Юрий Александрович Штаб
Закат Пятого Солнца
Выйти за пределы города испанцы могли беспрепятственно, но их неизменно сопровождала охрана и слуги. Кто знает, не изменится ли отношение индейцев к своим почетным пленникам теперь, когда их совсем скоро должны принести в жертву? Да и десять человек эскорта… Это не так и мало. Справиться вдвоем нелегко. Но тянуть время пленники не могли…
На следующее утро Фернан встал рано. Ему не спалось, мысли крутились вокруг намеченного на сегодня побега. Чики рядом не оказалось. Девушка, как это иногда бывало, на рассвете покинула его постель и куда-то умчалась. Она действительно очень привязалась к Гонсалесу, но отнюдь не желала становиться его тенью. У нее были и свои дела. Ушла ли она навестить родственников, или же спешила для репетиции очередного танца? Этого Фернан не знал, но он почувствовал облегчение, когда увидел, что ее нет рядом. Ему не хотелось, чтобы она увязалась за ним. Чика, как и любая красивая девушка, бывала иногда своенравной и капризной. Если бы она решила, что пойдет на прогулку вместе с конкистадорами, то переубедить ее было бы крайне трудно.
Фернан оделся, забрал оружие. Потом срезал с индейских нарядов нефритовые украшения и высыпал их в кошелек. Они еще могут пригодиться, если придется покупать лодку на побережье. Гонсалес водрузил на голову шлем и в последний раз окинул комнату взглядом. Она долго оставалась его пристанищем. Два месяца? Три? Он потерял счет дням. Посреди стола лежала картина с чудовищным орлом, нарисованная когда-то Чикой.
В памяти у него начали всплывать воспоминания, связанные с девушкой. Как он впервые увидел ее и кинулся на сцену. Как она учила его местному наречию. И сотни других мелких ситуаций, курьезных и забавных. Образ этой обворожительной красавицы встал перед глазами. Фернан с досадой осознал, что действительно привязался к девушке. Такой веселой, энергичной, любознательной и нежной.
Фернан досадливо тряхнул головой. Хватит! Выбора нет. Он в любом случае вскоре расстанется с Чикой. Или сегодня или в тот день, когда его поволокут на вершину пирамиды. Сейчас как раз самое время, чтобы вычеркнуть девушку из жизни! Она принадлежит этому миру, где любой испанец всегда будет чувствовать себя чужаком. Гонсалес не мог взять ее с собой – поход слишком опасен. Да и кто знает, оценит ли маленькая танцовщица идею сбежать из города. А если она действительно откроет их планы другим индейцам? Пора выходить. К тому времени, когда она вернется в эту комнату, он сам будет уже очень далеко.
Больше всего Гонсалеса беспокоил вопрос о погоде. Вряд ли желание выйти на прогулку в ливень не вызовет у индейцев удивления, а затем и подозрений. Но погода стояла великолепная. Яркое солнце залило город и если не знать, какими ритуалами развлекаются местные жители, то картины прекраснее невозможно было бы и представить. Аккуратные ряда домов, вдалеке можно разглядеть возделанные поля. Веселые, жизнерадостные люди, снующие по улицам, спешащие по своим делам, улыбающиеся встречным прохожим. Даже их необычная для испанцев внешность уже примелькалась и не так резала глаза.
В стороне возвышалась, подобно настоящей горе, исполинская пирамида. Хоть издалека, хоть вблизи, она производила ошеломляющее впечатление, как гигантскими размерами, так и сложностью отделки. А рядом с ней, уступая размерами, но тоже гордо устремляясь в небеса, стояли другие пирамиды и дворцы. Опять-таки, удивительный архитектурный ансамбль, способный у любого зрителя вызывать неизменный восторг, до тех самых пор, когда он увидит алтарь и то, что на нем вытворяют.
«С точно такими же счастливыми лицами эти кровожадные мерзавцы спешат на площадь, чтобы полюбоваться зрелищем жертвоприношений» – подумал Фернан, осматривая снующих по улицам индейцев.
