Марк Йерго
Хочу сны. Игра уравнителей
Ньютон прислонился щекой к её чёрным волосам, пахнущим лесом и слегка сосновой корой.
– Потому же, почему я стал сноходцем, – не совсем искренне ответил он. – Просто хотелось побывать там, где не был раньше и увидеть что-то новое.
Аня смотрела на башню, и Ньютон чувствовал, как постройка оживает в её представлении, превращаясь из несуразного сооружения в причудливый замок чего-то важного, созданного из сожалений и надежд, из воспоминаний о прошлом и мечтаний о будущем.
– Но почему над всем этим водонапорная башня? – наконец, спросила девушка. – По-моему, очень странно, учитывая, как ты боишься воды.
– Водонапорка пустая, – с улыбкой признался Ньютон. – В ней нет ни капли воды. Ещё она внутри больше, чем кажется снаружи. У меня там оборудована библиотека и обсерватория под самой крышей.
– Насмешка над своей фобией, значит?
Ньютон в очередной раз хотел заверить, что никакой фобии у него нет, но почему-то теперь ему не хотелось ломать комедию, и он тихо ответил: «Именно так», надеясь закрыть тему.
Они ещё постояли какое-то время в молчании, нарушаемом лишь пением вечерних сверчков, а затем девушка поманила его назад, к площадке со старым фонтаном.
Когда они проходили мимо ангелов навстречу оранжевому предзакатному небу, Аня остановилась и повернулась к светлому ангелу.
– Подожди ещё немного, – сказала она ему, а затем посмотрела на тёмного. – А ты не грусти.
Ньютон улыбнулся. Аня тоже улыбнулась, встретившись с ним взглядом. Затем они вновь крепко взялись за руки и не спеша зашагали дальше, предоставляя ангелам стеречь покой прошлого.
Глава 32. Признание
Ожидая по нескольку часов в день на холмах полигона прыжков, часто заглядывая в бункер, Ньютон пытался понять, на что именно он надеется. На то, что Корвич явится и откроет обещанную правду, или на то, что член Лиги Весов вообще не появится, и что каждое слово пленника окажется трусливой ложью, уловками и клеветой. В этом случае, всё останется как прежде, и Гуру вернётся, и с ним Хосе.
– Эй, гринго!
Ньютон улыбался, представляя, как малыш будет задираться при встрече, а он будет готов колотить его за то беспокойство, что ему пришлось вынести за время его отсутствия. Он готов будет слушать неделями чепуху и болтовню этого чертёнка, только бы сейчас, только бы прямо сейчас знать, что с ним всё в порядке.
Ньютону нравилось мечтать о том, чтобы даже самые страшные опасения насчёт учителя оказались нелепицей.
– Ну, что, готовы к новым приключениям, лодыри? – спросит их как всегда недовольный Гуру.
И они вновь отправятся на охоту за артефактами. И никакие Лиги, никакие хранители им не смогут противостоять. Потому что они отыщут новых сноходцев, и будут искать ответы, лазейки, закладывать фундамент будущего, в котором тонкий мир сна и грубый материальный станут единым целым.
У них ведь есть цель. У Ньютона есть цель.
Ему нравилось представлять будущее, где людей окутает единое информационное пространство, в котором они смогут делиться друг с другом не только знаниями, но и опытом. Смогут свободно перемещаться в любую точку мира, и правительства со своими неидеальными режимами падут за ненадобностью. Падут языковые барьеры и границы. Человечество избавится от алчности – матери всех пороков, а значит и от войн, голода, эпидемий. Люди будут смотреть друг другу в глаза, проходя мимо, а не впиваться ими в асфальт, ведь им нечего будет друг от друга скрывать. А в далёкой перспективе, все люди так близко познают друг друга на всех уровнях существования, что станут единым могучим организмом с единым разумом, в котором будет жить память о далёких предках: Гуру, Ньютоне, Ане, Хосе и других.
Ньютона воодушевляли эти планы, пусть они и походили больше на мечты. И чтобы там не говорил проклятый Корвич, цель Ордена – это не просто заразное безумие одного человека. Это мечта. Настоящая мечта. Мечта самого Ньютона. Но эти же мысли заставляли его стыдиться своих сомнений насчёт учителя. Что я вытворяю? Почему продолжаю искать подвох? Неужели слова человека, который дважды пытался меня убить, стоят дороже слов человека великого, того, кто помог мне встать на ноги в этом мире? Почему я не могу просто сидеть и ждать его возвращения, не выискивая подвоха?
