Алексей Макаров
Черная пятница
Метро
Она – просто чудо,
Она – не отсюда…
Весьма утонченная дама:
Улучшена формула тела,
Фигура на грани страсти…
Ее аромат нежным ветром
Плывёт, и разбитое – цело!
Комедия – драма!
Полвздоха до счастья…
В любви с ней нельзя неумело…
Дышать нескончаемым летом…
Она – просто чудо,
Она – не отсюда…
Ее элегантные шляпки,
Летящие платья,
Платки с невесомостью ткани:
Все стоит тяжелых стараний.
Ее силуэт на закате,
В жаре незакрытых окон,
С ней «вечно неплохо»!
Судьба – восхищенье.
Опасность влеченья.
Все к черту!
Живи лишь моментом!
Она – просто чудо,
Она – не отсюда…
Вот уже полтора года мне снится один и тот же сон. Правда, с различными вариациями, но суть одна, как и место, вокруг которого развиваются события. Метро. Бесконечные переходы между станциями, прибывающие и убывающие поезда, людской муравейник…
Что из себя представляет современное метро? Вечно спешащую, гудящую толпу, в которой ты – безликий представитель многомиллионного мегаполиса, жалкая частичка коллективного разума, песчинка человеческой «цивилизации».
Метрополитен из моих снов разительно отличается от реального. Иная архитектура: смесь готики с передовым авангардом, духа египетского пирамидостроения с римской помпезностью, а также наслоение чего-то абстрактного (где ты, Пабло Пикассо?), в принципе не существующего на нашей планете. Все эти пульсирующие цветами инфракрасного спектра стены, мерцающие плавленым серебром лестницы, слепящие тысячами невидимых свечей гигантские светильники… Не понимаю! Откуда это? И почему так ярко? Так реально? Цветной сон со спецэффектами, открывающими перед тобой грань неведомого. Зачем мне показали этот мир? И почему не поверхность, красоты города, а именно метро?
А еще интересны поезда. Они напоминают японские стальные «снаряды» с мягким салоном внутри, в котором и в час пик никто не стоит, выдавливая друг из друга соки… Но эти поезда совершеннее – золотые стрелы, несущие идеально обтекаемую массу по нити плазменного монорельса. Может, мне снится отдаленное будущее? Или погребенное неисчислимым пластом лет прошлое? Голос цивилизаций, процветавших задолго до нас – самоуверенных гомо сапиенсов… Хотелось бы получить ответы на вопросы, но…
Кстати, в этом мире нет грубости и зла, господствующих в родном «общественном транспорте». Фантастика!
Во сне я постоянно с кем-то знакомлюсь. Как правило, это очень интересные, общительные люди, буквально излучающие тепло. Душевное тепло. Я уже привык к отстраненности, постоянному напряжению, отголоскам враждебности на современных лицах, демонстрирующих неприкрытую злобу. На кого? Люди! Прежде всего вы злитесь на себя! Здесь же все наоборот. Не двинут «нечаянно» локтем, не толкнут «для профилактики», не обругают последними словами… Почему так живем?
А сколько здесь улыбок! Чистых, красивых, дружеских, а не «дежурных» или сдобренных значительной порцией сарказма. Не жмись! Искренне улыбнись человеку. Увидишь – станет легче – тебе и ему…
Иногда хочу схитрить, подхожу к новым «знакомым» и спрашиваю: «Как перевести название этого мира на другие языки?» Мне начинают объяснять, но вдруг появляется непонятный шум, в котором тонут слова, словно увязая в трясине, и я просыпаюсь. Приходится лишь строить «догадки».
В метро из сна я встретил идеал женщины. Красивые карие глаза не дают покоя и наяву – стремлюсь найти столь же совершенное создание. Ее зовут Лариника. Ладная фигура, короткие черные волосы, соблазнительные ямочки на щеках, бархатистая кожа, пахнущая свежестью морского бриза. Человек-универсал. С ней одинаково легко общаться на любые темы, с ней весело, душа отдыхает, наполняясь легкостью и превращаясь в окрыленную радостью птицу. Мы с Лариникой всегда «едем на работу». Я – в офис, она – в Академию художеств. Мы стоим, обнявшись, и я шепчу на ушко своему очаровательному скульптору нежные слова. Мы довольны друг другом. Нам очень хорошо вместе.
