Вера Хинер
Цепь рубикона. Круг первый. Книга первая
Терпение Элоизы закончилось, и она подошла вплотную к Оре.
– Как ты смеешь? – зашипела Элоиза.
Ора присвистнула.
– Да ты совсем с катушек съехала, аристократочка. Значит, задели тебя словечки-то за живое! Не просто так птичка проговорилась…
Лицо Оры перекосилось от боли. Бокал с напитком выпал из ее руки и разбился. Пощечина Элоизы была сильной.
– Да как ты…
Ора пресеклась на середине фразы и замахала руками, стараясь удержать равновесие. Ноги не слушались, она поскользнулась и со всей силы налетела на каменный косяк стены.
Элоиза видела, как замерла и внезапно обмякла фигура в ярком платье. Взмах тонких рук. Разворот головы с окровавленной вмятиной на лбу и падение. Навзничь.
Никакого движения. Девушка не подавала признаков жизни. Не может быть… Первой мыслью было спрятаться и притвориться, что она в этом не замешана. Но как? Здесь, скорее всего, будут работать маги и они быстро раскроют следы ее энергетических печатей.
– Ора!
Элоиза отбросила страх и подбежала к упавшей девушке. Как определить, жива ли она? Дышит ли?
Она приложила руку к груди Оры, стараясь прочувствовать дыхание. Но его не было… Может быть это просто волнение, и она чего-то не замечает? Как еще проверить? Воздух из губ? Нет. Рот закрыт и ничего нет под рукой с гладкой поверхностью, чтобы засечь след от выдоха.
Элоиза резко встала и отбежала от тела. Ее накрыло понимание ситуации. Она здесь наедине, возможно, с мертвой гостьей. Кого заподозрят в произошедшем, если обнаружат рядом? Конечно же, ее. Но она не виновата… Эта девка сама упала! Еще не хватало пострадать из-за нее…
Перед мысленным взором Элоизы возникли Грязные земли, и она сама, сосланная туда, как убийца и позор семьи. Сердце бешено застучало, и она побежала прочь по коридору. Отдышавшись, девушка незаметно свернула в одну из проходных комнат и столкнулась лицом к лицу с молодым магом.
– Куда вы так спешите? – удивленно спросил он.
Глаза Элоизы бегали.
– Я… Я хотела немного прогуляться и заблудилась. Дворец очень большой. В нем столько комнат, коридорчиков… Стало страшно, что я потеряюсь и не смогу найти дорогу к себе. Я понимаю, что это глупо, но…
Откуда-то издалека раздался душераздирающий крик.
Элоиза содрогнулась. У девушки началась паника.
Маг внимательно посмотрел на нее, потом подошел и мягко отодвинул в сторону от дверного проема.
– Позвольте. Я должен знать, что случилось.
Элоизу трясло.
– Нет. Не надо! Не ходите туда…
Удивленный маг остановился и вопросительно посмотрел на нее. Элоиза судорожно схватила его за руку.
– В чем дело? Расскажите мне спокойно.
Повинуясь, как загипнотизированная, его тихому голосу, девушка заговорила.
– Ора… Она упала и мне кажется, что не дышит. Я не знала, что мне делать и убежала.
Брови мага поднимались все выше и выше.
– Погодите… Как это, Ора упала?
– Она поскользнулась и отлетела, ударилась о каменную стену…
– Упала? Но с чего ей падать на ровном месте?
Элоиза бешено закачала головой и умоляюще сложила руки.
– Нет! Я ни в чем не виновата! Я ее не толкала! Я знаю, что все могут именно о таком и подумать, поэтому я убежала. Помогите мне, если можете!
Маг прикрыл глаза и молчал.
– Вы мне поможете?
Элоиза затаила дыхание, ожидая ответ.
– Вы знаете, как меня зовут? – прервал молчание маг.
Девушка удивленно посмотрела на него.
– П-простите… Я не поняла, почему вы спрашиваете?
– Значит, имя мое вы не знаете, но хотите, чтобы я обеспечил вам алиби?
