полная версия

Анастасия Зарецкая
Когда-нибудь никогда

Глава 9. По плану

Хотелось бы мне сказать, что весь четверг я маялась в ожидании пятницы, когда, потакая своему безрассудству, смогу сбежать на поиски приключений (и улик). Но реальность оказалась прозаичнее – времени маяться не хватило.

Мы узнали результаты контрольной по механике (все оказалось не так критично, как я предполагала, и все равно грустно), рухнули в изучение сложных тем по матанализу, погрузились в бесконечное количество новых слов и знаков – спасибо черному колдовству, знаки я запоминала быстро. Во второй половине дня ещё и физкультура прошла – мы дружно задыхались, потому что за время сессии тело совсем отвыкло от физических нагрузок. И ладно бы эта пара шла последней!.. Нет, сразу после мы помчались на дополнительный гуманитарный предмет, который деканат посоветовал нам посещать в качестве общеобязательного.

Помимо всех этих прелестей, следующим днем шла пятница, что значило – семинаров по новым предметам не будет, зато будут по старым, и нужно к ним готовиться, чтобы не угодить в долговую яму. Так что половину ночи я сидела, вглядываясь в учебники и тетради, освещенные лишь белой настольной лампой.

И нет, я не жалуюсь. Только если немного.

Пятница – и ее четыре пары вместо обычных пяти-шести – будто послужили мне глотком свежего воздуха. И с последней пары я уходила, воодушевленная на свершения даже несмотря на то, что рабочая неделя не закончилась, и завтра вновь придется вставать к первой паре.

Правда, почти сразу все пошло не по плану. Как обычно.

Еще ночью я твердо для себя решила, что отправлюсь на исследование в гордом одиночестве. Яра я брать в компанию не собиралась, а никто больше и не просился, так что я даже не беспокоилась, что кто-нибудь прилипнет ко мне в универе.

Однако я ошиблась.

У выхода, с внутренней стороны, меня чуть ли не караула Софа. Точнее, она так обрадовалась моему появлению, что я решила, будто она караулит именно меня.

Софа обладает удивительной особенностью, довольно сильно распространенной среди ведьм (пусть я и не могу ей похвастаться). Абсолютно банальными вопросами может выведать всю необходимую ей информацию и даже сделать выводы, а ты потом весь день ходишь с чувством, будто тебя обманули. Так что встречаться с Софой я не собиралась. Все та же интуиция подсказывала мне, что о сегодняшней моей поездке Софе знать не следует. Казалось бы, она так яростно вплетает меня во всю эту историю, так почему бы не рассказать ей, что кружево получается чудесное?.. Но нет.

Спасение пришло со стороны.

Среди студентов, получающих куртки, обнаружился Андрей, парень Марины. Он одиноко стоял в стороне, ожидая своей очереди, и я мгновенно направилась к нему.

Повернулась к Софе спиной.

И не знала даже, глупо это или нет. Софа мне не враг, чтобы ее опасаться, абсолютно нет – мы познакомились всего полгода назад, и за это время я не успела совершить в ее отношении ничего, заслуживающего ненависти (разве что отобрала законный стул на шабаше, но мы, ведьмы, не привыкли ссориться из-за стула). Но и друзьями нас назвать нельзя. Я в принципе не привыкла награждать людей таким почетным званием направо и налево, да и Софа тоже. Приятель – вполне может быть, однако приятели очень неустойчивы. В один момент они могут либо уйти из твоей жизни насовсем, оставшись лишь воспоминанием, либо перейти в одну из этих категорий: друг или враг.

Нужно всегда быть осторожной.

А Яр?.. Могу ли я доверять ему? Его ведь и приятелем моим назвать сложно. Я в целом не знаю слов, которыми можно было бы охарактеризовать наши с ним взаимоотношения.

Вот у Марины и Андрея все было проще.