Он стоял, щурясь от яркого света, и всем своим видом старался подчеркнуть полнейшую беззаботность. Получалось плохо. По крайней мере, ему так казалось. Себастьян никак не выходил, хотя они и договаривались, что встретятся на улице рано утром. Гонсалес недоумевал, как его приятель умудряется так безмятежно спать, зная, какая опасность над ними нависла. Наконец Риос все же вышел на улицу. Он ничем не выдавал внутреннего напряжения, беспечно позевывая и пытаясь навести порядок в своих взлохмаченных русых волосах перед тем, как надеть на голову шлем.
– А тебе, смотрю, не спится? Ну что, готов к путешествию?
Фернан передернул плечами, не желая давать очевидные ответы. Сложно сказать, чувствовал ли он себя готовым, но уходить нужно в любом случае. Гонсалес уже неоднократно мысленно похвалил себя за старое правило – выходить из дома всегда в полном снаряжении. Кираса, шлем, щит и оружие, которые он с неизменным упорством таскал на себе, давно уже стали неотъемлемыми деталями его внешности. Это была нелишняя, но крайне изнурительная предосторожность – доспехи стесняли движения и нагревались на солнце. Зато теперь никто из туземцев не удивлялся тому, что он стоит здесь в полном облачении, как будто прямо сейчас собирается идти в поход. Именно к такому его виду индейцы давно привыкли.
О желании отправиться на прогулку Фернан заявил сразу же после пробуждения. Почетный эскорт уже собрался: шестеро воинов и двое слуг. Испанцы втайне надеялись на чудо и мечтали увидеть отряд поменьше. Конкистадоры мрачно переглянулись, но делать было нечего.
Их маленькая процессия двинулась по улицам. К виду пленников индейцы уже вполне привыкли, так что они не привлекали особо пристального внимания. Себастьян болтал без умолку, то рассказывая Фернану о каких-нибудь давних приключениях, то обращаясь к индейцам. Речь аборигенов он понимал плохо, но красноречивые жесты и живая мимика помогали восполнить эту недостачу. Короче, выглядел Риос совершенно беззаботно.
Фернан же заметно нервничал. Такая игра эмоций давалась ему с трудом, он безостановочно прокручивал в голове различные варианты того, во что выльется их попытка побега. Что, если они потерпят неудачу в самом начале? Не сумеют победить своих спутников или же позволят одному из них поднять переполох. Как далеко они смогут сбежать в таком случае? Но даже если все пройдет хорошо, то каковы шансы уйти от обязательной погони? Местным жителям этот лес знаком до последней тропки, до самого ничтожного цветка. Они пройдут по нему с закрытыми глазами, если потребуется. К тому же, Гонсалес уже убедился, что индейцы могут двигаться в джунглях с немыслимой скоростью, и читать следы не хуже, чем он сам читает книги. Ко всему прочему, преследователи не будут облачены в тяжелые доспехи.
Себастьян быстро заметил обеспокоенность друга.
– Фернан, выбрось из головы мрачные мысли. Ты должен вести себя непринужденно. Спутники наши хоть и дикари, но уж точно не простаки. Они не должны ничего заподозрить.
– Легко сказать, – пробормотал Фернан. – Как думаешь, удастся ли нам отойти от города достаточно далеко, туда, где не будет лишних свидетелей?
– Вспомни, мы ведь уже не раз забирались в джунгли, и случайных прохожих не встречали. Индейцы по этим чащам просто так не шастают. Даже неподалеку от города можно повстречать ягуара.
Беседа помогла немного скоротать время. Улицы сменились возделанными полями, которые затем уступили место деревьям. Начинался лес. Впереди шло двое воинов. Они цепкими взглядами осматривали окружающие заросли, держа наготове копья с обсидиановыми наконечниками и круглые деревянные щиты. Следом за ними шагала пара слуг. Каждый из них нес по корзине, щедро наполненной едой. Эти вели оживленную беседу, смотрели по сторонам рассеянно, шутили и смеялись.
