Рост Толбери
Кальдур Живой Доспех
Рука схватила что-то тяжёлое – то ли шлём, то ли походный котелок и запульнула в голову первому. Кальдур полетел следом, сшиб второго подсечкой, и пока тот ещё падал, толкнул его в стену. У третьего было секунды две, чтобы закричать, но тот поднял руки вверх и испуганно молчал. Кальдур отблагодарил его за покорность лёгким ударом по черепушке и мягко опустил на пол.
Хотел было рвануть дальше, но остановился. Огляделся и понял – на столах, вокруг которых ходили стражи, лежали завалы вещей, одежды, предметов быта, инструментов, оружие. Кальдур увидел знакомые ножны эспадрона Дукана, а затем и собственный новенький плащ. Схватил сумки и стал набивать их тем, что отобрали при досмотре.
Анижа была за следующей дверью. Она оказалось незапертой. Кальдур прошёл по узкому коридору, стараясь не производить шума, дошёл до её камеры и мягко постучал. Прежде чем она ответила, Кальдур понял, что что-то не так.
С десяток дверей по правую и левую сторону, оказались дверьми в камеры, и эти камеры были полны людей. И самое плохое было в том, что Кальдура уже заметили.
– Эй ты! – шепнули ему из-за решётки.
Кальдур не обернулся, стянул с пояса связку ключей и стал подбирать нужный.
– Я знаю, что ты меня слышишь. Освободи нас. Или я закричу.
Кальдур замер. Потом повернулся, собираясь быстро заткнуть помеху. Но из-под узких решёток в коридор уже глядело не одно страждущее лицо.
– Я освобожу свою подругу и уйду.
– И бросишь нас? На смерть? Или ты даёшь мне ключи, или я начинаю орать.
– Чёрт тебя дери, – Кальдур задумался.
– Или мы отсюда выйдем все. Или никто.
– Я освобожу свою подругу, – медленно прошептал Кальдур, казалось, он потратил на раздумья целую вечность. – Дам тебе ключи. Ты сосчитаешь до ста. И потом откроешь все камеры. В соседней комнате есть оружие, на столах. Справедливо?
– Справедливо. Торопись. Живей давай.
Анижа всё это время смотрела на него из глубины камеры как испуганная мышка. Но как только дверь открылась – смело вышла из камеры и пригнулась. Кальдур протянул ей тяжёлые сумки, помог нацепить ремешки на плечи.
– Придётся потаскать. Там все наши вещи и кое- что ещё сверху. Справишься?
– Д-да, – дрогнувшим голосом ответила Анижа, оглядываясь на соседние решётки. – И откуда в них столько злобы…
Кальдур ободряюще кивнул ей и бросил ключи несчастному. Тот схватил их и утянул за решётку.
– Раз, – раздался шёпот. – Два.
– Идём, – Кальдур пошёл вперёд.
– Розари. Всё идёт не по плану.
– Кто бы сомневался.
– У нас ещё несколько минут, и здесь начнётся хаос. Я освободил заключённых.
– Хм. Неплохой ход. Мне вытаскивать старика?
– Да. Мы уже на подходе.
– Путь чист. Идите быстрее.
– Ты его расчистила?!
– Нет. Просто слышу, что там никого нет.
– Будем через минуту. Вытаскивай старика.
Они с Анижей пробежали помещение со столами и два коридора назад, вывернули на лестницу и взобрались наверх. Снова побежали по коридору.
Впереди раздался крик.
Кальдур ворвался в комнату допроса. Анфлис лежал на полу скрючившись, пытался прикрыть рану обоими руками сквозную рану через спину и живот.
– Что? – Розари вопросительно подняла бровь. – Жить будет.
Она так же владела частичной Формой. Клинок, простиравшийся из нижней части её запястья блеснул и спрятался под кожей.
– Ты… – прохрипел Анфлис. Его глаза лезли из орбит то ли от боли, то ли удивления. – ты Избранная?! Кайрам… живая… не может быть…
Розари не ответила. Только спрятала поглубже в рукав руку, бликующую наполированным металлом. Снизу раздались крики и звон оружия. Словно пожар эти звуки перекинулись выше по этажам, во двор и на соседние здания. Гарнизон просыпался. По коридору послышались тяжёлые шаги вооружённых воинов.
