Михаил Иванович Шипицын
Знакомство с Раем Джона Мильтона
С проявлением телесных вожделений их чувственные взаимоотношения контрастируют со взаимными проявлениями любви в их убежище среди роз. Охваченные неистовыми чувствами, Адам и Ева вступают в обоюдные обвинения, в которых они винят друг друга за своё грехопадение и оправдывают свою вину.
Книга Десятая
Синопсис
Книга Десятая начинается с сошествия Сына с небес для свершения суда над Адамом и Евой. Хотя они и изгоняются из рая, его милосердный суд, их раскаяние и божественное излияние благодати обращают их грешность к воссозданию. Сатана, между тем, направляется обратно в ад, где он встречает Грех и Смерть, которое присоединяются к нему. Он предлагает им отправиться на землю и взять человечество как свою добычу.
Комментарий
В начале Книги Отец посылает Сына на землю в двойственной роли, «как добрый судья и как защитник», чтобы Сын установил милосердную справедливость:
«[…] Кого пошлю судьёй? Тебя, Мой Сын
Соцарствующий, коему вручил
Я право суд вершить на Небесах,
Земле и в Преисподней. Усмотреть
Легко, что с Правосудьем пожелал
Я Милосердье сочетать, послав
Посредника и человеколюбца,
Согласного по доброй воле стать
Спасенья ради жертвою, при сём –
Спасителем, на Землю низойдя,
Вочеловечиться и воплотиться,
Чтоб Человека падшего судить»
(Книга Десятая: 55–62)
But whom send I to judge them? Whom but Thee,
Vicegerent Son? To thee I have transferred
All judgement, whether in Heaven, or Earth, or Hell.
Easy it may be seen that I intend
Mercy colleague with justice, sending Thee,
Man's Friend, his mediator, his designed
Both Ransom and Redeemer voluntary,
And, destined Man himself, to judge man fallen.
Не взирая на смертельное наказание, которое Адам и Ева обязаны понести, большее впечатление оставляет служение Сына делу поддержки в них осознания греховности, пробуждению в них скорби и покаяния с целью перерождения. Сатана находится в это время на обратном пути в ад, где он надеется отпраздновать вместе с падшими ангелами своё торжество над человечеством. На своём пути он встречает Грех и Смерть, которые отправляются по его следу на землю. Сатана предлагает им как добычу Адама и Еву, а также их потомков:
«[…] вы сочетали Ад
И здешний мир в единый материк,
В единую империю с прямым
Удобным сообщеньем. Я спущусь
По вашему широкому пути
К союзным легионам, отнесу
Известье о великом торжестве
И с ними ликованье разделю.
Тем временем вы следуйте стезе
Своей и меж бесчисленных шаров,
Отныне – ваших, низойдите в Рай
И завладейте, основавшись там,
Землёю, воздухом, но Человеком
Особенно, – ведь он провозглашён
Хозяином всего, что создал Бог.
Его поработите, а потом
Убейте. […]»
(Книга Десятая: 389–402)
[…] that so near heaven's door
Triumphal with triumphal act have met.
Mine, with this glorious work, and made one realm.
Hell and this world, one realm, one continent
Of easy thoroughfare. Therefore – while I
Descend through darkness, on your road, with ease,
To my associate Powers, them to acquaint
With these successes, and with them rejoice —
You two this way, among these numerous orbs,
All yours, right down to Paradise descend;
There dwell, and reign in bliss: thence on the earth
Dominion exercise, and in the air,
Chiefly on Man, sole lord of all declared.
Him first make sure your thrall, and lastly kill.
Хотя Адам и Ева и продолжают винить друг друга в случившемся, они всё-таки признают ответственность за грехопадение. Не взирая на очевидные слабости и несовершенства, ни Адам, ни Ева не являются жертвами или победителями. Созданные «достаточно возвышенными чтобы стоять прямо, но свободные для падения», они одарены способностью противостоять искушению; однако, когда они всё-таки поддаются грехопадению, они не в состоянии подняться своими силами без божественного вмешательства. Их испытания, которые выявляют всеобщую человеческую уязвимость, являют также контекст, в котором проявляется христианский героизм эпики Мильтона. Когда героизм измеряется по отношению к человечеству, то он проявляет себя как противостоящий искушению, как Леди-персонаж из драмы Мильтона «Комус», или как тот, кто, уже поддавшись искушению, всё-таки переживает восстановление. Драма Мильтона «Комус», или «Маска» была впервые разыграна в замке Людлов в 1634 году, в которой Комус, персонаж-искуситель, пытается соблазнить Леди используя силы некромантов.
Книги Одиннадцатая и Двенадцатая
Синопсис
В двух последних книгах повествуется о том, как ангел Михаил приводит Адама к вершине горы, с которой Адам сможет обозреть будущее. В пояснении Михаила, это видение представляет собой библейскую историю из Ветхого и Нового Заветов, где проявляется искупительное служение Иисуса и возможность спасения для человечества. Видение завершается сценой всеобщего пожара, долженствующего случиться в Судный День, как окончательного суда и последующего разделения спасённых и осуждённых.
