Альманах
Алтарь Отечества. Альманах. Том 4
«Дорога жизни» – дорога спасения
К двадцатым числам ноября 1941-го года запасы продовольствия Ленинграда подошли к концу. Хлеба могло хватить лишь на несколько дней. Фашистское командование было уверено в капитуляции города в ближайшее время.
Восьмого ноября Гитлер заявил:
«Ленинград сам поднимет руки. Никто оттуда не освободится, никто не прорвётся через наши линии. Ленинграду суждено умереть голодной смертью». (Великая Отечественная война. Издание 1970 г. Стр. 104).
Но ленинградцы были уверены, что их не оставят в беде. Военный совет Ленинградского фронта по указанию Государственного Комитета Обороны принял постановление о введении в действие автомобильной военной дороги через Ладожское озеро, как только толщина льда достигнет пятнадцати сантиметров. Начались разведки местности будущей трассы, делались аэрофотосъёмки, с помощью старожилов и рыбаков выбирались места для будущей магистрали.
Семнадцатого ноября 1941 года на лёд Ладожского озера спустился отряд разведчиков, возглавляемый командиром роты воентехником 2-го ранга Л.Н.Соколовым. Падающий снег порошил тонкий лёд, он скрежетал и ломался от ветра. Бойцы в целях безопасности обвязались между собой верёвками, и, опираясь на пешни с железными наконечниками, шаг за шагом продвигались вперёд. Миновали остров Зеленец, достигли села Кобона, по дороге ставили вешки для обозначения будущей трассы. Этим же маршрутом обратно возвратились в Кокарево. Согласно их разведке через пять дней был утверждён план трассы. Она начиналась от Осиновца и Кокарева, шла по льду бухты Петрокрепости, минуя остров Зеленец, до берегового села Кобоны.
От Кобоны до станций Заборье и Подборье Северной железной дороги трасса проходила через лесистые и болотистые места. Начальником трассы был назначен генерал-майор А.М.Шилов, военным комиссаром – бригадный комиссар И.В.Шишкин. Первым по трассе пустили конный обоз. Подводы шли медленно и доставили шестьдесят три тонны муки. Двадцать второго ноября прошло 60 автомашин с продовольствием. Одна машина утонула в полынье, водитель успел выпрыгнуть. Тонкий лёд не выдерживал полностью гружёные автомашины. Тогда стали загружать наполовину, вторую часть на санный прицеп.
«Седая Ладога издревле отличалась непостоянным, коварным нравом. Представим себе зеркальную поверхность огромного озера. Свирепый северный ветер гонит по льду снег, наметая высоченные сугробы, ломает и торосит лёд, образуя разводья и полыньи. В пургу и метель их трудно заметить. Бывали случаи, когда автомашины на полной скорости шли под лёд вместе с водителями и грузом. Сложность на трассе усугублялась сильными морозами, непрерывными воздушными налётами и артиллерийскими обстрелами дороги, проходившей всего в 12-15-ти километрах от южного побережья Ладожского озера, где находился противник. Водителям автомашин приходилось по нескольку раз в сутки совершать рейсы в тридцать шесть километров с западного берега на восточный и обратно, ежеминутно рискуя провалиться под лёд или погибнуть под разрывами бомб и снарядов. Но воинский долг, сознание ответственности за жизнь ленинградцев помогали преодолевать чувство страха и самоотверженно выполнять задания командования.
За состоянием и эксплуатацией военной автомобильной дороги внимательно следили ЦК ВКП/б и ГКО. По их указанию, когда противнику удалось занять Тихвин, была проложена автомобильная трасса от станции Заборье до Ладожского озера. На трассу направили дополнительный автотранспорт, построили несколько новых железнодорожных веток и станций. Железные дороги стали пропускать эшелоны с продовольствием для Ленинграда вне очереди. Повседневное руководство работой «Дороги жизни» осуществляли А.А.Жданов, А.А.Кузнецов, Н.В.Соловьёв, П.С.Попков, Т.Ф.Штыков. Сутками, без сна и отдыха находились на трассе генерал-майор А.М.Шилов и бригадный комиссар И.В.Шишкин». (Полковник Е.Зубаков. «Героический Ленинград»).
