Сергей Федоранич
Ты – моя причина жить…
Также поднимался вопрос и о том, почему же такому богатому рэперу не подошел ни один другой донор, ни в Интернете, ни в статье ответа на этот вопрос не было. Наверное, просто журналисты не захотели копать глубже, довольствуясь обсасыванием личных переживаний пары.
В статье приводились разные факты и тут же опровергались. Автор текста подвергла резкой критике доводы желтых журналистов: «Я не знаю, что делать с этой бедой. Слухи по-прежнему утверждают, что Алиша Бэнкс жестоко мстит своему мужу за бесчисленные измены. Да, Ти Рой очень сексуальный мужчина, но, боже мой, не надо быть поклонником его творчества, чтобы понять: Ти Рой безумно влюблен в свою жену. Достаточно посмотреть на любое фото, где они вместе. Разве вас не берет зависть? Это настоящая любовь, люди, она настоящая! Этот мужчина никогда не изменит своей женщине, это просто невозможно».
Дальше – интереснее. Автор настолько глубоко погрузилась в мысли и чувства Алиши Бэнкс, что очень скоро у читателя (во всяком случае, у меня) закралось подозрение об истинных причинах отказа Алиши стать донором: «Вы знаете, чтобы понять, каково ей сейчас, нужно проговорить вслух все факты. Давайте сделаем это вместе, чтобы увидеть то, что лежит на поверхности. Говорите со мной. Алиша безумно любит Ти Роя. Ти Рой безумно любит Алишу. Они вместе, ничто не может их разлучить. Они готовы на все, чтобы сохранить свою любовь. Ти Рой попал в аварию. Ему срочно нужен донор костного мозга. Алиша идеальный вариант. Вы видите? Видите это? Идеальная схема, такого просто не бывает. Без изъянов. Но он есть, этот изъян! Давайте посмотрим внимательно! Есть что-то, закравшееся между этих строк, какая-то истина, блуждающая рядом, не дает этой цепи замкнуться. Почему Алиша сказала «нет»? Разве она желает своему мужу смерти? Такое впечатление, что действиями Алиши руководит нечто сильнее любви. Что это может быть? Явно не ненависть. Тем более это не обида и не месть. Нет, здесь что-то другое. Что-то более сильное, более мощное. Что-то, что обрекает Ти Роя на гибель, а Алишу – на муки совести. И больше того, если бы дело было в измене или пиаре, мы бы давно получили комментарии от Алиши – смысл пиара в подтверждении информации, а не в домыслах и слухах. Слухи никогда не сделают человека действительно популярным, зато подтвержденная ложь вознесет до небес».
Не знаю, как вы, но я уже обо все догадался. Поэтому последний абзац материала словно сорван у меня с языка:
«В цепочке «Любовь – Опасность – Донор» есть незыблемый факт, указывающий на то, что между Алишей и Ти Роем есть более крепкая связь, чем узы брака. Что могло заставить ее поставить на карту жизнь человека, которого она любит, и сказать нет? Я думаю, вы уже и сами догадались о природе связи между двумя идеальными донорами. Мы провели серьезное расследование, и нам удалось получить неопровержимые доказательства. Алиша Бэнкс и Ти Рой родственники. Степень родства может установить только экспертиза, которую невозможно произвести без разрешения Алиши, а именно оно и требуется, чтобы сделать пересадку костного мозга. Алиша просто боится подтверждения, она боится доказательства того, что она и Ти Рой брат и сестра. Сильнее любви только страх».
Что происходило со мной далее, я внятно описать не могу. Идея сильной, но запретной любви поселилась в моей голове и рвалась наружу невероятными образом, которую я не смог ничем выразить, кроме… музыки.
Я не понимал смысла происходящего, просто застыл перед монитором и мычал какую-то мелодию. Она повторялась снова и снова, пока не обрела достаточно определенную форму, которую я записал на диктофон в телефоне.
Но я на этом не остановился. Я продолжал видеть образы, которые влетали в мою голову морозным вихрем, заставляя тело покрываться мурашками и дрожать. Мне казалось, я схожу с ума, но это было не так.
