полная версия

Гален
Сочинения. Том 2

Комментарий

Во вступительной статье мы подробно рассмотрели классификацию заболеваний, предложенную Платоном. Для удобства дальнейшего изложения напомним о ней читателю. Первая группа болезней, по мнению Платона, является следствием расстройства равновесия четырех первоэлементов – земли, воздуха, огня и воды. Вторая группа связана с нарушениями питания частей тела, а третья определяется нарушением процесса дыхания, которое может осуществляться как через легкие, так и специальные поры в коже^[245]. Гален следующим образом комментирует эту точку зрения: «Теперь же посмотрим на то, что имел в виду Платон, когда говорил: “Огонь и дух (пневма) – необходимые составляющие нашей жизни”. Существуют четыре первоэлемента, из которых возникает все сущее. Из этого более тяжелыми являются земля и вода, хотя вода и воздух более подвижны, особенно у живых существ. Почти всеми признается, что состоящее из четырех первоэлементов тело нуждается не только в незаметном для чувств вдыхании и выдыхании, но также и в возможности обладать или освободиться от них. Следствием этого является потребность в пище, чтобы постоянно восстанавливать недостаток веществ» (Фр. комм. к 76е7-77с5).

Гален говорит о том, что первоэлементы не только составляют человеческое тело, подобно исходному «строительному материалу», но и служат цели придания организму материальной жизненной силы, оказывая влияние на функционирование целостной системы человеческого тела посредством обмена веществ. В измельченном виде, в качестве пищи, первоэлементы поступают в организм извне, усваиваются в необходимом количестве или выводятся в случае избытка. Для поддержания процессов жизнедеятельности тело также нуждается в воздухе, который невидимо для органов чувств проникает внутрь него. Показывая, что Вселенная обнаруживает в себе ясные свидетельства рационального целеполагания всякой структуры и функции, Платон приходит к осмыслению космологии в соответствии с деятельностью Высшего Разума. Натурфилософия Платона близка позиции Гиппократа в отношении понимания устройства человеческого организма: оба мыслителя отвергают элементы мистицизма и скептицизма в объяснении вопросов здоровья и болезни. Понятно, что этическая дискуссия занимает Платона гораздо больше, чем медицина и физика, ему важно оспорить право софистов на изменение моральных принципов в соответствии с личными желаниями. Софисты с их скептическим подходом к универсальным вопросам философии являются не только оппонентами Платона в области этики, но и противниками Гиппократа в натурфилософской дискуссии. Платон прекрасно понимает универсальный характер рассматриваемых вопросов, именно поэтому в «Тимее» он считает необходимым четко обозначить место первоэлементов в общей натурфилософской системе.

У Платона первоэлементы фактически теряют свое значение как сакральные первоначала, превращаясь в простой строительный материал: в «Тимее» используется аналогия с буквами и слогами, из которых по соответствующим правилам складываются слова и предложения. Демиург при построении мира, подобно архитектору, реализует определенный замысел, для которого ему нужны соответствующие материалы. Математические описания баланса первоэлементов, следующие далее, явно обнаруживают влияние пифагорейцев^[246].

Платон подробно останавливается в «Тимее» на сущностном устройстве четырех первоэлементов. Он обращает внимание на то, что все они составлены из треугольников, точнее имеют треугольные грани. Эта внутренняя сложная структура, считает Платон, позволяет «многогранным» частицам при некоторых условиях рассыпаться и превращаться в другие первоэлементы. Два базовых элемента физики Платона кажутся нам важными для медицины: во-первых, первоэлементы могут превращаться один в другой, меняя свои сущностные характеристики; во-вторых, описание этих характеристик осуществляется языком математики. Первый принцип позволяет представить организм как динамическую систему, описав обмен веществ на языке круговорота первоэлементов, питающих ткани тела. Второй постулат делает возможным представить анатомические и физиологические процессы в форме непротиворечивых геометрических моделей. Ведь совершенно ясно: человек растет, стареет и умирает, и эти состояния требуют оценочного аппарата. Очевидно, что взаимоотношения первоэлементов могут представить процессы динамических изменений в организме на основе количественного подхода. Здесь вновь идеи Платона соответствуют логике Гиппократа, для которого здоровье и болезнь – количественные категории, осмысленные через логику «красиса», то есть смешения начал. Из текстов Галена ясно следует, что именно эти принципы оценки базовых понятий медицины он унаследовал от Гиппократа и Платона.

