Софья Ивановна Петрова
Человек моей души
– Боже! – возмущаюсь я, выйдя и туалета и почувствовав, что все закончилось и мне становится легче. Но унюхав какой-то неприятный запах, я вновь ощущаю, как к горлу подступает рвота, но покидаю кухню, избежав неприятного ощущения.
Через минуту в мою комнату заходит мама со словами:
– Ты, наверное, отравилась… Что ты ела в последнее время? Может, у нас что-то испортилось? Может, тебе таблетки дать? – тараторит она.
Я отрицательно качаю головой, приложив ладонь к холодному лбу.
– Я ела все подряд, мама. Может, я просто заболела. Все нормально, – отмахиваюсь я и отворачиваюсь спиной к двери. Спустя пару секунд я слышу шаги, которые направляются в кухню.
Мое состояние просто ужасное. Голова болит так, словно тысячи молоточков бьют по ней, с каждым разом ускоряя темп. Но меня хотя бы больше не тошнит – лучше уж ноющая головная боль. К тому же мои силы совсем иссякли, поэтому я не могу даже встать. Кажется, ничего не может быть хуже, но вдруг раздается звонок.
Посмотрев на экран телефона, я с ужасом понимаю, что это звонит Лиза и в самый неподходящий момент.
– Привет, – слишком грустно говорит девушка.
– Привет.
Я пытаюсь скрыть свое плохое самочувствие, но, видимо, мне не удается, потому что Лиза спрашивает:
– С тобой все в порядке? Голос какой-то… уставший.
– Все в порядке, немного приболела. А ты чего звонишь-то? – добавляю я, но с горечью осознаю, что, когда-то лучшая подруга, теперь может звонить мне лишь по делу, а не просто поболтать или чем-нибудь поделиться.
– М-м-м… Просто хотела предупредить тебя. Сомневаюсь, что тебе будет интересно, но, думаю, ты должна знать, – мямлит Лиза, растягивая слова будто специально.
– Да говори уже! – не выдержав, почти возмущаюсь я.
– Кофейня закрывается.
– Что?
Я удивляюсь и не верю своим ушам. Как это закрывается?..
– Мой отец обанкротился, поэтому он продает кофейню. Вместо нее хотят сделать пивнуху! Но выбора нет…
– Лиза, мне очень жаль, что так вышло, – искренне сочувствую я.
Для Лизы кофейня на самом деле имеет большое значение. Никто не вкладывает столько любви и внимания в заведение, как она. Именно Лиза настраивает всех сотрудников на дружный лад. Ей надо отдать должное – без нее кофейня разорилась бы давно.
– Да, печальная новость, но что поделать.
Наступает неловкое молчание, которое не удается затмить никому. Словно нам уже не о чем говорить, как будто у нас больше нет ничего общего. Но может, это и вправду так? Может, когда поменялась я, поменялось и мое окружение?
– Мне очень жаль, что так случилось, Лиза. Прости, мне нужно идти, – говорю я и бросаю трубку, не дождавшись ответа.
После меня атакует волна боли и потери. Только сейчас я понимаю, что потеряла подругу, которая когда-то поддерживала меня. Которая всегда могла разрядить даже самую грустную обстановку. Которая всегда защищала меня, даже если в этом не было необходимости. Но наши пути расходятся. Единственным, что связывало нас, – кофейня, которая скоро исчезнет с лица земли, и от нее останутся только воспоминания.
Именно там я когда-то познакомилась с Дмитрием, с которым связала свою жизнь.
Как все-таки больно терять подругу. А особенно больно понимать, что в какой-то степени я не поддержала ее, когда она нуждалась в этом. Но что не делается, делается к лучшему. Не время грустить и убиваться.
Именно с этими мыслями я вытираю слезы и пытаюсь уснуть.
Через пару часов с работы приходит Дмитрий с пакетом продуктов в руках. Сегодня у него зарплата, поэтому он решает порадовать семью, которая так гостеприимно пустила его под свое крыло.
– Анна, тебе лучше? – неожиданно оказавшись рядом со мной, спрашивает Дмитрий, нежно гладя мою спину.
– Да, да, – невнятно бурчу я, обнимая подушку.
– Может, тебе чего-нибудь принести? Не хочешь поесть?
При воспоминании о еде живот издает недовольные звуки, и я отрицательно качаю головой. Дмитрий целует меня в лоб и ретируется из комнаты.