– Извините меня, я не думала, что это так важно. Как вас зовут?
Он медленно улыбнулся.
– Нори. Теперь вы запомните мое имя.
Элоизе показался странным его взгляд. Словно скрытое пламя спряталось за полуопущенными ресницами. И эти глаза не придерживались магического нейтралитета. Или она ошибается… Не может быть. Магам запрещены любые связи с женщинами.
Несколько быстрых шагов и Нори в мгновение ока очутился около Элоизы. Его руки схватили ее запястья, как два тяжелых обруча. Девушка была прижата к стене и Нори склонился к ее лицу.
– Я давно ждал такую возможность.
Нат старался найти повод, чтобы встречаться с ригванкой почаще. Он изучил все ее привычки. Он знал, в какое время девушка выходит из учебного центра и направляется обедать. Сана всегда была в сопровождении других сотрудников и у него не было ни малейшего шанса поговорить с ней наедине.
Да и какой повод найти для личной беседы? Она знает только его имя, а внешность помнит лишь вскользь. Ученик и ученик. Побудет короткое время на Сааге и вернется назад. Подумаешь, какой-то там местечковый принц.
Сана не обращала на него никакого внимания. Он помнил, как проходили обучение дворяне в Конгломерате, но не находил ничего похожего в отношении к людям у себя дома. Там было покровительство, пренебрежение или симпатия. Но там были чувства, спектр эмоций! Здесь же только холодная красивая маска вместо лица. Но он сходил с ума от ее необычной внешности, и равнодушие только раззадоривало чувства. А если выпадала удача, и он случайно сталкивался с ней в коридоре учебного центра… Ната обжигала медленная дрожь внутри, и он отворачивался, чтобы не показаться смешным.
И однажды ученик не выдержал.
Ночью, когда они были одни в научной лаборатории, и Нат почти сошел с ума от близости девушки, он признался в своих чувствах:
– Сана, я не знаю, как правильно говорить, как принято на вашей планете, но я больше так не могу. Я хочу, чтобы вы поняли, я вас люблю, полюбил с первого взгляда и это навсегда…
Тихо. Невыносимая тишь ожидания. Девушка подняла на него свои равнодушные прозрачные глаза.
Лед. Настоящий оттенок морозного снега.
Она заговорила. Совершенно спокойно.
– Замолчи. Я не хочу слышать ничего подобного. Неужели не понимаешь, кто ты есть и насколько низок рядом со мной? Неужели у гостя могут быть какие-то надежды по отношению к ригванке, представительнице высшей планеты? Или ты думаешь, что Я могу полюбить ТЕБЯ?! Избавься от малейшей надежды на этот счет и не беспокой меня больше. В нашем мире за подобные слова и предложения может пострадать вся твоя планета. Поэтому мое молчание будет единственной поблажкой для тебя.
Обрушился весь мир.
Еще пару мгновений назад Сааг был раскрашен яркими красками. Любовь к прекрасной ригванке наполняла его надеждами и самыми безумными мечтами. Остаться здесь, пройти всю жизнь вместе, помогая друг другу. Разрушилось все, каждое слово Саны припечатывало его к земле, превращая в полное ничтожество.
Нат молча развернулся и покинул лабораторию. Она даже не попыталась сгладить отказ, намекнув, что он просто не в ее вкусе. Ригванка могла бы предложить остаться друзьями, но Сана предпочла унизить его как можно сильнее.
После разговора с ригванкой Нат заболел.
Он получил страшный удар по самолюбию принца, не знавшему до сего случая отказа ни в чем. Но еще больше, чем самолюбие, пострадала душа. Отвергнутая, как никчемный сор, душа мужчины. Признался, какой же дурак… Никогда больше он не расскажет о своих чувствах ни одной женщине первым, чтобы не испытывать немыслимого унижения.
Нат пропустил несколько дней занятий.
– Что с тобой? – удивленно спрашивали приехавшие с ним ученики.
– Не беспокойтесь, просто я устал. Такая большая нагрузка. Скажите в Центре, что в ближайшие дни я не появлюсь в аудитории.