Фернан, у которого в ушах начало шуметь от возрастающего напряжения и азарта, слышал их плохо. Единственное слово, которое он явно разобрал, было «праздник». У него почти не возникало сомнений в том, кому уготована роль жертв на этом будущем празднике. Затем шли они вдвоем с Себастьяном. Замыкали процессию еще четверо воинов, вооруженных не только копьями и щитами, но и грозными деревянными мечами с обсидиановыми вставками.
Себастьян беспечно осмотрелся по сторонам и сказал:
– Мы удалились достаточно далеко. Вокруг никого нет…
– Думаю, нужно в первую очередь перебить воинов, – с трудом разлепив пересохшие губы, произнес Фернан. – Со слугами мы потом без труда справимся.
– Наверное, в этот раз ты не прав, – с сомнением покачал головой Себастьян. – Эти воины – храбрые мужи, они вряд ли покинут поле боя. Если мы сначала возьмемся за них, то пока будет длиться схватка, слуги успеют сбежать. Они поднимут переполох и тогда нам далеко не уйти. Предлагаю сначала убить слуг. А затем уже придет черед воинов. Они-то уж точно не удерут. Правда, еще неизвестно, будет ли нам сопутствовать удача – эти дикие нехристи ловко обращаются с оружием.
Фернан вперил взгляд в затылки идущих впереди слуг. Сама мысль нанести удар в спину казалась ему отвратительной. На него самого неоднократно нападали сзади в те дни, когда он бродил по подворотням Севильи в поисках приключений. Каждое такое покушение оказывалось бесплодным, а сам Фернан проникался все большим презрением к мерзавцам, нападающим исподтишка. Испанскому кабальеро так вести себя не пристало. Опытный Себастьян сразу же понял причину колебаний, явно отразившихся на лице Гонсалеса.
– Фернан, у нас тут не рыцарский турнир. Представь, что ты на настоящей войне и нужно беззвучно снять вражеского часового, чтобы произвести неожиданную атаку на лагерь противника. Ты же не подойдешь к нему открыто, лицом к лицу, иначе он сразу же поднимет тревогу. Ты подкрадешься со спины. А затем перережешь горло. Так и здесь.
– Я лучше возьму на себя двоих воинов, которые идут позади.
– Ладно, – кивнул Риос. Затем помолчал и немного неуверенно добавил. – Справишься?
– Ты меня еще поучи! – не сдержался Фернан. Нервное напряжение, сводившее судорогой мышцы, давало о себе знать. – Я кинжал не первый раз в жизни в руках держу!
– Ладно, – повторил Себастьян. Затем он рассмеялся. – Я никогда раньше даже мечтать не смел о том, чтобы идти на расстоянии вытянутой руки от врагов и вслух рассуждать о том, кого из них и как лучше зарезать. А сейчас, пожалуйста – шагаем рядом с будущими жертвами, делим их между собой, а они и в ус не дуют. Ну что – сейчас?
– Да, – коротко бросил Фернан.
Он резко развернулся, одновременно хватаясь правой ладонью за рукоять кинжала. Одним молниеносным движением рука выхватила оружие и, завершая дугу, полоснула по горлу ближайшего индейца. Во все стороны брызнул широкий веер кровавых капель. Убитый еще даже не начал терять равновесие, а Фернан уже кинулся на следующего противника. В глазах у того мелькнуло удивление, но тренированное тело отреагировало мгновенно – он попытался отскочить и заслониться щитом. Гонсалес толкнул его в грудь и повалил на землю. Досадливо отпихнув щит локтем, он всадил кинжал в грудь индейцу. Через секунду испанец уже был на ногах, желая проверить – не нужна ли помощь Себастьяну. Но тот справился столь же ловко. Первый из слуг лежал на животе, уткнувшись лицом в траву, и не подавал признаков жизни. Второго в это мгновение Себастьян небрежно отшвырнул в сторону с перерезанным горлом.
