Грета Раш
Три подруги и разбитое зеркало
Глава 5
Я постаралась не заорать, не застонать и удержать на лице выражение вежливого безразличия.
Выступивший из-за моего плеча Лозовский расстегнул пуговицы на дорогом пиджаке темно-синего цвета, выдвинув стул и уселся за наш столик.
– Привет, – это мне, а после повернулся к Нисе, которая, несмотря на череду попыток, всё никак не могла захлопнуть рот, и приветливо произнес: – Здравствуй, Ниса. Давно не виделись.
Подруга рвано дернула головой, что могло означать все, что угодно, от «и тебе привет» до «гори в аду в полиэстере». А после схватилась за стакан с водой.
– Кажется, это наша первая встреча за долгое время, – продолжил демонстрировать идеальные манеры старший брат Макса. Всё остальное в нем тоже было идеальным. Наглаженная одежда стоила больше, чем весь мой гардероб вместе взятый, включая нижнее белье и носки. Приятное лицо выдавало в нем человека, знающего цену себе и своему времени, а потому не забывающего отдыхать и отдыхать качественно. Волнистые темно-каштановые густые волосы еще до недавнего времени были короткими, а теперь прикрывали уши, легкими изящными прядями падая на лицо и превращая Лозовского в идеальное олицетворение романтического героя.
– Твоя прическа стала длиннее или мне кажется? – подалась вперед Ниса, внимательно рассматривая шевелюру того, с кого однажды почти стянула брюки.
– Да, – легко улыбнулся Лозовский, а в синих глазах, которые так хорошо оттенял деловой костюм, заискрились хитринки. Повернувшись ко мне, он заявил: – Мне показалось, что тебе больше нравятся мужчины с длинными волосами.
Ниса громко фыркнула и поперхнулась водой. Закашлялась, заколотила себя кулачком в грудь, а после сдавленно проговорила:
– Куда-то ты не туда смотрел! Чтобы тебе это помогло надо было еще перекраситься в блондина!
Мужчина сузил глаза, его взгляд похолодел и ужесточился.
– Ниса, – начал он, всем корпусом поворачиваясь к моей подруге и закидывая ногу на ногу. – Ты всё так же хороша, как и в нашу последнюю и единственную встречу.
Ниса комплимент не оценила, её перекосило так, что аж скрючило.
О том, что у подружки с Лозовским имелось какое-никакое общее прошлое я прекрасно знала. Сама же Ниса и рассказала. Но без подробностей. Подруга умудрилась уложиться в одну фразу, которая звучала как: «В баре оказалось слишком много алкоголя, а на пляже – слишком мало людей». Что у них там такого случилось, из-за чего знакомство закончилось, толком не успев начаться, я спрашивать не стала, потому что понимала – о некоторых подробностях чужой личной жизни лучше не знать.
– Не думала, что ты запомнил детали нашего общения, – перестала изображать лицом урюк подруга.
– Я запомнил практически всё, потому что был гораздо трезвее, чем ты, – «обрадовал» Нису Лозовский, чем вверг в состояние потрясения.
– И…? – начала она с сомнением, а во взгляде, тем временем, умирала надежда.
– И это тоже, – подтвердил Лозовский, одернув рукав рубашки, украшенный запонкой. Я успела обратить внимание на наличие кольца с кошачьей головой на среднем пальце правой руки. – И то, как ты, покачиваясь, ушла за новой порцией коктейлей, но не дошла, потому что рухнула в бассейн. А когда тебя вытащили, ты умудрилась моментально уснуть, обняв надувного фламинго.
Я вопросительно уставилась на подругу, но взгляд перехватил Лозовский, который с улыбкой змея-искусителя заявил:
– Что сказать? Я не настолько благочестив, как могло бы показаться. И иногда посещаю вечеринки специфической тематики. Порой я даже сам их устраиваю.
Ниса нервно хихикнула, вскинула голову и обрадованно завопила:
– О, еда!
Кажется, подруга еще никогда так не радовалась появлению официанта с подносом.
После того, как наши заказы оказались перед нами, а Лозовский при помощи пары милых улыбок умудрился уговорить приготовить ему стейк, которого не было в меню, мы возобновили наш разговор.
– Где Фируса? – прямо спросила я.
– Разве вы двое не те единственные, кто знает ответ на этот вопрос? – спросил мужчина с видом человека, который открыт всему миру и верит, что мир открыт ему. Но я знала, что это не так. Никому он не верил. И нам тоже не верил.