Систематические налёты вражеской авиации затрудняли передвижению автомашин. Враги безнаказанно с бреющего полёта расстреливали автомашины, обогревательные и санитарные палатки, взрывали лёд на трассе. Для борьбы с фашистскими самолётами были установлены зенитные орудия и большое количество пулемётов. Самолёты – истребители фронта и Краснознамённого Балтийского флота стали вести борьбу с фашистской авиацией. В числе авиации от КБФ была 12-я КОИАЭ. Её перебазировали на аэродром Новая Ладога. Технический состав был перевезён на автомашинах через Ладожское озеро по проложенной трассе.
Тебя видит Родина!
Опять боевой вылет. Лётчик уже сидел в кабине самолёта, привязанный ремнями, воздушный винт крутился на малых оборотах. Всё в порядке. Егор вскочил на крыло, посмотрел в кабину на показания приборов, нагнулся проверить открытие пожарного крана, коснулся комбинезона лётчика и уловил лёгкий запах неба, чистого, как после грозы. Самолёт взлетел. Егор посмотрел на свой комбинезон, промасленный и пробензиненый, и тихо про себя сказал:
– Стирал недавно, опять грязный.
Запах неба остался в его ощущениях, навёл на раздумье:
– Не с того конца начал изучать авиацию, – укорял себя Егор, – надо было приложить все старания, чтобы учиться на лётчика. Наверно, обо мне сказал Горький: «Рождённый ползать-летать не может».
Запах неба не давал покоя, и Егор продолжал казнить себя:
– Придавят фашисты где-нибудь в щели, как таракана, и отдашь концы, чёрная букашка. Уж если умереть, то в воздухе, как вольная птица, как горный орёл… И продвижения по службе нет, все техники давно выросли до повышения, а где взять вакантные должности? Начальство решило поставить меня на должность старшего техника звена, но узнал об этом Иван Мурзак, подсуетился, и его повысили. Я же не пойду выпрашивать должность, хоть убей меня. Вот и торчи Егор, как в проруби багор.
Егор может быть долго ещё продолжал бы упрекать себя, но его перебил подошедший почтальон.
– Вам письмо, – сказал он и протянул руку с конвертом.
Письмо было от Любушки, жены. Наспех развернул треугольник и начал читать:
«Милый Егорушка, как всегда пишу тебе с волнением, здоров ли? О нас не беспокойся, над нами не летают самолёты и не бросают на нас бомбы. Живём с Ниночкой в школе, работаю одна за заведующего и за учителей, все на фронте. Учеников собираю в один класс, так легче топить, дрова берегу. Но не все дети ходят в школу, нет обуви. Егорушка, в любое время, пусть будет дождь, буран, мороз, день или ночь, пусть рвутся бомбы или свистят пули, но ты готовь самолёт так, чтобы пилот мог целиком на него положиться, чтобы бил фашистов крепко. В этом будет и твоя великая заслуга, и твоя гордость. Скорее бы война кончилась»…
Егор не сразу понял важнейшее значение своей специальности. Только потом, когда начались бои, пришло сознание исключительной ответственности за жизнь лётчика и, как следствие, – за исход войны. Он ещё больше проник во все мелочи, не давая расслабиться и допустить недоделки. Прошли месяцы, Егора наградили двумя медалями «За боевые заслуги», позднее он был награждён двумя орденами Красной Звезды, орденом Красного Знамени, медалями «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией», «За победу над Японией», Орденом Отечественной войны 2 степени, и т. д.