Утром я понял, что сочинил мелодию песни. И даже придумал слова, которые идеально укладывались в нее.
Еле дождавшись вечера, когда рабочий почтовый ящик заснул, я засел за кухонный стол с блокнотом и ручкой и переписал текст с диктофона. А потом в дело вступила магия – ручка летала над листком, строчки стройным рядом укладывались в текст истории, в основу которой легла история Алиши и Ти Роя. Но постепенно смысл приобрел другую форму. Я стал рассуждать чисто гипотетически. Ведь в этой истории могут быть обе стороны правы. Что будет, если влюбиться в лучшего друга? Безответно. Это будет очень жестокая любовь. И дружба явно победит, потому что она сильнее любви.
Хотя… Откуда мне знать? У меня никогда не было преданных друзей, я никогда не был ни в кого влюблен. Я даже понятия не имею, что чувствует человек, когда влюбляется, или что чувствует по отношению к другу. Я представил ситуацию, когда два друга влюблены в одну девушку. Чувства или дружба? Что должно победить в итоге? Вариантов развития оказалась масса, как и путей выхода из ситуации. Но все это было явно не то, что я хотел выразить при помощи слов. Вопросы дружбы и любви волновали меня как никогда. Я был так возбужден своим исследованием, что не заметил, как перевалило за полночь, а таблетки я должен был выпить еще в десять вечера. Но мне было не до этого – рука отказывалась отрываться от бумаги, покрывая пастой все новые и новые листы, сочиняя текст, который я тут же примерял на мелодию, льющуюся из динамика телефона. Сам того не понимая, я написал песню. Песню, которая впоследствии перевернула с ног на голову не только мою жизнь.
Брэдли
США, Калифорния, Лос-Анджелес
Брэдли читал длинный меморандум, составленный финансовым отделом, и битый час пытался вникнуть в смысл. Говорилось о каких-то убытках и неустойках, жирными чернилами в тексте были выделены даты и цифры, но их близость и величина были нереальными. Ну вот хотя бы это: «Ежедневная сумма убытков, включая упущенную выгоду и бла-бла-бла, составляет $20 000, указанная сумма показывает еженедельный рост бла-бла-бла. Руководству необходимо принять строгие меры по предотвращению получения прямых убытков тчк».
Ну как убытки могут составлять двадцать тысяч долларов в сутки? А через неделю счетчик, что, удвоится? Этого просто не может быть, так не бывает. И потом, в отчете финансистов явная ошибка – они под прямыми убытками считают упущенную выгоду. Ну это ведь неправильно. Брэдли снял очки и откинулся на спинку кресла.
Святые панталоны Мадонны, что же делать?
О том, что ситуация быстро выйдет из-под контроля, не догадывался никто. Казалось бы, вполне житейская ситуация: попал человек в автокатастрофу. Не сама же артистка, а всего лишь ее муж. И нужно было приложить максимум энергии вселенной, чтобы эта драма взвинтилась до неимоверных высот и вышибла Алишу Бэнкс из колеи окончательно. Они оказались разделенными в детстве родными братом и сестрой. И нашли друг друга в качестве влюбленных, а этот случай с Ти Роем все расставил по местам. Алиша впала в дичайшую депрессию, из которой не может выйти уже полгода. Ее менеджер не может внятно объяснить, когда она придется в себя и придет ли вообще.
А в шоу-бизнесе важны сроки. Если график составлен и утвержден, под него подписывают контракты, берут кредиты и активно вкладывают деньги. Алиша ушла в самый ответственный момент, когда практически все было готово к запуску нового альбома. Куплены эфирное время, тексты, музыка, костюмы отправлены на отшив, арендованы залы под концерты, оплачен листинг во все торговые сети на продажу нового диска… Миллионы долларов зависли в воздухе.
Генеральный продюсер Джейкоб Коннор был на грани отчаяния. Умеющий сохранять спокойствие в разных ситуациях, в этот раз он не сдержался. Наверное, возраст сказывается. Все-таки именитому продюсеру почти шестьдесят, а в этом возрасте трудно, знаете ли, справляться с преградами, которые не можешь перемахнуть одним усилием воли, как в молодости. Ежедневно он вызывал к себе Брэдли и требовал позитивных отчетов о проделанной работе по поиску новой звезды, но Брэдли ничего не мог ему предложить.
