полная версия

Светлана Евгеньевна Андреева
Мы назовём её Возмездие

Планета совершила чудо

– Приятного аппетита! – кивнула я бабуле, в одиночестве потягивающей свой витаминный супермолодильный напиток.

– И тебе, деточка, – улыбнулась она. – Проголодалась?

– Да. Столько всего произошло, что я забыла, когда ела в последний раз. И когда спала. Сейчас, кстати, сколько? Ого, уже утро!

– Это ты зря, – покачала головой бабуля. – Режим надо соблюдать. Куда тебе столько кофе? Вредно же!

– Это я доктору. Он тоже не спит уже вторые сутки.

– Дарочка, а скажи, неужто это правда про Поля? Он что действительно переселился в тело Самсона?

– Похоже, что так, – кивнула я, удивляясь, когда и как она успела об этом узнать.

– Повезло Полю, – мечтательно протянула она. – Такое тело досталось даром! Самсон над ним столько работал.

– Что? – я не ожидала такого подхода к этой трагедии.

– Главное, что бы Поль теперь не запускал его, – спокойно продолжала рассуждать бабуля, потягивая свой напиток. – У Самсона был жёсткий график тренировок и диета. Какое тело досталось! Повезло.

Я уловила искреннюю зависть в её глазах, и мне стало нехорошо.

– Дарочка, а кофе? Ты кофе забыла.

– А? – я вернулась за чашкой кофе для доктора. – Спасибо.

Я старалась не смотреть на экран и не слушать, как Надежда демонстрирует действие закона на примерах остальных пострадавших. Это было убедительно. И так было понятно, что факт переселения Поля в тело Самсона уже практически доказан.

– Неужели миссию признают провалившейся даже после такого открытия? – эмоционально закончила свои объяснения Надежда.

– Задачи миссии не выполнены, – ответил капитан. – Мы ни на шаг не приблизились к ответу на вопрос – что за цивилизация установила этот закон. Мы же так и не смогли установить время их активной деятельности здесь. Даже возраст спутников.

– Поль говорит, что возраст руин всего восемнадцать – двадцать тысяч лет, – неуверенно произнесла Надежда. – Но он уверен, что их тогда не строили, а восстанавливали последний раз.

– И эти плиты с письменами, так же как и спутники, созданы из живого метала, они самовосстанавливаются, омолаживая свою структуру, – подтвердил доктор. – Наши методы измерения времени создания здесь не работают. Приборы могут показать, что одна часть объекта одного и того же объекта создана тысячу лет назад, а другая прямо сейчас. Так что по исследованию этой цивилизации мы практически не продвинулись.

– У Союза, безусловно, есть информация о предыдущих ушедших цивилизациях, но я не слышал ни об одной, менявшей законы физики на планетах, – задумчиво произнёс капитан.

– Это не законы физики, капитан, – поправил его доктор, – это законы кармы. Это гораздо более высокий и сложный уровень. Мгновенное возмездие. По сути, это суд военного времени.

– Но зачем вводить такой закон на планете? – эмоционально спросила Надежда.

– Возможно, это был единственный способ остановить широкое распространение убийств, – пояснил доктор. – Если Поль прав, они ссылали сюда своих преступников.

– Скорее всего, это не представители их вида, а цивилизация, которую они взялись перевоспитывать, – предположил капитан. – Потому что, как уже заметила Надежда, тела убийц не всегда идеально подходят для продолжения жизни в них душ убитых. В любом случае, каждое срабатывание закона наказывает обоих, и убийцу и жертву.

– Так если и те и другие уже были повинны в убийстве, – предположил доктор, – то эта кара для обоих была заслужена.

– Но толк от такой перевоспитательной программы нулевой, – ответил капитан, – они уже никогда не вернутся в своё общество полноценными исправившимися личностями. Поэтому, для своих такую меру наказания применять бессмысленно. Хотя и чужих не перевоспитаешь так. Я думаю, это замаскированный способ геноцида. Ссылаешь сюда целую цивилизацию, и потом наблюдаешь, как они сами себя уничтожают.