– Быстрей, – прохрипел Анфлис. – Дверь за моей спиной… она ведёт во внутренний двор… там они не пойдут, ключ есть только у офицеров…
Дукан усмехнулся. Занёс руку и… отдал ему честь, прислонив сжатый кулак к сердцу. И пошёл к выходу.
– Стой, – окликнул его Анфлис.
Дукан остановился. Анфлис убрал трясущуюся руку от раны, заляпал кровью себе одежду ещё больше, пошарил за пазухой и выкинул под ноги Дукана небольшой мешочек.
– Трубка мира? – улыбнулся ей Дукан и поднял мешок.
– Карта… болван… монастырь… откуда пришла… Избет… – прохрипел Анфлис, ещё больше скрючился и снова зажал рану.
Дукан кивнул ему и попрощался взглядом. Они высыпали на улицу и тут же вжались в забор, мимо них пробежал отряд. Дукан проводил их взглядом.
– Нам точно нужно бежать? – с надеждой спросил он, глядя на Кальдура.
– Да. Не могу открыть портал.
– Тогда поторопимся.
Дукан оглядел двор, прислушался, и пригибаясь побежал вперёд. Розари последовала за ним. Анижу пришлось взять за руку, и только тогда она тронулась с места. Сзади раздались крики. Анфлис надрывно кричал ворвавшейся страже, что они побежали в другую сторону. Факелов и беготни вокруг становилось всё больше.
– Разделимся. Уходи, как умеешь, – шепнул Кальдур Розари.
Розари кивнула, схватила Дукана, и они исчезли в чёрно-фиолетовом куполе.
– Что опять?! – тихонько взвизгнула Анижа.
Кальдур подхватил её на руки, она едва успел впиться ногтями в его рубашку, объял себя доспехом по живот и оттолкнулся от земли. Крыши домов и построек рванули от них вниз. Кальдур почувствовал, как ремни сумок попытались вырвать Анижу из его рук, как она вся напряглась, замерла и перестала дышать.
Ему и самому захотелось закрыть глаза. Низ живота неприятно садило от отсутствия земли под ногами и теперь быстро приближающейся земле. С грохотом приземлился на крыши и снова оттолкнулся, стиснув зубы и стараясь неотрывно смотреть вперёд, на выход из города.
На третьей крыше едва не зашиб щупленького мужчинку. Тот решил выпить после заката и полюбоваться видом города с высоты. Здание содрогнулось от его приземления, кирпичная крошка брызнула в стороны от его ступней, из рук чудом выжившего пьяницы выпала бутылка и разбилась. Он уставился на Кальдура и Анижу глазами, полными страха и хмеля, протёр их, но на крыше уже никого не было.
Ещё прыжков десять, и застройка стала не такой плотной. Они приземлились на мостовую, он опустил едва живую и трясущуюся Анижу, поставил её на ноги, поддержал – она едва не сложилась, забрал у неё сумки, схватил за руку и потащил. Не слишком быстро, чтобы не привлекать внимания и держась в тени узких улочек.
Вдалеке начало разгораться зарево пожара. Над крышей тюрьмы, откуда они только что сбежали, появились несколько столбов чёрного дыма. Город вокруг просыпался под тревожные крики и звуки сражения, всё больше жителей появлялось из окон и смотрели в сторону пожара.
У северной стены Кальдур нашёл узкий переулок, снова объял себя доспехом, схватил Анижу, и в три прыжка перемахнул через стену. Идти через ворота было плохой идеей – за ними наверняка следили.
Снаружи было тихо и зелено. Строить тут дома не разрешали, дабы не портить вид на город богатым жителям Зелёных Садов. Они ушли подальше от дороги, укрылись в тени короткой полосы леса, вышли к ручью. Анижа вела себя тихо, но пригибаться, смотреть себе под ноги и идти почти в полной темноте давалось ей непросто.
Зелёные Сады полностью оправдывали своё название. Ничего кроме ухоженных холмов, цветочных полей, и небольших ровных леса и кустарника полосок тут не было. Вид потила только центральная дорога и несколько её ответвлений, ведущих к первым земельным наделам у самого города, которые не считались престижными.
