Рост Толбери
Кальдур Живой Доспех
– Но узнаешь?
– Да. И пошлю весточку.
Граф вздохнул и потёр виски.
– Шансов что они просто устали и уберутся восвояси, я так понимаю, нет?
– Нет, – Дукан покачал головой. – Война ещё идёт и будет идти какое-то время. Я пришёл сюда не просто так. Мне нужны люди. Хорошие, которых ты отбирал. Хотя бы с десяток.
– Могу помочь тебе золотом, друг мой. Пока оно ещё что-то стоит.
– Нет-нет-нет, – они вдруг превратились в двух холодных и сосредоточенных торговцев. – Это не то, на что я рассчитывал. Ты должен мне. И я прошу вернуть долг.
– Человек не может отдать того, чего у него нет. Мои люди больше не мои люди. Они сражаются за принцип и за будущее. Я не могут отдать им другой приказ. В столице тяжёлые времена, в стране тоже. Но представь, что будет, если столица падёт окончательно? Их место тут. Тут они могут сделать что-то.
– Если мы ничего не сделаем там, то столица падёт всё равно. У нашего оплота нет ворот! И гарнизона, я так понимаю, тоже нет!
Они сцепились взглядами, словно два старых питбуля, и замолчали на несколько минут.
– Хорошо, – прервал молчание граф. – Скачка галопом по таким темам до добра не доведёт. Сегодня у меня уже много дел и я не могу отодвинуть их в сторону. Я дам комнату тебе и твоим людям, вы передохнёте, освежите головы, и завтра мы обсудим всё подробно.
Дукан ещё пободался с ним взглядами, кивком признал, что мысль неплохая и допил второй кубок.
***
В дверь постучали излишне вежливо даже для слуги.
Дукан и Кальдур обменялись тревожными взглядами, и старик кивнул – в этом доме неприятностей он не ждал.
Кальдур поднялся и открыл дверь. Снаружи стоял высокий мужчина, с птичьими чертами лица и жидкими чёрными волосами, собранными сзади в хвост. Его длинные худые пальцы изобразили лёгкий поклон.
– Я Виссарион. Целитель. Граф просил осмотреть гостей.
– Спасибо, мы в порядке, – Кальдур поспешил закрыть дверь перед орлиным носом, но Дукан шикнул на него. – Хорошо, заходите.
Целитель вошёл, Кальдур выглянул в коридор на всякий случай, и закрыл дверь на засов. Виссарион застыл в проходе, словно ожидая дальнейшего приглашения, Кальдур снова взглянул на Дукана, тот кивнул и Кальдур повёл целителя в комнату Анижи.
– Моя подруга порезалась, – быстро проговорил Кальдур, они вошли, Анижа встретила их испуганными взглядом. – Вот она. Анижа. Это врач, он осмотрит твою рану. Всё в порядке.
– Здравствуйте, – Анижа чуть поклонилась.
Целитель ей не ответил, присёл рядом на кровать, взял её за запястье и освободил от платка.
– Эта рана выглядит свежей, – целитель мягко разрезал швы, раскрыл края раны и осмотрел её. – Она не серьёзная. Вижу, что её промыли. И зашили, пускай не очень хорошо. Швы можно было не накладывать. Поверхность ладоней заживает хорошо и так. Достаточно было забинтовать.
– Этой ране больше десяти дней.
В беспристрастных глазах целителя проступил интерес, он снова осмотрел рану, куда внимательнее, буквально вцепившись глазами в каждую её точку и линию.
– А у тебя были другие раны, девочка? – спросил он вкрадчиво. – Как они заживали?
– Хорошо, господин. И кровь тоже хорошо останавливается.
– Ты чувствовала слабость и потливость? Когда выполняла обычную работу, например.
– Это не болезнь крови, господин. И не плоти. Эта рана нанесена осколком чёрной руды. Я была неосторожна. Точнее не могла быть осторожней. Нужно было спасти жизнь человека. Достать осколок. Я не думала, что он будет острым как бритва.
– Ха, – Виссарион зачарованно смотрел в лицо Анижи. – Всё меньше мифов остаются мифами в это смутное время. То, что я слышал о чёрной руде, вряд ли тебя обрадует девочка.
