Марк Йерго
Хочу сны. Игра уравнителей
– Гуру? – Ньютон вновь напрягся. До этого момента он совершенно забыл о нависшей над ними угрозе.
– Да, – Аня слегка отпрянула от него. – Я тогда ещё была ребёнком, и он помог мне освоиться в мире снов, научил всему, что я знаю. Можно сказать: подарил мне новую жизнь.
На её лице показалась горькая улыбка.
– А он знает? – спросил Ньютон. – О том, что ты…
– Он всё знает, – голос девушки преисполнился сожалением. – Если бы не он, от меня бы вообще уже ничего не осталось. Когда мы познакомились с Гуру, и он узнал мою историю, то отыскал меня в реальности и представился маме, как иностранный доктор, имеющий эксперементальную программу по лечению тяжёлых случаев заболеваний нервной системы. Он сразу предупредил маму, что это не совсем законно, и что если она расскажет кому-то, то его депортируют или посадят в тюрьму. И, конечно, мама согласилась – первый «доктор», который за столько лет не отмахнулся от её дочери… Конечно, Гуру обманул её. Не было у него никакого лекарства, только особые стимуляторы сна. Примерно раз в неделю он вводит мне их в малых дозах, чтобы я всегда пребывала на глубоком уровне сна.
– Чтобы ты могла ощущать мир снов физически?
– Да, – Аня взяла его за руку и легко провела пальцами по ладони. – Чтобы я могла жить.
Ньютон обнял её крепче и прижался губами к виску. Он молчал, не чувствуя ничего, кроме тишины. Теперь ему всё стало ясно. Они долго просто сидели и смотрели каждый в свою пустоту. Затем Ньютон поднялся и подошёл к окну, растерянно оглядываясь, словно всё ещё искал выход, в который уже не верил.
– Вот почему ты связана с ним, – тихо заговорил он. – Гуру окутал тебя своими нитями и там, и здесь…
– Он помогает мне жить, – в голосе Ане послышались призрачные нотки возражения.
– Но это не жизнь, – резко ответил Ньютон.
Девушка пристально смотрела на него, затем повержено опустила взгляд и тихо произнесла:
– Другой у меня нет… И никогда не будет.
Ньютон смотрел на далёкие сумеречные горы, на покрытые инеем деревья и испытывал непомерную скорбь от вида серых ветряных мельниц. Затем он ощутил Аню за спиной, обернулся и увидел, что девушка улыбается.
– Не печалься, Ньютон, – сказала она и коснулась его щеки. – Всё не так плохо. Ты свободен и не обязан меня спасать. Мне не хочется, чтобы ты рисковал своим будущим ради девицы из сна.
– Пожалуйста, прекрати… – едва ли не раздражённо проронил он.
– Нет, – Аня приложила палец к его губам. – Ты должен меня услышать. Со мной всё будет хорошо, как было до твоего появления. Конечно, я буду думать о тебе и скучать, пока… пока буду способна помнить… Но я не переживу, если из-за меня с тобой что-то случится.
Ньютон долго молчал, а затем наклонился и поцеловал её мягкие тёплые губы. Они обнялись, их руки заскользили по телам друг друга, и, казалось, они уже не расцепятся, но девушка с силой отпрянула от него, и Ньютон вновь увидел в её глазах слёзы.
– Уходи, пока есть время, – серьёзно попросила она, сохраняя последние капли мужества, и вновь зашептала уже с улыбкой. – Ты самое счастливое, что когда-либо со мной случалось. Прошу, не порти это и ничего не говори. Просто уйди и для нас обоих всё останется счастливым сном.
Ньютон постоял с ней ещё какое-то время, показавшееся ему вечностью, затем всё же отстранился, отпустил её лёгкие руки и попятился к двери.
Он взялся за ручку, повернул её, и, в последний раз посмотрев в счастливое и одновременно несчастное лицо Ани, мысленно пообещал: Я освобожу тебя от него, чего бы мне это не стоило. Затем он отвернулся и вышел в коридор дверей, оставив Аню одну в её маленьком сказочном мире.
Глава 36. Возвращение учителя
Когда Ньютон покинул Анину комнату, он не теряя ни секунды телепортировался к дубовой двери с грифоном и трижды громко постучал.
– Всё-таки передумал? – раздался у него за спиной голос Корвича.
