Ксения Церро
Хираэт
Она выглядела заметно лучше: забрала каштановые волосы в тугой хвост, сменила одежду и как следует умылась. Царапины и синяки стали бледнее постепенно заживали. С того дня, как она решила остаться в замке, он больше не видел на ее лице слез. Она скользнула взглядом по выцветшей обложке, затем по его кулону в виде журавля с расправленными крыльями, держащим в клюве цепь на его шее. Выглядела любопытной. Плавным движением он указал ей на второй зубец, откладывая книгу.
– Что это? – она наклонила голову, глядя на потрепанный переплет.
– Книга, – медленно ответил он, обескураженный этим странным вопросом. Потом понял, что в Известном пределе явно как-то по-другому хранили информацию.
– Никогда таких не видела, – призналась она и снова посмотрела на его кулон, но спрашивать о нем не стала.
Этот вечер выдался очень теплым: умиротворяющий штиль в месте, где никогда ничего не происходит. Орвис и Кайри молча наблюдали, как тянутся по небу косяки птиц. Изгой долго сидел тихо, чтобы дать Кайри привыкнуть к его присутсвию, но любопытство донимало его.
– Ну, как ты?
– Нормально. Я жива. Это уже хорошо, – отрывисто сказала она, пожав худыми плечами. – А как твое плечо?
Орвис понял, что лучше ей не стало: она просто переключила некий рычаг в своей голове с «плохо» на «нормально» и пыталась жить дальше. Не самый худший из способов прийти в себя, которым он сам когда-то воспользовался. Тут он осознал, что все это время смотрел на нее, забыв про ее вопрос. Поймав его на том, что он ушел в свои мысли, Кайри чуть улыбнулась уголками губ и отвернулась.
– Мне жаль, что ты потеряла своих друзей, – произнес он, стараясь, чтобы в голосе звучало сочувствие.
– У некрисов нет друзей. Только коллеги. Но они были хорошими людьми.
Серость в ее голосе дали ему понять, что она не хотела продолжать эту тему. А еще она лгала: в голосе того, кому все равно, не может звучать столько боли. Однако он готов был понять эту стратегию: если она не отгородится от своего горя, то как и Орвис не так давно, окажется на грани самоубийства.
– Некрисы не заводят друзей?
– Мы карьеристы. Владение чем-то в совершенстве – это наш культ. Учимся и работаем с раннего детства. Вся наша жизнь – стремление показать, что мы лучше остальных. Мы всегда конкуренты и не доверяем никому, кроме себя. Какая уж тут дружба.
– Тяжело это?
– Я привыкла.
– Странный у тебя мир.
– Какой уж есть.
Мысленно он поправил сам себя: ее мир не странный, он прекрасный. Орвис наберется смелости и спросит про него еще что-нибудь. И будет спрашивать, пока она будет готова рассказывать.
– Кайри? – она вздрогнула, будто никак не могла привыкнуть, что он произносил ее имя. Пронзительный взгляд вернулся, ресницы взметнулись вверх.
Сара медлил с вопросом, и Кайри слегка наклонила голову и приподняла брови, словно поощряя его быть смелее.
– Твоя планета…
– Некрисса, – подсказала девушка.
– Я запомнил. Некриссу видно отсюда? – Орвису казалось, что он задает несколько интимный вопрос. В конце концов, ему было бы неприятно сейчас говорить о Рипербахе. Но Кайри сразу оживилась, когда он спросил ее о доме: она подняла голову, глаза забегали по небу. Звезды сыпали свой свет на землю, как слезы. Закатанный рукав куртки Кайри обнажил худое предплечье с интересной татуировкой.
– Видишь во-о-он ту звездочку? – Орвис поймал взглядом звезду и кивнул. – Там моя планета.
– Такая яркая, – заметил сара.
– Наша солнечная система называется Алмазный Разлом, она полностью принадлежит Некрисскому содружеству, в которое входит четырнадцать планет. Некрисса – наш домашний мир, колыбель нашей цивилизации. На ее орбите установлен энергетический кристалл – символ Некрисского содружества. Он яркий, но только светит, а не греет.