На самом деле ответ на все эти вопросы крылся на самой поверхности Ньютоновой души и был донельзя банален. Просто он никогда не доверял никому до конца. Даже рядом с матерью и братом он всегда был один, благодаря чему быстро повзрослел и взрастил в себе качество полагаться только на внутренние инстинкты и внутренний голос. Привычка, которая может выработаться, лишь если человек хотя бы однажды был всеми гоним и какое-то время жил в шкуре жертвы. Качество, без которого невозможно пробудиться.
Кого я обманываю? – мысленно смеялся он сам над собой. – Пробудился бы я без его помощи? Пробудился бы, если бы он не умер? Если бы не амфетамины, которые он мне оставил? Всё это Ньютон предательски повторял про себя, глядя на покалеченные антенны на холмах полигона, на океан над головой, на небо под ногами.
Как же ему хотелось поделиться всеми этими сомнениями с кем-то, кто бы подсказал верный путь и развеял сомнения. С кем-то, кому бы он мог довериться. Впервые в жизни он чувствовал в этом острую нужду, ведь впервые такой человек появился.
Аня. Только мысли о ней помогали Ньютону держаться и не впадать в паранойю. И это не смотря на то, что девушка оставалась для него не меньшей загадкой, чем всё остальное.
Он являлся в её мир каждый день, когда отчаивался от бесполезных поисков, и тогда они вместе собирали травы, ремонтировали ветряные мельницы, и Ньютон почти со смехом вспоминал те дни, до Эдема, когда подобное отношение Ани к «важным» делам, к миру снов просто вводило его в бешенство. Теперь же он понимал её лучше и с искренней радостью и рвением присоединялся к её бытовым заботам, какими бы глупыми они не казались.
И с каждым новым возвращением он влюблялся в Аню всё сильнее и привязывался не только к ней, но и к её комнате. Понимая это место, он лучше понимал Аню, а замечая в нём со временем свои собственные следы, будь то примятая возле дома трава, где они лежали и глядели на небо, или кружка, оставленная на столе, хранившая отпечатки его тонкого тела, он согревался радостью узнавания и чувствовал себя самым счастливым на свете. Здесь он чувствовал себя целым.
Одним днём Ньютон до самого заката покорно учился различать травы, необходимые для Аниного чая. По форме стебля, цвету цветка и даже по запаху, ведь он был настолько сильным, что Ньютон ощущал его обонятельными рецепторами своего физического тела.
Только рядом с Аней, только в этой комнате Ньютон был свободен от размышлений и стремлений что-то искать. Он просто растворился в лесу и самозабвенно отдался такому простому занятию, которое недавно счёл бы бессмысленным. Он внимательно слушал посвящающую его в мир ботаники Аню с тем же интересом, с каким раньше слушал лекции Гуру о превосходстве и могуществе сноходцев.
И в какой-то момент Ньютон заметил, что даже способ мышления в нём изменился. Он и раньше его намеренно коверкал и изощрял, чтобы скрываться от хранителей, но теперь в нём открылось нечто такое, на что бы у него самого не хватило ни ума, ни фантазии. Он осторожно срезал траву и вдруг начинал лучше понимать человеческую сущность. Ведь эти «волшебные» травы не очень отличались от людей. Среди них были неприметные кустики, под листвой которых скрывались чудесные ягоды, а были и такие кусты, на которых ягоды висели гроздьями напоказ, однако эти плоды были ядовитыми. Некоторые растения отличались лишь количеством лепестков на цветках, но одни из них избавляли от насморка, а другие могли обжечь ядовитой пыльцой.
Аня и Ньютон набрали несколько ароматных охапок, перевязали их нитями и вернулись в дом. Солнце уже село, но в небе ещё теплились оранжевые оттенки минувшего дня.
– Теперь ты их будешь сушить? – спросил Ньютон.
– Не сегодня, – Аня сидела в своём маленьком кресле, вытянув ноги. – Это занимает время. Отдельный процесс, требующий времени и индивидуального подхода к каждому растению. А я устала.