– Да, – ответил Ньютон повернувшись.
Пепельноволосый широко улыбнулся и протянул ему руку. Ньютон крепко сжал её, и потоки энергии перенесли обоих в тёмное подземелье. Здесь у костра сидели несколько почти одинаковых человек в длинных плащах с капюшонами. Лишь двое разительно отличались от остальных – самурай Наоки и Англичанин. Но эти двое, как и «плащи», никак не отреагировали на появление Ньютона, и лишь когда Корвич позвал их по именам, проходя мимо костра, они послушно встали и зашагали следом.
Ньютон тоже шёл с ними куда-то в темноту, то и дело оглядываясь на костёр – единственный источник света в этом месте. Затем кто-то из троицы незаметно коснулся плеча Ньютона, и его вновь подхватил поток.
Оказавшись на вершине исполинской горы, дрейфующего где-то посреди необъятного серого океана, над волнами которого стелился тёмный туман, прячущий солнце, Ньютон обернулся и увидел перед собой всю троицу.
– Рад, что вы присоединились к нам, господин Залевски, – Англичанин расплылся в улыбке и отвесил Ньютону лёгкий поклон.
Наоки тоже едва заметно кивнул.
– Да, да, да, – зачастил Корвич. – Вот срубим «ядовитый плющ», и тогда будем радоваться, верно, Нао? – он подмигнул самураю, возбуждённо потирая ладони, и затем серьёзно посмотрел на Ньютона. – Как я уже говорил, у меня есть идея. Безумная! Но расчёт беспроигрышный.
– Что я должен делать? – спокойно спросил Ньютон.
– Ууу, какая решительность! А нам с тобой повезло, наследничек, – Корвич тихо отсмеялся, но после подошёл к Ньютону и доверительно положил руку ему на плечо. – Что ж, уверен, ты нас не подведёшь.
Затем он отпустил его, присел на большой плоский камень, доставая из кармана свёрток старой бумаги, и когда остальные тоже расселись в тесный круг, заговорил вновь:
– План таков…
* * *
… наши разведчики сообщили, что несколько часов назад Гуру вернулся. Так что, после того, как мы расстанемся, первым делом ты пойдёшь к нему.
– Ньютон?! – Гуру едва не опрокинул со стола стопку бумаг, когда ученик возник прямо перед ним.
Ученик тоже вздрогнул и с виноватой улыбкой спешно заговорил:
– Простите, Гуру. Я не хотел вас напугать.
– Что ты здесь делаешь? – рассерженно буркнул учитель, прилизывая волосы трясущейся ладонью.
Ньютон заметил, что в своём синем костюме Гуру выглядел похудевшим, а лицо учителя словно посерело, вокруг рта появились старческие складки, которых не было раньше, а под глазами залегли чёрные круги и морщины.
… Энергии умирающего Хосе едва-ли хватило, чтобы поглотить весь артефакт. Так что, скорее всего, Гуру всё же пришлось отдать часть своей собственной. Теперь, после долгого пути он ослаблен и разумом и телом, так что это наш шанс одолеть его!…
– Я часто приходил сюда, – оправдывался Ньютон. – Ждал вашего возвращения и Хосе. Вот и сейчас я зашёл, просто хотел проверить…
– Я же велел никуда не высовываться и ждать, пока я сам не извещу о своём возвращении, – Гуру недовольно вытаращился на ученика, но затем смягчился. – Ну ладно. Просто ты меня напугал. Садись.
…Внуши ему доверие. Будь не принуждённым. Ни в коем случае не дай ему почувствовать, что ты что-то знаешь о нём и его жертвоприношениях…
Ньютон сел за стол и тут же спросил:
– А где Хосе?
– Хосе? – переспросил Гуру и задумчиво нахмурился, словно пытался понять, о ком идёт речь. Во взгляде учителя Ньютон уловил странное запустение. – Малыш Хосе, – наконец произнёс Гуру и скорбно покачал головой. – Он не выжил, – с сожалением произнёс он и моментально вернулся к своим записям.
Ньютон сидел не шелохнувшись. Заметив его потрясение, учитель отвлёкся и посмотрел ему в глаза.
