Грета Раш
Три подруги и древнее зло
Едва только ансамбль из одного совсем идиота и другого просто дурака увидел меня за пределами торговой зоны, то сразу же похватал первые попавшиеся товары и понесся следом, попытавшись не упустить цель, то есть, меня из виду. На кассе двоица, судя по невыразительным лицам, искривившимся в удивлении, ошарашенно сообразила, что решила прикупить: бритый схватил связку бананов, волосатый – набор сковородок.
Понаблюдав некоторое время за ними со стороны, я похихикала себе под нос и гордо прошествовала мимо охранника, свернув к торговым рядам, в конце которых располагались туалеты. Одновременно посматривала себе за спину при помощи зеркальных поверхностей, встречавшихся на пути.
В дамской комнате меня уже ожидала Ниса, нервно перебегавшая от кабинки к кабинке.
– Ну, что? – ринулась она ко мне, стоило только появиться в проеме.
Пропустив выходившую женщину, которая немного нервно оглянулась на подругу, я притворила за собой дверь и отдала Нисе пакет. Та автоматически его приняла, заглянула внутрь и удивилась:
– Вино и шоколад?
– Отличное название для женского романа, – подмигнула я и подошла к рукомойникам.
– Ты его прямо здесь собралась писать? Сидя на толчке в торговом центре? – скептично скривилась банши, пристально наблюдая за моими действиями.
– А почему бы и нет? – рассмеялась я, выдавливая на ладонь порцию жидкого мыла. – Может быть, на меня снизошло вдохновение!
– Странное у тебя вдохновение, – не оценила идею подруга. – Чем-то не тем оно у тебя стимулируется.
– Вот поэтому мы сейчас и отправимся к нашей музе. Пусть повлияет, – и я улыбнулась отражению подруги в зеркале.
– А как же эти, следящие? – мотнула Ниса головой в сторону двери.
– Из следящих станут ищущими, – я смыла мыльную пену с ладоней и выдернула кусок бумажного полотенца из держателя.
– Не поняла, – нахмурилась Ниса.
– Сейчас покажу на практике, – пообещала я, притянула подругу к себе и заставила её вместе со мной выглянуть из туалета.
Справа от входа в женский туалет, который разместился в конце тупикового коридора, находилась ещё одна дверь, практически незаметная из-за того, что по цвету сливалась с серой стенкой.
– Там, – указала я на неприметную створку, – рабочее помещение, которое используется уборщицами для хранения своего рабочего инструментария. Но подсобка эта сквозная, то есть, имеет два выхода, и второй ведет к складу, через который можно попасть на улицу.
Глава XV
– Ты уверена, что они не видели, как мы выходили? – не унималась подруга, прижимая к груди пакет с вином так, словно это была самая большая ценность в мире. И это в то время, пока мы в позе полуприсяда пробирались через хранилище, заставленное замотанными в полиэтилен паллетами с товарами на продажу.
Пока мы прикидывались двумя мышками в подполье, перебегая от одной шеренги поддонов к другой, в другом конце ангара раздавались шум и обрывки разговоров, свидетельствовавшие об идущей полным ходом разгрузке новой поставки.
– Уверена, – прошипела я, выглядывая из-за опасно покачнувшейся груды коробок с одноразовыми салфетками, едва не подкинув местным трудягам дополнительную работу. – Они остались маячить у входа в мужской туалет. Очевидно, решили, что делать тоже самое у женского будет слишком уж подозрительно. Ну, или побоялись огрести дамской сумочкой по голове под вопль: «Спасите, извращенцы в городе!».
– Скорее уж, в магазине, – пробурчала Ниса куда-то мне в затылок. В отличие от меня выглядывать она не торопилась, целиком и полностью полагаясь на чужие старания.
– Да без разницы, – отмахнулась я, приседая обратно вниз. В проходе появилось несколько рабочих в фирменных комбинезонах.
– Где-то здесь было, – проговорил один из них.
– Да где? – раздраженно подал голос его напарник. – Нет тут ничего.
– Да было же! Я сам видел!
– Когда ты видел?
– Да час назад!
Воспользовавшись образовавшейся в местном рабочем процессе заминкой, мы с Нисой сделали короткую перебежку и замерли за паллетой с кошачьими консервами, притихнув и даже перестав дышать, лишь изредка моргая друг дружке, словно две не ко времени проснувшиеся совы.