О своих сомнениях в важности своей специальности Егор написал статью в «Комсомольскую правду» от 18-го августа 1942 года в праздник «День авиации». Наверху абзаца был лозунг: «Хозяева советского неба, крепче удары по врагу, сталинские соколы! Сшибайте с неба вражеские самолёты, громите фашистскую нечисть на земле!». Под этим лозунгом были три статьи: «Слово нашему шефу», написанная дивизионным комиссаром Л.Руденко, «Гордость комсомола» – стихотворение Демьяна Бедного и статья Егора «Тебя видит Родина». Демьян Бедный стихотворение посвятил экипажу самолёта: Дивиченко, Журавлёву, Мысикову и Ежову, которые повторили подвиг капитана Гастелло. Подбитый самолёт спикировал на вражескую автоколонну, раздался мощный взрыв, все решили, что экипаж погиб смертью храбрых. Но через несколько дней командир экипажа сержант Дивиченко Николай Иванович, штурман лейтенант Журавлёв Владимир Владимирович, сержант стрелок-радист Мысиков Николай Михайлович вернулись на свой аэродром. Силой взрыва самолёт был отброшен в сторону, и трём членам экипажа удалось спастись. Погиб воздушный стрелок сержант Ежов Николай Яковлевич.
В своей статье Егор писал, как ему хотелось летать, но потом он понял, что и его неприметная работа техника тоже очень важна и необходима в авиации. Его наградили «от имени Президиума Верховного Совета Союза ССР за образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и мужество». В конце статьи Егор писал: «Дорогой товарищ, к которому я обращаю эти строки! Помни: Родина видит всех. И независимо от того, летаешь ли ты на самолёте, ведёшь ли огонь из танка или ремонтируешь выведенную из строя материальную часть, ты всюду воюешь. Родина видит всех, друзья!»
Информация комиссара П.В. Крутова
Это было в бывшем Ленинградском котлотурбинном институте, где размещался личный состав 12-й КОИАЭ. Комиссар Павел Васильевич Крутов собрал личный состав на очередную политинформацию. Техник Анатолий Бакшаев, как и некоторые другие, пришли отёчными от голодной дистрофии. Комиссар стоял с палочкой – указкой в руке возле развёрнутой карты Московской области и поджидал прихода остальных. Вид комиссара был бодр, подтянут и опрятен. Всем казалось, что его энергия была неистощима. Пришёл последний, и комиссар начал политинформацию о военных событиях на Московском направлении.
– Дорогие товарищи, – начал он, – хочу вас порадовать, советские войска под Москвой, измотав сильного врага, перешли в контрнаступление.
Слушающие его оживились, выпрямились, ждали с нетерпением продолжения. Он подошёл к карте. Электростанции не работали, и керосиновая лампа тускло освещала контуры карты. Все знали, что столица находится в трудном положении. Фашисты считали, что падение Москвы будет означать конец войны, и на завоевание столицы бросили почти половину всех своих войск, две трети танковых и моторизованных дивизий.
– Да, наша столица является крупнейшим экономическим и культурным центром, важнейшим транспортным узлом страны, важнейшим нервом промышленности, – продолжал Павел Васильевич. – На выполнение фронтовых заказов работают около двух тысяч промышленных предприятий. Огромные заводы, автомобильный «ВИС», «Серп и молот», «Динамо», «Калибр», «Фрезер», «Красный пролетарий» и другие, были и продолжают быть флагманами промышленности страны.
Политинформация продолжалась, и по мере того, что говорил комиссар, у слушателей укреплялась решимость бороться и росла уверенность в победе.