Они познакомились осенью, в коридоре нашего университета. Оказались сидящими на одной лавочке, потому что больше свободных мест не осталось – и Марина нечаянно пролила кофе на конспекты Андрея. В следующее мгновение выяснилось, что конспекты эти Андрею, физику-второкурснику, невероятно важны, он работал над ними неделю и завтра обязан сдать. Марина вызвалась поучаствовать в их восстановлении – чувствовала себя виноватой. И в первый же день знакомства у них прошла первая ночь. Причем невероятно насыщенная: Марина всю ночь помогала Андрею с переписыванием испорченных листов и параллельно пряталась от коменды, курсирующей по общежитию физиков. А через неделю Андрей официально стал ее парнем. Хотя, мне кажется, он сам еще не до конца понял, как так получилось.

Их история была милой (по-своему), и все же такой далекой от моей реальности… Я верила, что с белым магом, который тебе едва знаком, ночью можно гулять по кладбищам в поисках нечисти. И в то же время мне слабо представлялось, как можно целую ночь потратить на помощь незнакомому студенту с конспектами.

– Привет, – заметила, останавливаясь рядом с Андреем. Он посмотрел на меня и встрепенулся. Узнал. Ещё бы. Отозвался:

– Привет. А Марина… не с тобой?

– Она немного задержалась после пары, хочет задать вопрос лектору, – пожала плечами. – Зато я уже освободилась. Слушай, она упоминала, что у вас сегодня была лабораторная по… кажется, оптике. Как все прошло?

Мы лениво обсуждали учебу.

Андрей, как оказалось, ждал появление Марины, в то время как я ждала ухода Софы. Наши маленькие мечты сбылись почти одновременно: когда Марина появилась вдали коридора, за Софой захлопнулась входная дверь. Я быстро взяла куртку (благо, очередь успела значительно уменьшиться) и умчалась на улицу, не дожидаясь соседки.

В общагу заходить не буду – лишняя трата времени.

Хотя до остановки даже от универа идти минут семь. Слишком неудобно он расположен.

Итак. Чтобы идти, нужна цель.

Моя цель – прогуляться по улочкам в предполагаемом районе. Мне удалось отыскать художественный колледж, в котором обучалась белая, ставшая жертвой. Он по случайному совпадению располагался не так далеко от квартиры Яра. Значит, моей целью является также не попасться ему на глаза… Несмотря на то, как активно Яр позавчера пытался присоединиться к моей скромной компании. Не хочу ввязывать его в свои глупости. И не потому, что жду подвоха. Просто не хочу – и все. Когда-то это называли заботой, но спросите у любого человека, даже случайного прохожего, и он скажет вам, что черные ведьмы не способны испытывать заботу.

Автобус пришлось ждать минут пятнадцать.

Спасибо зиме. За то, что она начала уходить постепенно. Иначе я бы что-нибудь себе отморозила. А сейчас, можно сказать, просто освежилась немного.

Впрочем, приехала я все равно рано.

Небо начинало темнеть, но неохотно, а мне нужна была полная темнота. Я помнила, что таинственный убийца, кем бы он ни был, обычно настигал жертв ближе к утру. Однако же, если он есть где-то поблизости, я почувствую это и сейчас, вечером. Зло всегда дает знать о себе в темноте.

Я дожидалась, пока небо полностью окрасится в кобальтово-синий цвет, сидя за столиком одной из кофеен. Не то чтобы у меня были деньги на кофе, но эспрессо маленького объема все же пришлось взять. И допивала я его уже остывшим – так сильно растягивала удовольствие.

Темнота наполняла меня силой.

В теории.

На практике к вечеру пятницы мне больше всего хотелось оказаться у себя в кровати, закрыть глаза и уснуть, забив на завтрашние семинары.

Но нет – мне, как всегда, больше всех надо, я влезаю, куда не следует, и вместо того чтобы помогать – порчу, крушу, ломаю.

Около семи я кофейню покинула – небо показалось мне достаточно темным. И отправилась на прогулку по тихим пустым улицам. Изредка попадались фонари: белые, лимонные или желтые без какой-либо системы. Проезжали машины, равнодушно скользя по куртке фарами.

Чутье молчало.

Впрочем, оно в последнее время молчит довольно часто, когда нужно кричать.

Что ж, если положиться на душу не получается, нужно попробовать включить логику. Или… На мгновение я даже остановилась. Какая глупость. Я брожу по улицам, точно совершенно безмозглое существо, тогда как решение моей проблемы можно получить с помощью одного лишь звонка.

