Елена Витальевна Пеньковская
Лепестки в паутине
6
Значит, пять дней. Знать бы ещё, что делать в это время.
Остальные знают.
Правда ведь?
Лилия подняла глаза на стоявшего рядом Финеля. Лицо его было ещё более непроницаемо, чем всегда. Должно быть, эльф почувствовал на себе её взгляд, но слишком задумался, чтобы отвечать на него.
Тишина словно бы отступила немного, чтобы дать эльфам возможность переговорить друг с другом – голоса, раздававшиеся вокруг, были совсем тихими, напряжёнными. Однако главный разговор вёлся возле короля. Безмолвно, но единогласно эльфы вновь приняли за ним и своими командирами право направлять их, и теперь Имирин, Индил, Охтар, Эльдалин, Тиритс-лучник и несколько других эльфов собрались вместе. Но их тоже было не слышно, а уж по выражению лиц нельзя было понять, пришли ли они к согласию; а если пришли, уверены ли в решении.
А где остальные друзья?
Сейчас ей хотелось видеть их больше, чем когда-либо. Лилия снова начала оглядываться. Чуть поодаль, слева от них с Финелем стоял Алальме; губы его были решительно поджаты, он держал руки скрещенными на груди. Наткнувшись на взгляд девушки, эльф смягчился выражением, но подойти друг к другу им было сейчас неудобно. Лилия одним только взглядом старалась выразить всё, что хотела бы сказать и спросить; Алальме кивнул с пониманием, но через секунду неловко опустил глаза, словно смутившись.
Не дождавшись от него ещё одного взгляда, Лилия продолжила выискивать в толпе знакомые лица… хотя теперь, конечно, многие были ей знакомы, на самом деле. За столь долгое время…
–Решено.
По слову короля тишина, словно дрессированный зверь, вновь надвинулась и захватила весь зал.
–Наш срок – пять дней. Утренние тренировки не возобновляются. Командиры соберут вас и сообщат всё, что необходимо, в ближайшее время.
Многие склонили головы; в знак согласия ли, или просто в задумчивости. Лилия решила, что на сегодня всё закончено, но Имирин, повысив голос, сказал ещё одно:
–Те, кто имеет наставников, должны переговорить с ними. Ваше положение они определят сами. Теперь всё. До завтра можете быть свободны.
Может быть, подобное было обязательным и само собой разумеющимся, но Лилия почувствовала себя тронутой, услышав последние слова короля. Они предназначались лишь ей и Марли, и, поскольку теперь стали единственным, что хоть как-то обозначало дальнейшее направление, Лилия начала отыскивать глазами рыжую голову друга в толпе эльфов. Многие направлялись к выходу, кто-то, как и она, пытался найти кого-то.
–Пойдёшь сейчас? – спросил её Финель.
Лилия вскинула голову; хотела уже ответить, но что-то заставило её промолчать. Девушка виновато потупилась.
Финель лишь тихо улыбнулся.
Оставив его, Лилия начала осторожно продвигаться туда, где по-прежнему оставался король, а, значит, и Эльдалин. Все шли навстречу, и девушка испуганно и смущённо заглядывала им в лица. Кто-то, заметив и узнав её, отвечал спокойным и ободряющим взглядом, некоторые даже улыбались. Кто-то упорно смотрел перед собой или под ноги, был задумчив и строг.
«Что все они думают об этом? Не боятся?»
Лилии очень бы хотелось знать это, и, продолжая искать Марли, она пыталась ответить на никому не заданные вопросы сама. Очень скоро она услышала позади торопливые шаги и обернулась прежде, чем эльф успел коснуться её руки.
–Лилия, – проронил Марли, растерянно и вопросительно глядя на подругу.
–Мы идём? – спросила его девушка, тут же подумав, что стоило бы сказать как-то по-другому.
–Ты пойдёшь? – в один голос с нею выпалил Марли; это вызвало у обоих невольную улыбку.
Они вместе, взявшись за руки, решительно зашагали туда, где сквозь значительно поредевшую толпу видели Манеля и Эльдалина. Им можно было идти не прямо сейчас, об этом никто не просил; но и Лилия, и Марли каким-то образом отдельно друг от друга пришли к одному и тому же: разговор откладывать не стоит.
Их приближение успело обратить на себя внимание: Манель, который будет отвечать за Марли, сделался мрачен. Наставники отделились от остальных и сделали несколько шагов им навстречу, тогда Лилия и Марли остановились. Девушка озадаченно склонила голову, стараясь не смотреть на тех, кто остался за спинами их старших. Она и так знала и живо могла представить каждого. Тиритс глядел с интересом и ободрением, на лице Охтара застыло предостережение. Имирин оставался спокоен и решителен, его обязывало к этому положение… но внимание и нежность, которую он испытывал к юным своим воспитанникам не могла совершенно скрыться за этим, да и сам король уже не мог желать подобного.