Конкистадорам повезло, что в густых зарослях сложно было двигаться рядом, и их маленький отряд растянулся колонной. Идущие впереди и позади воины оторвались на несколько шагов. Это давало лишнее мгновение, чтобы выхватить мечи. Расчет Себастьяна оказался верным – воины даже не думали о бегстве. Сейчас двое из них мчались к одному испанцу, а еще двое – к другому. Фернан изначально допустил ошибку, выхватив кинжал правой рукой. Перекладывать его оказалось некогда – противники были в каких-то трех шагах. Гонсалес лихорадочно отшвырнул оружие в сторону и еле успел вытащить меч из ножен. Индейцы налетели, замахиваясь копьями.
Фернан прыгнул в сторону, спасаясь от черного обсидианового наконечника, нацеленного в лицо, а сам тут же отсек кисть одному из нападавших. Второй ударил в грудь, но конкистадора спасла кираса. Гонсалес тут же ответил, всадив острие меча в живот неприятелю. После чего без помех добил первого воина с отрубленной рукой.
Себастьян столь же легко отправил на тот свет одного из своих противников. А вот последний оставшийся в живых проявил недюжинную сообразительность и прыть. Бросив оружие, он рванулся в сторону города. Себастьян не стал состязаться с ним в скорости. Он выхватил из-за пояса узкий нож и метнул его в убегавшего. Клинок вонзился между лопаток и индеец упал. Еще полминуты назад здесь было десять человек, теперь же осталось лишь двое.
– Ну вот и все, – шумно выдохнув, сказал Себастьян. – Это оказалось совсем несложно. Теперь тела спрячем в заросли, чтобы их как можно дольше не нашли, и можно смело отправляться навстречу новым приключениям.
Он подошел к поверженному солдату и выдернул у него нож из спины. В этот момент раздался негромкий вскрик. Конкистадоры вздрогнули от неожиданности и как по команде вскинули головы. Зажав рукой рот, глядя на побоище широко раскрытыми немигающими глазами, на тропинке стояла Чика. Непонятно было, зачем она вообще шла вслед за испанцами, к тому же скрываясь в зарослях. И вот, нагнав вырвавшуюся вперед процессию, она узрела все произошедшее и не смогла сдержать изумленного возгласа.
Фернан замер. Он еще никогда не испытывал такого замешательства. Он не решался сдвинуться с места, не зная, что же теперь предпринять. В голове водоворотом мелькали мысли.
«Отпустить? – А вдруг она расскажет обо всем в городе?.. Увести с собой? – Она может сбежать в любой момент, не станешь же ее неусыпно караулить!»
Чика также молчала, не сводя изумленных глаз с неподвижно лежащих тел. Похоже, она тоже никак не могла решить, что же ей делать. Первым стряхнул с себя оцепенение Себастьян. Девушка была совсем рядом с ним. Он с коротким ругательством рванулся к ней. Увидев воина с окровавленным оружием в руках, Чика тоже мгновенно пришла в себя. Фернан кинулся вслед за Себастьяном, опасаясь самого худшего. Увы, он стоял слишком далеко и не успевал вмешаться. Девушка развернулась с явным намерением убежать. Она была проворна и быстронога, но на краткий миг опоздала с принятием решения.
Себастьян налетел на нее и сбил с ног. Падая, Чика взвизгнула от ужаса, но голос ее тут же оборвался, сменившись каким-то булькающим всхлипом. От этого звука Фернан похолодел.
Риос медленно поднялся. Он зажмурился, затем широко раскрыл глаза, глядя в небо. Посмотреть на лежащую на животе девушку он не отваживался. Ему казалось, что он до сих пор ощущает судороги, еще мгновение назад сотрясавшие хрупкое девичье тело.
– Проклятье! – сквозь зубы выдавил он. Сердце болезненно сжалось. – Надо уходить…
Он повернулся в сторону Фернана и застыл на месте. В лицо ему смотрело острие меча…
Внешний вид Гонсалеса не предвещал ничего хорошего. Побелевшая кожа резко контрастировала с горящими, как в лихорадке, глазами. Он стоял неподвижно, но был собран и похож на взведенную тетиву арбалета – стоит коснуться и она сметет все на своем пути.
– Ты что сделал, мерзавец? – еле вытолкнул из себя Фернан, с трудом разомкнув непослушные, помертвевшие губы.