Они не должны знать, не должны ничего подозревать. Когда рядом не оставалось никого, Нат залезал под одеяло с головой и беззвучно выл от ярости. Даже в своей комнате он не мог дать волю чувствам. Каждый шаг отслеживался и просматривался.
Постепенно юноша понял, что с ним происходит что-то страшное, он меняется, и направляющим чувством перемены стала ненависть.
Самая страшная ненависть, смешанная с безумным влечением. Отчаянная ревность к будущему избраннику Саны, такому же идеальному, как и все ригване. Нат не думал, что он способен на такие чувства. Наверное, не знал себя…
И он начал следить за ней, отмечая детали, что не видел раньше. Нат превратился в хищную ночную птицу, которая выслеживает зазевавшуюся добычу.
– Не может быть!
Нат случайно услышал диалог Саны с одним из руководителей учебного Центра. О, ледяная королева проявила эмоции! Значит, произошло что-то интересное. Нат остановился, стараясь выглядеть как можно более незаметным.
– Да, ходят слухи, что авария была подстроена. Но доказательств нет.
– Что же теперь будет с династией? Солель была единственной дочерью короля.
– Ну, у Фиа есть огромная боковая ветвь.
– Конечно, прямая выгода…
– Несомненно.
– А алласцы проверили на преступный умысел?
– Король обращался к алласцам, в надежде, что они обнаружат ее следы. Он до завершения поисков надеялся на то, что она выжила.
– Следов не нашли…
– Никаких. Просто испарилась и исчезла.
– Само подозрение о подстроенной гибели ставит под сомнение безопасность наших династий.
Нат отошел, пока его не заметили. Умерла какая-то знатная ригванка из Дальних домов. Ему это ни о чем не говорило. Но неожиданно в голове появилась мысль, они такие же, как и мы. Они умирают. Тогда чем же он не угодил напыщенной твари? Почему одну из них уничтожили, а он не может избавиться от другой?
Избавиться. Да! Это то, чего он хотел больше всего на свете. Эта женщина была живым напоминанием о его унижении. Никто не должен узнать, что он когда-то был так позорно отвергнут.
Нет, Нат не думал, что Сана будет распространяться о произошедшем между ними. Но сама ее жизнь была болезненным напоминанием. Боль от невозможности реализовать свою любовь.
Чудовищным усилием воли стараться не обращать внимание на Сану и ее флирт с соотечественниками? Иногда вздрагивать от ее смешка и гадать, что может быть его причиной? Нет. Он не хочет быть пылью под ногами, на которую ригванка не обращает высочайшего внимания. Никогда, до этого случая, он не испытывал такой черноты в душе. Он сам не ожидал от себя таких эмоций и ненависти. Нат всегда считал Ридона опасным человеком. Но, оказалось, что он сам, при определенных обстоятельствах, может переплюнуть брата.
Самым сложным было выбрать подходящий способ.
– Мы всегда должны оставаться независимыми, и никакие проявления эмоционального плана не могут управлять нами.
Маян слушал речь Управителя Входа и засыпал. Это физическое тело действовало умиротворяюще. С одной стороны, он выглядел достаточно сурово, с таким высоким ростом и лицом. Просматривая многочисленные варианты, Маян решил остановиться на грозной и внушительной внешности. Меньше будет провокаций для проявления физической антипатии. А об испытаниях открытого мира он был хорошо наслышан.
Темные волосы были оставлены в прошлом, а абсолютно лысая голова нового тела покрылась сетью запутанных иероглифов. Его шевелюра и лицо принадлежали тонкому миру. Он не возьмет их с собой в новую жизнь. Неизменными алласец оставил только цвет и разрез глаз, чтобы окончательно не потерять связь с самим собой.
– Твоя личная вязь, она образовалась сама, после сканирования наиболее уязвимых мест в подсознании. Защита поставлена.