Орвис не представлял, каково это – видеть свой дом всякий раз, когда смотришь на звезды, но не иметь возможности вернуться туда.
– Это он изображен на твоей татуировке?
– Да.
Кайри кивнула и смутилась, поспешно закрыв октаэдр рукавом, и Орвис понял, что это очень личное, но продолжал спрашивать.
– «Я оставлю свет включенным». Что это значит?
– Так близкие говорят вояджерам. Произнося эти слова, они обещают, что будут ждать нашего возвращения. Я сделала ее в десять лет. В память о… одном человеке.
– У тебя там есть кто-нибудь? Семья? Родители?
– Мамы у меня нет, а отец так далеко, что даже не знает, что я здесь, – между ее бровями залегла морщинка, она моргнула, словно что-то осознав. – Меня там никто не ждет.
«Как и меня в Рипербахе», – с сочувствием к с ней и к себе подумал Орвис.
Если она снова начнет плакать, у него не будет ни малейшего понятия, как ее успокоить, но он недооценил магию надежды, которая вернула ей улыбку.
– Но у меня есть мой босс. Рутгер будет искать меня.
– Ты пыталась связаться со своими? – осторожно спросил он.
– Да. Но никто не отозвался. Я не понимаю, почему.
– Они тебя найдут, я уверен, – подбодрил ее сара, хотя был совсем не уверен.
Орвис взглянул на логотип «Новел Рэйт» на рукаве ее черной куртки: крошечный кораблик без устали перелетал с планеты на планету. Его недалекие соотечественники приняли бы «живое» изображение за магию. Орвис был достаточно осведомлен о технологиях запредельного, но все равно был поражен.
Он был достаточно сообразителен, что дело нечисто: корабль разбился не просто так, и Кайри осталась без связи не случайно. Кто-то избавился от этих людей, но почему? Но девушка еще верила этому своему Рутгеру, надеясь, что ее спасут, и он не имел права отбирать еще и это.
Орвис перехватил ее взгляд и впервые уловил в нем заинтересованность. Ее большие глаза напоминали посеребренную водную гладь.
– Смелее, – мягко подтолкнул он. – Должны же мы когда-нибудь поговорить нормально.
– Тут в округе есть кто-то, кроме нас? – спросила она, смущенная тем, что была уличена в любопытстве. – Просто ты здесь совсем один…
– Когда-то тут было государство, оно называлось Игномис, но здесь давно никто не живет.
– Почему все ушли?
– Они исчезли. Улетели или вымерли. Никто не знает.
– Я никогда не слышала о сара, а я знаю все человеческие расы в галактике.
Согласно Теории Галактического Посева, человечество вышло с одной единственной планеты и распространилась по всему Известному пределу. Эволюция изменила людей, обеспечивая им выживание на планетах, на которых они поселились, но общие черты остались неизменными. Доминирующее положение людей в Известном пределе дали ему альтернативные названия: Галактика людей и Человеческая галактика. Орвис был одним из немногих сара, кто знал об этом. Он также знал, что его раса никогда и нигде не упоминалась: для обитателей Известного предела ее просто не существовало.
– У меня не было случая заметить разницу между некрисами и сара, – солгал он, не желая напоминать ей об их побеге с места устроенной им резни, но тут Кайри продемонстрировала пытливость своего ума:
– Ты быстрее любого некриса. Лучше видишь и слышишь. А еще двигаешься так бесшумно, что даже жутко.
Он кивнул, одобряя ее наблюдательность.
– Верно. А еще у меня есть…
– Когти.
Он кивнул, ее взгляд со смесью уважения и страха скользнул по его рукам. Орвис заметил ее интерес, вытягул правую руку и продемонстрировал когти: три белоснежных костяных лезвия – прочные, идеально ровные невероятно острые. Кайри с интересом изучала необычное строение его руки, но дотронуться не решалась.
– Наши предки жили на суровом континенте под названием Мелистон. Очевидно, там эти когти были необходимы, – рассудил он. – Но даже сейчас они грозное оружие. Как только они пробуждаются, мы учимся ими владеть. Стараемся достичь в этом совершенства.