– С некоторых пор – нет, – повертев вилку в руках, ответила я.
– Да ладно! – воскликнул Димка и скривил губы, как бы призывая прекратить ломать комедию. – Без вашей помощи муза в этом городе и сутки не продержалась бы. Я знаю.
– Потому что спал с ней? – в лоб заявила я, но братца Макса было не так трудно смутить.
– Не только поэтому, – растянул он губы в улыбке. – Но и потому, что знаю – других таких сумасшедших, которые рискнули бы, приютив у себя опальную музу, пойти одновременно против всех и смело нажить себе орду врагов, нет.
– Может быть, ты просто не всех учел, – сладкоголосо пропела Ниса, не глядя на Лозовского, с которым её связывали очень интимные и при этом очень обрывистые воспоминания.
Лозовский проигнорировал банши и спросил у меня:
– Ты же понимаешь, что ходишь по краю? – он в одно мгновение стал необычайно серьезным, растеряв не только любезность, но и обольстительность, которой пытался сразить наповал всех вокруг последние минут пятнадцать. И у него это получилось. Частично. Официантку, например, проняло. Как и девушку, которая до появления Димки, смотрела исключительно на своего спутника, а теперь часто косилась в нашу сторону, словно её взгляд притягивало сюда магнитом. Ниса стойко держалась. Возможно потому, что упрямо на Лозовского не смотрела и даже не слушала, странно подергивая головой. Похоже, подруга вела какой-то внутренний диалог с самой собой. – Если бы ты не была нужна Максу, то давно потерялась бы где-нибудь в овраге.
– Знаю, – коротко ответила я. – Поэтому овраги обхожу стороной.
– В любовь его не верь, – продолжил Лозовский. – Не умеет он любить. И никогда не умел. Зато притворяется отлично.
– А ты? – провокационно просила я.
Лозовский некоторое время пристально и холодно рассматривал мои глаза, губы, шею.
– Ты даже не представляешь, какой ценностью обладаешь, – с чувством проговорил Лозовский, не замечая, как с него не сводит горящего взгляда девица, сидящая на расстоянии нескольких метров. – Вопрос в том, на что ты готова эту ценность обменять?
Ниса встрепенулась, подругу слова бизнесмена возмутили до глубины души. Настолько, что она прекратила периодически невпопад «угукать».
– Выживание – вот, что самое главное, – мне было плохо. Запуталась я в этой огромной паутине липкой лжи и опасных игр, которую затеяли серьезные дяди с не менее серьезными намерениями. И как выпутаться уже с трудом понимала.
– Пойми, Ди, у Фирусы всё равно немного шансов выбраться из этого дерьма. Слишком много тех, кто хочет открутить ей голову. Мы все хором угодили в поганую ситуацию. И каждый будет выбираться из неё так, как сумеет. Если вы свернете свою спасательную операцию, то в первую очередь поможете самим себе. По крайней мере, сведете к минимум возможность попасть под перекрестный огонь.
Мы с Нисой обменялись взглядами.
– Я не знаю, где она, – невозможно врать вечно. Ради разнообразия приходилось хотя бы иногда говорить правду.
– Всё еще держишься за неё? Знаешь, что девчонка может пожертвовать тобой, пожертвовать вами обоими ради собственной выгоды, но не отступаешь? – голос Лозовского был переполнен ироничностью, но в глазах накалялась злость.
– Тебе не понять, – я окончательно потеряла аппетит, отложила вилку и отодвинула в сторону тарелку. Один только вид еды вызывал раздражение. – И личные характеристики Фирусы сейчас не играют никакой роли.
– Да, ты права, – хохотнул Лозовский, взгляд его оставался неприятным. – Ценности в них меньше, чем в ржавом пятаке.
– Знаешь, – я наклонилась вперед, поставив локти на стол. Увидь это моя благовоспитанная бабуля, отхлестала бы шелковым платком. – Ты заявился сюда не просто так. Очень вовремя заявился. Из чего следует только один вывод – ты за нами следил.
– Приглядывал, – не согласился с формулировкой Лозовский.
– Слова разные – смысл одинаковый, – пробурчала Ниса, яростно пережевывая кусок пиццы, тупо уставившись в одну точку. – То есть, Гришин «хвост» мы стряхнули, а о наличии второго не подумали.