Перепалка между рабочими длилась недолго, что они там пытались отыскать так и осталось загадкой. Потому что в какой-то момент я отвлеклась от подслушивания чужой рабочей беседы. Все моё внимание захватил огромный паук, вдруг ни с того ни с сего решивший прогуляться, выбрав для этого дела самое неочевидное место, а именно наши с подружкой макушки. Пару раз махнув рукой в воздухе, я попыталась прогнать назойливое членистоногое, стараясь не особо громко пищать от страха. Но мои бестолковые пасы конечностями не смогли повлиять на траекторию движения местного полноправного жителя. То ли паук оказался несообразительным и не понял, чего от него хотят, то ли я недостаточно интенсивно махала на него руками, но окружающий мир был переведен в режим «ожидания» ровно до тех пор, пока в шею не вцепилась подруга.
– Ты чего? – одними губами спросила я, выпучив глаза.
Ниса пальцем призвала к тишине и указала туда, где к рабочим, находящимся в процессе безрезультативного поиска, присоединилось ещё три туловища. Едва только заслышав голоса новоприбывших, я встала и опознала в одном из стоявшим к нам спиной мужчин того, с кем хотела бы повстречаться ещё меньше, чем с голодным крокодилом.
– Парни, вы тут двух девиц не видели? – спросил Гриша, рядом с которым маячили двое моих недавних сопровождающих.
– Каких девиц? – насмешливо хмыкнули ему в ответ работяги.
– Двоих, – глухо отозвался парнишка с хвостиком из-за начальственного плеча. – Одна мелкая блондинка с короткой стрижкой, на мальчишку похожа, другая с волосами как у дворовой собаки и лицом как у куклы.
– Я похожа на мальчишку? – задохнулась от возмущения Ниса и выпрямилась, зло сжимая кулаки. Я дернула её за руку, возвращая обратно.
– Тихо, не высовывайся, – приказала, прислушиваясь к дальнейшему диалогу.
– Да нет здесь никаких девиц, – сплюнул один из рабочих на цементный пол, припорошенный пылью и местами сильно выщербленный. – Ни мелких, ни крупных. Никаких. Из всех баб только Степановна, завскладом, только она лет тридцать, как вылетела из категории «девчонок», влетев в категорию «бабушек».
– Уж скорее дедушек, – заржал другой, подкуривая сигарету и облокачиваясь бедром о кару. За техникой безопасности здесь вообще не следили. – С такими-то усами и голосом. Я когда её в первый раз услышал, подумал, что это чей-то батя!
– Значит, не видели, – нехорошим тоном протянул Гриша и оглянулся. Мы с подружкой ещё теснее прижались друг к другу и к паллету. – Вы не против, если мы тут походим, посмотрим?
Судя по затянувшемуся молчанию, а после невразумительному мычанию со стороны трудяг, к ним в карманы из бумажника Гриши перекочевало несколько приятно шуршащих купюр.
– Да не вопрос, – радостно разрешил один из мужиков.
– Только вы это…, – неуверенно начал его друг. – Недолго. И особо не светитесь, здесь вообще-то посторонним нельзя находиться.
– Мы быстро, – пообещал ему Гриша, в голосе которого послышалась плотоядная улыбка. А мне разом стало как-то очень тревожно.
– Сматываться надо, – прошептала я подружке в самое ухо.
Она недоуменно развела руками, мол, рада бы, да как?
Я указала глазами на паллет. А после пальцами показала цифру три.
– На раз, два, три? – догадалась она.
Я кивнула. И начала отсчет. Раз, два…
– …три! – заголосила подружка и мы с ней одновременно толкнули паллет, который сработал как кость в домино. Рухнув на другой такой же, он повалил его, тот повалил следующий и так повторилось несколько раз. Грохот поднялся неимоверный, но сквозь него нет-нет, да слышались отборные ругательства от сбежавшихся на шум работников склада.
Мы с Нисой короткими, но стремительными рывками домчались до выхода, проскочили мимо автопогрузчика, резво заворачивающего сквозь широкие ворота, и со всех ног рванули прочь.
– Слушай, а куда это мы так мчим? – не забыв во время спонтанного побега прихватить с собой пакет с вином, прохрипела подружка пытаясь откашляться. Я тоже успела наглотаться поднятой нами же пыли на складе, отчего во рту был такой привкус, словно я лизала грязный асфальт, а после пыталась закусывать щебенкой.
