Марк Йерго
Хочу сны. Игра уравнителей
II
Глава 16. Догонялки
Ньютон, Гуру и Хосе пересекали узкие улицы, занесённые песком. Они проносились ветром мимо заброшенных хижин, напоминавших огромные раковины улиток. Телепортироваться в эпицентр локации было невозможно. По словам учителя, хранители, стерегущие артефакт, моментально почувствуют всплеск энергии, распознают присутствие сноходцев и атакуют их раньше, чем завершится прыжок.
Оконца домиков-ракушек были разбитыми или грязными до непроглядности. Между постройками узнавались гигантские окаменевшие растения, похожие на огромные фиолетово-зелёные грибы с единой могучей ножкой, шляпкой и множеством побочных побегов. Некоторые грибы оплели дома, будто щупальца и даже вросли в глиняные стены. Высоко над деревушкой, скрывая небо и солнце, застыло облако песчаной бури. Оно было совсем неподвижным, словно время здесь замерло. В густом тяжёлом воздухе, сквозь который сноходцы с трудом пробирались, царило таинственное запустение.
Ньютон настороженно осматривался и мысленно спросил у Гуру:
«– Я чувствую, что это место очень древнее».
«– Так и есть», – ответил учитель.
«– Где же хранители?»
«– Когда кто-то находит артефакт, хранители чувствуют это и стягиваются к нему, чтобы защитить. Кстати, это один из способов понять, что ты нашёл то, что нужно», – Гуру усмехнулся. – «Не самый надёжный способ, конечно. Не успеешь порадоваться, как они тебя поглотят. Поэтому идёшь за артефактом, а сам держишь в уме несколько вариантов отступления. Только не переусердствуй. Будешь постоянно прокручивать их в голове, хранители быстренько считают твои мысли и устроят засаду».
«– Они сейчас в центре локации?»
«– Они уже ждут нас там», – на этот раз учитель обратился к обоим ученикам. – «Знают ведь, что если кто-то попытался украсть артефакт один раз, то этот же кто-то обязательно вернётся за ним. Особенно, если речь идёт обо мне», – учитель пребывал явно в боевом расположении духа. – «Поэтому они не станут рисковать и разбредаться по локации. Теперь у них в центре что-то вроде улья. Скоро сами всё увидите».
Хосе молчал с самого прибытия в локацию Биаса. Ньютон чувствовал его страх, хоть малыш и пытался скрыть его предельным вниманием к беспорядочным рядам домиков.
«– Нам туда», – скомандовал Гуру, и они свернули к каменной башне, показавшейся над «улитками».
Башня возвышалась над остальными постройками всего на несколько метров и стояла в центре широкой каменной площади, которая когда-то могла быть рынком или местом городских собраний. Фундаментом из чёрного камня башня врастала в землю. К воротам с поднятыми решётками вели избитые ступени, занесённые песком. У входа сноходцы приняли свой обычный облик.
Гуру был одет в короткую шинель, в которой он выглядел ещё выше и больше, а шею обвивал бурый платок – в цвет бакенбард. Хосе тоже облачился в шинель, подражая учителю. На Ньютоне же была старая добротная штормовка из грубой выцветшей ткани.
Сноходцы переглянулись и вошли внутрь башни.
Строение оказалось полым. Свет проникал через бойницы, освещая ступени массивной винтовой лестницы, ведущей наверх, к шестиугольному балкону, оплетающему башню.
Аня ждала наверху. Увидев её со спины, Ньютон не смог сдержать улыбку. Он надеялся, что этот поход как-то поможет им помириться. Но, обернувшись, Аня только смерила его ледяным взглядом и равнодушно отвернулась. Она облокотилась на бортик балкона и смотрела куда-то вдаль. На ней, как и на остальных сноходцах, были штаны защитного цвета и высокие сапоги на шнуровке. Полы приталенного плаща едва доставали до колен. Тугая коса непривычно скрывалась под высоким воротником.
Хосе и Гуру поздоровались с ней.
– Вы медленнее черепах, – вместо ответных любезностей произнесла Аня. – Я уже собиралась уходить.
– Ну, как там мой осинник? – Гуру вышел на балкон и встал рядом с Аней.
– Всё готовится к встрече со своим разорителем.