Ньютон понимающе кивнул и присел за стол у окна. Оранжевый свет окрасил его загорелое острое лицо, которое раньше всегда хранило почти мертвенную бледность. В последние дни он практически перестал преображать свой облик – слишком пустым и ненужным ему это стало казаться. Даже ожог на шее он перестал прятать. В конце концов, чем ближе становилась ему Аня, тем сильнее он хотел, чтобы она видела и знала его таким, какой он на самом деле, в реальности. Лишь избавиться от левой руки он никак не решался. Ньютон думал обо всём этом и не заметил, как нахмурился, внимательно разглядывая руки, сложенные на столе. Он не спеша вращал большими пальцами вокруг друг друга, сцепив остальные замком, и почти не дышал.
– Что с тобой? – спросила Аня.
Он неожиданно серьёзно посмотрел на неё, затем снова перевёл взгляд на застывшие пальцы.
– Аня, – тихо позвал он. – Почему я?
Девушка непонимающе вскинула бровь:
– Почему ты – что?
– Почему ты тогда открыла мне дверь? – вновь спросил Ньютон. – Почему выбрала меня? Почему поручилась за меня перед Гуру?
– Я думала, что ты давно это понял, – Аня отвела взгляд. – Я хотела уйти из Ордена, но не хотела оставлять Гуру одного. Я должна была найти замену себе.
– Но почему именно я?
– Я тебя давно заметила. Ты не раз появлялся в коридоре, – девушка слегка улыбнулась. – Устраивал беспорядки с хранителями. Не знаю как, но ты сам всё время появлялся возле моей двери, и я стала наблюдать за тобой. Ты поразил меня своей… безбашенностью и рвением во что бы то ни стало искать. Я не знаю, что ты искал тогда и не знаю, что ищешь теперь… Но разве можно было представить более подходящего кандидата?
Аня посмотрела на него с искренним восхищением, однако ни один мускул на лице Ньютона не дрогнул.
– И это всё? – недоверчиво спросил он.
– По-твоему, этого объяснения не достаточно?
Ньютон нахмурился. Аня подошла к столу, села рядом и взяла его за руку.
– Если тебя что-то тревожит, ты можешь мне довериться.
Ньютон долго смотрел на её руку и затем нерешительно произнёс:
– В том то и дело – я хочу тебе доверять.
– И что мешает?
– Корвич, – не сразу признался Ньютон и, увидев в глазах Ани непонимание, рассказал о стычке с Корвичем в пещере. – Он знает моё имя. Моё настоящее имя. Он сказал, что знает обо мне больше, чем я сам, и ещё сказал, что Гуру нужна моя жизнь…
Лишь при упоминании об этом, за всё время рассказа лицо девушки впервые исказилось задумчивой серьёзностью, и выразительные губы напряглись так, что в уголках рта показались маленькие тени.
– … И ещё он сказал, будто Гуру намеренно втянул меня в какую-то свою игру. И что даже ты… – Ньютон не решался. – В общем, он предупредил, чтобы я не верил тебе, потому что ты заодно с Гуру.
Аня долго молчала, пытаясь собрать мысли воедино. Затем она всё же крепче сжала руку Ньютона и заглянула ему в глаза:
– Я не знаю ни о какой игре, Ньютон. Всё, что ты мне сейчас сказал, для меня так же непонятно и чуждо, как для тебя.
Ньютон вздохнул с облегчением и крепче сжал Анину руку:
– Я так и думал.
– Это правда.
– Я тебе верю.
Они смотрели друг другу в глаза, не отрываясь, пока Ньютон не заговорил, пытаясь перейти на обычный дружеский тон:
– По-твоему, Корвич просто выдумал всё это?
– Это очень вероятно, – ответила Аня.
– Тогда откуда он знает моё настоящее имя?
– Не знаю, – девушка на секунду задумалась. – Может, ты проболтался во сне, пока лежал с лихорадкой?
– А о моём брате? Об Артуре? – не унимался Ньютон. – Тоже во сне проболтался? – перехватив взгляд Ани, он добавил. – Корвич сказал, что я могу выяснить правду о смерти Артура. И для этого я должен отыскать Лигу…
– И как? – внезапно перебила его Аня. – Ты отыскал их?