Вскоре городская дымка рассеялась, Кальдур нашёл на небе звезду Завета и выбрал чёткое направление на север. В большей части солидных домов, которые попадались им вдалеке, были лишены источников света – жильцы либо спали, либо покинули столицу на время её лихорадки. Минуло часа три их быстрой и осторожной прогулки, они уже не пригибались особо, впереди показался мост и Кальдур расслабился.
Уже собирались спускаться вниз к ручью, но тут из кустов вдалеке вышла знакомая фигура и махнула ему рукой.
– Что такое? – спросил Кальдур, Розари и Дукана, с мрачными лицами покинувших своё укрытие.
Они молча кивнули ему на ногу, торчащую из травы. Она принадлежала молодому парню, тело которого они уже оттащили от дороги. Он был одет в грязную походную одежду и плащ с капюшоном, вооружен луком и мог бы сойти за охотника, если бы не пара боевых кинжалов у него на поясе. В районе его сердца красовалась небольшая рана из которой вытекло много крови. Такую рану мог оставить эспадон.
Анижа вздрогнула от вида мёртвого тела и спряталась за Кальдуром.
– Их было четверо, – сухо сказал Дукан. – Один окликнул нас, заставил остановиться. Задавал странные вопросы. Настолько странные, что пришлось убить его. И всех остальных.
– Он попросил меня показать спину, – холодно сказала Розари. – А старика попросил откинуть капюшон и назвал его по имени.
– Что это значит? – удивился Кальдур.
– А то, что это парни искали нас и точно знали, как мы выглядим. Знали наши именно, кто мы и что мы. У того из кустов мы нашли в колчане чёрную стрелу. Понимаешь?
– Темник? Здесь? – не поверил Кальдур.
– Не темник, Кальдур. Присмотрись, одежда, цвет кожи, волосы… – Дукан сплюнул на землю. – Это один из наших.
Виденье 10. Форма отрицания
– Не может быть, – снова повторил Кальдур и снова поймал на себе циничный взгляд старика.
Весь остаток ночи они шли по окольным и заброшенным дорогам в надежде, что больше никто не попадётся им на пути.
– Значит, доспехи из светоносного металла, принимающие любую форму, могут существовать, а обычный предатель уже нет? – буркнул Дукан. – А как же темники? Они тоже люди.
– Нет! В том-то и дело, что уже нет! – Кальдур едва сдержался, чтоб не перейти на крик. – Они выглядят как люди, ведут себя как люди, даже чувствуют как люди. Но Морокай сводил их с ума поколениями, пока все они не начали носить Его печать и слышать Его голос, как я слышу твой. Они не виноваты в этом и не имеют свободы выбора, как мы. Обычный человек, так далеко от Его прислужников, от места Его силы, под лучами солнца и защитой Госпожи просто не может попасть под Его влияние!
– Ха! – Дукан рассмеялся и посмотрел на него как на идиота. – Какой же ты наивный и глупый… Причём тут вообще тёмное божество? Для того, чтобы кто-то воткнул тебе болт в шею вовсе не нужно никакой веры. Только немного золота. И голодный желудок, который уже давно не верит в то, что завтра будет сыт и думает только о себе. Ты никто. Не великий герой, не Госпожа, не король. Ты просто какой-то парень со шрамами за голову которого дают много денег. Не важно чья рука. Главное что дают.
– Бред… – прошипел Кальдур.
Остаток ночи и большую половину следующего дня шли молча.
***
На пятый день путешествия ноги уже почти не болели, новая обувь разносилась, мозоли не кровоточили, а прохладный ночной воздух не перешибал дыхание и не воспалял горло. Они привыкли щурить глаза от ветра и солнца, дышать дорожной пылью, мыться водой из ледяных ручьёв, спать на земле, есть мало и при случае.
Дукан и Розари переносили путешествие легко, у них была на то привычка, а вот об Аниже пришлось позаботиться. Для неё Дукан выторговал старенького, но ещё бодренького ишака, отдав за него значительную часть средств, несколько личных вещей и кое-что из того, что удалось добыть при бегстве из темницы. Когда Анижа уставала идти, ей предоставляли возможность отдохнуть верхом в седле, а сумки с провизией и походными вещами распределялись между пешим отрядом, чтобы животное не напрягалось и не издохло раньше времени.