Ньютон и Хосе тоже вышли к каменному ограждению, и перед ними раскинулась панорама улиточного городка, заросшего деревьями-грибами, над которыми возвышались редкие одинаковые башни. И сразу же они увидели его: чёрный улей.
– Страшно? – шёпотом спросил Ньютон у Хосе.
– Нет, – сглотнув, прошептал тот.
– И мне страшно…
В нескольких кварталах от площади, где-то между домами, кишела отвратительная чёрная масса, похожая на огромный грязевой сгусток. Она переливалась, плевала на дома чёрной жижей, затем подбирала эти плевки и вновь жадно проглатывала их. И хотя тьма пожирала саму себя беззвучно, Ньютону казалось, будто он слышит, как из её невидимой пасти доносится глухой гул и шёпот тысячи голосов. В этот момент внутри него самого всё застонало и спряталось по углам подсознания, так что Ньютон почувствовал, как под защитной штормовкой вздыбились волоски по всему телу.
– Хосе, Ньютон!
Они оба вздрогнули от голоса Гуру и повернулись.
– Не бойтесь, ребята, – произнёс наставник. – Эта ерунда только выглядит страшной. Давайте, подойдите ближе!
Ученики подошли к наставнику, и все сноходцы образовали тесный круг.
– Ньютон, вы с Аней идёте к улью, – скомандовал Гуру, и Ньютон послушно кивнул, Аня же казалась равнодушной. – Как только подберётесь к артефакту, разделите его поровну. Хватайте каждый по части и разбегайтесь в разные стороны. Бегите как можно дальше и быстрее. Когда обе части артефакта выйдут за границы эпицентра, все мы провалимся в Эдем, куда хранителям путь закрыт, так что они перестанут быть проблемой. Затем возвращайтесь сюда, и мы отправимся домой. И ещё раз, – Гуру понизил голос и всмотрелся в глаза Ньютону. – Бегите без оглядки и не останавливайтесь. Всё ясно?
– Ясно, – с усмешкой ответила Аня. – Всё как всегда. Кому-то гнёзда ворошить, а кому-то медок доставать, верно? – она подмигнула Гуру. – Может, хоть отвлечёте их с Хосе?
– Нам ни к чему лишние риски, – ответил учитель, чем вызвал на лице Хосе недовольную гримасу, а затем с неожиданной настороженностью спросил у Ани. – Твои чары ведь всё ещё при тебе?
– Не знаю, с последней охоты прошло много времени, – Аня пожала плечами и мечтательно взглянула в рыжее мутное небо. – Кто знает, вдруг они меня покинули.
Ньютон смотрел то на Гуру, то на Аню, ничего не понимая.
– В любом случае, – сухо произнёс Гуру. – Если что-то пойдёт не так, мы будем рядом. Прикроем вас. А когда всё закончится, встретимся здесь.
– Маэстро, – зло зашипел малыш, и все склонили головы, чтобы видеть его смуглое лицо, полное нетерпения и несогласия. – Я тоже хочу пойти с ними!
– Нет, – отрезал Гуру. – Мы будем их прикрывать.
Аня одарила малыша сочувственной улыбкой. Ньютон только виновато поджал губы.
– Но, маэстро! Дайте мне шанс!
– Я всё сказал.
Хосе нервно шаркнул ботинком по пыльному камню, тихо выругался, и вышел из круга. Глава Ордена посмотрел на Аню с Ньютоном и произнёс:
– Если готовы – выступайте.
* * *
Аня и Ньютон шли по узким улицам и переулкам, заваленным давно разорёнными соломенными корзинами, глиняными горшками и прочим доисторическим мусором, в котором изредка угадывались обломки стрел и мечей. На месте некоторых домов-улиток остались одни руины.
– Оберег Ордена? – неожиданно спросила Аня и покосилась на брошь, которую Ньютон приколол к нагрудному карману штормовки.
– Да. Гуру дал. Он сказал, что это его изобретение, – Ньютон посмотрел на красный камень, окаймлённый золотом. – В камне часть его собственной энергии. Он как маячок. Если одному из членов Ордена будет грозить беда, остальные узнают об этом, где бы они ни были, и с помощью оберегов смогут выяснить его местонахождение, – Ньютон опомнился и посмотрел на Аню. – Ну, ты сама всё знаешь. У тебя ведь тоже такой есть?
– Был когда-то.
– А где он теперь?