Весь вечер я так и лежу: корчась от неприятных спазмов, постоянно бегая в туалет и глотая черный уголь, но ничего не помогает. Этот вечер ужасен. Я еле-еле могу рассказать домашним, как подала документы в ЗАГС и как забрала машину. Но я не уверена, что рассказала все и правильно, потому что моя голова сейчас словно не моя – я ничего не понимаю, словно во сне.
Даже к ночи мне не становится лучше. Кажется, это будет длиться вечно. Мама предлагает вызвать «скорую», но я отказываюсь, потому что уверена, что это банальное отравление.
Но на удивление, к утру мне становится легче. Меня больше не мучают неприятные ощущения, и энергии потихоньку прибавляется. Правда, я так и не могу поесть, потому что от любого запаха меня крутит.
– Сходи к врачу, милая, – говорит мама, войдя в туалет, где меня снова тошнит.
– Да это скоро пройдет, все нормально.
Я и вправду не хочу идти к врачу.
«Кто идет к доктору из-за обычного отравления?» – думаю я.
– Анна, послушай маму. Это ненормально. Тебе не стало лучше, – вмешивается Дмитрий, жалостно посмотрев на меня, словно на умирающего котенка.
– Вообще-то мне намного лучше, – отрезаю я.
Но оба выжидающе на меня смотрят, и я понимаю, что мое мнение сейчас вовсе не учитывается.
– Ладно, Хаусы, уговорили!
31
Возвращаюсь домой я с непередаваемым шоком. Когда я узнала, что беременна, в голове будто поселился шторм, который путает все мои мысли. Словно я нахожусь в другом мире, в нереальном, где все по-другому. Наверное, уже на этом сроке гормоны шалят, поэтому мои чувства смешиваются: я и счастлива, и испугана, и подавлена – и даже расстроена. Я не могу поверить, что во мне растет жизнь. Хотя все было очевидно… Но из-за обстоятельств я ничего не замечала, даже не обратила внимания на задержку.
Но самым главным вопросом является, кто же отец?
Меня охватывает ужас, когда я понимаю, что у меня нет никакой близости с мужем уже давно… Тогда какого черта я залетела? Какого черта во мне развивается жизнь?
– Ну, как успехи? – спрашивает Дмитрий, выйдя из гостиной.
Сегодня суббота, значит, он целый день будет дома.
– Врач сказал, что простое отравление. Я же говорила, – самодовольно добавляю я.
Конечно, я не собираюсь рассказывать о своей беременности. К тому же что я скажу? Скорее всего, отец ребенка Андрей. И как с этим будет жить Дмитрий, если узнает, что я ношу плод не его крови? Тем более мы с Андреем разводимся, а ребенок явно все меняет. Но я не хочу давать заднюю, поэтому решаю сначала все хорошенько обдумать.
– И как долго ты будешь ходить, как дохлый тюлень, и занимать туалет на целый день?
Я кисло улыбаюсь и иду в кухню, почувствовав дикий голод. Я опасаюсь того, что у меня появится желание съесть мороженое с огурцом; ведь так у беременных, верно? Потому что Дмитрий и мама могут догадаться, а мне это совсем не кстати. Я хочу рассказать им сама. И уже готовлюсь к этому, потому что скрывать нет смысла. Но пока повременю…
– У нас есть… творог? – озаряет меня.
Найдя продукт в холодильнике, я начинаю жадно поглощать его со сметаной и сахаром.
– Странное у тебя отравление, – задумывается мама, взяв в руки телефон.
– А что не так? – сухо спрашиваю я.
Мама ничего не отвечает и возвращается в гостиную, где смотрит какое-то комедийное шоу вместе с Дмитрием, который хохочет от дурацких шуток ведущего.
После того неплотного обеда, мне становится лучше, хотя небольшая слабость все равно есть. Но несмотря на это, несколько часов я могу поработать в интернет-журнале, где мне платят уже первые деньги за несколько дней работы, что меня очень радует. Сначала я решаю эти деньги отложить на тренировки по конному спорту, потому что у меня остается последнее заплаченное занятие, но потом я осознаю, что больше не смогу ездить. По крайней мере, в ближайшие два года. И эта мысль ударяет меня, ведь я на самом деле люблю конный спорт. К тому же мне придется позвонить Наташе и сказать ей, что не смогу выступать.
Решив не откладывать на потом, я беру телефон и набираю номер тренера.
– Привет.
– Анна, привет! – Наташа явно удивляется моему звонку.
