Вера Галицкая
Китеж-грайнд. Книга 1
Когда силуэт превратился в точку на горизонте, и опасность миновала, Нася отвернулась от дороги и уселась, опершись на большую прохудившуюся шину. Перед глазами всё плыло. Голова разболелась. Сердце стучало так, что закладывало уши. Мысли спутаны. Тело всё дрожит.
Если это демка, я скоро очнусь. Если это реальность, лучше всё равно отсидеться. А вот если я сошла с ума…
«В любом случае, нужно подождать», – подумала про себя Нася и закрыла глаза.
***
Прошло никак не меньше получаса, прежде чем Нася решила выйти из своего убежища. Спазм отпустил, и голова больше не болела, только во всём теле чувствовалась огромная усталость. Её немного шатало от пережитого стресса, но она понимала, что нужно было сделать ещё кое-что. Тогда, возможно, всё прекратится. Прямо сегодня. Нужно найти доказательство. Нужно показать всем, что Оля делает что-то незаконное. Тогда всё и закончится.
Щёки у Наси лихорадочно горели. Нетвёрдой походкой, но с твёрдой уверенностью она направилась к тому самому гаражу, из которого вышел тёмный силуэт.
Петли на дверях были смазаны, и проволока, держащая ворота закрытыми, была чистой. Пытаясь унять лёгкий тремор в руках, Нася распутала нехитрый замок и потянула на себя дверь.
Внутри гараж больше походил на склад: покрытые толстым слоем пыли инструменты, коробки и стеклянные банки лежали на полу и стояли на полках по бокам. С другой стороны от входа, в прохудившейся железной стене, зияла неровная дыра, из которой виднелась серая колючая земля оврага.
«Всё-таки это очень похоже на портал из наших детских страшилок, – подумалось Насе, – надеюсь, на этом сходства закончатся, и я не попаду в Другой Мир, где по могилам шастают упыри, а в кислотном небе летают крылатые мверзи. Потому что если Оля бежала оттуда, надо было сдаться ещё пару месяцев назад…»
Нася, на всякий случай, плотнее прикрыла ворота и, с вырывающимся из груди сердцем, шагнула через дыру в стене.
Что здесь можно было делать? Пустырь, без жизни, без движения, под ногами земля из пластика и высохшей, перегнившей столетней древесины, вокруг холмы из красной глины, из которых торчат куски арматуры… Нася прошла вперёд, оглядываясь по сторонам. Первый раз в жизни она была в овраге, и там не было ровным счётом ничего. Безлюдная пустота и тишина, просто мёртвый пейзаж. Вдалеке виднелась мусорка, над которой витала аура страха.
Нася стояла посреди оврага и не знала, что дальше делать. Пока всё шло к тому, что она сошла с ума, ибо вокруг не было ни одной зацепки, ни одной подсказки, ни одного вещественного доказательства, ни одного малюсенького шанса показать всем, что Оля зачем-то приходит в Овраг. Ещё меньше доказательств, что она пользуется демкой в дурных целях. Нася уже была готова открыть портал в Другой Мир и даже встретиться с крылатыми мверзями, но вот увидеть голый неподвижный пейзаж… Доказать, что дредастая пользуется демкой, чтобы её извести, было невозможно. Скорее все решат, что это она, Нася, сошла с ума и наговаривает на приличную, милую девочку.
Оля загнала её в тупик, в мёртвую точку, и надежды найти доказательства Олиной вины и своей нормальности таяли на глазах. От безысходности уже начиналась паника. Что Оля здесь делала? И была ли она тут… Но кто-то же явно здесь был, иначе как объяснить проволоку на гараже и смазанные петли. Не могли же они ей привидеться. Или могли… А, может, это всё-таки людоеды? Нет, это уже бред. Ведь она видела дреды у уходящего силуэта. Хотя, может, Оля и есть людоед. Насю же она почти сожрала. Морально, правда… Неужели это всё – плод измученного разума, мания преследования. Неужели это сумасшествие…. Или это дурной сон… Может просто стоит проснуться?
Нася сдалась. Баста. Здесь ничего нет и, возможно, и не было. Оля здесь просто заблудилась, а может, это и не Оля вовсе. Всё. Хватит. Она зажмурила глаза и сжала кулаки. Пусть это будет сон.
