Эб Краулет
Две силы
– Вот блин, – протянул Валера.
– Угу, – программист уставился в пол и задумался, – кажется, у нас проблема… – он поднял пистолет и щёлкнул предохранителем.
– Погодите, – прошептал Пьер и снова прижался к двери, – что вам нужно? Лавка закрыта! Уходите!
– Нужно чтоб ты сдох! Мерзкий разносчик чумы! – заорали ему в ответ.
– Ого, – Чизман поморщился, – да тут ещё один бунт. Неудивительно…
– Что?! – алхимик вдруг приосанился и стукнул по дереву кулаком, – это я разносчик чумы!? – завопил он, – да я спас весь Каменор! Мои снадобья лечат!! – яростно прокричал он. Лицо толстяка покраснело, ноздри гневно раздувались, даже брови распушились.
– Ты притащил сюда чуму! – донеслось ему в ответ, – наживаешься на нас! – по ставням и двери захлопало сразу несколько рук. Солнце скрылось за горизонтом, уже наступала ночь. Но свет всё ещё пробивался из окошек над головами. Только это были уже отсветы факелов, которые притащили с собой эти люди. Их трепещущее пламя пугающе играло на стеклянных боках многочисленных склянок, что стояли на стеллажах.
– Как вы смеете?! – Пьер совсем разъярился. Дёрнулся к двери, уже почти коснулся засова. Чизман резко схватил его за шиворот и оттащил прочь.
– С ума сошел? – прошипел он, – там безумная толпа! Не лезь.
– Как же так? Они оскорбляют меня! – толстяк злобно фыркнул, будто бы бешеный бык, – эти невежды!
– Эти невежды тебя на куски порвут, – процедил ему программист, пряча пистолет, – надо подумать, – он оглядел дверь и окно, – думаю, пока засовы выдержат.
Они втроем поднялись наверх. Фенрис всё так же жевал яблоки. Сидел и машинально нарезал их на куски ножиком, да закидывал в рот. Девушки совсем притихли, только смотрели на них большими глазами.
– Что там? – прошептала Теллари.
– Бунт, – протянул Чизман и прошёл через комнату к окну. Выглянул наружу. Валера тоже прижался к стеклу.
Внизу раскинулось целое море огней. Людей было много. Они заняли всю улицу, буквально перекрыв её. В окно нельзя было разглядеть, что твориться по краям, но казалось, что эта толпа просто бесконечна. Сквозь налёт грязи, парень смог разглядеть оружие в их руках. Всякие палки, вилы, лопаты. Кажется, бунтующие начали выковыривать брусчатку из мостовой – по ставням и двери забарабанил каменный град. Один из булыжников пробил стекло и влетел в комнату, осыпав кровать кучей осколков.
Ивори позади испуганно вскрикнула. Чизман отскочил от окна и оттащил парня за шиворот.
– Проклятье, – процедил он, – кажется, всё серьёзно. Где эта инквизиция, когда она так нужна, а?!
– Бей их мужики! – донеслось сквозь разбитое окно, – кидай камни! Вон их окна!
По обрешётке застучали обломки брусчатки. Ещё пара стекол разлетелась на осколки.
– Выгоним этих тварей прочь! – закричал кто-то снаружи. Толпа поддержала его, – прочь, прочь, прочь!
– Так. Мы в западне, – Чизман прошёлся по кухне, – второго выхода нет. Подвал совсем мелкий. Придётся ждать, пока их разгонят эти рыцари. Кажется, они неплохо справлялись, да? – криво улыбнулся он.
Но его никто не поддержал. Девушки совсем перепугались. Пьер нервно кусал губы, что-то бормоча себе под нос. Фенрис продолжал жевать.
По ставням замолотили вновь. Похоже, мужики пустили в ход свои орудия. Затрещало дерево, захрустели ломаемые доски. Валера быстро спустился вниз, выглянул из-за стеллажей. Успел заметить, как исчезают четыре стальных штыря, пробившие толстую ставню. Кто-то пытался поддеть её, оторвать, но мощные металлические петли крепко держали удар. Дверь тоже не поддавалась, хотя по ней словно тараном били. Видимо, тот, кто строил эту лавку, предусмотрел и такую ситуацию.
– Пока держится, – бросил своим спутникам парень, поднявшись наверх.