– Ты не виноват в том, что случилось, – наставительно произнёс он. – То, что мы делаем – рискованно. Это знал и Хосе, и кто был до него. Но все они рисковали, потому что верили в то, чем мы занимаемся, – учитель говорил твёрдо и в глазах его появились отблески прежнего вдохновения. – Можно сожалеть о потерях… Ты, Ньютон, будешь сожалеть о случившемся с Хосе до конца своих дней. И я не прошу тебя забывать, потому что это невозможно, можешь мне поверить. Но в твоих силах вынести эту боль ради нашей общей цели, в которую верил малыш Хосе и за которую сражался до последнего.
Ньютон взялся за голову, наклонился, и с минуту молчал. На пол упало несколько слезинок. Затем он выпрямился, поморщился, сдерживая слёзы, и посмотрел на учителя почти с осуждением:
– Он же был просто ребёнком, не думаю что он…
– Ребёнком? – Гуру посмотрел на ученика почти со злостью, вышел из-за стола и в мгновение ока очутился прямо перед лицом Ньютона. – Дети не пробуждаются, Ньютон, – внушительно произнёс он и кивнул куда-то в сторону. – Дети – это те, кто предпочитает жить в иллюзии – сновидцы! Хосе же не был ребёнком. Он знал куда больше, чем большинство людей узнает за всю свою никчёмную жизнь! И именно это привело его в мир снов! Именно поэтому он поверил в Орден и его цели…
Ньютон посмотрел на учителя невидящим взглядом, продолжая слушать его пламенную речь, но с трудом сдерживая порывы ненависти и мысль, которая крутилась в голове: Нет, сволочь! Он поверил тебе лишь потому, что я привёл его к тебе чуть ли не за руку. Я буквально скормил его тебе, и никогда он не верил в твою сраную цель, в отличие от меня – идиота. Он всего лишь был одинок и верил, что кому-то в этом мире есть до него дело!
Ньютону показалось, что Гуру услышал его мысли, и сердце у него ушло в пятки, когда учитель отпрянул назад и подозрительно наклонил голову.
– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – он посмотрел на Ньютона испытующим взглядом.
Глаза ученика забегали:
– Вообще-то, кажется, я действительно хотел кое-что сообщить…
… Внуши ему доверие! – всё ещё звучал в голове голос Корвича.
– Я слушаю тебя, – серьёзно произнёс учитель.
– В смерти Хосе только я и виноват, – сказал Ньютон. – Тогда в пещере…
Он рассказал ему всю правду. Угрюмое выражение на лице учителя почти не менялось во время рассказа. И лишь когда Ньютон признался, что тайком отыскал Лигу Весов в его отсутствие, Гуру неожиданно всепрощающе улыбнулся, и его глаза заблестели любопытством.
– Они хотят устроить засаду и попросили, чтобы я привёл вас в назначенное место.
– И куда же это?
– Полигон прыжков.
Гуру презрительно прыснул:
– Больше они ничего не говорили? Может, что-то о своём предводителе?
– Вы про Абиаса? – спросил Ньютон и тут же поспешил добавить, заметив на лице учителя напряжение. – Сказали только, что вы его убили и должны заплатить за это.
– И всё?
– Вроде всё.
Учитель долго вглядывался в глаза ученика и, наконец, сказал:
– Хорошо. Спасибо, что предупредил насчёт них.
Ньютон пожал плечами:
– Да как будто бы не за что. А что мы будем с этим делать?
– А разве мы должны что-то с этим делать? – Гуру удивлённо приподнял бровь.
– Я думал, мы воспользуемся эффектом неожиданности и нападём на них первыми. Как вы это сделали тогда на башне.
Гуру тепло улыбнулся:
– Как всегда, быстро схватываешь. Но откуда такое рвение поквитаться с Лигой?
– Но они же наши враги! – разгорячённо сказал Ньютон. – Они набирают силу. И ещё они напали на нас и едва не прикончили! Мы должны с ними поквитаться! Отомстить за Хосе!
– Ценю твой порыв, Ньютон. Но сейчас у нас есть дела поважнее этой войны.
– Если война мешает нам идти к высшей цели, разве есть что-то важнее этой войны? – Ньютон подался вперёд. – Что может быть важнее будущего? Будущего, – Ньютон сглотнул солёный ком. – В которое верил Хосе. И к тому же, – он сжал кулаки. – Корвич должен заплатить. Так или иначе, он тоже причастен…
– Я сказал – война подождёт, – суровым голосом перебил Гуру. – Пусть эти фанатики готовят свою засаду и ждут сколько хотят. А нам нужно обсудить наши искания.