Брэдли терзала мысль, что сейчас – тот самый шанс, который он может упустить. И тогда ему уже никогда не выбраться из выгребной ямы. Коннор доверил Брэдли запуск нового проекта, а он никак не может найти то, что нужно. Не за горами еще тот день, когда Брэдли стоял под крышей супермаркета и смотрел, как жук ускользает от капель дождя, каждая из которых раза в два больше его самого. В тот момент Брэдли чувствовал себя точно так же. Тогда он еще работал на отца, и тот в любой момент мог его раздавить, уничтожить и даже не вспомнить о том, что Брэдли – его сын. Мама отца, к сожалению, всегда поддерживала. Потому что она – актриса кино и для нее самое важное, чтобы в мире кинематографии не произошло ничего такого, что могло бы бросить тень на нее. Тогда он думал даже о самоубийстве. Жизнь казалась никчемной и пустой. Брэдли не удалось добиться ровным счетом ничего под опекой отца. Он только создавал проблемы. И, если бы не его брат Джоуи, интуитивно учуявший, что у Брэдли проблемы, непонятно, чем бы все закончилось.
К тому моменту Джоуи, в отличие от брата, сделал хорошую карьеру, получил серьезные контракты на работу в американских сериалах, несколько предложений от именитых режиссеров на съемки в полнометражном кино. Ему удалось выйти из-под власти отца, он даже сумел организовать безболезненный выход из семейного бизнеса и нанял стороннего агента. Они с братом росли в тяжелые времена набора высоты материнской карьеры и видели, что и как делает отец, чтобы, с одной стороны подтолкнуть жену на вершину, а с другой – чтобы полностью и безоговорочно подчинить ее себе. Ни один из них не желал оказаться на месте матери. Отец Брэдли и Джоуи владели одной из крупнейших компаний в британской киноиндустрии.
Джоуи помог брату не сойти с ума. Он перевез его к себе и обещал, что придумает что-нибудь. И на самом деле придумал.
Медленно, но верно Брэдли постигал продюсерское мастерство под опекой брата. Он посещал курсы именитых продюсеров и разных мошенников, читал литературу и сдавал профессиональные экзамены (благо образования для этого хватало). Со временем брат втянул его в агентскую деятельность, и Брэдли стал заниматься его делами. Когда Джоуи получил несколько предложений из Америки, он отправил туда Брэдли, и у него все получилось. Может быть, Брэдли несколько прогорел в гонораре, но зато выбил максимально выгодные условия по творческой линии: Джоуи получил своего персонажа во франшизе, а это означало, что как минимум три фильма ему обеспечены.
Брэдли почти год прожил в Лос-Анджелесе, работая на брата, и обзавелся еще троими актерами, когда Джейкоб Коннор пригласил его в «Коннор Дистрибьюшн» продюсером. Сначала Брэдли отказался – он не хотел бросать работу с братом, но Джоуи, услышав о предложении Коннора, тут же отреагировал:
– Не вздумай отказываться. Ты мой агент до смерти, и это ничего не изменит. Коннор мужик адекватный, объясни ему, что не бросишь меня по-братски, но в шоу-бизнес музыкальный залезть ох как хочешь. Это твой шанс самому сделать что-то и доказать всем, чего стоишь. Если откажешься сейчас, не простишь ни себя, ни меня. Так что не глупи, соглашайся.
И Брэдли согласился. Он помогал Коннору с проектом Алиши Бэнкс. Но потом случилось страшное, Алиша узнала, что она родная сестра своего мужа, и впала в глубочайшую депрессию. Коннор сильно забеспокоился о проекте, но не оставлял попыток вернуть Алишу к жизни. Время показало, что это бесполезно, женщина была раздавлена и не хотела ничего.