Комментарий
В Книгах Одиннадцатой и Двенадцатой Адам переживает видение, которое он принимает за сон. Ангел Михаил толкует это видение, которое представляет собой панораму воплощения божественного замысла в человеческой истории:
«– Отверзи взор и прежде созерцай
Влиянье первородного греха
На некоторых из твоих сынов
Предбудущих. К запретному плоду
Они не прикасались и в союз
Со Змием не вступали, не грешили
Твоим грехом, но смертный яд греха
Их заразил и много за собой
Ужасных злодеяний повлечёт!»
(Книга Одиннадцатая: 423–428)
Adam, now ope thine eyes, and first behold
The effects which thy original crime hath wrought
In some to spring from thee, who never touched
The excepted tree, nor with the snake conspired,
Nor sinned thy sin; yet from that sin derive
Corruption, to bring forth more violent deeds.
Адам видит перед собой меняющиеся сцены из еврейской и христианской истории, где ветхозаветные пророки и патриархи, такие как Ной, Авраам, Исаак, Яков, Моисей и Исайя, предстают как «теневые образы», предваряющие спасительную миссию воплощённого Сына. Описание ветхозаветных образов прерывается сценой, представляющей сеятелей зла, таких как деспот Нимрод. Циклическое взаимодействие между добром и злом, которое повторяется под присмотром Провидения, создают контекст, в котором послушание и героизм проявляют себя, а идеальным примером этого является Христос:
«[…] Сын Божий сопряжет
В единство – Человека с Божеством –
Не для того, чтоб твоего Врага
С удвоенною силой одолеть.
Не так повергнут будет Сатана,
Коль сброшенный с Небес, – а эта казнь
Смертельнее любой, – не утерял
Способности смертельно уязвить
Тебя; но причинённое Врагом
Раненье совершенно исцелит
Грядущий твой Спаситель, сокрушив
Не Сатану, но все его дела
В тебе и отпрысках твоих;[…]»
(Книга Двенадцатая: 388–395)
«[…]not, therefore, joins the Son
Manhood to Godhead, with more strength to foil
Thy enemy; nor so is overcome
Satan, whose fall from heaven, a deadlier bruise,
Dicabled not to give thee thy death’s wound;
Which He, who comes thy Saviour, shall re-cure,
Not by destroying Satan, but his works
In thee, and in thy seed […]»
Толкование Святого Павла об Иисусе, послушном воле Отца до самой смерти на кресте и в действительности является примером христианского героизма и занимает по праву центральное место в видении Адама. Как приложение к этому образному представлению, видение истории человечества в этих двух заключительных Книгах приобретает апокалиптический характер, со вторым пришествием как центральной сценой, когда свершается окончательная победа над Сатаной и происходит последующее соединение обожествлённых душ с Богом в небесных сферах. Но более близким по восприятию для Адама и Евы является представление их истории от их изгнания из Эдема к изменению их понимания рая – от внешнего сада к «раю внутреннему» – по причине вложения божественности в их сердца:
«[…] ты дела,
В пределах знанья твоего, прибавь,
К ним веру, воздержание, терпенье,
И добродетель присовокупи,
И ту любовь, что будет зваться впредь
Любовью к ближнему; она – душа
Всего. Тогда не будешь ты скорбеть,
Утратив Рай, но обретёшь иной,
Внутри себя, стократ блаженный Рай.»
(Книга Двенадцатая: 581–587)
”[…]Only add
Deeds to thy knowledge answerable; add faith,
Add virtue, patience, temperance; add love,
By name to come called charity, the soul
Of all the rest: then wilt thou not be loath
To leave this Paradise, but shalt possess
A paradise within thee, happier far.“
Заключительный комментарий к “Потерянному раю”.
По причине своего впечатляющего объёма, сложности и тщательности литературного исполнения «Потерянный рай» Джона Мильтона по праву оценивается как его главное произведение, его magnum opus, великая поэма, над которой поэт продолжал работать с молодых лет, и в которой божественное провидение наставляло его, судя по его собственным словам. «Потерянный рай» как библейская эпика является толкованием Писания: избранные события из библейского повествования составлены воедино, преследуя основную духовную тему – грехопадение и восстановление. Человеческая история представляется через центральное положение Христа в этой истории. Драматизация искушения как феномена создаёт психологически впечатляющий контекст. Эпическое повествование завершается подтверждением личностного триумфа над невзгодами и описанием окончательной победы над злом.
Личные политические отношения Мильтона также вплетены в поэму: его слепота, с одной стороны, политические преследования как следствие перемены власти после Реставрации, с другой. В этом отношении Мильтон как бесстрашный оратор, защищающий правое дело несмотря на сопротивление и угрозы, может быть найден в тех строфах, где Абдиэль, например, «свидетельствует о правде» как единственном способе изгнания Сатаны и падших ангелов в Книге Пятой; или Ной, «одинокий человек», который продолжает защищать доброе дело, несмотря на окружение негодяев. Зло, возможно, может иметь преимущество на какое-то время, как это делает монархия Стюартов во время Реставрации, но добро возьмёт своё в циклической панораме истории, и тогда оно будет иметь своего летописца, утверждает Мильтон.