Ньютон помедлил с ответом.
– Лига опасна! – почти умоляюще добавила девушка. – Если она и правда возрождается, тебе не следует искать их в одиночку.
– Нет, – Ньютон покачал головой, решив умолчать о двери с грифоном и записке, и осторожно добавил. – Я даже и не пытался их искать. Я не знаю как.
Беспокойство медленно ушло Аниного лица, и её пальцы внезапно расслабились. Девушка отняла руку и, глядя в окно, заговорила неожиданно тихо и неуверенно:
– Если честно, когда ты несколько дней назад заговорил о своём детстве и упомянул о своём брате, на мгновение мне показалось…
Она запнулась.
– Что? – нетерпеливо прошептал Ньютон, едва не переваливаясь к ней через стол. – Что тебе показалось?
– Да это глупости, наверное. То же самое мне показалось, когда я первый раз увидела тебя на той башне… ну… тебя в настоящем облике…
– Говори! Говори скорее, что тебе показалось?
– Что я тоже знала Артура когда-то.
Внутри Ньютона в миг всё опустело. Словно всё, что он когда-либо знал, провалилось под землю вместе со всеми чувствами.
– Это сложно объяснить словами, – дыхание Ани то и дело прерывалось от волнения. – Ничего конкретного. Просто какие-то образы, обрывки фраз, смех…
– Говори! – потребовал Ньютон, боясь утратить и эту маленькую зацепку. – Говори всё, что приходит в голову, прошу тебя!
– Помню Орден, Лига… Между ними потасовка… Это было где-то в горах. Шёл снег… А мы где-то в стороне от войны…
– Вы?
– Я и Артур. Он похож на тебя, только… Только совсем другой. Я и не знаю, как объяснить.
– Он был вместе с Лигой?
– Нет. Вернее, не знаю… Я же говорю, мы в стороне от сражений. Мы просто разговариваем.
– О чём?
– Я не помню… Ну, правда, не помню! Ни единого слова, – Аня умоляюще посмотрела на Ньютона и его жадные зелёные глаза слегка потускнели. – Хотя есть ещё одно воспоминание. Не знаю почему, но я чувствую тоску, думая об этом. И почему-то отчётливо вижу полумесяц… Это вроде как клеймо или…
– Родимое пятно?
– Да! – Аня посмотрела на Ньютона и неожиданно взволнованно дотронулась до собственных губ.
Он испытующе бегал взглядом от одного её зрачка к другому.
– И больше ничего? – спокойно спросил он после долгой паузы.
– Вроде ничего, – тихо ответила Аня и спешно отвела взгляд, словно устыдившись чего-то, о чём не решилась рассказывать.
Но Ньютон не стал допытываться в этот раз – он и так обо всём смутно догадался по румянцу на лице девушки и таинственному блеску в синих глазах.
Он вышел из-за стола, прикрыл лицо руками, громко втягивая душный запах трав, и больше всего на свете пожелал избавиться от этого дурмана.
– Мне нужно идти, – сказал он и прошёл к двери с цифрой «43».
– Постой! – сказала Аня, когда он уже коснулся дверной ручки. – Останься.
Ньютон обернулся. Девушка стояла прямо перед ним, вцепившись в рукав рубашки.
– Мне действительно пора, – Ньютон глядел в пол, чувствуя себя дураком. – Я и так слишком задержался. У меня ещё много дел.
– Ты хочешь отыскать Лигу? Тебе нужны ответы? – Аня коснулась его подбородка и перехватила опустошённый взгляд. – Я помогу найти их. Правда, я не знаю как, но я сделаю всё, чтобы ты нашёл то, что ищешь!
– А если придётся пойти против Гуру? – недоверчиво спросил Ньютон.
На этот раз голос девушки прозвучал твёрдо:
– Если выяснится, что Гуру как-то связан со смертью Артура, я пойду против него. И если он затевает нечто ужасное, мы сделаем всё, чтобы его остановить. Вместе.
Анины руки легли Ньютону на плечи. Он смягчился и обнял её.
– Только не уходи, – прошептала она. – Мне тревожно, Ньютон. Сегодня мне страшно оставаться одной.