Текст диалога «Тимей» раскрывает подход Платона к описанию функциональных процессов в организме: так, элемент «огонь», существующий в форме наиболее мелких, всепроникающих частиц, как бы разрезает своим тетраэдром сцепления первоэлементов, на которые распадаются в желудке измельченные продукты питания. Подобная картина процесса пищеварения позволяет объяснить переваривание пищи с помощью универсального представления о физике первоэлементов. Нетрудно заметить, что эти взгляды оказали серьезное влияние на представления Галена о пищеварении.

Математические аналогии требуются Платону уже для описания самого акта творения вселенной Демиургом^[247]. С самого начала подчеркивается подчиненный, вторичный характер первоэлементов в космологии Платона: Демиург приводит их к определенному порядку, описываемому с помощью геометрических форм и чисел. Вселенная в космологии Платона представлена с помощью трехмерной системы координат. Соответственно, частицы каждого строительного элемента должны быть сформированы Высшим разумом в определенной математической форме, существовать в упорядоченном физическом мире, изменяться и взаимодействовать друг с другом целесообразно – в соответствии с полагаемыми Богом в основу творения законами функционирования природных тел. Таким образом, главным становится телеологический принцип, столь плодотворно определяющий дальнейшее развитие естествознания в целом и медицины в частности. Здесь Платон оспаривает базовые принципы атомизма, столь импонировавшие многим софистам: механистически случайный характер движения атомов и их полиформизм. О значении полемики с атомистами для целостного восприятия учения Галена мы уже упоминали. Мы отмечали влияние представлений Филистиона и Эмпедокла на взгляды Платона о функционировании человеческого организма^[248]. Однако Платон решительно расходится с Эмпедоклом в главном, располагая в головном мозге центр разумной деятельности – высшего управления функциями тела. Платон предлагает идею единой, но трехчастно устроенной души человека, в которой бессмертна лишь ее высшая, разумная часть. Именно она, по мысли Платона, управляет произвольными, то есть сознательными, движениями частей тела (Фр. к комм. 76е7-77с5).

С медицинской точки зрения крайне важным является тезис о возможной трансформации первоэлементов, что, в свою очередь, обусловливает взгляд на человеческое тело как на динамическую систему, условно стабильную в ее нормальном состоянии. Разница в строении органов и тканей, по мнению Платона, заключается только в разной пропорции первоэлементов. Главную роль здесь играет телеологический принцип, столь плодотворно определяющий дальнейшее развитие естествознания, в том числе и медицины. Мы неоднократно обращали внимание читателя на его основополагающее значение для системы Галена.