– Где-то, – Аня улыбнулась, и лишь пройдя несколько домов объяснила. – Давно его не видела. Потеряла, наверное.
Ньютон искренне удивился такой рассеянности.
– Я не люблю яркие украшения, – снова заговорила Аня. – Особенно не люблю обвешивать ими себя, как новогоднюю ёлку.
От её слов Ньютон почувствовал, как кровь приливает у ушам. Ему захотелось сорвать оберег с груди и спрятать в кармане, но он лишь нахмурился.
– Мне казалось, – заговорил он серьёзно. – Это должно объединять членов Ордена.
– Думаешь, какая-то брошь может объединить людей? – усмехнулась Аня.
– Я не… – Ньютон обиженно взглянул на неё. – Я имел в виду, что это знак того, что у нас общая цель, общие…
Заметив на лице девушки хитрую улыбку озорного ребёнка, он замолчал, а затем спросил:
– Ты просто дразнишь меня, да?
– Ну, нет, – с притворной серьёзностью протянула девушка. – Что ты…
– Вижу, что дразнишь. Но зачем?
– Пытаюсь отвлечь тебя.
– От чего?
– От хмурых мыслей.
– С чего ты взяла, что у меня хмурые мысли?
– Потому что ты сам хмурый!
– Ну и что? Какая тебе разница: хмурый я или нет? – вспылил Ньютон.
– Мне, может, и никакой, – Аня посмотрела вперёд и заговорила серьёзнее. – А вот хранителям не всё равно, о чём ты там хмуришься. Почувствуют твой страх и нам конец. Не успеем и близко подобраться к артефакту, как нам крылышки поджарят.
– И вовсе я не боюсь, – чуть погодя, почти уверенный в собственной силе самоконтроля, сказал Ньютон.
– Хорошо, раз так, – примирительно ответила девушка.
Ньютон поглядывал на Аню и, наконец, спросил:
– Почему бы тебе не признаться Гуру, что ты потеряла оберег?
– Чего? – Аня прыснула от изумления и тихо засмеялась. – Признаться?
– Ну да, – тихо и серьёзно произнёс Ньютон. – Все что-то теряют, чего уж тут стыдиться? У него у самого в бункере такой бардак, – попытался он пошутить. – Вечно он всё ищет по полчаса! Скажи, что потеряла оберег. Он даст другой, я уверен. У него их целая куча в сейфе, я сам видел.
Внезапная задумчивость нависла на Анином лице, крадя улыбку.
– Я не боюсь говорить Гуру, что потеряла его брошь. Просто мне она ни к чему, я ведь уже объяснила. К тому же… – девушка помедлила. – Не очень хочется носить оберег принадлежавший кому-то, кто нынче мёртв.
Ньютон с суеверной настороженностью посмотрел на свою брошь и погладил пальцем потёртости.
– Но это ведь не просто украшение, – он старался говорить рассудительно. – Это помогает всем членам Ордена вовремя прийти друг к другу на выручку
– Всем членам Ордена? – Аня хмыкнула. – А ты в курсе, что до недавнего времени в Ордене были только Гуру и я? Так скажи, зачем эта хитрая система взаимовыручки, когда в Ордене всего два человека, один из которых вечно торчит в своём бункере, а второй не выходит из комнаты? И оба не горят желанием видеть друг друга, и оба знают, где друг друга найти. Так скажи, зачем мне этот глупый оберег?
Ньютон оставил брошь в покое и посмотрел вперёд, на немую заброшенную улицу.
– А мне казалось, вы достаточно близки, – равнодушно выдохнул Ньютон.
На это Аня не произнесла ни слова. Поэтому через несколько шагов Ньютон тихо заговорил вновь:
– Я всё знаю. Знаю, чьи обереги лежат в сейфе Гуру…
Чёрные ресницы чуть прикрыли холодные глаза Ани, над переносицей возникли напряжённые тени, плотно сомкнутые губы чуть подались вперёд.
– Гуру сказал мне, – продолжал Ньютон. – Сказал, что это была его вина. Может, тебе кажется, что он не сожалеет, но он сожалеет и… В общем, он сожалеет.
Перед ними пролетела соломенная крышка от корзины, и ветер зашвырнул её в переулок.
– Это он тебе сказал? – спросила Аня. – О чувстве вины.