Маян провел рукой по голове. Рисунок был абсолютно гладким, но живым. Иногда, при усилении отрицательных эмоций, он переливался нежно-красным оттенком. А во время печали или размышлений вязь принимала оттенки синевы.
– Нравится?
– Очень.
Наверное, это самая приятная часть предстоящей деятельности. Слушая речь Управителя, Маян понимал, что работа предстоит с одной стороны ответственная, а с другой… Смертельная скука и привязанность к одному месту.
– Вы будете определять цель прибывающих кораблей автоматически. Для этого и предстоит пройти обучение. Считывать! Вы должны научиться считывать опасных визитеров! Для этого вам будет разрешен ограниченный доступ во временные линии.
Среди студентов пробежал восторженный шепоток. Ничего себе! Доступ во временные линии – это предел мечтаний рядового жителя Конгломерата. Но имеют его только они, подданные Великого Алласа.
– А мы сможем увидеть свое будущее?
Управитель нахмурился.
– Мы не в игрушки здесь собрались играть, а серьезно работать. Узнать свое будущее можно только с разрешения Высшего Совета Алласа. Это не означает, что вы не можете его узнать. Незнание заложено искусственно, дабы вы могли развиваться и не опускать руки, ожидая трудностей. Доступ к открытому временному потоку получают только Служители Времени и Хранители Порядка. А их в Алласе немало. Ну и мы…
– А правда, что линии можно изменить?
– Линий много, бесконечно много. Мы можем просто перейти на другую, возможно, кто-то из последователей выберет предыдущую. Но мы не имеем право навязывать свою волю жителям Сектора, как бы нам этого, порой, ни хотелось.
– А были подобные случаи?
Перед учениками загорелось светящееся живое поле. Красивая девушка в серебряном костюме бежала к своему летательному аппарату. Пожилой алласец пытался ее остановить, мягко, насколько мог. Но она только улыбалась и качала головой. Ощущение надвигающейся смерти почувствовали все.
– Это ригванка недавно погибла, ее звали Солель, она из Дальних планет. Наши люди пытались остановить ее, не раскрывая будущее. Но реакцию девушки вы видели. Иногда люди не видят и не слышат, идут навстречу смерти с улыбкой. Это страшно, но к подобному развитию событий нужно привыкнуть.
– Что случилось? – неожиданно для себя спросил Маян.
– Неисправность корабля, злое намерение. Оно всегда висит, как шлейф, как темная тень на аппарате. Но видим лишь мы, при этом, не всегда.
Маян слушал внимательно и думал. Красивая девушка, насколько запоминающейся может быть внешность людей. Несомненно, она ему понравилась и даже было немного жаль погибшую. Чувства привязывают, и он отбросил от себя подобные мысли. Где его временная линия? Как и когда она заканчивается? Есть еще и последователи… Кто они? Он слышал, что это души, тоже выбравшие его путь для прохождения. Но завершить они его могут совсем иначе. Неужели кто-то еще выберет такую жалкую жизнь?
– Я вижу негатив в центральном секторе.
Все замолчали. Маян вздрогнул, когда почувствовал взгляды, направленные на него. Управитель вопросительно смотрел и ждал ответа.
– Я…
– Ты не хочешь служить на Вратах?
Маян ощущал смущение и недоумение окружающих.
– Нет… Я не знаю, как объяснить… Это не мой выбор, а просто удобный путь для меня. Я хочу сам определять свою судьбу, сам решать, как жить.
– В твоем сердце сильна зависть.
Маян покраснел. Это тело! Оно само выдавало неприятные реакции, которые только усиливали вину.
Неужели Управитель все понимает? Конечно, у него ограниченно открыты временные линии, и он умеет считывать опасность. И никакого труда не составило увидеть чувства к Силуру. Нет, не к Силуру, а к его судьбе. Остается только сказать обо всем честно или он сам загонит себя в угол.
– Я признаю, что испытываю зависть.
– Уже хорошо. Запомни, если тебя сейчас поставили в такие обстоятельства, значит, на то была причина. Будущее может оказаться неожиданным и волнующим, мой мальчик. Ты не знаешь его, а уже отталкиваешь. Не думаешь, что и оно может оттолкнуть тебя?
