Михаил Иванович Шипицын
Знакомство с Раем Джона Мильтона
Религиозные убеждения Джона Мильтона
В отношении своих религиозных убеждений Джон Мильтон был по многим пунктам в соответствии со своим временем и своей страной. Его отрочество и юность прошли в пуританской среде, и хотя его пиетизм был продуктом его собственного измышления и включал в себя некоторые элементы более свободного взгляда на вещи, необходимо отметить, что природный и органический результат его особого восприятия жизни и его воспитание никогда не покидали пуританский дух и полноту. После своей смерти Мильтон оставил среди своих рукописей углублённый тезис «Христианская доктрина» (Christian Doctrine). Известно с определённостью, что до своих сорока лет Мильтон был кальвинистом и приверженцем троичного догмата Бога. В отношении троичности Бога его восприятие претерпело изменение в еретическую сторону, если смотреть на вещи с точки зрения ортодоксии христианства, однако нет свидетельств этого изменения вплоть до появления в свет «Потерянного Рая», к этому времени Мильтону стукнуло за 60. Можно рассуждать о том, что им было задумано оставить на более глубокие и серьёзные изыскания «Христианской доктрины» те идеи, намеченные им в строках «Потерянного Рая», касающихся персон троичного Бога, которые обычно представляются равными между собой и как одна божественность, – что эти идеи были выражены намеренно как проба осознания божественности, отличной от принятого догмата. В «Потерянном Раю» Сын предстаёт как наивысшая форма создания, но всё-таки как создание; Дух Святой, который представлен как личность, подразумевается быть ниже Сына. Должно быть замечено в этой связи, что эти концепции не имели никакого влияния относительно прочих богословских догматов. Он продолжал верить в первородный грех человека и последствия этого греха для всего человеческого рода; он верил во спасение через Христа, в прощение грехов через покаяние, в оправдание через Христа, в восозидательную власть Святого Духа. Спасение грядёт, в сознании Мильтона, через троичность божественных личностей, хотя они и не равны между собой; а также через троичность положений, хотя эти положения и заняты персонами, имеющими различную натуру и власть. Мильтону ставилось в вину, что в свои преклонные года он не был приткнут ни к какой церкви, даже не участвовал ни в каких формах общественного богослужения. В его защиту можно заметить, что церковная полемика Мильтона была направлена против партии пресвитериан, а также в не меньшей степени против англиканской церкви как таковой, – единственной церкви, которая была разрешена в последние годы жизни Мильтона. Участие в богослужении, не связанном с англиканской церковью, было нарушением закона и каралось штрафом или тюремным заключением.
Литературная деятельность и семья
Примирение с супругой.
В 1645 году Мильтон издаёт сборник своих стихов и сонетов, написанных в течение года. Молодой дамой, которая воспевается в сонетах, предполагается быть некая мисс Дэвис, о которой Мильтон, оставленный своей супругой, начинает думать как о кандидате на роль второй супруги. Между тем, его политическая ситуация изменяется радикально. Лето 1645 года приносит победу протестантам в парламенте, а с этим все надежды роялистов обращаются в оскорбительное поражение. Семья Повелл видит ясно, что семейная связь с Мильтоном может быть не только безопасной, но и приносящей выгоды. К тому же Мэри Повелл начинает выражать перемену в своём сердце по отношению к мужу в виду появившейся конкуренции. Нет сомнений в том, что описание примирения между Адамом и Евой в «Потерянном Раю» написано под влиянием свежих воспоминаний похожей сцены, пережитой самим автором.
В течение 1648 года Мильтон переводит девять из своего собрания псалмов.
Слепота Мильтона и второй брак
Поскольку слепота Мильтона наступила не сразу, а подкралась к нему в форме постепенного ухудшения зрения, сложно определить точную дату для констатирования окончательной потери зрения у Джона Мильтона. В своём письме к другу, датированному сентябрём 1654 года, он сообщает, как на протяжении нескольких лет он чувствовал, как его зрение становилось слабее и слабее, как свет «затухал в постоянной темноте, как это происходит сразу после погасшей свечи».