Двадцать второго июня 1941 года в Московском военном округе было объявлено военное положение. За первые шесть месяцев войны ушли из Москвы на фронт около 100 тысяч коммунистов и 260 тысяч комсомольцев – это половина комсомольцев города. Воздушные фашистские налёты на Москву начались 22 июля 1941 года. За первые девять месяцев войны на Москву было сброшено около 1600 фугасных и около 100 тысяч зажигательных бомб. В городе было убито свыше тысячи двести человек и около пяти тысяч четыреста человек было ранено. Москвичи готовились к решающим сражениям. Летом и осенью на подступах к Москве и в самом городе строились оборонительные сооружения, в которых принимали участие шестьсот тысяч москвичей. На улицах и площадях Москвы были сооружены свыше тридцати километров надолб, около десяти километров баррикад, двадцати четырёх тысяч противотанковых ежей, сорока шести километров проволочных заграждений, свыше двухсот артиллерийских и около пятисот пулемётных точек.
Тридцатого сентября 1941 года гитлеровские войска перешли в наступление на всех участках фронта. Огромный фронт от Ладожского озера до Азовского моря был в непрерывных боях. Седьмого октября в районе Вязьмы были окружены советские войска частично Западного и Резервного фронтов. Окружённые войска испытывали лишения, мужественно отражали яростные атаки фашистов. Многие бойцы пали смертью храбрых. Враг захватил города: Калинин, Волокаламск, Можайск, Орёл, вплотную подошёл к Туле. Фашисты готовились отметить парад на Красной площади. Гитлер заявил, что парад будет принимать сам.
На всех фронтах шло изматывание и уничтожение отборных фашистских войск.
Комиссар 12-й КОИАЭ (слева) П.В.Крутов и командир 12-й КОИАЭ В.А.Рождественский разъясняют личному составу обстановку. Аэродром Гражданка 1942 г.
Девятнадцатого октября Верховный Главнокомандующий объявил Москву на осадном положении. Войска Западного и Резервного фронтов были объединены в один Западный фронт под командованием генерала армии Г.К.Жукова. Вновь сформированным Калининским фронтом стал командовать генерал-полковник И.С.Конев. Была образована Московская зона обороны.
Шестого ноября в Москве на станции метро «Комсомольская» состоялось традиционное торжественное собрание Моссовета, посвященное 24-й годовщине Октября. С докладом выступил председатель ГКО И.В.Сталин.
Весь советский народ слушал по радио его выступление. Народ верил, что наступит момент, когда фашисты потерпят крах.
Седьмого ноября 1941 года в Москве на Красной площади состоялся Парад Советских войск. Мимо мавзолея прошли в суровом молчании воины Советской армии и прямо с парада уходили на фронт. Он находился в нескольких десятках километрах от столицы.
Пятнадцатого ноября, получив подкрепление, фашисты возобновили наступление на Москву. В некоторых местах они подошли к столице на 25–30 километров.
Советские воины проявляли массовый героизм. Вся страна узнала о героизме лётчика младшего лейтенанта Виктора Васильевича Талалихина. Он первым применил ночной таран, сбив под Москвой вражеский бомбардировщик, за что был награждён званием Героя Советского Союза. В последующих боях сбил ещё пять самолётов противника. Погиб в воздушном бою около Подольска.
Героически сражались воины 316-й стрелковой дивизии под командованием генерал-майора И.В.Панфилова. Фашисты рвались к Москве по Волоколамскому шоссе. Шестнадцатого ноября в семи километрах от Волоколамска на разъезде Дубосеково произошёл героический бой с фашистскими танками. В ходе четырёхчасового боя воины под командованием младшего политрука В.Г.Клочкова подбили восемнадцать вражеских танков и не пропустили противника. Большинство бойцов вместе со своим политруком Клочковым пали смертью храбрых, остальные пять бойцов, Д.Ф.Тимофеев, Г.М.Шемякин, И.Д.Шадрин, Д.А.Кожубергенов и И.Р.Васильев были тяжело ранены. Этот бой под Дубосеково вошёл в историю, как подвиг 28-ми панфиловцев. Всем его участникам было присвоено звание Героев Советского Союза.
«Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва». Эти крылатые слова принадлежат политруку В.Г.Клочкову.