– Говорите.
– Не вижу никаких следов ожога, яда или заражения. Просто порез, с краями ровными, как от острейшего стекла. Чёрная руда… если ты не обманываешь меня, оставляет именно такие следы. Она ранит не только тело, но и душу. Душа уже забывает, каким тело было без раны и рана не может зажить. Тебе больно?
– Я уже привыкла.
– Да… к любой боли можно привыкнуть, – он облизнул губы словно змея и жутковато ухмыльнулся. – Я могу попробовать прижечь её одним особым видом огня. Но боюсь сделать хуже. Я дам тебе его, – он потянулся к сумке, покопался в ней и протянул её небольшой картонный тубус. – Он безопасен, пока не истереть его в порошок. Его называют белый сифр. Его сложно поджечь, он горит быстро и его нельзя потушить, даже водой или песком. Целители моей школы прижигают им или с помощью него сложные раны и порезы артерий. Я дам тебе куда больше чем нужно, чтобы ты сама попробовала. Но сначала я приготовлю для тебя мазь, и ты попробуешь пользоваться ей хотя бы месяц. Если не станет лучше, то тогда ищи другое средство. Или возвращайся. Не люблю мифы, которые нельзя разрушить.
– Вы уже видели такие раны?
– Нет. Но я слышал слухи и читал доклады. Думаю, скоро я увижу много таких ран. Ты не должна грустить из-за этой… неприятности. Всё болезни и раны когда-то были смертельными. Но потом их научились лечить. Учитывая незначительность пореза, у тебя есть все шансы дожить до поиска лекарства. Или убедиться в том, что миф является лишь мифом и эта рана зарастёт. Я бы предложил тебе остаться и попробовать разные способы, но знаю, что граф не позволит. И ты не захочешь сама.
– Спасибо и на том, господин.
– Вот, – он снова порылся в сумке и извлёк ещё одну небольшую тубу и один флакон из мутного и толстого стекла. – Обрабатывай рану каждый день тем, что во флаконе. Хорошо бинтуй. Нельзя допустить заражения. Открытая плоть будет причинять страдания и будет уязвима перед недугами, нужно будет следить очень тщательно и каждый день, без пропусков и праздников. Ты поняла? Хорошо. Есть один способ помочь тебе, о котором я слышал. В неглубоких и песчаных притоках рек водится рыба, которую называют тилапией. Её почти не ловят, она ужасна на вкус и обладает дурным характером, но рыбаки подскажут тебе, где она водится и как её поймать. Если достать из её кожи все чешуйки, обработать её мягким паром и оставить сушиться на летнем солнце, то она может стать второй кожей. Я читал, что один целитель на западе лечил таким образом тяжёлые ожоги. Воссоздавал новую кожу из кожи рыб. Но рыба должна быть обработана правильно. У неё не должно остаться запаха, кожа должна полежать достаточно на солнце, но остаться мягкой. Тогда рана под ней не будет воспаляться, и вероятность смерти снизится во много раз.
– М-м-м, спасибо, господин, я обязательно попробую найти эту… рыбу, – Анижа ответила вежливо и тут же перевела тему. – А что в маленькой тубе?
– Там особая трава. Если сон не будет приходить и захочется передохнуть от болей, то возьми себе немного, не больше ногтя, жуй долго, глотай слюну, но не саму траву. Проглотишь – и будет плохо. Не жуй её слишком часто, только чтобы передохнуть. Мазь я принесу тебе завтра утром. У меня нет с собой таких компонентов.
– Спасибо, господин. Посмотрите ещё мою подругу. Она тоже пострадала.
Розари читала книгу и не повернулась к ним. Под её взглядом Кальдур предпочёл выйти, чтобы снова не смотреть, как ей задирают рубашку.
– Хм. Рана зажила, но в ней прожилки рубцов. Никогда такого не видел. Как работает плечо и рука? – услышал он голос целителя.
– Сойдёт.
– Спина или поясница беспокоит? Боли, тяжесть?
– Нет.
– Какая удача. На ощупь похоже, что рубцы образовались на коже и мышцах, которые практически не участвуют в движении. Эта рана от арбалетной стрелы. Она не могла войти неглубоко. Интересно, что там внутри?