– Логично, – кивнула Надежда, – потому что, переселившись в тело убийцы, душа попадает под яд его сбитой генетики, мусор его нейронных связей в мозгу. В итоге ссыльные осознают, что единственный способ быстро и безболезненно закончить своё существование здесь – снова убить кого-то. Он переселяется в твоё состарившееся больное тело, а ты оканчиваешь игру и свободен.

– Оканчиваешь игру, – задумчиво повторил доктор. – А что если самым большим наказанием для них и было выйти из игры? Потерять право существовать в физическом теле? Поэтому и наказание такое – мгновенное лишение права продолжать игру.

– То есть, теперь мы пришли к идее планеты как гладиаторской арены? – капитан снова с сомнением покачал головой. – Кто знает, как действительно было устроено их мышление.

– И главное, кто они были? – добавил доктор, – цивилизация, способная менять единые для всей вселенной законы кармы на одной отдельно взятой планете. Нам было бы чему у них поучиться.

– Чему? Переписывать законы мироздания на отдельно взятых планетах? И к чему это нас приведёт? Люди быстро придумают, как использовать эту планету в своих корыстных целях.

Я вздрогнула от этих слов Надежды. Они напомнили мне про ту отвратительно искреннюю зависть в глазах бабули. «Повезло Полю. Такое тело досталось даром. Самсон над ним столько работал». Она хотела бы оказаться на месте Поля. Она мечтала поменять своё тело, омолодить. Неужели, даже таким путём? Она ведь могла бы тоже переселиться как и Поль, и она не отказалась бы от такой возможности. Наверняка не отказалась бы. Она и работает до сих пор ради этого, постоянно проходя процедуры омоложения. Интересно, А чьё тело она бы выбрала? Моё или Надино?

Я содрогнулась от своих мыслей. До таких гадостях только я могу додуматься. Нет, бабуля на такое не пойдёт. Зря я так про неё. Да я бы с радостью выбросила все эти гадкие мысли из своей головы, но они упорно продолжали хозяйничать там. Ведь обязательно найдётся кто-то, кто пойдёт на преступление ради молодого тела. А всего-то надо, уговорить носителя подходящего тела убить тебя здесь на планете. Может даже так, что бы он сам не знал, что убивает в этот момент. Ужасная планета! Ужасная.

– И, тем не менее, это чудесная планета! – мечтательно произнёс доктор.

И это было так невпопад к моим мыслям, что я просто взорвалась.

– Это ужасная планета! – не выдержала я. – Ужасная! Ужасная!

– Дара, трагедии, с которыми мы столкнулись… – попытался успокоить меня доктор.

– Нет, подождите! – отскочила от него я. – Послушайте, это важно! Ведь теперь все узнают о свойствах этой планеты. Нет, не все. Вы же доложите об этом только горстке учёных? Или даже нет, только высшему командованию, так ведь? И потом какой-нибудь посвящённый в тайну старый богатый мерзавец, прилетит на эту планету с молодым сильным парнем, подстроив так, чтобы молодой нечаянно убил его. Ведь так и будет, правда? Где есть сокрытие информации, есть и возможность злоупотребления. И никто даже знать не будет! Потому что все миссии здесь проваливаются! И будут проваливаться! Поэтому засекретят всё и знать будут только ваши эти учёные и какие-нибудь моральные уроды вроде Генриха!

Меня трясло, и я не могла остановиться. У меня просто сил больше не было сдерживать всю эту усталость и напряжение. Я заревела. Позорно. По-детски, во весь голос. Не сдерживая слёзы. Меня трясло. Я сделала всё только хуже своими словами. Но я не могла остановиться. Эти гадкие мысли вылились из меня потоком. Я падала вниз, в бездонную тёмную бездну. Я обнажила перед ними всё, что сейчас роилось в моём замусоренном тупыми кинушками мозгу. Конечно, им чистым и идеальным такое в голову не придёт. На лице доктора застыло удивление, но потом он тоже задумался. Руки доктора Пабло легли мне на плечи, и я отшатнулась от него.

