христос цитирует в своём отрицании искушений Сатаны. С этой точки зрения, Книга Иова служит вторым библейским источником так называемой короткой эпики Джона Мильтона. Возможно и то, что Мильтон также основывал свою картину испытаний Иисуса на рассказе Спенсера о сэре Гюйоне в Книге Второй «Королевы фей», где демонический персонаж испытывает рыцаря искушениями материализма, светской властью и славой. Другое произведение, «Победа Христа и Триумф на небе и на земле» Джайлса Флетчера-сына, вышедшего в 1610 году, тоже может быть названо среди источников, использованных Мильтоном.
Если принять во внимание грандиозный формат, в котором события «Потерянного рая» разворачиваются перед читателем, – ад, Хаос, небесный свод, космос, земля – «Обретённый рай» выглядит сравнительно ограниченным в своём выражении. Если вспомнить события, происходящие в «Потерянном раю», – от небесной войны между ангельскими силами к созиданию земного мира – то события, происходящие в «Обретённом раю», выглядят статическими. Более того, драматические элементы «Потерянного рая», служащие развитию действия, нагнетанию напряжения, обострению конфликта, – всё это будоражит читателя и стимулирует как интеллектуальный, так и психологический резонанс. В «Обретённом раю», напротив, искуситель заранее обречён на поражение, поскольку Христос совершенно не восприимчив к ним, он отрицает их решительно, после небольшого, или совсем без внутреннего конфликта. Можно себе представить, что Мильтон верил в то, что это создаст контраст между решительным отрицанием Христом искушений и читательским отношением к такого рода искушениям, которые для самого читателя не так-то просто отстранить. В своём проявлении исключительного послушания и таких добродетелей как вера, терпение и храбрость, персонаж Христа вырисовывается как пример, по которому читателю следует строить своё поведение.
«Обретённый рай» не обладает той грандиозностью и впечатлительностью происходящих событий более обширной эпопеи Мильтона, но и цель «Обретённого рая» также невыразимо другая. Намерения Мильтона лежат в создании контекста, в котором раскрываются философские рассуждения и дискуссии Христа, выраженные им в начале своего общественного служения в качестве спасителя. Именно в этой роли Христос рассуждает о своих двух природах, божественной и человеческой, которые объединились в нём. Драматизм в этой короткой эпике рождается частично из напряжения этих двух природ, а также и из вопроса, возникающего на их основании – каким образом божественное осознание всеобщего знания уравновешивается с человеческим аргументированием о том, почему страдание представляет собой предпосылку к торжеству; а если провидение должно было бы в любом случае исправить ошибки в человеческом восприятии, то кто может ожидать, что Мессия станет властителем мира. В то время, как заранее решено, что Сатана не сможет победить со всеми своими хитростями и кознями, рассуждения Христа и дискуссии со своим противником делают возможным для него примирить две свои природы, развить своё отношение к людям, а также приготовить себя для общественного служения как проповедником и как примером. С этими перспективами связано также напряжение между существующим отношением Христа к божественным персонам Троицы и его отделением от них после своего воплощения. Хотя Отец и Святой Дух предстают во время крещения Сына, чтобы подтвердить его божественность невзирая на его человечность, после крещения Сын остаётся наедине со своей человеческой судьбой, что и позволяет ему свершить свою роль страдающего слуги. Эта роль, которая становится ясной для него во время его страданий в дикой пустыне, кульминирует в смерти Христа на кресте.
Библиография
The Oxford Handbook of Milton, ed. Nicholas McDowell and Nigel Smith 2011 ISBN: 9780199697885
The Complete Poetry and Essential Prose of John Milton, ed. William Kerrigan, John Rumrich, and Stephen M. Fallon (New York: Modern Library, 2007).
Patrides, C. A. Approaches to Paradise Lost: The York Tercentenary Lectures (University of Toronto, 1968) ISBN0-8020-1577-8
Milton's Paradise lost. Illustrated by Gustave Doré. Ed., with notes and a life of Milton, by Robert Vaughan, D. D. New York [etc.] Cassell, Petter, Galpin & co., 1881
John Milton, Paradise Regained. A Poem. In IV Books. To which is added Samson Agonistes, London, 1680.
Джон Мильтон, Возвращённый рай, перевод С. А. Александровского, Время, 2001
Джон Мильтон, Потерянный рай, перевод А. А. Штейнберга и др., Эскимо, 2010