– Я не настолько примитивен, чтобы таскаться за вами по всему городу, тем более, что вам на месте решительно не сидится, – с отвращением поморщился Лозовский. К вожаку местных волков-оборотней он светлых чувств не питал и это было еще мягко сказано. Интуиция подсказывала, что если эти двое сойдутся где-нибудь в темном переулке, то рассвет сможет встретить только один из них. – Нет, я использую более современные и продвинутые методы слежения, чем мой привыкший переть напролом братец.
Я с непониманием выгнула бровь.
– Камеры, – снисходительно вздохнул бизнесмен. – Знаешь, сколько их понатыкано? И у меня есть доступ к каждой в этом городе. А еще есть команда ребят, способных очень шустро шлепать пальцами по кнопкам.
– Личный отряд хакеров? – невесело рассмеялась Ниса, с ненавистью рассматривая перечницу и не забывая активно орудовать челюстями. Чем подруге насолила перечница я размышлять не стала, но на всякий случай отодвинула её подальше, вдруг подруге захочется поупражняться в метании приправ, целясь в одно конкретное и весьма привлекательное мужское лицо. – Какие нынче осовремененные боги пошли!
– Я больше не бог, – сверкнув застывшими в глазах льдинками, пресек любые попытки обозначить его верховный статус Лозовский. – Я перестал быть богом, как только меня изгнали из собственного дома, лишив власти над законно принадлежащим мне царством. Я скорее… иммигрант.
Жалобы на судьбу, тем более, от того, кто никакой жалости не вызывал в принципе, слушать совершенно не хотелось. А хотелось поскорее завершить эту встречу, поэтому я упрямо произнесла:
– Если ты следил за нами, то знаешь, где мы были. А если знаешь, то должен прекрасно осознавать – музу мы и сами потеряли. Она оставила нам записку, но почему-то покинула своё последнее пристанище раньше, чем мы его вычислили.
– Я знаю каждый угол, в который вы ткнулись, – согласился бывший принц, а нынче представитель частного сектора экономики. – Но я не знаю, что вы там делали.
– То же, что и ты сейчас! – лопнуло терпение банши. – За музой носились, спотыкаясь на колдобинах! Но похоже, что она не только вас с Максом провела, но и нас с ней!
Подруга ткнула в мою сторону здоровенным куском пиццы и сразу же сунула его в рот, набив полные щеки и став похожей на бурундука с крайней степенью запасливости.
– Вы сегодня встречались с ней, – внезапно выдал Лозовский и угрюмо уставился на меня. – И в этом я абсолютно уверен.
Ниса замерла с раскрытым ртом, а после промычала сквозь непрожеванный кусок пиццы:
– Шо-о-о?
– Да, – поддержала я подругу. – Хотелось бы чуть больше конкретики!
Глава 6
– Камера, – цокнул языком Лозовский, – позволяет увидеть то, что не видно глазами. А еще, техника не поддается манипуляциям эмоциями. Ты в курсе, что способности Фирусы – это некая разновидность телепатического воздействия? Как муза, она силой мысли генерирует дополнительные электрические импульсы, которые вносят изменение в деятельность головного мозга. Заставляя испытывать определенные эмоции, она одновременно может заставить и видеть то, чего нет, потому что наше восприятие реальности зависит от того, как мы к этой реальности относимся. Руся как бы подменяет «картинку» в чужой голове.
– Молодец! – громко выдала Ниса. Периодически прислушивавшаяся к нашему разговору девушка за столиком у окна от неожиданности едва не свалилась со стула. – Ты доказал, что знаком с биологией в объеме школьной программы! Что дальше?
– Помните, старушку с которой вы столкнулись у входа в подъезд? – спросил Лозовский, удостоив внимания не только меня, но и мою бьющую все рекорды по язвительности подругу. – Которой вы еще с такой готовностью бросились помогать, потому что… А почему, Ди?
– Потому что она выглядела слабой и беззащитной, вызывала желание помочь, позаботиться, – пробормотала я, вспоминая развернувшуюся у входа в дом сцену.
– Ага, – с удовлетворением кивнул Лозовский. – Вот только эти чувства вас вынудили испытать. Силой. Силой музы.
– То есть…, – начала Ниса, выпрямляясь. – Бабуля – не бабуля, а…
– …Руся, – выдохнула я.
– Зараза волоокая! – завопила Ниса, грохнув кулаком по столу и пробив в нем дыру.
Демонстрация силы пришлась на очень неудачный момент. К нашему столу как раз подошла официантка, принесла Лозовскому стейк. Сотрудница кафе застыла, не дойдя пары метров, и уставилась на пролом в крепкой деревянной столешнице.