Она охотно в это верила. Кайри не хотелось признавать, но она видела определенную темную красоту в его горящих глазах и плавных звериных движениях, направленных на одно – убийство. Прогуливаясь замку, она часто видела его на зубчатных стенах. Он ловко прыгал по зубцам, иногда спиной вперед или с закрытыми глазами, а у него под ногами зиял ров, полный острых камней, выглядывавших из воды, словно хищные рыбы. Иногда он тренировался во внутреннем дворике, полном бесконтрольно разросшихся деревьев. Он двигался молниеносно и легко, отрабатывая приемы на видавшем лучшие дни манекене. Кайри находила странное успокоение, наблюдая ним.
«Со мной тебя никто не обидит». Когда кто-то настолько опасный дает такое обещание, это вызывает странные эмоции.
– Раз мы не изучали вашу анатомию в медицинском, вы никогда не были за пределами вашей планеты.
– Не были.
– Но ты знаешь всеобщий язык, откуда?
–Я говорил, что задолго до сара здесь, в Игномисе, жила другая цивилизация. Она исчезла, не оставив о себе ничего, кроме руин и архивов «Доброго Ока», в которых рассказывалось о других мирах и их технологиях. Из них наши предки почерпнули язык и используют его для дипломатических переговоров. А так у каждого государства свой язык.
– У вас под ногами лежат в руинах остатки цивилизации, использовавшей сверх-технологии, а вы не изучили ее? – удивилась Кайри. – Почему?
Он слегка улыбнулся, и Кайри поняла, что он находит забавным то, что она с такой легкостью задает вопрос, который в его мире является очень сложным.
– Так вышло, – он напряженно ударил пятками потрепанных ботинок по серой каменной кладке. – Наши короли всегда были против этого. Они смертельно боятся, что если мы будем это делать, случится что-то ужасное. Поэтому изучение забытой цивилизации под запретом. И пока другие миры развивались, мы так и жили тут одни, как дикари.
– Жаль это слышать, – ответила она. – Но, может, оно и к лучшему. Вас могла бы ожидать судьба Астероидного кольца.
– Что с ним случилось?
Она не ответила на его вопрос, но он уже не собирался отступаться.
– Будь тут, – попросил он.
Кайри снова имела удовольствие наблюдать, как он ловко прыгает по зубцам, направляясь в замок. Вернулся он с двумя кружками ароматно пахнувшего чая. Попробовав его впервые, Кайри поняла, что этот напиток стал первой хорошей вещью на Хираэт. Для нее оставалось загадкой, где ее спаситель раздобыл его в этой глуши. Передав ей кружку, Орвис устроился напротив нее, поджав одну ногу. Сейчас он был похож не на безжалостного убийцу, а на мальчишку, которого одолело любопытство.
– Расскажи мне, – попросил он. – Про Известный предел, про Ковенант, про Астероидное кольцо. Про все.
Кайри вздрогнула, когда увидела в его глазах знакомый блеск. Так смотрел ее отец перед своим последним полетом, так смотрела и она, когда Рутгер отправлял ее на очередную планету. Так блестят глаза вояджеров. Людей, готовых пожертвовать всем ради прыжка в неизвестность.
– В галактике Известный предел сейчас правит Ковенант – объединенное правительство, основанное Эдвином Ковеном более трех тысяч лет назад. В Ковенант входит четыре тысячи звездных систем со своими правителями, политическими системами и расами. У каждого государства в Ковенанте свой представитель.
– А что произошло с Астероидным кольцом?
– Вояджеры из другой компании обнаружили эту планетарную систему год назад. Она оказалась обитаемой, но недостаточно развитой для вступления в Ковенант. Правительство решило не устанавливать с ее обитателями первый контакт и издало запрет добывать там полезные ископаемые, воду, воздух и другие ресурсы.
– Воздуха? – переспросил Орвис. – Кому нужно вывозить воздух?