Я открою глаза и окажусь у себя в кровати
Вот мой стол с бумажными цветами, вот стена с картинами, вот коты…
Мама сидит в соседней комнате…
Всё это сон, о котором я даже не вспомню потом.
Давай, просыпайся
Когда она открыла глаза, вокруг по-прежнему был унылый пейзаж безлюдного оврага. Серая земля. И свистящая тишина. И застывшее небо. И вечер, за которым придёт ночь с кошмарами. А за ним день. Там школа. Там будет Оля. Послезавтра работа. Там будет очередная умирающая старушка или спятивший дед. И между этими днями будет много, очень много ночей, в которых по демке к Насе будет тянуться вереница Олиных помощников. Бесов, мертвецов, привидений, бестелесного страха…
И вот тогда пришла злость.
Злость на всё, что она пережила, на Олю, на себя, на свою слабость, на жизнь, которую уже и жизнью назвать было нельзя. От ярости вскипела кровь, и сердце забилось, как у влюблённой. И в душе родилось упорство. Нужно дойти до конца, перестать терпеть. Конечно, делать больно людям – это очень, очень нехорошо. Но бывают моменты, когда нужно выбирать – сделать зло кому-то или себе. А чем Нася не человек? Почему ей всегда нужно делать добро людям в ущерб себе? Один раз можно и не подставлять другую щёку.
И Нася, в обход правилам и исключительно ради своей выгоды, впервые в жизни нарушила закон. Она открыла демку, будучи в Овраге.
Нася мысленно нащупывала нити, по которым она пойдёт на поиски. Она делала это ловко и уверенно, быстрее, чем обычно. Теперь жизнь была ей должна. Теперь ей должна даже демка. За всё, что выпало на её долю. Время отдавать.
Демка из хаоса превращается в лабиринт, затем в каналы. Цвета складываются в формы, формы в предметы, предметы встают на места. Так складывается мир. Когда статичная картинка готова, нужно только найти точку в пространстве и времени и вдохнуть в неё движение. Это вам не просто отмотать плёнку назад, нет. Просмотреть прошлое, которое ты никогда не видел, в настоящем у себя в голове. Такое умеют выделывать единицы!
Нася видит Олю. Щербатые зубы. Змея на руке. Длинные дреды. Чалма на голове. Сбивчиво бьётся сердце. Вот она прошла через гараж, вот, оглядываясь, крадётся по оврагу. Вот она ныряет за холм почти у самой Мусорки. Открывает дверь. Это землянка. Там стоят оплывшие свечи. Лежат книги. Рукописи. К стене прислонено зеркало. Пахнет очень странно…
Нася вскочила на ноги, так что перед глазами потемнело. Всё прошло достаточно быстро, можно считать, что ничего и не было. Просто она теперь знает, куда идти. Сейчас всё осталось просто расставить на свои места. Спасибо, демка.
Тепло начало возвращаться в её холодные руки, и огонь зажёг её взор. Она видит цель. Она снова стала собой. Нася почти бегом направилась к Мусорке. Действительно, там неподалёку возвышался небольшой глиняный холм, который выглядел намного ровнее и аккуратнее валунов вокруг. Нася обошла его по кругу и увидела, что с одного бока холм был присыпан пакетами, которые в свою очередь были придавлены массивным камнем. Нася отодвинула камень и убрала пакеты. Нехитрая маскировка скрывала небольшую железную дверь.
Спустившись по ступенькам, Нася обнаружила, что землянка была не такой уж и крохотной: потолок был низкий, но в остальном места было почти как у неё на кухне. Только мебели не хватало. Всё лежало на полу: потёртые засаленные пледы, книги, какие-то странные предметы непонятного назначения. Света из открытой двери не хватало, поэтому Нася подобрала с пола зажигалку и зажгла толстенную красную свечу. Свечка затрещала, и помещение озарилось тёплым оранжевым светом. Нася огляделась. Стены изрисованы странными значками и непонятными буквами, вокруг валяются ножи, стеклянные шары и книги в истрёпанных обложках. Странные книги. Её внимание особо привлекла одна, в кожаном переплёте, разбухшая и перевязанная грубой нитью. Нася уселась на плед и раскрыла книгу.