Безопасных дорог для них не осталось, поэтому Дукан повёл их напрямую, сначала через бесконечные деревеньки вокруг столицы, а потом леса и брошенные поля. Шутил, что ещё никогда на него не охотились всё и разом и что почувствовал себя наконец важной шишкой.
Встреченные по пути люди не обращали на них никакого внимания. С начала правления новой «королевы» и слухов про неё, всё чаще находились люди, оставлявшие свои родные места и путешествующие небольшой компанией своих родных. Кто бежал от столицы, а кто в неё – поток беженцев по самым захудалым дорожкам не смолкал ни на секунду.
Дымка от костров и смог столицы рассеялись, воздух стал чище и свежее. Скалистые равнины и холмистые степи тут встречались ещё более часто, чем на там, где жил Кальдур. Пространства, которые было видно до горизонта, поначалу казались неуютными и зловещими. Зато не нужно было никаких ориентиров – древняя горная цепь Айнмейнсахт виднелась уже отсюда, и пропустить её было невозможно. Кальдур наделся увидеть за ней куда более массивные Восточные Пики, но они было слишком далеко.
На шестой день их путешествие превратилось в бесконечный подъём. Задолго до того как начались горы, земля потихоньку начала уводить их тропу вверх. Путь усложнился значительно, за день они проходили меньше, а сил отдавали куда больше.
На девятый день впереди уже чётко очертились вершины гор, но они совершенно не приближались, а дорога то поднималась по одинаковым холмам, то убегала в одинаковые долины. Казалось, что они никуда не продвинулись, и вот уже настал вечер.
Пришлось располагаться на ночёвку, и они уже начинали нравиться Кальдуру – людей вокруг не было, а компания неба и бесконечного пространства оказалась удивительно приятной. Никаких опасностей, никаких врагов, никакого напоминания о прошлом – благодатные одиночество и тишина.
Довольный ишак щипал неподалёку траву, привязанный к матёрому и колючему кусту, почти без листьев. В паре десятков шагов журчал ручей, от него веяло приятной прохладой. Горел костер, в котелке бурлило варево из высушенных овощей и подозрительной крупы, пахнущей сыростью и гнилью, выкупленных втридорога у дорожных торговцев. Главным ингредиентом «супа» являлся – «ну, пускай будет кролик, как и всё остальное, что я подстрелил в степях», за авторством Дукана. Солнце только зашло, царили сумерки, а звезды уже были видны в особенно-бескрайней степном небе.
Анижа сидела на камне, отвернувшись от них, морщилась и осматривала ноги.
– Ну, – Кальдур подошёл к ней и плюхнулся рядом на землю, посмотрел устало, – не надоело ещё?
– Только твоё нытьё, – задумчиво ответила она и поболтала ногами.
Чуть отвернулась, развернула платочек, прикрывающий рану на запястье, с шипением втянула воздух – рана всё ещё выглядело свежей и влажной. Она оттёрла аккуратно пару капель крови, порылась в сумке свободной рукой, достала оттуда средства, что дал Виссарион, и обработала рану.
– Всё ещё не зажила? – спросил Кальдур с грустью и беспокойством.
– Нет, – она устало поморщилась. – Но эффект есть. Мази помогают. И у меня начал получаться ритуал лечения. Рану он почти не берёт, видимо слишком слаб, но мне кажется, всё равно потихонечку выправит ситуацию.
– Эх, Анижа, – Кальдур вздохнул. – Вот нужно тебе это всё. Я тебе только боль принёс в жизнь. Зря ты меня не послушала. Рана эта, ноги сбитые, глаза усталые вечно, а сколько раз тебя похищали за этот месяц?
– Видимо ещё недостаточно, – она холодно посмотрела на Кальдура и попыталась улыбнуться.
Они помолчали. Кальдур живал травинку и смотрел вдаль.
– Те бандиты… в Лукате. Они тебе что-то сделали? – спросил он о том, что часто не давало ему уснуть.
Она втянула воздух и глубоко вздохнула, как будто его всё равно не хватило.