В реальном мире у меня была девушка, которую я сильно любил… Мы встречались около трех лет. Марина постоянно намекала на шаткость моей материальной платформы, но прыгнуть выше себя не получалось. Не было богатых «мамиков» и «папиков». Мать воспитывала одна…
В период нашего с Мариной романа я еще был студентом, перебивался копеечной стипендией и незначительным приработком (рисовал портреты). Поэтому на «радости жизни» не всегда хватало. В отношениях появились трещины, однажды образовавшие огромный провал…
Как-то Марина пропала на пару недель – ни слуху ни духу… На звонки не отвечала, ее родители отказались что-либо комментировать, сославшись на серьезную занятость и «принцип невмешательства в личную жизнь дочери». Ну да бог им судья… Потом я случайно встретил Марину на автобусной остановке, хотел поцеловать… Но она вдруг отстранилась, нехорошо улыбнулась и показала безымянный палец с тонким обручальным колечком… Сначала я подумал, что это розыгрыш, но Марина со злорадным упоением продемонстрировала паспорт, в котором нещадным приговором отпечатался квадрат штампа «зарегистрирован брак». Так и расстались…
Новую девушку я не встретил, хотя надежды не терял. А через пару месяцев после разлуки начались странные сны. Хорошо в них, беззаботно. Как в песне Сергея Чигракова: «Еду, еду я…» Постоянная дорога. Но куда? Каков пункт назначения?
Сейчас на часах полночь. Где же ты, мое метро? Где ты, Лариника? Подождите немного. Я скоро приду.
Второй адепт
Говорят, достаточное количество пыльцы Араги позволяет увидеть ушедших в мир Вечности. Узнать о будущем, приоткрыв завесу неизведанного.
Но всякое заявление подлежит рассмотрению.
Киаль Борг с утра надышался пыльцой Цветка Встреч. Вуаль реальности не желала спадать с грядущего: три ночи назад Второй адепт необдуманно израсходовал ресурс. Возбужденный мозг требовал отдыха от частых переходов на линию Безвременья.
Киаль сидел на широкой террасе храма богини Джар, наслаждаясь апельсиновым закатом Синтерии-6 – мира Вещего Сна. Название оранжевой планеты звучало несколько помпезно, любители красивого (и дорогого) отдыха слетались со всех уголков Созвучия Орбит на роскошные пляжи Алых морей. Белоснежные отели, безупречный сервис, развитая индустрия развлечений – туристический бизнес процветал. Люди годами зарабатывали денежки и бездумно тратили в умело созданном раю.
– Неплохой выдался денек – туристы активно скупают «дурман»! – из треугольного окна кельи показалась голова Мито.
При виде Первого адепта Киаль склонился в приветствии:
– Жаждут ощутить себя богами, центрами Вселенной.
– Центр Вселенной здесь! – раскинул руки в стороны Мито. – Культ богини Джар – ОТКРЫВАЮЩЕЙ НОВЫЙ ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ – неиссякаемый источник нашего процветания.
– Полностью присоединяюсь к вашим словам, – поддержал Мито Киаль. Мито слегка задумался и затем с видимым сожалением произнес:
– Еще бы рабы в оранжереях держались дольше…
– Изнеженный народ отдался власти технического прогресса, наивно доверяет Электронному разуму… – Киаль нахмурился. – Забыли, что скрытый человеческий потенциал многократно превосходит «ком-интеллекты».
– Эра Великих технологий и узаконенное рабство – феномен действительности, – Мито презрительно скривился. – Если не способен прокормить себя, отдайся более успешному, и… никаких государственных дотаций, пособий. Слово «безработица» стерто из словарей. Бомжи, бродяги и беспризорники в прошлом. Труд буннов-рабов низко оплачивается и всегда востребован. Работа за минимум еды и скромный набор плотских утех… Что будем делать, когда бунны деградируют до уровня животных?
