Павел Викторович Ившин
В когтях безумия
– О! – на несколько тонов выше продолжила мысли дедушки девочка. – А что случилось с той рыжей тетенькой?
– Ты про Ену?
– Да! Наверное…
– Не припомню, чтобы я рассказывал о других рыжих тетеньках, – улыбнулся дедушка в ответ. – После той беседы с Реном в Талестре, ее больше никто никогда и нигде не видел. С такой выдающейся внешностью, ей было бы проблематично затеряться среди толпы. Деревенские, с которыми она жила, очень быстро заняли ее хорошенький домик и отрицали ее существование, как таковое. Такой вот неоднозначный Гренган, хотя в этом весь человек, кем бы и где бы он ни был – свято место пусто не бывает. А Ена ушла, навсегда, но будь уверена, сейчас она счастлива и едва ли вспоминает о прошлой жизни и тех людях, что встречались ей на пути.
– Дед, – раздался голос паренька, свалившийся на гласной в фальцет, – откуда у тебя это кольцо? Оно очень похоже на те, про которые ты рассказывал. Ну, у оборотней, – уточнил подросток.
– У тебя очень острый взгляд, – довольно ответил дедушка, словно весь рассказ ждал этого вопроса. – Это кольцо мне подарил оборотень…
Капитан вел всю делегацию к разрушенной башне на мысе. Неизвестно, как и каким образом появилась здесь эта башня. Вокруг на долгие-долгие дни пути не было ни единого поселения, даже отшельники не рисковали жить в этих горах, происходящие здесь вещи, без должного объяснения, сведут с ума любого. Группа покинула Мечту и вышла на развилку, где лежали покорёженные сани, если их вообще можно было назвать санями. Рен невольно вспомнил себя, свои ощущения, эмоции, когда на его глазах трое волков вдруг обернулись людьми, но все это уже было в прошлом и, хотя казалось диким, было вполне реальным. Ход к башне был очень узким и опасным. По тонкому гребню тянулись каменные ступени, наполовину разрушенные от старости и ветра. Слева и справа бушевал океан. Дорога шла зигзагами, сначала спускаясь к воде, а затем вновь набирая высоту. Лилидийцам было проще всего, они могли просто лететь по прямой, но по необъяснимым причинам они шли в цепочке, как и все. То ли они не хотели оказаться на месте раньше капитана, то ли так выражали свое уважение этому месту, не лезли в чужой монастырь со своими правилами, то ли попросту боялись. Все ступени поросли мхом, а из-за высокой влажности и морской пыли, что долетала до них, мох был влажным и скользким. Сорваться с такого утеса означало лишь одно – погибнуть. Поэтому каждый держался за воздух, за плечо друга и за плечо, за которое держался друг. Тем самым, падение вниз означало уже три смерти, но это все лирика. Пройдя половину пути и почти спустившись к воде, они обнаружили, что дальше дорога разрушена и придется спускаться, а затем подниматься по веревке. Впрочем, эта новость стала откровением не для всех. Капитан и три оборотня-северянина наверняка о ней знали. И даже здесь лилидийцы не прибегли к своему преимуществу и спустились вниз, как и все, оказались по колено в воде, а затем уже по другой веревке вновь вернулись на каменную тропу, которая лестницей вела вверх, прямиком к заброшенной башне.
Последние ступени давались особенно тяжело, особенно для тех, кто оказался здесь впервые. Чувствовалось нарастающее возмущение… Чего? Чего-то. Что-то гудело, было почти не слышно моря, не слышно даже собственных мыслей, но тут капитан заговорил, и все мгновенно стихло. Даже море.
– Мы на месте. Это Врата, чьим Хранителем я и являюсь. Яр станет последним человеком, которого я через них проведу, но пройдет он их не один. Дальше вам нельзя, поэтому, если хотите проститься, то… – дальше можно было не продолжать. Яр прошел столько всего со своими друзьями, братьями. Каждый являлся ему в определенный период, но всегда в тот момент, когда это было нужно больше всего. Мужчинам не принято плакать, но кого это волнует. Глаза у всей троицы были на мокром месте. От этого зрелища растрогались даже лилидийцы и пустнынники, у которых по разным рассказам вообще не было слезных желез.
Яр подошел к каждому и молча пожал руку, поблагодарил за все многословным молчанием. Не обошел стороной и оборотней. Они были классными разведчиками под началом архимагистра. Однако их каменные лица не выдавали ни единой эмоции. Костик был последним, кому пожал руку Яр, и это рукопожатие было самым длинным. Яр не верил, что Костик забыл все, через что прошел, через что они прошли, ведь они оба были под властью Темного Владыки, и оба сбежали, с одной лишь только разницей, что Яр смог сохранить чистоту своего сердца, а Костик нет. Бесполезно. Костик даже глаз не опустил на него. Яр кивнул капитану, что готов.