И да, прежде я этой ведьме никогда не звонила, номер мой она может даже не знать, но рискнуть стоит, верно? Раз уж я больше позвонить никому не могу.

Вытащила из кармана телефон, стянула перчатки. Список контактов, одно лишь имя. Зачем лишние характеристики, когда имя может сказать все, что ты чувствуешь к человеку?

Первый гудок. Второй. Третий. Она ответила на четвертый и произнесла своим мягким голосом:

– Слушаю.

– Милана, добрый вечер. Это я… Яна Заболоцкая.

– Ах, Яна, это ты! – ее голос заметно потеплел. Милана была слишком молода для роли моей мамы, но я все же подумала: если б моей мамой была она, а не та, родная? Она бросила бы меня?.. Хватило бы смелости на этот поступок такой ведьме, как она? – Очень рада слышать тебя. Как учеба?

– Вполне, – ответила. – Как дела… дома?

Отцу на этой неделе я не позвонила ни разу. Да и неудивительно.

– Тоже все неплохо. Расследование ещё не завершено, да, но мы прилагаем все усилия… Недавно заходил Владислав, вы ведь знакомы? Передавал тебе привет.

– И ему, – пробормотала я. – На самом деле, я звоню не просто так.

– Что-то случилось? – теперь в словах Миланы появились серьезные нотки.

– Не совсем. – Очередной раз завернула за угол. К этому времени даже я успела окончательно потеряться в пространстве. – Мне нужна ваша… твоя помощь, как специалиста.

– Да? – кажется, она удивилась. – И чем я могу помочь?

– Один мой друг… – Перед глазами сразу возник образ Яра, осторожно наблюдающего за мной, пока я жую пиццу. Так ведь и подавиться можно. – Интересуется, да. Охотники на магическую душу – где их обычно можно отыскать? Где они предпочитают прятаться? Поджидать своих жертв? Какие-нибудь темные переулочки?

– У твоего друга, – конечно же, Милана все поняла, – очень странные вопросы. Но – да, ты удивительно точна, Яна. Их привлекает тьма.

– Как нас?

Я будто бы наяву увидела, как она покачала головой.

Милана продолжила:

– Они разыскивают именно темные переулочки, скрытые от посторонних глаз, по которым часто проходит жертва – это в случае, если убийство обдуманное. Ищут еще не заселенные новостройки или, напротив, заброшенные здания. Нападают обычно на стыке ночи и утра, вечера и ночи, ты и сама знаешь. Или, в случае спонтанного нападения, подходят переулочки чуть менее темные, чтобы на них наверняка попался хотя бы один магически одаренный, а не пара-тройка людей за все время охоты, как ты это называешь. В этом случае, в общем-то, и на время плевать. Это как наркотик, но хуже – убивает не столько тело, скорее, душу…

Фонари закончилась.

Я поняла вдруг, что попала на тропу, абсолютно темную. И такую тихую, что не слышно даже машин. По бокам – две каменные стены без каких-либо окон.

Почему живущий сияющий город так быстро сменился пустотой, стоило лишь немного отойти в сторону?

– И все же зачем тебе эта информация, Яна? – поинтересовалась Милана. – Я знаю, что ты умная, осторожная девушка, и все же я вправду за тебя беспокоюсь. Это как-то связано с теми событиями… которыми мы все так озабочены?

В этот момент я расслышала шаги – и они доносились вовсе не из динамиков телефона.

– Обязательно расскажу, но позже, – бросила и отключилась. Вернула телефон в карман, едва не уронив. И обернулась.

Темнота перестала меня привлекать.

В мою сторону двигался силуэт. Мужской силуэт – рост выше среднего, широкие плечи, пальто. Больше я ничего не видела.

Чутье, почему же ты молчишь, когда я так в тебе нуждаюсь?

Что делать? Как поступить дальше? Бежать прочь? Нападать? Оставаться на месте, ожидая первого хода? Что же?..

Я выбрала бы первое, сознаюсь, пусть и не легкоатлетка. Но не успела. Из-за ледяного облака эффектно выглянул белый луч луны, круглой, как пустота, и скользнул по лицу и одежде приближающегося мужчины.