– Нет! Не надо мне успокоительного. Я сейчас. Я сама успокоюсь, – я быстро растирала по лицу слёзы. – Я прошу прощения за… за мою несдержанность. Это всё не случайно. Поль заслужил это тело! Заслужил! Это как исправление ошибки! Поль родился таким, потому что люди не смогли помочь его матери. Он же не виноват! Поль заслуживает это тело. И для его работы оно больше подходит. Он выдающийся учёный. Его всё время преподавать приглашают, а он вынужден прятаться. Вынужден был. А теперь он нормально выглядящий человек. Это как исправление ошибки! Самсон сам себя наказал. Но Поль… Да, на этой проклятой планете установлен неправильный закон! Но это справедливо по отношению к Полю! Эта планета совершила для него чудо! И Поль это заслужил! Но ведь другие тоже захотят как Поль… И это будет не честно!

Я встретилась глазами со спокойным сосредоточенным взглядом капитана и замолчала. Я уже поняла, что опять опозорилась. Что выгляжу сейчас как глупый истеричный ребёнок, но всё равно не могла остановить слёз. А капитан просто смотрел на меня, не отводя спокойных, сосредоточенных серых глаз. Лучше бы он смотрел на меня холодно как в первые дни. Сейчас я как никогда понимала, что я ничем не лучше Фёдора с его глупыми антиобщественными группировками. Чем я лучше? Я так же нарушала установленные запреты ради чувства протеста, ради чувства свободы от всех этих нудных, но правильных запретов. Я ничем не лучше Фёдора! Особенно сейчас, здесь, рядом с этими чистенькими идеальными людьми. Рядом с идеальным, интеллигентным, умным доктором, легко пожертвовавшим безопасными чтением лекций ради этой опасной миссии, ради того, чтобы остановить опасность на дальних подступах к человечеству. Рядом с этим идеальным безупречно спокойным, застёгнутым на все пуговицы капитаном в идеально сидящей форме. Капитан всё так же невозмутимо смотрел мне в глаза. Спокойно и невозмутимо. «Ну, давай же», – молча взмолилась я, – «говори уже, скажи это своё «Дара, вас надо изолировать до конца нашей миссии»».

Он запрёт меня в боксе. Рядом с Фёдором и Полем. Меня же Генрих для этого прислал. Ну, говори же, что ты молчишь?

Резкий сигнал вызова заставил меня вздрогнуть и отвести взгляд.

– Что это? – я перевела взгляд на замерших Надежду и доктора.

– Грейдо? – капитан, не отрывая от меня задумчивого взгляда, вызвал его по общей связи.

– Да, капитан. – Быстро отозвался повелитель зондов.

– Что за посторонние шумы в эфире?

– Простите. Это Протокол подготовки к эвакуации переключил внешние вызовы на общую связь. Я не могу отключить. Без нарушения устава.

– Это внешний вызов? – уточнил капитан.

– Это вызов настройки связи для конференции. У нас же по графику через два часа тридцать минут должна быть конференция, – и добавил после короткой паузы. – Им, наверно, не сообщили ещё, что мы сворачиваем миссию.

– Но нас же должны были отрезать от связи.

– Нас и отрезали. Вернее, передатчики с нашей стороны заблокированы, принимающий канал на минимальной мощности. Просто на той стороне ещё этого, очевидно, не знают, и посылают вызов на проверку связи.

– Понял, спасибо.

– Мне надо… извините, – я выбежала из зала, понимая, что меня вот-вот вновь накроет взрывом неудержимых рыданий. Что я наделала?

Не смейте давать ей снотворное

– Дара! – Грейдо бросился к дверям.

– Грейдо, – строгий голос капитана останавливает его на пороге.

– Капитан, она…

– Дай ей успокоиться. Сколько точно подтверждённых мест посадок артрачских кораблей вы установили?

– Одиннадцать, – отчитался Грейдо. – Мы с Антоном проверили и точно можем доказать, что это артрачские корабли. И даже вычислили время посадок по изотопному следу. Первый корабль сел четырнадцать лет назад. Всем остальным следам посадок меньше четырёх лет. Последняя посадка была за четыре месяца до возобновления нашей миссии.

– Четырнадцать лет, – капитан на миг задумался. – Это как раз подтверждённый возраст найденного Полем захоронения.

– Да. Точно. Это именно то место посадки.

– Ясно. Что же, не буду больше тебя задерживать.

Грейдо кивнул, почти бегом бросился к дверям, но вдруг замер на пороге и развернулся к капитану.