– Слушай, тут такое дело. Я больше не смогу ходить на занятия. Вообще, – грустно произношу я.
– Что? – разочарованно восклицает Наташа. – У тебя же скоро выступление! Почему так внезапно?
Я не хочу говорить правду, но других оправданий у меня нет.
– Я в положении. Сама понимаешь.
Тишина затмевает несколько секунд нашего разговора, но потом Наташа радостно восклицает:
– Боже, поздравляю! Это же так чудесно!.. Не переживай, как родишь, поговорим. Еще раз поздравляю тебя, Анна!
– Спасибо, – благодарю я, и потом слышатся гудки на конце провода.
Оказывается, это не так сложно, как я думала.
***
На протяжении всего дня я думаю о беременности. Как такое могло произойти? Этот вопрос терзает меня, как острый клинок, впивающийся в сердце. С одной стороны, я настороженна тем, что даже не знаю отца ребенка, словно какая-то шлюха. Но с другой стороны, я рада, что скоро на свет появится мой ребенок, которого я уже люблю. Наверняка кроха даже не подозревает, в какой сложной ситуации находится его мамочка… Хотя мне страшно: я не совсем уверена, что готова стать матерью, хоть мне и двадцать три. Но ведь никто не готов к неожиданной беременности в любом возрасте. И меня не успокаивает даже то, что у меня есть любящий мужчина, который всегда поддержит меня. Но, может, моя беременность станем началом конца наших отношений?.. Нет, даже не хочу думать об этом.
Спустя несколько минут мне звонит Андрей, чему я удивляюсь.
– Алло?
– Привет, Ань. Не мешаю? – спрашивает Андрей.
– Нет.
– Слушай, я звоню по поводу развода. – Вдруг мое сердце сжимается от страха того, что Андрей передумал. Я пугаюсь, что он сейчас скажет: «Развода не будет». Но я понимаю, что мои опасения абсолютно напрасны, когда слышу это: – У меня есть знакомый, который работает в том ЗАГСе. Я созвонился с ним и спросил, сможет ли он ускорить процесс развода. Он сказал, что за неделю управится…
Вдруг меня посещает радость и одновременно грусть. Нет, я и вправду хочу с ним развестись, но готова к этому лишь через месяц. Меня ставит в тупик эта новость: что уже через неделю я буду свободной девушкой. Что меня с Андреем больше ничего не будет связывать, лишь угнетающее прошлое. Но потом я понимаю, что, возможно, нас будет связывать не только это…
– Это… Это неожиданно. – Я все еще нахожусь в шоке.
– Я думаю, это лучше, чем ждать месяц… Я вправду пытаюсь думать не только о себе, а такой расклад лучше именно для тебя, – грустно говорит тот.
Боже, я не могу поверить, что это говорит Андрей. Мой муж, который так долго ущемлял меня, мастерски внушая, что это и есть сущность брака. Неужели он и вправду осознает, что делал?.. Его слова такие искренние, что у меня не остается сомнений, что он не настолько потерян, как я предполагала. Возможно, скоро он будет совершенно другим человеком – и я верю в него.
– Да. Ты прав… Спасибо. Это поступок настоящего Андрея, доброго и милого. Правда…
Андрей смеется, но мне кажется этот смех несчастным, не таким родным, как раньше. Этот смех скорее разочарованный.
– Тогда через неделю, – бодро произношу я.
– Через неделю.
На этом наш разговор заканчивается. Но какой-то неприятный осадок все равно остается. Я почувствовала в смехе Андрея вовсе не радость или облегчение. Словно он тоже не может смириться с тем, что человек, с которым он провел несколько лет, покидает его. И я тоже не могу смириться с этим. Трудно осознавать, что я перестану видеть его каждый день. Кто знает, может, я вообще больше никогда его не увижу, ведь наши отношения не такие хорошие, как у некоторых бывших супругов. Но если ребенок Андрея, то все поменяется. Все поменяется в корне…
Я решаю объявить хорошую новость маме и Дмитрию. Они должны знать о том, что я через неделю стану свободной от всего.
– Мама, Дмитрий, мне нужно кое-что сказать.
Два заинтересованных взгляда смотрят на меня в поисках ответа: мама невольно прищуривается, а Дмитрий крутит в руке пульт от телевизора, но оба не отводят глаз от меня.
– Представляете, позвонил Андрей. Сказал, что у него есть знакомый, который поможет нам развестись уже через неделю!
