Андрей Шопперт
И опять Пожарский 3
Поговорили о банке. Пока особых эксцессов не было. Тех, кто решил глупых евреев кинуть, жигало и мальчишки легко вычисляют. Пару изобретателей вечного двигателя Барак привёз с собой, но Петру уже было не до них, утром в поход. Он приказал сдать вновь прибывших на руки Вильгельму Шиккарду, пусть определит, годятся ли эти изобретатели на что полезное.
Ювелир предложил открыть ещё один банк в Лионе или Марселе.
– Не так, дорогой Барак. Нужно и в Лионе и в Марселе, а ещё, там есть рядом вольное графство Франш-Конте Бургундия, вот там тоже нужно открыть. Пусть не во всех трёх городах сразу, появились деньги – открыл.
– А хватит ли у нас денег на это, я имею в виду русские рубли? – засомневался Бенцион.
– Наделаем сколько нужно, я как раз думаю, куда золото пристраивать. Зайдёшь к Лукашу Доничу и возьмёшь у него на пробу новые русские монеты, они по сто рублей. Сумма, конечно, большая, но увидишь монеты, поймёшь.
Пётр решил сделать монеты по образу денег Атлантиды. Так, сто рублей это триста граммов золота, никому такая монета не нужна, а вот если сделать монету в двадцать граммов, а на портрете первого российского императора глаза ему сделать из сапфиров, огранённых, как умеет только Лукаш Донич, то себестоимость монеты снижается до тридцати рублей, тройная выгода. Ну, если брать будут.
Напоследок Пётр попросил Барака попытаться договориться с испанцами и завести в Вершилово несколько лам и альпаков.
Сама война с Польшей Пожарского мало волновала. Он всё рассчитал правильно и ляхи в его ловушку попадутся обязательно. С севера Полоцк возьмёт отец, а с юга Витебск он. И все войска у Смоленска окажутся в окружении без подвоза пороха и продовольствия. Они естественно пойдут на прорыв, вот там их вершиловцы и встретят. Пятьсот человек, это не двести, как в битве со шведами, да и мушкеты другие. И пушки с длинным стволом и настоящей картечью. Теперь главное, чтобы царёво войско сдуру Смоленск раньше времени не заняло. А то получится как в бородинском сражении, Багратиону надо было сдать свои флеши, а он их удержал, и заготовленная Кутузовым мышеловка не сработала. В результате вместо грандиозной победы получилась кровавая ничья. Зато Багратион – герой войны 1812 года. Как бы и тут князь Одоевский не перестарался. Положит кучу народу и возьмёт Смоленск, и войско ляхов, высланное на подмогу, не пойдёт на выручку, не к кому идти. И тогда они всей силой навалятся на Полоцк и Витебск. Вся надежда на огромную новую стену смоленской крепости, что русские починили, перед тем как потерять Смоленск.
Событие сорок третье
Князь Владимир Тимофеевич Долгоруков отделился от отряда Пожарского в Туле. У него была своя задача, нужно было сформировать новые гарнизоны для тех городов и крепостей, что захватит Пётр. Начинающий привыкать к порядкам Вершилова, князь в Туле, показав царёву грамоту о выделении половины гарнизона для отправки его в Чернигов, был неприятно поражён. Уже пару месяцев, как война идёт, а в городе сонное царство.
Долгоруков уговаривал, грозил, кричал, и снова уговаривал. В результате через неделю войско на конях и возках выдвинулось к границе. Князь проводил его до Орла и начал ту же эпопею там, ну хоть городок был поменьше, здесь управился за пять дней. Войско под командованием воеводы Орла князя Трубецкого двинулось к Севску, а Владимир Тимофеевич погнал коня в Брянск.
Когда они с Петром Дмитриевичем обсуждали эти метания князя, то зятёк как в воду глядел, везде лень и запустение, которое Пожарский именовал на немецкий манер «бардак». Весь план на волоске висит, тут на день опоздал, там, на день, и всё, вырвутся ляхи из готовящегося окружения или не дай бог разобьют русские войска поодиночке. Долгоруков зубами скрипел, но сделать больше, чем делает, не мог. Слава богу, что есть резерв. Во Владимире они вместе с Петром растормошили воеводу князя Василия Матвеевича Бутурлина и он с целым стрелецким полком шёл вслед вершиловскому войску.