В диалоге «Тимей» рассуждения об анатомическом устройстве человеческого тела и акте его создания тесно связаны с учением о природе души. Платон помещал высшую, бессмертную часть души в головной мозг, хотя и не имел эмпирических свидетельств, подтверждающих правильность его предположения. По мнению Дж. Лонгригга, Платон стремился отделить эту часть души от смешения с плотью, в которой располагаются и ее низшие части^[249]. Гален комментирует это представление Платона в своей работе «О зависимости свойств души от темпераментов тела»: «Итак, поскольку существуют три части души, то Платон желает показать, где они находятся. Одна из них обнаруживается в печени, другая – в сердце, а третья – в головном мозге. Причем, как кажется, Платон был убежден, что из этих частей только разумная часть бессмертна»^[250]. Из этого следует и важное анатомическое замечание о роли шеи, которая физически отделяет голову от остальных частей тела с их физиологическими процессами, как бы «загрязняющими божественное» и разумное в человеке. Это базовое представление определяет отличие системы Платона от представлений Эмпедокла, который утверждал, что душа происходит из крови. Она же (находящаяся в районе сердца), по мнению Эмпедокла, служит местом расположения мыслей и чувств человека. Таким образом, интеллект и общие способности зависят от пропорций смешения элементов в крови в результате переваривания пищи. Вместе с тем физиологически необходимый процесс пищеварения сопровождается наибольшим загрязнением (не все поступающие с пищей элементы полезны и усваиваются), что несовместимо с процессами высшего, духовного порядка. Для Платона важны естественные критерии, с помощью которых постигается истинная сущность вещей, а в медицине таковой является вопрос о появлении жизни. Соответствующие физиологические процессы Платон также связывает с божественным началом, определяя, например, семенную жидкость как субстанцию мозга. Платона отличает стремление к системным рациональным обобщениям, непротиворечивой теории – отсюда и математические объяснения телеологической гармонии.

В свою очередь, в трактовке основных физиологических процессов Платон обнаруживает мало разногласий с системой Эмпедокла: их взгляды на пищеварение, описание систем дыхания и кровообращения весьма схожи. Однако описание их творения и принципов функционирования у Платона полностью построено на телеологическом принципе. Мы встречаем характеристику сердца как «узла вен» и «фонтана крови», рассказ о разделяющемся сплетении сосудов, распространяющихся по всему телу, с указанием целеполагания этого распределения – доставлять с кровью питание всем тканям и органам человеческого тела («Тимей», 70b). Гален следующим образом комментирует аналогии, возникающие в связи с этим описанием: «На примере с оросительными каналами садов Платон описывает систему вен. Он говорит о крупных венах, от которых расходятся [более мелкие], распространяясь по всему телу. Все они расположены внутри организма. Он называет их спинными (νῶτος), так как они расположены вдоль спины. Называя эти сосуды венами, Платон не ошибается, потому что, как мы знаем, древние называли артерии венами. Однако он не совсем прав, когда говорит о разделении тела этими сосудами на правую и левую части. Спинные сосуды различны: одни имеют тонкие стенки и не пульсируют, другие, наоборот, имеют стенки в пять, шесть раз толще и при этом пульсируют. Именно эти сосуды и называются артериями. Кроме того, эти спинные сосуды не располагаются слева или справа, но находятся посередине позвоночного столба, с обеих сторон которого располагаются нервы» (Фр. к комм. 77с9-d3).

В своем труде «О назначении частей человеческого тела»^[251] Гален утверждает, что Герофил первым установил отношение между артериями и венами, а также обратил внимание на толщину их стенок. Как указывает Гален в комментарии к «Тимею», Платон, вслед за древними авторами, не видел разницы между артериями и венами, считая, что все сосуды одинаковы. Гален также развивает идею Платона, считавшего, что сосуды, расположенные вдоль позвоночного столба, были созданы удвоенными из-за разделения тела на две части в процессе творения (Фр. комм. к 77с9-d3). Гален полагал, что врачи-гиппократики именовали артерии венами, прекрасно зная отличия этих сосудов друг от друга. Слово «φλέψ» (вена) помимо своего основного значения – кровеносного сосуда еще обозначало «канал», «подпочвенный проток». Именно поэтому столь органична аналогия между кровеносной системой и сетью оросительных каналов, используемая Платоном^[252]. По его мнению, кровь приводится в движение по оросительной системе сосудов силой, вызываемой естественным движением внутреннего огня, придающего окружающему воздуху «круговой толчок». Именно токи воздуха и огня создают механизм дыхания, а легкие это движение поддерживают своими сокращениями. Эта точка зрения позднее критиковалась Галеном: «Я не знаю, что побудило Платона остановить свой выбор на учении о “круговом толчке”, а не на учении о “притяжении”, кроме, может быть, мнения Гиппократа. Дыхание не может быть действием или движением с помощью “кругового толчка”, это еще доказал Эрасистрат, опровергнув мнение Гестия» (Фр. к комм. 79e10-80c8).