С регулярными частями Советской Армии бок о бок шли советские мстители – партизаны. Они наносили врагу ощутимые удары. В одном из партизанских отрядов сражалась московская школьница Зоя Космодемьянская. Она ходила в глубокий тыл врага и приносила ценные сведения о противнике, выполняла боевые задания. В ноябре 1941 года, выполняя задание, Зоя была схвачена фашистами у деревни Петрищево Верейского района Московской области. Фашисты пытали её, чтобы она выдала сведения о партизанском отряде. Она ничего не сказала, даже своё имя скрыла, назвала себя Таней. Двадцать девятого ноября она была публично повешена у деревни Петрищево. Ей, первой женщине, было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза, её подвиг вдохновлял бойцов. Имя Вой Космодемьянской стало легендарным.
Защитники Москвы проявляли массовый героизм, многие остались безымянными.
Фашисты считали, что советские войска сражались из последних сил, но они в этом глубоко ошибались. Именно в это время разрабатывался и уточнялся план разгрома гитлеровских войск.
Двадцать девятого ноября фашистам нанесены контрудары по южным и северным группировкам. Тогда же противник был отброшен за реку Нарва, были отбиты атаки севернее Тулы. Инициатива стала переходить к советским войскам. Попытки противника прорваться к Москве были сорваны. Советские войска выстояли и обескровили врага. С шестнадцатого ноября по пятое декабря немцы потеряли под Москвой свыше 155 тысяч убитыми и ранеными, около 800 танков, 300 орудий и до 1500 самолётов. Моральный дух фашистов был надломлен. Самым трудным периодом в боях под Москвой был, когда враг подходил Истре. Именно тогда было сформировано двадцать пять батальонов и рот, на три четверти состоящих из коммунистов и комсомольцев, именно они спасли Москву.
(После войны об этом писалось в «Правде» 15 июля 1993 года). Готовились войска Западного фронта, Калининского и правого крыла Юго-Западного фронта. Вся авиация была подчинена этой единой цели.
Фашистские войска были растянуты на тысячекилометровую линию фронта. Стояла суровая зима с сорокаградусными морозами. Враги не рассчитывали воевать в зимних условиях. Им предстояло сражаться с Советской Армией, решительно настроенной защитить свою Родину, свой народ, родных и близких от фашистской чумы.
Настало пятое декабря. Наступление началось внезапно для врага. Заговорили гвардейские миномёты – зенитные «катюши». Их поддержала артиллерия всех калибров. Обрушились на врага краснозвёздные танки, в бой ринулись с автоматами сибирские дивизии.
Это был мощный, сокрушительный удар! Это было первое поражение гитлеровцев за время всех их злодеяний в Европе.
Восьмого декабря Гитлер подписал директиву о переходе к обороне на всём советско-германском фронте, включая Московское направление.
Девятого декабря советские войска освободили Рогачёво. Одиннадцатого декабря – Истру, двенадцатого – Солнечногорск, пятнадцатого – Клин, шестнадцатого – Калинин, двадцатого декабря – Волоколамск. Свыше одиннадцати тысяч населённых пунктов были освобождены от фашистского рабства. Была ликвидирована опасность окружения Тулы. Противник был отброшен от Москвы на 100–250 километров. Советские войска разбили одиннадцать танковых, четыре моторизованных и двадцать три пехотных дивизии. Перед войсками западного направления оставалась задача окружить и разгромить главные силы группы армий «Центр». Но для этой цели наличных средств было недостаточно. Перешли к подготовке сил для дальнейших сокрушительных ударов.
Вот об этом поведал личному составу комиссар П.В.Крутов. Тезисы его выступления, конечно, не сохранились, но события того времени были такие.
В январе-феврале 1942 года противник находился от Москвы в 100–350 километрах. Были освобождены Московская и Тульская области, многие районы Калининской, Смоленской, Рязанской и Орловской областях. Были выведены из строя шестнадцать дивизий и одна бригада врага. План «молниеносной войны» был сорван, рассеян миф о «непобедимости» германской армии, вырвана инициатива у врага, война приняла затяжной характер.