– Нет. Он ничего такого напрямую не говорил, но…
– Тогда с чего ты это взял?
– Это очевидно, – их взгляды встретились. – Есть некоторые вещи, о которых вслух просто не скажешь. Но этого и не нужно, потому что они и так очевидны… Гуру – лидер. А лидер должен идти к цели и вести остальных, несмотря на потери и ошибки.
– Ньютон, не обижайся, но ты слишком наивен. Ты не знаешь, что он за человек.
– Может быть… Но я точно знаю, что человек, которому было бы плевать на остальных, не хранил бы фотографию погибших товарищей.
– Фотографию? – в глазах Ани что-то сверкнуло.
– Да. Он иногда забывает убрать её со стола. На ней он, ещё пять-шесть мужчин, четыре девушки и среди них – ты. А за вами – Вавилонская башня.
Аня предалась воспоминанию, и её взгляд будто провалился в то время, когда её друзья были живы, всесильны, и их улыбки сияли так же, как солнце в её комнате.
– Я помню тот день, – прошептала она и замерла.
Ньютон тоже остановился чуть впереди неё и обернулся.
– Может, ты и разочаровалась в Гуру, – заговорил он. – Может, ты считала, что Ордена больше нет, раз остались только вы вдвоём… но теперь в Ордене и я, и Хосе, и будут другие, – он слегка улыбнулся. – Все ошибаются и разочаровываются, и в этом нет конца света. Можно до конца жизни копить обиды и сидеть взаперти, а можно идти дальше.
Анино лицо оставалось неизменно отчуждённым, и два синих айсберга её зрачков выглядели неприступными. Тогда улыбка исчезла и с лица Ньютона. Он отвернулся и в одиночестве зашагал к «улиткам», за которыми уже виднелась чёрная масса.
Ньютон выдохнул, стараясь очистить разум от посторонних мыслей. Он спокойным шагом приближался к пожирающему самого себя чёрному улью. Высоко над домами тьма плевалась струями, те зависали в воздухе на долю секунды, а затем вновь стягивались к центру. Шёпот на неизвестном никому языке усиливался и приобретал отчётливый плещущийся звук, в глубине которого стучала дробь миллионов испуганных сердец.
Ньютон прошёл между двух разрушенных хижин и, оказавшись перед ульем, увидел в центре массы одинокий полуразрушенный домик, стоящий на пустыре, поросшем сухой травой. Жирная бесплотная масса извивалась, шипела, окутывая руины «улитки». Чернота затмевала и без того неяркое из-за песчаной бури освещение. Всё погружалось в сумрак.
Под ногами Ньютона проходила граница света и тени. Стоя на светлой стороне, он несколько раз глубоко вздохнул и повторил про себя слова Гуру: «Только кажется страшным». Затем сжал кулаки, оторвал ногу от земли, и едва ли не переступил черту, как прямо перед ним, из травы, залитой тенью, выросли два хранителя.
Безликие головы, вросшие в плечи. Распахнутые изогнутые глазницы впивались в «нарушителя покоя» мраком. Из разорванных ртов доносилось сухое замогильное рычание, от которого у Ньютона задрожали поджилки. Размашистые бескостные лапы-ветви с десятками тонких пальцев потянулись к сноходцу.
– Чёртовы твари! – отчаянно и с безысходной злобой выпалил он, когда за двумя стражами из улья стали выходить и другие.
– А вот и нет, – раздался за спиной неожиданно спокойный голос Ани.
Ньютон не обернулся, боясь потерять бдительность и попасть под атаку гигантских, втрое больше него самого, созданий. Девушка обошла его и встала рядом. Она так же смотрела на хранителей, задрав голову, но в её глазах не было ни намёка на страх или беспокойство.
– Дай мне руку, – прошептала она, и Ньютон почувствовал, как её тёплая ладонь коснулась его собственной, и их пальцы сплелись.
Ньютон ощутил, как нечто лёгкое, совершенно бесплотное, но живое и умиротворяющее медленно поползло по его руке, проникая дальше и глубже по тонкому телу. Он догадался, что это часть Аниной энергии, однако по-прежнему не отводил взгляда от хранителей.
– Они тебя не тронут, – уверенно произнесла Аня, нежно гладя его запястье большим пальцем. – Посмотри на них внимательно, – шепнула она Ньютону на ухо, и он почувствовал её призрачное дыхание. – Что ты видишь? Почему ты их боишься?