Ньютон прижал её крепче, пытаясь совладать с трепыхающейся внутри пустотой, и устало прикрыл глаза.
– Хорошо, – тихо произнёс он.
* * *
Ньютон дал Ане слово, что на этот раз никуда не исчезнет и проснётся вместе с ней.
– Ты же хотел узнать, на что похож сон внутри сна, – шепнула она ему.
В темноте, под одеялом, в её объятиях было безопасно, и, казалось, все тревоги стали лишь мороком.
– А вдруг я проснусь в реальности, а не здесь? – спросил он.
– Тогда скорее возвращайся, чтобы я не заметила твоего отсутствия.
Холодный лунный свет заливал стены комнаты, подоконник и развеваемые ветром занавески.
– Я тоже могу исчезнуть на какое-то время, – в полудрёме произнесла Аня.
Ньютон нежно гладил её по шраму на виске.
– Но это не страшно… – голос девушки звучал как убаюкивающее заклинание. – Мы оба можем исчезнуть на какое-то время. Но мы обязательно вернёмся друг к другу, если вспомним о нас.
– Да…
– Просто помни, где ты уснул. И тогда ты проснёшься в нужном месте.
Через какое-то время Аня задышала ровно и глубоко. Ньютон попытался осторожно выскользнуть из её объятий, но она его не отпустила. Тогда она решил подождать ещё немного, но вскоре и его самого сморила дрёма.
Глава 33. Призрак
Ему виделись сны, осознать которые он был не в силах.
В первом сне ему явился Хосе. Облачённый в одни лишь шорты, малыш сидел на жёлтом песке и смотрел на море.
Совершенно не удивлённый Виктор подошёл к маленькому кубинцу и спросил:
– Ты жив?
– Ты кто такой, гринго? – малыш посмотрела на него снизу вверх, недовольно щурясь от солнца.
Виктор представился, хоть сам собственного имени не услышал.
– Виктор? – задумчиво переспросил Хосе, затем отвернулся и принялся усердно рыться в мокром песке палкой. – Не знаю, не знаю такого… Ты похож на моего друга, но ты – не он.
Подросток был явно чем-то расстроен.
– А кого же ты ждал? – спросил Виктор.
Хосе произнёс чьё-то имя, но в следующий миг невидимый вихрь подхватил сновидца и понёс дальше. Виктор смог остановиться и сконцентрировать внимание, лишь когда перед взором предстала каменная башня, на вершине которой стояли мужчина и женщина. Приблизившись, Виктор узнал их.
– Ольга? Большой? – спросил он.
Оба они одарили его высокомерными взглядами. Затем Ольга отвела глаза в сторону, а головорез залез в карман, достал оттуда ириску и протянул Виктору на раскрытой ладони.
– Хочешь? – поинтересовался головорез.
Вихрь вновь завертелся.
Виктор нёсся коридорами, долинами, подземельями. Заскочил в оазис. Место смутно напомнило ему двор, в котором хулиганы не раз настигали его и мучали почти до беспамятства.
Они и сейчас были здесь. Сотни мальчишек разбились на своры и издевались над одиночками. Виктор стоял в стороне и надеялся, что явится кто-нибудь из взрослых и прекратит это безобразие. Но, вспомнив о собственном возрасте, внезапно осознал преимущество и бросился на хулиганов. Увидев его, мальчишки помчались прочь с перекошенными лицами, стали исчезать в воздухе, и лишь некоторые смотрели на него заворожённо и замерев на месте.
Виктор заметил одного из них и с яростью кинулся, чтобы уничтожить, но не успел ничего сделать, как из ниоткуда возник хранитель и с рёвом поглотил мальчишку.
Двор наполнился криками. Виктор огляделся и увидел, как многорукая тьма с рёвом пожирает всё вокруг. На миг ему показалось, что тьма на его стороне, но когда гигантский, похожий на огромного богомола хранитель кинулся на него с разинутой пастью, Виктор рухнул куда-то вниз.
Он долго летел через пустоту, пока не плюхнулся всем телом во что-то мокрое. Он приподнялся и, взглядом нащупав тусклый ночной свет, сориентировался.
Это был канализационный слив. Под ногами бегали крысы. Он зашагал на шум воды и быстро добрался до могучей чугунной решётки. За ней он увидел ночное небо, небольшой котлован, в который и стекала грязная вода из-под его ног, и чёрный контур карьера выше уровня воды.