– На остановку, – выдавила из себя я, хватаясь за бок, но пытаясь не сбавлять темпа.
Воспользовавшись отсутствием интенсивного автомобильного движения, мы перебежали дорогу и повернули направо.
– Куда? – изумилась Ниса, притормаживая на тротуаре.
Я тоже не выдержала и остановилась, хватаясь за растущее у дороги дерево. Непредвиденные пробежки после полубессонной ночи не способствовали хорошему самоощущению.
– На остановку городского транспорта, туда, где можно сесть на троллейбус, – более подробно разъяснила я, обмахивая себя ладонью и надеясь, что внезапно нахлынувшая тошнота скоро пройдет. – Что здесь непонятного?
– Всё здесь непонятно, – продолжила ворчать Ниса, но я уже перестала слушать, потому что у меня появилась цель – успеть добежать и заскочить в только что подъехавший городской транспорт, который увезет нас прочь раньше, чем Гриша и его мохнатая компания очухаются и выберутся из-под завалов рыбьих консерв. После появления вожака у меня не осталось сомнений, что следили за нами именно оборотни из его стаи.
– Фух! – выдохнула я, гордой птицей влетая в троллейбус и падая на сидение у окна. Мы все-таки успели, хоть и ценой окончательной потери хорошего самочувствия. Вернее, хоть какого-нибудь самочувствия.
Рядом чуть более осторожно, бережно удерживая у груди свою ношу, примостилась Ниса, нервно оглядываясь по сторонам.
– Слушай, – начала она как-то очень нерешительно, – а ты точно уверена, что нам именно этот транспорт нужен?
– Не будь снобом, – съезжая по сидению ниже, поморщилась я. – Все школьные годы мы на таких катались – и ничего, не умерли.
– Я рада, что ты решила вспомнить нашу наполненную красками разнообразия юность, – подружка дернулась и почти упала на меня, когда по проходу к выходу начала пробираться весьма объемная женщина, с трудом помещавшаяся между рядами сидений. – И вновь пережить все наиболее приятные моменты, – подруга потерла ушибленное плечо, на которое необъятная мадам едва не пристроила свою заднюю точку. – Но я не об этом. Что-то мне подсказывает, что лучше бы мы воспользовались такси.
– Почему? – удивилась я.
– Потому что удирать от преследования на машине как-то сподручнее, чем на троллейбусе, – вздохнула подружка и указала на окно.
Я повернула голову влево и увидела серую дешевую иномарку с заляпанными номерами, которая догоняла, а вернее, практически догнала нашего «рогатого» спасителя.
– Ёшкина картошка! – выдохнула я и практически свалилась на пол, спрятавшись между сидениями.
– Что будем делать? – погрустнела подруга. – Кстати, машинка та самая, которая следила за мной ранее.
– Как они догадались, что мы здесь? – раздраженно зашипела я, чуть приподнимаясь и выглядывая в окно.
– Может быть, машин было две, а не одна? – предположила Ниса. Она прятаться даже не пыталась и на все мои маневры поглядывала со снисходительным непониманием. – Ну, вот что ты ерзаешь туда-сюда? Вон, на тебя уже бабки оглядываются, наверное, боятся, что ты буйная. Если они едут за нами, значит, уверены, что мы здесь.
– Бабки едут за нами? – не поняла я.
– Да мудаки за нами едут! – воскликнула Ниса и привлекла ещё больше внимания, чем ранее это удалось сделать мне.
Теперь все немногочисленные пассажиры троллейбуса, а это были люди преимущественно преклонного возраста, с оживленной заинтересованностью наблюдали за нами. Ещё бы, привычная скукота была прервана таким занятным бесплатным представлением!
– Когда следующая остановка? – я вытянула шею, попытавшись рассмотреть висевшую рядом с водителем схему движения городского транспорта по маршруту. В том, что он довезет нас куда надо я была уверена, а вот сколько раз тормознется по пути – понятия не имела.
– А что, нам уже пора выходить? – оживилась Ниса, приподнимаясь с места.
– Сиди, – рыкнула я, одним движением усаживая подружку обратно. – Нам ехать до конечной.
Ниса вновь растеряла весь энтузиазм и теснее прижала к себе вино. Кажется, только оно сейчас её утешало и радовало.
