Грета Раш
Три подруги и разбитое зеркало
– Правда, – подтвердила я. – Честное слово!
Обрадовавшись, акула резко вильнула в сторону, потом рванула вверх со скоростью запущенной торпеды, достигла купола, который накрывал город защитной магией, и понеслась обратно, обдав меня потоком воды такой силы, что едва не столкнула в пропасть. Купол, обычно невидимый, мигнул призрачно-сиреневым, ведь акула задела его хвостом, и через секунду вновь стал прозрачным.
– Ладно, – проговорила я, с трудом выравниваясь. – Я во дворец. Вы со мной?
Мирелла, всем своим видом выражая недоверие, проплыла мимо Фло, которая, в отличие от акулы, предпочитала обитать за границами города, свободно перемещаясь по морю. После акула вернулась ко мне и зависла по правую руку. С другой стороны пристроилась Террария, которая кивнула подруге светящимся удилищем, мол, все на своих местах, можно двигать дальше.
Фло в ответ на такие демонстрации лишь коротко презрительно булькнула и первой двинулась вперед.
Глава 27
Я легко оттолкнулась и поплыла за афалиной, двигаясь легко и ощущая себя перышком, подхваченным стремниной. Я чувствовала воду, чувствовала направление каждого потока, чувствовала море. Его настроение, его желания, его страхи. Стихия была живой, и несла в себе жизнь для всех, кого создала.
И для меня тоже.
Покинув воду я будто бы затаила дыхание и не дышала долгие годы. Рыба, выброшенная на берег, погибает, если не вернется в воду. Я же не погибла, но и не жила, застыв в одном состоянии, выжидая.
Чего?
Я ждала именно этого момента – возвращения домой, но на своих условиях. Условиях, которые обеспечат не только мое будущее, но и тех, кого хотела вернуть.
Стоило мне только оказаться над пропастью, как сверху начали опускаться огромные, способные заменить собой кровать, двустворчатые раковины. Их изящные волнистые створки были приветственно распахнуты, а внутри сияли и переливались жемчужины таких размеров, что приди кому-нибудь в голову желание сотворить из них ожерелье, то подобное украшение невозможно было бы надеть. Оно просто прибило бы к полу.
Я поплыла между этими раковинами, зависшими в метре над подводной впадиной, легонько отталкивая их в стороны, чтобы не пораниться об острые створки. Также осторожно раковины огибали Мирелла, Терра и Фло, которые знали – сунешься внутрь, пусть даже случайно, и окажешься в ловушке. Раковина захлопнется, взмоет ввысь и после выбраться самостоятельно будет невозможно.
А вот выводок мелких афалин при виде жемчужин подняли радостный визг и закружили вокруг с такой силой, что едва не перевернули Миреллу, чьи покрасневшие глаза превратились в два стоп-сигнала. Однако не успела акула угрожающе клацнуть зубами вдогонку самому прыткому дельфиненку, как все раковины разом захлопнулись и застыли, перестав покачиваться, сиять и манить.
Это произошло потому что мы достигли противоположного края впадины, проплыв над непроглядной тьмой.
Нащупав мягкое дно, я ступила на него и моему взору открылась королевская долина – место, где находился сам дворец и жили придворные.
Дома местной аристократии в спонтанном порядке были разбросаны по правую и по левую стороны от дворца и имели одинаковую пирамидально-спиралевидную форму с острыми вытянутыми вершинами. В знатных домах почти отсутствовали окна, разброс оттенков тоже оставлял желать лучшего. Долина была сосредоточением белого цвета, такого пронзительного, что, глянув и отведя взор, потом еще несколько минут приходилось интенсивно моргать, прогоняя белые пятна.
Между домами парили полупрозрачные оранжевые медузы, под грибовидными телами которых болтались длинные ажурные щупальца. Стоило медузе пошевелиться, как щупальца, сверху окантованные дополнительным рядом оранжевых усиков, начинали извиваться будто бы в танце. У некоторых особенно крупных особей щупальца достигали пяти метров и почти касались песчаного дна.