Крайне интересна модель физиологии человеческого тела, предлагаемая Платоном. Части тела, в структуре которых превалируют более мелкие элементы, непроницаемы для крупных. Напротив, анатомические образования, в основном состоящие из более крупных по размеру первоначал, проницаемы для идеальных тел, меньших по размеру. Мельчайшим является тетраэдр первоэлемента огня, чуть крупнее – октаэдр воздуха, соответственно, они проникают всюду – именно так реализуются универсальные функции поддержания «внутреннего тепла» и дыхания, необходимого для охлаждения и осуществляющегося через легкие и через кожу. Эту проникающую способность огня и воздуха, созданную Богом для физической реализации основополагающих физиологических процессов, Платон иллюстрирует с помощью «верши» – ловушки для рыб, представляющей собой плетеную корзину из тростника с широким отверстием в верхней части, но имеющую непосредственно под этим отверстием конус, который простирается внутрь и вниз, образуя узкий внутренний вход, затрудняющий путь обратно для пойманной рыбы.

В своих комментариях к диалогу «Тимей» Гален уделяет значительное внимание функциональным объяснениям модели, предложенной Платоном (Фр. комм. к 78d2-79a4). Организм человека механистически может быть представлен в виде верши, особой конструкции, состоящей из двух внутренних камер, наложенных друг на друга. Внешняя, первая сеть создается Демиургом из элементов воздуха, внутренняя – из огня, на входе в вершу образуется не одна, а две воронки, причем одна из них раздвоенная. Таким образом, обозначаются отверстия для попадания в организм воздуха и пищи. Раздвоение дыхательной воронки соответствует входу воздуха через нос и рот – иначе дыхание было бы невозможно при употреблении пищи. Удлинение нижних частей двух верхних воронок означает формирование пищевода и трахеи с бронхами. Внутри большой верши находятся малые, вход в которые осуществляется через воронки: одна малая верша соответствует легким, и попасть в нее можно через трахею и бронхи, другая – желудку или, вернее, пищеварительной системе. Пространство между большой и малой вершами следует представлять как собственно плоть – мышечную ткань, пронизанную кровеносными сосудами.

Гален поясняет, что внутренний «огонь» (или внутреннее тепло) является основополагающим источником энергии физиологических процессов. Даже красный цвет крови обусловлен действием этого «огня». Необходимость постоянного питания тканей и органов человеческого тела объясняется потерями питательных веществ в процессе жизнедеятельности. Эта потеря вызывается в том числе и внешними атаками потоков элементов, существующих вне человеческого тела. Обратим внимание на замечание Галена о «двойном дыхании» и напомним, что в современной физиологии обмену веществ через кожу придается огромное значение, и выражение «кожное дыхание» с позиции современной медицины звучит вполне научно. Комментарий Галена позволяет более четко осмыслить представленную в «Тимее» концепцию «верши» именно как части медицинской теории. Гален в наибольшей мере развил и в практическом плане раскрыл основополагающие идеи Платона в отношении медицины. Именно рассуждения Галена помогают нам выявить гносеологическое значение идей Платона.