И реакции почему-то у каждого отличаются. Мама скорее шокирована, чем рада: ее глаза заметно расширяются, а брови изгибаются в дуге. Дмитрий же не в себе от радости. Он улыбается, как пятилетний ребенок, которому купили новую игрушку. Его улыбка чиста и искренна.
Он поднимается с дивана и обнимает меня, крепко сжимая и тихо шепча:
– Уже через неделю ты будешь моей.
Мне даже кажется, что Дмитрий счастливее меня. Но я думаю, он жаждет моей свободы больше всего, чтобы «я стала его». Эти слова звучат немного жутко, но зато это правда.
После развода все поменяется. Предполагаю, наши отношения мгновенно возрастут, потому что мое семейное положение играет немаленькую роль. Именно из-за этого Дмитрий часто ворчит: он не хочет целовать чужую девушку. Даже если она уже не принадлежит никому – штамп в паспорте все-таки стоит.
И как жаль, что я раньше не понимала, что мой брак с Андреем – глупая ошибка. Что этот брак просто стер несколько лет моей жизни. И чтобы это понять, мне нужен был Дмитрий, просто его любовь и ласка. Меня, конечно, радует то, что именно из-за брака мне удалось повстречать Дмитрия, но и угнетает, что я сама не справилась.
Хотя, может, мой брак не был ошибкой? Может, я прожила эти тяжелые годы не просто так? Ведь именно благодаря Андрею я познакомилась с Дмитрием. Сам того не понимая, мой муж поменял судьбу четырех человек.
***
Я встаю посреди ночи от ощущения голода.
«Как странно, – думаю я. – Мне никогда не хотелось есть ночью».
Но вспомнив свое положение, я не удивляюсь. Видимо, беременность поменяет больше чем многое.
Я нехотя встаю с кровати, но тут же замечаю, что Дмитрий куда-то ушел, потому что его в кровати нет.
Тихо пройдя в кухню, меня пугает силуэт, задумчиво сидящий в темноте.
– Черт! – ругаюсь я, положив ладонь на грудь. – Ты что здесь делаешь?
Дмитрий вздрагивает от неожиданности и встает со стула.
– Захотел попить. – Дмитрий недоумевающе оглядывает меня с ног до головы. – А ты?
Я закатываю глаза, но уверена, что Дмитрий не замечает этого в темноте.
– Проголодалась, – пожимаю плечами я.
Дмитрий ухмыляется, но ничего не говорит.
– Включи свет! – возмущаюсь я и тянусь к выключателю, но рука Дмитрия хватает мое запястье.
– Не так быстро.
Потом он притягивает меня к себе, к своему голому торсу. Дмитрий жадно впивается в мои губы. Его движения такие страстные, словно он хочет насытиться мной вдоволь. Потом в порыве страсти он усаживает меня прямо на стол, не переставая целовать. Я чувствую себя жертвой, которую поглощает ненасытный хищник и испытывает от этого удовольствие. Но как же мне нравится это чувство рядом с Дмитрием!
Потом поцелуи покрывают мою шею, оставляя сладкие следы. Они приятно обжигают кожу. Потом Дмитрий опускается все ниже. Я чувствую, как мой живот скручивается от возбуждения. Я не хочу останавливаться, хочу большего, как и Дмитрий. И мы так жаждем этого, что не замечаем, как снимаем друг с друга одежду.
– Жаль, что я не проснулся первым тогда, – вдруг, поднеся рот к моему уху, шепчет Дмитрий.
– Ты о чем? – пытаясь заглушить громкие вздохи, спрашиваю я.
– Я про тот день, когда ты проснулась у меня в кровати, голая…
И тут меня вдруг передергивает. Словно ток проходит вдоль всего тела.
Тот день, тот самый день, когда я проснулась почти обнаженной. И самое главное то, что мы совершенно не помнили, что случилось после кофейни…
Теперь все встало на свои места. Все-таки отец ребенка – Дмитрий.
32
Еще одна ночь, в течение которой я не сплю. Целую ночь лежу с открытыми от шока глазами, потому что понимаю, что я реально беременна. Что отец ребенка Дмитрий, который даже не знает, что между нами в тот день была близость.
Я валяюсь в кровати всю ночь в смятении.
«Что мне делать? – думаю я. – Как теперь дальше быть?..»
Я боюсь кому-то это рассказать. Ведь что обо мне подумают люди? Что они скажут, если узнают, что девушка, будучи в браке, почти два месяца беременна от другого мужчины?