– Я была внутри. Но у меня не хватает опыта, чтобы судить. У неё были хрупкие кости, чёрная кровь и осколок отравлял её. А может быть, это был какой-то сторонний яд. Мы не уверены.
– Ты лечила её?
– Пыталась.
– Она ещё дышит и ест. У тебя получилось. Почему у неё такая рана затянулась, а у тебя нет?
– Я не знаю, господин.
– Знаешь, но не хочешь говорить. Она особенная. Учитель рассказал мне, у кого бывают такие шрамы. Он лечил таких как она от очень тяжёлых недугов, с которыми они справлялись вопреки воле природы. Никому не говори о том, кто она. И я буду держать язык за зубами. Сейчас такое время, что люди могут понять всё неправильно.
– Да, господин. Спасибо. Я понимаю.
– Поправляйтесь.
Целитель поднялся, направился к выходу, подождал, пока Кальдур откроет еду дверь, и удалился.
– Какая-то тут нездоровое обстановка, – пробормотал Кальдур, проверив засов на двери и кивнул Дукану. – Ты уверен, что этим людям можно доверять?
– Я ни в чём не уверен, парень. Даже в себе. Раньше они не подводили. Но это не повод не оглядываться и спать с дверью нараспашку.
– Тут ты хотел отставить Анижу? – Кальдур поморщился.
– Конечно же, нет. Это передовая. Здесь опасно. Граф давно занимается проблемами улицы и бедняков, а это не лучшее окружение для девушки. Для неё есть место подальше, сильно подальше от города, уединённое и безопасное.
– В которое я идти не собираюсь, – Анижа застыла в проходе.
Дукан и Кальдур неловко переглянулись.
– Ты смелая, – подчеркнул Дукан, – но…
– Я пойду с Кальдуром, – перебила его Анижа.
Розари неспешно вошла в комнату, скрестила руки на груди и прислонилась к стене. Всё трое смотрели на него.
– Эм-м-м, – Кальдур поджал губы. – Что? Я пока не знаю что делать. Рассчитывал на столицу. И помочь Аниже. Ни черта не понятно. Но пока мы не идём на запад всё в порядке.
– Остаешься?
– Ну… во всяком случае, пока Анижа не передумает. Я думаю, это случился скоро, как только у нас вылезет какая-то проблема, ну… связанная с тем, что можно умереть…
– Много ты знаешь, Дур-Дур! – Анижа резко развернулась и скрылась в своей комнате.
Розари устало зевнула, покачала головой, обдав Кальдура волной тихого презрения и удалась за Анижей. Кальдур сцепил руки за затылком и задумался.
– Ой, изображает тут работу головы! – загоготал Дукан. – Смотри не обделайся от напряжения!
– Отстань, старик…
– Я к тебе даже и не начинал приставать. Глупо шевелить извилинами на трезвую. Когда мы ещё окажемся под одной крышей с трехсотлитровыми бочками пива, что граф держит в подвале? Погоди немного. Щас вернусь.
***
– Ну? Чувствуешь себя увереннее с доспехом?
Кальдур взял из его рук вторую кружку пива и кашлянул от завесы дыма, которая стелилась от его трубки.
– Есть немного. Куда спокойнее, когда в таких переулках ты точно не умрёшь от удара ножом в пузо или спину. Когда-то я считал себя неуязвимым, но теперь понимаю, что это не так.
– О, я даже выпью за эту умную мысль, приятель. По-моему эта первая с начала нашего знакомства!
– Пошёл ты.
– О не, не обижайся. Это чистой воды комплимент. Когда-то давно я тоже считал, что есть неуязвимые люди, правда относилось это к тем, кто прибывал у власти. Только потом я понял, что власть сучка капризная, и удержаться на ней верхом помогает только удача. А сколько удачи отмерено человеку… тут, наверно, даже Госпожа не в курсе. Все уязвимы. Все. Без исключений. И ты. И я. И даже Она, как мы выяснили… Ну? Ты боишься, парень?
– Умереть? – Кальдур отхлебнул пива и задумался на минутку. – Нет. Если честно, нет. Я боюсь умереть глупо. И не пожить. Чего-то не взять от этого мира. Мне, знаешь ли, мало чего дали, кроме… ну… службы.