Он попытался пинками сдвинуть решётку, но та не поддалась. Тогда он решил поискать выход в другом направлении.
Виктор обернулся и буквально завопил от ужаса. Перед ним стояло обезглавленное тело человека, облачённого в грязную байкерскую куртку с подвёрнутым и пустым правым рукавом.
Когда он замолчал, то буквально вжался спиной в решётку, и из канализационного тоннеля донеслось глухое эхо:
– Долго же ты искал меня, братец!
Виктора бросило в дрожь. Он зажмурился, чтобы проснуться, но когда открыл глаза, то мертвец всё ещё стоял перед ним. Только теперь куртка с шипами выглядела чистой и на плечах присутствовала голова.
– Я знал, что ты рано или поздно явишься сюда, – тихо и с широкой улыбкой проговорил молодой человек с острыми чертами лица, зелёными глазами и коротко остриженными волосами. – Глазам своим не верю… Это ведь, правда, ты, Вить?
Услышав имя, увидев и вспомнив призрака из давно забытого сна, Ньютон вмиг осознал всё происходящее.
Перед ним стоял Артур. Не такой, каким он его запомнил из юности. А такой, каким брат мог бы быть теперь, если бы не…
– Ты умер, – твёрдо проговорил Ньютон. – Ты лишь моя проекция.
Лицо Артура украсила изящная улыбка, отчего чуть показались его хищные клыки – прикус, так и не исправившийся с годами. Ещё одна отличительная черта близнеца-левши.
– Как бы не так, Витя. Как бы не так, – проговорил Артур.
– Меня зовут Ньютон.
На секунду призрак озадачился.
– Это прозвище, – догадался он и примирительно кивнул. – Но в реальности ты –Залевски Виктор. Проживаешь в Новосибирске в бабушкиной квартире. Адресок назвать? А ещё раньше у тебя вот тут было родимое пятно, – призрак указал на изуродованную шею Ньютона. – Полумесяц. Такой-же, как у меня на груди, помнишь?
– Даже не пытайся, – Ньютон отмахнулся от призрака и мысленно попытался заставить его исчезнуть.
– Что, не выходит? – Артур усмехнулся так сильно, что клёпки на его куртке клацнули. – Кончай ломать комедию, братишка. Я тебе не какая-нибудь проекция. Я настоящий и я здесь.
– Ты здесь, потому что я этого хочу, – уверенно проговорил Ньютон, старательно отводя взгляд. – Но этого не может быть. Мы похоронили тебя.
– Жаль тебя расстраивать, Витьк, но ты – придурок, и нихрена не смыслишь в смерти. Тело это ведь просто оболочка. Тебе ли не знать?
– Тебе отрезали голову, – Ньютон посмотрел в лицо брату. – А сознание угасает вместе с мозгом. Так что, даже не пытайся убедить меня, что ты жив.
– Да ладно? – лицо Артура исказила издевательская ухмылка. – Вместе с мозгом? Кто это тебя надоумил? Гуру? Думаю, что Гуру. Ты бы лучше этот вопрос обсудил с Аней, – упомянув девушку, Артур странно поджал губы в скромной улыбке и слегка мечтательно отвёл взгляд.
Раньше Ньютон никогда не замечал за братом подобных эмоций и потому буквально потерял дар речи. На миг ему показалось, что живой брат и в самом деле стоит перед ним спустя столько лет.
– Кстати, вы с ней говорили обо мне? – осторожно поинтересовался Артур.
Вместо ответа Ньютон бросился на призрака, повалил его в воду и стал отчаянно и без оглядки колотить обеими руками по лицу, по груди, выдирая клёпки с куртки и сбивая шипы с погон. Артур не отвечал ударами, а только корчился, извивался, пытаясь сбросить с себя брата, но тот был полон решимости и злости.
– Ты призрак! – закричал Ньютон, снова и снова ударяя кулаками то по бесплотной физиономии Артура, то по мокрому бетону. – Ты вернулся, потому что я надеялся на это! Потому что винил себя за то, кем ты стал! За то, что ты сдох в канаве только потому, что я вовремя не разбудил маму и дал тебе сбежать!