Себастьян замер, не решаясь не то что сделать шаг, но даже пошевелить рукой. Ему уже неоднократно доводилось видеть людей в таком состоянии во время сражений. Чего ожидать от Фернана в этот момент? Может быть, он через мгновение подломится в коленях и распластается на земле, сотрясаемый рыданиями? Возможно. Но не исключено, что он прямо сейчас рванется вперед и всадит меч в горло своему товарищу. Риос не осмеливался даже моргать, опасаясь, что стоит хоть на мгновение потерять зрительный контакт и смерть его окажется неизбежна.
– Фернан, не было другого выбора… – чуть слышно произнес он.
Инстинктивное желание отскочить и приготовиться к бою Себастьян тут же подавил. Он уже давно убедился в том, что с Фернаном ему не сравниться. Да и разве не глупо устроить здесь дуэль именно в это время, когда каждая минута бесценна, когда в любой момент их могут хватиться и снарядить десятки отрядов на поиски. Разве не следовало сейчас бежать со всех ног, надеясь уйти как можно дальше от неминуемой погони. От нее и так крайне сложно будет скрыться.
– Фернан, если бы мы ее отпустили, то шансов сбежать у нас не было бы вовсе.
– Она бы нас не предала! – сорвался на крик Гонсалес.
– Ты не можешь этого знать…
Ситуация зашла в тупик. Себастьян ждал, когда же его молодой и вспыльчивый приятель остынет, молясь, чтобы тот все-таки не решился нанести удар. Фернан же опять оказался на сложном перепутье. Ему было жаль Чику, но покарать Себастьяна у него не поднималась рука. Они столько всего пережили вместе, столько раз рисковали жизнями, пробирались по джунглям, сражались, охотились. Да и что теперь можно изменить? Девушку не воскресить…
«Чокнутый молокосос! – мысленно ругался Риос. – Выбрал же время сводить счеты. Как божий день ясно, что она в испуге побежала бы домой и выболтала все, что увидела. Просто от страха и удивления. Каждая секунда дорога, а он застыл, как изваяние».
– Фернан, а если бы Чика все же разболтала о нашем побеге. Тогда уже поздно было бы каяться.
– И ты решил ее на всякий случай убить, чтобы не терзаться сомнениями?! Выдаст или не выдаст? Себастьян, я отрублю твои подлые руки, а раны перевяжу, чтобы ты не истек кровью до того, как тебя найдут индейцы!
«Вот уж дурацкая получится смерть, – мелькнуло в голове у Риоса. – Сражаться с дикарями, беречься от хищников, с трудом добывать пропитание и воду, попасть в плен, сбежать из него, а в финале получить фатальный удар от своего же земляка. Который, к тому же, этим ударом подпишет и свой смертный приговор, поскольку не протянет в этих джунглях и трех дней без моей помощи!»
– Фернан, посмотри правде в глаза – я просто избавил тебя от необходимости делать это своими руками.
Гонсалес не опускал оружие и продолжал смотреть в глаза Себастьяну. Он не мог убить человека, с которым прожил столько времени рядом. Риос показал себя надежным товарищем. Фернан медленно повернулся и пошел вперед наугад, почти ничего не видя перед собой. Он не решился бросить на Чику даже прощальный взгляд. Зрелище ее безжизненного тела стало бы непосильной ношей. Так можно и разум потерять. Гонсалес хотел запомнить ее живой. Чика всегда была такой подвижной, веселой, любопытной. Похоже, что именно любопытство ее и сгубило.
Себастьян с трудом восстановил дыхание. Он видел – Гонсалес в таком состоянии, что лучше его не трогать. Хорошо еще, что идет он в правильном направлении. Заметать следы схватки в одиночку оказалось трудной задачей, но он обладал большой силой. Риос по очереди хватал тела индейцев и тащил их в заросли. Только к Чике он не решился подойти.
«По счастливому стечению обстоятельств, она и так лежит в кустарнике» – подумал он, а затем спохватился, поняв, как глупо и бездушно говорить о счастье, когда речь идет о гибели беззащитной девушки.