– О, раз уж мы говорим честно. У меня было много чего, когда-то. А вот смысла не было никакого. Свободная жизнь не такая уж и весёлая, когда не знаешь, куда себя деть. Когда у тебя есть цель и смысл, тебе есть, зачем вставать по утрам и за что сражаться. Без цели и смысла, ты лишь листочек, который прыгает туда-сюда от ветра.
– Листочек с дерьмом, – буркнул Кальдур. – Устал я от этих вечных нравоучений. Бодрость от них кончается, когда ты уже не первую ночь просыпаешься в походе и не можешь вспомнить погиб человек, с которым ты делил утром пищу или он ещё жив.
– О да, ты у нас уже успел посмотреть на весь мир и проникнуть в самую его суть, – Дукан рассмеялся и хлопнул его по плечу. – Сынок, твоя мама ещё не родилась, а я успел наесться дерьма по самые помидоры. Этот вкус проходит и ты понимаешь, что не всё было так черно. И что в мире есть много чего ещё, что как испортит тебе настроение, так и поднимет.
– Что например?
– Ну… Например, анекдоты. Стоят перед Вратами Её Царства жрец, чародей и бледный колдун. Жрец говорит важно: "Я лечил людей полвека, сражался с тремя эпидемиями, и даже однажды помог принцу. Мне Врата откроют". Чародей кивает ему, хлопает по плечу и говорит: "Я десять лет хранил Северный Гарнизон от бандитов, темников и других отщепенцев, ещё десять ходил под парусами по величественной Явор и помогал строить корабли. Мне тоже откроют". Оба поворачиваются в недоумении к бледному колдуну. А он им и говорит: "А я здесь, чтобы за…бать вас. Срал я на ваши Врата."
Дукан рассмеялся ещё сильнее, глядя на похоронную мину Кальдура. За окном на улице что-то крикнули, раздался звон и звуки погони.
– Столица и раньше была дырой, – смех Дукана стих. – Но теперь… Теперь даже я не знаю что будет.
– Что-то я никак не пойму, что не так с этой королевой?
Вопрос Кальдура заставил надолго замолчать Дукана. Тот отставил кружку, нахмурился и с трудом подобрал слова.
– Ну как тебе сказать… Начнём с того, что после того как её убили, я был одним из очень немногих людей, которые видели её тело.
Виденье 8. Без защиты от самого себя
Пива в Дукана вмещалось немерено.
Анижа и Розари не выдержали шума их разговора, повышавшегося с каждой выпитой кружкой. Отвергли несколько вульгарное предложение присоединиться и выгнали их в коридор. Немного погуляв по закоулкам этажа, они нашли наконец уединенную пыльную комнату со столом и оккупировали её. Дукан пил и дымил нещадно, дым стоял коромыслом, даже пришлось приоткрыть окно, чтобы он мог выходить хоть куда-то. С каждой кружкой его язык развязывался всё больше, и совсем не думал заплетаться.
– Король Навалон не запомнился ничем примечательным. Снизил налоги, потом повысил, потом понизил, чтобы унять бунт, а потом просто принял новые. Казна при нём чуть не повешалась на дереве, начались проблемы, которые хоть и удалось уладить, но сам знаешь, запашок остался. На фоне неприятных встреч с кредиторами и теми, кому корона обязана была платить жалование, у него навсегда выработался страх. Рьяно искал предателей и растратчиков, но не был жесток, просто снимал их с должностей и отправлял воровать в провинции. Строительство Южного моста и ряд других важный государственных дел при нём остановились, за армией он практически не следил, делами Госпожи не интересовался, границу с островом Зиль не усиливал. Даже после того, как пошли слух о том, что культ Морокай снова набирает силу. Он вообще ни о чём особо не волновался, посвящал себя балам, распитию вина, живописи, чтению, охоте и музыке. Видимо поэтому и дожил до преклонных лет, пережив сына из которого бы вряд ли сделался нормальный наследник, и пережив жену, с которой и так ловить было нечего. И Соласом, и королевством правили по факту три семьи богачей: Арнемы, Соларионы и Гниитии, ну кроме вопросов армии и безопасности. Госпожа сюда не спускалась, Её взор был направлен… ну куда там? Тебе лучше знать. После его смерти впору было бы выбрать нового короля из другой, новой ветки королевской крови, желательно подальше от Соласа и почище.