– Настоящий кислород – это роскошь для старых миров. Жадные корпорации истощают их, не заботясь об экологии. «Новел Рэйт» и другие компании занимаются открытием новых планет, но их освоение – это дорого. Не все планеты могут себе это позволить, и для многих завоевание уже открытых миров является заманчивой альтернативой.
– Я угадаю: кто-то нарушил запрет Ковенанта, – догадался Орвис.
– Да, – кивнула Кайри. – Раса вихернов из государства Накоджа воспользовалась тем, что их солнечная система была ближе других. Их абад Дрекориг Шарлах не раз требовал у Ковенанта новые территории, но получал отказ, так как Накоджу давили санкциями из-за неэтичных исследований, разработку запрещенного оружия и тоталитарного режима. В итоге Дрекориг собрал армию и совершил вторжение. Ковенант объявил всеобщую мобилизацию и ответил встречным огнем. Вихерны заставили Ковенант понести колоссальные потери. Они стали одними из самых опасных противников за последние двести лет: осада длилась целую неделю и получила название Семидневная война. Но вихерны проиграли.
– И что с ними стало?
– Абада Дрекорига казнили, планеты Накоджи демилитаризовали. Часть его командиров была осуждена, другая часть – сбежала, прихватив остатки армии. Развитие планет Астероидного кольца отброшено на много лет. Так что, может это и хорошо, что вы не спешите выходить покидать домашний мир, – подытожила она свой рассказ.
Орвис сжимал свою кружку так, что побелели костяшки пальцев, но не замечал этого.
– И все же хорошо, что ваше правительство смогло их защитить. Если кому-то понадобится наш воздух, нас никто не защитит, – в его голосе звучали одновременно и облегчение, и тревога.
– Если бы я могла передать информацию, Хираэт оказалась бы под защитой Ковенанта, – она поставила рядом пустую кружку. Орвис рассеянно запустил пальцы в черные волосы, напряженно прокручивая в голове какие-то невеселые мысли.
– А зачем вас вообще отправили сюда? – спросил он.
– Я же говорила, для исследований.
– Это я понял. Но кому и для чего понадобилась Хираэт?
– Я не знаю, нас не посвятили в это, – пожала она плечами. – У Рутгера был какой-то состоятельный клиент, он попросил найти ему необитаемую планету. Заплатил столько денег, сколько мы за год не зарабатываем. Мы не задаем лишних вопросов – так мы работаем.
– А если планета, которую вы изучаете, оказывается обитаемой?
– Если на планете есть разумные формы жизни, по протоколу вояджеры обязаны немедленно ее покинуть, – ответила она, цитируя учебник.
– Но здесь есть разумная жизнь, – заметил Орвис. – Почему вы не улетели?
– Потому что мы не знали этого. Наши сканеры накрылись, нам пришлось все делать вручную. Мы бы рано или поздно обнаружили, что планета обитаема, но видишь, как все обернулось, – она запнулась.
– То есть, для «Новел Рэйт» планета осталась неизученной?
Она почувствовала, как поднялись волоски, когда внезапный порыв ветра коснулся ее шеи.
– Не совсем.
Его взгляд ожесточился, он ждал полного ответа.
– Незадолго перед… Перед всеми событиями попросил высказать свое мнение, является ли планета пригодной для жизни.
– И что ты ответила?
В его темных глазах мелькнул знакомый огонек, предупреждающий, что ответ может ему не понравиться. Кайри уже пожалела, что рассказала ему историю о планетах, которые пытались завоевать из-за того, что об их существовании стало известно. Что будет, если она скажет ему правду? Он обещал, что никто не обидит ее, но ничего не говорил о себе.
Неправильно лгать тому, кто спас тебе жизнь. Она была смелой, она обожгла его острым взглядом и ответила:
– Сказала, что пригодна.
«Спасибо, Кайри». Последние слова Рутгера почему-то теперь звучали как приговор.
Лицо Орвиса ничего не выражало, но правая рука его сжалась в кулак.
– Но это ничего не значит, официального заключения еще не было, так что она не считается таковой. – поспешила заверить она, поздно понимая, что этот факт не успокаивает.