В 1653 году Мильтон овдовел. Жена оставила его слепым, с тремя детьми, все девочки, младшей было всего два года, старшей – не более восьми. В этих обстоятельствах он вступил в свой второй брак. Мисс Вудкок была дочерью капитана Видкока из Хакни. Вместе с Катриной Вудкок Мильтон испытал счастье в своей семейной жизни, которого он не надеялся найти до встречи с Катрин. Дети выказывали также признаки улучшения своих способностей под её влиянием. К сожалению, этот луч света, осветивший и обогревший жизнь поэта, был короток от природы. После пятнадцати месяцев супружества, его супруга умерла во время рождения ребёнка вместе с новорожденным. Этот изумительно прекрасный сонет выражает чувства Мильтона, не желающего забыть свою прекрасную жену:
Я поминаю мою поздно повитую святую
Принесённую мне как Альцеста из могилы,
Которую великий сын Джова отдал счастливому мужу,
Спасённую от смерти силой, пусть бледной и слабой.
Моя, как та, которую омытую после рождения ребёнка,
Очищение в древнем законе спасло,
Такой, ещё раз мне доверено лицезреть
Весь образ её на небесах, без границ,
Пришедшая вся в белом, чистом как её сознание:
Её лицо под вуалью, но для моего взора
любовь, сладость, добро её личности светились
Так ясно, как чешуя плотвы, только ещё более ярко.
Только, о! лишь только она попыталась меня обнять,
Я проснулся; её след простыл; и день принёс обратно мою ночь.
(перевод Арк. Штейнберга)
Methought I saw my late-espoused saint
Brought to me, like Alcestis, from the grave,
Whom Jove’s great son to her glad husband gave,
Rescued from Death by force, though pale and faint.
Mine, as whom washed from spot of child-bed taint,
Purification in the old law did save,
And such, as yet once more I trust to have
Full sight of her in heaven without restraint,
Came vested all in white, pure as her mind:
Her face was veiled; yet to my fancied sight
Love, sweetness, goodness in her person shined
So clear, as in no dace with more delight.
But, oh! as to embrace me she inclined,
I waked; she fled; and day brought back my night.
(текст стихотворения цитируется по The Complete Poetry and Essential Prose of John Milton)
Третий брак и последние дни Джона Мильтона
Восемь лет прошло перед тем, как Мильтон заключил брак в третий раз. После своего бегства от преследований нового режима Реставрации в Бартоломью Клоуз, Мильтон вернулся в 1664 обратно в Лондон и поселился в доме на Джуин Стрит, где он отметил свой брак с Елизабет Миншул, дочерью мистера Роберта Миншула из Вистастона, около Нанвич, в Чешире. Мильтону было 56, его супруга была на тридцать лет младше его. К тому времени его старшей дочери минуло 18, средней – 16. После заключения брака Мильтон переехал в дом на Банхил Филдз. В 1665 году Лондон постигает эпидемия холеры и Мильтон с семьёй спасаются бегством в свой летний дом в Чалфонте, что в Бакинхамшире. К этому времени он закончил, или почти закончил работу над рукописью к «Потерянному Раю».
Переждав холеру в относительной безопасности, Джон Мильтон вернулся в Лондон, в свой дом на Банхил Филдз, где его настигла смерть 8 ноября 1674 года. Его останки были погребены рядом с его отцом в капели церкви Святого Жильса, что в Криплгэйт.
Замысел библейской эпики
Наиболее ранние упоминания о намерении Мильтона писать эпическое произведение можно проследить обратно к его путешествию по Европе. В продолжении восьми или десяти лет после этого тема возникает в сознании поэта и вдохновляет его к написанию. Ранняя попытка была задумана как драма. Довольно удачно то, что такая форма была оставлена достаточно скоро, так что ему не пришлось сетовать о потерянном времени. Законченный манускрипт «Потерянного Рая» был передан в руки другу поэта Элвуду в Чалфонте перед тем, как Мильтон решил вернуться в Лондон после эпидемии холеры в 1666 году. В 1667 году «Потерянный рай» был опубликован. К этому времени большая часть «Обретённого Рая» была также завершена во время пребывание в Чалфонте и избежала горестной участи многих документов, сгоревших в знаменитом пожаре Лондона 1666 года. В 1671 году первое издание «Обретённого Рая» увидело свет.