– Отлично. Наверное, эта инквизиция скоро прибудет, – поморщился Чизман, нервно потирая ладони.
– Двери слишком толстые, мужики! – заорал один из штурмующих лавку, – их не выбить!
– Точно!
– А давайте выжжем эту заразу! Как инквизиция! – завопил кто-то из толпы, – пусть горят!
– Да! Да! – сразу же поддержали его.
Засевшие внутри резко переглянулись. Чизман сжал кулаки, Пьер нервно икнул.
– Вот оно, – ошарашено прошептала Ивори, – наказание за то, что я сделала… Огонь…
– Так. Хватит, – программист резко махнул рукой, – ныть потом будем. Собирайте вещи!
– Что?! – выпалил Валера, по сути, огласив мысли остальных.
– Будем уходить, – заявил Чизман, – где там твоя пушка? – он подтянул к себе рюкзак и вытащил оттуда пару магазинов, – ага… Думаю, хватит…
– Что ты задумал? – воскликнула Теллари.
– Бежать прочь… Выйдем, разгоним толпу, – заявил программист, – я уже так делал. В Каменоре…
– Когда? – Валера развел руками, на секунду задумался, – а, в той деревне?
– Угу, – кивнул тот, – давай пушку!
– Но…. – парень замялся и вытащил из-за пояса пистолет, – тогда это едва сработало! И то с какими-то дикими крестьянами! Они даже ружей не видели! А тут город! – он махнул рукой, – да и инквизиция прибежит на выстрелы!
– Сгорать заживо я тоже не собираюсь, – Чизман глянул в сторону окна. Там уже поднимался лёгкий дымок.
– Стой! – воскликнула Теллари, вытащила свою коробочку и присела. Зачерпнув пальцем этого порошка, она принялась чертить символ прямо на полу. Все уставились прямо на него, даже Пьер. Девушка подула на знак, но ничего не поменялось. Он по-прежнему был лишь символом на полу.
– Ясно. Помощи не будет, – процедил Чизман.
– Почему он не отвечает? – отчаянным голосом простонала Ивори, – почему!? – девушка уткнулась лицом в ладони. Шаль соскользнула с её головы. Сидевший рядом Пьер изумленно уставился на неё.
– У-у-у неё рога, – запинаясь, протянул он.
– Угу. Бывает и такое, – вяло отмахнулся программист, – но должна же быть причина этому молчанию, да?
– Не знаю, – мрачно ответила Теллари, – может быть, ему что-то мешает. Или это такой план….
– План? Видимо, он в том, чтобы мы сдохли, – криво усмехнулся тот, – ладно, ещё есть идеи? – он закинул рюкзак на плечо.
– Есть, – вдруг заявил Фенрис. Он мрачно ухмыльнулся и ткнул пальцем в Пьера, – выдадим его им и всё. Пусть резвятся.
– Что? – нахмурился программист.
– Они хотят убить каменорского выродка. Так пускай забирают! – тот небрежно пожал плечами.
– Точно, – Чизман скривил лицо, – давай сразу всех сдадим, а? Вон, студента, – ткнул пальцем в Валеру, – девушек, выдадим, – ещё сильнее распаляясь, начал он, – одного толпе, других инквизиции! А потом заживём, как нормальные мужики, да? – и злобно рявкнул на здоровяка под конец, – нет. Никто никого не сдаст. Либо все уходим, либо….
– Уходим? – оторопело пролепетал Пьер, – но куда? Я не могу бросить лавку!
– Ты жить хочешь? Тебя тут на куски порвут! А лавке уже конец, – глянув в сторону окна, где сквозь разбитые стекла уже просачивался запах гари, пробурчал Чизман, – собирайтесь!
Времени было мало. Поэтому даже думать было некогда. Прорываться через толпу было безумием. Однако погибать здесь никто не хотел.
Фенрис накинул здоровый рюкзак на плечи, сверху свой мешок. Девушки похватали сумки. Лишь Пьер и Валера остались с голыми руками.
– Студент! Будешь следить за ним, – Чизман кивнул в сторону Пьера, а потом подумал и ткнул в Ивори, – и за ней. Идём!
Они спустились вниз и встали перед дверью. Там уже всё было в лёгком дыму. Сквозь щели виднелись горящие языки пламени. Похоже, им что-то подложили прямо под стены. Но само здание ещё не успело загореться.