Конечно скорость передвижения обычных стрельцов и вершиловцев разная, «наши» все одвуконь и каждый знает, что пока он едет в полевой кухне повар уже готовит обед или ужин, и на привале, высланные вперёд люди, уже развели костры, чтобы согреться. Всё движение продумано на сотню вёрст вперёд. Эх, если бы все русские войска были так организованы и оснащены. Но нет.
В Брянске история повторилась. Не могут стрельцы выступить немедля к Трубчевску, собираться надо. И опять угрозы и уговоры. Всё равно пять дней понадобилось. Хорошо хоть самому Долгорукому больше ни куда не надо мчаться, он должен именно с отрядом из Брянска встретиться с Петром Пожарским в Трубчевске.
Между городами около ста вёрст. Вершиловцам пары дней бы хватило, а тут тащились пять дней. И ещё и двадцать человек из трёхсот не досчитались, кто заболел, кто дезертировал. Князь Долгоруков проклял весь Брянск десяток раз. К вечеру пятого дня показался посад Трубчевска, сама крепость стояла на другом берегу Десны. Берег был крутой. Если в городе до сих пор ляхи, то подходящих со стороны восхода русских стрельцов заметили бы издалека. Могли и из пушек пальнуть.
Но бог миловал. Князь Пожарский был уже в городе. Долгоруков Владимир Тимофеевич облегчённо вздохнул. Он успел привести гарнизоны во все захваченные крепости. Трубчевск обманом Пётр Дмитриевич взял только позавчера. Переодетые в польскую форму, и с польскими знамёнами, вершиловцы въехали в город под приветственные крики гарнизона. Почти и убитых не было. Сейчас почти две сотни ляхов отправляли с конвоем из собранного местного ополчения. Русские люди столько натерпелись от ляхов за пять лет их правления, что Пожарский опасался, доставят ли пленных живыми, в Брянск. Пришлось ещё десяток стрельцов из и так уже поредевших трёх сотен брянцев отправлять домой.
Пётр поведал боярину, что в Чернигове и Стародубе уже русские гарнизоны стоят, и завтра отряд выступает на Рогачёв, до которого чуть больше двухсот вёрст.
Событие сорок четвёртое
Князь Баюш Разгильдеев прибыл в Севск на десять дней раньше Петра Пожарского. Он показал воеводе городка дворянину Онуфрию Тихоновичу Зубову царёву грамоту и приказал тому готовить ополчение и имеющихся в городе стрельцов к походу. Воевода грамотой впечатлился и стал собирать дворянское ополчение. К приходу войска Петра Пожарского в городе было уже без малого пять сотен готовых к походу воев.
Пётр обнял Баюша и пригласил на совет, что проходил в детинце севской крепости. Выступать на Чернигов решили через день, утомлённые переходом почти в тысячу вёрст, вершиловцы нуждались хоть в коротком, но отдыхе. Воевода послал вестовых, чтобы те оповестили всех жителей Севска, пусть топят бани. Правда, во всём Севске и трёхсот дворов не было. Тем не менее, жители тепло встретили русское войско идущее вернуть Чернигов, и попарили и угостили, чем бог послал. Удивило народ лишь то, что треть воска были немцы и французы. Немцы пошли в баню с удовольствием, а вот французы отказались. Ну и пусть ходят, как черти не умытые.
От Севска до Чернигова больше двухсот вёрст. Князь Разгильдеев успел рассказать Пожарскому и про встречу с Государем и о разговоре с боярином Одоевским. Баюш с радостью заметил, что Пётр Дмитриевич этим новостям рад. Князь Разгильдеев и сам был доволен, что смог рассказать воеводе Одоевскому, о том плане, что они обсуждали с Петром, когда думали о том, как бы отбить Смоленск у ляхов. Если его советы помогут князю взять Смоленск и отбить наступления обязательно высланных на помощь польских войск, то это будет просто замечательно.