– Как ты думаешь, – начала я, маяча макушкой в окошке и меланхолично наблюдая за тем, как иномарка с тонированными стеклами продолжала неуклонно следовать за троллейбусом. – Они присоединятся к нам или нет?
– Что ты подразумеваешь под «присоединятся»? – задумалась подружка. – Подсядут ли они к нам на очередной остановке?
Я кивнула.
– Вряд ли ребята захотят променять комфортный салон с кондиционером на компанию старушек с рассадой.
Я покосилась на этих самых старушек, встретилась взглядом с парочкой пожилых дам и поспешила отвернуться, ощутив себя крайне неуютно. Сморщенный и ссутуленный вид бабулек наводил на мысли о том, что они успели застать моду на ношение кринолина, но вот их неприязненно-злые взгляды устойчиво ассоциировались с тройками НКВД. Не спасали даже традиционные платочки, мило подвязанные под дряблыми подбородками. Глядя на мир из-под кустистых бровей, они неусыпно следили за действиями окружающих. В салоне мы с Нисой были единственными, кто не успел отпраздновать семидесятилетний юбилей, поэтому всё внимание зорких гражданок сосредоточилось исключительно на нас.
– Какие суровые бабульки нынче пошли, – пробормотала я себе под нос.
– И не говори, – вздохнула подруга. – Уже страшно в троллейбусах ездить. Такие авоськой перешибут и не заметят.
Я хотела добавить что-то остроумное, но не успела. И не потому что остроумие заглохло, а потому что троллейбус вдруг дернулся, резко вильнув вправо, и затормозил, оглушительно взвизгнув.
Из-за непредвиденной остановки, меня, бестолково болтающуюся между сидениями, швырнуло вперед, приложив макушкой об поручень. Сверху, поддавшись закону всемирного тяготения, приземлилась Ниса вместе со звякнувшей в пакете бутылкой.
Послышалось шипение распахивающихся дверей, а после над нашей живописной кучкой заговорил мерзко-знакомый голос:
– Поднимайтесь, красотки, приехали.
– Шо он там бормочет? – пропыхтела мне на ухо Ниса, пытающаяся убрать свою пусть и худощавую, но весьма тяжелую тушку с моей спины.
– Что-то на своем, ущербном, я не поняла, – просипела я в ответ, пытаясь выбраться из-под банши и пакета, в котором чудом уцелело содержимое.
– Эй, вы кто такие?! – рявкнул хриплый голос и из кабинки водителя выбралось существо, которое судя по голосу и серо-невнятному цвету лица провело свои лучшие годы в обнимку с бутылкой портвейна. И это привело его внешний вид в состояние, которое я бы обозначила, как состояние старого тюленя.
– Дядь, ты давай, не буянь, – решительно пресек все возможные препирания Гриша и распорядился: – Садись за баранку, мы сейчас девушек заберем и уйдем.
Существо почему-то спорить не стало, мигом захлопнуло уже широко распахнувшийся для заводного ора рот, почесало пальцами клочкастую и торчащую во все стороны шевелюру удивительного желтого цвета и вернулось обратно туда, откуда пришло.
– А может, они не хотят никуда с вами идти? – это решили вмешаться бабульки, которые до сего момента лишь вяло кудахтали, потирая ушибленные бока и обвиняя во всех грехах человеческих неумеху-водителя.
– Не лезь! – рявкнула на одну бдительную старушку другая, ещё более бдительная. Брезгливо поджав тонкие, испещренные морщинками губы, она поправила платок, одернула вязаную кофту и поглубже умостилась на сидении. – Мужики сами разберутся, что со своими бабами делать. Пусть шлёндр своих забирают и убираются восвояси!
– Правильно, – радостно подхватил Гриша, благодарно кивнул мерзкой старушенции, вцепился в локоть и ловко выдернул меня из-под Нисы. – Слышала, что старшее поколение постановило? – зашипел он мне на ухо с явным раздражением от происходящего.
– Слышала, – кивнула я. – Оно постановило, что я – шлёндра. Если честно, значение сего слова мне не известно, но предполагаю, что оно является синонимом слова «проститутка». И не соответствует реальности.
– Не выжучивайся, – одернул меня злющий оборотень и потянул к двери. Его компаньоны подхватили под локотки Нису и повели за нами.