– Яр? – я спросила это настолько тихо, что он не расслышал. Но не могла ведь я ошибиться? С последней встречи прошло всего двое суток. Я, конечно, забываю людей, но не настолько быстро.

Лунный луч пробежался по дорожке и задел меня, на мгновение ослепив глаза зимним белоснежным сиянием. Тогда силуэт произнес:

– Яна.

И прозвучало это, по сравнению со мной, куда громче.

– Нашлась, наконец, – никак не унимался он.

– В каком смысле – нашлась? – крикнула я. В тишине это прозвучало слишком громко, почти оглушающе.

– Мы договорились, – Яр стремительно двигался ко мне, я же все еще оставалась на месте, – пойти вместе, я пытался с тобой связаться, ты исчезла из сети, по улицам бродит невнятный убийца волшебниц – и, по твоим словам, – ведьм, и что ты предлагаешь мне делать? Ничего другого, кроме как искать тебя.

– Как-то ты слишком легко меня нашел, – нахмурилась. – Я, конечно, верю в совпадения, но не в такие. Профессиональный, значит, убийца, отыскать не смог, а ты – здесь. И да, мы не договаривались, ты что-то понял не так.

Он остановился в метре от меня.

И опустил глаза, как будто ему было стыдно.

– Ну, что? Если бы ты был Владом, я бы сказала – ага! Опять тратишь душу на то, чтобы отыскать какую-то там ведьму! Если бы ты не выдал тираду, которую мы вдвоем только что прослушали, я бы сказала – ну понятно, решил погулять, и наши пути в который раз сошлись. Так что же тогда?

Яр вдруг шагнул вперед и обнял меня.

Обхватил своими руками и прижал к себе. Заговорил быстро:

– Я шел по твоему следу.

– Звучит очень профессионально, если рассматривать тебя как охотника за ведьмами.

– Нам не нужны ваши души, чтобы ставить маячки. Помнишь? Маячки… Я только недавно научился. Он цепляется не к душе, а к личности, так называемой «единице». Не настолько точен, как ваши, не может показывать, повлияли ли как-то на твоего подопечного, а ваши маячки, по словам моей наставницы, это могут. И работает он от силы дня три. Но…

– И ты его на меня прицепил, – не спрашивала, а утверждала я.

Почувствовала, как Яр кивает.

И больше ничего. Устала удивляться.

– Ну, как видишь, со мной все прекрасно, в твоей помощи я не нуждаюсь. Или ты ждал не этого? Поняла. Вау, Яр, – я шагнула назад и взмахнула руками, – какая неожиданная встреча, я так рада видеть тебя! Телефон разрядился, я не смогла тебе написать, но больше всего на свете мечтала с тобой повстречаться. Ты ждешь этого?

– Ничего не жду.

– Правильно. Терпеть не могу, когда вы сначала придумываете каких-либо ожиданий в моем отношении, а потом начинаете разочаровываться. Не жди. Так и нужно.

Яр вновь сократил расстояние между нами. Шагнул вперед, протянул ко мне руки и произнес невероятно возвышенным тоном:

– Я выведу тебя к свету.

– Все белые такие пафосные?

– Ты знаешь так много белых?

– Достаточно, чтобы можно было судить обо всех. Я не могу уйти, понимаешь? Я… вообще-то, у меня дела.

– Время неподходящее, – качнул головой Яр, – для дел. А ты ещё и одна!.. Как вы там говорите? Всевышняя? Эй, Всевышняя, позволь мне уберечь твою подопечную от глупостей!..

Осторожно схватил за рукав и потащил куда-то. Причем потащил уверенно, что для человека, который вроде как совсем не разбирается в местности, удивительно. Или за те полтора года, что он прожил здесь, Яр успел изучить все улицы в радиусе десяти километров от его дома? Тоже мне, невероятно занятой студент-медик.

Впрочем, обещание свое Яр сдержал.

Каких-то три минуты, и мы в самом деле оказались на улице светлой и людной. Это произошло резко, будто в один момент с клетки сдернули покрывало и выбросили тебя наружу, заставив лететь самостоятельно.

Столько света и столько людей.

А небо все равно почти черное.

– Так быстро? Почти запрещенная магия, – отозвалась я скептично.