Чернигов стоял на правом высоком берегу Десны и что самое плохое, Десна хоть и покрылась тонким льдом, но перейти по нему реку на конях и тем более с санями было нельзя. Посовещавшись, решили пройти, не показываясь в виду города, дальше на юг, в сторону Киева и там найти переправу. Уже поздно вечером добрались до брода. Вот всю ночь, чтобы не попасться местным на глаза и переправлялись. Все вымокли и продрогли. Пришлось останавливаться и разводить костры, как только въехали в небольшой лес.
В этом лесу князь Пожарский и совет устроил, собрал всех сотников и командиров подразделений, был и Баюш.
– Есть два способа взять Чернигов. Первый простой, но если он вдруг не сработает, то потом даже и не ясно, что делать. Можно переодеться в польскую форму, и открыто, со стороны Любеча, подъехать к городу. Перед своими ворота закрыть не должны. Но, говорю, если, что заподозрят и закроют ворота, то потом будет масса проблем, город ведь не маленький. Второй способ тот же, каким Ям брали. Два десятка Афанасия Бороды и десяток Бебезяка подкрадываются ночью к стене и залезают на неё, нужно перебить охрану ворот и открыть их. Ну, а дальше и так понятно. Кто за какой план? Высказывайтесь.
Решили действовать по второму. Так надёжнее. Чернигов взяли практически без потерь. Ляхи убили одного лучника из десятка Бебезяка. Ещё потеряли двоих рейтар Шварцкопфа. Кроме того было одиннадцать раненых, но доктор ван дер Бодль обещал девятерых быстро вернуть в строй. Двоих же стрельцов с более тяжёлыми ранениями оставили в Чернигове. У ляхов убитых было больше сотни и почти две сотни пленных. Всего гарнизон насчитывал триста человек. Два дня ждали, пока подойдёт отряд воеводы Севска Онуфрия Зубова. Пётр за это время обошёл почти всех мастеров Чернигова и даже уговорил почти два десятка семей перебраться в Миасс и Вершилово. Ещё он собрал и вооружил почти сотню человек, которые должны были доставить пленных ляхов в Севск, там для них уже и острог расширяли.
А перед выходом войска к Стародубу Пожарский озадачил князя Разгильдеева.
– Баюш, а ты случайно вашей национальной одежды не прихватил с собой? – хитро прищурился Пётр.
– Конечно, прихватил. Я все твои хитрости наперёд чувствую, – рассмеялся татарский князь.
– Вот и замечательно. Снимайте эту шведскую форму, переодевайтесь в татарское и двигайтесь в сторону Рогачёва через Любеч и Гомель. В города понятно не суйтесь. А вот по деревням и сёлам пройдитесь. Грабьте шляхтичей и самое главное, если там есть католический или униатский священник, то сажайте его на кол, а всё церковное имущество забирайте себе. Только если священник православный, то ни в коем случае не трогайте. Возьми с собой несколько больших возов. Только с отрядами ляхов в бой старайтесь не вступать, а то ещё наткнётесь на большое подразделение. Если, что, лучше бросайте награбленное и уходите. Жизнь дороже. Всё, что добудете – твоё. Купишь себе пару деревенек, и нормальные условия крестьянам создашь, как в Вершилово. Встретимся у Рогачёва. Если прибудете раньше нас, то у города не показывайтесь, схоронитесь где-нибудь в лесу. Как тебе такой план?
Баюшу план понравился. Самое для него дело. Держитесь латиняне, ваша смерть скачет.
Событие сорок пятое
Князь Пётр Дмитриевич Пожарский меньшой рассматривал в подзорную трубу стены Рогачёва. Город, как и все предыдущие, находился на правом берегу реки, на этот раз на правом берегу Днепра. Днепр был не широк и не могуч и любая птица, даже воробей легко долетит до его средины. Сейчас, третьего декабря, он уже прочно был скован льдом, и перебраться на ту сторону не составляло труда. Вопрос как всегда был один, брать город ночным штурмом с лазаньем по верёвкам или торжественный въезд.