– Они огромные, – с дрожащим дыханием вымолвил он.
– Деревья тоже бывают огромными, но разве ты боишься деревьев?
– Нет, – шёпотом ответил Ньютон и добавил. – Их тела, они такие… непостоянные, будто каждая часть тела живёт своей жизнью…
– Амёбы тоже постоянно меняют форму, однако они не причиняют тебе вреда, верно?
– Я вижу… – Ньютон попытался сказать, но горло его сжалось невидимой хваткой страха.
Хранители зашипели, и в их пастях Ньютон увидел самого себя. Точнее, это был Виктор, захлёбывающийся и тонущий во тьме.
– Вижу…
– Не важно, что ты видишь, – вновь послышался мягкий голос Ани. – Ты ведь знаешь, что этого нет. Они просто дразнят тебя, как дети порой дразнят друг друга. Разве это так страшно?
Слова Ани, её мягкий шёпот, тепло её руки и дыхания подействовали, как заклинание, и Ньютон почувствовал, что паника отступает. Хранители начали уменьшаться в размерах, голоса их стали стихать, а руки-ветви милосердно опустились.
– Чем больше ты боишься, тем больше и они, – сказала Аня. – Но на деле, они даже злиться не умеют. Взгляни в их глаза.
Ньютон посмотрел в неровные, как порез, глазницы и впервые увидел в них едва различимые силуэты, похожие на выцветшие человеческие зрачки. Они, будто затерянные в темноте, метались из стороны в сторону.
– У них глаза арлекинов, – произнесла Аня, и её лицо украсила грустная улыбка. – Разве может быть кто-то печальнее и беспомощнее плаксы арлекина?
Ньютон отрицательно качнул головой, чувствуя, как страх покидает его безвозвратно.
– Идём, – сказала Аня.
Ньютон пошёл прямо на стражей, и те отступили, освобождая путь в улей. Аня шагала позади. Он не отпускал её руку. Тяжёлая тьма поглощала их обоих. В ней сноходцы не могли различить собственных ног. Бесплотные тени хранителей всё расступались пред ними, создавая живой проход. Ньютон не верил своим глазам, Аня же только улыбалась. Казалось, чтобы разогнать этот мрак, сотканный из всечеловеческого страха, не хватило бы света всех небесных светил. Однако Аниной улыбки было достаточно.
– Так вот о каком таланте говорил Гуру, – прошептал Ньютон, когда Аня вышла из-за его спины и поравнялась с ним.
Но девушка его не услышала. Теперь она сосредоточенно смотрела лишь перед собой.
Во тьме показались руины дома. В радиусе метра от него трава была вырвана, песок выметен – всё вычистил чёрный вихрь. Под ногами угадывались обломки кирпича, битая керамическая посуда, детали мебели, вдавленные в сухую землю.
– Думаю, нам туда, – прошептала Аня.
Ньютон кивнул, отпустил её и, обойдя уцелевшую часть строения, вгляделся внутрь руин.
«Улитка» была пробита изнутри с частью стены, куском крыши и фундамента. В этом месте дощатый пол провалился под землю, образовав земляной разлом глубиной в пару метров. На дне покоился книжный стеллаж, обломки мебели и каменные обломки. Ньютон поднял взгляд от пропасти, и сквозь пыль разглядел внутри хижины кровать, забитые окна, разорённые сундуки и разбросанные по полу книги, одна из которых сразу же привлекла его внимание. Толстая рукопись лежала раскрытой, демонстрируя несколько торчащих вверх страниц с обожжёнными краями.
– Я нашёл, – сказал Ньютон, смерил взглядом ширину разлома, отделявшего их от деревянного пола, и обернулся к Ане. – Я пойду первым.
Аня прижалась щекой к его плечу и выглянула вперёд, чтобы лучше рассмотреть. Вокруг, по-прежнему молча, словно оглушённые и ничего не замечающие стояли хранители.
– Так я вытащу тебя, если что, – объяснил он и приготовился к прыжку.
Стражи вмиг всколыхнулись и завертели головами, словно почувствовали некоторое колебание в сознании сноходца.
Ньютон взял разбег в три шага и прыгнул внутрь дома, закрывая лицо руками от пыли. Перелетев через разлом, он приземлился на грубый изъеденный молью ковёр, восстановил равновесие и обернулся к Ане.