– Два убитых артрачских наемника четырнадцать лет назад, – задумчиво проговорил он. – Два. Два! И потом десять посадок подряд! И две сейчас… О, Дара!

– Грейдо? – капитан вопросительно поднял бровь.

– А знаете, Дара ведь права. Это отчет! Это отчет переселённых душ!

Капитан смотрел на него, всё ещё ожидая объяснений.

– Две картинки сменилось и теперь! И точно во время… Подождите, я проверю!

Грейдо бросился набирать что-то на браслете.

– Так и есть! Точно в момент трагедии с Фёдором! И точно в момент обрушения стены! Секунда в секунду!

– Грейдо? Может, объяснишь?

– Дара расшифровала меняющиеся картинки на спутниках! Вернее, установила логику смены картинок. И она догадалась, что это цифры, что это отсчет! – Грейдо возбуждённо замахал руками и резко остановился. – Наверно, лучше она сама…

Капитан поднёс к губам браслет коммуникатора.

Я забралась на диван с ногами и уткнулась лицом в колени. Это надо же так по – идиотски опозориться! Ведь только всё стало налаживаться! Капитан даже стал относиться ко мне как к другим членам команды. И я всё испортила! Ну что за идиотка! Как это глупо!

– Дара, вернитесь, пожалуйста, в зал совещаний.

Я даже в сторону отпрыгнула от неожиданности, когда мой браслет ожил голосом капитана.

– Зачем? – машинально спросила я и треснула себя по губам. – То есть, да, конечно! Я сейчас!

Что это я бегу? Спокойнее, спокойнее. И, кстати, не мешает посмотреться в зеркало. Я же ревела. Кошмарно выгляжу! Зачем я ревела? Ладно, некогда умываться.

– Что-то ещё случилось? – я вошла в зал очень старалась изобразить само хладнокровие и спокойствие, что, учитывая мой взъерошенный вид и заплаканную физиономию, было безнадёжной затеей.

– Дара, объясни, пожалуйста, эту твою таблицу картинок, – Грейдо был возбуждён как восторженный ребёнок.

– Каких картинок? А-а-а… – я увидела, как он выводит мою таблицу на экран. – Но стадии же всё равно не совпали.

– Ты просто объясни идею, – Грейдо приглашающим жестом предложил подойти ближе.

– Это таблица стадий цветения местного растения. Я забыла название. Того самого, что поёт. – Стала объяснять я.

– Пареруса, – подсказал капитан, всматриваясь в моё творение.

– Да, точно, – кивнула я. – Я эту таблицу у Нади взяла. Она её составила для сопоставления с акустическими рисунками частот звуков.

– Да, я эту версию помню, – ободряюще кивнул капитан.

– У меня дома долго картинка висела, фотография местного спутника. И мне показалось, что рисунок на нём похож на вот эту стадию цветка, – я ткнула пальцем в экран. – Я это заметила, потому что новая картинка тоже была похожа на цветок, но уже на другую стадию.

– А где ты здесь видишь соответствия? – спросил капитан.

– Это у неё, как у творческой личности, восприятие острее развито, – пришёл мне на защиту Грейдо. – Я в этих огненных завихрениях тоже не везде лепестки вижу. Главное, это работает! Точно!

– Хорошо, – согласился капитан, – продолжайте.

– И так как огненные картинки похожи на цветы, я стала искать соответствия. У растения тридцать шесть стадий цветения. Если бы повторялись эти тридцать шесть картинок по кругу, это было бы как цифры. Отсчёт, но не десятичный, а счёт по тридцати шести стадийному кругу. И они вот здесь, видите, отсчёт пошёл по второму кругу.

– Видите! Это отсчёт! – восторженно подтвердил Грейдо.

– Только ничего не получилось, – отрезвила его я. – Здесь восемнадцать стадий просто пропущено. Выкинуто. И здесь ещё две.

– Восемнадцать? – капитан вгляделся в мою таблицу. – Кто сюда эти даты подставлял?

– Я, – робко призналась я.

– Эти восемнадцать стадий между этой и этой картинкой пропали? – уточнил капитан.

– Да, верно, – подтвердила я.