– Не беспокойтесь, мой друг, мы до этого не доживем. – Киаль поднялся с удобного диванчика и вошел в келью. – Будем пополнять счета, пока не подрастим достойную смену. Скольким еще успешным человечкам наш «цветочек» поможет определиться в выборе «Правильного Пути»? Счет «добровольно пожелавших» работать на нас туристов давно потерян…
Первый адепт прищурился:
– Позволю снова напомнить тебе, Киаль, – не путай пыльцу бледно-розовой Араги с ярко-розовой, гасящей огонь личности. В последнее время ты много пьешь, теряешь голову в разгуле, рискуешь принять не тот порошок…
– Не волнуйтесь, все под контролем, – отмахнулся от храмовника недовольный Киаль.
– Я предупредил. – Мито нахмурился и вышел из кельи.
Спустя две ночи Киаль вдохнул благословенную пыльцу и ушел за черту Реальности. Когда морок от слишком большой порции дурмана рассеялся, перед глазами предстало залитое в стекло здание, у входа в которое стоял… ЕГО ОТЕЦ! Дело в том, что старик Лиар давно преставился… Скользкий был тип, жадный и злой, подавлял Киаля во всем… Глупо погиб, пытаясь урвать кусок пожирнее. А сейчас – живее живых, со старинным мегафоном в руке, важно вещал большой толпе зевак: «Уважаемые граждане Орбит! Сегодня межгалактическая корпорация «Джаррания-Футур» проводит беспрецедентную акцию: сделав грошовый взнос, каждый из вас – молодых, сильных и перспективных – получает должность старшего старателя на алмазных разработках! А вместе с этим – неограниченную возможность карьерного роста и невероятного повышения доходов! Всего через пару лет вы станете богатыми и забудете о проблемах, создав собственные компании!»
Киаль подошел ближе (лица зевак застыли восковыми масками) и отвлек отца от пропаганды:
– Когда ты успел ожить? Даже Липкий Дави, отсидевший за твое убийство «десятку», давно сгнил в могиле…
– Заблуждение, мой непутевый сын: в тот злополучный вечер я собственными руками придушил старого скунса! – Лиар говорил отстраненно, но серьезно. – Я знал, что мы однажды встретимся, и недоразумения растворяться без следа, тем более Корпорация приберегла для тебя особое предложение…
– Какое же? – поинтересовался Киаль.
– Папочка выхлопотал сыночку должность Куратора «Алмазного Проекта» и бонус – неограниченный доступ к порошку, позволяющему ментально управлять людьми…
– Я – Второй адепт Культа, что нового даст твой «подарочек»? – Киаль отвернулся от расплывшегося в улыбке Лиара.
– Неправда, Киаль, «Второй адепт Культа» – лишь навязанная умелым гипнозом иллюзия, а я призван Корпорацией, на которую ты много лет работал, уничтожить наваждение! – Лиар взмахнул мегафоном, и толпа исчезла, как и старинный мегафон. Вместо него в руках Лиара появилась кожаная папка с золотым тиснением.
– Что это? – спросил Киаль.
– Контракт, способный вырвать из лап Мито! – Лиар поманил сына. – Поставь подпись здесь и ты – Свободный Человек, без материальных проблем и зависимости от хитрого гипнотизера. Верь мне!
Киаль прочел контракт. Похоже, отец прав. Корпорация давала «заблудшей овце» новый шанс. Словно заправский фокусник, Лиар достал из воздуха красную ручку. – Один росчерк!
– Что дальше? – спросил Киаль, поставив на документе небрежную закорючку.
– А дальше – безнадежному оболтусу предстоит подохнуть в подземных оранжереях!
Пространство зазвенело. Звук показался потерявшему зрению Киалю странно знакомым, тело перестало подчиняться и сорвалось в скользкую бездонную яму…
Во внутреннем дворе Храма молодые послушники отбивали в золотые гонги замысловатый ритм – ритуал общения с богиней Джар позволял рассказать о проблемах и попросить милости Видящей. Над двором находилась просторная комната, где служители отдыхали после переходов в иные измерения. На полу, застеленном коричневыми циновками, сидел дрожащий человек. Схватившись за гладко выбритую голову, он раскачивался из стороны в сторону и со смехом повторял непонятные слова: «Место исключительно для меня. Корпорации не найти лучшего Куратора. Место исключительно…» Безумец не видел, как в комнате материализовалась высокая тень, которая желчно произнесла:
– Предупреждал, друг мой, не перепутай «порошки»! Не послушал? Теперь твой никчемный разум в моей власти. – Первый Адепт Мито щелкнул пальцами, и разрушенное сознание безвольного существа погасло.