Индил же был напряжён и заранее расстроен тем, что ему не отговорить друзей, хотя гордость за них он всё же чувствовал; это, правда, эльфа несколько раздражало.
После неловкой паузы Лилия всё-таки взглянула на Эльдалина; тот встретил её совершенно обыкновенно.
Юный эльф и девушка переглянулись. Кажется, пришло время быть серьёзнее. Разговор предстоит трудный, хоть и само решение далось не легче. Марли шагнул вперёд и поклонился. Лилия подходить не стала, вытащила меч и поприветствовала Эльдалина, как устроилось между ними.
Остальные вежливо отвернулись, когда Манель, подойдя, схватил Марли под локоть и привычно своей суровой учительской натуре почти потащил его в сторону. Эльдалин, проводив их коротким взглядом, кивком головы показал Лилии, что им тоже стоит отойти. Он был не так мрачен, и, естественно, не собирался показывать характер; даже улыбнулся, правда, как показалось Лилии, немного нервно, когда оглянулся и увидел, что Манель воспроизводит гневную речь, а Марли стоит перед ним с видом весьма упорным…
–Лия? – наконец, выдержав паузу, начал Эльдалин. – Что ты скажешь?
–Эльдалин, ты выучил меня сражаться. Но, – Лилия наконец посмотрела на него, отведя взгляд от Марли, – моё дело – лазарет.
–Это разумно, – кивнул эльф, глядя на девушку вполне серьёзно.
–Но у меня один вопрос.
Эльдалин молча склонил голову.
–Понадобится он или нет? Я выслушала короля, но не понимаю, на что вы идёте… и хочу это знать.
Эльдалин с жалостью и теплотой смотрел на воспитанницу. Ему тоже было страшно сейчас, жалко её, себя, Индила… Он чувствовал, что Лилия растеряна. Долг подсказывал ей разумное решение, но он же тянет её за остальными. Хуже всего было то, что сам Эльдалин не знал, как поступить.
–Лилия, любое выступление полным гарнизоном подразумевает устройство сторожевого отряда и лазарета…
–Если вы собираетесь идти, чтобы не вернуться, – перебила его Лилия, – то я не останусь здесь.
–В крепости кто-то останется, – возразил эльф.
–Командиры в крепости точно не останутся, – ответила на это девушка.
Помолчав, Эльдалин решительно сжал зубы и, оглянувшись на остальных, глубоко вздохнул. Надо объясняться до конца.
–Индил не хотел бы, чтобы я говорил такое, но то, что происходит, ты должна знать… – Эльдалин чувствовал, как холодеет и дрожит сердце у него в груди, а лицо пылает, но он заставил себя договорить. – Ты видела, что мы все пришли к согласию. Это может быть последним, что нас ждёт. Мы будем бояться и за тебя, и друг за друга, где бы кто не находился, как бы всё не обернулось. И поэтому сейчас важно только то, чего ты желаешь для себя и для других… и что готова сделать.
Лилия с такой тоской и обречённостью, но с невероятной нежностью смотрела теперь на него, что эльф не выдержал этого взгляда.
–Я не знаю, вернёмся ли мы. Правда, не знаю, – очень тихо, почти шёпотом, сказал Эльдалин. – Но… Ты можешь остаться с лазаретом здесь. Вы будете ждать нас, и, возможно, это поможет нам вернуться.
Эльф странно улыбнулся, уголки его губ дрогнули, но он не переменил выражения.
–Если хочешь, могу тебя для спокойствия души повоспитывать, – дрогнувшим голосом сказал он, кивнув в сторону Манеля, который явно уже по привычке, а не для дела, убеждал в чём-то Марли, едва не повышая голос. Эльдалин сказал это, чтобы отвлечься от тяжести, которая в эту минуту улеглась ему на душу. Не глядя на Лию, он всё же заметил, что она отвернулась, обняв себя руками. Он не торопил.