– Так. Я первый пойду, – заявил программист, встав перед дверью. Его руки сжали рукоятки пистолетов, – вы за мной. Не отставайте, ясно?!
– Ясно, – хором ответили они.
– Отлично. Студент, дверь!
Валера подскочил к засову и дёрнул его на себя. Дверь с легким скрипом приоткрылась.
– Ух, – слегка качнул головой Чизман, будто бы разминаясь перед выходом, – и ещё кое-что… – он мрачно улыбнулся, – ушки прикройте. Будет громко…
Программист пнул по двери, и та распахнулась настежь. Разлетелось по сторонам горящее сено. Его сюда притащили целыми кучами. Сложили у стен и подожгли. Целая толпа с пылающими факелами уставилась прямо на них. Едва завидели их – сразу же выставили перед собой свои колья и вилы. Столько народу собралось здесь, что даже в пулемёте бы патронов не хватило. Все красные, перегаром несёт от них. Кто-то едва на ногах стоит. Если б не кол в руках, давно б на землю рухнул.
– Ну, с богом, – прошептал Чизман, – у которого нет имени.
И шагнул вперед прямо на торчащие в его сторону колья.
– Даю вам последний шанс! – громко выкрикнул он, – расходитесь или пожалеете!
– Бей его! – заорал один мужик из первых рядов. Бросился на программиста, который сразу наставил на него пушку. Коротко хлопнул выстрел. Нападающий свалился на землю, прямо у ног Чизмана. А тот сразу же поднял второй пистолет и выпустил пару пуль прямо по толпе. Кажется, одного прошило насквозь и задело стоявшего за ним. Оба рухнули на землю и завопили. Ещё пара выстрелов полетела в другую сторону. Программист не стал убивать бунтовщиков, а наоборот стрелял им прямо по ногам. Дико вопя, ещё три мужика рухнули на землю.
– Колдун, колдун! – завопил кто-то из первых рядов. Сразу ринулся назад, расталкивая остальных. Другие мужики тоже резко попятились. Сразу всё стихло, только верещали раненные, держась за искалеченные ноги.
– Да! – заорал Чизман, поднимая руки вверх, – я колдун! Я из самого ада! Пришёл, чтобы наказать ваши грешные души! Кто ещё хочет отправиться в преисподнюю?! – яростно воскликнул он, направив оружие на толпу. Хоть здесь и были дремучие средневековые простолюдины, но даже они смекнули, что стоять перед дулом пистолета смертельно опасно. Поэтому они этаким прибоем откатились прочь, то и дело пьяно пошатываясь, оступаясь и падая на брусчатку.
– Вот так, – дико вращая глазами, заявил программист, глядя, как от него расползаются бунтовщики, – уходим! – бросил он через плечо.
Под пристальными взглядами собравшихся, они начали свой путь через это стадо. Девушки испуганно прижались к друг другу. Фенрис зыркал по сторонам, скрипя зубами. Пьер шёл молча и потупив взгляд. Валера замыкал их шествие, то и дело поглядывая назад.
Там, некоторые начали смелеть. Кто-то уже скрылся в лавке, нырнув в дверной проём. За ним потянулись и остальные. Ну и пусть. Может быть, эта пьянь теперь забудет о них.
Но пьянь не собиралась забывать. Едва их компания вышла из толпы, народ потихоньку потянулся следом за ними, преследуя по тёмной улице. Чизман развернулся и нацелил оружие на противников, шагая спиной вперёд.
– А ну, прочь! – грозно прикрикнул он на них. Но никто не отступил. Тогда программист прицелился и снёс двух ближайших мужиков. Один поймал пулю в живот и упал на колени, поливая булыжники кровью. Завизжал, обхватив себя руками. Вокруг него сразу стало пусто. Другой просто грохнулся на землю и затих.
Но должного эффекта это не произвело. Эти люди всё так же неотступно шагали следом за ними. Боялись, остерегались, но продолжали преследовать.
– Эй! Мужики! – вдруг раздался поверх голов чей-то зычный голос, – неужто будем терпеть это!? Всех не перебьёт!
Ответом ему было два хлопка. Чизман попытался задеть кричавшего, но, похоже, не попал. Толпа вдруг резко зашумела.
– Точно! Всех не перебьёт! Вперёд! – заорали несколько глоток.