Едва только мы покинули троллейбус, как водитель захлопнул двери, транспорт громко чихнул, загудел мотором и тронулся. А мы остались стоять на обочине, печально глядя ему в след. Вернее, печальной была только я. Гриша поигрывал желваками, всем своим видом выражая недовольство. Ниса громко вздыхала и проверяла содержимое пакета. А сопровождавшие Гришу и уже знакомые мне мальчики в количестве двух штук кидали на меня гневно-обиженные взгляды.
– Выбрось его, – проговорила я, поднимая взгляд на подружку и имея в виду пакет.
– Нет, – замотала она головой. – Мне надо.
– А, ну, тогда оставь, – разрешила я и повернулась к Грише: – Долго мы у дороги маячить будем? Вы нас вообще зачем из «букашки» выдернули?
– А затем, – склонился ко мне Гриша, едва ли не утыкаясь своим лицом в моё, – что дело к тебе есть. И к подружке твоей.
Глава XVI
– Так вроде всё, что надо по телефону уже обсудили, нет? – с непониманием протянула я. – Или у тебя новые темы для диалога появились? Тогда давай разговаривать. О чем хочешь поговорить? О погоде? О валютных котировках? О банковских ставках?
– Не дерзи, – горячо выдохнул мне в ухо Гриша, сопроводив свои слова чувствительным тычком под ребра. И я бы согнулась напополам от боли, если бы Гриша не стоял впритык ко мне. А так, я лишь уткнулась ему лицом в грудь, сквозь зубы посылая в адрес её обладателя все известные мне проклятия.
И хоть проклинала я практически беззвучно, вожак все прекрасно расслышал, но в ответ лишь положил мне руку на спину, ещё теснее прижимая к себе. Со стороны проносящихся мимо машин мы, наверное, выглядели как типичная парочка, которой вдруг вздумалось пообниматься посреди дороги.
– Знаешь, тебе очень повезло, что за вами отправили меня, – прошептал он мне куда-то в область шеи.
– Ага, у тебя ведь ко мне тонкая душевная симпатия, – прохрипела я в ответ, безуспешно пытаясь вырваться из цепких пальцев главного волка-оборотня.
– Я вообще-то тебе жизнь спас, – напомнил он с легким оттенком обиды в голосе.
– Ну, да, – в прежнем тоне ответила я. – А потом газом отравил и связал. И все это исключительно из самых теплых чувств.
– Я хотел, чтобы ты узнала правду, – подхватил Гриша, продолжая вкрадчиво нашептывать мне на ухо, словно ненароком коснувшись губами тонкой кожи возле виска.
Я на мгновение замерла, не веря, что все это происходит на самом деле и со мной, а после разозлилась.
Зря ты, Гриша, это затеял. Ведь в эту игру можно играть вдвоем.
И, собственно, начала играть.
– Ты мог сообщить мне эту правду в любом другом месте, – переняв его манеру общения с придыханием проговорила я оборотню на ухо, для чего потребовалось приподняться на цыпочках, опираясь о жесткие плечи волка руками. – И в любой другой позе.
Гриша дернулся и отстранился, его лицо напряглось ещё сильнее, чем до до этого, а взгляд быстро метнулся на притихший в сторонке и наблюдавший за нашим общением мохнатый молодняк.
– В машину, – вдруг громко распорядился вожак и подтолкнул меня к черному авто. Двое других то же самое проделали с Нисой.
Едва только мы с подругой оказались в салоне, куда нас достаточно бесцеремонно впихнули, как один из парней, тот, что с хвостиком, сел за руль. На переднем пассажирском сидении устроился Гриша, мотор завелся, и машина резво тронулась с места, ласково заурчав двигателем и легонько завибрировав. Второй оборотень, коротко стриженный парнишка, остался стоять на обочине, провожая взглядом удаляющуюся машину, окруженный клубами серой пыли.
– Неплохое транспортное корыто, – оценила я, проводя рукой по черным кожаным сидениям. Изнутри машина выглядела раза в три лучше, чем снаружи. – Я смотрю, Максик не скупится на финансирование своих цепных собачек.
– Язык придержи, – скрипнул зубами Гриша.
– А то что? – рискнула поинтересоваться я, складывая руки на груди с ехидной улыбочкой. – Отрежешь мне его, если за зубами не удержу? Не думаю, что твой хозяин оценит подобные старания. Я ему нужна, так сказать, в полной комплектации.