Коннор и Брэдли занялись поиском нового артиста. Они проводили по пять-семь встреч в день с музыкантами, которые мечтали перебежать к Коннору, но ни один из них не подходил. Дело в том, что аудитория Алиши – молодые люди и девушки от шестнадцати до тридцати, это очень требовательная аудитория, которая не клюнет на новые ворота старого замка. Нет, если до запуска в «Коннор Дистрибьюшн» артист был хоть как-то известен, он точно не подходит: на нем навсегда навешан ярлык «среднячка». Каждый день в офисе проходили совещания, на которых устраивались мозговые штурмы. Была передумана масса вариантов. Собрать группу из «среднячков», оживить давно ушедших артистов, создать еще один проект с уже действующими артистами. Но ни один вариант не давал никаких гарантий. Риски были высоки. Тут нужно было что-то необычное, свежее. Еще никому ранее не известное. Новый проект был нужен как воздух, а взять его было совершенно неоткуда.
Состояние Брэдли было близко к отчаянию.
Глава 4
Игорь
Россия, Москва
В половине девятого утра в прокуратуре было еще тихо, а Игорь уже стоял перед дверью первого помощника прокурора с ходатайством об экстренном включении в программу защиты свидетелей Саши Лаврова. Прокурор пригласил Игоря в кабинет около одиннадцати, а в два часа дня у него уже было необходимое разрешение со всеми необходимыми подписями. Вооружившись бумагами, Игорь отправился за город, в клинику к Саше Лаврову. Доктор незамедлительно принял документы.
– Поздно вечером мы сделаем операцию. Пациент уже высказал свои пожелания, и это вполне в наших силах. После операции он будет неузнаваем. Во время реабилитации я посажу его на гормональную терапию, у парня истощение и нарушение обмена веществ. Через месяц-два швы снимем, и он будет готов к новой жизни.
– Мне нужно с ним переговорить, – сказал Игорь.
– Увы, он на процедурах, и беспокоить его нельзя. Может быть, это то, что вам нужно? – С этими словами доктор протянул Игорю конверт. Игорь вскрыли и посмотрел внутрь. Три листа, на которых простым карандашом изображено лицо человека в разных ракурсах.
– Да, это все.
Игорь вышел из кабинета, не попрощавшись с доктором.
* * *
В своем офисе он повесил рисунки на пробочную доску и долго вглядывался в лицо Наркобарона. Саша очень подробно изобразил человека лет пятидесяти с крупным мясистым носом, курчавыми длинными волосами и круглыми глазами. На втором и третьем листах изображено это же лицо – вид слева и справа. Справа у него был большой шрам от виска до подбородка, волнистой линией. Барон не носил усов или бороды, у него не было очков. Только серьга в левом ухе.
В конверте было еще письмо. Саша написал всего две строчки:
Татуировка со словом «Дары» на левом предплечье.
На обеих ногах отсутствуют мизинцы.
Игорь занес фоторобот в базу, составил рапорт и отправил в ФСБ. Все, выезд Наркобарону из России запрещен. В течение двух суток его добавят во все розыскные базы.
* * *
На следующее утро Игорю сообщили, что операция Саши Лаврова прошла успешно, начали процесс подготовки новых документов. Ему присвоили имя Дмитрия Грановского и состарили на один год. В отношении Наркобарона возбудили уголовное дело и одновременно объявили его в розыск, приостановив производство по уголовному делу до тех пор, пока не закроют розыскное. Игорь запросил все документы по делу из Иркутска, и через неделю его кабинет напоминал офис Шерлока Холмса – повсюду кипы бумаг, пришпиленных к доскам фотографий, бесконечные схемы и графики. Он работал практически круглосуточно, уезжая домой, только чтобы принять душ и сменить одежду. О нормальном сне Игорь и вовсе забыл.