– За наших! Бей колдуна! – и мужики бросились следом за беглецами.
– Бежим! – воскликнул Чизман, махнув рукой. Сам он первым бросился прочь, бегло стреляя по преследователям.
Остальные его спутники помчались за ним. И уже следом неслась обезумевшая толпа. Из неё то и дело вываливались убитые, тех, кого успевал задеть программист. Но слишком много было этих мужиков. Ещё и улица была широкой, здесь их легко могли задавить массой. И словно назло, кругом были сплошные здания, буквально слепленные с друг другом в единый заслон. Разрывали их только заборы, за которыми скрывались небольшие дворики. Лишь далеко впереди в этой стене замаячил едва заметный провал – какой-то переулок.
– Надо туда! – махнул рукой Валера, надеясь докричаться до Чизмана. Тот вроде бы услышал. Они все ускорились, пытаясь оторваться от толпы. Но мужики уже нагоняли их.
Программист обогнал своих спутников и свернул к той улочке. Он прижался к углу, надеясь прикрыть остальных.
А потом прямо из-за его спины вынырнула конница Святого Воинства. Несколько всадников в этих белых одеяниях с крестами прогарцевали по мостовой, развернулись и врезались прямо в бегущую толпу.
Никто не стал церемониться. Разъярённые мужики принялись отчаянно отбиваться, а рыцари в ответ обнажили мечи. Валера вжался в стену здания, буквально утянув за собой отстающую Ивори. Он закрыл глаза, слыша, как дико ржут лошади, орут рыцари, перекрикиваясь между собой, и как с хрустом врезаются лезвия мечей в тела преследователей. Их сбивали на брусчатку, топали копытами и рубили наотмашь. Ещё недавно смелая толпа вновь начала спешно разбегаться по сторонам.
Пьер, Теллари и Фенрис пробежали чуть дальше и оказались рядом с Чизманом, который уже перебежал на другую сторону переулка. Программист махнул парню рукой, указывая куда-то вглубь улицы. А потом повёл туда своих спутников.
– Пойдём! – Валера потянул девушку за собой. Но тут ещё один конный отряд вынырнул из переулка. Они едва успели увернуться от несущихся лошадей. Один всадник заметил их и грозно двинулся прямо на парня.
Грохнул выстрел и тот свалился вниз, загремев своими латами. На шум обернулись остальные, буквально разметав толпу своими скакунами.
Чизман бросился прочь со всех ног. За ними остальные. Пока конница разворачивалась, они уже успели скрыться в следующем переулке. Туда же унеслись всадники, отстукивая по мостовой.
Валера выдохнул. Вокруг носились люди, в какой-то панике. Вся улица позади была залита кровью. Всюду лежат изувеченные тела, по которым бегут выжившие. Кто-то пытается ползти, оставляя за собой след из собственных кишок. Сипит, захлебываясь кровью, искалеченный мужик, от которого осталось лишь одно туловище. А там, вдалеке, где уже горела лавка алхимика, подсвеченные бушующим пламенем, надвигались другие отряды всадников. Неслись прямо сюда, гоня перед собой перепуганных людей. Инквизиция никого не собиралась щадить. Парень вдруг понял, что тот погром, который они видели днём, рыцари разгоняли по-доброму. А вот теперь никто не собирался сдерживаться.
С громким хлопком взорвалось здание «Алхимических товаров Галлери». Яркое пламя устремилось в небо, то и дело резко вспыхивая и переливаясь разноцветными красками. Видимо, там горели химические ингредиенты.
Вокруг царило самое настоящее безумие. Парень вновь вспомнил, где именно они оказались. В мрачном средневековье, а не их добром и цивилизованном мире. Валера с трудом собрался с силами и схватил Ивори за плечи.
– Надо уходить! – прокричал ей парень. Посмотрел на приближающихся рыцарей. Бежать по улице вслед за Чизманом было безумием. Их бы легко догнали. Он заглянул в переулок. Вроде бы никого. Потянул девушку туда. Та совсем не сопротивляясь, пошла следом.
– Быстрее! – прошептал ей Валера.
– Я не могу, – с отчаяньем простонала та, – у меня ведь копыта! Проклятый город, проклятые камни, – буквально завыла она, – проклятая жизнь!
– Успокойся, – парень обнял её и прижал к себе, – всё тихо! А теперь уходим!