Потом Себастьян разровнял землю ногами. Тропка, на которой разыгралась вся эта сцена, была песчаной, так что следы крови удалось засыпать без особого труда. Он не сомневался, что любой опытный следопыт сразу же разберет следы и поймет все, что здесь произошло так же ясно, как если бы видел эти события своими глазами. Оставалось надеяться, что дорожка, с виду теперь практически самая обычная, в ближайшее время не привлечет внимание индейцев.
Затем он взял одну из корзин, которые несли с собой слуги, забросил ее в кусты, чтобы тоже не попалась кому-нибудь на глаза, а вторую захватил с собой и устремился вдогонку за Фернаном. Еда будет далеко не лишней. Себастьян понимал, как же им повезло – побег удался, о нем пока никто не знает, они оба не получили ни одной царапины, да еще и снабжены на первое время продуктами. Впереди неизмеримо долгий путь, и кто знает, где и чем он завершится.
Фернан шел вперед не разбирая дороги. В ушах все еще звучал предсмертный крик девушки. От жалости и отвращения временами его начинало мутить. Погибнуть вот так: глупо, на ровном месте, ни за что! Господи, в мире нет справедливости! В память лезли обрывочные сумбурные воспоминания. Как он впервые увидел Чику во время выступления. Как, презрев рассудительность и осторожность, он кинулся тогда к ней на сцену. Как она рисовала картину. Как шептала ему на ухо нежные слова, непонятные, но не нуждающиеся в переводе. Молодой человек и сам не осознавал того, как сильно он к ней привязался. А ведь без случайно вырвавшегося предупреждения Чики они были бы обречены! Гонсалес яростно встряхнул головой и закусил губу. Нужно думать о чем-то другом, иначе он сейчас накинется на Себастьяна с оружием.
Фернан шагал не останавливаясь, все еще сжимая меч в руке. Он не оборачивался, не желая видеть ни своего товарища, ни тропинку, ведущую в город, ни пройденный путь. Если бы можно было вот так же просто уйти от воспоминаний! О том, что ждет их впереди, он в эти минуты даже не думал. Время шло. Гонсалес слышал, что позади него столь же быстро и неутомимо идет Себастьян. Постепенно все мысли выветрились из головы. Он просто двигался вперед, не обращая внимания на жару, жажду и усталость.
Солнце поднялось высоко. Испанцы провели в пути уже несколько часов. Даже их выносливости был положен предел. Не сговариваясь, они остановились на привал. Все так же молча беглецы сели в тени раскидистого дерева. Себастьян запустил руку в корзину и выудил оттуда большой кусок вяленой оленины и несколько кукурузных лепешек. Обедали в полной тишине, прихлебывая поочередно воду из фляги. Гибель Чики на обоих произвела гнетущее впечатление. Говорить не хотелось.
Риос жевал и думал о том, надолго ли им хватит провизии. В корзине, которую он подобрал после сражения, оставались еще фрукты. Какие-то запасы он нес и в сумке. О еде они побеспокоились заранее, но много ли ее могло поместиться в обычный заплечный мешок? На пару дней должно хватить…
После краткого отдыха испанцы снова были на ногах. Джунгли внезапно закончились. Лес отступил и перед конкистадорами раскинулась обширная пустошь. Пожухлая трава почти не скрывала каменистую почву. Лишь кое-где идеально ровную плоскость оживляли небольшие кустарники. Выходить на открытую местность было очень опасно. Себастьян смотрел на этот простор прямо как на собственную могилу. К этому времени их бегство уже ни для кого не секрет в городе. Здесь от погони не укрыться. А они видны как на ладони! Обойти же это поле просто немыслимо. Оно казалось бескрайним и терялось за линией горизонта. Но и не возвращаться же обратно по своим следам! Постояв минуту на краю зарослей, испанцы все же двинулись вперед.
Решившись пересечь эту голую равнину, конкистадоры как будто замерли на одном месте. Уже добрых два часа они брели по огромной выжженной степи. Вокруг них ничего не менялось. Где-то далеко, на горизонте, виднелись верхушки деревьев. Но они не приближались, оставаясь все такими же далекими. Иногда испанцы оглядывались назад. Они с тревогой ожидали, что рано или поздно за спиной покажется погоня. Но там все было так же пусто и безжизненно, как и в любой другой стороне.