Новый бунн не проработал в подземной оранжерее и года: неоперабельная опухоль разрослась и пустила смертельные корни под воздействием постоянных токсичных испарений. Среди надзирателей долго ходили слухи, что безвременно скончавшийся раб занимал должность Второго Адепта.
Но кто воспринимает слухи всерьез?
Прощание
Утес искусственного происхождения опасно нависал над грязно-зеленой массой реки. Казалось, циклопическая конструкция вот-вот сорвется вниз и погрузится на дно с громким всплеском встревоженных волн, но неизвестная инженерная хитрость позволяла утесу спокойно торчать здесь полвека кряду. Худенькая девушка, сложив руки на груди, стояла у одной из кабин Прощания, в то время как молодой человек за ее спиной старался вспомнить лучшие мгновения их совместной жизни. Наконец он не выдержал и коснулся плеча девушки:
– Его тоже любить будешь, Ирил?
– Какая теперь разница, Син? – девушка небрежно отбросила руку парня. – У нас же все нормально было до этого момента. – Темные кудри Ирил взъерошило вечерним ветерком, пушистая челка упала на глаза, заставив зажмуриться.
– Могу я хотя бы для вида поревновать? – Син отошел на расстояние, достаточное, чтобы не касаться даже дыханием.
– Если только для вида… – Ирил поежилась и плотнее запахнула короткий пиджак. – Син, не дуйся: Ранор бесплотен! Как он прикоснется ко мне?
– Его раса когда-то имела тела: найдет способ.
– Дурак! – вспыхнула Ирил, но Син не обиделся на бывшую подругу.
– Помнишь Миллсу?
Син кивнул – общая знакомая ушла с поверхности пару лет назад.
– Это она намекнула, что у ренерхиев появилось местечко…
На самом деле Син нечаянно подслушал недавний разговор Ирил с Миллсой. Подруга Ирил возникла тогда слабой проекцией в их спальне и целую вечность рассказывала, насколько возбуждающе прохождение вселенского пространства сквозь эфирное тело (пустоты через пустоту…).
– Миллса всегда отрицательно на тебя влияла, – осторожно произнес Син. – Может, задержишься? (еще одна бесполезная попытка…)
– Не начинай, мне пора на новый уровень, – девушка спрятала взгляд. – Тело – «дом», пожил, и хватит… Там – Вселенная, а здесь? – Ирил слишком быстро нарисовала на лице беспечную улыбку, и этот маленький штришок не ускользнул от внимания Сина.
– Кому-то надо остаться! – выдохнул Син.
– Не переживай! Если сильно повезет, найдешь еще одну копию меня! – Ирил слегка прикусила высунутый кончик языка и прищурила правый глаз так, что ресницы накрыли половину щеки. – А когда надоест, прошу к нам!
– К ним то есть?
– Не придирайся!
– Эх, че-ло-ве-ки, прошляпили звезды… – буркнул под нос Син.
– Тихо сам с собой? – сочувствующе произнесла Ирил. – О лучшем будущем планеты и полетах космических «железяк»?