Они побежали по переулку, вдоль стен, которого гулко разлеталось цоканье. Конница пронеслась мимо, вдаль по улице, всё ещё пытаясь догнать Чизмана и остальных. Оставалось лишь надеяться, что им удалось сбежать и найти укрытие.
Валера то и дело судорожно оглядывался назад, надеясь, что никто сюда не свернет. И когда они почти дошли до конца, позади раздались чьи-то спешные шаги. Парень испуганно обернулся. Но это были два мужика, которые сжавшись, убегали прочь. Один из них тащил с собой вилы.
– Они обезумели! Совсем с ума сошли, Бадерн! Рубят всех без разбору!
– Заткнись уже! – прорычал второй с вилами, – нужно спрятаться, пока нам не досталось! Что колдуны, что инквизиция! Одно и то же! – возмущенно шипел он.
Валера и Ивори чуть подвинулись, чтобы уйти с их дороги в сторону.
– Эй! – догнав их, первый мужик бросил им, – поторопитесь! Скоро тут всех переловят! – он махнул рукой, – Бадерн! Бежим уже.
Второй ускорился, но пробегая мимо них, вдруг поскользнулся на булыжнике и грохнулся прямо на девушку. Сбил её с ног. Валера выругался, потянулся к упавшей Ивори.
– Ох, – выдохнул мужик, поднимаясь на ноги, – простите, дурака, – заявил им, утирая нос, – давай помогу, – наклонился к Валере, чтобы поднять его подругу.
– Бадерн! – вдруг сиплым голосом позвал второй, – у девки-то копыта!
Обладатель вил вдруг резко отпрянул от них. Выставил свое оружие вперёд зубцами.
– Копыта? Ах, ты паскуда! – злобно заорал он.
Валера выскочил к нему, закрывая Ивори. Расставил руки в стороны, защищая её. Вместе с девушкой они начали пятиться к выходу из переулка.
– Отойди! – проревел мужик, – ты же видел! Она из этих! Из тварей!
– Нет! Сами уходите! Она нормальная! – прорычал в ответ парень. Он вдруг пожалел, что отдал оружие. У него не было ничего, чем можно было защититься. Краем глаза он заглянул за спину. Там, позади, была большая улица. И канал. Кажется, даже решётка была. Канализация. Самое место, чтобы укрыться от облавы. Только бы добежать.
– Ивори! – прошипел он, – беги туда! К решётке.
Девушка осторожно принялась отступать, цокая по мостовой. Парень следом.
– Куда! Не пущать! – заревел Бадерн и бросился вперёд, взмахнул вилами. Валера дёрнулся ему наперерез. Преградил путь. Ивори отпрыгнула и торопливо побежала к ступеням.
Парень отвёл взгляд от неё и повернулся к мужикам. А те, выпучив глаза, уставились прямо на него. Валера хотел что-то сказать, но не смог.
Бадерн выпустил рукоятку вил, отшатнулся. Но те почему-то не грохнулись на землю.
– Этот-то нормальный вроде, – прошептал ему второй, – был, – он вдруг резко обернулся и закричал, – инквизиция! Бежим!
Валера ошарашено глянул в ту сторону, откуда они пришли. Точно. Бегут воины в белых одеяниях. Святое воинство. Надо бежать. Он слегка пошатнулся, опустил взгляд вниз. Вилы торчали в нём по самую поперечину. Прямо в животе.
Бадерн снова схватился за рукоятку и резко выдернул их. Оба мужика тут же помчались прочь.
Валера почувствовал, как что-то тёплое потекло по его ногам. Он прижал руки к животу, отнял и увидел, как блестят окровавленные ладони в этом ночном мраке. Парень рухнул на колени и завалился на бок. Прямо на грязную мостовую.
И тут на него накатила дикая волна боли. Он взвыл, сжался в комок, но боль не уходила. Внутри всё будто бы огнём жгло. Каждый вздох буквально разрывал его снова и снова. В глазах потускнело, всё стало мутным. Из последних сил, Валера попытался зажать эти раны на животе. Руки его неосознанно что-то схватили, но что это он не мог понять. То ли это была его куртка, то ли ошметки плоти, оставшееся после этого удара.
Мимо него пронеслись несколько человек и скрылись вдали.
– Туда! – закричал кто-то, – они побежали туда!
– Господин! Тут молодой парень!
