Владимир Буев
В иных мирах я тоже как-то шастал. Пародии на стихи Михаила Гундарина. Часть I
И летит мимо всё, что ни есть на земле
Михаил Гундарин
Только ты и свобода твоей беды.
Сколько вынуто ключиков из глазниц!
Мы опять на пороге Большой Воды.
Море носит бутылки и мёртвых птиц.
Море ищет пожатья твоей руки,
пропуская сквозь пальцы мои слова.
Нарисуем линии, уголки –
вот и вышла повинная голова.
Вот и вышла свобода лететь навзрыд,
обращая всё встречное ни во что.
Время рухнуло в море, но мир стоит,
и на вешалке виснет ничьё пальто.
Это молодость, впрочем, а не звезда,
это тема, но будет ещё темней.
Где выходит на берег твоя беда,
там и будет кому позабыть о ней.
Владимир Буев
И летит мимо всё, что ни есть на земле.
Пусть не Гоголь, но вижу кругом беду.
Не подумай, что дядька навеселе.
Просто в первый я раз перед морем стою.
То гагара застонет, то чванный гордец.
Буревестник – ботинком в него я швырну,
чтоб не гадил он сверху (каков наглец!),
ведь Воде я Большой сейчас руку пожму.
Что за ересь: свобода летит к тебе,
и морская рука у тебя в руках!
Рисование ноликов на песке –
то, что замков строительство в небесах.
Мы устанем друг друга любовью шпынять,
обвинив себя сами, зайдя далеко.
Всё забудь. Мне пора. Завтра рано вставать.
…Заберу я с собою чужое пальто.
Мадригал
Михаил Гундарин
РОМАНС
Мы виделись – давно. Блистающая даль
Ударит по глазам, но слёзы не прольются.
А может, всё не так – ведь за окном февраль.
Сметая со стола, зима разбила блюдце.
Осколок ледяной, пронзающий зрачок,
Напомнит о твоей забаве и привычке –
Сосульки обрывать, потом, собрав пучок,
Ломать их по одной, как я ломаю спички.
Не этим ли огнём зажжён весенний свет,
Которым ты и я по-разному довольны:
Ты – не сказала «да», я – не услышал «нет».
Мы виделись давно… И никому не больно!
Владимир Буев
МАДРИГАЛ2
Совсем не говорить теперь ни да, ни нет.
Одежд не надевать ни в белый цвет, ни в чёрный.
Побед не будет – да! Но и под старость лет
Беда не поспешит ко мне дорогой торной.
Зима ли блюдца бьёт, иль за окном февраль,
Осколок ли из льда пылает и струится,
Я слёз не стану лить: теперь моя мораль –
Котлетку дожевать и ей не подавиться.
Уходишь – уходи, не стану я, пардон,
Ни за руки хватать, ни в поцелуи рваться.
Я возрастной мужик, уже не охламон.
И ты стара, не след нам вместе тусоваться.
Мадригал-2
Михаил Гундарин
РОМАНС
В той области неба, где мы обитали с тобой,
где ось покосилась и диск процарапал мембрану,
системные сбои давал гороскоп заводной,
и всё, что случалось, случалось впотьмах или спьяну.
Века за веками, холодное тленье зеркал,
любовь и разлука вращают тяжёлое блюдце…
И ты захотела, чтоб день настоящий настал,
а я захотел, протрезвев, наконец-то очнуться.
Как зёрнышки кармы хрустят на чужих жерновах!
Как жалок рассвет завалящего здешнего мира,
пригодного, чтобы проснуться в горючих слезах,
и вспомнить те ночи, тот спирт золотого эфира!..
Владимир Буев
МАДРИГАЛ-2
Была ты страшильдой, но вдруг неземной красотой
Твоё озарилось лицо… в приближении ночи.
Не вспомню: так было со мной или это впервой?
Иль мир красоты к алкоголю всегда приурочен?
Как тяпну водяры, так в полночь нахлынет любовь
И хочется в небо, чтоб к диску луны прикоснуться.