– Наших «железяк»…
– Ну вот, опять завелся, – Ирил повернулась и встряхнула Сина за плечи. – Очнись, мечтатель, они спасли нас! Увели в космос, приблизили к себе, дав возможность сбросить плотские оковы и увидеть иные галактики, насладиться музыкой созвездий. Буквально вырвали из пасти саморазрушения, когда почти не осталось ресурсов и миллиарды людей оказались обескровлены бесконечными войнами за энергоносители, иссушены голодом и отсутствием надежды на выживание. Мы бы просто сожрали друг друга…
– Все так, но однажды смогли бы остановиться. Задуматься и пойти по иному пути. Возрождения! А что имеем сейчас? Наши энергоматрицы питают древние сущности в нескончаемых странствиях-исследованиях… Как думаешь, дорогая, на скольких расах паразитировали наши «спасители», продлевая себе жизнь? К сожалению, осознание реальности приходит не сразу… Ушедшие превращаются в души-симбионты, которым лишь иногда позволяют возвращаются на Землю в форме фантомов. Летать везде, вспоминая прошлое, грустить, без возможности даже толком поздороваться. Зато они слышат Вселенную! – Син оттопырил пальцем ухо. – Я навсегда останусь здесь, мой разум будет свободен, а тело не распылится на атомы…
– Мой маленький наивный Син… Что бы ни говорил, сочувствую: твоя Соло-энергия присоединится к неизвестному сообществу, а земля безжалостно переработает очередную телесную оболочку. – Ирил рассуждала отстраненно, всем видом показывая, что слова Сина ее не трогают. – Пойми, ретро-романтик, – лучшие ушли, а вечно сомневающиеся продолжают судорожно цепляться за местную травку. Пытаются оклеветать ренерхиев, сохранить подобие государства, экономики, станцевать на грошовой монетке и не упасть. Консерваторы!
– Не все слепо доверились «спасителям», – напомнил Син. – Кто-то захотел сохраниться в естественном виде и не экспериментировать с «переходом на другой уровень».
– Не забыл, что женщин почти не осталось! – не выдержала Ирил. – Последние же ждут, не дождутся места, чтобы отчалить из тихой гавани. Вымрете, как мамонты!
– Что-нибудь придумаем.
– Придумаете, как же, когда вокруг будут одни мужики, снова начнете воевать! Я даже представить боюсь, что тут произойдет…
– Все самое страшное уже произошло – человечество лишили шанса на самостоятельное развитие, – бесцветным голосом сказал Син. – Но не в природе людей сдаваться.
– Хватит, Син, мне пора! Как-нибудь заскочу, но теплых объятий не обещаю… – Ирил отмахнулась от Сина и подошла к веретенообразной кабине, в середине которой образовался высокий проем. Из проема выплыли две фигуры, имеющие смутные человеческие очертания. «Ни первичных половых признаков, ни вторичных», – усмехнулся про себя Син.
«Не будем опускаться до оскорблений, человек. Ваше прощание и так затянулось… Поэтому настоятельно рекомендуем отойти за пределы действия поля, иначе энергия переноса оборвет твою жизнь раньше времени. А ведь впереди, как мы поняли, реализация стольких грандиозных планов…» – в голове Сина прозвучали противно скребущие мозг слова.
«Подслушивать подло, господа спасители!» – транслировал обратную мысль Син, нарочно не спеша откланиваться.
Тем временем Ирил вошла в кабину, влившиеся следом ренерхии подступили к ней, «оплели» ветвистыми конечностями. Раздался короткий женский вскрик, кабина закрылась, окутавшись утомляющим глаза мерцанием. Метнувшемуся в сторону кабины Сину едва не обожгло лицо, но он успел заметить оранжевый луч, пробивший темные небеса: Ирил ушла навсегда.
Син присел на корточки и почувствовал на щеке предательскую слезу. Он стер ее и провел ладонью по земле: рука испачкалась в сухой пыли, временно скрывшей линию судьбы…
Третий «дубль» (Кира-Кара)
Кира безрадостно смотрела в иллюминатор. Космос растекался в непроницаемой черноте вязким студнем, скупо зажигая звездочки. Кира мечтала о «жемчуге» звездного моря, а не о черной «подушке», утыканной едва различимыми серебряными «булавками». Еще не помешали бы свет и тепло: еле мерцающие лампы вынуждали близоруко щуриться, а слабые обогреватели – сопротивляться колючему холоду. Кира ощущала себя на вечном приеме у стоматолога, представляя, как он включает бормашину, моргает через пластик оранжевых очков и придвигается со словами: «Не волнуйтесь, откройте шире ротик – там скоро окажется надежная пломбочка…»
Полет «Ио» затягивался, но Гость постоянно подбадривал:
– Не расстраивайся, «повторная», скоро прилетим. Все с нуля создадите, по своим «лекалам». Вы же молодые, активные, с безграничным потенциалом.