Ньютон повержено опустил взгляд.
– Не раскисай. Мы ещё поквитаемся с Корвичем и его стервятниками, – учитель вернулся на своё место и сел. – Вообще-то я хотел поговорить с тобой о наших делах. Но вижу, как ты расстроен. Тебе нужно отдохнуть и успокоиться.
… Затем он станет говорить с тобой о делах…
Ньютон шмыгнул носом, прочистил горло и сказал:
– Да нет, всё в порядке. Я спокоен. Лучше расскажите как дела с артефактом, – он кивнул на лежащий перед учителем разорванный дневник Биаса. – Вы уже изучили его?
– Не до конца, – ответил учитель и серьёзно нахмурился, почесывая бакенбарды. – Вещь эта очень древняя, состоит практически из неподвижной энергии, которую впитать просто невозможно. Так что приходится в буквальном смысле расшифровывать эти письмена, написанные языком первых, – его бледные губы растянулись в усталой улыбке. – Повезло, что это хотя бы дневник, а не какой-нибудь горшок из глины. Ума не приложу, что бы мы в таком случае делали.
Ньютон тоже улыбнулся.
– Что мне удалось выяснить? – Гуру покровительственно положил ладонь на рукопись. – Это определённо то, что мы искали. Здесь именно те знания, которых нам не доставало. Биас точно был одним из тех древних, кто владел техникой переноса энергии мира снов в реальность.
Ньютон вспомнил улиточную деревню среди пустыни и спросил:
– Он был магом?
– Одним из их предков, – поправил его учитель.
– Так и что, теперь мы сможем соединить мир снов с реальностью? – голос ученика дрогнул от волнения.
– Пока я не нашёл здесь никаких чётких инструкций. Это своего рода летопись, – заметив разочарование на лице ученика, Гуру словно забеспокоился и заговорил с большей увлечённостью. – Но, тем не менее, здесь всё равно больше того, на что я рассчитывал. Здесь нередко упоминается о «вратах», которые «возникают, когда поток «тонкой» энергии разрывает оболочку между мирами».
– Энергия мира снов? – спросил Ньютон.
– Она родимая, – почти с нежностью ответил Гуру. – А если ты не забыл, мир снов питается энергией сноходцев. И я полагаю, что разорвать оболочку между миром снов и реальностью возможно, если выпустить энергию прямиком из наших комнат! Но этот поток должен быть колоссальным!
– Перед нами стоит вопрос: как усилить этот поток?
– Нет. Скорее, как справиться с хранителями, – Гуру посмотрел на ученика, а затем на дневник Биаса. – Здесь должен быть ответ, хотя бы намёк. Как пустить поток из комнаты, через общую территорию, и прямиком в реальность, да так, чтобы хранители этому не препятствовали. Ведь если они вмешаются раньше, чем поток энергии прорвёт оболочки миров, то вряд ли они будут ласковы… – Гуру взял паузу, и затем подытожил. – Так что, прежде чем начать эксперименты с потоком, мы должны как-то «договориться» с хранителями.
– Получить таможенное разрешение? – пошутил Ньютон.
– Вроде того, – Гуру не улыбнулся. Он устало откинулся на спинку стула и посмотрел на ученика. – Ну как, есть мысли по этому поводу?
Ньютон с минуту раздумывал, пока учитель терпеливо ждал.
… Он обязательно спросит тебя, и тогда ты подкинешь ему одну идейку…
– Может, Аня могла бы нам помочь? – предложил вдруг Ньютон.
Казалось, Гуру ожидал услышать какой угодно ответ, но только не этот.
– Просто я решил, – стал объяснять Ньютон. – Раз уж она вроде как «неприкасаемая» для хранителей, она могла бы подкинуть нам пару идей, как с ними «договориться». Да и вы сами не раз говорили, что она «великая»…
Гуру скользил по потолку взглядом, словно взвешивая эту идею, а затем сказал:
– Смею напомнить тебе, Ньютон, что хранители набрасываются на Аню с тем же пылом, что и на остальных, когда у неё в руках артефакт.
– Да, да, я помню. И всё же, по-моему, она с ними на «ты»! – Ньютон усмехнулся, а затем посерьёзнел. – И, кстати, я всё думал: если все сноходцы в Эдеме обретают свои настоящие тела со всеми их дефектами, – он демонстративно поднял левую руку. – Помните? Вы сами говорили… То почему Аня там остаётся прежней?