Но в зеркало гляну – и стынет в артериях кровь:
И сразу на землю стремительно жажду вернуться.
Ночами посулов раздаришь, забыв про рассвет.
С утра обещанье жениться признаешь ничтожным.
Наладить бы карму и выправить менталитет,
Чтоб стало не только по пьяни влюбляться возможным.
Осмысляю вечер пальцами на блюдце
Михаил Гундарин
Незначительное, розовое,
Как желе на мелком блюдце.
До конца тебя использовал,
Лишь потом сумел проснуться.
Не моею смертью слепленный
Обескровленный куличик,
С этим миром крепко сцепленный,
Взятый в тысячу кавычек.
Значит, зря весь вечер думал я,
Что тоска моя напрасна,
Что тяжёлое, угрюмое
Пламя всё-таки погасло.
Владимир Буев
Я постфактум вечер неосмысленный
Осмысляю пальцами на блюдце.
То мои фантазии бесчисленны,
То воображенье крайне куце.
Духи, объявитесь! Блюдце мелкое
То ли в мистику меня вогнало,
То ли сплю пред грязными тарелками,
В коих раньше пища бытовала.
Как же всё прекрасно прежним вечером
С куличом и свечкой начиналось.
Не сумел сыграть я роль диспетчера.
Даже смерть, уйдя, не попрощалась.
Вневременное
Михаил Гундарин
НОЯБРЬ
Довольно летних снов, конец октябрьской лени!
Я подошёл к окну и выглянул в окно –
Сгустились облака и удлинились тени,
Сегодня выпал снег, но в комнатах темно.
А улицы полны ликующего сброда
Снежинок молодых, насаженных на нить.
Как неумелый стих, как детская свобода
Они – писал А.С. – предполагают жить,
А глядь, как раз помрут. Нам тоже, дорогая,
Невесело с тобой на пике ноября,
Куда в конце концов, печально догорая,
Добрёл наш дивный свет, стихами говоря.
А кстати-ка: тащи разрозненные тОмы!
Отправим, наконец, поэзию в полёт!
Лирической тоски, эпической истомы
Бесснежная земля нетерпеливо ждёт.
Пусть станет ей теплей под этим одеялом,
Пусть прорастёт к весне ритмическая вязь,
Сама себя легко рифмуя с идеалом,
Цветами и травой, и ветром становясь!
Владимир Буев
ВНЕВРЕМЕННОЕ
Гляжу в окно сейчас, и что-то напрягает.
Ведь вроде лепота: и снег вокруг витает,
И вязнут облака, и вытянулись тени…
Так что меня гнетёт? А может, из-за лени?
Но нет! Я не ленив! Я по прогулкам шляюсь.
В кровати на боку не целый день валяюсь.
…Курьер принёс письмо с загадкой-маркировкой.
Ах, вот что напрягло – подписано шифровкой!
И кто такая А.? Алёна или Анна?
А вместе с буквой С. и вовсе стало странно.
И пишет так чуднó: мол, кто мечтает вечно
Снежинкою прожить, тот и помрёт овечкой.
Не может же мужик мне засылать записки!
Девица то была с последней бурной вписки!
Но там не только А. вокруг меня крутились.
Со мною Бэ и Мэ как с торбою носились.
Ну, как теперь понять, разгадку дать загадке?
Мне все они близки. Мне все девицы сладки.
Тогда я сплоховал, залез в библиотеку.
И с наглой мордой там изобразил калеку.
И снова сплоховал: с одним томОм укрылся,
В хранилище меж тем под тОмами роился
Девичий улей. Мне пришлось спасаться бегством.
С тех пор ищу, ищу девичьего соседства.
Но стороной меня обходят дорогуши.
Открою рот при встрече – затыкают уши.
И вот те на! А.С.! Возьму под одеяло.
Раз нет других, А.С. мне станет идеалом.
В соавторство впадём, в поэзии купаясь –
Так пишутся стихи, сквозь чащи продираясь.