– Следуй за мной и не теряй меня из виду. Рен, ты тоже. Остальные, был рад встрече с вами. Вы не представляете, что вы сделали для этого мира, – и он зашел в башню, вновь повсюду стал слышен только гул. Реальность стала искажаться. Земля под ногами, башня, море вокруг – все стало расплываться и менять очертания.
Рен вошел вторым и только усилил этот эффект. Яр немного задержался на пороге, вкушая момент конца или наоборот, начало отсчета. Что-то заканчивается, а что-то начинается, так странно и необъяснимо, что все это происходит в одной точке. В один короткий момент времени. Глава прошлого дописана, и пора переворачивать лист, но будем реалистами, то была не глава, а целая книга и ей подошел конец. Он сделал шаг и… Крепкая рука, схватила его плечо, он повернул голову и увидел Костика, второй рукой он протягивал свое кольцо. Лик его был печален, глаза слезились. Яр взял кольцо, Костик отпустил плечо и подтолкнул вперед. С входом третьего человека все вокруг смешалось, словно краски на палитре, и единственным верным решением было упасть и закрыть глаза, иначе можно было либо свихнуться, либо разбиться о скалы, неудачно ступив ногой. Все прижались к земле, даже оборотни, с их инстинктом самосохранения было все в порядке. Упали все, кроме Костика, он стоял и рыдал. Плакал так, как никогда раньше, и никогда после. Он вспомнил все, все с самого начала, прокручивал в голове секунды радости, минуты боли, часы отчаяния. Он наконец не скупился на эмоции. Закричал и потерял равновесие. Из-за громкого гула, никто не услышал ни его крика, ни его падения со скалы.
– Чего так долго, не отставай, – недовольно сказал капитан, обращаясь к Яру, проходящему сквозь дымку.
Наконец стало видно что-то еще, кроме силуэта, и капитан увидел кольцо, которое Яр нес перед собой на ладони.
– Откуда оно у тебя…
– Мне его отдал мой друг, – медленно проговорил Яр. Капитан с пониманием покачал головой.
– Знай же, что твой друг уже мертв.
– Я знаю, – сухо сказал Яр, сжал кольцо в кулак и прижал к груди.
– Поехали! Рен, встань туда, Яр иди сюда, – командовал капитан. – Видишь рубильник? – спросил капитан у Рена. – Все просто. Врата магические, а механизмы на шестернях, когда я скажу «открывай», ты их откроешь, но прежде… – капитан подошел к Рену и взял его за плечи. – Я знаю, что ты – особенный человек, обычный человек не смог принять все странности этого места, он бы уже давно свихнулся и пускал слюни. Я знаю это наверняка. Ты был со мной на корабле. Ты был моим старпомом. Таким остался и сейчас. Но пришло время примерить капитанскую треуголку и взять шефство не только над «Беглецом», но и над этим местом. Теперь ты – Хранитель Врат. Не перебивай, – осек его капитан, – слушай. Верь сердцу, разум может блуждать, сердце всегда знает наверняка. С тобой сильные и преданные друзья. Не забывай их, помоги им. Ты не один на этой земле. Я знаю, ты – особенный, – вновь повторил капитан, – знаю, что ты справишься, ведь я справился, значит, справишься и ты. Ведь ты – это я, а я… – капитан помедлил, взглянул Рену в глаза, – я – твой отец, – капитан обнял Рена, сжал его так сильно, что у того стали трещать кости, поцеловал его в макушку. – Прости меня, прости, что оставил тебя одного, – шептал капитан на ухо своему сыну, затем отпустил и вернулся к Яру.
– Рен, – прокричал капитан сквозь этот гул, – поговори с архимагистром, он научит тебя общаться с Рези. Он пока еще не знает как, но он найдет ответ, – ошарашенный Рен кивал головой, абсолютно бездумно, словно она была на проволоке и при малейшем ветре раскачивалась. – А теперь, давай! Открывай! – Рен опустил рубильник, – Я люблю тебя, сын… – гул стал еще сильнее, а потом резко все кончилось.
Вновь разрушенная башня, каменная лестница, поросшая мхом, шум волн по обе стороны. На входе в башню провожающие поднимались с ног, а как только пришли в себя, не досчитались троих: двое ушли, а третий окропил собой острые серые скалы.
– Что он сказал? – обратился к Рену, оборотень.
– Что теперь я – Хранитель Врат, – оборотни кивнули и синхронно ударили три раза себя в грудь. Они присягнули новому Хранителю.