– Я же сказала, что нет.
– Не расскажешь?
– Только для того, чтобы ты отстал. Их вожак… сказал, что я бы не волновалась, и что он не даст испортить товар, пока у него есть ценность. Но он сказал, что если я по своему желанию соглашусь, то он…
– Что?! – прошипел Кальдур.
– Я не согласилась. Он пытался напоить меня вином. Подмешивал мне что-то в бокал. Пил со мной, но просто вино. Я делала вид что пью, дождалась, пока он опьянеет немного и начала менять бокалы местами. Он быстро набрался, не знаю уж, что там было. Его рвало из окна, полоскало прям, а потом он вырубился. Я… я сняла с себя часть одежды, чтобы он не ничего не понял с утра и не разозлился. Получилось. Остальные меня не трогали, просто шутили и издевались утром.
– Ух… сука…– зубы Кальдура едва не ломались друг об друга, он вырывал из земли горсть травы одну за другой.
– Ну всё, всё, – сказала она равнодушно, – прекрати истязать поляну. Она тебе ничего не сделала.
– Он слишком легко умер, – прошептал он, а она от его слов и тона вздрогнула. – Ублюдок…
– Иди поешь, Кальдур, и успокойся. Постарайся, чтобы эта злоба не мешала тебе спать, завтра нам предстоит восхождение. Нужно много сил. Это всё уже в прошлом.
Не глядя на него, она снова повязала платочек на ладонь, встала и пошла к костру.
– Что-то беспокоит меня, твоя бабёнка.
Кальдур от испуга едва не подпрыгнул. Невидимой и недвижимой тенью, чуть прикрытой травой, напротив него на корточках сидела Розари, она держала на плече короткую удочку, в руках у неё была пара рыбин.
– Ты что подслушивала?! – возмутился Кальдур.
– Ну прости, мне нужно знать кто прикрывает мне спину. Напомни, зачем мы вообще тащим в горы эту мирянку?
– Она вообще-то тебе жизнь спасла.
– Только потому, что ты оказался на редкость тупым и неподготовленным. Но хорошо. Я приму твой ответ. Мы тащим её, потому что она наш полевой врач. И когда её подстрелят или захватят в следующий раз, мы отнесёмся к её потере, как к потере обычного бойца. Так?
Её глаза отдавали льдом, она больше не казалась маленькой хрупкой девочкой, и Кальдуру страсть как захотелось залепить ей в морду со всей силы.
– Мы тащим её, потому что она врач. Так? – повторила она, не сводя с него тяжёлого взгляда. – Тебе самого устраивает такой ответ. А, Кальдур?
Она резко встала и ушла к костру, оставив Кальдура рвать траву снова и снова.
***
Горная тропинка, по которой они взбирались вверх, едва ли могла присниться в кошмаре человеку с боязнью высоты. Слишком уже она была жуткой, чтоб её представить.
В некоторых местах удавалось поставить только одну ногу, настолько она была узкой. Скользкие скалы от потоков влаги не давали держаться, с другой стороны была пропасть, которая каждые полчаса становилась всё более глубокой. Сохранять равновесие и продвигаться вперёд, было откровенно страшно, но хуже всего было то, что прямо на глазах части тропки просто проваливались в пропасть, размокнув от сходившей с гор влаги.
Ишака и большую часть вещей решили оставить внизу. Дукан был против, но Кальдур объяснил ему, что если ишак передумает идти, то только старик и будет уговаривать и молить упорное животное, пока кто-нибудь из них не умрёт от старости. Дукан пораскинул мозгами, прикинул картину у себя в голове и махнул рукой.
Кальдур был покрыт потом насквозь, но не от напряжения от долгого восхождения, а от того, что он бы куда лучше чувствовал себя с ножом, прижатым к горлу, чем тут, на высоте. Он не боялся её, не испытывал беспричинного и неконтролируемого страха, который парализовывал его, как страх перед лающей собакой или глубиной реки. Ему было просто некомфортно, словно он был не на своём месте и ему кричали со всех сторон убраться отсюда. Приходилось бороться с собой каждый шаг, и это сильно выматывало.
– Напомни! На кой чёрт мы это делаем? – прокричал Кальдур в спину Дукану, когда очередной кусок тропы упал в пропасть прямо из-под его ног.