Как много было их, баллад
Михаил Гундарин
ВОСЬМАЯ БАЛЛАДА
Любовь не рискует сажать самолёт
Туманному сердцу под кожу.
В печальную трубку вмерзает «аллё!» –
Ты понят и прожит.
Сворачивай трубкой свои чертежи,
Кривые, как листья герани.
Хронометрам сдохшим пример покажи,
Давай, до свиданья!
Но вот чем утешься, ботаник-простак:
В сумятице бывшего сада
Терновый венец не покинет куста,
Сочувствие – взгляда.
Везунчик-очкарик, в такой простоте
И вновь оказаться на воле!
Что делать с пространством? Конечно, лететь!
Отсюда – на полюс.
Ты снова ребёнок, пустынник-Амур,
Укройся в темнейшей из комнат,
Где сила твоя не нужна никому,
Что значит – огромна.
Владимир Буев
КАК МНОГО ИХ БЫЛО, БАЛЛАД
Когда телефон зазвонит и тобой
Легко и с лихвой подотрутся,
Прозрею: у девушки новый плейбой.
Но сердце с душою сожмутся.
В ответ попрощаюсь я: «Счастья тебе!
Не очень-то мне и хотелось!»
Однако увидеть её на столбе
Желание вдруг разгорелось.
Теперь утешает фантазий набор.
В мечтах искупаюсь пространных:
В мозгах воцарится безумный хардкор,
Но с тонкой игрой филигранной.
Вот чёрную кошку ловлю в темноте.
Не кошку – изменницу-деву.
Я сильный, и деве не хватит ногтей
Отбиться – мой выдержит невод.
Понятно? Я вовсе не бо́тан в очках
(Очки в темноте не сверкают),
А мощный мужчина, пусть даже в годах.
Сейчас я тебя воспитаю!
Так и рвётся сердце на простор
Михаил Гундарин
ДЕКАБРЬСКАЯ ПЕСНЯ
Усидишь ли дома по ночам
там, где телевизор у виска,
если солнца неживой кочан
засолила на зиму тоска?
Выйдешь в поле – тёмные торчат
сухостоем в ледяных полях
черенки невидимых лопат.
Сделай шаг – напорешься впотьмах.
Тут и город, мёртвый огород,
заливает каменный бензин
равнодушной тьме за отворот.
Заходи в закрытый магазин,
забирай что хочешь – всё равно
здесь лишь ломкий иней на губах,
а внутри дешёвое вино
и к подошвам липнет тёплый страх
Владимир Буев
ПЕСЕНКА-КУДЕСЕНКА
Так и рвётся сердце на простор:
Дома телевизор шелестит –
Не убавить звука. Форс-мажор
Даже умной голове вредит.
Улица не лучше. В темноте
Там снуют шныри туда-сюда.
Отвлечёшься – в полной наготе
Сир и бос останешься тогда.
Будешь рад, что сам остался жив.
И что в грудь не всажен черенок.
И лопата что как креатив
В голову не сделала бросок.
Тут и сам полезешь в криминал.
Винный магазин мне подмигнул
Я его ограбил. Сериал!
Как кино вокруг… Тут я струхнул.
Это же реальность, не кино.
Что сготовил мне грядущий день?
Знать, сидеть в тюрьме мне суждено.
Нафиг бросил телек?! Вот олень!
Месяц не важен
Михаил Гундарин
ОКТЯБРЬ
Осень. Упали тяжёлые листья,
Пахнет земным, незаёмным сиротством.
Ни под одной из поверженных истин
Мир не погиб.
Таково превосходство
Духа эпохи над духом природы!
Мрамор в аллеях виднее на жёлтом,
Сварены всмятку летейские воды,
И философствовать хочется молотом.
ПОлно, Алкест! Это только соблазны,
Блики на стенах уютной темницы.
Осенью звёзды, как осы, опасны,
Ноет укус, нелегко исцелиться.
Лучше наполним божественной влагой
Наши бокалы, продолжим беседу.