– У неё нет доступа к базе сторожа! – Грейдо прильнул к экрану. – Точно! Эти две пропущены как раз четырнадцать лет назад, а эти восемнадцать в эти три года! Понимаете?

Он с надеждой развернулся к капитану.

– Я не понимаю, – призналась я, наблюдая за их безмолвным диалогом глазами.

– Дара, вы правы, – одобрительно взглянул на меня капитан. – Это отсчёт переселённых душ. Я был не прав. Вы очень наблюдательны и у вас прекрасные способности к анализу разрозненной информации.

– Эти стадии не выпали, – пояснил Грейдо. – Это случилось в наше отсутствие. Поэтому в базе станции информации о смене картинок в это время нет. Но она есть в базах сторожа, охранной системы, которая присматривает за станцией, пока она безлюдна и законсервирована.

– О! Вот как? Так я права? Действительно? – я готова была запрыгать от радости, и только уже пережитый мной всего несколько минут назад позор, удержал меня от бурного выражения чувств. – Ну, хоть что-то у меня получилось!

Я поймала на себе изучающий взгляд капитана. Совсем не тот замораживающий взгляд его стальных глаз, не тот пронизывающий насквозь, не тот, что заставлял меня чувствовать себя чужой и навязанной. Нет, оказывается, его стального цвета глаза умеют быть тёплыми.

Пронзительный сигнал вновь взрезал тишину станции.

– Это что, опять настройки потока для конференции? – уточнил капитан у Грейдо.

– Да, – вздохнул Грейдо, – простите, я не могу их отключить.

– Грейдо, подожди, – остановил его капитан. – А ты можешь установить нам связь с конференцией? Не нарушая устава, конечно.

Грейдо, хлопая глазами, уставился на капитана.

– Вы хотите провести эту конференцию? – удивлённо уточнил он.

– Да, если это возможно устроить, не нарушая запретов устава.

– А-а-а… – протянул Грейдо. – Я, не уверен, но…

– Не взламывая блокировок, Грейдо, – добавил капитан.

– В принципе, если использовать вместо заблокированного все четыре передатчика на катерах, и вывести сигнал по внешнему контуру в обход заблокированного… – начал рассуждать повелитель зондов.

– Доложи, если найдёшь решение, – капитан поднялся и пошёл к выходу.

– Дара, я настаиваю, что бы вы отдохнули, – подошел ко мне доктор.

– Пабло, не смейте давать ей снотворное, – обернулся к нам капитан. – Мне будет нужна помощь Дары.

И он пошёл к своей каюте.

– Я ему нужна?!? Он сказал, что я ему нужна? – я, не веря, что капитан это действительно произнёс, перевела взгляд на доктора и переспросила. – Капитан сказал, что я ему нужна?

Доктор с удивлением перехватил мой взгляд.

– У вас удивительная способность мгновенно менять своё эмоциональное состояние, Дара. Сказал он вместо ответа. – Я думаю, успокоительное вам и не понадобится вовсе.

– Капитан сказал, что я ему нужна? – я всё ещё нуждалась, что бы он подтвердил, что мне это не приснилось. – Зачем? Чем я-то могу помочь капитану?

Наверно, в моём голосе было столько самоуничижения, что доктор взялся переубеждать меня.

– Напрасно вы так недооцениваете ваш вклад в эту миссию, Дара.

– Мой вклад?

– Вы умница, – добродушно заявил доктор. – Вы с вашим проницательным умом, наблюдательностью и способностью разговорить любого, оказали нам неоценимую услугу. Я так раскаиваюсь сейчас, что поначалу счёл ваше присутствие здесь бесполезным. Определённо, тот, кто вас послал сюда, очень грамотно рассчитывал на ваши таланты.

Я горько усмехнулась. Добрый, деликатный, наивный доктор! Если бы вы знали, зачем меня сюда послал этот знающий «мои таланты» человек!

– Иногда взгляд человека со стороны просто бесценен, – увлечённо продолжал доктор. – Мы погруженные в процесс с головой иногда просто не замечаем очевидного. Привыкаем оценивать ситуацию привычно и однобоко. А вы, как внешний независимый наблюдатель, сразу смогли выявить множество слабых мест нашей миссии. Да к тому же, как я знаю, подобрали ключ к расшифровке сигналов спутников. А это тридцать лет было неразрешимой задачей.