Процесс дыхания постоянно поддерживает колеблющуюся энергию внутреннего «огня», что, в свою очередь, обеспечивает энергию процесса пищеварения. Под влиянием внутреннего тепла происходит переваривание пищи в желудке – физика этого процесса становится вполне ясной, если рассматривать ее как сочетание стимулирующего воздействия внутреннего тепла и механического движения мельчайших частиц огня. Та же энергия обеспечивает движение по венам крови, сформированной из частиц пищи. Дыхательная функция осуществляется по принципу «круговой тяги», когда под давлением выхода смещается окружающий воздух и последовательно, передавая это принудительное воздействие, создает круговорот движения, в том числе попадая в организм через поры в плоти. Платон считал, что у дыхания есть особая цель – измельчение и распределение питательных веществ, хотя он нигде не объясняет, как он видит анатомические взаимосвязи двух верш в том, что касается циркуляции по венам крови, содержащей элементы питания тканей. Платон утверждает, что легкие были созданы для охлаждения сердца, а воздух попадает внутрь прохладным и впоследствии нагревается. Предполагается, что назад он также выходит через поры, нагретые внутренним «огнем». Гален справедливо подмечает, что дыхание представляет собой обмен воздухом с окружающей средой в виде серии полуоборотов в противоположных направлениях, в соответствии с ритмическими изменениями потоков воздуха. Он поясняет, что внутренний «огонь» (или внутреннее тепло) является основополагающим источником энергии физиологических процессов. Даже красный цвет крови объясняется действием этого «огня». Необходимость постоянного питания тканей и органов человеческого тела объясняется потерями питательных веществ в процессе жизнедеятельности. Эта потеря вызывается внешними атаками потоков элементов, существующих вне пределов человеческого тела.

Платон рассуждает о топографии человеческого тела, состоящего из полостей, в которых располагаются органы по степени их значимости (в связи с местоположениями различных частей души), что позволяет определить специфическую особенность каждого и выявить закономерность их взаимодействия как целого^[253]. Он иллюстрирует дуальность строения и устройства человеческого тела, что проявляется в функциональных особенностях его органов, которые находятся в постоянном движении: с одной стороны, целесообразное функционирование, т. е. стремление к здоровью, а с другой – постоянная угроза возникновения «беспорядка» (болезни). Дуальность устройства человеческого организма проявляется и в движениях элементов внутри сложной системы верши в виде сочетания потока и противотока (т. е. движение в противоположных направлениях) (Фр. комм. к 78d2-79a4).

В основе учения Платона об устройстве природы человека лежит представление о трехчастной природе его души. Главная функция высшей, разумной части души – интеллект и управление произвольными движениями человеческого тела, сходными с движениями интеллекта и влияющими на сохранение порядка элементов, принципов закономерности их движения и, как следствие, на сохранение здоровья. Свойством разумной части души является ее бессмертие, соответственно, состояние физической смерти человека описывается через разъединение бессмертной части души и тела, завершающееся смертью, которая дефинитивно понимается как агония, отделение высшей, бессмертной части души от плоти. Гален, вслед за Платоном, утверждает, «что разум находится в головном мозге, оттуда он управляет нервами и движениями, а также пятью чувствами. Желательная часть души расположена в печени и отвечает за кровь, вены, а также обладает способностью различать вещества, которые необходимы для питания тела. Страстное начало, находящееся в сердце, следит за артериями, естественной температурой, пульсацией [крови], а также за животной частью души» (Фр. комм. к 76е7-77с5). Идея Платона о трехчастной природе человеческой души оказалась исключительно плодотворной для развития медицины. Закрепившееся в историографии именование ее частей «животной» и «растительной» (в качестве синонимов терминам «страстная» и «желательная») глубоко не случайно. Платон указывает (а Гален в своем комментарии подчеркивает это утверждение) на единство творения живого: животные и растения обладают соответствующими низшими частями души, которые великий философ считает смертными. Животные обладают двумя – страстной и желательной – частями души, а растения – только одной, низшей («желательной») ее частью. Наличие двух частей души объясняет их сходство с человеком: вещество их структуры устроено из тех же первоэлементов и является одушевленным. Таким образом, в системе Платона решается задача демаркации того, что в современной науке называется органическими и неорганическими структурами. Это подтверждается и эмпирически: весь материальный мир состоит из одних и тех же первоэлементов, но человек не может употреблять в пищу^[254], например, фрагменты вулканической лавы или песка, а мясо животных и растения – может. Решение этого вопроса становится возможным в рамках теории Платона, который наделяет животных и растения низшими частями души, которые определяют возможность использования сходных веществ для питания тканей человеческого тела. Комментируя Платона, Гален отмечает, что его предшественник «указывал, что желательная способность души в одинаковой степени присуща всем живым существам и растениям» (Фр. комм. к 76е7-77с5).