– А какой же она должна становиться? – учитель недоверчиво прищурился.
– Разве когда я в Эдеме лишился руки, Аня не должна была стать парализованной?
Гуру пристально смотрел на Ньютона с бесцветным выражением лица.
– Я в курсе, – тихо признался ученик, нарушая неуютную тишину, и потупился в пол.– Мы с ней вроде как сдружились, и она рассказала о том, что с ней случилось в детстве, – затем он вновь посмотрел на учителя. – Вот я и подумал, почему в Эдеме она остаётся «прежней». Может это какая-то особая техника, о которой знает только она?
… Ты должен будешь надоумить его на это…
– Интересное наблюдение, – сказал Гуру и задумчиво потёр пальцами, словно стараясь нащупать в воздухе невидимую нить.
– Хотя, – отмахнулся Ньютон, выдержав паузу. – Может это и ничего не значит. Вы спросили моё мнение, и я просто сказал единственное, что пришло в голову. Но наверняка это просто дурацкая мысль, и всему есть логическое объяснение. И к этим самым энергетическим вратам, и к «сердцу» хранителей, – он усмехнулся, потирая ладони о бёдра. – Думаю, есть более подходящий «ключик», чем Аня, которая не желает и носа показывать из комнаты.
Ньютон ожидал, что учитель как-то отреагирует, но теперь тот пребывал в чрезвычайной сосредоточенности.
– С вашего позволения, Гуру, – Ньютон встал. – Я бы отправился к себе.
Учитель посмотрел на него так внезапно, словно успел забыть о присутствии ученика. Ньютон ещё раз отметил про себя, что ни разу не видел Гуру таким измотанным и растерянным.
– Да, – ответил учитель. – Конечно, ступай.
– Вам бы тоже не мешало отдохнуть после дороги…
– Спасибо, Ньютон. Ступай, – дежурно повторил Гуру.
Ньютон зашагал к выходу, но затем вдруг торопливо вернулся:
– Да, кстати, чуть не забыл…
В его руке возникли листы, вырванные из старинной рукописи.
…Ты возьмёшь это и передашь ему…
В глазах Гуру блеснул азарт.
– Может это нам поможет, – Ньютон положил листы перед учителем.
– Что это? – спросил тот, жадно хватая их.
– Это из дневника Биаса, – спокойно ответил Ньютон.
Учитель бросил листы и принялся жадно перелистывать рукопись, пока не нашёл место, в котором недоставало выдранных страниц.
– Как же я не заметил? – растерянно пробурчал он себе под нос, а затем посмотрел на ученика и воскликнул. – Как они у тебя оказались?
– Отобрал у Корвича, после той драки, в пещере. Видимо, он успел их вырвать, пока капался в наших вещах. Я собирался отдать вам, но… – стал оправдываться Ньютон. – Но Хосе упал, и всё стало как-то не до этого… Простите меня. Я сам вспомнил о них, только когда мы вернулись домой.
Учитель не отводил от него холодного каменного взора, а затем всё же произнёс:
– Лучше поздно, чем никогда.
Ньютон виновато кивнул.
– Ступай.
* * *
Едва Ньютон вышел из бункера, как коридор буквально навалился на него мешаниной грязных цветов и теней. Сноходец попытался встрепенуться, но собственные силы не поддавались ему. Он брёл мимо дверей, буквально заставляя ноги двигаться. Подошвы туфель увязали в старых досках, будто в песке.
Он шёл и прокручивал в голове минувший разговор с учителем, пытаясь понять, повёлся ли Гуру на уловку Лиги, или всё же распознал подвох.
Почувствовав изнеможение, Ньютон вдруг понял, что по-настоящему не спал с того самого дня, когда создал для Ани парк с фонтанами. Парк, в котором теперь Корвич, Наоки, Англичанин и целый отряд Лиги Весов поджидает, когда Гуру явится в Анину комнату со своими расспросами, и тогда они выйдут из подпола и атакуют главу Ордена. Ньютону хотелось сейчас отправиться к ним, но он знал, что это слишком рискованно.