Что-то в городе не нравилось Петру. Часовых, что ли на стенах многовато. Ворота были открыты и подъёмный мост через ров опущен. Въезжай себе смело, но что-то останавливало. Шестое чувство? Стены были каменные. Сам городок, или его посады с этой стороны были практически не видны. Выдавали их только дымы от топящихся печей. Стремительное зимнее солнце уже готовилось спрятаться в облака на западе. Ну, и ладно. Будем штурмовать ночью. Бережённого – бог бережёт.
Ещё Петра тревожило отсутствие князя Разгильдеева. Как бы не увлёкся Баюш, потроша костёлы и панские поместья. Если он нарвался на крупный отряд или засаду и под пытками выложил всё, что знает, то операции «Барбаросса», как Пожарский обозвал свой план окружения польских войск у Смоленска, придёт конец. Зря, наверное, он отпустил этого рубаку одного. Хотелось, как лучше и Баюшу материальное положение улучшить и по католической вере исконно русских земель удар нанести. Надо ведь постараться сделать так, чтобы ни каких белорусов и украинцев не возникло. Единая мощная Русь.
В лазание по канату Пётр тоже решил принять участие. С собой он взял четыре новых пистоля с ударным замком. И десяток метательных ножей. Обузой спецназу Афанасия Бороды он точно не будет. Надели белые маскхалаты и споро перебрались через Днепр. Все остальное войско уже на конях, ждёт отмашки, чтобы в городок ворваться. Решили забираться на стену в непосредственной близости ворот. Что уж, тридцать человек, два десятка Бороды, да десяток Бебезяка, не удержат несколько минут ворота до прибытия главных сил.
На удивление народу на стенах оказалась тьма. Они всё бросались в самоубийственные атаки и бросались. Пётр и все пистоли использовал и все метательные ножи, а нападающие не заканчивались. Он краем глаза отметил, что и у лучников уже стрелы заканчиваются, а ведь десять человек и по двадцать стрел на каждого. Уже и рубка на саблях пошла, благо стена, а не чисто поле, обойти с нескольких сторон не удастся.
И тут, наконец, загремели выстрелы. Из леса через Днепр доскакали основные силы. Продержались. Бой плавно перетёк со стены на превратную площадь и дальше в крепость. Последние ляхи забаррикадировались в конюшне и отстреливались из пищалей оттуда. Пётр, наконец, смог отдышаться, оглядеться и оценить обстановку. Вся крепость, довольно большая, была внутри завалена трупами, не меньше двухсот, определил князь навскидку. Были и вершиловцы в белых халатах. Плохо. С самого начала штурма всё пошло не так. Слишком упорное сопротивление и слишком высока дисциплина.
Из ворот конюшни махнули белой тряпкой. Пётр приказал прекратить огонь и вышел навстречу пану вместе с Заброжским.
– Коронный гетман Кшиштоф Миколай Радзивилл желает переговорить с вашим головой. Кто руководит вашим войском? – пан свысока посмотрел на Петра, который его был выше на полголовы.
Товарищ ещё чего-то шипел, а Пожарский уже понял, что случилось. В крепости был тот самый Радзивилл, что пару лет назад разбил сына Карла IX Густава II Адольфа. В эту войну он должен быть в Прибалтике и чего-то там не поделить с Львом Сапегой. Или это позже будет. Ну, теперь уже точно им делить нечего, разве, что одну тюремную баланду.
– Передайте гетману, что его готов взять в плен князь Пётр Дмитриевич Пожарский, – мило улыбнулся ляху Пётр, выслушав перевод Янека.
– О плене не может быть и речи! Коронный гетман приглашает князя на переговоры, – завопил шляхтич.
– Хорошо. Где будут переговоры? Не на конюшне же, – усмехнулся Пожарский.
– Вы даёте рыцарское слово, что всё будет честно? – опять свысока снизу глянул пан.
– Даём, клянусь Иисусом Христом, – перекрестился Пётр Дмитриевич.