Но вдруг всплыла Избет. О ней ходили слухи, но на уровне слухов, а тут она вдруг выскочила во плоти, как чёртик из табакерки. Соларионы пытались оспорить чистоту её крови, мол, она была зачата с какой-то служанкой и не имеет право править королевством, но тут прибыла её мать. Южная аристократка из древней ветки, относящейся ещё ко временам Четвёртой Битвы. Был суд, скандал, даже вмешалась армия, но всё тщетно. Она села на трон. То ли семя короля уже было слишком старым и испорченным, то ли подгадила южная ветка, чёрт же его там разбери, но королевна получилась такая себе.
– Видел пару раз Навалона издалека, – вставил Кальдур, пока Дукан разливал очередной маленький бочонок. Слуги легко нашли их тайное убежище и, оценив масштабы беседы, щедро снабдили их всем необходимым. – И про Избет вспомнил. При мне солдатам читали речь, что они должны отомстить. Что прихвостни Морокай убили любимую королеву.
– Ну… Так это блюдо подали, чтобы оно не испортило весь ужин. Она была, ха, не такой уж и любимой. Вела себя более чем странно, повыгоняла большую часть вельмож, чинов и советников, взяла на их роль шутов, религиозных фанатиков и иных малоприятных личностей. Устраивала закрытые празднества, на которых происходило чёрти пойми что, оргии, непонятые ритуалы, даже по слухам жертвоприношения. Народ отхлынул из столицы, ополчился на неё, торговля встала, государственные дела встали. И тут пришли вести с запада. Сначала слухи, конечно, но потом всё стало серьёзно. Чёрные корабли высадились на побережье. В небе парят чудовища, величиной с небольшую гору. Войско Морокай оккупировало берег, жжёт всё на своём пути и шествует вглубь королевства. А она ничего не сделала. Вообще ничего.
– Странно, что Госпожа не вмешалась.
– Госпожа настолько редко занималась государственными делами, что я честно признать сомневался и до сих пор сомневаюсь в Её существовании.
– То есть, как сомневаешься, старик?
– Я Её лично никогда не видел. А ты?
– Ну. Издалека.
– Ну… ладно. А я вот не видел, только слышал. И истории про Неё, знаешь ли, странные. Ну да ладно. Может, за столько веков Ей просто надоело смотреть в сторону всего этого дерьма. Так вот. На чём я остановился?
– На там том, что королева ничего не сделала.
– Да. К счастью для нас в дела армии она не лезла. Все нормальные командиры и генералы остались на своих местах, правда предпочли служить и жить подальше от столицы. Они собрали военный совет, начали делать свою работу и выдвинули войско навстречу неприятелю. В столице же началась смута. Казалось бы с малого. Несколько представлений на площади от вшивых уличных театров. С обличением королевы, указанием на её порочную связь с Морокай, с обвинением в трусости и даже безумии. Спектакли продолжались несколько дней, собирали толпы народа, веселили всех. А потом стражи забили нескольких актеров, вроде бы и не до смерти. Народу это не понравилось, и он посыпал на улицу. Ну и тех, кто сильно возмущался и не захотел расходиться, бросили в камеры. Королева издала указ о том, что всё актеры и уличные музыканты должны быть высланы из столицы. Приказ был исполнен. Под раздачу попали многие невинные люди, у которых просто был запас хороших шуток или музыкальный инструмент дома. В городе стало мрачновато, потом тревожно и скучно. И потом народ просто взорвался.
– Хм. Даже не слышал об этом.