– Понятно, – тихо произнес он и уставился на звезды.
Его беспокоило, что теперь в Известном пределе знают о Хираэт. Кайри и сама чувствовала, что во всей этой истории было что-то неправильное с самого начала, и ее спаситель был достаточно проницательным, чтобы тоже ощущать это.
– Все нормально? – поинтересовалась некриска, потому что он слишком долго молчал. Орвис принял привычный невозмутимый вид.
– Конечно. Просто поздно уже. Я рад, что мы нормально поговорили, Кайри. Я узнал много интересного.
– И я, – согласилась она, встревоженная резко свернутым разговором.
6
После знаковой встречи Орвиса с Кайри прошло полторы недели. Шел последний месяц лета, и в жарком Игномисе ветра стали едва заметно прохладнее. Кайри старалась примириться с тем, что ее команды нет в живых, но до сих пор хранила надежду, что скоро ее спасут. Каналы связи молчат, но это еще ничего не значит, говорила она себе.
Некрисы живут по инструкциям, следуя которым, можно решить практически любую проблему. Однако у них не было протокола о том, как нужно действовать, если оказываешься в гигантском замке, единственным обитателям которого является мрачный убийца, по чьей воле ты остаешься в живых.
Замок пугал Кайри. Среди его высоких потолков, полуразрушенных порталов, узких окон и зубчатых стен она ощущала себя ничтожной. Это место было пропитано одиночеством, затерянное в горах и потерявшее всякую связь с внешним миром. В этом они с Кайри были похожи, но девушка также видела в нем сходство с Орвисом. И сочувствовала всем троим.
Ее спаситель выдерживал холодную отстраненность и не набивался к ней в друзья, хотя краем глаза она замечала, что он наблюдает за ней: изучает ее движения, ее рефлексы и возможности. Она его опасалась, но больше не пряталась от него: если бы он хотел ей навредить, он бы уже это сделал. Тем не менее, Кайри не теряла бдительности и всегда носила на поясе инфосер.
Она хотела быть полезной: пыталась прибираться в огромном замке и даже готовить. Без технологий Известного предела у нее получалось очень плохо, но сара ее не упрекал, а учил выживать, как и обещал. К концу второй недели некриска умела разводить огонь и даже совладала с ножом, подаренным Орвисом, чтобы почистить рыбу.
Они оба смирились с тем, что зависли в этом замке, где время словно остановилось. Для них это был своеобразный перевалочный пункт, где они могли подумать, что им делать дальше со своими жизнями. Кайри смотрела, как Орвис тренируется мастерству когтя, а он внутренне посмеивался, глядя, как она неловко переворачивает страницы «Трех деяний Чандры», и в отличии от него находит книгу очень интересной.
Иногда по вечерам они разговаривали. Кайри рассказывала ему о вояджерах «Новел Рэйт», о необычных планетах и других расах, о Некриссе и Ковенанте. Ей хотелось и у него спросить о многом: чей это замок, почему он в нем один, где его дом? Но Кайри не спрашивала, потому что видела в глубине его красивых черных глаз темноту, которую лучше не тревожить. Она уже поняла, что как и она, он здесь не по своей воле, поэтому личных вопросов они друг другу не задавали.
Все эти дни Орвис думал о том, что ему делать со своей новой знакомой. С одной стороны, она скрашивала его одиночество, но в то же время он понимал, что дальше так продолжаться не может. Впереди была осень, а значит, выживать в Игномисе станет сложнее. Он смутно представлял, как ему прокормить даже себя, не говоря уже о девушке. Зато он знал, кто может позаботиться он ней: наавин. Их вера не позволяет оставить в беде нуждающегося. В любом случае, нужно было посоветоваться там с Дарвеллом – стариком, спасшем Орвису жизнь, когда его изгнали из Рипербаха. Когда он позвал Кайри в деревню наавин под предлогом пополнения припасов, она сразу согласилась, хотя и понятия не имела, кто такие эти наавин. Он догадывался, что она боялась оставаться одна в гигантском замке, но вряд ли признается в этом.