Маян ощутил, что Управитель что-то знает. Он видит его будущее. Спросить прямо? Нет, Управитель никогда не расскажет.
– Ты прав, не расскажу.
– Вы… Читаете мысли?
– Это тоже необходимость, Маян. И ты ей научишься. А еще тому, что даже зная правду, нужно иногда промолчать, чтобы не нарушить ход развития и Закон Равновесия, порой очень суровый.
Весть разлетелась моментально. Пропал Силур.
Такое случалось и раньше, поэтому профессию разведчиков считали почетной и наполненной приключениями. Хорошо, когда такая романтика происходит в воображаемом мире. Но тут пропал всеми любимый светлый мальчик, сын уважаемых родителей. Аллас был взбудоражен. Весть передавалась молниеносно.
Все, кто обладал способностью видеть, пытались прочитать линии и понять, что произошло. Но их постигла пугающая участь – неведение. На луче исчезновения не было дальнейшего отпечатка Силура. Он исчез, растворился в бескрайних облаках космоса. Весть была непонятной, ужасающей, наполнявшей алласцев бессилием.
Родители юноши сходили с ума и считали время с момента его исчезновения. Его знали многие, поэтому шок от странной ситуации заставил жителей Алласа принимать разнообразные меры, порой даже слишком консервативные для их возможностей.
Маян узнал об исчезновении Силура наряду со всеми и находился в шоке.
– Как это случилось? Где он пропал?
Один из их общих знакомых только покачал головой.
– Все, что нам известно, я уже рассказал.
– Но, может быть, вы знаете место?
– Обычный сектор, рядом с Гименеей. Там все изучено вдоль и поперек. Поэтому их и привезли на рядовую планету, для тренировки навыков слежения. Проблем не должно было возникнуть, тем более с жителями Алласа.
– Да, вы правы. Гименея находится на самом низу развития, с их технологиями местные жители просто не могли бы причинить вред Силуру.
– Даже если бы осмелились… Как объяснить исчезновение сигнала? Смертью? Но данных о гибели нет.
– Такое происходило раньше?
– Никогда. Нет, опасные ситуации случались, были инциденты, когда тела алласцев погибали, но они возвращались домой, умудренные приобретенным опытом. Но в этом случае… Я даже не знаю, что сказать.
Маян почувствовал неприятный страх от ощущения неведомого зла, с которым пришлось столкнуться его другу. Да, другу. Он все-таки был его другом, несмотря на большую разницу в положении и целях. Именно сейчас Маян ощутил угрызения совести. Он так завидовал Силуру, так отчаянно хотел вырваться из западни собственной жизни. Вот Силур осмелился и что он получил?
Неизвестность пугала больше всего. Странная пустота, наполненная гнетущим молчанием. Тела для изучения миров были лишь временными, все знали – даже мертвые возвращались. Поэтому выбор профессии Силура он считал, с одной стороны, опасным и будоражащим, а с другой стороны, всегда сохранялась гарантия того, что ты будешь жить.
Родители юноши ждали. Мать юноши первым делом поспешила к хранителям.
– Что это? Если он решил таким образом замаскироваться… В происходящем нет никакого смысла и их еще не учили подобному.
– Нет, я думаю, что эти предположения исключены. Стряслось что-то другое, – вздохнул хранитель.
– А если так и не будет информации? Я не могу жить в неведении, без моего сына…
– Вам остается только ждать и надеяться.
Время с момента исчезновения текло очень медленно. Оно было насыщено постоянной болью и страхом. Гнетущее ощущение тревоги попало и в поле других алласцев, изучающих миры, что очень мешало работе. Мысли о неизвестности не давали сосредоточиться и принимать решения, не позволяли рассуждать здраво. С этим нужно было что-то делать. Маян тоже не мог избавиться от давящей тоски. Он знал, что ему была уготована иная судьба, безопасная и спокойная жизнь на страже Врат. Но чувство тревоги, как налетающий издалека шторм, будоражил память и фантазию.