«Обретённый рай»
Связь с «Потерянным раем»
В 1671 году, через одиннадцать лет после первого издания «Потерянного рая», Джон Милтон публикует «Обретённый рай», который скорее может восприниматься как дополнение, или завершение темы спасения. Как Леди-персонаж из ранней драмы Милтона «Комус», Христос достойно противостоит своему искусителю в «Обретённом раю».
Если «Потерянный рай» описывает «непослушание человека», то «Обретённый рай» представляет Христа, чья человеческая природа выделяется как пример совершенного послушания.
Построение поэмы
Поэма являет по своему объёму лишь пятую часть «Потерянного рая» и разделена на четыре книги. В отличие от «Потерянного Рая» книги «Обретённого Рая» не снабжены синопсисами.
Книга Первая
В Книге Первой, после исхождения Святого Духа, Сатана подслушивает, как Отец, «великий проповедник», провозглашает Христа своим «любимым Сыном»:
[…] И мнимый сын Иосифа пришел
На Иордан: пришел смирен и прост,
Еще безвестен; но Предтеча вмиг
Его признал, наставлен Богом. „Сей, -
Он рек, – меня Сильнейший.“ И робел
Священный долг исполнить; а когда
Решился, растворились Небеса
Над Тем, Кого крестил, и Дух Святый
Нисшел, как голубь, и глагол Отца
Раздался: «Ты Возлюбленный Мой Сын!»
Сие услышал Враг, зане бродил
Он по земле, и в том собранье славном
Явился.
(здесь и далее цитаты к «Обретённому Раю» даны в переводе С. А. Александровского)
(Книга Первая: 22–32)
[…]came
From Nazareth the son of Joseph deemed
To the flood Jordan-came as then obscure,
Unmarked, unknown. But him the Baptist soon
Descried, divinely warned, and witness bore
As to his worthier, and would have resigned
To him his heavenly office. Nor was long
His witness unconfirmed: on him baptized
Heaven opened, and in likeness of a Dove
The Spirit descended, while the Father’s voice
From Heaven pronounced him his beloved Son.
(Здесь и далее оригинальный текст и нумерация строк «Обретённого Рая» цитируется по изданию 1680 года)
По повелению Сатаны, группа падших ангелов ожидают его в «среднем эфире», а сам искуситель отправляется на землю с тем, чтобы хитростью узнать личность Христа. Он опасается, что Христос исполнит пророчество о том, что «женское семя» нанесёт ему «смертельную рану»:
«[…] Семенем Жены
Встарь наречённый – ныне в свет рожден.
Его рожденье устрашило нас;
А днесь во цвете лет Он и, явив
Толики ум и благость, совершит
Бессмертные дела – и страшен паче. […]»
(Книга Первая: 64–69)
[…]The Woman’s Seed,
Destined to this, is late of woman born.
His birth to our just fear gave no small cause;
But his growth now to youth’s full flower, displaying
All virtue, grace and wisdom to achieve
Things highest, greatest, multiplies my fear.
Христос странствует в пустыне, где он медитирует о ветхозаветных пророчествах, извещающих о его приходе; о событиях, произошедших в его жизни; о своей роли в божественном плане спасения:
«[…] В Писания Пророков углубясь
Касательно Мессии, не вполне
Постигнутые книжниками, Я
Уведал: обо Мне рекут. Прочел:
Точию муки смертные прияв
Обещанного царства досягну
И род людской избавлю, чьи грехи
Сполна отяготят Мою главу. […]»
(Книга Первая: 259–267)
[…]straight I again revolved
The Law and Prophets, searching what was writ
Concerning the Messiah, to our scribes
Known partly, and soon found of whom they spake
I am-this chiefly, that my way must lie
Through many a hard assay, even to the death,
Ere I the promised kingdom can attain,
Or work redemption for mankind, whose sins’
Full weight must be transferred upon my head.
После странствия Христа в пустыне в течение сорока дней искуситель приступает к нему, преображённый в старика. Сатана предлагает Христу обратить камни в хлеб, чтобы оба они могли насытить свой голод, но Христос отказывается, объясняя, что это было бы проявлением «недоверия» Богу:
«[…] Но коль Ты Божий Сын, Отцу вели,
Чтоб эти камни претворил во хлеб:
Себя спасешь, и нам доставишь ядь,
Какой мы не вкушали уж давно.»
И рек Спаситель: «Уж толику мнишь
Во хлебе мощь? Писанье ль не велит
(Зане постичь не трудно, кто ты есть)
Не о едином хлебе жить, но каждом
Глаголе Божьем? […]»
(Книга Первая: 342–350)
But, if thou be the Son of God, command
That out of these hard stones be made thee bread;
So shalt thou save thyself, and us relieve
With food, whereof we wretched seldom taste."
He ended, and the Son of God replied:-
"Think’st thou such force in bread? Is it not written
(For I discern thee other than thou seem’st),
Man lives not by bread only, but each word
Proceeding from the mouth of God,[…]