Пан подозрительно на него глянул и ушёл, как уходят победители.
Кшиштоф был тоже пониже Пожарского с коротко стриженной седой бородой и длиннющими усами красиво закрученными. Усы были рыжие, то ли крашеные, то ли ещё поседеть не успели. Он был в накидке из соболей и в соболиной кругленькой шапочке с пером какой-то птицы.
Оказалось всё просто, товарищ хотел, чтобы его с флагами и солдатами выпустили из крепости и проводили до Минска.
– Будет по другому, – мило улыбнулся ему князь, – Вы сдаётесь без всяких условий и мы отправляем вас в Москву под охраной. Второй вариант хуже. Мы подтаскиваем пушки и начинаем бить по вашей «крепости» прямой наводкой. Какой неправильный вариант вас не устроит?
– Вы не рыцарь, я честно дрался, и я Коронный гетман и князь! – дёрнулся полководец.
– У вас времени минут десять, – закончил Пётр этот диалог.
Князь Радзивилл гордо удалился. Сдался он через пять минут.
Кто бы сомневался.
Событие сорок шестое
Князь Владимир Тимофеевич Долгоруков слушал зятя и отказывался верить своим ушам. Так поступать нельзя. А как же честь? Это же союзник Руси.
– У Руси только два союзника. Это её войско и её флот. К сожалению второго союзника сейчас нет. И это потому, что наш нынешний союзник Швеция пять лет назад отняла у нас всё побережье Балтийского моря. Или я чего-то путаю. Их позвали на помощь против ляхов, а они вместо этого подло отняли у нас почти весь север. Об этом ли союзнике мы сейчас говорим? – Пожарский зло смотрел на тестя.
Владимиру Тимофеевичу от этих слов, а особенно от этого взгляда стало не по себе. Сразу и спорить расхотелось. Тем более что глубоко в душе он план зятя одобрял. Если он удастся, то это серьёзно укрепит страну.
План был прост. Гетман Радзивилл забирает от Смоленска все войска, в том числе и гарнизон Смоленска и движется по русской территории до Пскова. А там всеми силами ударяет шведам в спину и отбивает Ригу и всю Ливонию. Россия получает Смоленск без боя, ляхи могут получить Ригу с боем. Война между Речью Посполитой и Русью при этом не прекращается. Всё идёт своим чередом пока ляхи не запросят перемирия. Но что будет, когда Густава Адольфа известят о подлом поступке русских?
– А что мы обещали ему, что истребим всех ляхов. Они сдались под Смоленском и по условию сдачи мы выпустили их домой с оружием. Это ведь обычная практика. А какой дорогой они пошли домой это их собачье дело, а нас победителей не касается ни каким боком. Захотели пойти в свою Ливонию, вот и пошли, – мгновенно нашёл довод Пожарский.
– А что скажет князь Кшиштоф Радзивилл?
– Вот сейчас у него и спросим.
Коронный гетман, оказывается, вполне сносно ругался по-русски, да и остальные слова знал.
– Господин гетман, что вы скажете, если мы проводим вас до Смоленска и разрешим вам забрать там все войска, в том числе и гарнизон Смоленска и разрешим, пройти по нашей территории до Пскова с оружием и пушками и даже припасы на дорогу дадим. От Пскова вы повернёте на запад и ударите в тыл шведам, отобьёте у них назад Ригу, да и самих изрядно потреплите?
– Я не сдам Смоленск.
– Мой отец сейчас занимает Полоцк, я отсюда иду на Витебск, и вся ваша армия оказывается в окружении и без подвоза продовольствия, фуража и боеприпасов. Сейчас зима, зачем нам потом хоронить тысячи людей. А ведь эти люди помогут вам вернуть Ригу. Смоленск с вами или без вас Речь Посполитая уже потеряла, как и Чернигов и все до единого города и крепости, перешедшие к вам по несправедливому договору 1618 года. Более того, я думаю, что после Витебска я захвачу Минск и пойду на Вильно. Или, если мы договоримся, останусь в Витебске. Этот город, как и Полоцк, Речь Посполитая потеряла тоже навсегда. Наша варварская Московия сейчас не та, что была пять лет назад. И ваша страна не та. А ещё мы можем договориться с крымскими татарами и пропустить их через свои земли, чтобы они регулярно совершали на вас набеги. А ещё король Франции хочет заключить с нашим Государем договор о дружбе и взаимопомощи. Так каков будет ваш положительный ответ.