Это оказалась тетрадь для записей. На жёлтых хрустящих страницах располагались непонятные рецепты, стихи, рисунки и просто мысли. На первой странице были нарисованы круги и записи на непонятном языке, потом шли записи в столбик, сначала на том же непонятном языке, затем на её родном. Нася пролистнула несколько страниц и наткнулась на какую-то странную Олину заметку.
«Найти укромное место. Спрятать кристалл. Через неделю достать из тайника и подержать в дыму свечи. Обращаться к кристаллу, заглянуть в него. Когда кристалл будет очищен, взять в правую руку. Долго смотреть. Закрыть глаза».
Записей в книги оказалось достаточно, они перемежались зарисовками, портретами, стихами и какой-то неведомой абракадаброй. Нася стала выбирать только человеческие записи, которые оказались обычным дневником:
«Итак, я нашла замечательное место, где всё будет в сохранности. Долго искала, замусолила свой кристалл, так что он чуть не выдохся. Но теперь всё в порядке. Мамины книги никто не найдёт. Никто даже не подумает про это место. И я могу теперь делиться со своим дневничком всем-всем на свете. Давно не было такого чувства Дома, такого уюта. Такого личного пространства! Поставила вокруг землянки магическую завесу, так что ни одна мысль без моего ведома отсюда не улетит».
«…Я закрыла глаза… а когда открыла вокруг меня был настоящий зелёный лес! Лучи солнца пробивались сквозь густую, шелестящую листву деревьев, пели птицы, летали маленькие мушки, жучки, бабочки. На мою руку сел комарик. Я поднесла её поближе к лицу, чтобы рассмотреть это чудо. Настоящий! Я чуть не расплакалась! Совсем невесомый, с прозрачными крылышками и смешными кривыми лапками, он сидел на мне, воткнув мне в кожу свой нос-иголку и пил кровь. Я дала ему пообедать, пусть кушает. Пусть меня хоть всю съедят! Я же дома!!! Господи, это было просто чудесно. Под ногами сочная упругая трава, вся в капельках чистейшей росы, где-то проглядывались красные ягодки земляники. Я знала, как называется каждая травинка, каждая букашечка, я знала, для чего можно эти травы использовать, чем можно лечить, а что убивает. Сердце радостно билось, я дышала полной грудью, мне хотелось обнять каждое дерево, приласкать каждого жучка! Я долго ходила по лесу, видела настоящие грибы, не плесень, которую мы сейчас едим, а грибы! Они растут прямо из земли на ножках и сверху у них шляпки, причём видов грибов очень, очень много! Разных размеров и цветов. И название каждого из них я тоже знала.
А потом видение начало растворяться. И я снова оказалась в этом аду. Причём демка завела меня из оврага на помойку. Ненавижу. Я просто ненавижу этот мир».
«После лета все вернулись в девятый класс такими другими. Ещё два года, и мы разбежимся по разным работам, больше не будем вместе. Тёма-татуировщик, конечно, это смех полный. Ходит в тёмных очках, наверное, возомнил себя героем романа. Придурок. Ещё на всех так смотрит, как будто все его обожают. Смешно просто».
«Сегодня был праздник у Майи, весело посидели с девчонками, развеялись перед трудным учебным годом. Иногда полезно вылезать из своего кокона. Люди – необходимый материал».
«Сегодня у меня в коридоре школы оторвалась ручка у портфеля. И всё вывалилось наружу. А Тёма мне помог собрать. Всё-таки он не только выглядит, как герой романа…»
«Я думаю о нём постоянно. Невозможно. Сначала он меня смешил. Две недели я только и думала, что он придурок. А потом, в один миг, я поняла, какой же он классный. Что со мной происходит?»
«Сегодня опять видела только Его, он зарос бородой ещё больше и этот взгляд, как будто ему на всех плевать…уххх!»