– Нет, просто заставлю тебя заткнуться, – рыкнул Гриша, бросив на меня сверкнувший гневом взгляд, воспользовавшись зеркалом заднего вида. Я его уловила лишь краем глаза, в этот момент старательно прожигая глазами затылок оборотня, искренне жалея, что не умела убивать силой мысли. Но что-то показалось странным, некая призрачная мысль, едва уловимая догадка, которая мелькнула и пропала, царапнув разум. Появилось нехорошее предчувствие. Так бывает, когда переходя дорогу вдруг слышишь истошный визг сигнального гудка и скрип тормозов. Ты ещё не видишь летящую на тебя машину, а твой мозг уже понимает, что столкновение – неизбежно.
– Это как? – огрызнулась я, подаваясь вперед и рассматривая зеркало, которое выглядело совершенно обычным, если не считать отобразившейся в нем перекошенной физиономии Гриши. – Огреешь меня сковородкой по голове? Во-первых, мы не на кухне твоей троюродной тетушки, чтобы устраивать соревнования по скоростному швырянию кухонной утвари, а во-вторых, ты же вроде как поговорить хотел! А после вмешательства в целостность моего организма есть шанс, что я потеряю возможность поддерживать хоть какое-то связное общение.
Первым не выдержал водитель. Покрепче вцепившись в руль, он пошел на обгон какой-то отечественной тарантайки, одновременно недовольно, но очень отчетливо пробормотав:
– И что он в тебе нашел?
Под «он», очевидно, подразумевался Макс.
– Я – очаровательна! – громко выдала первое, что пришло на ум.
– Ага, – почесал лоб Гриша. – Как зубная боль.
– Боль можно унять таблетками, – ещё шире заулыбалась я, словно довольная после плотного обеда гиена. – А от меня при помощи фармакологии не избавится.
– Если только они не решат тебя отравить, – тихо, но метко заметила до сих пор молчавшая Ниса.
– Ты на чьей стороне? – ощетинилась я на неё.
– На стороне здравого смысла, – многозначительно округлив глаза, выдала подруга, поведя взглядом в сторону. Проследив, я увидела лежащий на приборной панели смартфон, экран которого ещё не успел погаснуть.
– Да с каких это пор! – всплеснула я руками, быстро отводя взгляд. – Ты и здравый смысл в одной упряжке?
– Сама в шоке, – протянула недовольно подруга и отвернулась.
– Всё? Наболтались, подружки? – с напускной любезностью поинтересовался Гриша.
– За нас не переживай, – фыркнула я, выполнив сразу два дела: выразила свое недовольство и немного заплевала Гришу. Тот поморщился, вытер щеку ладонью, но промолчал. – У нас для этого вся жизнь впереди, а вот у тебя времени не так много. Может, стартуешь уже? А то устала я всякую чушь нести. Задор заканчивается. Зачем звал? А вернее, зачем запихивал нас в свою тачку?
– Новости слышала? – выдохнув, более мирно поинтересовался Гриша.
– Смотря какие, – беспечно отозвалась я, откидываясь на сидении. – Говорят, в Техасе засуха, а в Гонконге – потоп.
– Про ягуаретт, – с проявившимся в голосе напряжением, уточнил оборотень. – Про них ты слышала?
– А что с ними? – в свою очередь очень натурально удивилась я.
– Да ладно? – не поверил мне парень. – Неужто не донесли?
– Из нас двоих в структурах, имеющих близкие контакты с доносчиками, трудишься именно ты, – деловито напомнила ему я. – Так что, доносы – это по твоей части.
– Ладно, – кивнул Гриша, словно засчитывая мой ответ как допустимый. – Может, действительно не в курсе. Так, я тебя просвещу. Видишь ли, наши дорогие пятнистые сородичи решили, что хватит им отсиживаться в тени. И, воспользовавшись, так сказать, запасами на очень черный день, решили захватить город, установив в нем свою власть.
– Звучит масштабно, – хмыкнула Ниса. – Мне нравится.
– Скоро разонравится, – пообещал Гриша, его взгляд, мелькнувший в зеркале, по-прежнему оставался холодным и мстительным.
– Ладно, возможно, ягуаретты затеяли новую внутрирасовую возню, – решительно выдохнула я. – Но с какого боку тут мы? Это ваши мохнатые разборки. Кто из вас будет главным – волки, ягуаретты, да хоть снежные барсы, мне все равно!
– А должно быть не все равно, – зло отрезал Гриша. – От того, какая стая будет контролировать город зависит и твоя жизнь.