Медузы эти назывались морской крапивой и плавали они именно здесь, у подножия дворца, не просто так, а ради безопасности короля. Стрекающие были плотоядными и, что еще важнее, очень прожорливыми. На своих не нападали, но регулярно выгуливались за границами города для плотного перекуса. Процесс ловли добычи у них не занимал много времени, а потому охранницы быстро возвращались на пост. В благодарность за преданную многолетнюю службу отец позволял им жрать всех, кого захочется и всех, кого получится переварить. Условие одно: «обедать» подальше от столицы.
Казалось бы, как медузы могли кого-то сожрать?
Но эти могли. Поймав щупальцами добычу, они парализовали жертву, впрыскивая яд при первом же контакте. Затем, плотно обхватив теми же щупальцами, затаскивали свой улов в подобие ротовой полости, где продолжалось пищеварение, начатое с момента прикосновения. Да, они переваривали еду своими отростками, которые оставались ядовитыми даже если их оторвать, и это должно было бы вызвать содрогание и ужас, если бы я не росла в окружении этих созданий, входящих в королевскую охрану, с самого рождения. Среди них, наверняка, до сих пор присутствовали и те, которые стерегли мою колыбельку. Я никогда их не различала, а вот они умели узнавать членов королевской семьи.
Стоило мне приблизиться, как медузы прекратили своё мерное покачивание вверх-вниз, резко сократили мускулы и выбросили мощные струи воды. Так они приветствовали меня. Я в ответ никаких струй выпускать не стала, все-таки, какая никакая, а принцесса, ограничившись взмахом руки. И направилась дальше, стараясь не натыкаться на студенистые куполообразные шапки, которые лишь в последний момент соизволяли убраться с дороги. Для меня их яд не представлял угрозы, но ощущения от прикосновений всё же были болезненными.
Мои морские спутники неуклонно плыли за мной. Из всей нашей компании лишь Терра сохраняла спокойствие. Фло недовольно ворчала, согнав в кучу и подталкивая перед собой притихшую детвору. Мирелла плыла позади дельфинов, клацая зубами и показывая, что так-то она тоже плотоядная, а периодами еще и очень кусачая.
Я рассеянно погладила акулу по голове, приближаясь к лестнице, облепленной пучками красных кораллов, напоминающих цветы. Лестница была многоярусной и уходила круто вверх, настолько, что невольно возникало желание сдаться и поплыть, вместо того, чтобы топать собственными ножками. Но имелся один подвох. Посещение королевского дворца нужно было заслужить и заслуживалось оно собственными усилиями, путем преодоления ступеньки за ступенькой бесконечной лестницы. Лишь правитель мог обойти эту преграду, а еще те, кто въезжал во дворец верхом на морских дьяволах, они единственные имели иммунитет к этой магии.
Я ступила на первую ступеньку и подумала, что зря раньше жаловалась на Лорса, главу королевских стражников. Каждый раз он сажал меня рядом с собой на дьявола, не позволяя идти пешком, хотя я и неистово порывалась. Но Лорс был непреклонен и мне приходилось подчиняться, ведь на протяжении многих лет он оставался одним из немногих во дворце, кого я уважала и чей авторитет признавала.
Первый ярус я преодолела вполне бодро, размышляя о прошлом. Следующий дался труднее, трудными были и мысли. По ступенькам третьего яруса я поднималась, громко топая и ненавидя всех на свете. На четвертом начала ругаться сквозь зубы, хотя Фло, оставшаяся внизу вместе с Террой и Миреллой, с укоризной посматривала на меня, недовольно треща и кивая на мелких, которые ни меня, ни что я там бормочу вдалеке на самом деле и не слушали, а гонялись за косяком тунца.
Остановившись, чтобы перевести дух, я облокотилась о фигурную балясину и не сдержала улыбки, наблюдая за хвостатой бандой, которая пыталась сообразить, как поймать вертких скумбриевых. А с ними, действительно, было справиться непросто.
Рыбки, такие маленькие и уязвимые по отдельности, сбиваясь в организованный косяк, образовывали суперорганизм, плотный и действующий настолько синхронно, что хищник, попав в него, терял ориентацию в пространстве. Общими усилиями, пусть и небольшого сообщества, они увеличивали шансы каждой отдельной особи на выживание.
Завистливо вздохнув, я отправилась покорять следующий ярус…
До дворца добралась спустя, кажется, целую вечность и с языком, болтающимся даже не на плече, а за плечом.