Поздним вечером они перешли каменный мост и направились на запад, где, как рассказал Орвис, находилась деревня загадочной расы наавин. Им открылась обширная равнина, подобная той, что Кайри увидела в первый день. Ничего не видно впереди, лишь тонкая линия еще синего неба отсвечивала ушедшее солнце. Сара видел намного лучше некриски, поэтому шел впереди. На равнине его зоркий глаз мог заметить любое движение издалека, но он все равно был начеку. Кайри знала, кого следует опасаться. Она напоминала себе, что ее новый знакомый обладает когтями и умело с ними обращается, и это ее успокаивало, но все равно было не по себе от того, что вокруг не было ни одной живой души.
– Мы тут одни на много километров? – спросила она, глядя в затылок Орвису.
Он двигался тихо, как ночной туман. Кайри же казалось, что ее собственный топот разносится на всю округу.
– Да, – бросил сара через плечо. – Здесь когда-то была страна Игномис, о которой я тебе рассказывал, но его больше нет. Людей тоже.
– Кроме жителей той деревни, в которую ты меня ведешь?
– Они не люди, а наавин. Увидишь – поймешь.
– А этот старик, он кто? – она поравнялась с ним. У него были длинные ноги, и держать его скорость было непросто, но Кайри не сдавалась.
– Его зовут Дарвелл. Он староста деревни, служитель местной богини и сказочник, чьи книги всем сара в детстве читали. Она писал такие потрясающие истории, что весь Рипербах зачитывался.
– Ты с ним знаком?
– Да, он мне помог, когда… Когда я ушел из Рипербаха, – уклончиво отозвался Орвис, как он всегда делал, когда Кайри пыталась задавать вопросы о его прошлом.
– Почему ты тогда не остался в их деревне?
– Наавин не любят сара, – объяснил Орвис, но наткнулся на вопросительный взгляд Кайри. – Они жили на этом материке вместе с цивилизацией Игномиса. У них была развитая цивилизация: даже замок, в котором мы живем, построили они. Но потом пришли сара и поработили их на сотни лет. Рабство отменили пятьдесят лет назад, и наавин раскололись на тех, кто остался с нами и тех, кто ушел. Свободные наавин ушли в безлюдные места и построили свои поселения, в которые не пускают сара.
– Но тебя впустят? – засомневалась девушка, и Орвис кивнул без всякого хвастовства.
– Я особенный.
Кайри хотела узнать больше про старика Дарвелла, про рабство наавин и участь, на которую их обрекли сара, но не успела, потому что ее спутник сделал рукой останавливающий жест. По правую руку от них, возвышаясь на небольшом пригорке, стояло здание: монолитная пирамида с обрезанной верхушкой. У основания зиял пустой вход, уводящий в темноту. Эбонитовые стены резко выделялись на фоне ночи, вход был затянут зеленой стеной бурно разросшегося сорняка, который стелился по земле, как змея. Кайри с любопытством вояджера рассматривала чужую архитектуру, не понимая, что вызвало у него беспокойство.
– Там кто-то живет? – шепотом спросила она, вспомнив об аквангах.
– Нет. Идем, – прозвучал его решительный, но странно дребезжащий голос, и она успела поймать тревогу в его глазах прежде, чем он придал лицу невозмутимое выражение.
Они молча двинулись дальше. Лишь когда древнее строение почти исчезло из виду, сара тихо произнес:
– Это был храм Ванеды, еще одной богини сара. Я не верю в богов, но места, в которых им приносили кровавые жертвы, лучше обходить стороной.
Когда воздух стал кислым и тяжелым, Орвис проинформировал, что они приблизились к заводам. Из темноты вырастали монументальные здания из железа и бетона. Земля вокруг была голой: на разъеденной токсичными отходами почве ничего не росло. Индустриальный пейзаж разглядеть было сложно, так как темнота была была слишком густой, но Кайри видела, что одинаковые кубы ржаво-красных заводских корпусов тянутся на многие километры. Все вокруг было заброшенным, безжизненным, старым.