– Брось его! Им займутся позже! Ловите остальных! Чтобы никто из этих выродков не ушёл, ясно!?
Валера поднял глаза. Увидел, как уносятся прочь белые одеяния. Кажется, улица опустела, а вместе с этим накатила тьма.
– Я догоню вас! – раздался вдруг в этой темноте старческий голос. Парень разлепил веки. Перед ним был седой инквизитор в своем мундире.
– Ух, – пробормотал он, – ну и досталось тебе!
– Господин! Надо спешить! – позвал его кто-то.
– А, – отмахнулся седой, – всё равно мы с тобой никого не поймаем! Давай лучше отнесем этого в лечебницу! Тут недалеко!
Валеру подхватили на руки. Очередной приступ боли буквально вывернул его наизнанку. Парень коротко просипел. На глаза опять накатилась тёмная пелена. И он потерял сознание.
Глава восьмая. Ангел.
Его звали Харол. Он был хирургом при пятом благотворительном госпитале Святой церкви уже много лет. Всякого повидал, много с чем сталкивался. Поэтому это ранение не вызвало у него никаких затруднений. Пошарив в ране раскаленными щипцами, он вытянул кусок свинца наружу. Шипела плоть, пахло горелой плотью. Пуля была странной – вся расплющилась, местами блестела, будто бы позолоченная. Видимо, что-то из новых творений Затворника. Хирург отбросил её в сторону и обернулся назад.
– Иглу! – выкрикнул он, – быстро!
Подбежала помощница в грязно-сером фартуке, который был весь покрыт пятнами крови. Почти все они были разные – тут ещё даже не засохшее, а вот недельной давности. У них особо не было времени и желания, чтобы часто стирать рабочую одежду.
Взяв иглу с нитью из её рук, Харол принялся сшивать рану. Действовал резко и решительно – тут медлить нельзя. Чем быстрее они зашьют края и прижгут рану, тем меньше миазмов попадет внутрь. Пациент стонал, что-то бормотал в диком бреду. Зелье, что ему дали уже отпускало. Но ничего. Руки и ноги всё равно связаны. Не дернется. Да и «успокоитель» – здоровая деревянная дубина стояла тут же у операционного стола.
Сделав последний стежок, хирург завязал узел. Сестра принесла кипящего масла в ковшике. Харол схватил его и плеснул на рану. Зашипело. Пахнуло палёным мясом. Раненый дёрнулся и резко затих. Отключился.
Что ж. Ему же лучше. Это всё-таки бесплатный госпиталь. Так что Харол сделал всё что мог. Это где-то там, в богатом центре города, есть лечебницы, где высокомерные доктора используют свои мудрёные методы. Режут по-особому, сшивают специальными нитями и прикладывают припарки, используя особые смеси, с яичным белком или ещё какой дрянью. А здесь, здесь просто спасали жизни, как умели.
– Всё. Закончил, – сказал Харол и утёр лоб. Но отдыха ему было не видать. Двери в лечебницу распахнулись. Двое втащили третьего. Один молодой парень, из послушников. Другой усатый старик в униформе младшего дознавателя. Явно из тех, кто никогда не вырастет из своей должности.
– Господин хирург! – выдохнул с порога седой, – тут паренька ранили, посмотрите, а?!
Они донесли раненого к соседнему столу и осторожно уложили на спину. Молодой сразу пошёл к выходу, брезгливо вытирая окровавленные руки об свои штаны. А вот дознаватель встал рядом, нервно поглаживая усы. Харол усмехнулся. Он часто сталкивался с инквизицией и уже знал, что они не тратят время на спасение всяких простолюдинов. Ну, те из них, что делают бурную карьеру. А вот такие, заботливые и добродушные, часто застревают на одном месте. Вот и этот – вечно младший дознаватель, явно решил остаться и путаться под ногами.
– Вы своё дело сделали. Мы займемся им, – бросил ему хирург недовольным тоном. Чтобы тот ушёл сразу, без споров.
– Хорошо, – седой понял его с полуслова, глянул на паренька, – пусть Бог поможет ему!
А затем младший дознаватель зашагал к выходу, вслед за своим помощником. Только этот не поленился прикрыть за собой дверь. Хлопнула створка и наступила тишина. Лишь больные кашляли и стонали где-то в глубине лечебницы.