Сошла с последней ступеньки, преодолела барьер и оказалась внутри воздушного пузыря, в который была помещена королевская обитель. Вода схлынула и я столкнулась с…
– Лорс! – выдохнула я, хватаясь за ребра и пытаясь не слишком откровенно умирать от усталости. – Давно не виделись!
– Ваше Высочество, – поклонился мне главный из стражников, держа одну руку за спиной, а другую на наплечной портупее, поддерживающей ножны с мечом. Мужчина был одет в свою привычную форму – высокие сапоги, состоящие из переплетающихся кожаных ремешков, широкие светлые штаны и такую же свободную рубашку.
Длинные волосы цвета весенней листвы были заплетены по бокам в косички и скреплены на затылке длинной тонкой заколкой. Остальные локоны свободно струились по спине светло-зеленым водопадом.
Лицо бледное и красивое, с высоким лбом и переносицей, острым упрямым подбородком и губами, будто бы постоянно порывающимися улыбнуться из-за высоко поднятых уголков. Но он, как и всегда, оставался беспристрастным, отстраненным. Другим, кажется, я Лорса и не видела.
Некоторая изящность в его облике лишь подчеркивала воинственную мужественность, играя на контрастах. Он очень нравился женщинам. Почти каждая из придворных дам в своё время пережила этап влюбленности в главу стражи. Некоторые смогли пойти дальше, другие же продолжали лелеять мечты об этом неприступном мужчине. Против дамского внимания Лорс не имел ничего против, был готов провести ночь с обаятельной красоткой, но вот всё, что предполагалось делать дальше, стойко не переносил, прощаться с холостяцкой жизнью не собирался и всегда старался сохранять личную жизнь в тайне. За всё детство я ни разу не застала его с любовницей, хотя знала, что она у него была и не одна.
– А я смотрю, вы уже в курсе моего прибытия? – весело спросила, вдыхая полной грудью. Комфортное существование под водой таких как я обуславливалось магией, позволяющей жить вообще без кислорода. И всё же, рефлексы, которые мы сохранили от предков, когда-то обитавших на суше, вызывали желание полноценно дышать, как и любое другое млекопитающее. Именно поэтому был создан пузырь, чтобы не забывать, как это – наполнять свои легкие воздухом.
– Всё королевство в курсе, – с любезностью в голосе, но без любезности на лице ответил мне глава стражи.
– А… Ну, так не будем топтаться на месте!
И я попыталась обойти Лорса, но была решительно остановлена. Выгнув бровь, я подняла взгляд на мужчину, показывая, что его действия выглядят, как минимум, странно.
– Зачем вы здесь? – вежливо, но холодно спросил он.
– В смысле? – поперхнулась я от изумления. – Я не могу зайти в собственный дом, не докладывая о причине возвращения?
– В последнее время ситуация весьма напряженная, – начал Лорс, продолжая удерживать меня вытянутой рукой. – Поэтому король опасается, что вы намереваетесь сделать что-то…
– Чтобы я не собиралась сделать, – ответила зло, – я не обязана докладывать об этом кому-либо, даже собственному отцу. Я – принцесса этого королевства! Первая и единственно законная!
Отбросив руку Лорса, я прошла мимо, поправляя подол переливающегося кристаллами платья, которое создала из той же магии, что окутывала меня в воде.
Я гордо шагала по подвесному мосту, ведущему ко входу во дворец. Последний выглядел так же, как и дома аристократии, только больше, величественнее, ярче и шикарнее во много раз. По форме он напоминал ракушку нерита – широкую, устойчивую у основания и завивающуюся сужающейся спиралью кверху, где каждый виток был дополнительно украшен кружевными вертикальными линиями. В целом, дворец был похож на кремовый торт, представляя собой величайшее творение королевства.
Я дошла только до середины моста, как мне навстречу выступил отец в сопровождении всей своей придворной свиты, среди которой я не увидела ни одного знакомого лица. Женщин, одетых слишком откровенно даже для придворных, было больше, чем мужчин. И последние так же не стеснялись демонстрировать свои тела.
Я отвела взгляд от гладкой мужской груди и взглянула на отца. В памяти мгновенно всплыло воспоминание о ночи, проведенной в клубе Макса. Неужели папаша настолько ненасытный, что ему уже недостаточно дворцовых прелестниц, и захотелось… кого попало!