– А как на это посмотрит Густав Адольф, – Радзивилл криво усмехнулся.
– Одним глазом. Второй вы ему выбьете под Ригой, – протянул руку Пожарский.
– Мне надо подумать, – отстранился Коронный гетман.
– Да, непременно! Пяти минут хватит? Только учтите, что сейчас под Смоленском убивают поляков и ваше войско уменьшается.
Гетман согласился. Вытребовал две тысячи рублей на закупку продовольствия и фуража у населения. Отстоял тех ляхов, что захватили в плен в Рогачёве и сопровождающего до Смоленска и потом до Пскова в лице князя Долгорукова.
– Господин гетман, – сказал Пётр Дмитриевич напоследок, когда они с князем Владимиром Тимофеевичем садились в возок, – Если поляки по дороге до Пскова начнут мародёрствовать, то я не остановлюсь в Витебске.
– Кто это страшный юноша и откуда он взялся? – спросил Радзивилл князя Долгорукова через несколько минут, когда они уже уютно устроились под медвежьей шкурой в просторном крытом возке.
– Это сын князя Пожарского Пётр и даже мой зять, но я думаю, что в его тело вселился Георгий Победоносец, покровитель Москвы, – впервые высказал эту мысль вслух князь Долгоруков.
– Это единственный ответ, который всё объясняет, – прошептал гетман и перекрестился слева направо.
Владимир Тимофеевич тоже перекрестился, но справа налево.
Событие сорок седьмое
Царь и Великий Государь всея Руси Михаил Фёдорович Романов читал письмо от князя Одоевского и отказывался верить своим глазам. Вернее, не так, слушал, как читает письмо дьяк Фёдор Борисов, и отказывался верить своим ушам. Он по нескольку раз приказывал прочитать одно и то же место. Этого не могло быть. Нет, после рассказанного князем Долгоруким и одобренного Государем плана Петра Пожарского, ляхи, попавшие в окружение под Смоленском, должны были задёргаться. По плану они должны были двинуться к Витебску и попытаться его захватить или прорвать блокаду. Но вместо этого ляхи сдают Смоленск, снимают осаду русского войска и всеми силами под руководством коронного гетмана Кшиштофа Радзивилла при оружии и пушках двигаются в сторону Пскова.
Разве такое бывает. Причём ни Полоцк, ни Витебск ещё не захвачены, и война продолжается. Стены в Смоленске не разрушены почти, русские войска только подтащили, наконец, тяжёлые осадные пушки и ядра к ним. Всё слишком хорошо, чтобы в это верить. Да, князь Одоевский одержал две победы. Он практически истребил отряд, что ляхи выслали из Смоленска, чтобы уничтожить осадные орудия. Вылазка наткнулась на замаскированные пушки, заряженные картечью и две сотни стрельцов с изготовленными к стрельбе пищалями. Почти все пятьсот ляхов, что принимали участие в вылазке и полегли. Меньше сотни, ничего не добившись, удрали назад в город. Сработал план князя Разгильдеева.
Вторую победу воевода Одоевский одержал над польским войском, шедшим на выручку осаждённому Смоленску. Передовой отряд напоролся на засаду из поваленных деревьев и политому водой снегу с разбросанным «чесноком» и тоже почти полностью полёг, после чего ляхи встали и разбили лагерь, так и не дойдя до Смоленска.
А вот теперь сдали Смоленск, и ушли, да не к Витебску, а к Пскову. Чудеса. Хорошо, что было и второе письмо от князя Долгорукова. Его Государь прослушал тоже несколько раз. Чудеса объяснялись. Оказывается, войско Долгорукого и Петра Пожарского захватило в плен коронного гетмана Радзивилла при взятие городка Рогачёв, и Петруша заставил гетмана увести войска от Смоленска и сдать город в обмен на пропуск к Пскову и помощь продовольствием и фуражом для войска. Гетман шёл отвоёвывать у шведов Ригу.