Он достал из кармана оберег и стал вглядываться в него плавающим взглядом, от которого всё двоилось…
… – Твоё дело – заманить Гуру к девчонке, а уж там мы не дадим ему уйти, будь уверен. Тебе же лучше не появляться там. Ещё не хватало, чтобы каким-нибудь чудом Гуру взял тебя в заложники. Ты слишком важен. Лучше пережди у себя в комнате, а лучше, вообще в реальности. А когда всё кончится, мы дадим тебе знать…
– А как же Аня?
– Девчонку мы не тронем. И ему в обиду не дадим, если ты насчёт этого беспокоишься.
– Вы убьёте его?
– Нет, блин! Мы его наругаем и в угол поставим! Ты прикалываешься?
– Его нельзя убивать. Не сразу…
– Это ещё почему?
– Сначала я должен с ним поговорить. Мне нужно будет узнать от него, как дальше быть с Аней. Ведь только он может подсказать, как быть с ней в реальности, как позаботиться о ней, когда его не станет.
– Беседу не гарантирую, но Наоки покопается в его памяти, перед тем как обезглавит, и выудит для тебя всё, что сможет. Так пойдёт?
– И я хотел ещё кое-что…
– Я тебе джин что ли?
– Нужно предупредить Аню.
– Вот это ни в коем случае!
– Но Гуру может навредить ей, если действительно поверит, что она избранная…
– Ну тогда иди прямо к нему и сразу расскажи обо всём! Если ты предупредишь девчонку, Гуру на раз-два раскусит западню, когда придёт к ней. И лучше бы тебе вообще с ней не видеться после того, как сходишь к нему…
Жребий брошен. Осталось только ждать исхода игры. Ждать, когда Гуру падёт, и этот кошмар закончится. И тогда у Ньютона с Аней будет и время, и выбор – настоящий выбор.
Ньютон плёлся вперёд. Со стен зашипели хранители. Они сгустились в многорукую тьму и потянулись к нему. Он попытался бежать, но ноги одеревенели.
Где твои мозги? – спросил он себя. Телепортируйся!
Но не успел Ньютон представить свою комнату, как внезапно откуда-то из глубин пустой территории, по трубам, висящим под потолком, пронёсся нарастающий звон. Ньютон не понимал, что происходит, а звон всё нарастал, обретая ритмичные обрывистые очертания.
Хранители рванули к стоящему посреди коридора Ньютону, словно это он был причиной раздражающего звука.
Ньютон почувствовал дыхание и телесную скованность.
Он часто задышал, слыша, как следом за звоном возник приглушённый пульсирующий гул в ушах. Хранители разинули пасти, но Ньютон смотрел не на них, а прямо перед собой, во тьму коридора, где внезапно беззвучно рухнул потолок и сверху хлынула вода, смывающая всё на своём пути.
* * *
Звон доносился из прихожей с периодичными постукиваниями в дверь.
Виктор очнулся, перевернулся на живот и тщательно откашлялся. В пересохшем рту всё ещё стоял вкус воды. Он быстро поднялся на ноги, прошмыгнул в коридор, включил свет и спросил:
– Кто?
– Это Скворцов, – ответил Коля.
Услышал голос старосты, Виктор на секунду растерялся, но затем вспомнил о ещё одной нерешённой проблеме. О таинственном человеке, который пытался достать его в реальности.
– Ты чего там? – спросил Коля.
– Сейчас, – отозвался Виктор и, с минуту провозившись со старыми тугими замками, отпер дверь.
– Витя! Я уж думал!
Виктор буквально втащил Колю из гулкого полумрака подъезда в тёплый свет прихожей, от чего студен растерялся.
– Не ори ты так! – прошипел Виктор и стал лихорадочно защёлкивать замки.
– Да там никого вроде бы нет, – будто оправдываясь, сказал Коля. – Я на всякий случай даже пару раз прошёлся по двору. Ну, знаешь, попытался увидеть, нет ли кого подозрительного на горизонте.
Коля сказал это с особо доверительным тоном, и на лице его показалось недовольство от того, что Витя проигнорировал его особую заботу и бдительность.
Когда Виктор покончил с дверью, староста повесил мокрое пальто и стал внимательно изучать однорукого хозяина квартиры. Виктор тоже посмотрел на Колю и невольно улыбнулся при виде его нелепого оранжевого шерстяного свитера, от которого курчавые рыжие волосы товарища казались совсем огненными. Колю тоже слегка смутили Викторовы треники и растянутая белая майка, ведь они, в отличие от костюма или рубашки, никак не скрывали его худобу, анерексичные ключицы, и впалую диафрагму.