Внутри начала закипать злость. Отец долгие годы жил прекрасной свободной жизнью, меняя девиц даже чаще, чем украшения, удовлетворяя все свои желания и воплощая самые развращенные фантазии.
Интересно, он хотя бы раз задумался о маме?
Глава 28
Подавив желание заорать, я стиснула кулаки и постаралась успокоиться.
Отец и его делегация шли намеренно медленно, я же наоборот – почти летела, а потому встретились мы почти у самого начала моста.
– Дочь, – холодно кивнул мне папаша.
– Здорова! – выпалила я, отчего пара барышень, вырезы на платьях которых были такой глубины, что я почти видела их тазовые кости, нервно вздрогнули и возмущенно покосились в мою сторону. Я в ответ широко улыбнулась, подошла, девиц растолкала и потопала ко дворцу. Не дожидаясь, пока отец начнет меня воспитывать, что и в былые годы удавалось до ужаса плохо, ведь начинать всегда надо с себя.
Быстро пройдя в парадный зал для торжественных приемов, я жестом подозвала к себе прислужницу и приказала принести мне вина. У отца был огромный погреб, который он заполнял усилиями отправляемых к людям гонцов. В его личной коллекции присутствовали настолько редкие экземпляры, что на суше их не найти даже у самых богатых ценителей.
– Но…, – услышав мой приказ, начала было сопротивляться девушка.
– Неси! – рыкнув, распорядилась я.
И она умчалась испуганной ланью.
Когда отец влетел в зал, я прохаживалась туда-сюда перед троном.
– Что ты себе позволяешь?! – провопил он, срывая с себя подбитую мехом накидку и оставаясь в одной только тонкой, почти прозрачной тунике.
Я изо всех сил отводила взгляд, стараясь не натыкаться на тот самый орган, которым, собственно, и была зачата. Но отец, как и многие в королевстве, своей наготы и откровенности не стеснялся, а потому достоинство прятать не пытался, несмотря на то, что видел, как мне некомфортно.
– Ты, моя дочь, кровь от крови моей, плоть от плоти моей, стесняешься смотреть на меня?! – возмущенно проревел он, расправляя плечи.
– Есть вещи, о которых лучше не знать и на которые лучше не смотреть, – отворачиваясь, заявила я, с радостью перехватывая у прислужницы поднос с кубками, наполненными добротным алкоголем.
Другой здесь не наливали.
– Ты слишком долго жила среди людей, – разочарованно проговорил отец, прошел и рухнул на трон, вольготно развалившись. – Зачем ты здесь?
– Я не могу вернуться домой? – вскинула я бровь с вызовом.
– Можешь, – кивнул отец, жестом показывая прислужнице подойти.
Едва только девушка приблизилась, как отец с треском расходящейся по швам ткани сорвал с неё простое длинное платье. Прислужница даже не пикнула, лишь зажмурила глаза, сжимаясь всем телом и замирая. Не считая подноса, которым она даже не попыталась прикрыться, девушка теперь стояла перед нами абсолютно голая.
– Так и ходи, – приказал отец, а после указал кивком головы: – Иди.
– И зачем это было нужно? – спросил я, когда девушка, мелко семеня ногами, торопливо исчезла за высокой дверью, стараясь быть как можно меньше ростом и незаметнее.
– Чтобы ты не тешила себя надеждами, будто здесь что-то изменилось, – прищурившись, ответил король. – Ты сбежала, потому что тебе, якобы, было здесь плохо. Так вот, не думай, что твое возвращение заставит меня что-то изменить в собственном королевстве. Я здесь закон! И ты либо принимаешь свой дом и свою семью такими, какие есть, либо возвращаешься в мир, на который ты нас променяла!
– Хорошо, вернусь, – легко согласилась я, делая большой глоток вина. Оно было горьковатым, терпким, выдержанным. Еще чуть больше танинов – и его невозможно было бы пить. А так, весьма терпимо. – Но только после того, как ты сделаешь то, ради чего я вернулась.
– И что же это? – безразлично откликнулся отец, откидывая за спину прядь волос.
В зал вошел Лорс и застыл у дверей, будто опасаясь что я начну вытворять всякие безумства.
Я решила не обманывать возложенных на меня ожиданий и начала вытворять.
– Подними усыпальницу матери, – не просила, я требовала.