Маян отправился к родителям Силура. Знакомый дом, привычная обстановка, но он словно попал в иное измерение. Отец и мать юноши балансировали между жизнью и смертью, находясь на грани нервного истощения.
– Маян, почему мы его послушали? Почему не настояли, чтобы он пошел по более спокойному пути, как другие? Мы слышали, что ты недоволен выбором своей матери, но теперь понимаешь, зачем она решила именно так?
Маян грустно кивнул.
– Конечно, я все понимаю. Если бы я только мог знать заранее…
– Вероятность пропажи Силура могли предположить только Хранители Времени. Но они скрыли эту информацию…
В голосе матери юноши звучала неприязнь, граничащая с ненавистью.
– Они поступают по правилам, вы не должны обижаться на них.
– По правилам?! Хотела бы я увидеть, как ты заговоришь о законах, если дело будет идти о твоем ребенке…
– Успокойся…
Отец Силура обнял плачущую женщину, и она уткнулась к нему в плечо.
– Прости ее Маян, я тоже сам не свой.
– Я все понимаю. Но почему власти не предпринимают ничего?
– А что они могут? При обнаружении сигнала об опасности реагирование быстрое и беспощадное. Но тут не на что реагировать…
Совет, ради которого он пришел к родителям Силура, вырвался сам собой.
– А если вам обратится в Храм Паланэ?
Все замолчали.
Храм Паланэ представлял собой огромное здание-портал, куда могли приходить любые желающие попросить помощи у Высших. Но не факт, что паланэ снизойдут до ответа. Тем не менее, надежда всегда сохранялась, и жители Алласа знали множество случаев, когда Высшие выручали в самых сложных ситуациях. Нужно было только их искренне позвать и попросить о помощи.
– Это высшие существа, они не ограничены никакими временными линиями, для них мир един. Кто, как не паланэ должны знать, где находится Силур? А может быть ему нужна защита и тогда они смогут ему помочь.
Женщина вытерла слезы, в глазах появилась решимость:
– Я пойду. Сейчас же отправлюсь туда.
Все верили только в одно – Силур жив.
Когда набирали добровольцев для исследований на выходе галактики Смирения, Силур был одним из первых вызвавшихся. Его яркое свечение завораживало, он был умен и талантлив, но при этом был еще и очень открытым и добрым.
– Всегда оставайтесь независимыми! Не позволяйте реальности затянуть вас! – воззвание наставников намертво впечаталось в память каждого алласца.
А Силура иллюзия затянула, и след избранника стерт. Это больше всего вызывало отчаяние и подспудный страх. Неужели он мог исчезнуть? Почему не отслеживается сигнал одного из самых талантливых и энергетически чистых учеников? Оставалось только догадываться, куда он ввязался и от множества вариантов становилось только страшнее.
В Центре отслеживания упорно пытались обнаружить его энергию, зная, что Силур был направлен для изучения архива гименейцев, это было простое и стандартное задание для новичка. Выяснили, что пределов галактики он не покидал, иначе бы юношу заметили алласцы.
Не уходил, не умирал, но и не подавал признаков жизни.
Или смерти.
Для них это было практически равноценно, потому что главный механизм отслеживания был в печати, а уж их алласцы наносить умели, не то, что простые смертные. Стереть или заглушить свет этой отметки было невозможно даже после смерти физического тела, сигнал подавала желавшая вернуться душа. Но Силура не было нигде.
Долгое время они ехали по огороженным территориям, за которые не мог проникнуть ни один взгляд зохарийца. Дан и раньше видел подобные длинные ограды, делящие планету на разные зоны. Он и не догадывался, что происходит за ними. Как бы ни хотелось это узнать, но подобное было невозможно. Теперь они увидели все.
За грубыми стенами текла совершенно иная жизнь. Гименейцы, мимо которых проезжала повозка, практически не обращали внимания на пленников, настолько привычным зрелищем был проход добычи по этому маршруту.