Представление о единстве творения и функционирования всех живых организмов, характерное для системы Платона, существенно для истории медицины. Эти идеи впоследствии определили взгляды Галена на взаимоотношения духовного и телесного в контексте понимания их единства в здоровье и болезни. Идеал такого единства – гармония и равновесие физического состояния тела (изменяемого по своей природе и в конечном счете смертного) и души, имеющей в своей высшей части бессмертную, нематериальную природу. Единство духовного и телесного не может быть формальным, оно должно иметь субстанциональный, сущностный характер, на что указал в своем комментарии Гален: «Остается лишь указать тех, кто считает, что наша душа имеет одну сущность, вмещающую в себя три [потенциальные] способности – разумную, страстную (θῡµοειδής) и желательную (ἐπιθῡµητικόν)… При этом было бы разумным утверждать, что три части души на самом деле являются одной сущностью. …Платон указывает на отличие разумной души от бессознательных [душевных проявлений], таким образом, разум находится в состоянии борьбы с желательной и страстной частями души. Кроме того, иногда разумная часть души прибегает к помощи страстной, чтобы противостоять желательной способности… Платон только указывает на данные виды души, но при этом не говорит о них как о единой сущности. Даже если это и так и сущности души различны, то при этом они все равно присутствуют во внутренних органах, поэтому любому из нас можно считать, что у нас не три души, а три свойства [одной души]» (Фр. комм. к 76е7-77с5).

Историческое развитие идеи Платона о единстве духовного и телесного привело к появлению современной концепции психосоматической целостности человеческого организма. В свете этого подробного описания взглядов Платона на анатомию и физиологию человека становятся понятны предлагаемые им три группы развития заболевания. Психосоматическая целостность имеет свое физическое объяснение: части души, располагающиеся в соответствующих органах, тесно связаны с ними, поэтому процессы старения и деградации плоти затрагивают и духовную жизнь человека. Воспаление ткани мозга, являющееся причиной угрожающих жизни заболеваний, опасно именно потому, что в этом случае ослабевают связи между субстанцией высшей, бессмертной части трехсоставной души человека и ее вместилищем – головным мозгом. Эпилепсию Платон не считает чем-то сверхъестественным и разделяет мнение Гиппократа по этому поводу, иронизируя над названием «священная болезнь», указывая на его уместность лишь только в той степени, в какой священной субстанцией является поражаемое ею вещество головного мозга. Сакральность в данном случае определяется значимостью явления, ведь телесная смерть означает акт окончательного разобщения бессмертной части души и тела. Здесь четко определяется смертность вместе с плотью низших частей души (страстной и чувственной). Интересно, что у Галена мы видим эти идеи Платона в развитии: низшие части души представляются ему субстантивно сходными с устройством тех органов, в которых они локализуются.

Галену определенно импонирует стремление Платона к системным рациональным обобщениям, непротиворечивой теории – отсюда и геометрические объяснения телеологической гармонии. Представленный нами текст сохранившихся фрагментов комментария Галена к диалогу Платона «Тимей» раскрывает суть медицинских взглядов Платона. Этот источник помогает понять значение теории Платона для дальнейшего развития рациональной медицины античности. Ранее мы неоднократно подчеркивали преемственность основ теоретико-практической системы Галена по отношению к философии Платона. Теперь мы имеем возможность оценить эту глубокую взаимосвязь с помощью собственных комментариев великого врача.