Солнце, грозный и требовательный бог индейцев, вовсе не собиралось отказываться от обещанной ему жертвы. Сердца двух европейцев предназначались ему в дар, и оно делало все, чтобы беглецы не избежали этой участи. Лучи обжигали кожу, накаляли доспехи, отнимали последние крохи сил. Идти становилось все труднее. Борьба против светила была невозможна.
Испанцы родились и выросли в теплой стране, но местный зной даже для них казался адским. Пот струился по лицам, разъедая глаза. Фернан уже устал вытирать лоб. Пышный рукав куртки пропитался насквозь. Да, впрочем, сейчас вся одежда была мокрой от пота. Тело затекло. Кираса, шлем, щит, оружие… Все то, что раньше неоднократно спасало жизнь, теперь превратилось в обузу.
Фрукты из корзины они давно сжевали, а саму корзину выбросили. Даже фляги с водой подчас вызывали глухое раздражение, поскольку имели какой-то вес. Идти по каменистой почве оказалось крайне тяжело. Перешагивая через булыжники, конкистадоры еле находили силы поднимать ноги. А солнце безжалостно высасывало из них энергию.
Гонсалес брел вперед только за счет гордости и упрямства. Он не хотел оказаться менее выносливым, чем Себастьян. А ведь тот тоже шагал из последних сил. Даже держать глаза открытыми было все труднее. Окинув окрестности взором и убедившись, что идут они в правильном направлении, Себастьян вновь ронял голову и упорно двигался дальше. Да и то правда, смотреть особо не на что! Пустошь простиралась безгранично…
Фернан не желал сдаваться ни беспощадному солнцу, ни кровожадным индейцам, ни жажде и усталости. Воды у них оставалось все меньше. Поблизости не было никаких растений из тех, которые могли снабдить бесценной влагой, не говоря уже о реке или хотя бы самой несчастной луже. Да и какая лужа выдержала бы подобную жару? Казалось, они уже попали в ад и идут по безразмерной раскаленной сковородке. Временами налетал обжигающий ветер, принося тучи серой жесткой пыли. Она царапала кожу, набивалась в горло, слепила глаза.
В конце концов, испанцы все же решили сделать привал. Дойдя до ближайшего кустарника, они повалились на землю. День близился к концу. Солнечные лучи падали под острым углом, так что даже за невысокими кустами беглецы смогли укрыться в тени. Напившись, перекусив и отдохнув, они снова двинулись в путь. Целеустремленность конкистадоров все-таки помогла им преодолеть эту пустыню. Когда на землю опустились сумерки, они добрались до небольшой рощи. За ней, вдалеке, виднелись еще деревья. Одна беда, воды у них почти не осталось.
Землю окутала тьма. Искать сочные плоды не было ни сил, ни возможности. Оставалось надеяться, что утром, проснувшись, они сумеют найти фруктовые деревья. О том, чтобы дежурить посменно, испанцы даже не задумывались. Нарезав побольше веток для походной постели, конкистадоры устроились на ночлег. И сразу же провалились в глубокий сон без сновидений.
На следующее утро Фернан проснулся поздно. Себастьян к этому времени уже обследовал приютившую их рощу и обнаружил, что никаких полезных для них растений здесь нет и в помине. Наспех перекусив и допив последнюю воду, путники с надеждой поспешили к следующим зарослям. Отдохнувшие, они смотрели в будущее с некоторым оптимизмом.
Скоро опять начались джунгли. Высокие деревья надежно укрыли испанцев от безжалостного солнца. Сочные плоды помогли восстановить силы. Но лес становился все гуще и гуще. Продираться сквозь него удавалось лишь с большим трудом. Ветки цеплялись за одежду, длинные лианы стегали по лицу, кустарники оплетали ноги. А в этих кустарниках водились змеи. Мечи оставались в руках не ради предосторожности, теперь они нужны были, чтобы прорубать дорогу.