«Я приняла волевое решение. Десять тысяч ситуаций передумала, как можно с ним начать общаться, и решила, что закажу у него татуировку! Это, конечно, очень страшно, и я не знаю даже, какую татушку я хочу…. Но другого выхода нет! Главное выбрать место такое, чтобы он осознал все плюсы моего тела, которое готово уже расплавится, так в нём не хватает Его! Чтобы результат был стопроцентный надо подкрепить его заговором на любовь! Стрррашно!! И интересно. Давно я им не пользовалась, но до сих пор помню наизусть начало:
Божий дом. Божий порог. Божий престол.
Сила любви могучая слеза ревности горючая.
Иди ты, тоска, до каждого волоска….
Ну, и так далее»
«ЯЯЯЯЯЯ СДЕЛАЛАААА ЭТООООО!!!! Ааааааа подошла к нему!! Мы разговаривали! Он смотрел на меня! Он мне улыбался!!!! Я самая счастливая девочка на свете!»
«Мы дышим одним воздухом. Я выдыхаю – ты вдыхаешь, ты выдыхаешь – я вдыхаю. Мы не видим, какие нити нас связывают, мы не чувствуем, мы не понимаем. Но всё равно мы дышим. Воздух из твоих лёгких, смешиваясь с чужими дыханиями – с дыханием твоих соседей, его соседей, её соседей, ничьих соседей, с дыханием фабрик – этот воздух попадает в меня. Раз, два, три… Сколько вдохов я делаю в день? Сколько раз этот мир проникает в глубины моего тела?
Мы все дышим одним воздухом. А это значит, что вдыхая воздух миллиардов легких, я впускаю в себя и частичку тебя…»
Нася пролистала страницы, где описывался первый сеанс тату у Тёмы дома, пробежала глазами по описаниям постельных сцен и с ужасом прочитала Олины излияния про их лишение девственности на письменном столе. Но Насю интересовало другое. Она хотела понять, верны ли её догадки по поводу неправильного использования демки. И скоро показались первые зацепки.
«Ох, давно я не писала ничего сюда. У нас с Тёмой всё хорошо. Он уехал сталкерить на каникулы, я бы тоже поехала, если бы он мне раньше сказал. Но я уже договорилась с мамой насчёт практики в библиотеке. Там халява – пару часов работаю, потом могу рисовать или лазеть по полкам и искать интересные книги. Кстати, у меня в коллекции пополнение: нашла книжку про древние африканские культы! Многое уже невозможно повторить, так как нет нужных составляющих, но зато там описывается очень простой способ, как управлять людьми с помощью всего навсего воска, иголки, волос или ногтей и слов. Называется «вуду».
Нася огляделась. Вся землянка была устлана куклами из воска и ткани… Кукол были десятки.
«Сегодня я нашла в одной книжке заклинание, как нагнать любовное томление. Попробуем. Чтобы не забывал свою королеву даже вдалеке от неё, ха-ха! В книжке ещё есть заговоры от болезней, каких-то грыж и опухолей, но меня как-то тянет в другую сторону. Я прямо чувствую вдохновение, когда направляю свои желания на других людей!»
«Эта книга просто кладезь мудрости! С ней я стану самой могущественной ведьмой современности. Даже расписывать всё нет смыла, я просто в этом уверена».
«Когда я беру в руки эту книжку, магический кристалл или совершаю некий ритуал, я чувствую, что я на правильном пути, что я занимаюсь СВОИМ делом. Я слышу, как во мне говорят голоса моих предков, и кровь будто вскипает. Это такая потрясающая сила! Такое волшебное знание – что ты можешь крутить этот мир в любую сторону, куда захочешь. К моему огромному удовольствию и, думаю, не без вмешательства моих защитников, на этих каникулах у меня полно свободного времени, которое я могу проводить здесь, в овраге, тренируясь в заклинаниях и заговорах. Это восхитительное место. Я нашла его с помощью кристалла, когда искала своих духов-защитников, но мне кажется, что всё наоборот: духи направили меня к нему. Помню, я так рада была, когда всё получилось. Кристалл указал место, прихожу, а тут энергии больше, чем в себя может вместить воздух! Здесь самый настоящий энергетический узел. И чтобы я тут ни загадала, уже на следующий день всё превращается в жизнь! Мне даже не было больно, когда я разрезала себе ладонь, чтобы окропить почву своей кровью. Духи не дали мне почувствовать боль».