– Ну, как ты? – спросил староста, преодолев оцепенение.
– Кажется, я знаю, кто за мной охотится.
Виктор поманил товарища в кухню.
– Ого! Прямо таки охотится? – с восторженным беспокойством спросил Коля.
– Да.
Не зная, что сказать, а что упустить, чтобы всё не прозвучало бредом, Виктор сперва предложил чай. Набирая в чайник воду несколько долгих секунд, он глядел в мокрое тёмное окно.
– Так ты расскажешь, что это за мужик к тебе приходил? – нетерпеливо спросил Коля, усевшись за пустой стол.
Виктор поставил чайник на плиту и только в этот миг вспомнил, что у него нет заварки.
– История может показаться длинной и сложной, – начал он, глядя на синие газовые огоньки. – Но тебе придётся выслушать, чтобы всё понять.
– Валяй, – Коля просиял комсомольской улыбкой. – Мы же не торопимся.
– Вообще-то, времени у нас не так и много, – Виктор повернулся к нему, и староста посерьёзнел. – У меня его практически нет, так что я буду говорить быстро, а ты, не перебивай и не делай скорых выводов прежде, чем я закончу.
Коля согласно кивнул.
– Всё началось в сентябре, – вновь заговорил Виктор. – Чтобы ты понял, в тот момент, когда я перестал ходить на занятия. Это связанно с моими снами…
– Я помню, – неожиданно произнёс Коля. – Мы ещё сидели в сквере, и ты рассказывал о том, что нашёл способ просыпаться во сне и взаимодействовать с другими людьми. Что-то вроде общего информационного поля, в котором мы все пребываем, когда спим. Что-то вроде того? Я ничего не путаю?
– Так ты всё помнишь?
– Конечно! Это же не так давно было.
А кажется, что прошли годы, подумал Виктор и продолжил.
– Но ты мне тогда не поверил, и это нормально – никто бы не поверил. Но теперь я пытаюсь рассказать тебе это снова и, надеюсь, что когда я глубже изучил этот мир, ты хотя бы перестанешь считать меня психом.
– Я не считаю тебя сумасшедшим, – Коля лукаво улыбнулся.
По глазам старосты и было видно, что он уже помышляет о звонке в дурдом, но обратного пути у Виктора не было. Ведь где-то там, за окном всё ещё мог рыскать убийца, подосланный Гуру.
– В мире снов я повстречал нескольких людей. Я сблизился с ними так крепко, как не сближался ни с кем никогда.
– То есть, ты намекаешь на то, что всё это время ты совсем не болел, а просто контактировал с кем-то из своих снов? – беспечные голубые глаза старосты, выпученные за толстыми линзами, округлились.
– Да, – спокойно ответил Виктор. – И среди этих людей я нашёл того, кто убил моего брата.
– И, по-твоему, этот некий человек из снов теперь и за тобой «охотится», – быстро догадался Коля.
– Возможно не он, а его люди, но суть от этого не меняется…
Староста вдруг показательно откашлялся и поднялся со стула.
– Вить, да у тебя же попросту депрессия, – в голосе Коли сквозило волнение. – Ты же просто изводишь себя! – он вдруг начал по-хозяйски обходить кухню, проверяя шкафы, забитые лишь пыльной посудой. – Как ты вообще живёшь? Чем ты питаешься? – Коля подошёл к плите, отключил конфорку под чайником и посмотрел на Виктора честным открытым взглядом. – Вить, не дури. Ты просто убит горем из-за брата, и сам себя довёл до депрессии. Я уверен – никто за тобой не охотится. Ты всё накручиваешь.
– А как же тот человек, что наведывался в институт? Ты ведь сам его видел и слышал, – веки под широко открытыми воспалёнными глазами Виктора подрагивали нервным тиком.
– Да мало ли кто это мог быть! Может тот мужик из ассоциации инвалидов, или из здравоохранения, или ещё кто!
Виктор горько ухмыльнулся.