–Скажи, будет ли от меня польза? Там…
Невольно наставник опустил взгляд на её меч. Как могла Лилия догадаться, что оружие положено иметь при себе, когда собирают гарнизон? Он ведь никогда не говорил, и надеялся, что никогда и не придётся об этом…
–Я не напрасно учил тебя, а ты всегда… да, это правда, всегда справлялась. Единственное, чего никогда не понять мне, почему же, – Эльдалин усмехнулся, посмотрел в сторону, покачал головой, – почему же тебе этого так хотелось. Ведь научиться чему-то никто не в силах заставить. Откровенно говоря… да, я возьму тебя в отряд, я готов доверить тебе свою спину. Если только…
Эльф умолк; он вопросительно смотрел на Лилию
–Я пойду с вами. Ничего лучше и правильнее не могу придумать, потому что…ты прав, мне этого правда хотелось бы, ради вас, – Прерывисто вздохнув, девушка улыбнулась и повернулась к нему, и тут же у неё на глазах появились слёзы. – Это всё невесело.
Эльдалин обнял подругу.
–Невесело, но я почему-то рад, – совершенно искренне сказал он, действительно почувствовав облегчение.
–Может, ты как-нибудь поторопишь Манеля? – вздохнув и помотав головой, чтобы прояснилось в голове, предложила Лилия.
Эльф отстранился и, взглянув в лицо девушки, увидел, что она тоже стала спокойнее; по крайней мере, внешне. В своём разговоре они снова поймали привычный обоим полусерьёзный тон. Словно ничего и не случилось.
–Я думаю, они уже сами… – начал было Эльдалин, но до них донеслось:
–Ты не слышишь меня совершенно!
–…или нет, – Эльдалин улыбнулся, и, ещё раз крепко сжав плечи воспитанницы, заглянул ей в глаза. – Точно решили?
–Да. Мы идём с вами, – ответила Лия, тоже посерьёзнев. Приняв новую роль окончательно, она чувствовала себя как никогда лучше.
–Тогда пойду, помогу нашему юному другу, – кивнув, сказал Эльдалин и отошёл.
Лилия смотрела, как он тихо подошёл к Манелю и тронул его за локоть. Покачал головой и сказал что-то Марли. Тот, с раскрывшимися от удивления глазами, замешкавшись, но лишь на секунду, решительно и коротко ответил. Эльдалин обратился к Манелю, и, не дав себя перебить, добавил ещё несколько слов и оглянулся на неё. Манель тоже посмотрел в её сторону, и, не спуская с девушки глаз, бросил Эльдалину что-то не слишком приятное.
Её наставник усмехнулся, легонько пихнул друга в спину и отошёл совсем – к королю и остальным командирам.
Только тогда девушка опомнилась. Она оглянулась и сразу же встретилась глазами с Индилом. Он старался держаться бесстрастно, как следовало в том серьёзном разговоре, что они вели, но во взгляде его Лилия увидела столько отчаяния и любви… Ей нестерпимо хотелось подойти к нему и объясниться. Они ведь даже не виделись толком с того момента, как Индил оставил её с Нанделем в библиотеке. Снова что-то в ней дрогнуло, девушка почувствовала себя виноватой в той боли, что, она знала, эльф испытывает сейчас. Он отвернулся от неё… сначала Лилия испугалась, но в следующую же секунду обнаружила, что это Эльдалин отвлёк его. Однако любимый друг был всё же зол и расстроен, Лилия это понимала и признавала за ним право на это.
Она заметила, что и Манель присоединился к командирам; в этот же момент Марли появился рядом с ней.
–Всё хорошо? – спросил он, и, когда Лилия кивнула, взял её за руку. – Пойдём. Не будем мешать им.
Девушка снова взглянула на командиров; Марли, заметив её беспокойство, добавил:
–Индил, и, наверное, остальные, к нам потом придут. Мы собираемся у клёна.
Эльф кивком указал на дверь зала. Там дожидались их Алальме, Финель, Лизель и Ирис.
7
И она, и Марли почти оправились от волнения, которое доставил им разговор со своими наставниками, только через час, пока остальные, с улыбками поглядывая на их ошарашенные лица, зажигали свечи и ставили их в фонарики.
Окончательно из оцепенения их вывел Алальме, вполне отошедший на время от неприятных новостей и вернувшийся к своему прежнему оптимизму. Он уверенно влез между ними на скамью и обнял обоих за плечи.
–Молодцы, ребята! Авторитетно заявляю, что я вами горжусь!
–Напрасно ты так, наверное, – неуверенно проронила девушка, невольно съежившись под его рукой.
–О, понимаю, – немного умерив пыл, сказал Алальме, – но, поверь, к этому никто из нас не готов. А то, что мы все вместе… это, пожалуй, лучшее, что теперь можно пожелать.
Остальные согласно загудели. Лицо Лизеля, которому, кажется, было тоже не слишком хорошо, просветлело от этих слов.
–Алальме, не знал, что ты можешь так точно и хорошо говорить, – одобрительно промолвил Финель.