– Как вы думаете, кто построил такие высоченные стены? – спросил Дан, задирая голову ввысь.
– Да гименейцы, кто же еще? – ответил кто-то из пленников.
– Не может быть, – с сомнением возразил Дан. – Я никогда не видел, чтобы гименейцы занимались грандиозным строительством. Все их дворцы чем-то похожи, и они очень простые. То, что король Армо затевает стройку на месте леса, еще не означает, что она будет подобна этим странным стенам.
Зохарийцы притихли. Лабиринт впечатлял, он был настолько высокий, что уходил в небо и оканчивался где-то там, рядом с облаками. Абсолютно гладкие стены, матовая ровная поверхность, которая сплошной длинной лентой устремлялась вдаль и внутрь, в неведомые коридоры. Действительно, они с трудом могли поверить, что такую стену самостоятельно создали гименейцы, не отличающиеся особыми способностями к творчеству. Из какого материала сделан лабиринт? Для чего нужны многочисленные изгибы? Все эти вопросы возникали сами собой, и ответа на них никто не знал.
– Ты не о стенах думай, а о том, что нас ждет, – высказался один из пленников.
– Я и думаю, но не могу не обращать внимания на такое совершенство, – вздохнул Дан.
К ним подошел недовольный охранник:
– А ну заткнулись! Скоро мы приедем на территорию дворца короля Армо! Кто будет особенно разговорчивым, сможет первым попробовать, что его ждет.
Зохарийцы испуганно слушали. Дальнейшая дорога проходила в полной тишине. Дан с интересом смотрел по сторонам и отмечал некоторые детали быта гименейцев.
Он не заметил особой злобы в их общении друг с другом, напротив. Жители были добры и приветливы. Большинство гименейцев обладали рыжими волосами и круглыми, скуластыми лицами. Женщины казались шумными и крикливыми, но держались очень смело, многие из них были вооружены. Но лишь их взгляд падал на клетку с пленниками, как милые лица презрительно морщились. Гримаса брезгливости искажала их физиономии, и они отворачивались или перешептывались о чем-то.
Как хотелось закричать, сказать, что он такой же, как и они, не отличается ничем, только внешностью, которую он не заказывал. Если бы Дану дали право выбора, разве он согласился бы стать зохарийцем, вечно унижаемым и гонимым?
Во дворец они прибыли уже к вечеру. Стражники заметили их издалека и подошли проверить количество пленников. Клетку открыли и все зохарийцы вышли наружу, постанывая и пытаясь размять больные конечности.
Силур долго наблюдал за планетой.
Зеленая точка в глубинах космоса, на самом деле, была местом боли и унижений. На Гименее обитали две разумные расы. А дальше… Дальше все решало тело, данное при рождении. Если ты гименеец, то тебе принадлежит этот мир. Главные обитатели были невысокого роста, но очень сильными умственно. Гименейцы обладали магией подавления воли, чем любили пользоваться постоянно для унижения другой расы – зохарийцев.
Это были существа, внешне немного напоминающие животных в его понимании. Типичный зохариец был покрыт шерстью, ходил на двух маленьких копытцах и обладал человеческим лицом с большими выразительными глазами. Они были разумны, поражали очень глубокими чувствами. Конечно, в силе интеллекта зохарийцы уступали гименейцам, но у них было много своих навыков. Острый слух, большая эмпатия, развитая интуиция. Некоторые особи пытались общаться с помощью мыслей.
Два народа могли бы мирно существовать на Гименее, но кто-то заложил идею, что зохарийцы – низшие существа и должны быть в услужении. Другого пути им не дано. Не все хотели мириться с подобным положением дел. Несогласных просто убивали или ссылали в тюрьмы.
Но особенно ситуация усугубилась с воцарением последнего короля Армо. Когда Силур мечтал, что его миссия в этом Секторе— восстановление справедливости, он не мог и представить, с каким массивом боли столкнется. Каждый раз страх и ужас смывали новый пласт детского романтизма.