Но вдруг я осознаю, что мне совершенно плевать, что подумают другие. Какая разница, кого возомнит из себя морщинистая женщина, недовольная своей жизнью и проклинающая все вокруг? Если раньше мне было совершенно не все равно, как меня воспримет общество, то сейчас мне кажется, что я одна в этом мире. Что кроме меня никого нет, – только беременная Анна, которая боится рассказать будущему отцу о ребенке.
Я понимаю, что теперь моя жизнь никогда не будет прежней. Что либо я обрету все, чего так хотела, либо потеряю все, что ценила. И этот выбор уже не мой…
Я встаю рано утром, потому что нет сил больше слушать нагнетающую тишину, иногда прерывающуюся храпом Дмитрия, и закрывать глаза в ничтожной попытке заснуть.
Чтобы никого не разбудить, я иду в кухню, которая располагается дальше от спален, чем гостиная. В кухне витает та же мучительная тишина, которая терзает меня в комнате. Словно такую атмосферу создаю я, а не слишком раннее время. Но я решаю заглушить тишину кипящим чайником, который ставлю на конфорку.
На удивление, токсикоз почти пропадал: меня уже не тошнит, а аппетит появляется.
«Меня хотя бы ни в чем не заподозрят», – неожиданно для себя замечаю я и грустно смотрю на свой живот в зеркале.
Пока он еще совсем маленький, но скоро я буду ходить с таким пузом, что и наклониться не смогу.
Конечно, я рада – скоро почувствую, каково быть мамой, и на свет появится прекрасный ребенок, которому я буду дарить любовь и ласку. Но меня ставят в тупик обстоятельства: Дмитрий даже не предполагает, что у него скоро появится ребенок. И как я ему расскажу об этом? Как он отреагирует? Только эти вопросы мучают меня.
Но я решаю точно, что расскажу сегодня. Я не могу это держать в секрете – Дмитрий должен знать, что у него будет ребенок. К тому же я не смогу скрывать такое даже неделю, потому что чувствую себя обманщицей. Дмитрий имеет право на правду, которую я ему обеспечу. И не важно, как он воспримет это. Если он откажется от ребенка, значит, он не моя судьба, не человек моей души…
Спустя некоторое время на кухню заходит Дмитрий. От неожиданности я вздрагиваю; к тому же в тот момент я подбираю слова, которые произнесу вечером в присутствии Дмитрия.
– Доброе утро. Давно встала? – поцеловав меня в макушку и приобняв за плечи, спрашивает Дмитрий.
– Доброе… Пару часов назад. – Я стараюсь говорить непринужденно, но голос все равно дрожит.
– Почему? Тебе нужно больше спать, пока ты до конца не оправилась.
Дмитрий ставит чайник, который уже успел остыть.
– Мне уже намного лучше. Я здорова.
Дмитрий недовольно смотрит на меня, словно на ребенка, который не слушается родителей и вредничает. Меня это крайне возмущает. Хоть он и заботится обо мне, но это уже чересчур. Я взрослый, адекватный человек, который вполне может о себе позаботиться.
И слишком разозлившись на Дмитрия, я иду в комнату работать, все еще находясь во власти гормонов.
Когда Дмитрий уходит на работу, я полностью расслабляюсь и продолжаю подбирать слова для самого главного разговора в моей жизни. Я уже в сотый раз прокручиваю варианты: «Дим, я беременна», «Не волнуйся, все хорошо», «Помнишь то утро?», но все варианты кажутся мне неподходящими. Я думаю, что они напугают Дмитрия. Хотя все произошедшее испугает его…
– Ты такая задумчивая сегодня. Что-то случилось? – прерывает мои рассуждения мама, зашедшая в комнату.
– Нет, все нормально, – отмахиваюсь я, уткнувшись в ноутбук.
– Я найду кое-какие бумаги. – И с этими словами она начинает рыться в тумбочке, выкладывая из нее все содержимое.
Переведя взгляд на маму, я замечаю, как она кокетливо улыбается, когда ее телефон вибрирует. Потом вновь вибрация, и мама уже не может устоять и начинает торопливо стучать пальцами по экрану, печатая сообщение.
– Что, поклонник пишет? – спрашиваю я, и мама быстро переводит на меня взгляд и задумчиво смотрит в телефон, словно раздумывая, что сказать.
– Анна, перестань, – язвит та.