– Потому что это самая важная зацепка за всё время моей службы с Розари, – ответил Дукан. – Я сомневался, как и ты, но Анфлис дал мне не только карту, но и свои заметки. Он собирал материал по этому месту, крохи что удалось найти.
– И?
– Это место древнее, древнее Драконьего Чертога. Там изучали жизнь и учение Госпожи. И там, если верить слухам, собрана огромная библиотека трудов, посвященной ей.
– И-и-и?
– И возможно, там мы найдём другую зацепку. О том, куда Госпожа могла направиться и где Её найти. Ну а если нет, то может, нароем чего на нашу дорогую королеву. Этот вопрос тоже нельзя оставлять без внимания.
– Ладно, – хмыкнул Кальдур. – Я просто пытался понять, зачем я здесь и что делаю.
– А у тебя есть ещё занятия? – Дукан рассмеялся, и его смех разнесло эхом по горным склонам.
***
– Да ты сам ишак!
Изо рта Кальдура вырвалась целая лавина ругательства, направленная в спину Дукана.
Они завершили восхождение. Стоило ему уцепиться за почти отвесную скалу, протянуть себя вверх по гибкому и скользкому камню, протиснуться в острую щель и взойти, наконец, на вершину… Как он увидел справа позади себе абсолютно нормальную и ухоженную дорогу, тянущуюся с другого, более пологого склона. На ней спокойно могли разъехаться пара телег. Не говоря уже об их компании.
– Зато нас никто не видел, – спокойно сказал Дукан, спровоцировав у Кальдура ещё более мощный поток ругательств.
Кальдур посмотрел, поток ругательств у него постепенно иссяк.
Далеко впереди из скал торчали длинные шпили с белыми флагами. Больше ничего не было видно, но осознать мысль о том, что они уже у цели, после стольких дней пути, было прекрасным.
Ещё почти час они плелись по уже достаточно ровной дороге, слишком уж были вымотаны восхождением и восстанавливали силы. Не скрывались и не прятались – на вершине горной гряды сделать подобное было проблематично, а лезть в обход, прикрываясь скалами, никому не хотелось.
Розари взобралась последней, её покрывал пот и она выглядела бледной, даже хуже едва дышавшей Анижи. После, казалось бы лёгкой на фоне восхождения пешей прогулки, Розари согнулась, упёрла руки в колени и прокашлялась, тяжело и с надрывом.
– Ты в порядке? – забеспокоился Кальдур.
– Да. Дышится тут не очень. И морозно, – она снова прокашлялась, продышалась, распрямилась и вдруг замерла, словно натянутая тетива.
– Что такое, девочка? – спросил Дукан.
– Не слышу шума поселения. И чувствую запах гари. Но не как от пожара. Как от пепелища. Старого.
– Может быть, они жгут лампады и сохраняют какой-то ритуал молчания? – устало предложил Дукан.
– Знаешь же, что нет.
– Ты чувствуешь опасность?
– Нет. Там никого нет. Живого по крайней мере.
Дукан нахмурился и ускорил шаг. Вход в монастырь, окруженный скалами, начинался с длинной лестницы, вырубленной на пологом склоне. Ни ворот, ни стен предусмотрено не было. Дорога пересекала приветственную арку со статуями Госпожи и её зеркан переходило в широкую умощенную площадь и расходилось лестницами вверх и вниз к большим одноэтажным строениям и высокими треугольными крышами, покрытыми выцветшей красной черепицей.
Первое тело ждало их сразу за аркой. Сожжённая мумия сидела, прислонившись к стене, с опущенными вдоль тела руками. В некоторых местах человек прогорел до костей, и определить, давно ли он мёртв, было уже невозможно. На площади были ещё несколько тел, лежащих в разных позах и неизменно сожженных, в чёрных кругах обгоревшей мостовой.
– Чары? – спросил Дукан, осматривая мумию.
– Нет, – ответила Розари. – Чёрное колдовство. Но не бледный колдун. Странный след силы.
– Кто тогда?
Розари несколько смущённо посмотрела на Кальдура и спросила:
– Тварь из бездны?