Я рассеянно слушала его размышления. Если бы он знал правду!

– Удивительно, а ведь Поль сразу понял это, – продолжал доктор задумчиво. – Только он один и обрадовался сообщению капитана о вашем визите. А мы, признаюсь, не ждали ничего хорошего от этой внезапности.

Сигнал на его браслете вырвал его из мира воспоминаний.

– Простите, Дара, мне пора проверить состояние Фёдора.

Мне ужасно не хотелось оставаться одной, и я хотела уже попроситься составить ему компанию, но в этот момент мимо нас по коридору пробежал Грейдо. Я переглянулась с доктором.

– Идите, Дара, – одобрительно кивнул доктор. И я побежала за Грейдо.

Профессиональные взломщики

Я застала его у шлюза стыковки катера.

– Я могу чем-то помочь?

– О! Дара! – обрадовался Грейдо. – Отключи сирену тревоги на панели стыковки. Справишься?

Я кивнула и бросилась к панели на стене.

– А почему тревога должна сработать? – поинтересовалась я.

– Потому что я отменил команду пломбирования отсека с планетарной техникой и сейчас взламываю обшивку катера, – спокойно пояснил он.

– А! Ясно. Ты все четыре из строя вывести намерен?

– Нет. Одного синхронизатора достаточно. Ага! Я так и думал.

– Что? – я покончила с панелью и заглянула к нему в шлюз. Вместо ответа он вызвал по персоналке капитана.

– Капитан, я могу наладить передачу сигнала со станции в обход заблокированного центра связи, через трансляторы четырёх катеров и напрямую на антенну станции. Но связь будет односторонней. То есть, они не смогут вмешиваться и перебивать своими вопросами. Будут только смотреть и слушать нас. И ещё… мне необходимо взломать один из связных роботов. Да, это нарушение устава, но я и так уже катер разгромил.

Он вздохнул и печально улыбнулся. И я сразу поняла, что и его карьера на этом окончена.

– Приятно было работать с вами капитан, – вздохнул Грейдо.

– Стой! – остановил его капитан.

– Нет, капитан, вам честь взлома роботов я не уступлю, и не настаивайте! – Грейдо покачал головой. – Вам нельзя быть отстранённым. Капитан, вам ещё Поля защищать.

– Дара, – вместо возражения повелителю зондов капитан вызвал по персоналке меня.

– Да, капитан, – растерянно произнесла я.

– Ты с Грейдо? Хорошо. Зови Пушистика, – спокойно распорядился он.

– Но… откуда вы знаете? – мой испуг сменился озарением. – А! Точно!

Грейдо удивлённо выпучил глаза, увидев мою восторженно радостную реакцию.

– Да! Я мигом!

– Какой ещё пушистик? – непонимающе уставился на меня Грейдо.

– Ну, конечно! Тебе незачем рисковать карьерой и взламывать робота! Потому что одна непослушная девчонка его уже взломала!!! Я совершила это правонарушение за тебя!

– Ты взломала робота? – в глазах Грейдо читалось плохо скрываемое восхищение, и я не стала его разочаровывать.

Вместо этого я тихо сказала сама себе:

– Выкуси Генрих!!! Ты же за этим меня прислал?

– Я сейчас пришлю тебе в помощь ещё одного электронщика, – пообещал капитан.

– О, нет! Только песен Жомола мне здесь не хватало! – взмолился Грейдо.

– Ты не будешь разочарован, – пообещал капитан.

– Лаборатория СВР 77 законсервирована и готова к отстыковке, – вернул меня к действительности вежливый голос автоматики.

Я, как могла, помогала Грейдо, хотя, правильнее будет сказать «как могла не мешала». Но он не возражал.

– Капитан, пришло подтверждение…

– Лаборатория СБТ 38 законсервирована и готова к отстыковке, – перебил его вежливый голос автоматики.

– …что наши настройки вызывающей стороной приняты, – продолжил Грейдо. – Всё получилось. Теперь главное, что бы они не получили сообщение о нашей блокировке и не передумали. До начала конференции двадцать четыре минуты.

– Ясно. Благодарю, Грейдо.

– Всё, пошли теперь зал крушить, – распорядился Грейдо.