Пусть небожитель кичится отвагой –
В слякоть и стужу теплей домоседу.
Владимир Буев
МЕСЯЦ НЕ ВАЖЕН
С грохотом рушились прежние царства.
Классы сменяли друг друга у власти.
Мир и тогда не погиб. Государства
Даже смогли обойтись без династий.
Духи эпох обращаются в фурий,
В демонов также времён революций.
Вот хоть Землячка, хоть Троцкий на шкуре
Нашей российской смогли развернуться.
Хоть социальные, хоть из природы
Рушатся истины в век экстремальный.
Вечность не вéчна. Закаты-восходы –
Всё завершится эффектом летальным.
Дух-персонаж из Мольеровой пьесы –
Вовсе не то, что герой Еврипида.
Образ Алкеста и образ Алкесты –
Как Лобачевский поспорил с Евклидом.
Лишь за себя тот Алкест пострадает.
С жизнью Алкеста расстаться готова
Не за себя. Пусть и не за любого,
Но за другого, кто горе хлебает.
Рушится мир, неуютны темницы.
Да, домосед я, но мне не сидится.
В месте одном так и вертится шило.
Винным дурманом сегодня накрыло.
Не усидеть мне на месте едином.
Я философствовать жажду с графином.
Звёзды нещадно кусают и жалят.
Будто о зле Небожитель сигналит.
Молот схвачу, огляжусь: где тут мрамор?
Глаз видит множество хлама и срама.
Мрамора нет. Снова дружба с графином.
Завтра себя излечу аспирином.
Жестокий романс
Михаил Гундарин
ИЮЛЬСКИЙ РОМАНС
Гром да гром. Полотенце на дачной веранде
Промокает до нитки, а нам всё равно.
Целый день мы сплетались,
подобно гирлянде,
А теперь расплелись и упали на дно.
Оттого-то над нами тяжёлые воды,
А над ними – бессильного солнца зрачок.
Время летних дождей, самой лучшей погоды,
Когда всё и нечаянно, и горячо.
Чтобы так и казалось, нам нужно расстаться –
Пусть подольше продлится невинный обман,
И никто не увидит сырых декораций,
И того, кто за сценой гремит в барабан!
Владимир Буев
ЖЕСТОКИЙ РОМАНС
После душа не стали сухим полотенцем
Вытираться. Я сразу тебя штурмовал.
Повалялись в подушках, подобно младенцам.
Юркнул в погреб я. Ты предпочла мне подвал.
Нас венчали не в церкви. На дачной веранде.
И не стоит пустую горячку пороть.
Не зима, дождь идёт, но зажгли мы гирлянды,
Чтоб не стала змеиным клубком наша плоть.
Мы метафорам дали простор разыграться,
Помечтав о свободе (стабильна мозоль).
Красный цвет (словно вето) флажков-декораций
Возвращает актёров в привычную роль.
Добрый летний романс
Михаил Гундарин
АВГУСТОВСКИЙ РОМАНС
Ты устала, я тоже устал,
Новый день не несёт исцеленья.
Помутился июльский кристалл,
Жизнь крошится, как будто печенье.
Не стряхнуть эти крошки в ладонь,
Не скормить их на улицах птицам.
Что ещё? Угасает огонь,
Перевёрнута наша страница.
Посвежей-то метафоры нет?
Ничего уже нет, дорогая!
Только августовский полусвет,
Но и он догорит, полагаю.
Владимир Буев
ДОБРЫЙ ЛЕТНИЙ РОМАНС
Месяц август, и лету – конец
Я предчувствовать осень умею.
Вот метафоры свежесть – резец
Раскромсал нашу жизнь на затеи.
Взоры птиц обратились на юг.
Их куском пустоты не приманишь.
Без печенек теперь – как без рук.
Только сердце пернатым поранишь.
Прорицаю, что лету – труба!
Перевёрнута наша страница.
Не сорвётся в затеях резьба –
Сотни раз мне ещё пригодится!