– Нет… вроде нет… Не чувствую их в округе. Тут что-то другое.
– Ты уверена, что мы одни? – переспросил Дукан, внимательно оглядывая крыши и стены построек.
– Ни одно сердце не бьётся, – ответила Розари и снова посмотрела на Кальдура. – Никто не дышит.
– И я ничего такого не чувствую.
– А у тварей… всегда были сердца? – Дукан поморщился.
– Ну да, – неуверенно ответил Кальдур. – Насколько я помню.
– Ладно. Идём. Может тот, кто это сделал, не догадался сжечь глупые книги монахов.
– Идём. Анижа, держись позади.
В первом зале они нашли вырванную с корнем широкую дверь, посуду, остатки уже засохших или покрытых мухами овощей, перевёрнутые столы и стулья, грубые, выполненные из дерева, без каких-либо изысков. В их завалах было несколько сожженных тел несчастных, что пытались укрыться тут и держали оборону.
Во втором, самом большом здании, они нашли массу жилых комнат, личные вещи, одежду и громадный зал для молитв, без стен с одними лишь колоннами и крышей с круглой дырой в центре. Те же выбитые двери, тела на полу и ничего интересного. Книги, что были в комнатах монахов, оказались просто сборниками молитв разной паршивости,бессмысленными заметками и списками работ по хозяйству.
– Если Избет изначально не была человеком, – вслух рассуждал Дукан, – то удар в сердце мог и не убить её. Как и вас, к примеру. Что-то могло защитить её жизнь. Или она вовсе не была человеком. Жрец и старший чародей могли знать это. И погибнуть в поединке с этой тварью. Нам показали её тело, а потом увезли его сюда, чтобы убить окончательно или запереть. Но они потерпели поражение.
– Никогда не видел и не слышал о том, чтобы порождение Мрака выглядело человеком. Не говорю, что это невозможно, но нас учили, что – эти твари уже не люди или никогда людьми не были. И что темники по сути своей тоже не люди, их душа съедена Морокай, личность прогнила, и в ней осталось только самое худшее, что было в человеке. Но на них Морокай воздействовал целыми поколениями, чтобы достичь такого результата. Он не может просто так взять и сделать человека не человеком.
– Эх, парень, если бы всё было так просто как в книгах. Избет, или как там её, может быть вовсе не той, кем себя подаёт. Её могли и родить на острове Зиль, в самой сочной кладке выродков из Мрака, а потом, путём долгих интриг и приключений, выдать за дочку прошлого короля. Он ведь её так и не признал. Она возникла из ниоткуда.
– Но её же признали.
– Её признало много людей, да. Были свидетели. Были документы. Но… всё это… можно подделать, если Его агенты проникли глубоко под корону. Если у них уже тогда были огромные деньги, связи и влияние. Я искал врагов короны, ублюдков, что мешали и портили всё к чему прикасались, что были охочи до власти, но при этом этой власти не могли дать ничего хорошего. Но я никогда не смотрел в сторону тех, кто не вызывал вопросов. Были у нас личности при короне, которые выглядели истинными патриотами, полностью белыми и полностью преданными, даже обремененными этой самой властью, болеющими за корону всем сердцем… Великая Госпожа… мы могли всё это просто пропустить.
Дукан замолчал и помрачнел ещё больше. Дальше шли молча.
Их внимание привлёкло здание, существенно отличающееся от всех остальных. Небольшой фасад без окон, был украшен бронированными воротами и уходил прямо в скалу. Ворота были разворочены. Сразу за ними начиналась широкая лестница, вырубленная прямо в камне. Она вела в темноту.
Дукан взял из ведра на полу факелы, поджог их, повозившись с огнивом, раздал всем и махнул рукой. Свет факелов заплясал от потока воздуха, отблески пламени освещали выбитые на стенах скалы картины.
Кальдур остановился, чтобы рассмотреть поближе. Борозды на камни были с ноготь глубиной, прочерчены чёткими и даже излишне ровными линиями.
Угловатая фигура Госпожи по пояс, с пламенным взором и светом, исходящим от жезла, воздётого над головой. Уродливые фигуры тварей внизу, страшащиеся её света.
– Тебе это что-то говорит, парень? – Дукан осветил факелом рисунок.