– Бог поможет, – скривился Харол, – только почему всю работу делаю я?!
Он схватил со стола ножницы и принялся разрезать рубашку на раненом. Парень был молодой, на вид здоровый. Крови много – вся одежда ей пропиталась. Но раз он ещё жив, значит, крупные артерии не задеты. Иначе бы умер прямо там, на улице.
Несчастный что-то бормотал себе под нос, стонал, шевелил руками. Надо бы привязать его. Харол откинул окровавленные тряпки и уставился на четыре рваных раны прямо на животе. Вилы. Сразу понял, что никакой работы для него тут нет.
Даже эти новаторы в центре Дора вряд ли занимались подобными операциями. А уж простые хирурги никогда не лезли в брюшину. Потому что после такого пациенты всегда умирали. Проще было не трогать больного, ведь в таком случае была призрачная надежда, что он выживет. О таких случаях Харол слышал и чем-то кроме чудесного исцеления назвать их не мог.
– Что ж, – устало выдохнул хирург, подозвал сестру, – здесь я ничего не могу сделать. Но и добить его мне не дает врачебный долг. Всё что мы можем сделать, это поить его обезболивающей настойкой раз в несколько часов, чтобы унять боль и снизить подвижность.
Он накрыл парня простыней, на которой тут же выступили кровавые следы. А затем откатил стол в небольшой закуток, огороженный ширмой. Должно быть, здесь несчастный и проведёт остаток своих дней, мучаясь от жуткой боли, когда его внутренности начнут гнить.
– Жаль, что тот седой не добил тебя, – пробормотал Харол, глядя на красные пятна, – надеюсь, Бог действительно поможет тебе….
Дверь снова хлопнула. Кажется, для хирурга опять появилась работа…
Очнувшись, Валера увидел перед собой свод кирпичного потолка. Он выплыл из туманного мрака, проявился, будто бы включили свет, и сразу же принялся кружиться. Парень уставился на качающиеся грязные кирпичи, покрытые копотью.
Его сильно мутило, перед глазами всё плыло. Он даже не сразу понял, что это всё качается лишь у него в голове. Что никуда его не несут, а сам он просто лежит на каком-то столе. В горле всё пересохло, губы все потрескались, хотя казалось, куда там ещё. Внутри будто бы какой-то комок застрял. Валера попытался вздохнуть, но тут же по его телу прокатилась волна жуткой боли. Изо рта вырвалось лишь жалкое сипение. Он инстинктивно дёрнул рукой, пытаясь прижать её к больному месту, но ничего не вышло. Кисть надежно примотали к ножкам этого стола. Какая-то грубая верёвка стягивала запястье.
Адреналин сразу ударил в кровь. Парень понял, что его поймали. Поймали эти жуткие инквизиторы и теперь пытают. Вот в чём дело.
Но потом в памяти начали всплывать недавние события. Вилы, торчащие в его животе, кровь на руках и убегающая Ивори. Кажется, ещё были инквизиторы. Один седой такой…. Но это уже казалось каким-то кошмаром.
Превозмогая боль, он попытался подняться на ложе. Но увидел лишь окровавленную простыню. Жуткие багровые пятна там, где был его живот. И не засохшие, а мокрые. Очередной приступ боли скрутил его. Сил терпеть его не было. Валера обречённо рухнул на койку, заскрипел зубами. Казалось, что даже глаза сейчас вылезут из орбит. Парень взвыл и дёрнул руками, натянув эти проклятые верёвки.
– Тихо, тихо! – раздался чей-то голос. Женский, глубокий. В его мутном поле зрения показалась санитарка. Старая, всё лицо в морщинах. На голове белая косынка, передник весь в грязных пятнах. Что-то звякнуло рядом с его головой. Железный поднос или тазик.
– Не дёргайся, а то будет хуже! – заявила женщина. Она намочила грязную тряпку, обмакнула её и утёрла ему лоб. Пахнуло чем-то едким, кажется, уксус.
– Воды…. – едва слышно просипел Валера, приподнимая голову.
– Доктор сказал, что нельзя, – ответила та, – лучше выпей этого…
Женщина поднесла к его губам небольшую чашку. В той плескалось что-то непонятное. Жидкость была горькой и, кажется, тоже пахла уксусом. Хотя запах мог идти и от его лица или от этого тазика в изголовье.