Лилия не могла не улыбнуться этому и кивнула, уже смелее взглянув на Алальме.
–Давайте не будем совсем об этом, – взмахнув руками, воскликнул он и встал с места. – А то я сейчас тоже расстроюсь!
Правда, сначала им не удавалось разговориться, как прежде, ведь предстоящее было серьёзно и тревожило их всех, но через время все вполне расслабились. Потекли обыкновенные, шутливые разговоры. Алальме взялся декламировать красивую балладу об охотнике. Получалось, между прочим, великолепно.
Финель подсел к Лилии и Марли, когда он закончил, и протянул девушке знакомую деревянную коробку и инструмент. Когда в руках у него появилась и наполовину сплетённая кольчуга, Лилия засмеялась.
–Ты спасаешь мою душу! – благодаря друга, воскликнула она и с радостью и облегчением взялась за работу. Эльфы заулыбались, продолжая разговоры. Девушка часто работала на собраниях, и привычное зрелище теперь совершенно подняло всем настроение.
Неожиданно для всех тема свернула к прошедшему собранию, но это обсуждение оказалось интересным даже для Лизеля, Марли и Лилии. Все остальные эльфы, будучи уже взрослыми и опытными в подобных делах, строили догадки о том, что решат командиры, думали, какой план будет вернее и где придётся сражаться.
Когда и эта общая беседа разбилась на несколько компаний, близкие друзья вновь сошлись в одном кружке.
–Финель, нам, наверное, нужно будет поработать? – спросила Лилия, отвлекшись от работы и расправив плечи.
–Вряд ли серьёзнее, мы и так всё время работаем. Скорее всего, у всех всё в порядке. Но мы, конечно же, проверим.
–Да, как же не проверить в тысячный раз! – весело воскликнул Алальме.
–Я даже не сомневаюсь, что с оружием у всех всё хорошо. Девушку только ещё нужно собрать, – серьёзно заметил Карафолх.
–Точно же! – Лизель сделал испуганные глаза. – Нужно куртку, перчатки, и хотя бы…
–Спокойно, дружище, – Алальме похлопал Лизеля по плечу, – учитывая, что полную форму ты на неё сшил за два дня, мы успеваем. Ох, готов поспорить, даже платье было сложнее!
–А…сейчас будет глупый вопрос… – начала Лилия, и эльфы добродушно засмеялись, наперебой принявшись рассказывать и показывать «на пальцах» что предполагает полная экипировка для выхода на серьёзное сражение.
В этот момент кто-то сказал:
–А вот и наши командиры. Долго что-то…
Все замолчали и начали подниматься на ноги, поворачиваясь к выходившим на площадь Эльдалину, Индилу и Манелю.
Как ни странно, живее всех себя вёл Эльдалин. Шагая впереди товарищей, он улыбнулся и замахал руками.
–Это совершенно лишние телодвижения, поверьте мне! – крикнул он ещё издали, вызвав среди эльфов общий смех.
Следом шёл Манель, для которого попытки приободриться закончились, кажется, совершенным провалом. Индил же медлил, так что сначала всем показалось, что его и вовсе нет с друзьями.
Эльфы всё-таки пришли в возбуждение, вставали, садились, переходили с места на место, постоянно оглядываясь и поджидая вновь прибывших. Лилия положила на скамью инструмент, которым работала.
–Давай, я подержу, – предложил Марли, когда девушка сняла с колен кольчугу и встала.
–Да, спасибо, – отдавая ему работу, сказала она, и пошла, перешагивая через витки скамьи, навстречу эльфам.
Ей очень нужно было поговорить с Индилом, и спокойно дожидаться его она не могла.
Когда Лилия почти поравнялась с Эльдалином, он закатил глаза, после чего взглядом указал, судя по всему, на шедшего позади Манеля. Лилия улыбнулась, и, поравнявшись со светловолосым эльфом, поняла, на что намекал Эльдалин – Манель даже не взглянул на неё, состроив сердитую гримасу.
Не зная эльфа, можно было всерьёз подумать, что отныне они с ним в ссоре.
Индил же, сразу заметив, как она идёт навстречу, ускорил шаг; словно желая быстрее оказаться рядом с подругой, он невольно протянул ей руку, хотя обоим нужно было преодолеть ещё несколько метров, прежде чем девушка её поймала и, отпустив, тут же бросилась ему на шею.
–Ты не сердишься, скажи?
–Как же я могу… – начал было он, но вдруг понял, что не должен так говорить. Да, в первые минуты он действительно был зол на неё, и сильно – за то, что она не осторожна, за то, что, как думалось ему, ничего не понимает. После Индил, устыдившись своих мыслей, опять злился, страшно и ревностно…но теперь на себя.