– Что? – выпрямился отец, перестав разглядывать вино в своем кубке.
– Что слышал, – грубо откликнулась я и сделала еще глоток. – Я знаю. Я всё знаю: про усыпальницу, про месть жрицы, про планы двух братьев. И то, что ты всегда был в курсе всех событий. Что они тебе пообещали за помощь? Пожизненный свободный вход в клуб секс-игрищ Макса?
Отец вздрогнул, будто хлыстом ударили, и резко сел, перестав изображать фривольную утомленность.
– Откуда ты знаешь?
– Я видела тебя там, – честность всегда была лучшим оружием.
– Ты…? – отец изумленно приподнялся. – Ты была в «Шанхае»?
– Ага, заглянула на огонек, – злобной гиеной улыбнулась я. – Вернее, Макс силой затащил, предварительно помариновав в подвале и отработав на мне навык метания ножа. Это у него забота такая, – я отогнула край платья и продемонстрировала затянувшуюся красной кожей рану, которая будет таковой еще долго. Серебро ведь. – Пытался защитить. Думаю, Макс не верит в верность моей подруги и считает, что она представляет для меня опасность. Знал бы он, кто на самом деле здесь самый опасный…
Я мрачно хихикнула.
– Ты был в курсе этого?
– Что? Нет…, – быстро замахал руками король. – Нет, я не знал об этом! Я бы ему не позволил!
– Ага, сейчас бы не позволил, а через год вручишь меня ему как трофей. И он сможет делать всё, что захочет. И он, и Лозовский! – последнее я выкрикнула отцу в лицо, ненавидя за все.
За то, что он такой и за то, что сделал меня такой же, как он сам.
Потому что…
Потому что я действительно была дочерью своего отца.
Я осознанно делала зло и шла дальше, не оборачиваясь.
– Мне уже наплевать, что будет со мной. Хочешь, чтобы я вышла замуж за Макса? Или за Лозовского? Или за обоих сразу? Хорошо, пусть будет так. Но взамен я хочу, чтобы ты поднял усыпальницу мамы, потому что кроме тебя никто не знает, где она. Я, возможно, могла бы справиться и сама, но есть шанс, что во время поисков смою какой-нибудь континент.
Отец стиснул губы в одну тонкую линию.
– Нет, – выдал он. – Этого не будет. Твоя мать ушла и этого не исправить.
– Я знаю, – спорить не стала. – Но есть то, что еще исправить можно.
– О чем ты? – напряжение в его голосе было таким плотным, что я на себе ощутила тяжесть его мыслей.
– Затеянная вами игра обернулась большими проблемами. Договариваться с Нуатль изначально было паршивой идеей.
Очень паршивой, потому что они спутали мне все карты…
– Знаю, – отрывисто произнес король, вставая с трона. – Но Макс сказал, что проблема решена. Сейчас с ним Змей. И жрица более не представляет угрозы.
– Ага, – со злой насмешкой проговорила я. – Вот только всё пошло не по плану.
Взгляд короля потемнел, а вместе с ним, я это знала, потемнело и небо над морем, заволновалась вода, и ветер начал рваться шквалистыми порывами.
Надвигался шторм.
– Неожиданно, да? – я улыбнулась, в то время, как сердце сковывал лед. – Нуатль вырвалась на свободу. И сейчас эта дрянь сидит в моей подруге. В Нисе, дочери Изельта, предводителя клана банши. Надеюсь, ты еще помнишь, кто это? А еще я надеюсь, ты понимаешь, как трудно будет выковырять из Нисы неприкаянную душу! И в этом виноват только ты! Когда Макс пришел к тебе с разговорами о жрице, ты понял, о ком идет речь. Понял и ничего не сделал! Ты не остановил его! Что он тебе пообещал? Раз противостояние двух братьев больше не актуально, значит, появилось что-то другое? Что?
Отец отвернулся.
– Нет, – невесело засмеялась я. – Не может быть… Неужели вы договорились о возвращении под контроль принцев Небесного царства? Серьезно?
– Это их царство, оно принадлежит им по закону, – прозвучало от входа. Я оглянулась на Лорса, с удивлением вспомнив о его присутствии. Значит, и он тоже знал. – А после свадьбы оно станет принадлежать и вам, моя принцесса.
– Вы хоть знаете, кто его захватил? – накатила усталость.