– Только не обижайся, Вить, но посмотри, в кого ты превратился! Я говорю это, потому что ты мне друг, и я беспокоюсь…
Пока староста говорил, Виктор мысленно унёсся в прошлое. Маленькая квартира, за окном дождь, мать говорит Артуру эти же самые слова: «В кого ты превращаешься?». На её глазах слёзы, а в руках она сжимает упаковки каких-то таблеток и маленькие бумажные свёртки с сухой зелёной травой, которые только что нашла в куртке сына. Артур «посылает» её, хотя в бессвязной мычащей речи это трудно понять. А Виктор сидит на койке напротив, прячется за книгой, поглядывая, как обдолбанный брат пускает слюни в подушку.
– Отец… Я видел его лицо, Вить…
– А ведь тут ты прав, – тихо произнёс Виктор, возвращаясь в реальность. – Может я и правда стал… Психом? Торчком? – он посмотрел в глаза Коли и тепло улыбнулся. – Я рад, что ты здесь, дружище, даже не смотря на то, что считаешь меня конченным.
– Я ничего такого не говорил, – уверенно заявил староста. – Я сказал, что с тобой…
– Не важно, что со мной, – мягко перебил его Виктор. – Сейчас важно только одно, – он вышел в коридор и махнул старосте, чтобы тот шёл за ним. – Одному человеку, очень близкому для меня человеку грозит опасность.
– Дай угадаю, – Коля вошёл в спальню за хозяином и с опаской оглядел «вампирское логово». – Это всё происки «убийцы твоего брата»?
– Да, – Виктор присел на кровать. – Всё, что тебе следует знать – это страшный и очень сильный человек. Я сделал так, что на какое-то время он переключит своё внимание на неё, но я не могу рисковать и сидеть, сложа руки. Я должен защитить её. И мне нужна твоя помощь.
Староста с изумлением таращился на раскиданные по полу простыни, затем нерешительно спросил:
– И что же я должен делать?
– Я прошу, чтобы ты просто оставался здесь и охранял моё тело.
Коля скептически посмотрел на однорукого «безумца» и, казалось, хотел что-то сказать, но Виктор опередил его.
– Коля, я знаю, что мы не друзья, – торопливо, но тихо, сказал он. – Знаю, кем ты меня считаешь, знаю, что жалеешь о том, что пришёл сюда. Я и сам жалею, что втянул тебя в это. И всё же, я рад, что ты здесь. И я благодарен, что ты меня выслушал, – он улыбнулся, насколько мог, и внезапно в глазах старосты всё же сверкнуло что-то от сноходца –любопытство и вера в нечто непознанное. – Ты можешь уйти, если хочешь, но если ты веришь мне, ну хоть чуть-чуть, веришь хотя бы в то, что для меня это важно, как ни что другое, я прошу только об одном: побудь здесь до утра и стереги моё тело, пока я не вернусь.
Виктор помолчал, затем словно опомнился, упал на четвереньки, достал из-под вороха простыней молоток и, поднявшись, всучил его Коле. Тот внимательно оглядел оружие, вероятно, выискивая следы крови, но тот был лишь слегка осквернён ржавчиной.
– Я сейчас лягу и уйду в мир снов, – проговорил Виктор. – Прошу тебя, не шуми, пока не вернусь, и будь начеку. Если кто-то постучится, сразу буди. Но только в этом случае! Слышишь? – он пристально смотрел на Колю и тот часто закивал – растерянный очкарик со «смертоносным» оружием. – Буди, только если точно будешь уверен, что кто-то пытается вломиться. И да, вот ещё. Если этот человек попытается говорить с тобой – не отвечай! Затаись! И не вздумай отпирать дверь, кем бы он ни представился. Понял?
В глазах старосты всё ещё ютились сомнения, и всё же он послушно кивнул.
– А чтобы ты не скучал, – Виктор метнулся к столу, взял свой недописанный дневник сноходца и отдал его Коле.
– Что это?
– Моя карта снов. То есть – дневник. Здесь я записывал всё о мире снов с самого начала.
Коля взвесил записи и скорчил одобрительную гримасу:
– Не мало. Почти как энциклопедия.
– Здесь не только мои наблюдения, но и весь мой путь с самого пробуждения. Там же ты найдёшь всё о человеке с бакенбардами – убийце моего брата. Его зовут Гуру. В общем, почитай, и ты всё поймёшь, – внезапно в груди что-то колыхнулось, и Виктору сделалось непреодолимо тоскливо глядеть на дневник Ньютона в чужих руках, словно только что он навсегда утратил ещё одну часть себя.