В глазах призрака вспыхнуло неожиданное понимание, но затем он вновь зажмурился и ловко увернулся от очередного удара.
– Ты – сраный вонючий призрак! И ты никогда не приносил мне ничего, кроме бед! Отправляйся в ад!
Замолчав, Ньютон нанёс последний удар уже в пустоту и внезапно услышал, как в коллекторе зазвенели громкие мужские голоса:
– Залевски здесь! Я его чувствую! Давайте за ним, скорее!
В темноте послышались хлюпающие шаги, всё громче и громче.
Ньютон посмотрел вниз и обнаружил, что сидит на коленях на голом бетоне и всё ещё сжимает кулаки от ярости. Он спешно поднялся, ощупал ногой под водой и, ничего не обнаружив, телепортировался в свою комнату.
В ярко освещённой библиотеке ему стало спокойнее. Грязные рубашка и брюки сами собой сменились на чистые. Он упал на диван, стараясь мысленно отдышаться от бредовых сновидений, и устало прикрыл глаза. Но внезапно раздался стук в дверь.
На этот раз шум не отразился паникой в сердце и не предшествовал пробуждению, потому что звук доносился не из реальности, а прямо из коридора дверей. Опознав в ритмичном грохоте силу субъекта, Ньютон сразу узнал того, кто стучался в его комнату, и в сердце его волнительно потеплело.
Это был Корвич. Ньютон узнал его по осторожным вежливо-настойчивым ударам, как люди узнают по звуку шагов или по ритму дыхания тех, с кем побывали в достаточной близости, и не важно, была то любовная страсть, или смертельный поединок.
Ньютон телепортировался и возник в коридоре прямо перед собственной дверью. Он огляделся по сторонам. На этот раз он оказался в просторном коридоре с высокими выбеленными потолками и колоннами, вросшими в чистые стены, где двери находились на большом расстоянии друг от друга, точно ценные произведения искусства в музее. Галерея тянулась в обе стороны до куда только дотягивался взгляд. В стерильной звенящей тишине Ньютон не улавливал ничьего присутствия, и инстинктивно побежал было влево, надеясь, что Корвич не ушёл далеко, но не успел сделать и шага, как из стены выросла неестественно огромная человеческая рука в металлической перчатке, схватила его за рубашку и буквально втянула в стену.
Ньютон пытался сопротивляться хватке, но через секунду могучие пальцы разомкнулись и отпустили его на землю. Он ещё несколько секунд стоял, скрючившись от давящей магнетической вибрации в области груди, и не мог совладать с собственной энергией и применить какую-нибудь технику. Гигантская рука совсем не ранила его, но каким-то образом словно замедлила в нём все энергетические потоки.
– Всё нормально, Ньютон, – неожиданно раздался сипловатый голос Корвича.
Ньютон поднял взгляд и увидел перед собой молодого лидера Лиги Весов. На нём были высокие сапоги, вроде ковбойских, и чистый, но выцветший плащ. Смуглая кожа на лице вся растрескалась, уродливый шрам от виска до щеки зажил, но не исчез. Сломанный горбатый нос стал ещё кривее, точно клюв грифа, а над бровями засело почти такое же грубое пятно, как у Ньютона. Серые, как и его волосы, глаза хранили спокойствие.
За спиной Корвича стояли ещё двое.
Один невысокий и полный, в элегантном сером костюме и белой рубашке, с пенсне на маленьких умных глазах и со старомодным котелком на голове смотрел на Ньютона с интересом знатока и дружелюбием одновременно. В целом «англичанин» – именно это слово подходило коротышке, внушал симпатию.
Но второй, хоть он, казалось, и не замечал Ньютона, а глядел куда-то в пустоту, внушал трепет и нешуточные опасения. Ньютон сразу почувствовал, что именно этот сноходец затащил его в «стену». Мужчина азиат был чуть ниже Ньютона, но выше своих товарищей и казался невероятно широким в самурайских доспехах. Он был буквально закован в сталь до самого подбородка. Руки его, облачённые в когтистые перчатки, теперь выглядели обычными, и воин держал их смирно опущенными. Чёрные волосы стянуты на затылке тугим пучком. Лёгкие морщины и тени обрамляли карие глаза. Изогнутые широкие брови напоминали два кривых клинка. Приглядевшись, Ньютон понял, что самурай увлечённо разглядывает зелёный росток, пробивающийся у его ног сквозь мокрый асфальт.