– А вдруг не сдюжим? – сомневалась Кира.
– Тогда мы обратимся к другим кандидатам… – невозмутимо отвечал Гость.
После этих слов отвечать не хотелось. В каюту и на «боковую» – под шерстяной плед. Часов на сорок восемь. Или совсем не выходить…
Гость – седеющий мужичок с профессорской бородкой – тоже замолкал, смотрел в свой блокнот и делал пометки. Специально для Киры принял облик ныне покойного учителя биологии, который всегда ей пятерки ставил – фигурные, «летящие». Не потому, что ноги у Киры длинные и глаза красивые, а за понимание предмета.
И если Кира видит в Госте «биолога», то Нинка Сармасова – «учителя пения». И поет он не патриотические гимны школьной программы, а библейские псалмы. Зачем это Нинке, решившей отобразить на холстах мир, куда она стремится за «неповторимыми визуальными переживаниями»? Раскрыть духовные основы, «напитать» кисть «божественной» краской? Кощунство? Или это космос создает атеистические настроения, отдаляя от колыбели человечества, от вцепившихся в подсознание земных корней?
Но не всем «учителя» являются. Для бортового врача – Севы Травника, Гость – «отец», бросивший их с матерью после десятого дня рождения Севы, ради смазливой и предприимчивой вертихвостки. Поэтому общаться с Гостем Сева не жаждет и постоянно ворчит: «Неэтично «эфемерному полевому образованию» травмировать психику все еще растущего организма… Мне для лечения ясная голова нужна, а не думы о папашах-фантомах…»
К инженерам «Юрикам», то есть Юре и Юре Смирновым, которых в шутку окрестили Юрой Первый и Юрой Вторым, Гость приходил погибшим в автомобильной аварии братом. Тоже Юрой. Но каким-то «восковым». Жуть. За «оригинальность» родителям братьев – «зачет», а Гостю – за грустные эмоции и неестественность образа – фи! Зачем душевные раны бередить?
Возможно, для тех, кто еще в анабиозе нежится, Гость цветные сны «крутит» и тоже кем-то представляется. Как в романе, где разумный океан планеты моделировал личности ученых исследовательской станции[1]. Сейчас рядом нет ни планеты, ни уверенности в обладании Гостем силой океана.
Кто вообще этот Гость? Психолог для «повторных», как он их окрестил? Но «повторные» таковыми себя не чувствовали. Скорее, самыми обычными людьми, какими себя с детства помнят. Все основные жизненные события помнят! Что же получается? Кто-то где-то помнит «самое-самое» личное? Сакрально-сентиментально-подсознательное? «Шкурой» прожитое? Не по себе становится. И в животе скребет…
А если Гость лжет? И они – те, кто были и есть, а он – часть программы «Колонизация», преследующей цели нестандартного тестирования экипажа? Здесь еще разобраться нужно.
Все они – колонисты. Покинули планету в поисках лучшей доли и применения невостребованных навыков. Прочь – от давшей трещину глобальной экономики, всеобщей социальной нестабильности и дичайшей конкуренции за рабочие места.
Пусть отец Киры и смог накопить нужную сумму на обучение дочери, но из ста уверенных в своей «уникальности» студентов обычно трудоустраивался всего один. Вузы охотно брали деньги, но не желали отвечать за дальнейшую судьбу выпускников…
Кира – новоиспеченный биолог, после выпуска из академии обивала пороги десятков лабораторий и везде получила отказ. И как себя прокормить? На мизерное пособие по безработице? Но та слишком быстро росла, а пособие – неумолимо уменьшалось. Кира могла попытать «счастья»» в лабораториях полукриминальной специфики, но рисковала превратиться в СЭС («свободно эксплуатируемую собственность»). И ведь не вырвешься! Откроешь возмущенно рот, и переквалифицируют в «подопытную», скрестив с армейскими «химерами». Нравилось военным ими друг друга пугать при очередном дележе ресурсов. Осталось их на донышке природных «кладовых», а новые прятались в недрах других миров – слабо разведанных, но с определенными координатами… Запущенная слабеющими государствами программа «Колонизация» направила звездолеты к потенциальным «колониям», избавляясь от «лишних» ртов и надеясь (в случае удачи) на пополнение ресурсов. Программа давала последний шанс вынужденным изгоям применить себя по назначению, не сойти с ума от скуки и ненужности, разрушающих всякую мотивацию к развитию. Государствам полагалась некая «компенсация» за отеческую «заботу» (и строительство кораблей). Снова помог отец. Посмертно. Сумма его наследства покрыла взнос на участие в межзвездном проекте. Поэтому Кира будет изучать флору и фауну колонизируемого пространства, не чувствуя на коже жаркого дыхания знающих «как лучше» и предлагающих себя «дешевле». Жаль, что планета для освоения теперь другая – может и не оказаться материала для исследований…
А ведь сначала все шло по регламенту: успешно стартовали, заснули и мирно спали в крио-составе, ожидая посадки на планету под скучным казенным номером 2–701, наиболее пригодную (по мнению ученых) для колонизации.