Меня поражает мамина реакция. Словно ей стыдно признавать, что у нее кто-то есть. Обычно мама такая бесстыдница, что не стыдится ничего на свете, а наоборот, признается во всех красках. К тому же мы с ней всегда в хороших отношениях и не скрываем ничего друг от друга. Но вспомнив свою главную тайну, я немного чувствую себя виноватой хотя бы от того, что сама боюсь рассказать ей, прекрасно понимая, что та обрадуется за меня и поддержит. Но я отказываюсь от этих мыслей, потому что моя тайна слишком значимая, чтобы разбрасываться ею – даже маме. Сначала я хочу рассказать Дмитрию.
Но все-таки я не отстаю от нее и произношу:
– Мам, это ты перестань! Чего такого, что у тебя кто-то появился? Ну расскажи мне о нем, хоть чуть-чуть, – вымаливаю я у мамы, как в детстве просила купить мне новую куклу.
Мама закатывает глаза, но недовольно отвечает:
– Господи, какая ты все-таки упрямая! – Мама смотрит на меня, но потом вновь отводит взгляд. – Мы познакомились с ним через общих знакомых. Когда я ходила в гости к подругам, они пригласили еще многих людей; это было что-то вроде вечеринки для старшего поколения. – Мама улыбается такой светлой улыбкой, словно вспоминает что-то очень хорошее. – И именно там я встретила Павла.
– Значит, Павел, – задумчиво произношу я вслух. – И кем же он работает?
– У него свое дело, Анна. Он владеет сетью детских магазинов.
Я очень рада за маму, что она нашла вторую половинку! Ей так не хватало любви. А теперь я знаю, что она не одна. Надеюсь, она в надежных руках.
– Тебе нужно пригласить его в гости. Обязательно! – настаиваю я, но мама просто выходит из комнаты, держа в руках какую-то бумажку.
Я улыбаюсь и понимаю, что, если мне придется уехать, мама не будет скучать.
***
Дмитрий уже вернулся с работы и болтает с мамой, пока я собираюсь с мыслями. Вот и настал вечер, которого я боюсь весь день. О боже, именно сегодня… Именно сегодня решится моя судьба. И кто знает, каким будет исход.
На протяжении всего дня я так и не придумала, что говорить. Кажется, все очень просто – нужно лишь сказать: «Зай, я беременна. Ты рад?», но трудно выдавить из себя даже первое слово. Когда я мысленно переношусь в тот момент, то меня словно обездвиживают цепями и затыкают рот скотчем, в итоге я не могу ни сдвинуться с места, ни сказать что-то. И я даже не представляю, как скажу Дмитрию про беременность.
Но решив, что медлить нельзя, я прерываю дикий хохот мамы и Дмитрия:
– Дим, я кое-что тебе скажу, пойдем.
На меня смотрят два пытливых взгляда. Но взгляд Дмитрия более испуганный, чем мамин. Та, скорее, заинтересована.
Когда я выхожу из комнаты, Дмитрий идет следом, даже ничего не спрашивая.
Я сажусь на диван и увожу взгляд от Дмитрия, который садится на кресло и выжидающе смотрит на меня.
И случилось то, чего я боялась, – страх сковывает меня, и я не могу даже начать.
– Анна, что ты хотела сказать? – нетерпеливо произносит Дмитрий, сложив руки на груди.
Я чувствую, как ком в горле мешает мне произнести хоть что-о. Живот сжимается от страха, словно я иду в объятия смерти. Словно сейчас я сижу перед лицом дьявола, который свирепо смотрит на меня, ожидая моей крови.
– Ну? – не унимается Дмитрий.
– Я… – Все, что я могу выдавить из себя.
Дмитрий уже наверняка замечает, как я нервничаю. Но я не могу ничего поделать с собой.
– Понимаешь, тут такое дело…
Я тяну из себя слово за слово, но не могу вытянуть самое главное.
«Я беременна, Дим», – крутится у меня в голове, но не на языке.
И я проворачиваю в голове все исходы событий: как Дмитрий принимает ребенка, мы женимся и воспитываем нашего малыша в любви и заботе; или как Дмитрий отказывается от крохи, убеждая делать аборт, но я не соглашаюсь, и он уходит из моей жизни. Но сейчас я не знаю, что скажет Дмитрий.
– Я беременна, Дим. Это твой ребенок, – наконец произношу я и смотрю на Дмитрия, лицо которого искажается в шоке.