– И хорошо же. Я тогда уже видел многое, но за то, что происходило тогда, я испытал стыд. Смута длилась дней двадцать. Стражи пытались подавить протесты показательными казнями и дубинками, но в ответ получалось только больше крови. Горели целые улицы, возводились баррикады, городские ополчены вымещали злобу на всех, кто был связан с королевой и её гвардией. Под конец произошла даже небольшая бойня и попытка захватить дворец. Королевская гвардия сняла с себя полномочия по защите города и дворца. И разошлась на все четыре стороны, оставив город без защиты от самого себя. В Белом Дворце осталось человек двадцать слуг и несколько охранников. Говорят, она совсем обезумела, на лицо все признаки душевного недуга. Морила людей голодом, молилась сутками в извращённой форме, и никого не выпускала за пределы своих личных покоев. Тогда верховный чародей Салман и верховная жрица Тэйн обвинили её в поклонении Морокай, зашли во дворец и попытались взять её под стражу. Что там случилось, я не знаю, но все трое умерли при очень странных обстоятельствах. Я лично видел тело Избет после событий. Её убили стилетом прямо в сердце, чистый и профессиональный удар, который вряд ли бы нанёс чародей или жрица. Королева умерла на месте. Она не дышала, была холодной, окоченела. Я уверен, что это была именно она. Не раз видел её вживую.
– Кто же ты такой, Дукан? – задумался Кальдур. – Ты не просто старый солдат или офицер со связями при дворе. Ты шпион.
– Я офицер Тайной Службы короны, – кивнул Дукан. – В конце концов, я владею твоей страшной тайной, так владей и ты моей.
Кальдур удивился с какой лёгкостью старик сказал это, кивнул и попытался выглядеть серьёзнее.
– Неужто, гниль Морокай добралась и досюда?
– Морокай не обязательно быть здесь и развращать души. Мы сами неплохо справляемся, парень. Ведь у всего есть цена. Даже у верности к самой жизни и Свету.
– Это вы убили королеву? – не сдержался Кальдур, а Дукан и бровью не повёл.
– В том-то и дело, что нет. Хотя мы думали об этом.
– Я всегда считал лучше плохой король, чем его полное отсутствие. Но кто тогда? И была она действительно мертва?
– Ненавижу эти слова, но я не знаю. Слишком уже всё хорошо сложилось. Военная операция против нас, и одновременно плохой правитель в столице. Странные дела. Не верю я в совпадения, хоть убей.
– И что было после?
– Мнения разделились, – Дукан помрачнел.
– В смысле?
– Часть людей, имеющих вес, хотела как можно скорее выбрать достойного правителя и посадить его или её на трон. Было несколько кандидатов. Договориться не удалось. Увы, происходящее вышло за рамки моих полномочий и ответственности. Я и другие мне подобные покинули столицу, чтобы дать власть имущим во всём разобраться, и дабы просто не попасть под удар. Должен был остаться самый живучий, сильный и умный. Пускай и не самый достойный. Тогда это выглядело самым разумным решением и самым быстрым.
– Эм…
– Да. Не сработало. Кандидаты не пережили процесс выборов. Мнения о том, как всё должно быть разделились ещё больше. На данный момент сильной личности, которая бы смогла все под себя подмять просто не сформировалось. Если не брать в расчет Лжеизбет. Честно признать это настолько хороший ход, что вероятно только так можно было разбить существующий расклад. Не стоило мне покидать игру. Я даже не знаю, какой игрок смог реализовать эту схему. И от этого мне немного страшно.
– Ты не похож на человека, который действительно способен испытывать страх, – Кальдур попытался подбодрить друга.
– Не боятся только дураки. И все мы рано или поздно ими становимся. Чем я занимался? Уехал в своё поместье. Всё, что я строил долгие годы, рухнуло как карточный домик. И я чуть не оказался засыпанным под его обломками. Я решил взять паузу и подумать о жизни. Я думал, что нам всем осталось недолго, месяц-два красивых рассветов с бокалов вина в руке, и темники придут и в мой край. Через полгода такой жизни я заплыл жиром и уже лез на стену. Стало куда чернее и хуже. Не мог найти себе места. Бросил вино, приказал слугам не терять веру и укрепить поместье на случай чего. Вернулся в столицу и увидел этот хаос и борьбу. Разочаровался. И получил предложение от нескольких старых друзей заняться чем-то стоящим. Отправился на запад, следил за тем, что делали чёрные и ставил им палки в колёса. Пока на меня не вышел мастер Лотрак и не свалил на меня эту щуплую девку. Вот так всё и закрутилось.
– Успели с ней повоевать, как я понял?