«Завтра возвращается Тёма. Мне кажется, он сделает мне предложение. Мне кажется, за эти два месяца он созрел. И после окончания школы мы женимся. Хотя нет. Мне не кажется, я знаю! Будет так, как я сказала».
Насе было ужасно неприятно читать все эти душевные излияния, больше всего страшила та беспринципность, с которой Оля делала и описывала свои поступки. Ничего святого, никаких границ, полная анархия, древняя, звериная… Это был действительно страшный человек. Которого, по непонятной причине, все считают милым и даже несчастным. В школе и на улице она всем улыбалась, делала подарки и смотрела на людей широко распахнутыми глазами. В записях же она этих же людей называет «материалом» и тычет иглами в кукол, представляя что уродует своих одноклассников и учителей…
В записной книжке тем временем начались описания нынешнего учебного года. И Нася приготовилась увидеть свой искажённый портрет.
«Что происходит???? Почему он ко мне не подходит. Духи, почему всё пошло не так?? Я не понимаю…»
«Сердце болит, внутри всё разорвано. Что теперь делать, как мне жить. Я не понимаю, что происходит… почему…. Он не подходит, не целует, не обнимает. Когда подхожу я, он отстраняется…. Мне кажется, я заболела».
«Пыталась с ним поговорить в школе – он отошёл, у Бабули – он сел к Насе обсуждать с ней татуировки. Он нормальный вообще? Мало того, он нёс её сумку до дома! Он меня специально злит таким образом, что ли? Сердце болит».
«Нет уж, я так просто не сдамся. Это просто испытание моей прочности. Мир проверяет, какой из меня боец. Вызов принят, мир. Видимо, Тёма за два месяца подзабыл, как ему было со мной хорошо. Надо освежить ему память. Каждый чёртов день он БУДЕТ со мной общаться. Тем более, что тем у нас предостаточно: книги, татуировки, наше прошлое».
«Он теперь с Насей. С этой белой тенью, которую в плохую погоду не отличить от тумана. Как он вообще её заметил. Мелкая, вся какая-то никакая, полупрозрачная. Даже написать про неё нечего, просто ничтожество. Мне кажется, Тёма носит ей портфель, чтобы она не развалилась под тяжестью тетрадей. Ещё эти розовые цветочки у неё на спине. Фу. Мне не могли дать более достойную противницу?»
«Сейчас мой разум под завязку набит размышлениями над общественными постулатами в стиле "превыше всего – прощение, смирение, любовь и так далее". Но прощение предательства никогда не поможет даже самой большой любви. Помимо члена необходимо иметь и мозги для выбора. От меня вы не дождётесь никакого смирения. Никакого слепого всепрощения. Ни за что на свете. Стойкость, дисциплина, воля. Какими бы сильными не были обуревающие меня чувства, желания, ощущения… Всему своё время. Сейчас время затаиться. Я буду держаться. Держаться и молчать».
«Сегодня время было очень осязаемым и способным выворачиваться наизнанку. Сейчас изнанка девятого класса. Тогда мои чувства были снаружи – розовые, болезненные стенки моего сердца все проходящие могли трогать своими грязными, грубыми руками; куда-то вглубь была загнана моя тёмная сущность.
Все это было, однако, на том кольце Червя Времени. А с тех пор были нарощены сотни и сотни новых гладеньких колец, вследствие чего Червь стал возмутительно длинным даже для самого себя, и ему пришлось поглощать свое тело… Так, собственно, мы и оказались на том же самом кольце девятого класса, только с другой стороны. Тёмная сущность теперь снаружи, она взяла верх над той наивной девочкой, которой я когда-то была. И теперь, твари, я повеселюсь. Сегодня дискотека, а на танцполе мне равных нет».
Нася чуть не рассмеялась, прочитав про наивную девочку, которой Оля когда-то была. То есть куклы вуду, проклятья и заговоры – это ещё цветочки и шалости маленькой девочки. Просто какой-то дурной сон…
«Всё чаще вспоминаю прошлый год… До него мне казалось, что такие мужчины бывают только в киберпанковских книгах. Он носил камуфляжные штаны, редко брился и умел доводить девушек до оргазма парой фраз и одним взглядом. При нём у меня подкашивались ноги, я бледнела, краснела и смеялась невпопад… Я не могла разобрать ни одной его фразы, потому что, когда он говорил, у меня переставал работать мозг.