По мнению Мильтона, более ранние части Писания нашли своё воплощение в более поздних. «Потерянный Рай» не основан на истории создания как таковой, поэма покоится, в согласии в богословием семнадцатого века, на Писании как одном целом. Во времена Мильтона Библия воспринималась как сокровище, которое было потеряно и обретено вновь. Библии принадлежала особая ценность: вера, которая порождалась от соприкосновения с ней, была простой, серьёзной и неизменной. Именно через Библию поэт принял своё божественное крещение – крещение, которое было возобновлено и углублялось день ото дня. Его эпическая поэма и предстаёт перед читателем в этом виде, – не как военная или романтическая история, но как религиозное и богословское признание.
Персонажи эпики
Сатана не является главным героем «Потерянного Рая», как считают многие критики. Важнейшее место не принадлежит и Адаму – это место занимает Мессия. В этой связи необходимо признание того, что для сохранения симметрии, которая была задумана Мильтоном для Мессии как главного героя, необходимо было добавление «Обретённого Рая», завершающего «Потерянный Рай». «Потерянный Рай» сам по себе представляет читателю эпические элементы конфликта, страдания, отмщения; однако же персонаж, который задуман именно как воплощение этих идей страдания и триумфа над ним, не занимает должного ему места в тех сценах, развивающихся перед читательским внутренним взором. Необходимо следовать за ним из одной поэмы в другую, чтобы узреть его в надлежащем контексте более широкой картины и более охватывающих событий.
Ангелы, которых читатель встречает в Писании, похожи на людей, однако в то же время они более эфемерны: они парят в воздухе, проходят сквозь огонь, проникают в тюремные казематы, оставаясь непроницаемы для физической материи. Так же и их места пребывания не поддаются человеческому восприятию. Библия одалживает поэту как свою главную тему, так и форму выражения, в которой читатель имеет возможность представить себе как может выглядеть рай или ад. Небеса Мильтона описывают перед читателем землю, но его земля становится возвышенной и более эфемерной в своём величии, покрытая более сверкающей, всеобъемлющей и мистической красотой. Его ад соединяет между собой тёмные и ужасные тени, которые могут встретить читателя в реальном мире, но темнота ада выглядит темнее, а ужасы ада оказываются более ужасными, чем в действительности. Лишь воображение, достигшее высшей степени самоосознания, способно добиться такого успеха в описании подобных тем.
В отношении множественности других персонажей, можно задаться вопросом, сколько персонажей было бы достаточно для такого рода эпопеи. Среди многочисленных положительных персонажей на небесах, среди не менее представительных отрицательных лиц в аду, – нюансы в разработке характеров просто впечатляющи. Абдиель не выглядит как клон Габриеля, так же как и Михаил не является копией Рафаеля; разница между Молохом и Белиалем, между Маммоном и Бельзебубом впечатляет. Все персонажи имеют возможность выразить своё мнение. Сам Сатана – в силу своего непревзойдённого интеллекта, своей сердечной гордыни, своей силы воли – занимает особое место, в стороне от остальных и над всеми. Он – непревзойдённый настолько, что охватывает читателя чудесными чарами на протяжении первых строф поэмы. Однако это очарование быстро испаряется. По мере драматического развития, сочувствие к его судьбе уступает место чувству отвращения и отстранённости. Должно также помнить, что усилия Сатаны не прошли незамеченными. Для ума, который затронут его моральным злом, становится естественным и само собой разумеющимся, что то сопротивление, которое Великий Господь не пресёк на корню, является тем сопротивлением, которое сильнее чем Его власть.