– И не кисло, парень, – Дукан усмехнулся. – Очень долго мои оружием было слово, бумага, отравленное вино, удавка и кинжал. Мой дуэльный клинок почти не покидал ножны. Я и не знал, что на фронте может быть так весело. Розари рвалась в бой с первых дней, я не сразу пустил её, но когда пустил, понял, что она была рождёна для всего этого. Чёрт, не хотел бы я встать против неё… Не завидую её врагам. Как она там сказала? "Прекрасное… оружие…"
– Мы всё-таки больше люди, старик, – Кальдур насупился.
– Ты-то точно, – Дукан скорчил ему рожу. – Человечишка. Дерьма в тебе на троих хватит. А вот Розари прекрасна. Словно клинок, выкованный мастером. Крепкий, острый и опасный.
***
Конец их попойки Кальдур не помнил. Они просидели до темноты, их разговоры стали малопонятным пьяным мямленьем, потоком анекдотов и взрывов смеха. Сны он свои не запомнил, кроме разве что короткого видения, которое могло оказаться совсем не сном. Он вдруг перестал дышать, задёргался в панике, и увидел перед собой Розари, которая холодно сказала, чтобы он лежал тихо и дал ей поспать, иначе она задушит его.
Проснулся поздно.
Доспех не был ему помощником в таких «ранах». Вся тяжесть похмелья, головной боли, тошноты и слабости повисла на нём одном. Он позавтракал то ли холодным завтраком, то ли уже остывшим обедом, освежился в «уборной», сходил по нужде и сосредоточился на поглощении всей воды, что можно было найти в королевстве. Ни Дукана, ни девушек в покоях уже не было. Он уже хотел было победить свою лень и плохое самочувствие, и пойти их искать, но столкнулся с удивительно бодрым и свежим стариком в дверях покоев.
– Свои секреты, – буркнул Дукан под его уничтожающим взглядом. – Собирайся. Мы с графом Эйнджином не нашли понимания и несколько повздорили. Нам нужно двигаться дальше. Мы посетим ещё нескольких моих старых друзей в надежде, что они окажутся чуть более благодарными и гостеприимными.
Дукан кинул ему сумку с новой одеждой и обувью – простой, без изысков и неприметной. Кальдур вздохнул, попрощался взглядом с чистыми и мягкими кроватями, печально кивнул слуге в коридоре, молча пожелав ему всех благ, а себе хотя бы одного слугу, который бы готовил и таскал еду.
– Неплохо граф устроился, – расстроено пробормотал Кальдур. – Интересно сколько бы он заплатил за хорошего телохранителя?
– Что? – Дукан напрягся.
– Да ничего. Просто подумал. Да не смотри так. Не полезу я туда, терпеть не могу политику. Да и слишком людно тут.
***
Внизу его встретили недовольные взгляды девушек. Он ответил им виноватой улыбкой и буркнул что-то на счёт того, что они неплохо выглядят в новой одежде. Получил в ответ ещё порцию презрения.
Они покинули графа часа за три или четыре до заката. Дукан вывел их на центральную улицу, они смешались с толпой, шли довольно долго и затем свернули в старую часть города. Она отличалась чуть более широкими улицами, низкой застройкой и ещё большим смрадом и близостью к порту, что был построен первым и с которого, и начиналась история столицы.
Людей тут почти не было. Одинокие прохожие и обитатели домов смотрели на них странно и подозрительно.
– Как-то тихо здесь… – пробормотал Кальдур.
– Ты заменил? – саркастично спросил Дукан. – Ускорим шаг.
Сзади вдруг раздался вскрик. Кальдур и Дукан обернулись. Молодой парень с копной непослушных волос и рубахой едва прикрывающих грудь, улыбался и стискивал руку Анижи. С другой стороны улицы из переулка высыпала компания из восьми таких же молодых и модно одетых молодых людей. Они уставились на сцену, а Кальдур уставился на их меч, длинный и тонкий, совсем как у старика.
«Эспадрон» – вспомнил Кальдур название, Дукан упомянул его во время их попойки.
– Отпусти! – вскрикнула Анижа и снова попыталась вырваться.
– Куда же я отпущу такую красивую мадам? – зычно рассмеялась парень. – И зачем мне тебя отпускать? Я таких девушек ещё не видал, а за это нужно выпить, сама понимаешь.