Иногда, чтобы восстановить справедливость, нужно было поменять правителей планеты, прекратить войну или сообщить секреты развития. Но на Гименее все было очень запущено. Мир не двигался вверх. Точнее, он шел по пути унижения зохарийцев, чья жизнь становилась все более невыносимой.
Армо придумал классифицировать зохарийцев в зависимости от типа их внешности и времени рождения. Он сразу назначал им дату смерти и очередного планового наказания. Тысячи карателей разъезжали по планете и выискивали любого неучтенного зохарийца. Ежедневно шли публичные казни, которые становились видом развлечения для местной знати.
Силур был направлен с заданием, поэтому, настроившись, включился в поле планеты. После этого… Он не сразу понял, что именно произошло, но Силур потерял контакт с внешним миром. Остались силы, возможности, память, но получить или передать информацию за пределы Гименеи он не мог.
Перехватчики? Нет. Чисто. Силур продолжил исследование планеты и понял, что таким образом действовало ее поле. Оно не пропускало никакой информации. Но корабли алласцев находились на орбите, в том числе его страховочная станция наставников, они могли ловить его сигналы и появляться по вызову. Его контролирующий корабль с наставником тоже находился рядом. На какое-то время Силуру стало страшно, но потом он решил, что только разберется со своим заданием, так и покинет эту несчастную планету. А потом он обязательно вернется сюда, как только начнет свободно распоряжаться собственной жизнью.
Для начала Силур внедрился в местное общество. Он принял облик гименейца, так как не хотел рисковать жизнью, слишком опасно было сразу становиться на другую сторону. Интересно было примерить на себя еще одно новое обличие – медные длинные волосы, золотистые глаза и веснушчатое лицо.
Силур привык к смене внешности, но, увидев отражение в прозрачной стене города, ему стало не по себе. Чужой облик наполнил его невыносимой тяжестью, словно карма всей планеты мгновенно легла на его плечи. Для получения информации из королевской библиотеки нужно, как можно быстрее, проникнуть туда.
– Что ты умеешь? – поинтересовался у пришедшего искать службу молодого гименейца начальник охраны дворца.
– Я могу прекрасно писать, а также владею живописью, – ответил Силур.
Охранник скептически прищурил глаза. Дар к рисованию превозносился на планете и алласцы об этом хорошо знали. Гименейцы были достаточно неуклюжи и неспособны для кропотливой работы. Поэтому обладатели таланта художника ценились на вес золота. Только вот слишком многие склонны напускать на себя важность и хвастаться талантами, которыми они не обладают…
– Хорошо, посмотрим, какие у тебя способности. Приходи сегодня к закату Орана, король будет просматривать очередных соискателей, тогда и убедимся. Учти, на каждого претендента поставлена голова зохарийца. Все польза… Не пройдешь, будет повод немного подчистить пространство, – метким взмахом сабли охранник разрубил пролетавшее мимо крупное насекомое.
К закату Орана у площади перед дворцом собралась небольшая кучка гименейцев. Они проницательно поглядывали друг на друга, стараясь оценить способности по внешности. Место, на которое метили вновь прибывшие, было очень доходным и пользовалось уважением. Но была в нем и зависимость от короля, его желаний и самодурства. Для истинного гименейца все это привычно и понятно, Силур же постоянно проводил настройку с этим обществом.
От ядовитых волн ревности и неприязни соперников он сразу отгородился зеркальным щитом, и ни одна игла их темной энергетики не могла его задеть.
– Ты откуда? Я знаю всех местных художников, но тебя раньше никогда не видел, – прищурил глаза рыжий гименеец.
Волны черной энергии так и пытались пробиться через поле Силура. Он улыбнулся.
– Я приезжий, не из этого города.
– А… Провинциал, значит.
Гименеец ухмыльнулся:
– Тогда сразу говорю, ловить тебе здесь нечего, ведь только местные могли обучиться у хороших художников. Остальные довольствуются жалкими объедками.
– Но плюс в его приходе тоже есть, прикончим какого-нибудь зохарийца, – рассмеялся кто-то из гостей.