Критические замечания
Некоторые места в поэме кажутся всё же уязвимыми для критического комментария. Представление божественных персонажей в прямом диалоге друг с другом перед читателем могут быть именно такими местами. То же можно сказать и относительно аллегорических фигур, Греха и Смерти, хотя во многих письмах различных поэтов выражен восторг именно касательно этих представлений. Упоминание этих уязвимых мест констатирует тот факт, что произведение не абсолютно свободно от огрехов. Но после упоминания этих критических элементов, необходимо также иметь ввиду, что слепота Мильтона во время написания поэмы не позволяла ему сохранять идеальный обзор над создающимся произведением, текстовые несуразности или сноски на библейские и классические тексты, грешащие несоответствием с оригиналом, имеют причиной тот факт, что во многих случаях Мильтон был вынужден опираться на свою память и был не в состоянии соотнестись с оригинальными источниками для их прочтения.
«Потерянный рай»
Замысел и издание
Первое издание «Потерянного рая» от 1667 года содержало десять книг. В 1674 году, после некоторых изменений, второе издание содержало уже двенадцать книг, каждая из которых сопровождалась прозаическим вступлением, содержащим короткий синопсис или аргументацию. Поэтический текст составляет почти одиннадцать тысяч строф. Задумывая свой эпический труд, Мильтон обратился сначала к исторической теме короля Артура, но позднее изменил свой план и решил написать эпическую драму на библейскую тему под названием «Адам изгнанный из рая» (Adam Desparadiset), однако и эта идея претерпела изменение в пользу библейского эпического повествования, которое стремилось бы, по его словам, «выделить божественное провидение и оправдать божественные пути, задуманные для людей». Чтобы разъяснить божественное провидение, Мильтон делает попытку сделать проявления этого провидения понятными для людей.
Эпические условности
В соответствии с условиями эпического повествования, поэт открывает свою поэму прямо посреди происходящих событий (media res). Героизм является одной из условностей эпики, которая используется Мильтоном в преобразованной форме. Другая условность – обращение к музе – не получает своего ясного описания, – это может быть Святой Дух, но может быть и более обобщённый дух доброты. Местами Мильтон намекает на классическую музу эпической поэзии, Уранию. Однако обращение к ней не является целью описать её как источник вдохновения, но скорее как символ, или формальный тип еврейско-христианской музы, через которую божественное слово сообщается пророкам или воплощается в Иисусе для проповеди среди людей. Третья условность – включение мифических существ в действия, происходящие в эпическом повествовании, – например, когда божественные силы посылают Рафаэля предупредить Адама и Еву об опасности, грозящей со стороны Сатаны, или когда Сын снисходит в Рай как судия людской после их грехопадения. В видении Адамом будущего подчёркивается роль Сына как воплощённого Христа и его спасительное служение. Нисхождение в загробный мир – четвёртая условность эпики – происходит уже в первой книге поэмы, где повествуется о наказании падших ангелов в аду. Пятая условность – отношения между любовью и войной. Любовь между Адамом и Евой до и после изгнания из Рая описана как центральная тема поэмы, но наиболее впечатляющий пример любви выказывает Сын в своём самопожертвовании за падшее человечество. Ведение войны описано с грандиозным размахом, когда добрые и недобрые ангелы бросаются в сражение друг против друга, или когда Сын изгоняет Сатану и его сообщников с небес. Однако эпика Мильтона развивает и другую форму борьбы, – переживание человеком искушения, после того, как Сатана камуфлирует свои злые намерения под маской дружбы и помощи. Наконец, обширные сравнения и перечисления, встречаемые в «Потерянном раю», являют собой шестую условность эпического жанра. В Книге Первой Сатана, который был низвергнут с небес в ад, оказывается в озере, полном огня вместо воды. Рассказчик сравнивает на протяжении нескольких строф впечатляющие размеры Сатаны с размерами Титана. Далее в Книге Первой, в описании ангелов, восстающих из огненного озера, используется эпический каталог для перечисления их имён как фальшивых божеств, чьим идолам поклонялись языческие культуры, населяющие в Малую Азию. Как сравнения, так и каталоги открывают через более пристрастное чтение вид на другие, пусть и относительные, аспекты эпического жанра, а точнее латинскую дикцию и периодическую структуру предложений, которые через использование белого стиха создают величественный ритм, ощущение грандиозности происходящего, а порой и возвышенность.