Я подскочила, схватила Нису за запястья, убирая её руки подальше от чужого имущества и затараторила:
– Она у нас чемпионка по армрестлингу! А за стол мы заплатим! – а дальше уже шепотом Нисе: – Возьми себя в руки.
– Не могу, – дернула губой подруга.
– Почему? – процедила сквозь зубы я, посылая улыбку официантке. Та отмерла, быстро поставила перед Лозовским блюдо и умчалась, несколько раз тревожно обернувшись.
– Потому что меня в руки за руки уже взяла ты, – зашипела банши, чьи запястья я продолжала удерживать, прижимая по швам к туловищу.
Я отпустила подругу, сделала шаг в сторону и устало прикрыла ладонью глаза.
– С тобой всё хорошо? – прозвучал вопрос Лозовского. Приоткрыв веки, я увидела, как он встает из-за стола, намереваясь подойти ко мне.
– Да, всё нормально, – поспешно заверила его я, а после сделала многозначительный вывод: – Значит, Руся у тебя?
Секундная заминка, а после Дмитрий громко расхохотался, возвращаясь обратно на стул.
– С чего ты взяла, что она у меня? С чего вы вообще так уверены, что мне нужна муза? Боец из неё никакой. Что она может? Нагнать тоску? Навеять скуку? Ниспослать вдохновение? Так мне и без него великолепно живется. В Гогены я не мечу, тем более, что все великие по традиции заканчивают плохо. Не самая светлая перспектива – повторить их судьбы.
– Она тебе нужна, чтобы сунуть под нос Совету и доказать попытку Макса подставить тебя, – прожевав оливку, смело заявила Ниса, глядя Лозовскому в лицо. – А еще ты с ней спал.
Я вернулась за стол и попыталась так расставить посуду на столе, чтобы прикрыть дыру, чувствуя, как на нас продолжают коситься перешептывающиеся посетители. Им совершенно точно не нравилось обедать поблизости с девушкой, кулаками ломающей мебель. Даже в глазах заинтересовавшейся Лозовским девицы любовный жар снизился сразу на несколько градусов.
– Пусть так, – не стал отпираться бизнесмен, чем только усилил мои подозрения. – Допустим муза у меня. Но что я тогда здесь делаю?
И он широким жестом обвел зал кафе, декорированный в приятных бежево-сиреневых тонах.
– Действуешь нам на нервы? – с милой улыбкой предположила Ниса.
– Мне нужно в туалет, – очень некстати заявила я.
– Зачем? – занервничал Лозовский.
– Монетку на память в унитаз бросить, чтобы вернуться! – смело встряла подруга. – Ты совсем идиот? Есть еще какие-то причины из-за которых посещают туалет, кроме очевидных?
– Ну, мало ли, – мужчина казался сбитым с толку.
– Действительно, мало, – заворчала подруга, кивнув мне, мол, иди, куда собралась. – Мало мозгов у кое-кого в башке! Тебе никто не говорил, что вот эта штука, болтающая у тебя на шее, не только для того, чтобы пироги в неё запихивать? Мясо твое, кстати, уже остыло.
Прислушиваясь к голосу подруги, я направилась в другой конец зала, где располагались выходы к уборным.
Пройдя по узкому коридору, добралась до двери с изображением девочки в юбочке и вошла внутрь, где пространства было побольше.
Подойдя к раковинам, я остановилась, выдохнула и без сил оперлась руками о края умывальника, взглянув на свое отражение в зеркале. В последние дни я делала это крайне редко, мешала поселившаяся в моей квартире злобная тварь.
Вспомнились слова ведьмы, которая, как выяснилось, была вовсе не ведьмой: «В зеркало не смотрись, иначе быть беде. Звать тебя будет – не откликайся». Интересно, на какие расстояния способна отправляться тень убитой жрицы? И стоит ли ждать её появления в зеркале уборной ресторана?
– Ч-ч-ч-черт, – выругалась я сквозь зубы. – С тенью нужно срочно что-то решать. Как же не вовремя Руся создала проблемы…
Я схватилась за голову, чувствуя, что меня вот-вот погребет под проблемами, которые сыпались, словно из рога изобилия.