– Вот какого рожна протокол роботов – уборщиков блокирует! – бухтел Грейдо отшвыривая в сторону кусок вскрытой обшивки. – А если людям помусорить на последок приспичило? Кто всё это убирать будет?

– Сюда вставлять? – уточнила я. – А как она держаться должна, по-твоему?

– Данный блок не предназначен для пульта управления антенным блоком, – вежливо известила меня техника, – рекомендую вам обратиться в службу технической поддержки.

– Есть такое старинное изобретение, – загадочно сообщил Грейдо, – скотч называется.

– Данный блок не предназначен для пульта управления антенным блоком…

Я поймала брошенную мне катушку липкой плёнки и закрепила самодельный блок привычным приёмом Трома. Вторым броском Грейдо метко попал в панель дезактивации голосового интерфейса, заставив его заткнуться и не раздражать нас своими ненужными советами. И без него ясно, что мы всё делаем не правильно.

– Ужасная у вас работа, капитан! – раздался совсем рядом знакомый голос Антона. – Я чуть с ума не сошёл, наблюдая, как моя команда рискует, а я не могу быть там, вместе с ними. Ни за что не буду капитаном!

– Антон! – мы с Грейдо одновременно повернулись к вошедшим в зал управления. – Ты свободен!

Я едва не бросилась к нему с объятьями. За время его вынужденного заключения я столькими переживаниями с ним делилась, что он стал мне почти родным.

– И не заразен! – он смущённо улыбнулся, потирая заросший подбородок. А он, похоже, совсем на себя рукой махнул в этом вынужденном бездействии в одиночном заключении, и теперь ему было неловко за свой внешний вид.

– Антоха, можешь помочь мне плату перевернуть? – сразу пристроил его к работе Грейдо.

– Я же обещал не разочаровать тебя, – вслед за Антоном вошёл в зал капитан. – Меняю на другого твоего подручного. Дара, можно вас?

Капитан отошёл к экранам, где мы бы не сильно мешали снующим роботам Грейдо и его растянутой по всему залу паутине сложно соединённых кабелей и механизмов.

– Дара, – капитан смотрел мне прямо в глаза, – времени мало. Надо организовать утечку информации в общественные сети.

– Что? – не поняла я.

– Гредо откроет связь для конференции односторонним потоком. Свяжитесь с вашими друзьями, с кем возможно. Я дам вам настройки потока. Нужно, что бы ваши друзья ретранслировали конференцию в сети.

– Но вы же… вам же нельзя…

– Зато вам можно, – и он впервые улыбнулся мне. – Вы правы. Если сейчас результаты нашей работы здесь не получат широкой огласки, часть информации будет засекречена. А я должен защитить Поля и добиться закрытия доступа на эту планету для всех без исключения.

– Я поняла! – кивнула я. – Это запросто можно устроить. Они с удовольствием это сделают. Не в первый раз. И Тром, И Машка, и Герка и… только так же я свяжусь с ними?

– По каналу экстренной связи из моей каюты, – спокойно предложил он. – Пойдёмте, Дара.

От уровня этого правонарушения у меня мурашки по телу побежали. И я молча пошла следом за уверенным, спокойным капитаном в его каюту. Использовать экстренную связь для устройства диверсии, это как лично подписаться, что именно капитан это всё и устроил. Как он может быть таким спокойным?

Надо ли говорить, что мой друг дольше от шока в себя приходили, получив вызов от меня на таком уровне, чем соглашался на соучастие в этом добром деле? Герка слушал меня с нескрываемым восторгом.

– Это я живо устрою! Не беспокойтесь, через четыре десятка каналов пойдёт, а потом скользящими частотами. Так при всём желании не смогут вычислить и заблокировать все сразу. И во все сети сразу, – я по голосу слышала, что он уже взялся настраивать свою чудо технику для этой диверсии. – Часа четыре точно продержать смогу, а может и все девять.

Я слушала его, а сама краем глаза следила за капитаном. Включив для меня связь своим кодом, он просматривал сейчас таблицы. И я с удивлением узнала в них мою версию расшифровки рисунков спутников. Только таблицы стали сложнее и бесконечно длинные. И он что-то выделяет в них цветом и подтягивает ещё какие-то данные.