Бывали моменты просветления, когда я его понимала. Тогда он относился ко мне, как к маленькой девочке: подкалывал, терпеливо учил меня рисовать, показывал, как играть в сокс…
А потом он уехал сталкерить…
Я не верю, что всё, что я вижу сейчас, всё это происходит со мной. Это просто не могло закончиться. Не могло. Это сбой в системе».
«Че-то во мне изнутри поломалось. Не могу о нём не думать и думать не могу, сразу реветь начинаю. Пусть он чувствует, как мне плохо, пусть откроет глаза, пусть поймёт!! Голова не соображает, всё в тумане, мысли путаются. Как же мне плохо. Отключить бы сознание. Ревела так, что разболелась голова, до сих пор за ушами ломит. Ну, пойми же ты! Что же ты делаешь».
«Я хочу, чтобы она сдохла, долгой мучительной смертью умирала. Чтобы вирус сжирал её мерзкое тело изнутри, а ей было больно. Каждую секунду, как мне сейчас. Сегодня я УВИДЕЛА, ЧТО КНИЖКУ, КОТОРУЮ Я ДАЛА ТЁМЕ, ЧИТАЕТ ОНА!!!! Как можно быть таким моральным уродом?!!! Почти выбила из меня человеческое. Я живу инстинктами. И мне каждую секунду хочется мяса. Его крови. Его нервов. Хочется, чтобы моими проблемами жили все. Весь мир.
Кула! Кула! Ослепи Анастасии черные, вороные, голубые, карие, белые, красные очи. Раздуй её утробу толще угольной ямы, засуши её тело тоньше луговой травы. Умори её скорее змеи медяницы».
«Хах, заболела! Она заболела!!! Тварь, ты умрёшь. Я так сказала, так и будет. Духи на моей стороне, за мной Правда! Дорога открыта. Ещё пару раз прочитаю заговоры, и ты просто высохнешь до костей. Тварь».
У Наси внутри всё упало. Так это правда. Это не было паранойей от ревности, не было психозом или шальными мыслями. Оля всё это время её убивала. Систематически, каждый день, через демку, к которой Нася была так чувствительна… Что за сволочь. Нася держала Олину книжку, эту квинтэссенцию яда и злости, и от осознания всей этой мерзости и несправедливости ей делалось дурно. Хотелось сжечь эту книгу, разрушить землянку, уничтожить всю эту гадость. Так же нельзя. Так нечестно.
Но Нася читала дальше…
«Мы связали друг друга цепкими нитями – книги, рисунки на коже, воспоминания. Нам никогда уже не быть порознь, ты всё время в моей памяти, я в твоей. Мы так сильно проросли друг в друга, что наши днк приспособились к тому, чтобы быть только вместе».
«Сегодня была у него дома. Столько воспоминаний. К каждой детали привязано наше общее прошлое. Бардак там, правда, редкостный. Но я навела порядок. Разложила всё так, как было, когда мы встречались. Тёма, вообще, достаточно мило со мной себя ведёт. Думаю, то, что он ко мне вернётся – это факт. Просто вопрос времени. Но я терпеливая. Я буду ждать столько, сколько потребуется. Но не просто ждать. Я буду медленно убивать ЕЁ. Пролезу в любой её сон. Высушу до дна её мечты. Я нашла лазейку, а значит, Настеньке крышечка».
«Ооооохххх такого поворота уж точно никто не ожидал! Даже я сама. Вчера на диско надела свои самые обтягивающие штанишки, самый узкий пояс и майку без рукавов, чтобы было видно мою змейку. Весь вечер не смотрела на Тёму, просто веселилась, танцевала, как сумасшедшая! Тёма пожирал меня глазами!! А Даня пригласил танцевать! Даня, который на дискотеки приходит пообщаться с друзьями! Ну, потом он, Даня, пошёл провожать меня до дома. Мы гуляли допоздна по тёмным улочкам, болтали, он говорил мне, какая я красивая. Заглядывал в глаза…. А потом мы пошли к нему… Наконец-то это свершилось! Хоть с кем-нибудь (хотя Даня не самый последний вариант). Моё тело без мужчины уже истосковалось! Теперь оно, правда, всё в синяках, а на шее засос, но это мелочи жизни, я довольна. Ещё один огромный плюс – у Дани своя квартира, и не надо выбирать десять минут, пока дома никого нет. Хорошо быть ведьмой – все мужчины тебя хотят».