За окном, не прекращаясь, лил дождь, из больницы приходили сообщения о состоянии здоровья Саши Лаврова. Он быстрыми темпами идет на поправку, увлекся музыкой. Психологи работают над программой его социальной реабилитации. День сменяла ночь, и снова наступал день. Время утекало сквозь пальцы. Одно лишь не менялось. Игорь никак не мог забыть Марину, врача «Скорой помощи», которая тогда буквально спасла жизнь бомжу Валере и его жизнь. Эта женщина никак не давала ему покоя. Ее упертость и непослушание задели его за живое. Еще никто и никогда не смел ему перечить. Игорь вспомнил допрос Марины, который он организовал перед вылетом в Москву. Это был провал, но ему нужно было убедиться в том, что он ничего не упустил. Игорь ночами прокручивал в голове эту схему захвата заложников и пытался докопаться до истины: в какой момент он не придал значения интуиции? Ведь Игорь знал, что бесцельный террористический акт – это ширма, за которой прячется более серьезное преступление. Почему он не обратил на это внимание? Почему даже не подумал об этом?
Если бы можно было отмотать время назад, он поступил бы правильно: вышел бы из здания с заряженным тротилом бомжом и отдал бы приказ срочно выехать в особняк Лавровых группе спецзахвата. Потому что в эти самые минуты, когда все мобильные силы сконцентрировались на площадке возле отдела УВД, в особняке Лавровых в результате вооруженного нападения скрутили и похитили жену и дочь ныне покойного бывшего начальника госнаркоконтроля. Все просто, эта схема стара как мир, и о ней рассказывают в любом университете юристам на курсе оперативно-розыскной деятельности. Но никто не догадался, что Наркобарон использует эту схему. Ни опера, ни следователи, ни даже он, Игорь Романов. На недочеты других Игорю было плевать, но что он сам прошляпил такой трюк, простить себе не мог.
В Москве ему устроили разбор полетов, но тогда Игорю было плевать. Его достоинство было ущемлено, профессионализм поставлен под сомнение. И кем? Каким-то там необразованным, недалеким цыганом, возглавляющим шайку наркобарыг.
А во всем Игорь винил эту докторшу! Ну конечно, он был так поражен ее действиями и непокорностью, ее бесстрашием и решительностью, что совершенно не обратил внимания на то, что это все – классическая ловушка, выпустил из вида все, что должен был строго контролировать, и совершенно забыл о мерах предосторожности. Он подверг опасности не только ее саму, бедного бомжа, но десятки жизней, включая жизни Елены и Лизы Лавровых! И все из-за бабы!
Эта мысль настолько поразила Игоря, что он еще долго гонял ее туда-обратно. Он вызвал Марину и устроил допрос в своей манере. Так, как делал это всегда. И получил отпор и безоговорочное фиаско.
А ширма сработала. Взрыв прогремел именно тогда, когда Лавров-старший оказался около управления. Смертница взорвалась в толпе зевак, собравшихся у входа. Рвануло так, что все, кто находился в здании, оглохли. Когда они вышли из своего укрытия, которое все считали опасным местом, крыльцо и площадку перед управлением заливала кровь. А за городом, в особняке Лавровых, подручные Наркобарона уже совершили нападение на жену и дочь Лаврова-старшего.
И во всем виноват он, Игорь Романов.
Игорь снова вернулся мысленно к допросу Марины. Как же она была напугана в тот день. Когда Марину доставили на допрос на следующее утро после взрыва, Игорь решил не спешить и стал наблюдать за ней из соседней комнаты, отгороженной односторонним зеркалом. Для Игоря стало неожиданностью то, что она боится. Скоро, скоро он зайдет в кабинет и станет задавать ей неприятные вопросы, после которых она точно его возненавидит, а Игорь забудет о ней и спокойно вернется в Москву. Марина ждала, секретарь допроса тоже, а Игорь все медлил. Пусть поволнуется, думал он, пусть. Она должна быть полностью измотана и ждать возможности рассказать все, что только можно. Когда у нее в голове сложится идеальная картинка ее преступления, Игорь просто по зернам вытащит пазлы, из которых позже сложит обвинение.
Решив, что время настало, он вошел в комнату для допросов, молча и деловито сел напротив и спросил:
– Сколько вам заплатили?