Ближе к полудню испанцы устроились на привал. За это время они проделали не больше трети того пути, который прошли бы по открытой местности.
– Если дальше лес станет еще гуще, то мы тут просто завязнем, как в болоте, – впервые за сутки нарушил тишину Фернан.
Себастьян с надеждой вскинул голову. Он понимал, что до полного примирения еще очень далеко, но первые слова, прозвучавшие после угроз убить его, давали надежду на то, что они с Гонсалесом все же сумеют снова найти общий язык.
– Другого пути нет, – ответил он. – Будем прорубаться. Не пойдем же мы обратно по своим следам. Здесь, по крайней мере, солнце не так жарит.
– Зато обзора никакого нет. Честно сказать, я все жду, когда же в нас полетят стрелы дикарей. Или тех, что нас преследуют или каких-нибудь других. Отвратительное чувство. Не знаешь, откуда ждать угрозы.
– Беда еще и в том, что по этой просеке, которую мы проделали, любой толковый следопыт выследит нас в два счета, – сказал Себастьян. – Пустошь была каменистая, там следов мы почти не оставляли. А здесь с таким трудом движемся вперед, своими руками оставляя для погони не только явные указания, где нас искать, но еще и удобный проход.
– Что будем делать, если нас настигнут?
– Сражаться насмерть.
Ничего другого в голову не приходило. Утешало лишь то, что погибнуть можно будет в бою. Все же для воина это достойная смерть. Особенно по сравнению с кошмарной перспективой лечь на жертвенный алтарь. Участвовать в языческом ритуале им совсем не хотелось.
Час проходил за часом, но легче не становилось. Как будто вся окружающая их природа восстала против чужаков. Джунгли поддерживали местных жителей и стремились сделать все, только бы не дать испанцам уйти от погони. К вечеру второго дня закончилась вся припасенная заранее еда. Лишь соли и специй, спрятанных в сумке, пока хватало. Но отныне конкистадорам еще предстояло добыть то, что потом можно будет этими приправами посыпать. А охота отнимет драгоценное время. Кто знает, насколько далеко индейцы?
Спали беглецы плохо. Полноценно дежурить сил не было и они время от времени вскидывались, вырываясь из объятий чуткого сна. Заросли полнились звуками. Шорохи могли свести с ума. Казалось, что к ним постоянно кто-то подкрадывается. Стоило лишь приподняться и оглянуться, как все стихало. Но снова опустив голову, испанцы слышали шуршание листьев и хруст веток. Скорее всего, это суетилась какая-то мелкая и совершенно безобидная живность, но кто мог поручиться, что рано или поздно к ним не подберется ягуар или же преследователи?
Третий день начался удачно. Заросли немного поредели, идти стало легче. Вскоре Себастьяну посчастливилось подстрелить кролика. Голод испанцы утолили, но тревогу унять было не так просто.
– Нас догонят еще до заката, – задумчиво сказал Фернан, держа в руках половину поджаренной тушки. – Как бы мы ни старались… Чертовы заросли сожрали почти все наше преимущество. Вчера мы вряд ли покрыли больше десяти миль.
– Похоже, нам придется принять бой. Знаешь, как в Африке буйволы устраивают ловушки для преследующих их охотников? Они делают большой круг, возвращаются к своему же следу и ждут в засаде в кустарнике. Как только нарушители их покоя покажутся, они тут же кидаются в атаку.
В предложении Себастьяна был смысл. Конечно, на поимку беглецов отправилось не меньше трех-четырех сотен человек, но, возможно, они разделились, потеряв след в каменистой пустоши. Если так, то напав на небольшой отряд, можно надеяться на успех. Гонсалес взвесил в руке меч. Надежда призрачная, зыбкая, как тень на воде. Перебить несколько десятков человек… Да, эффект неожиданности, кирасы, фехтовальное искусство. Но все же врагов будет в десять, а то и в двадцать раз больше. Однако никакой толковой идеи у него самого не было. Засада виделась более удачным вариантом, чем столкновение в открытом поле.