Поставив пустую чашку обратно на поднос, санитарка удалилась. Перед взглядом Валеры теперь снова был лишь кирпичный свод. А потом эти кирпичи вдруг закрутились в бешеном калейдоскопе, всё потемнело, и парень провалился в какое-то забытье. Боль пропала, но вместе с ней ушло и сознание.
Парень снова провалился в туманный мрак, болтаясь, будто бы пустышка, между небом и землей. Крутились вокруг него вырванные из того свода кирпичи. Какие-то крики, непонятные голоса вокруг. Редко всплывали перед глазами фрагменты воспоминаний из далекого прошлого.
Дрянь, которую ему дали явно была сильнодействующей. Раньше он особо ничем таким не увлекался, даже под наркозом не был. Максимум в стоматологии пару раз ставили анестезию, перед тем как сверлить больной зуб. Может быть, именно поэтому, с непривычки, это снадобье так мощно на него сработало. Валера даже не мог понять спит он или просто лежит и бредит.
Мрак вскоре сменился яркими образами. Перед ним пробегал Чизман, раскидываясь гранатами. Что-то кричал Затворник, поливая всё вокруг пулями из своего жуткого пулемёта. Отчаянно кричала Ивори, бухтел Фенрис со своим вечно набитым ртом. Это всё крутилось в каком-то диком калейдоскопе, мигало, звенело. В ушах стоял дикий шум.
Постепенно эти чёткие видения стали всё более расплывчатыми. Это уже были не какие-то люди, а некие фигуры. Наполовину призраки, наполовину духи, сотканные из светящихся линий. Эти создания кружились вокруг него, тыкали щупальцами, насмехались. А потом они вдруг превратились в языки пламени. Пламя, которое охватывало всё вокруг и приближалось к Валере, угрожающе надвигаясь на него. Из тьмы появились пылающие стволы деревьев, потянуло дымом. Воздух стал раскалённым. А потом среди огня появилась она – Лиландель. Королева эльфов встала перед ним и яростно закричала.
– Гори! – разлетелся её голос, а огонь резко вспыхнул, разгораясь ещё сильнее.
А потом Валера очнулся. Коротко вскрикнул, дёрнулся и взвыл от боли. Он вытянулся на этом столе, но внизу всё продолжало крутить и тянуть. Парень заскрипел зубами, пытаясь сдержаться, но не смог. Снова взвыл, сжал кулаки, натянув эти веревки. Всё тело просто горело, по лбу ручьями стекал пот. Явно сильная температура. Он с усилием проморгался и огляделся по сторонам, надеясь позвать ту женщину. Нужно было ещё этой дряни. Ещё! Пусть мерещится всякое, пусть мутит… Лишь бы эта боль ушла.
Но вокруг никого не было. Вообще здесь какой-то легкий полумрак. Свечи горят, но их так мало, что толку от них нет. Кирпичный свод скрылся во мраке. Белеет ширма, где-то там, за его ногами. За ней вроде бы тоже кто-то стонет. Или это у него вырывается?! Тяжело дыша, парень откинулся на лежанку.
– Всё будет хорошо, хорошо, – пробормотал Валера себе под нос. Он ведь в лечебнице. Наверняка, его уже зашили. Сделали операцию. Нужно только потерпеть и всё. Чтобы зажил шов, чтобы ушло воспаление или что там ещё. Верно ведь?!
– Ух, – просипел он, снова сжимая кулаки. В голову вдруг пришло, что он не в современной больнице, а в средневековом госпитале. Там, где медицина больше походит на какое-то шаманство, а не науку.
Место это странное. На больничную палату совсем не походит. Больше на какой-то полуподвальный закуток. Кладка голая кирпичная, сыпался из неё на пол раскрошившийся раствор. Эта ширма стоит. Из-за неё ничего не видно, только трепещущий свет пробивался. Всё это выглядело каким-то кошмаром. Или из ужастика какого. Про заброшенную психбольницу.
Валера сжал кулаки, попытался подцепить край простыни, на которой блестели кровавые пятна. Он хотел проверить, есть ли там швы. Если да, то была шаткая надежда на выздоровление. А если нет…. Об этом ему даже думать не хотелось. Однако простынь никак не удавалось стащить. Прилипла намертво. Лишь слегка удалось её натянуть, отчего его снова пронзил очередной приступ боли.