– Даже если и так, то только на время, – пожала я плечами. – Через год меня здесь, скорее всего, вообще не будет. Я уйду в море и больше не вернусь. Если ты не в курсе, моим папой давно запланирован наш с Максом поход, а вернее, заплыв к алтарю.
– Этого не случится, если Макс проиграет брату, – лаконично заметил оборотень и от его слов я замерла, как вкопанная. – Ягуаретты напрямую взаимодействуют с Лозовским. Победят они – победит Лозовский.
Мы с Нисой быстро переглянулись.
– Пернатый Змей против Черного Ягуара, – громко прошептала подруга, глядя на меня по все глаза.
– Не сходится, – не согласилась я.
– Почему? – недоуменно моргнула подруга, пока и Гриша, и водитель изо всех сил прислушивались к нашей беседе.
– У Макса нет перьев, – пояснила я. Послышался звук сдавленного смешка, который водитель попытался перевести в кашель.
– Уверена? – выгнула брови Ниса.
Я пожала плечами.
– Давай спросим, – и просунувшись между сидениями, проговорила, обращаясь к лежащему перед Гришей телефону: – Максик, дружочек, скажи-ка, у тебя перья нигде не растут? Может, только-только пробиваться где начали? Ты присмотрись повнимательнее, это очень важно!
Водитель прыснул, не сдержав совершенно очевидный хохот. Но почти сразу же, чтобы не дискредитировать себя в глазах начальства, покрепче закусил губу, уставился на дорогу и изо всех сил старался думать исключительно о ней. Мыслительная деятельность, по всей видимости, давалась тяжело, потому что грудь продолжала мелко-мелко вздрагивать от подавляемого глубоко внутри смеха.
Гриша отреагировал по-другому. Прикрыв глаза рукой, он тихонечко так простонал.
– Тихо-тихо, сам с собою, – покивала я в ответ на его действия.
– Привет, любимая, – раздалось из трубки.
Голос Макса буквально звенел от возрастающего гнева.
– Свою любимую у себя в койке ищи! – рявкнула я от всей души.
– Обязательно, – пообещал бывший друг. – Может быть, там и встретимся.
– Да я лучше цианистым калием позавтракаю, – пропела я.
– Ди, – негромко позвала Ниса, указывая на пейзаж за окном.
Я узнала улицу, по которой мы в этот момент проезжали.
– А куда это мы так неторопливо катимся? – поинтересовалась у всех сразу, но ответил мне голос из телефона:
– Как куда? За музой вашей, – и Макс деланно рассмеялся. – Давно ведь не виделись. Вы почти приехали, чуть-чуть осталось. Сейчас сядем, посидим, поговорим…
Не уловить многообещающий подтекст в его словах было невозможно.
– Ди, – проговорила одними губами Ниса, хватая меня за запястье.
Я кивнула, вновь, как и в предыдущий раз, показав три пальца.
– Раз, два…
– …три! – раненным бизоном завыла подруга и швырнула в лобовое стекло уцелевшую бутылку, выхватив её из основательно подранного пакета, как будто перевозила в нем не спиртной напиток, а диких кошек.
Бутылка влетела в стекло, пробив в нем дыру и разлетевшись на части. Раздался звон и грохот, во все стороны посыпались осколки ветрового стекла, веером разлетелись острые куски бутылки, впереди сидящих щедро окатило ароматным вином. Не успевший сообразить, что произошло водитель ударил по тормозам. Машина вильнула влево, врезалась в дерево, росшее у дороги, и замерла. Под капотом что-то громко лопнуло и наружу повалил подозрительный сизый дым. Оглушительно запищали какие-то датчики, с опозданием и шипением вылетели подушки безопасности.
И пока припечатавшийся бедовой головушкой об консоль Гриша, пренебрегший ремнем безопасности, соображал, что к чему, а водитель после близкого знакомство его носа с рулем собирал обратно лицо в кучку, мы с подругой охая и ахая выбрались из салона и кинулись через дорогу. Потом рванули вниз по улице в обратном от изначального движения машины направлении, потому что мы не просто совершали побег, но и дополняли его обманным маневром. Дело было не только в том, что я всеми силами старалась избежать любой встречи с Максом и его командой тимуровцев, но и в том, что он ошибся.
Вот только сам Макс ни в коем разе не должен был об этом узнать.