В гитлеровской армии появилось дезертирство, неповиновение, самовольный отход. Были освобождены от должностей тридцать пять генералов, в их числе были генерал фельдмаршал Браухич, Бок, генерал-полковник Гудериан. Произошло ослабление блока фашистских государств. Правящие круги Японии и Турции воздержались от выступления на стороне Германии.
Для советских войск стала возможность подготовить и скрытно сосредоточить резервы. Был накоплен опыт крупного ведения наступательных операций. Разгром под Москвой способствовал сплочению и оформлению антифашистской коалиции государств и народов. Правительства США и Англии ещё в первые дни войны заявили о своей поддержке Советского Союза в его борьбе против гитлеровской агрессии. Двенадцатого июля 1941 года СССР и Англия заключили соглашение о совместных действиях в войне против Германии. Второго августа правительство США заявило, что оно будет оказывать СССР экономическое содействие. К лету 1942 года моральную поддержку Советскому Союзу оказали двадцать восемь стран мира.
Трагическое ЧП
Это чрезвычайное происшествие произошло восьмого января 1942 года. А случилось оно так:
В 12-ю КОИАЭ поступил новый самолёт ЛаГГ-3. Его надо было облетать. Поручили это лучшему и самому опытному лётчику, старшему лейтенанту Петру Петровичу Смирнову. Готовил самолёт к облёту младший воентехник Владимир Богунец, постоянный механик П.П.Смирнова. До войны их самолёт считался «эталоном», а экипаж образцовым, по нему равнялись все механики авиаэскадрильи.
Пётр Петрович Смирнов с женой и сыном
Самолёт поступил с завода, изготовлен в военное время, с массой конструкторских недоработок, с производственными и эксплуатационными дефектами. Основные его силовые узлы были изготовлены из прессованной в горячем виде сосны и фанеры, «дельта-древесины», со специальной смолой, называемой клеем ВИАМ Б-3. Дюралюминия, лёгкого «крылатого металла», в стране не хватало, конструкторы вынуждены были применить дерево. Полётный вес самолёта был высок, двигатель слабый. Требовалась большая взлётно-посадочная площадка, которой явно не хватало. Снежный покров взлётно-посадочной полосы (ВПП) был недостаточно укатан, это тоже увеличивало опасность при взлёте в наборе скорости для отрыва. Возможно, не полностью был включён форсаж – предельно максимальная мощность двигателя. Самолёт пробежал ВПП, но не набрал достаточной скорости для подъёмной силы. Пётр Петрович, опытнейший лётчик, хотел оторвать самолёт при помощи рулей, но это не получилось из-за малой скорости. Самолёт скапотировал, Пётр Петрович погиб.
Личный состав авиаэскадрильи тяжело скорбел. Состоялись похороны Петра Петровича. Это были первые похороны за всю войну. Много погибло лётчиков, но все оказались в водах Балтики или на других аэродромах. Весь личный состав, свободный от вахты, принял участие в похоронах. Хоронили на Ржевском кладбище при сорокаградусной стуже самого любимого и доброго человека, который так много совершил подвигов для разгрома врага.
Гроб, обитый красным кумачом, стоял на краю могилы, прямо на снегу. Траурный митинг открыл комиссар П.В.Крутов. У многих на глазах были слёзы. Инженер отряда А.М.Матвеев, старейший из 12-й КОИАЭ, вспомнил службу в Липово, они были первыми в этом гарнизоне. Комсорг Егор вспомнил, с каким обожанием он, только что окончивший авиаучилище, смотрел на своего командира звена, лучшего «бомбардира» части. Добрые слова сказали близкие товарищи, все клялись быть беспощадными к врагу, принёсшему столько горьких потерь, безвременной гибели молодых, талантливых, отважных, только начавших жить.
Так не стало корифея 12-й КОИАЭ, старшего лейтенанта Петра Петровича Смирнова.