– Я и сам, в какой-то мере, почти запрещенный маг, – заметил Ярослав, гордо вскинув голову. Он уверенно вел меня по незнакомой улице, в направлении, только ему известном, и все же я доверяла Яру беспрекословно и шла за ним, как верная собачка.

– Это ещё почему?

– Делаю такие вещи, которые белым делать не следует. Чувствую то, что делать не должен. А ты?

– А я ничего не чувствую, – призналась. И ничуть не соврала. – Пытаюсь что-нибудь делать, но мне и тут мешают. Приходят, тащат. Если вы такие параноики, обратитесь к врачу, но не мешайте мне делать так…

…как я сама посчитаю нужным. Договорить не успела.

Случилось нечто, чего я ожидала меньше всего на свете. Признаюсь честно: напади сейчас на нас охотник за душами, я удивилась бы меньше.

В трех метрах впереди распахнулась дверь салона с притягательной золотой вывеской, и наружу из него шагнула женщина в серой шубке: легкая улыбка, задумчивый взгляд вдаль.

И я узнала ее сразу же.

Так, как я каждый раз узнаю в зеркале себя.

У нее было мое лицо, только на двадцать один год взрослее, моя фигура, разве что смотрится более женственно, и совсем-совсем чужие глаза.

Глава 10. Всю свою любовь к тебе

Конечно, я не могла ее не узнать.

Раньше я сотни раз представляла себе, как посмотрю в ее глаза и увижу сожаление о совершенном поступке. Тысячу раз слышала в своей голове ее тихие, отчаянные извинения, произнесенное все таким же теплым и бархатистым, как прежде, голосом. И миллион раз обещала себе, что никогда-никогда-никогда ее не прощу.

Года три назад меня отпустило.

И я начала забывать, как меня предали.

Она умерла для меня окончательно. Я перестала ходить, как прежде, по местам, которые мы когда-то посещали втроем – я, отец и она, – в поисках отыскать хотя бы деталь, что о ней напомнит. Я больше не вслушивалась в разговоры взрослых, надеясь отыскать ее упоминания.

Это был мой выбор.

Все имеют право на выбор— она сама доказала мне это.

Я оставила свои надежды, стремясь избавиться от боли – однако же боль никуда не ушла. Боль притупилась, справедливости ради, стала не такой острой, позволила мне дышать, смеяться и ввязываться в приключения. Но лицо ее я так и не смогла забыть.

Да и как? Каждый день, зацепившись взглядом за собственное отражение, я вижу ее черты, и никуда от этого не денешься.

Матушка.

Знала бы ты, как я, покинутая, мечтала с тобой встретиться!..

Я ведь раньше и предположить не могла, что встречусь с тобой вот так: уже взрослой, но все еще всеми оставленной.

Что ты делаешь здесь, матушка? Ты же так стремилась к свету – к истинному свету, я имею в виду. Зачем ты шагаешь в эту темноту, наполненную иллюзиями и фальшью?..

Я имею право судить о белых, Яр.

Я имею право.

Как-никак, та, что меня родила, теперь одна из вас.

…Замешательство длилось лишь мгновение. В голове пронеслась карусель спутанных мыслей, и я опомнилась. Назад я пойти не могла – Ярослав, будто назло, стоял поодаль. Зато я могла пойти вправо – там как раз виднелся поворот на одну из тех узких темных улочек, как та, из которой Яр вытащил меня совсем недавно.

Охотник за душами любит темноту.

Как и я.

Теперь пришла моя очередь тянуть Яра за рукав. Не могла ведь я уйти одна. А я очень хотела уйти. Моя настоящая матушка мертва. Та женщина, которую я вижу перед собой – лишь ее искаженное отражение, слишком сильно отдаленное от действительности. И я не хочу иметь с ним никаких дел.

Однако в этот раз Яр меня подвел – маг с места не сдвинулся.

(Я имею полное право судить о белых).

Он тоже заметил мою матушку. Причем посмотрел на нее не так, как смотрят на случайного прохожего. Это был не равнодушный взгляд (увидеть и тут же забыть). Глаза Яра вспыхнули узнаванием. Он, слишком легко вырвавшись из моего захвата, шагнул вперед и тем самым свел на нет все мои усилия.

О Всевышняя!