Русское войско, подготовленное за весну и лето к войне, вместе со всеми осадными пушками оказалось глубоко в тылу. А войну продолжают вести только ополченцы Дмитрия Михайловича Пожарского и по сути всего полк Петра Дмитриевича Пожарского. Ну и ещё городок Велиж взят в осаду тоже ополченцами под командованием Романа Петровича Пожарского. Царь вспомнил вдруг, как несколько лет назад хотел иметь ещё парочку Пожарских. Вот, уже трое.
Михаил прослушал письмо князя Долгорукова в третий раз. Тот выехал с гетманом Радзивиллом в Псков, так сказать, проводить. Оттуда Владимир Тимофеевич собирался напрямую двигаться к Витебску. Князь просил Государя в Витебск прислать и часть войска освободившегося под Смоленском, а вторую часть двинуть к тому же Пскову, но через Велиж.
– Фёдор, пошли за батюшкой. Пусть скажут, что дела больно важные и отлагательства не допускают, – проговорил царь и задумался.
Патриарх Филарет появился через час, оказывается, он прихворнул и лежал в постели, но на зов сына покряхтел и пришёл. Михаил вместе с отцом в четвёртый и пятый раз прослушал письма от воевод.
– И что же ты решил, Мишенька? – Филарет поудобнее устроился в вершиловском кресле и приказал Фёдору принести чая китайского с малиновым вареньем.
– Нужно срочно гонца слать к князю Одоевскому и разделить его войско на три части. Одну оставить в Смоленске. Вторую послать в Витебск, а третью и впрямь к Пскову. Пусть Густав Адольф знает, что войско на границе стоит. Он ведь, как увидит ляхов с тылу, так зело осерчает на нас, – пока отца не было, Михаил это всё обдумал.
– Осерчает. Ну, да не до нас ему будет первое время. Князь Радзивилл его пару лет назад разбил под Ригой. Он тогда перемирия запросил, думаю, что и сейчас дела у него лучше не пойдут, вроде как много войска он положил, Ригу штурмуя, – патриарх отхлебнул глоток чая.
– А дальше-то, что? – задал мучающий его вопрос Михаил.
– Когда Петруша Витебск возьмёт, и Дмитрий Михайлович Полоцком овладеет! – Патриарх Филарет усмехнулся, – Послов сначала ляшских, а потом шведских ждать будем. Надо только с посольством франков от Людовикуса до этого определиться. Прислал ли Петруша ответ на вопрос о фарфоре и цветном стекле с зеркалами?
– Прислал. Пишет, что фарфор делать научим, но секретный компонент, что он с Урала возит, нужно будет продавать франкам, выдавая за китайский. А по цветному стеклу так же, краски, мол, покупаем у китайцев и согласны вам продавать чуть дороже. А вот про зеркала пишет, что ни в коем случае нельзя секрет франкам передавать, пусть у нас готовые покупают первыми.
– Что ж, прикажи послов позвать. Заждались уже. Который месяц на Кукуе бражничают.
Событие сорок восьмое
Пётр Дмитриевич Пожарский обходил Витебск с охраной из спецназа Афанасия Бороды. И Пропойск и Витебск взяли хитростью. Переоделись в польскую форму и спокойно въехали в ворота. Итого за три месяца они захватили шесть городов. Больше тысячи пленных ляхов уже путешествуют по Руси в сторону Казани и Нижнего Новгорода. Там будут построены лагеря для военнопленных, которые будут дробить камень в щебёнку и гравий для строительства дороги Нижний Новгород – Казань. Дорога пройдёт через Чебоксары и Свияжск. Расстояние там не больше чем от Владимира до Нижнего, так что грунтовку за два – три года должны осилить. Потом пленных либо разрешат выкупить родственникам, либо если выкупать не станут, то товарищи продолжат строить дорогу до Уфы.