– Знакомься, – вновь заговорил Корвич. – Это Наоки и Англичанин. Друзья мои, – обратился он златозубой улыбкой к соратникам. – Позвольте представить вам того самого «Самоучку».
Англичанин вежливо кивнул, придерживая котелок. Самурай остался равнодушен.
Ньютон снова огляделся. Место, куда его втащили, походило на локацию пустошей. Они находились на перекрёстке давно заброшенной улицы. Повсюду изрытый бетон, высокие выцветшие дома, ржавые машины, брошенные прямо на дороге. Далеко за домами виднелся лиловый рассвет. Где-то в тёмных подворотнях гулко завывали хранители.
– Прости, что притащили тебя сюда, – небрежно произнёс Корвич. – Но мы не могли рисковать. Сейчас ты в безопасности, так что старайся не паниковать, – он подошёл ближе и понизил голос. – Оберег всё ещё у тебя?
Ньютон нащупал в кармане брошь с камнем и кивнул.
– Сохраняй внутреннее спокойствие, – сказал Корвич. – Из-за этой штуки ты сейчас связан с Гуру. Если будешь колебаться, он почувствует, что-то неладное и придёт за тобой.
Ньютон нервно сглотнул:
– Может, тогда его просто выбросить?
– Ни в коем случае. Он сразу почувствует. Это вызовет подозрения.
– Подозрения? Но что, если я просто так решил его снять, на время? – предположил Ньютон.
Корвич усмехнулся:
– Ты снимал оберег хоть раз с того момента, как получил его?
– Нет.
– Думаешь, если ты это «просто так» сделаешь это теперь, Гуру ничего не заподозрит?
– Но как он сможет что-то заподозрить? – не понимал Ньютон. – Оберег ведь срабатывает только тогда, когда его носителю грозит опасность.
– Вообще-то, это уловка, – высоким ровным голосом вступил в разговор Англичанин. – Оберег – ловушка, изобретение Гуру. У него одно предназначение: чтобы все члены Ордена всё время находились под его личным контролем. Загляните внутрь камня, – попросил Англичанин и Ньютон послушался. – Видите эти энергетические потоки? Это энергия Гуру. Пока она рядом с вами, при желании Гуру всегда может отследить не только ваше место положения, но и заглянуть в ваши мысли и эмоции. Именно поэтому сейчас вам важно сохранять спокойствие и не привлекать его внимание. Иначе вы выдадите и себя и нас.
Ньютон всматривался в голубые переливы внутри красного камня, и вспомнил Анины слова: «Не люблю украшения, и всё тут», и до него стало доходить. Неужели Аня знала насчёт этой ловушки. Но если знала, почему не предупредила меня?
– Ты уже думал об этом, верно? – Корвич прищурился. – А ты умнее, чем кажешься.
Ньютон убрал оберег и, чувствуя нарастающую душную злость, бросил на побитого «грифона» яростный взгляд:
– А ты живучее, чем кажешься, – язвительно ответил он, сжимая кулаки. – Как ты выбрался?
– Дружок, ты снова задаёшь не те вопросы, – Корвич попытался состроить высокомерную ухмылку, но, увидев не ослабевающий натиск Ньютона, нехотя ответил. – Так же, как и вы, друг мой. Через энергетические колодцы. Я шёл за вами…
Внезапный приступ истерического смеха одолел Ньютона, и Корвич замолчал.
– Что смешного?
– Просто удивительно, что ты сумел выбраться, – отдышавшись, ответил Ньютон, и его взгляд озарился гневом. – Хотя, для побитого пса ты довольно резво удрал, когда Хосе рухнул вниз.
– Винишь меня в смерти пацана? – Корвич скривился и сплюнул. – А что мне ещё оставалось? Спуститься к вам и предложить свою помощь? И что бы от этого изменилось? Даже если бы Гуру сделал жертвой меня, как планировал, твой черномазый друг всё равно бы не выжил после такого падения…
– Жертвой? Тебя? – с недоверием спросил Ньютон. – Что ты имеешь в виду?