«Теперь меня ненавидят все девки в школе, потому что меня любят два самых крутых парня во всём Западном Округе. Ботанша наша так прямо брызжит желчью. Но меня это только веселит. Лузерши. Они даже не знают, ЧТО я могу с ними сделать, если захочу. Греческой богиней она себя возомнила, решила, что может захомутать Зевса, ха! Я с твоим Зевсом сплю, деточка. Я, а не ты!»
На этом записи в ведьмином дневнике закончились, и дальше шли только пустые жёлтые страницы без единой пометки. Нася была зла. Ей впервые в жизни хотелось прийти к Оле и задушить её собственными руками. Лазейку она нашла! Крышечка, значит! Ну, посмотрим!
Нася схватила в охапку Олину записную книжку и в ярости пнула валяющуюся под ногами подушку. Та пролетела полметра, потащив за собой плед. На открытом полу лежали куклы. Ещё больше восковых кукол с пучками настоящих волос всех расцветок и с дырками от иголок по всему телу.
Она знала, кто ей точно поможет. Есть только один человек, который также хочет поквитаться с Олей. И это был человек, с которым лучше не ссориться, генератор идей, деятель без страха и упрёка. Машина для убийства, которой даже демка не нужна, настолько силён её общественный вес. И эта была её лучшая подруга, Гера.
Нася неслась по вечернему городу, уши закладывало от сильно бьющегося сердца, руки от нервов были горячими и влажными, но она крепко держала проклятую реликвию у груди. Когда она добежала до Гериного подъезда, ноги уже болели и было тяжело дышать. Она громко постучала в дверь и даже ручку подёргала от нетерпения.
Через минуту дверь открыл Марк.
– Гера дома? Пусти! – она отодвинула Марка и зашла в квартиру.
– Да, в комнате у нас. А что? – медленно ответил Герин брат, всё ещё стоя в проходе, но Нася уже зашла в их комнату.
Гера лежала на кровати и читала книжку. Увидев запыхавшуюся Насю с горящими глазами, она быстро сползла на пол и встала.
– Тебя что, в подворотне изнасиловали? Что у тебя за вид?
– На, читай, – ответила Нася и кинула на кровать дневник. Это Олины записи. И там кое-что есть про тебя.
***
Гера дочитала последнюю запись и подняла голову. Глаза у неё были стеклянными, а её и так волевое инопланетное лицо стало просто воплощением борьбы.
– Скоро эта тварь пожалеет, что родилась на свет. Я её уничтожу, обещаю. Пусть знает, кому нельзя переходить дорогу.
И через секунду добавила:
– Пойдём, покажешь мне, где этот поганый бункер.
Гера положила дневник в сумку, и они с Насей вышли на улицу.
***
В землянке Геру просто трясло от злости.
– Нет, ну надо же, какая гниль! Ты посмотри, что она устроила! Тварь поганая!
Она разглядывала кукол и книги и изрыгала из себя всевозможные ругательства, которых, казалось, у неё был целый вагон, ибо они не иссякали.
– Грёбаная мразь, она тут весь район имела. Нася, ты что так поздно нашла это место? Она же нас всех чуть не похоронила!
Нася стояла у входа, скрестив на груди руки, и пожала плечами.
– Я даже предположить не могла, что такое возможно.
– Ладно, у меня есть идейка, – пробормотала Гера и вырвала страницу из дневника.
Написав на ней «Посмотрим ещё, кто здесь лузерша», она сложила лист и оставила на месте дневника, который, естественно, забрала с собой.
– Можешь начинать рыть себе могилу, детка, – процедила она сквозь зубы, плюнула под ноги, и направилась к выходу.