А ещё вместе с пленными, но совсем на других условиях в сторону Вершилово двигалось около сотни семей мастеров. В каждом городе находилось пару десятков человек, которые выслушав предложения князя Пожарского о переселении на Урал и в само Вершилово, получали проездные и собирались в дальнюю дорогу. Ехали плотники и кузнецы, кожевенники и ткачи, даже один аптекарь в Витебске нашёлся. Пётр выдавал людям десять рублей серебром и выписывал грамотки для воевод, чтобы не препятствовали переселенцам.
Вместе с двумя десятками семей из Витебска уезжал и князь Разгильдеев. Баюш появился в Рогачёве на второй день после взятия города вершиловцами. С князем было семнадцать человек из двадцати, причём трое ранены и семь возов добра. Доктор ван Бодль раненых осмотрел и сказал, что двое вне опасности, а вот у третьего, раненого в ногу, началось заражение. Антуан провозился с раненым татарином почти два часа, вскрывал рану, очищал и накладывал повязку с распаренными травами. Выходил. Не зря три года в Вершилово учился.
Баюш рассказал, что недалеко от Рогачёва наткнулись на полусотню польских драгун. Попытались оторваться, но ляхи попались упёртые, тогда князь людей спешил, и когда драгуны приблизились на расстояние выстрела, их встретил залп из мушкетов. Конечно, двадцати вершиловцам пять десятков ляхов было бы на один зубок, а здесь Разгильдееву после залпа пришлось снова спасаться бегством. А драгуны не отстают. Пришлось разворачиваться и принимать бой на саблях. Десяток ляхов удрал, остальные полегли, но и у татар были потери, трое убитых и трое раненых. Зато пограбили панов и ксёндзов они от души. Денег и ценностей хватит на покупку десятка деревенек и приведение их в образцовый порядок. Князь Разгильдеев был доволен. А что троих людей потерял. Так на войну шли, а не к тёще на блины. На войне убивают.
У князя Пожарского тоже были потери, и не маленькие. Больше всего, конечно, погибло в Рогачёве, при битве с гвардией гетмана Радзивилла. Всего взятие шести городов обошлось Петру в 35 убитых и сорок раненых. В сотне Кострова, которые по существу вершиловцами не являлись, погибло двадцать два человека, и двенадцать было ранено. Убило двоих французов и одного ранило серьёзно, сейчас ван Бодль над ним бьётся. У Виктора Шварцкопфа семь убитых и пятнадцать раненых. Одного убило в десятке Бебезяка. Одного убило в сотне Малинина и двоих в сотне Шустова. И у того и у другого по шесть раненых. Доктор Ван дер Бодль и доктор Генрих Тамм обещают из этих сорока раненых точно вернуть в строй человек тридцать пять, раны не глубокие и в основном резанные, от удара саблей. Но и за оставшуюся пятёрку обещали побороться.
Сейчас Пётр ждал прибытие смены. Город по договорённости с князем Долгоруким должны занять войска присланные тем из-под Смоленска. Сам же Пётр собирался с остатками своего войска идти на помощь отцу, брать Полоцк, но сегодня утром пришла грамотка с гонцом от Дмитрия Михайловича, что город он захватил. Ну, и, слава богу. Вершиловцы устали, они зимой проделали путь от Нижнего Новгорода до Чернигова, а потом оттуда до Витебска. Огромное расстояние, да ещё и шесть городов на досуге взяли. И что самое неприятное, ещё ведь домой весной по распутице тащиться. Сейчас стояли крещенские морозы. Вот если бы после морозов сразу тронуться в обратный путь, то можно до распутицы успеть и дома оказаться.
На третий день после Крещения в Витебск под командованием Куракина Фёдора Семёновича, наконец, прибыло семьсот стрельцов из-под Смоленска. С ним же была и царёва грамотка, в которой Пётра царь требовал в Москву. Ну, другой дороги домой и не было. Из Витебска на Смоленск, потом до Вязьмы, а там и на Москву. Велика Россия. И отступать есть куда, до Вершилово не меньше тысячи вёрст.