Потом что-то произошло. Проснулись несколько, точнее – нескольких разбудили, а звездолет уже держал курс не «туда». Искусственный интеллект корабля не реагировал на запросы тест-систем, дублирующий контур погрузился в спящий режим, исправно функционировали только душевые кабины и системы доставки питания в каюты.
И вот он – Гость! Встречайте мудрого «сказочника» с легендой, сомнительной для принятия на веру и связанной с «копированием» целого звездолета в Магеллановом облаке. Бред? Сон? Возможно. Но когда они в камеры анабиоза укладывались, и курс был другим, и «сказочник» отсутствовал.
Действительно, «как в сказке»: был один звездолет, стало два. И «исходник» якобы полетел по прежнему адресу, а «дубль» – на планету с неизвестными характеристиками и природными условиями, не обязательно комфортными. Комфорт не всем обещан, заслужить необходимо, по́том и кровью. Возможно, они и заслужат, но для кого? Кто «множит» себе «колонизаторов»? И что прикажете делать сразу двум близнецам-капитанам, уже неделю изучающим друг друга на мостике? Получается, «исходник» без «головы» остался?
Имей Кира возможность послушать беседу капитанов, ей бы стало не по себе.
Содержание беседы примерно такое:
– Все равно не припоминаю, чтобы у меня был брат.
– Признаюсь, я тоже…
– И такой похожий…
– Уже рифмуем?
– А вдруг всё сон?
– Мы же исключили эту версию.
– Да. Сонник под подушкой держать не привыкли. Реалисты до мозга костей. Прагматики…
– Но друг друга при первой встрече щипали…
– Действительно?
– Можно, промолчу?
– Хорошо. Оставим сны.
– Оставим.
– Ты все мое помнишь?
– Все.
– Помнишь, как от Ирки Липкиной после окончания института ушел?
– Это незабываемо.
– Изменила, дрянь…
– Ага. С Кривоколейниковым, чтоб ему студенты стул к заду приклеили…
– Кто старое помянет…
– Тот счастливей не станет.
– Опять рифма.
– Мы же одинаковые?
– Внутрь не залезешь, чтобы проверить.
– Мне и снаружи хватило…
– М-да…
– Раз нечленораздельно, тогда по работе вопрос: что с «твоим» экипажем?
– Мой здесь, а вот твой…
– Почему решил, что мой – не мой? Мой – со мной…
– Дурдом… не находишь?
– Сменим тему: куда летим?
– За нас летят… куда-то…
И молчание. Долгое.
Неоднозначный диалог. Но как реагировать, если ты в семье один – «эгоист», и вдруг, абсолютно похожий на тебя, – «близкий родственник» перед носом возникает, утверждая, что обладает твоими навыками и воспоминаниями? Воспринять «родственника» Чудом, с большой буквы «Ч»? Поверить в волшебное зеркало? Но имя у родственника то же – Олег. Не Гело… Возможно, пройдет время, и осознают капитаны, что к чему. В капитаны кого попало не берут.