– Их строила цивилизация, которая была здесь до нас, – комментировал Орвис, отгибая плетеную решетку забора, чтобы Кайри могла пролезть через щель. Он ловко протиснулся следом и теперь вел ее по разбитой дороге, показывая то направо, то налево, как опытный экскурсовод. Очевидно он забывал, что девушка видит в темноте не так хорошо, как он, но она послушно следила за направлением его руки. – В тех шахтах добывали тарридиум. Потом везли вон на тот завод, где перерабатывали и разливали по контейнерам.
– Тарридиум? – переспросила Кайри, резко остановившись. Впервые за много дней она услышала знакомое название и заметно оживилась. – Ты уверен?
– Так говорится в архивах «Доброго Ока», – пожал он плечами.
– В Известном пределе тарридиум применяют как топливо для кораблей, а также во многих видах промышленности. Он очень ценен: на нем фактически строится экономика Ковенанта. Почему вы его не добываете? – в недоумении спросила Кайри.
– Потому что им запретили приближаться к технологиям пропавшей цивилизации, – от Кайри не укрылось, что Орвис сказал о своих сородичах в третьем лице. – Смотри туда.
Он указал на возвышающийся в темноте огромный прозрачный купол. Он был накрыт защищающим от излучения материалом, но часть треугольных пластин износилась и выпала, так что они смогли спокойно пройти внутрь.
– Там целый бассейн этой штуки, – заметил он.
– Открытое месторождение, невероятно, – медленно произнесла Кайри, когда они с Орвисом перевесились через перила над огромным котлованом полным лиственно-зеленой жидкости. Необработанный террариум был очень красив: его поверхность переливалась в свете фонариков, а из-за перламутровых вкраплений казалось, что в нем пляшут звезды.
– Похоже, бывшие обитатели Игномиса знали, как его использовать, – заметила Кайри. – Но с природой они обошлись небрежно: из-за токсичности тарридиума здесь еще много веков ничего не будет расти.
– Это из-за него вы не смогли просканировать Хираэт с орбиты? – поинтересовался сара, но Кайри решительно отмахнулась:
– Открытые месторождения вызывают помехи, но не настолько сильные, чтобы не пробился сканер. Это было что-то другое, – она снова отвлеклась на мерцающую жидкость. – Да если бы Рутгер знал, что здесь такие богатые ресурсы…
– А может, он знал? Или берег его для кого-то другого. И не хотел, чтобы ты знала, – скептически ответил сара, задумчиво отковыривая с перил ржавчину. – Поэтому ваш корабль и слетел с катушек.
– Почему ты так уверен, что он причастен к катастрофе «Колибри»? – ошарашенная его выпадом проговорила Кайри. Никто не выходил с ней на связь с момента катастрофы, но она все равно не поддерживала предположения Орвиса.
– Что если кто-то заплатил Харту, чтобы никто из живых не знал, что здесь есть планета с богатым месторождением тарридиума? Может, клиент вашей компании хотел его добывать и не делиться с вашим правительством?
– Но это же нелегально, – возмутилась Кайри, отталкиваясь от ограждения с такой силой, что метал завибрировал. Орвис чувствовал, как растет ее раздражение: движения стали резкими, словно она пыталась стряхнуть с себя неприятный разговор.
– Ты говорила, в твоем мире все решают деньги, – наседал он. – Так в чем же тогда проблема? Купи кого надо и добывай.
– Нет, – уверенно, но тихо оборвала Кайри. – Рутгер не мог так поступить.
– Не верь, если угодно. Но я думаю, твой босс не такой уж безгрешный, как ты считаешь, – он шел позади и заметил, как напряглись ее плечи.
– Ты его не знаешь! – резко остановившись, Кайри повернулась к нему всем корпусом и впервые повысила на него голос. Она с вызовом смотрела в его глаза, тонкие темные брови были сдвинуты, между ними залегла морщинка. Он понял, что задел ее, но это его только раззадорило.
– Он не ищет тебя, – настаивал сара, ее наивность его раздражала. – Он думает, ты мертва, и ему плевать!