Яр широко улыбнулся (я будто в замедленном действии наблюдала, как расцветает на его лице эта улыбка) и произнес:

– Елена! Я так рад вас видеть!

Я бессильно опустила зависшую в воздухе руку.

Они знакомы. Они знакомы. Они…

Вспомнилось прошлое лето – то самое чудесное время покорения кладбищ и местных деревенских речушек. И слова, произнесенные теми самыми губами, с которых сейчас так легко сорвалось имя моей матери.

Белая наставница. Что неплохо разбирается в черной магии.

Черт. А я ведь думала, таких совпадений не бывает.

Выходит, все это время я общалась с учеником моей ненаглядной матушки?

Душа заболела так сильно, будто я не пыталась все эти годы ее вылечить.

В тот момент я так сильно их возненавидела – и матушку, и Яра. Если бы ненависть моя была материальной, она бы окрасила в черный цвет весь город, и никакие фонари бы его не спасли. Лишь только солнце, каждое утро выплывающее из-за горизонта. Но я перестала верить в солнце. И в себя, выходит, тоже.

Матушка смеялась, давая мне такое имя, верно?

– Здравствуй, Ярослав, – отозвалась она. И я тут же вспомнила этот голос, что когда-то рассказывал мне сказки на ночь. У матушки была богатая фантазия на сказки. Помню, каждый вечер, прежде чем выключить ночник и уйти, она рассказывала мне очередную сказку, а потом наклонялась и шептала на ухо, что все будет хорошо.

А я верила. И любила ее больше жизни.

От любви до ненависти – одно предательство.

– Как твои успехи? Со всеми заданиями справился? – матушка улыбнулась, а я поникла еще больше, получив доказательство для своих догадок. – Не ожидала здесь тебя увидеть, – продолжила матушка. – Тем более, с такой очаровательной девушкой. Не познакомишь нас?

Я вздрогнула.

И подняла голову, перестав рассматривать искрящийся снег под ногами.

Она не узнала меня сразу, как я ее, и от этого было ещё больнее.

Наши взгляды пересеклись. Восемь лет – страшно представить. На ее лице начали проявляться морщинки, тщательно скрываемые. Но глаза оставались все такими же, таящими невиданные тайные знания. А до сих пор светлые волосы отливали пеплом. Матушка начала осветлять их на пару тонов за несколько месяцев до того, как ушла.

Она была красивой.

Статной и величественной.

Я же, сильно похожая на нее внешне, совсем не походила на нее душой. И, пожалуй, это меня даже не огорчало.

– Дочь? – спросила матушка севшим голосом. И куда делась вся размеренность?

Я улыбнулась. Покачала головой. Заметила недоуменный взгляд Яра, обращенный на меня – наверняка после одного вопроса моей матушки внутри него родилась еще тысяча.

Но я на мага сейчас не смотрела.

Только на нее.

– Вы ошиблись, – я старалась держать себя в руках, но голос все же дрогнул. – У меня нет матери. Только отец.

Матушка шагнула вперед. Про Яра теперь и она забыла.

Вау. Неужели я получила свою дозу внимания?.. Весьма скромную, если брать в учет все восемь лет, что мы не виделись, и все-таки.

– Яна? – уточнила матушка.

– Я вас не знаю и не то чтобы хочу познакомиться, так что попрошу вас соблюдать дистанцию. Мне пора возвращаться. Яр, спасибо, что проводил, – и посмотрела на него, как на предателя. А Яр, кажется, прочитал в моих глазах даже больше, чем следовало. Тут же подошел ко мне и остановился, едва не касаясь плечом.

Несмотря на все доказательства, которые иначе понять просто не получится, я все еще никак не могла осознать, что наставницей Яра являлась моя матушка. Мозг знал – душа противилась.

Любовь всегда достается не мне. Пора бы уже смириться.

– Я так давно мечтала с тобой повидаться… – выдохнула матушка.

– Зря, – я вложила в голос всю свою злость. – И просто к сведению: я тебя ненавижу.

Развернулась и сорвалась с места.

Плевать на дороги, на людей, на все плевать.

Последний островок света в моей жизни рассыпался на миллионы колких осколков, и даже для меня, привыкшей проигрывать, это оказалось слишком ранящим событием.