Скрипнула дверь. Приподняв голову, я пронаблюдала за появлением той самой девушки, которая последние полчаса не сводила глаз с Лозовского. Томное выражение на худощавом лице сменилось на холодное и отстраненное. В тусклом свете ламп блеснули ухоженные короткие блестящие волосы, подстриженные под каре. Цокая каблуками по плитке, она подошла и встала рядом. Выдавив на ладонь изрядное количество жидкого мыла, девушка начала мыть руки. Сделав лицо нейтральным, я выпрямилась и принялась делать то же самое, а именно – намыливать ладони. Когда уже начала смывать взбитую мыльную пену, послышался тихий свист.
Я обернулась в сторону ряда кабинок, в которых, как мне казалось, никого не было и моментально на мою голову обрушился потолок.
Ну, или мне так показалось.
Меня никогда раньше не били по затылку, поэтому ощущения были для меня в новинку. На глаза как будто опустилась шторка, ноги подкосились, и я рухнула вниз, растянувшись на ледяном полу. Но отключилась не сразу, успев услышать слова нападавшей:
– Давно мечтала это сделать. Как же ты нас всех достала!
И мой мозг, решив, что я услышала достаточно, отключился.
Обратно меня вернул мужской голос, назойливо твердящий в ухо:
– Эй, просыпайся! Давай, приходи в себя! Хватит валятся бестолковым мешком! Ди! Слышишь меня? Очнись!
С трудом приподняв железобетонные веки, я пронаблюдала танец огоньков перед своими глазами. Огоньки были мутно-желтыми и кружили по кругу в такт шуму в моих ушах, сквозь который продолжал прорываться всё тот же голос:
– Ну, наконец-то! Очухалась! – что-то теплое и мягкое скользнуло на шею и подхватило под голову. После неясная сила приподняла моё тело над полом и вынудила сесть.
Спиной меня прислонили к чему-то твердому и ледяному настолько, что очень скоро холод начал пробираться внутрь, запуская мерзлые щупальца под кожу. Я задрожала, непроизвольно сотрясаясь. Меня колотило, как в сильной лихорадке, и я ничего не могла поделать с перестуком зубов. Почти сразу явилась ужасная головная боль, затошнило, во рту появился металлический привкус крови.
А огоньки продолжали кружить, вот только теперь они находились не надо мной, а чуть в стороне. Они двигались по невидимой оси и совсем не спасали от тьмы, в которую было погружено всё вокруг. Я мало что видела, больше слышала. И прислушивалась изо всех сил, игнорируя шум в ушах.
Тишину прорезал протяжный скрип, как будто приподняли крышку старого проржавевшего сундука. Раздались тяжелые шаги, которые сообщили о приближении чего-то.
Кого-то.
– Наконец-то ты пришел, – заговорил всё тот же голос. Его владельца я не видела, потому что он находился вне моего поля зрения, а повернуть голову направо, туда, откуда он говорил, казалось невыполнимой задачей.
Напротив меня зашевелилась фигура. Было очень трудно сконцентрировать взгляд на её очертаниях. Они постоянно размывались и словно разрывались, как если бы я смотрела фильм, записанный на поврежденную кинопленку. Хотя, скорее, повреждение было у меня в голове.
– Мне не нравится её состояние. Кажется, Неля слишком сильно приложила её по голове. Перестаралась.
Я дрожала от макушки до пят. Но упрямо пыталась сфокусировать взгляд на замедливших свой танец огоньках, кожей ощутив чье-то близкое присутствие.
– Нужен врач, – продолжил убеждать голос.
На этот раз ему ответили.
– И где ты найдешь врача, способного поставить диагноз нереиде?
Что-то щелкнуло, выплюнув пару крохотных искр и перед моим лицом вспыхнуло пламя, показавшееся таким ярким, что я зажмурилась, застонав.
– Привет, радость моя, – с удовлетворением пропел Макс.
Знакомое лицо подсветила зажигалка, которую он держал почти у моего носа.
– Какая же ты сволочь, – пролепетала я, едва ворочая языком в пересохшем рту.
С жесткой, какой-то взрывоопасной улыбкой Макс покачал головой и заявил:
– Ты еще даже не знаешь, какой я. Но скоро узнаешь.
– Где я? – просипела я, вновь приоткрывая больные глаза.
Желтые огоньки в углу окончательно замедлились, сделали последний оборот, мигнули и соединились в одно целое – в слабо работающую, готовую вот-вот перегореть лампочку, болтающуюся на хлипком, перевязанном изолентой сразу в нескольких местах проводе.
Макс выпрямился, держа голову так, чтобы не удариться ею о низкий потолок, покрытый черными разводами.
– В «Шанхае», – ответил бывший друг, вновь чиркая зажигалкой.