– Герка, а ты не боишься? Тебя ведь вычислят.

– Пусть. После такого масштаба моё имя будет греметь в определённых кругах. Это круто!

– Я хочу ещё пару человек подключить.

– Трома не втягивай, – предупредил Герка. – С его местом будущей работы лучше не рисковать. А Машку и Друда я сам подтяну. Ну и ещё пару человечков. А твой Грейдо точно мне настройки перехвата сольёт? Их не взломаешь без инсайдерской.

– Да, не беспокойся.

Я заметила на рабочим столе капитана фотографию красивой женщины. Она улыбалась, кокетливо выставив оголённые плечи из форменной куртки. Я даже не сразу узнала её. Виолетта Вайтмас. Она был так искренне счастлива на этом снимке. Совсем не такая, как на всех этих роскошных постановочных кадрах с заученными позами и выверенными ракурсами.

– Дара, а ты сама-то не боишься? – отвлёк меня голос Герки. – О тебе по всем каналам уже раструбили. Ты теперь знаменитость. Через час спецслужбы будут знать, что взлом и слив инфы прошёл по студенческим каналам. И ясно, что не капитан это сделал. Твоей карьере тоже придёт конец.

– Не боюсь, – уверенно ответила я. – Мы хорошее дело делаем. Оно того стоит.

Капитан поднял на меня глаза и улыбнулся.

Ну да, это по-детски звучало.

– Обратим оружие Генриха против него самого! – предложила я, что бы исправить его впечатление. – Меня же для этого Генрих сюда прислал. Подложил меня вам как бомбу.

–Дара, мы сражаемся не с Генрихом, – возразил капитан.

– Да ладно, капитан. Я уже всё поняла. Это с вами сбежала дочка Генриха. Из-за этого скандала он проиграл выборы и пост главы министерства. И к вам она хотела сбежать второй раз, со своей свадьбы, когда в грузовом звездолёте погибла. Это Генрих настоял на вашем назначении сюда, на эту заранее провальную миссию, после которой вам придётся уйти в отставку. Он мстит вам за то, что вы забрали у него единственную дочь. Красавицу, которую он планировал выдать за сына главнокомандующего флотом быстрого реагирования. Это Генрих пытался отсудить у вас право воспитания вашего сына. И меня он сюда прислал, потому что знал, что я буду вам дисциплину срывать и программы взламывать. Даже не понимая этого, я рушила вашу карьеру.

– Дара, конкретно сейчас, вы нам помогаете, – капитан сказал это так, что мне под его взглядом сразу захотелось выпрямиться и расправить плечи. – Это, во-первых. А во – вторых, мы не с Генрихом сейчас сражаемся, а с силами, которые хотят подставить Генриха и снять его с должности.

– Снять Генриха? Зачем? – удивилась я.

– Потому что он идеолог и главная пробивная сила проекта по возобновлению освоения дальнего космоса. И вы сами участвуете в его программе по выращиванию нового поколения, вдохновлённого этой идеей. А это только одна из его программ.

– Вы что, защищаете Генриха? – искренне удивилась я.

– Я думаю, всё намного интереснее. Генрих такая же пешка, как мы с вами, в игре, цель которой состоит в том, что бы остановить экспансию человечества.

Я смотрела на него и не понимала, действительно ли он так думает.

– Дара, – окликнул меня Гера, выведя из ступора, – гони код потока.

– Грейдо, – вызвал капитан, – готов передать Даре код потока?

– Да, капитан. Сейчас сброшу на её личный.

Пока я работала переговорным устройством между двумя гениями взлома и программирования – Грейдо и Геркой, а иногда и переводчиком со сленга Герки на обычный человеческий, я краем глаза всё косилась на капитана. Он был так спокоен и невозмутим. Ни тени сомнения, сожаления не отразилось на его лице. А ведь он сейчас пошёл на преступление. Да, это очень благородно пожертвовать собой ради Поля и всех, кто мог бы оказаться на месте Самсона и Фёдора, если информация о свойствах этой планеты останется оружием горстки узкого круга посвящённых. Но как можно быть таким спокойным? Ведь сейчас, именно сейчас рушится его карьера, ломается вся его жизнь!