Яр только притворяется добрым. На самом деле он хитрый и расчетливый. И даже сейчас. Он позволил мне убежать далеко настолько, чтобы скрыться от глаз матушки. И тут же остановил – взял за плечо. А сразу после встал напротив.

Я тяжело дышала.

Впрочем, вместе с воздухом из моих легких вылетала боль, слишком много боли, что я так бережно в себе храню.

– Все хорошо? – уточнил маг.

Я прикрыла глаза и улыбнулась горько, не скрывая своих истинных эмоций. Спросила:

– Это она – та самая наставница, о которой ты мне рассказывал когда-то, так? Она? Именно она?

Яр кивнул – медленно, но уверенно.

И терпение окончательно меня покинуло.

– А знаешь ли ты!.. – воскликнула я. – Она не обозналась. И я в самом деле ее дочь. Чисто биологически, и тем не менее.

Из глаз побежали слезы.

Слишком горячие для холодных щек.

Я попыталась смахнуть одну из них рукой в варежке, но лишь размазала по коже.

Яр молчал и внимательно наблюдал за мной. А мне это и нужно было. Я переступила границу дозволенного и не могла больше молчать. И пусть я его ненавидела – мне все же нужен был тот, кто меня выслушает.

– Ты знаешь, – продолжила, – что она меня бросила, когда мне было одиннадцать?

Это было лето, и я в свой первый и последний раз побывала в лагере, на море. Мои последние солнечные дни – так мне показалось в тот момент, когда я вернулась и не обнаружила матушку.

– Ты знаешь, что с тех пор она не сказала мне ни слова?

А я ждала. Я ждала с фанатичностью безумца. Хотя бы чего-нибудь, даже очертания вдалеке. Отец сразу сказал мне, что мама ушла и не вернется. А я не теряла надежду. Наивная дурочка.

– Ты знаешь, что она выбрала вас вместо меня?

И я даже не скажу сейчас, что хуже: если бы после ее ухода я не услышала о матушке вообще ничего – или то, что нечто я все же услышала. Отец разговаривал с кем-то по телефону. Именно благодаря этому я и узнала, что матушка ушла к белым. Переродилась. Развлечение не для всех, и все же осуществимое.

– Ты знаешь, как мне ее не хватало, как я ее любила?

А в матушке я и вправду души не чаяла. Делилась с ней своими секретами, словно с лучшей подружкой. Никогда ничего не скрывала. Вместе с матушкой я делала первые шаги в магии, мы вдвоем познавали жизнь. И все это ради того, чтобы она так легко от меня отказалась.

– Ты знаешь, как любил ее мой отец?

Он и вправду храбрился. Пытался вести себя, как ни в чем не бывало: разве что стал чуть строже и холоднее. Но я чувствовала, как ему ее не хватает. Отец любил матушку, действительно любил – и, конечно, ее уход мгновенно лишил его части души. Быть может, даже половины. И отец забыл, что такое нежность.

– А теперь – ты видишь раскаяние в ее глазах? Видишь? И когда у нее был ты, да вообще все вы, белые, я была одна. Я всегда одна, – и я замолчала.

Яр тоже не спешил говорить.

Стянул перчатку и коснулся моей щеки также, как я совсем недавно. Только тогда я поняла, что слезы катятся из глаз беспрестанно, даже смогли намочить куртку, и глаза начинает жечь от холода.

Яр стянул с шеи шарф и, ничего не спрашивая, обмотал вокруг моего лица, закрывая щеки. Взял мою руку, спрятанную в варежке, в свою, абсолютно открытую, и произнес:

– Она всегда говорила мне, что, оставив самого дорогого ей человека, она совершила главную ошибку в своей жизни.

В глазах его читалось: «Но я даже предположить не мог, что это ты».

– Но ведь это была исправимая ошибка, – я рассмеялась. Эмоции переполняли меня. – Ей ведь нужно было просто позвонить!..

Яр сжал меня в своих объятиях, и я прижалась к нему в ответ, ища хотя бы немного тепла – как будто из осколков все же можно что-то построить. Смеялась беззвучно, а слезы все еще текли из глаз, и это больше походило на помешательство.

Матушка могла попросту позвонить.