Кроме капитанов, в экипаже не последнюю роль играют штурманы и пилоты. А некоторые едины в одном лице. Как Митька Журавчиков. С ним у Киры случилась интрижка. Насмотрелась на бурно развивающийся роман Севы с Нинкой (на томные ахи и вздохи) и решила не отставать…
Митька ей сразу понравился: высокий, стройный, синеглазый, нагловатый немного, но с огоньком. Закрылись они на днях в ее каюте, слово за слово, ближе и ближе, жарче и жарче, и… сдалась Кирочка. Иначе тело с ума сведет и забросит в такие психологические дебри, откуда и мирно спящий сейчас «мозгоправ» Иван не вернет. Может, разбудить, пока не поздно? С другой стороны, не одной же куковать? Каюта неуютна и слишком стандартизирована. Металл на металле. Да и не располагает колонизация к одиночным прогулкам под звездами. Новое поколение просто так не появится. Кто будет доводить до ума планету после колонистов первой волны? Да и чисто по-женски: поддержка – сильное плечо… Тем более когда за бортом вечный вселенский холод…
Гость их «амуры» не одобрил: «Не могли потерпеть, необдуманно расходуете энергию…» Может, они энергию, наоборот, восстанавливают? Как этой видоизменяющейся проекции молодых и здоровых людей понять, пусть и якобы «повторных»? А когда все они проснутся? Через платочек друг друга целовать будут?
Севе с Ниной Гость тоже о «нерациональном расходе энергии» вещал… Они решили не обращать на зануду внимания: любящих не везде и не всегда понимали…
Кстати, для Митьки Гость – физрук Сан Саныч (вот опять…), по совместительству тренер по баскетболу. Бывший. Гонял когда-то Журавчикова до седьмого пота, перспективы в большом спорте видел, а тот спорту дальний космос предпочел. Не из-за того, что «перегорел», а по причине «травмы колена» и «особого интереса к звездным картам». Но это Митька так рассказывал, а как оно на самом деле было, попробуй, проверь.
«Биолог», «певчий», «физрук» – одни учителя. Если не считать брата «Юриков» и отца Севы… Спонтанно вырываются из подсознания различные моменты и личности… Определенный алгоритм? Прикинулся бы Гость простым белым шаром, и? «Шар» не затрагивает тонких душевных струн, чувств наружу не тянет? «Шару» сложнее поверить и адекватно воспринять, «прокачать» сквозь себя поток «миссионерских» мыслей? Поэтому кем-то применяется мудрёная «адаптинг»-подстройка под каждого индивида? Или Гость (Гости) может себе позволить не упрощать действительность?
В последние несколько суток Юрики заметно нервничали. Гость им откровенно надоел со своей вежливой назойливостью и прямым вмешательством в сознание. Устали инженеры от бесконечных «фильмов» с элементами прошлого. И ситуация управления кораблем «непонятно кем», не внушала уверенности. Привлечь к тайному обсуждению проблемы капитанов Юрики не могли – Гость не выпускал «рулевых» с мостика, заблокировал двери и прослушивал единственный канал связи. Но едой, как и остальных, снабжал. Заботливый…
Вчера вечером инженеры тихонько подозвали Киру с Митькой и еле слышно попросили выбрать подходящее время и переговорить «по важному рабочему вопросу». Кира предложила для «переговоров» свою каюту: Гость у нее обычно не проявлялся, предпочитая встречи в зимнем саду. Может, и в этот раз не изменит принципам?
Поэтому сегодня, после обеда, у Киры собрались все «заговорщики».
Выражали недовольство полушепотом, опасаясь, что Гость подслушает. Пока он не появлялся, но час назад был замечен Юриками в машинном зале.
– Может, еще Севу и Нину позовем? – спросил Митька. – Ладно, капитанов Гость изолировал, но от ребят зачем отстраняться? Вдруг посоветуют чего? Четыре головы хорошо, а…
– Давайте уже всю «площадь» на митинг соберем! – не согласился Юра Второй. – И так еле скрылись от вездесущего «хвоста».
– Поддерживаю брата. – сказал Юра Первый – Мы вообще-то сначала одни хотели…
– Еще бы ты брата не поддержал, – усмехнулся Митька. – Но «только вдвоем» – в коленях дрожь?
– Знаешь что? – вместо шепота в голосе Юры Первого появились металлические нотки…