– Хм. Похоже, что Госпожа держит тут Дритлум, Посох Света. В нём было сосредоточие всей её силы во времена Третьей Битвы, пока Морокай не смог разломить его хитростью.
– Но она всё равно победила. Как и во всех остальных Битвах.
– Да, но у каждой победы была своя цена. Морокай всегда сильнее, «и только свет Её надежды преодолевал Мрак», – процитировал Кальдур одно из четверостиший Книги Света и как-то замялся.
– Что же в этот раз пошло не так?.. – пробормотал Дукан едва слышно.
Никто не ответил.
На тысячной ступени Кальдур перестал считать. Темп спуска едва ли был быстрым, слишком уж они измотались и слишком протестовали ноги. Внизу их ждали останки ещё более толстенных дверей, которые бы скорее подошли воротам крепости, чем воротам храма.
– Дверь выбита изнутри, – прокомментировал Дукан, ему было не по себе. – На монастырь напали изнутри. Оно вырвалось оттуда. Сбежало. Чёрт.
Кальдур напряжённо прислушался к своим ощущениям и органам чувств – по-прежнему ничего.
– Ладно, – Дукан собрался. – Идём. Нужно узнать, что тут случилось, и кто это сделал. Просто такая работа.
Он пытался приободрить сам себя, вид хладнокровной Анижи и взволнованного Кальдура его скорее бесил – они-то переживут схватку с подобной тварью, это он беззащитен, не смотря на весь свой опыт и былые заслуги.
Они перешагнули обломки ворот и вошли. Впереди был длинный и широкий коридор, вырезанный в тёмном камне и уходящий в темноту, с ответвлениями вправо и влево. Из него несло едва ощутимым сквозняком и пылью.
– Кто вырубил эту махину в скале? – изумился Кальдур.
– Могли и люди, будь у них достаточно времени, – Дукан А может магия. Или даже сама Госпожа. Этот храм построен ещё до Четвёртой Битвы. А может и ещё раньше, кто знает. Ему может быть и тысяча лет. Сначала пойдём прямо.
Пол под ногами имел уклон, едва ощутимый, коридор вёл вниз, как будто было недостаточно бесконечного спуска.
– Что-то не вижу здесь тел, – пробормотал Дукан, опустив факел ниже и осматривая пол.
– Они в воздухе, – ответила Розари. – Мы ими дышим. Прах. Сгоревший прах.
– Вот уж отлично, – Дукан устало вздохнул. – Что-то ещё чувствуешь?
– Гарь и масло от факелов. Тот, кто следил за тем, чтобы всё это освещалось, бегал немало. Сейчас вроде ничего не горит. Здесь хорошая вентиляция, постоянно задувает холодный ветер со склона. И что-то непонятное впереди. Запах, как в лаборатории алхимика. Много всего намешано и много запахов острых и густых.
Розари пошла впереди, водя по сторонам носом, который был прикрыт несколькими причудливыми и блестящими полосками от её доспеха. Первые ответвления вели в небольшие комнатушки без дверей, заставленные хламом, книгами, рабочими столами, чертежами, свечами, пробирками и горелками.
– Кровь, – почувствовала она.
Свет факелов высветил длинный зал с неприятно низким потолком. Столов в нём было несколько, три небольших и один в центре, просто огромный. Маленькие столы были завалены горшочками, стекляшками и инструментами, а содержимое третьего они изучали ещё долго.
– Что тут происходило? – процедил Дукан, закрыв платком лицо, чтобы не чувствовать ужасную вонь. – Что это за тварь? Кальдур?
На столе бы с лёгкостью поместился самый крупный конь или медведь, но то, что лежало на нём, было раза в два или даже три крупнее. Чёрное длинное и змеевидное, оно было покрыто мелкими неровными чешуйками и заканчивалось узкой и длинной клиновидной мордой, усыпанной множеством кривых коротких зубов и длинным чёрным и блестящим языком. Короткие, едва различимые задние ноги и длинный шипастый хвост, только ещё больше придавали этой твари сходство со змеёй. Но оно не было ни рыбой, ни рептилией. Оно было рождено летать, и имело крылья, но они были сложены, и их размах оценить было сложно.