10. «Гальваническая завязка»
Четверть подошла к концу. А это значит, что первая смена каникул пройдёт в сталкерстве, а вторую неделю он будет просто отдыхать и готовиться к Походу. Дата отправления была всё ближе, и Тёма практически перестал думать о чём-либо другом. Скоро должно случиться главное событие в его жизни, о котором мечтают все парни, но только ему выпало счастье воплотить мечту в реальность. Каждое утро Артём вскакивал с кровати, как только в голове мелькала мысль о Походе. Как можно спать, когда грядёт такое?!
Сегодня заканчивается четверть, и Тёме больше не надо будет ходить ни в школу, ни на работу. Особенно его радовала мысль, что не надо ходить на занятия. В классе последние недели творился бедлам: по рукам гулял дневник Оли, в котором она описывала их любовные происшествия и всякие странные вещи, которые она делала в овраге. Тёма в нём был выставлен как предатель и враг народа, а его любимую девушку там обзывают и желают ей смерти… В общем, лучше бы он об этом никогда не знал. Оле в глаза он смотреть не мог, и каждый день на учёбе был отягощён её молчаливым присутствием и атмосферой жесточайшего бойкота.
Как только Оля появлялась в дверях класса, все демонстративно отворачивались и по комнате пробегал холодок. Бывшие приятели замолкали и отходили от неё, как от заразной. Все, кроме Геры. Она обычно подходила к своему врагу, садилась перед ней на парту и обязательно отпускала комментарий из серии: «О, явилась наша покорительница мужских штанов! Ты сделала домашнее задание? Или просто будешь тыкать в куклу учительницы иголки, пока она не поставит тебе «пять»?» Ну, и всё в подобном ключе.
К счастью Оли, в каждом классе всегда присутствует такая социальная прослойка, как лохи: учатся плохо, выглядят ещё хуже, с демкой справляются не лучше младенцев… Лошары то ли из страха, то ли из жалости, то ли из желания пополнить свои ряды встали на сторону бойкотируемой. И ещё, как ни странно, Олю поддержал Даня… Свою позицию Тёме он обосновал так: «Во-первых, мне она ничего не сделала. Что на неё набросились все? Во-вторых, мне же нужно кого-то переть. И, в-третьих, она чувствует такую признательность за то, что я её не динамлю, что вылизывает с ног до головы не только меня, но и мою квартиру, в кой-то веки у меня порядок. В-четвёртых, её мама устроила меня на каникулы в библиотеку. И за всё это мне нужно просто с ней общаться. Одни плюсы!»
Короче говоря, класс раскололся. И хотелось побыстрее уйти на каникулы и сталкерить.
Зазвенел последний звонок, и изо всех классов высыпали радостные ученики и понеслись к выходу, к долгожданной свободе. Тёма в спешке сгрёб в портфель свои карандаши, линейку, таблицу Брадиса и тетрадь, и они вместе с Доцентом вышли из класса. Скоро все дрязги и мелочи жизни останутся позади. Очень скоро случится Поход, сражения, настоящие кровопролитные битвы, а затем молочные реки, кисельные берега и мудрость Шамбалы. У Тёмы перед глазами вставали живописные картины из книг, которые ему приносил учитель. Скоро.
Доцент явно был меньше обрадован наступившими каникулами.
– Ну, и с кем нам теперь тусовать у Бабули? – обратился он к Тёме с риторическим вопросом.
– Да, бруд, какая-то лажа творится… Быстрее бы сталкерить. Ты уже собрал вещи?
– Собрал… Но я бы перед вылазкой ещё тусанул разок. А то, говорят, там будут одни Восточные. Прикинь?
– Я в курсе, наших всего восемь человек. Ну, это нормально. Будем мы с тобой, три девчонки: Нася, Майя и Даша, Саня из «А» и двое наших приятелей из прошлой вылазки, Антон и Кирилл.
– Нормально. Ну, что, может, дойдём до Бабули сегодня? Бери Насю, она захватит Геру, и вечером тусанём!
– Я «за». Пойдём выцепим девчонок.
У самого выхода стоял Андрей Николаевич и держал в руках Олин дневник.
– Добрый день, Артём. До меня тут дошли слухи… И я бы хотел с вами кое-что обсудить.