Среди хранителей она выглядела беспомощным белым пёрышком, упавшим на гору угля. Но девушка уверенно перепрыгнула разлом, даже не потеряв равновесия.
– Думаю, это оно, – Ньютон шагнул к книгам на полу, маня Аню за собой, и оба присели у дневника. – Гуру вырезал страницы отсюда, – он указал на недостающие листы.
Аня кивнула и посмотрела ему в глаза:
– Как только разделим артефакт, я уже ничем не смогу помочь, – предупредила она. – Так что делаем, как сказал Гуру. Делим артефакт и разбегаемся. Так больше шансов на успех. Эта песчаная деревня – лабиринт. Чтобы оторваться от стражей, придётся пробиваться сквозь дома и постройки, изменяя локацию. Но, будь готов к тому, что артефакт будет тормозить тебя.
– Как это «тормозить»? – забеспокоился Ньютон.
– Это почти что материя, – Аня кивнула на дневник. – Пока ты соприкасаешься с ним, энергия локации будет поддаваться с трудом, но всё же будет.
В следующую секунду в её руке возник охотничий нож с длинным и тонким заточенным лезвием.
– Готов? – спросила Аня.
Ньютон кивнул, нервно облизнул губы и приготовился схватить свою часть артефакта.
– На счёт три. Раз, два…
Едва последняя цифра слетела с губ Ани, как её поднятая над артефактом рука в мгновение ока опустилась, и лезвие с хрустом прошло сквозь старые страницы и переплёт. Половина дневника оказалась в руках Ньютона.
Внезапно весь улей оглушительно заревел. Хранители закружились вокруг дома бешеным хороводом, и сквозь оцепенение, Ньютон с трудом расслышал кричащую ему прямо в лицо Аню:
– Беги! Ну же! Не стой!
Аня схватила свою половину артефакта и рванула к стене. Ньютон бросился в противоположную сторону и прыгнул прямо на стену. Та рассыпалась на долю секунды позже, чем он рассчитывал, так что, прежде чем вывалиться наружу, он больно ударился плечом и оцарапал лицо.
На мгновение глаза ослепил свет. Ньютон зацепился ногой за фундамент и упал ничком. Сверху донёсся нарастающий свист. Он перевернулся на спину и увидел в небе огромный чёрный шар, летящий прямо на останки «улитки».
Ньютон подскочил на ноги, отбежал в сторону, в то время как сконцентрированная в подобии астероида масса с грохотом вдавила остатки дома в землю. Ударная волна бросила в лицо песок и щепки.
Когда эхо удара откатилось вдаль, Ньютон убрал руки от лица и увидел столб бурого дыма, поднимающегося из образовавшегося кратера. На голову всё ещё сыпал песчаный дождь.
Ноги сами рванули было в сторону, но Ньютон замер от внезапно возникшей мысли: Успела ли Аня убежать? Он осторожно шагнул к дыму, чтобы проверить, но в этот же момент из кратера стали выплёскиваться густые тени, из которых один за другим вырастали хранители.
Ньютон бросился бежать.
Крепко сжимая в руке артефакт, он без оглядки нёсся по переулкам, разбивал стены взглядом, пробегал заброшенные жилища насквозь. Стены зарастали за его спиной, но через миг вновь разрушались от ударов преследующей его живой чёрной массы уже безвозвратно. Тьма подхватывала обломки, перемалывала и неслась дальше, заполняя улицы грязевым потоком.
Ньютон обернулся. Хранители стягивались в клин. Их лица дрожали в небывалом оскале, лапы обретали когти. Затем около десяти ведущих стражей начали бросаться друг на друга, сливаться воедино, порождая одного огромного хранителя. Гигант заревел, вознёсся выше башен и домов, заслонил собой солнце, затем вскинул титаническую лапу и обрушил вниз.
Ньютон чудом успел отскочить, но безобразная лапа обрушилась прямо перед ним, преграждая путь, так кто пришлось резко нырнуть в переулок слева.
Сноходец попытался взлететь, но энергия вокруг оказалась настолько плотной, что даже блокировала его собственную. Всё, что он смог – подняться на метр от земли и упасть на ноги, чтобы продолжить бег.