Снова в снег. Яр упал с высоты второго этажа. Теперь мороз был настоящий. И уже покусывал пятки и нос.
– Вставай, нужно идти. По такому морозу долго не протянем, – говорил капитан, осматривая территорию и ища ориентиры.
– Где мы? – спросил Яр, тоже крутя головой по сторонам. Он видел какие-то дома вдалеке, кажется, пятиэтажные. Тусклые фонари, подобие дороги, все занесено снегом. В домах горел теплый свет.
– Мы недалеко от Диксона. В этом поселке живут всего человек двадцать, а когда-то жило пять тысяч. Но это уже не важно. Идем.
Диксон? Россия? Как такое может быть. Ах, да, Врата. Значит, они действительно работают, а не просто чья-то выдумка… Они удалялись от вымирающего поселка, и это не могло не пугать Яра. Его одежда была не предусмотрена для таких морозов.
– Почему мы идем в другую сторону? Мы можем замерзнуть насмерть.
– Не замерзнем, мы на месте, – перед ними была большая гора снега – сугроб, который ну никак не был похож на спасательную шлюпку. – Давай, надо откопать вход.
Руки мерзли с каждой секундой. Покраснели. Плохо слушались: пальцы не сгибались, но они продолжали копать. Наконец капитан нащупал чугунное кольцо и что было силы дернул за него. Дверь едва поддалась за толстым слоем снега, но через маленькую щелку на улицу пробилось тепло и запах ужина. Это придало сил. Вдвоем они смогли достаточно широко открыть дверь, чтобы пролезть внутрь.
Внутри же был обычный дом, холостяцкая нора, со старой мебелью и плакатами, но в нем было тепло и пахло едой, а сейчас это главное. Яр ни о чем не спрашивал капитана, ни про этот дом, ни про Рена, а капитан и не собирался рассказывать. Делал только то, что должен был делать.
– Почему «ЗФ»? – неожиданно спросил Яр.
– Это метафора, – сухо бросил капитан.
– Метафора?
– Да. И ты знаешь ответ.
– Выходит, все-таки «Зубная фея». Значит, и все надписи в городе гренганских повстанцев тоже с этим связаны?
– Не обижайся, но здесь нет связи. Это все лишь для того, чтобы тебя заинтересовать, и чтобы ты не предпринимал попыток бегства.
«Допустим», – подумал про себя Яр. – Кто они и чем занимаются?
– Ответ на этот вопрос ты тоже знаешь. Я лишь повторю, что это метафора. Вспомни, чем они занимаются.
Они отужинали, капитан убрал кастрюли и тарелки со стола, протер его влажной тряпкой, аккуратно смахнул в руку крошки хлеба и стал рыться в шкафу. Наконец нашел какие-то бумаги, свернутые в трубу и вывалил их всех на стол. Разворачивал, смотрел, выкидывал на пол – искал нужную. Наконец нашел, развернул ее на столе, прижал по четырем углам.
На бумаге был чертеж. Вернее, общий план города. Большого города под куполом, где живет много людей. Подписаны все детали. Потом капитан достал еще один чертеж. Там была схема устройства, механизма, регулирующего продолжительность дня и ночи в городе под куполом. Затем продолжил выкладывать на стол подписанные снаружи чертежи, не говоря при этом ни слова.
– Сейчас у тебя есть двадцать человек, верных тебе до гробовой доски. Они не знают о тебе, но много слышали. Ты для них герой легенд. Эти карты, чертежи. Ты должен построить здесь город. Начните с главного – с купола, – Яр только сейчас заметил, как капитан поседел, как сморщилась и обвисла кожа у него на лице и чем больше и быстрее он говорил, тем сильнее старел, но капитан продолжал давать ценные указания.
Он уже не мог стоять на ногах и сел в красное протертое кресло, что стояло у него за спиной.
– Яр, ты не можешь подвести, – капитан делал выдох на каждой гласной, каждый раз казалось, что следующего вдоха не будет, но он продолжал говорить, кожа его побледнела, руки тряслись, язык поворачивался все труднее и труднее. – Яр, помни… Возрождение России… Начнется с Севера…
Все затаив дыхание слушали окончание истории и с каждым новым предложением, словом, все больше не верили услышанному. Наконец дедушка закончил, и наступила минута молчания. Никакого ликования по героям истории, никакой скорби по погибшем в ней. Только тишина. Наконец маленькая девочка с двумя косичками и желтыми бантами срывается с места и бежит к дедушке, обнимает его за шею и тихо говорит на ухо.
– Вы – наш герой, дедушка Яромир.