– Да, – мне вновь отвечал Лорс. – Один из военачальников бывшего царя. Когда-то он был генералом.
– А никто из вас не задался вопросом, как генерал смог заполучить трон царства, которое считалось и продолжает считаться одним из сильнейших? – мне бы плюнуть на всё и проспать века три.
– Мы знаем, что за ним кто-то стоит, – махнул рукой отец и пригладил свои волосы.
– Не кто-то, – отрезала я. – За ним стоит Совет! Захват власти в Небесном царстве уже третий за последние двести лет, который произошел при поддержке стариков! А вы что намеревались делать? Просто отправить туда армию в надежде, что ваше кунг-фу победит их кунг-фу?
– Что такое кунг-фу? – король растерялся окончательно.
– Не важно! – я топнула ногой, не сдержав эмоции. – Вся эта махинация с подселением с самого начала отвратно воняла! – я почти орала. – Неужели вы думали, что Нуатль станет с вами сотрудничать и поможет вернуть утерянную власть?
Я была безмерно зла. Если бы Симона не отправила Фирусу к Максу, если бы муза не подкинула ему идею о создании симбионта, если бы Морин не согласилась сотрудничать, и если бы я обо всём узнала раньше, а не тогда, когда зеркало почти окончательно вышло из-под контроля… если бы, если бы, если бы… Многого не пришлось бы делать, много можно было бы успеть. И почти не пришлось бы врать.
И Лорс, и отец молчали.
– Из-за вас эта недобитая гадюка сейчас в Нисе. И лишь вопрос времени, как быстро она подавит её волю и чем после этого займется!
– Захват не то же самое, что подселение, – отрезал отец, бегая глазами вокруг, но не глядя на меня. – При захвате тень тратит много сил на подчинение чужого сознания, а при подселении создается связь, которую невозможно разорвать в одностороннем порядке. Так что, чего бы не желала Нуатль, ей потребуется время, чтобы освоиться в новом теле.
– Сегодня тень заполучила Нису, а завтра… Что если завтра она придет за мной? Когда вы соглашались на сделку вы не могли не понимать, что собираетесь выпустить на свободу кого-то очень страшного, желающего смерти, в том числе, и мне, – я очень сильно старалась не срываться на крик, а потому большую часть времени шипела боевым гусем. Разве что крыльями не хлопала. – Отец, подними усыпальницу матери и пусть эта тварь забирает её тело.
– Думаешь, Нуатль согласится на обмен? – отец казался растерянным. Ситуация поставила его в тупик.
– Согласится, – уверенно ответила я. – Она ненавидит маму, потому что ненавидит бабушку. Для жрицы поселиться в теле матери станет величайшей победой над врагом. Папа, – позвала я, чем ввергла короля в ступор, ведь не называла его так больше десяти лет. – Вы заварили эту кашу, вам и тушить огонь под кастрюлей!
– Если ты рассчитываешь на помощь Табити, то не жди её появления, – проговорил отец и на молодом лице, которое будет оставаться таковым еще очень долго, появились следы измождения. Это напомнило, что ему уже много-много лет. – Она не сможет победить Нуатль, потому что давным-давно лишилась почти всей своей магии. Никто не знает жива ли она вообще или нет.
– И что ты предлагаешь?
– Если ты боишься мести жрицы, то возвращайся домой и займи положенное рядом со мной место, – отец указал на второй трон, размером чуть поменьше первого, который стоял рядом. Стоял пустым, потому что никто не имел на него прав. Никто, кроме меня. – Здесь тебя никто не достанет.
– Да, – согласилась я и добавила дрогнувшим голосом: – И тогда моя подруга погибнет!
– Подруга тебе ценнее матери? – на лице короля отобразилось сомнение.
– Ты сам сказал, маму не вернуть, – я позволила слезам заполнить мои глаза. – А Нису еще можно спасти.
Отец заложил руки за спину, встал, покачался на пятках, уставившись в пол на собственное отражение, не менее властное и величественное, чем оригинал, и спустя некоторое время заявил:
– Хорошо, я сделаю это.
Я, больше не сдерживаясь, выдохнула с откровенным облегчением.
Отец кивнул, будто бы принимая это искреннее проявление эмоций за благодарность, и приказал Лорсу, подпирающему дверь:
– Готовь дьяволов.