Хранители перекрывали путь, заставляя его бежать по кругу так, чтобы он не покинул центра локации. Ньютон попытался вернуться к прежнему направлению, свернув в арку между двумя каменными грибами, но хранители выскочили ему навстречу.
Ноги жгло от боли. Казалось, никогда в жизни Ньютон не бегал так быстро, но тьма всё равно настигала. Оставалось одно – сделать что-то неожиданное, как учил Гуру. Сверхусилие.
Ньютон затормозил, разрывая подошвой землю. Затем повернулся лицом к чёрной орде и силой мысли заставил вырасти из земли скалистую стену.
Он сжимал свободный кулак до онемения, хрипел и не заметил, как из носа пошла кровь. Огромная длинная стена росла, разрушая всё на своём пути и ограждая своего создателя от чёрного полчища. Едва передвигая горящими от боли ногами, Ньютон пробирался вдоль стены в прежнем направлении и постепенно перешёл на бег.
Лишь несколько секунд стена защищала его от теней и их шипения, глухо доносящегося с другой стороны, но внезапно с вершины, по скалистым неровностям полилось чёрное. Хранители переваливались через препятствие, разбивались о каменную кладку тротуара, вновь вырастали и быстро настигали беглеца, дыша ему в затылок.
Вырвавшись из душно заставленной улочки, Ньютон увидел впереди холмистую равнину и целый лес из грибоподобных деревьев за ней. Он рванул к лесу, оставляя позади больше не растущую стену и, вместе с предчувствием изнеможения, в голове застучала предательская мысль: обе части артефакта должны покинуть центр локации, чтобы хранители остановились. И если Аня не успела покинуть руины, или если её поглотили хранители, значит, как бы далеко не убежал Ньютон, они рано или поздно настигнут и его. Отличный план, маэстро.
Ему захотелось бросить артефакт и телепортироваться отсюда куда подальше, пока на то ещё оставались силы. Тогда в голову пришла следующая мысль: Но если Аня всё ещё в эпицентре, то своим бегством я брошу её здесь на растерзание этих тварей.
Ньютон как можно крепче сжал артефакт, и, сквозь напряжение, рвущее ноги и лёгкие, взвыл, заставляя вздыбиться почву под ногами. Крошечный островок земли поднял его в воздух. Сноходец наклонился вперёд и мысленно, с огромной силой, швырнул островок земли, на котором он стоял, далеко вперёд, к лесу. Воздух хлынул в лицо. Ньютон с трудом удержал равновесие на рассыпающейся под подошвой земле. Через секунду он слетел вниз между деревьев. Ком земли разбился о гигантский гриб неподалёку. По глазам больно ударила россыпь грунта.
Ньютон поднялся на четвереньки, тяжело дыша от боли в спине. Чёрная стая во главе с великаном накрыла равнину и была всего в сотне метров от леса. Ньютон хотел подняться, но ноги подвели. Тогда он пополз, но вдруг обессиленно припал к мягкой тёплой траве.
И в следующую же секунду стая будто наткнулась на невидимую преграду и замерла. Над долиной стихло.
Ньютон слышал только глухие удары пульса в ушах, оглядывая массу хранителей, в которой были и великаны, и привычные стражи, и уродливые, слипшиеся друг с другом, точно сиамские близнецы. Их оскалы парализовало. Внезапно поднялся ветер, и застывшие в небе песчаные тучи вдруг ожили и тронулись с места. Далеко в деревне что-то ухнуло и эхом разнеслось повсюду вместе с невидимой волной, от которой давно окаменевшие деревья колыхнулись, сбросили серую пыль, вновь зеленея, и, казалось, даже застонали на ветру, как после долгого сна.
Серые в солнечном свете хранители попятились назад – туда, откуда пришли, и внезапно с их головами начало происходить что-то странное – они запрокидывались назад так сильно, что тела изгибались в неестественных мучительных позах. Над ордой поднялся тонкий скулёж, будто тени обрели плоть и кости, и боялись, что ещё немного, и их спины переломятся. Но вместо этого хранители стали выворачиваться наизнанку, начиная с ртов, и гаснуть как чёрные свечи, исчезая в собственной тьме. Когда скулёж стих, осталась лишь полупрозрачная тень от уходящей вдаль песчаной бури. А ещё через секунду, когда её унесло свежим ветром, на голубом небе возникло яркое солнце, в свете которого показалась стая белых птиц.