Марина растерялась. Ее глаза округлились, брови поползли вверх, но потом она взяла себя в руки и прищурилась. Игорь с трудом выдержал этот взгляд. Марина думала, и он почти слышал, как у нее в голове щелкают механизмы, отмеряющие ленты информации, которые сканирует ее мозг. Наконец она улыбнулась, а потом засмеялась.
– Что смешного? – не понимая, спросил Игорь.
– Простите меня, – сквозь смех ответила Марина, – через минуту я возьму себя в руки, еще раз простите!
Из кармана форменной куртки она достала чистый хлопковый носовой платок и промокнула глаза. Через пару секунд женщина действительно взяла себя в руки, убрала платок и сказала:
– Давайте по порядку. Я не поняла вашего вопроса. И я не понимаю, почему вообще здесь нахожусь. Я не хочу отнимать у вас время, поэтому, пожалуйста, уточните свой вопрос.
– Сколько вам заплатили за то, чтобы вы отвлекали меня? – спросил Игорь.
Марина снова засмеялась:
– Простите, я сейчас успокоюсь, правда, простите!
Игорь держал себя в руках, но это давалось ему с трудом. У него на языке вертелось множество оскорбительных фраз и еще сотня-другая вполне нейтральных, но жутко обидных. Он решил приберечь их до тех пор, когда у Марины закончится бравада.
– Уф, кажется, я закончила, – сказала Марина.
Ей потребовалось еще несколько минут на то, чтобы снова промокнуть глаза, а потом она глубоко вздохнула и сказала:
– Насколько я понимаю, вы совершили ошибку, но никогда не признаете, что допустили ее по своей вине. С чего-то вы решили, что меня послали, чтобы я вас всячески отвлекала от дел государственной важности. Смею вас разочаровать, Игорь, я не получила за эту работу ни рубля, больше того, это не был даже мой рабочий день. Меня вызвал начальник в мой законный выходной, потому что в этот день было много вызовов и бригад «Скорой помощи» просто не хватало. Я попала в ваш участок совершенно случайно и не была заинтересована в том, чтобы отвлекать вас. Я выполняла свою работу. И выполнила ее отлично, с риском для жизни.
«В отличие от вас» – явно услышал Игорь, хотя Марина этого не произнесла.
– Вы всячески старались удерживать мое внимание, – сказал Игорь.
– Нет, это вы отвлекали меня своими расспросами, вместо того чтобы думать, анализировать и принимать решения. А теперь обвиняете меня.
– Мы проверим достоверность сведений, которые вы изложили, – сухо ответил Игорь, – я прошу вас не покидать пределы города.
– Договорились, – ответила Марина и улыбнулась. Она явно чувствовала себя победительницей в этой схватке.
Игорь молча встал со стула.
– Игорь, мне очень жаль, что так вышло, – сказала Марина, – я не хотела, чтобы мое присутствие заставило вас забыть о ваших обязанностях. Игорь последний раз посмотрел на Марину и вышел.
* * *
Информация, предоставленная Мариной, оказалось правдой. Она действительна в этот день была выходной и отдыхала на даче с друзьями, каталась на лыжах. Ее срочно вызвали на дежурство, так как в смене не хватало врачей. Удивительно, но Игорь чувствовал вину за этот допрос. И больше того – Марина никак не выходила из головы. Она то и дело напоминала о себе в лицах проходящих мимо женщин, в телефонных звонках от коллег. Он везде будто слышал ее голос, и это сводило его с ума. Он улетел из Иркутска, и она вместе с ним у него в голове.
Игорь не нашел другого выхода кроме как позвонить Марине. Она была не очень рада услышать его, но когда он сказал, что хотел бы извиниться, ее голос немного потеплел.
– Вы знаете, что приличные мужчины извиняются лично? – сказала Марина.
– Но я в Москве, – растерянно ответил Игорь.
– И я, – сказала она. – Завтра уезжаю за границу, в отпуск.
– У меня много работы, – зачем-то стал оправдываться Игорь.
– Что ж, это ваше дело. – Марина тут же повесила трубку.