– Он бы так не поступил! Он благородный и добрый, и честный, – парировала Кайри, голос сорвался на крик. – Он никогда бы не предал меня!
Такая ярость, такое нерациональное желание оправдать этого человека. Орвис казался ей опасным и он таким и был, но она бросалась на него, защищая Рутгера, хотя его здесь даже не было.
– Ты его любишь? – вдруг осенило Орвиса, и он с удивлением обнаружил, что не ошибся. Этот вопрос хлестнул ее, словно пощечина, она отвернулась, а уши у нее стали красные. Орвису не требовался ее ответ – он и так уже все понял. Они двинулись дальше в неловком молчании.
С рассветом они вышли к широкой реке, которая брала начало в горах Даса-Келларс и тянулась через весь континент, вбирая в себя воды рек поменьше, и впадала в океан. Сара назвали ее Лунуэ и почитали как священную, но на этом участке впечатления она не производила: вся заросла водорослями, которые шевелились в мутной воде, словно волосы сказочного существа. Кайри и Орвис перешли реку по новенькому деревянному мосту и уперлись в высокие стены, огораживающие деревню. Ворота были плотно сомкнуты, возле них стояла сонная стража.
Наавин были высокими, на метр-полтора выше взрослого мужчины, худыми и нескладными, словно слишком быстро вытянувшиеся подростки. На коже ярко-желтой расцветали паутины синих вен, на скуластых лицах выделялись огромные лимонные глаза, делавшие их обладателей похожими на удивленных сов. Ноги и руки наавин опутывали самодельные браслеты, плечи покрывали причудливые узоры татуировок.
– Наавин, означает «покорившийся воде», но во времена рабства сара упростили его до «покорный». Они служат богине воды Чандре, считают ее создательницей всего сущего, – заметил Орвис, не утруждая себя понизить голос перед охранниками. Он не сводил с них глаз, но не похоже было, что он их опасается.
– Сколько же у вас богинь? – поинтересовалась Кайри, забыв, что все еще сердится на него.
– Трое. Вандора, Ванеда и Чандра. Не верю ни в одну из них. Только про Чандру у Дарвелла не спрашивай: он тебя до смерти заговорит рассказами про свою любимую богиню.
Аборигены нацелили им в грудь остро заточные наконечники копий. Кайри, не ожидавшая такого выпада, отпрянула в сторону, но Орвис даже не опустил глаз на нацеленное в самое сердце копье.
– Светлого Доброго Ока, – его голос звучал спокойно и властно.
Говоря с ними, он вел себя также высокомерно, как и при встрече с аквангами. Кайри чувствовала, что они испытывают к Орвису ненависть, перемешанную со страхом. Он выглядел уверенным и опасным, чем явно их нервировал. Наавин постарше выпрямился и попытался сопротивляться его напору.
– Зачем ты пришел?
Орвис достал из кармана потрепанной куртки грубый браслет вождя аквангов и бросил к ногам охраны. Те косились на украшение, словно оно было ядовитым.
– У нас Дарвеллом была договоренность, – напомнил он. – Это принадлежало вождю аквангов, чье племя досаждало вашей деревне. За его убийство я требую проход в деревню.
Кайри поняла, в чем состоит «особенность» Орвиса: миролюбивые наавин использовали его в качестве убийцы своих врагов, а взамен впускали его в деревню. Однако ненависть стража ворот была слишком сильна, чтобы соблюдать этот договор.
– Не знаю я ни о каких договоренностях. Дарвелла здесь нет, и я тебя не пропущу, сара. Уходи к своим, – старший охранник выпятил грудь, чтобы выглядеть больше и сильнее.
Кайри глянула на Орвиса, полагая, что эти слова разозлят его, но он был равнодушен. Лишь недобрые хищные огоньки мелькнули в его темных глазах. Руки охранников еще крепче вцепились в древки копий.
– Свои, – медленно выговорил Орвис, – мне тоже не рады. Я должен увидеть Дарвелла. Со мной человек из Известного предела, если вы этого еще не поняли.