За подругу, Лию, за свой любимый цветок он боялся; ужас охватывал его душу при мысли о том, что предстоит им, на что пустил её Эльдалин, позволив пойти с ними. Конечно, он всё объяснил, всё рассказал ему, и не мог иначе, но…
Любовь Индила к Лии была теперь пусть не больше, но отчаяннее. Ему хотелось спасти хотя бы её жизнь, хотя бы её душу, коль скоро всё остальное он своими руками почти уничтожил; но ведь и ей больше всего хотелось того же – помочь ему, если есть на это надежда. Его сердце невольно радовалось этой мысли, радовалось её любви и благодарило за неё, но ему страшно и нестерпимо горько было осознавать, что их взаимное желание защитить друг друга так подло толкало обоих к самому обрыву.
Опомнился Индил лишь в тот момент, когда Лилия вдруг отстранилась от него; его охватило странный испуг, который несколько времени назад тронул девушку, стоило ему отвернуться. Однако Лия лишь хотела, чтобы он её услышал.
–Когда мы говорили с Эльдалином, ты знаешь, я спросила его, сумею ли помочь. И он сказал, что мне можно идти. Если бы не так, я бы осталась, правда, но не могу; когда пришлось ждать тебя, и всех вас тогда, всю ночь…
–Я знаю, понимаю, но…
На Индила смотрели испуганные, виноватые, полные нежности и решимости тёмные глаза. Разве не может он уговорить, уберечь, заставить её остаться? Пусть это несправедливо покажется ей, но безопасно.
Это было бы разумно.
Но Индил не мог игнорировать её решение. Оно так нелегко далось ей, и укрепилось, несмотря на страх. Лилия знала, где её место теперь и с кем, помнила лучше других, что обещала королю эльфов, и ему… ему, за которым обещала идти всю жизнь! И он может просто так взять и не дать ей исполнить все клятвы так, как только она одна может?
Действительно ли Лилия способна сражаться, просто чтобы защитить себя?
Индилу оставалось только одно.
–Я знаю, – повторил он, – и буду защищать тебя, раз так. Больше у меня ничего нет.
В этот раз он действительно избегал её взгляда, отвернувшись куда-то в сторону.
–У тебя очень много есть. Ты даже не представляешь, сколько. И я – не самая большая часть этого.
Лилия, не отпуская его руки, развернулась и шагнула к клёну, но сразу же остановилась. Эльдалин и Манель уже устроились под деревом среди других, многие ходили, кто-то смеялся. Марли разглядывал кольчугу, которую она отдала ему, когда пошла к Индилу. Лизель молчал, глядя на Финеля, говорившего что-то. Алальме, приготовившись, видимо, опять декламировать, стоял прямо на скамье и, словно почувствовав её взгляд, обернулся и махнул рукой.
Всё это видел и Индил, поднявший взгляд, как только девушка отвернулась.
–Знаешь, что Алальме сказал нам? – улыбаясь, неровным от возбуждения голосом обратилась к нему Лилия. – То, что мы все вместе – лучшее, чего можно пожелать. Вы есть друг у друга, и все идут на это потому, что хотят жить именно так, как сейчас. Ты сам слышал и видел: все готовы сражаться, но только вместе. Только друг за друга. А ты говоришь, что больше у тебя ничего нет…
Лилия обернулась к нему и наклонила голову.
–Ну? Пошли?
Индил кивнул и они, взявшись за руки, присоединились к остальным. Лилия забрала у Марли работу и села на своё место. Индил, поговорив с теми, кто сразу обратился к нему, устроился напротив. Алальме действительно втянулся и продолжал декламировать одну балладу за другой. Девушка оживилась, узнав в одной из них ту самую, что они читали с Индилом – о коронации Цивеона. Друзья сидели вместе, в одном кругу – даже Манель, когда переставал притворяться обозлённым, улыбался и с удовольствием вступал в беседы. Свечи, вопреки обыкновению, несколько раз меняли, и разошлись лишь под утро.
Индил не стал говорить Лилии, что она была не права.
Счастье нельзя держать под стеклянным колпаком на полке, где ему ничто не угрожает. Однако если что-то случится с ней, с его цветком, смыслом и любовью – для него всё закончится. Пусть исход будет лучшим, пусть отец, друзья, пусть все останутся живы, пусть ему самому простятся все грехи; это всё станет уже неважно.
Потому что у него действительно теперь, кроме неё, больше ничего нет.
Индил молчал и был подавлен. Он впервые в жизни даже не представлял, что ему делать.