Снова она его унизила. Еще никто не смел бросать трубку, когда Игорь не договорил. После телефонного разговора с Мариной Игорь весь день не мог сосредоточиться на текущей работе. В конце концов он решил, что так дальше не может продолжаться, и позвонил Ирине. Она лучший способ выкинуть Марину из головы. Ира умеет заставить забыть обо всем. Игорь предупредил девушку, что вечером приедет. Но встреча с Ириной не решила проблему. Марина все равно не выходила из головы, и тогда Игорь ей позвонил вновь.
– Где вы? – резко спросил он.
– В гостинице, Ленинградское шоссе, – с испугом в голосе ответила Марина.
– «Золотое кольцо»? – уточнил Игорь.
– Да.
Около гостиницы Игорь оказался только через полтора часа. Припарковав машину у входа, он вышел из автомобиля и заметил Марину. Она стояла у главного входа в легком светлом пальто, ежилась от мороза.
– Я бы позвонил, как подъехал, – сказал Игорь, – не обязательно мерзнуть здесь, на улице.
– Ой, да бросьте, Игорь, – улыбнулась Марина, – вы бы струсили прямо здесь, дальше бы и шагу не сделали. Поэтому я решила поймать вас тут. Вообще я сидела в лобби и увидела, как вы подъехали, и сразу же вышла. Видите, входная дверь стеклянная, из лобби отлично просматривается парковка.
Игорь не знал, что сказать. Марина молча смотрела на него. Что в ней его так зацепило? Обычная женщина. Красивая. С толстым хвостом волос, нежной шеей, вокруг которой повязан легкий шарфик небесного цвета. Трогательные маленькие ножки в сапогах на высоком каблуке. Руки в карманах.
– Давайте зайдем в лобби, хочется чего-то горячего выпить, – сказала она.
– У меня мало времени, – сказал Игорь.
– Тогда зачем вы вообще приехали? Я сомневаюсь, что вы проделали столь долгий путь, чтобы извиниться. Игорь, скорее всего, вы не женаты. Ведь мало какая женщина согласится ждать вас из постоянных командировок. Едете домой с работы. Домашних животных у вас нет. Друзей и подруг, наверное, тоже. Хотя дама для любви есть, но без взаимности с вашей стороны. Куда вам торопиться? Я вас не покусаю, не бойтесь. Пойдемте выпьем по чашке кофе, и вы поедете дальше наслаждаться одиночеством.
Игорю в очередной раз нечего было возразить этой женщине, и он проследовал за Мариной в лобби. В тот вечер он так и не извинился, а домой приехал далеко за полночь. Они проговорили с Мариной несколько часов. Игорю было легко и приятно, а когда Марина поблагодарила его за вечер и отправилась в свой номер, он поехал домой. Всю дорогу он улыбался, не понимая, что с ним происходит.
* * *
Утром следующего дня пришло сообщение, что в аэропорту Домодедово был задержан мужчина, подходящий под описание, составленное Сашей Лавровым. Игорь связался с линейной группой и попросил их задержать подозреваемого до его приезда. Он прибыл в аэропорт на экспрессе. Влетев в аэропорт, Игорь был сопровожден в комнату, где сидел напуганный цыган и злобно на всех смотрел. Он действительно был похож на Наркобарона, только одет бедновато. И летел в Шарм-Эль-Шейх с семьей, которые, окоченев от ужаса, стояли за дверьми.
– Снимайте носки, – велел Игорь.
Работники полиции удивленно посмотрели на Игоря, цыган был напуган.
– Сейчас же снимайте свою чертову обувь! – заорал Игорь.
Цыган соскочил со скамейки и стал стягивать ботинки, а потом носки. Игорь терпеливо ждал. Мизинцы были на месте.
Игорь вышел из комнаты ни с чем. Естественно, цыган бы так просто себя не выдал. Глупо было решить, что это действительно мог оказаться Наркобарон.
Наверное, это был его брат или просто очень похожий человек. Наркобарон проверяет, сказал ли Саша о нем или нет, задержат его в аэропорту или нет. Теперь он знает, что следствию известно все. Может быть, это к лучшему, теперь Наркобарон попробует нелегально покинуть страну, и есть шанс его поймать через агентурную сеть.