Но она этого не сделала.

***

Ярослав снова повел меня по многочисленным улочкам.

Мне чрезвычайно не нравилась роль безвольной куклы, которую куда-то кто-то (а тем более Яр) ведет. Но встреча с матушкой освободила меня от последних крупиц разума. Стало так легко и свободно, что захотелось утопиться – все равно ведь знаешь, что выплывешь.

А погода тем временем портилась.

И нет – я люблю какие бы то ни было атмосферные осадки, но погода переставала нравиться даже мне. Приятный мелкий снежок, что до этого сыпал с неба, с удивительной скоростью становился крупнее и интенсивнее. Появился холодный северный ветер, и даже Яриков шарф от него не спасал, не в упрек Яру. Время тоже не стояло на месте – минуты мчались, как резвые кони, я не успевала следить. А на пути – ни одной нужной автобусной остановки, чтобы убраться отсюда наконец.

Все равно ничего не вышло.

Суровая реальность с ее приветами из прошлого победила радужные мечты Яны, которая хотела взять – р-р-раз! – и разобраться с тем, над чем бьются величайшие маги двух городов. Скромная, скромная ведьма.

Интересно, а матушка тоже участвует в исследовании? И ходит ли она на беломагические шабаши? Или как там называются вечеринки белых?..

В конце концов, когда одна из крупных снежинок попала мне в глаз, я не выдержала и спросила громко, пытаясь перебить ветер и снег:

– Может, ты наконец отведешь меня на остановку?

Яр обернулся и посмотрел на меня.

Я бы с радостью ответила ему тем же, но глаз у меня так и не прозрел, а другой я прятала, чтобы окончательно не ослепнуть. Не судьба нам друг друга увидеть, что теперь.

– Может, зайдем погреться? – предложил Яр. – Погода совсем испортилась.

Я кивнула. Ну а что оставалось? И маг потащил меня дальше. Двадцать три шага – я считала – и пискнула подъездная дверь. Мы вошли внутрь, и дверь тут же захлопнулась. Я стянула варежки и принялась протирать несчастный глаз, так что не сразу обратила внимание на окружающую нас обстановку.

Подъезд оказался знакомым.

– Моя сестра сегодня ночует у молодого человека, – заметил Яр. Я вскинула брови:

– Рада за нее.

Несколько секунд он молчал – как оказалось потом, решался.

– Не хочешь вспомнить былые времена? Ну, замковые…

– Не хочу…

На этом намеки закончились, и Яр предложил прямо:

– Оставайся сегодня на ночь здесь. Трогать тебя не буду, обещаю. Завтра утром отвезу тебя к общежитию. Отвез бы и сейчас, но не рискну в такую погоду садиться за руль.

– Ты можешь прямо сейчас отвести меня к остановке, вот и все. Какой-нибудь такой, от который автобусы ходят и по вечерам, а не час в сутки. Или, что ещё лучше, я попросту могу дойти до нее сама. Только скажи, куда.

В это же мгновение по двери ударил поток воздуха, эхом пробежал по подъезду. Выходить наружу резко перехотелось. Впрочем, я и до этого желанием не горела… Но оставаться на ночь у Яра? Белого мага, который, как оказалось, знает мою матушку лучше, чем я? Так себе развлечение.

– Пройти осталось совсем немного, – заметил Яр будто между прочим.

– Домашку надо делать. Если вы, медики, по субботам не учитесь, то мы…

И тут же вспомнила, что завтра у меня стоит три лекции подряд. И физкультура. Ничего, что требовало бы подготовки. По крайней мере, сегодня.

– Между прочим, тебя я тоже ненавижу, – бросила я и шагнула по лестнице. Вверх. К теплой квартире.

– Не могу ответить взаимностью.

Он вдруг коснулся моей голой ладони. Пальцы у Яра оказались обжигающе ледяными. Я обернулась и шумно выдохнула воздух. Заметила:

– Ты совсем замерз, идиот. Потом заболеешь и обвинишь меня.

– Я давным-давно болен.

– Головой. Да, по тебе видно.

Мы остановились возле ведущей в квартиру двери, Яр принялся возиться с замком. Через пару мгновений шагнул в сторону, пропуская меня внутрь. И я вошла.