Кальдур опешил от его наглости и развязности, не смог найти достойного ответа и просто пошёл вперёд. Дукан выставил перед ним руку, Кальдур отмахнулся от неё и тут же остановился. Из-за спины Анижи успела показаться Розари, спокойно обошла её, развернула корпус, встала пошире и послала в челюсть хулигана свой маленький кулачок.
Под взрыв хохота и удивленное улюлюканье неудачливый любовничек упал о мостовую, приложился затылком и больше не поднялся. Розари крепко схватила перепуганную Анижу за руку, прикрыла собой и встала рядом с Кальдуром.
– Сумку! Живо! – крикнули откуда-то сзади.
Злоба уже не на шутку кипела в Кальдуре, он повернулся резко и боковым зрением увидел небольшую молнию, сверкнувшую в воздухе. Там стоял ещё один юнец, совсем щуплый и поджарый, одетый по такой же моде. Его выпад был очень резким, тонкое и гибкое лезвие скользнуло Кальдуру под рубашку и тут же отдалилось на метра полтора.
– Ты что, щенок, пырнул меня?! – красное пятно тут же окрасило ткань, Кальдур поморщился, зажал рану и побагровел от злости. – А ну-ка брось, пёс! Хуже будет. Вы выводи меня из себя!
Наглая и беззубая улыбка украсили лицо юнца. Второй удар должен был достаться Дукану, но у него было достаточно времени, чтобы выхватить своё оружие. Он легко увёл оружие в сторону и сам сделал выпад. Проткнул мальчишке горло, практически насквозь и вырвал из него оружие, продолжая движение, смахнул с него кровь.
Это сильно не понравилось банде с той стороны улицы. Они едва успели обнажить клинки и пойти в атаку, как тот, что шёл впереди, вдруг свалился, получив арбалетный болт в затылок. Они остановились и переглянулись.
– Гнииты! Гнииты идут! – крикнули с другого конца улицы.
Ещё несколько стрел и болтов ударили в мостовую и стены вокруг, затем спустя мгновение туда же обрушился целый залп камней и глиняных горшком. Они летели не в молодую банду, а во всё, что было на улице, включая и девушек, которых Дукан сразу же прислонил к стене. В ноздри ударил знакомый аромат.
– Масло! – крикнул Кальдур, оглядывая растекающееся содержимое разбитых горшочков. – Нам нужно сейчас же убраться отсюда.
– За мной, – Дукан скользнул в первый же переулок.
Кальдур толкнул туда Анижу, хотел поступить так же с Розари, но понял, что та в его помощи не нуждается. Она решила замыкать строй и прикрывать им спину. По длинной и тонкой улочке, где едва мог протиснуться человек, они преодолели пару кварталов, забились в щёль между домами и остановились перевести дух.
– Какого чёрта это было?
– То о чём говорил граф вчера, – Дукан обтёр кончик меча, спрятал его в ножны и поправил их высоту так, чтобы ему вытащить оружие и сразу же нанести удар. – Борьба за власть. Только я боюсь, она уже перешла в такой разряд, когда никто уже не помнит за что сражается и просто ненавидит друг друга до чёртиков.
– Далеко до твоего друга?
– К одному мы уже не попадём, – Дукан посмотрел назад, в переулок. – Лучше нам пока убраться из города. Посетим то место, которое я упоминал как безопасное. Оно у Зелёных Садов.
– Ещё один граф?
– Скорее графиня, – таинственно ухмыльнулся Дукан.
– Закончили базар? – Розари нависла над ними. – Как выяснилось, теперь я нервничаю, когда рядом стреляют из арбалетов. Нам лучше пойти прямо сейчас, пока это не стало проблемой.
Ухмылка стёрлась с лица Дукана.
– Без глупостей, девочка. Доспех являй только, если станет по-настоящему горячо. Те, кто за нами охотятся, могут быть и тут. В этом хаосе более чем легко спрятаться. И им, и нам, если будем вести себя правильно. Услышала меня?
Розари кивнула ему без энтузиазма. Они покинули своё убежище и двинулись вперёд, перешли на быстрый шаг, почти бежали. Почти нашли выход из вьющегося тоннеля, но вдруг Дукан поднял руку вверх и остановил их.