Когда мы с отцом по мосту вышли к ступеням, по ту сторону прозрачного пузыря нас уже ожидали три оседланных ската, которые висели в воде, плавно и неторопливо двигая головными плавниками, словно взмахивая крыльями.
– Куда мы? – спросила я, рассматривая крайнего правого и самого мелкого манта. Исходя из размеров, он предназначался мне.
– Скоро всё узнаешь, – не стал заранее анонсировать отец.
Обернувшись и подняв голову, я увидела на одном из балконов дворца, в той его части, которая традиционно принадлежала королеве, свои младших сестер.
Фелис, Элора и Тэйла.
Принцессы-погодки. Фелис шла сразу после меня по старшинству, потом Элора, затем Тейла. Они терпеть не могли меня, а я – их. Всё детство они раздражали меня своим бесполезным и бесконечным нытьем, махровым эгоизмом, самовлюбленностью, взращенной в них матерью, второй женой отца, и постоянным желанием быть в центре внимания.
Они считали себя лучше меня во всем. А я в ответ не уставала напоминать, что никого не интересуют младшие сестры, до тех пор, пока самая старшая – жива, здравствует и не замужем. Сестричек мои слова злили еще сильнее, стимулируя делать гадости с утроенной силой. Стекло в еде, иглы в подушке, лезвия в обуви, отравленные перчатки на постели – это были одни из самых невинных их забав. Знаю, что сестрички не могли проделать подобное исключительно самостоятельно, им просто обязан был помогать кто-то взрослый, кто обладал хитростью и желанием не просто сделать больно, а устранить окончательно и навсегда. На эту роль отлично подходила их мать. К моей и не только к моей радости, мамаша троицы сама в королевах долго не проходила, уступив основательно нагретое местечко другой, такой же, какой она сама была когда-то, любовнице, ставшей третьей супругой. И тоже нарожавшей целый выводок дочерей…
Испытав прилив вредности, я поднесла пальцы к губами и послала сестричкам воздушный поцелуй.
Высокая, стройная, белокурая Фелис, которая стояла ближе всех, опираясь на перила, вздернула милый носик и надменно отвернулась, сложив руки в том месте, где у всех женщин имелась выпуклость, а её природа наградила впуклостью, практически каньоном.
Элора, с волосами красными, как кораллы и таким же румянцем на щечках с ямочками, с отвращением фыркнула, тряхнув упругими кудрями.
Тейла, которая была ниже своих старших сестер и шире раза в два, поправила складки на платье с утягивающим корсетом, одновременно погрустнев и поскучнев.
И ни одна из них ничего не сделала в ответ, хотя могла бы, как минимум, продемонстрировать парочку неприличных жестов, которые они заучили еще до того, как научились полноценно разговаривать.
Пожав плечами, мол, неинтересно мне с вами, я повернулась обратно и наткнулась на внимательный взгляд отца, который, как оказалось, за нами наблюдал. Одного его быстрого взмаха рукой оказалось достаточно, чтобы сестры унеслись с балкона, и мы остались без лишних глаз.
– Ты всегда была слишком жестокой, – ни с того, ни с сего брякнул отец.
Я выгнула бровь, показывая, что не понимаю, по какому поводу сии откровения.
– Ты могла бы хотя бы попробовать наладить отношения с сестрами, – дополнил свою предыдущую претензию папаша. – И со мной.
– Ага, а еще с десятком твоих ежегодно меняющихся жен, чьи имена даже ты сейчас не вспомнишь, – грубо заявила я. – Зачем было тащить всех во дворец и под венец? Ну, спал ты с ними, так спал бы на сторону! Зачем мне всё это было показывать?
– Мне нужен был наследник, – жестко отреагировал отец, сжимая кулаки, каждый из которых обладал внушительными размерами. О таких еще говорят пудовые.
– Да, помню, – с горечью усмехнулась я. – Я тебя никогда не устраивала. И вынуждена была расти с этой мыслью. С мыслью, что меня тебе недостаточно! И мамы тебе недостаточно! Тебе нужны были другие. Другие жены, другие дети! Иногда я думаю, что лучше бы ты с самого начала сослал нас к бабушке. Тогда бы и мама была жива, и я увидела бы куда более счастливую жизнью. Рядом хотя бы с одним любящим родителем.