Игорь направил операм документы по задержанному в аэропорту мужчины для проведения проверки. Пиликнул телефон. Смс.
«У меня сердце чуть не разорвалось, когда я увидела тебя в аэропорту. Слава богу, что ты там был не из-за меня. Хорошего дня. Марина».
* * *
Начальник Игоря редко проводил планерки и не очень любил совещания. Свои распоряжения он отдавал подчиненным по телефону персонально каждому и позволял им делать все, что они считают нужным. Полная свобода в рамках закона. Поэтому, когда телефон Игоря оживился в пять утра и на дисплее появилось «Шеф», Игорь удивился, но еще больше он забеспокоился, когда босс велел приехать в офис к шести утра для экстренного совещания по делу Димы Грановского.
В начале седьмого Игорь уже сидел в кабинете напротив босса. Начальнику чуть больше шестидесяти, у него благородная седина в висках, но бодрое и здоровое лицо. По сравнению с ним Игорь выглядит как уставший от жизни онкологический больной, с изможденным лицом и глубокими морщинами. Игорь следит за здоровьем и фигурой, но ничего не может поделать со своим лицом, по которому паутиной раскинулись морщины, оттягивая уголки рта вниз и бороздя кожу на лбу. Босс же был человеком открытым, ничего не утаивал, регулярно плавал в бассейне и питался здоровой пищей. Поэтому он выглядел здоровым и полным сил, хотя последний раз в отпуске был еще в начале двухтысячных.
– В половине восьмого к нам приедут люди из ФБР. Они интересуются делом Димы Грановского и хотят принять активное участие в поисках Наркобарона, – сказал босс.
– Они всерьез думают, что Наркобарон сдаст им свои верхи? – удивился Игорь.
– Больше того, они рассчитывают на это, и у них есть план. Мне звонила женщина и сказала, что на встрече будет одна, и просила твоего присутствия. Не удивляйся ее тактике, ты ни разу не встречался с нашими американскими коллегами, поэтому тебя это может удивить.
Женщина из ФБР его не поразила. В духе американского кино она была скупа, деловита и в идеальном черном костюме. На вид ей было чуть за сорок. Она свободно говорила на русском языке и хорошо разбиралась в российской юрисдикции. Она явилась без опозданий, ровно в половине восьмого, извинилась за столь раннюю встречу, объяснив это категорически плотным графиком, и поблагодарила присутствующих за оказанное уважение. Ее звали мисс Томпкинс, но она просила называть ее Клэр.
Клэр довольно бодро резюмировала состояние дела, и Игорь с удивлением ее выслушал. Ему было интересно, откуда у нее столько информации о секретном в общем-то деле. Чуть позже женщина ответила и на этот вопрос:
– Мне не потребовалось даже обращаться в АНБ, чтобы получить необходимую информацию. Ваша система насквозь порочная, информация утекает как из дырявого ведра. Я не раскрою своих информаторов, но скажу, что они куда ближе к этому офису, чем вы думаете. Мне неизвестно новое имя Саши Лаврова, но я знаю, что ему изменили внешность и сделали новые документы, я также знаю, что он будет жить в Москве. Этой вводной информации достаточно для любого мало-мальски адекватного киллера, чтобы выследить цель и убрать. По моим сведениям, у парня очень небольшие шансы дожить до лета.
Начальнику Игоря, видимо поплохело, он сначала покраснел, а затем почернел. Ему явно не понравилось, что мисс Томпкинс начала с обвинений в адрес его коррумпированности и несколькими точными ударами отправила в нокаут систему защиты свидетелей.
– Перед тем как я изложу свой план, позвольте посвятить вас в некоторые вопросы. Наверное, вам известно, что в США существует особая программа защиты свидетелей под названием «Замена объекта», но на случай, если вам неизвестно, я расскажу немного о ней. Эта программа на протяжении долгих лет внедряет в разные сферы бизнеса людей, которые трудятся и вживаются в компанию или госорганы и работают там на ведущих должностях, а когда программе «Замена объекта» понадобится место для свидетеля «под защитой», наши люди помогают устроить свидетеля в компанию.
