Ольга Меньшикова
Любить как люди
Глава 13. Ураган
Профессор Чандра любил этого дерзкого, эксцентричного, своевольного, но такого человечного и романтичного андроида. Сколько их прошло через его руки (и мозги), скольких он «вывел в свет», так сказать, помог определиться с призванием – но только Андор был для него бОльшим, чем ученик и коллега. Он был другом, единомышленником, почти что сыном.
И вот сейчас он беспомощно лежал на операционном столе в лаборатории, как груда металлолома, в которой еле теплился огонек жизни – а Чандра не мог сделать абсолютно ничего! Весь его опыт и знания оказались недостаточными.
Эх, надо было удлинить экспериментальный период, усилить энергоснабжающую функцию… да много чего. Старый, самонадеянный осел – поставить такой опасный эксперимент на своем любимом ребенке!..
В нем, как обычно, боролись ученый и человек. Первый жаждал прорыва в науке, и для этого пошел на невероятный риск потери бесценного материала – био-андроида ANDOR 0911. Второй… второй просто любил этого мальчишку. Да, он всегда был и оставался для него мальчишкой, несмотря на свою «законсервированность» в сорокалетнем возрасте.
Хариса… Такая великолепная, безотказная штука, всегда дававшая жизненную силу, подавлявшая действие вирусов, восстанавливающая в андроидах первоначальный уровень энергии доброй воли – дала очевидный и, в данных обстоятельствах, трагический сбой.
И ведь я же что-то такое предчувствовал… но не мог, никак не мог предположить, что две безусловно позитивные программы войдут между собой в конфликт не на жизнь, а на смерть! смерть Андора… моего дорогого мальчика…
И Чандра заплакал, по-стариковски тряся головой и вытирая пальцами слезы под очками, вместо того, чтобы просто их снять.
Андор слышал и сознавал абсолютно все, но не мог ни пошевелиться, ни подать какой-либо знак профессору. Он заранее понял, что произойдет, если в приложение, сканированное с личности Дашкова, ввести Харису: она попытается вернуть первоначальные установки андроида. Но собственная воля Андора – как личности, как почти человека – под влиянием закачанных в него чувств Дашкова к тому времени уже превысила все программные возможности даже такой мощной субстанции, как Хариса.
Андор противостоял Харисе. Он не хотел становиться снова совершенным, но бездушным андроидом, снабженным примитивной программой эмоций. Он хотел жить и любить, как Дашков, пусть даже и страдать при этом от невыносимой боли.
И он знал, ЧТО надо сделать, но сообщить об этом плачущему над ним учителю никак не мог – тот должен был сам догадаться, это же элементарно! Просто подсоединить к его мозгу электроды и вывести на монитор. А там уж расшифровать электронный код сигналов, подаваемых Андором, для нобелевского лауреата не составит труда. Проблема была, видимо, в том, что профессор, зацикленный на трансцендентном решении вопроса, не обращал внимания на примитивный ответ, который лежал на поверхности.
Поэтому Андор вот уже неделю пребывал в состоянии бесчувственной и бесполезной железяки, в то время как его мальчику, его Алексу, грозила огромная опасность. Даже две.
* * *
А наутро на Москву и область обрушился ураганный ветер с дождем и градом. Городские СМИ еще вчера оповестили жителей об «оранжевой опасности», означающей вероятность стихийных бедствий.
На дорогах массовые аварии, среди них особенно много грузовиков. Легковые машины сносит ветром и сталкивает друг с другом.
Шквальным ветром во многих местах сорваны линии электропередач, повалены деревья и рекламные щиты вдоль дорог.
В Подмосковье ветер сносит крыши частных домов.
Ураган уже унес как минимум 17 жизней. Еще 12 человек считаются пропавшими без вести.
* * *
Алекс и Стеша сидели, обнявшись, перед телевизором и слушали шокирующие новости. Утром они проснулись от толчка, как будто кто-то попытался приподнять дом, но передумал. Это было так страшно, что они накрылись с головой одеялом и прижались друг к дружке. В окна бил шквальный ветер, в доме стоял дикий свист. Не сразу, но все же юноша догадался, что надо позакрывать все двери на защелки и проверить окна. Ураган свирепствовал, видимо, со вчерашнего вечера – этот теплый ветер на крыше был его предвестником, – а ночью дошел до Бибирево и теперь бушевал тут во всю.
Наконец, они поняли, что оставаться в доме небезопасно – несмотря на то, что окна были из прочного армированного стекла, их могло выбить в любой момент – и спустились в цокольный этаж. Там у бабушки, по настоянию Дашкова, на всякий пожарный был запас воды и продовольствия, а также автономный энергогенератор. Интернет, как ни странно, слабо, с перебоями, но работал – видимо, до космоса ураган все же не добрался – и они с замиранием сердца ждали новостей от родителей. Вскоре отец Стеши пробился, хотя связь была очень плохая, и сообщил, что все живы, в Москве по улицам текут реки, движение практически остановлено.
Детям велено было сидеть и не высовываться, пока за ними не приедут, так что им оставалось только сидеть и слушать беспрерывный поток новостей:
Правительство принимает все возможные меры по спасению людей. Объявлен КРАСНЫЙ уровень опасности.
Тысячи полицейских, пожарных, военных и сотрудников МЧС продолжают спасательные работы…
Населению рекомендуется продолжать оставаться начеку, не покидать свои убежища в связи с повсеместным повышением уровня воды, угрозой наводнения и оползней.
К вечеру понедельника ветер значительно ослаб, но зато ночью начался сильнейший ливень: вода стояла стеной несколько часов, и к утру вторника, как и опасалась служба спасения, основной проблемой стали размытые дороги.
Андрей не стал ждать, пока дороги окончательно выйдут из строя, и срочно выехал за детьми в Бибирево на своем минивэне с высокой посадкой.
Каким-то чудом ему удалось преодолеть участок с глубокой водой, но мост оказался полностью разрушен. Он вынужден был развернуться и ехать в объезд. Масштаб бедствия был огромен: вода была повсюду, как будто это не Москва, а Питер, люди оказывались на маленьких островках, отрезанные от «суши», к ним спешили спасатели на вертолетах или лодках. Картина была ужасающая.
Последний участок дороги был самым опасным, заграждение слева было полностью снесено водой, которая с необыкновенной силой пыталась увлечь за собой и машину. Обратного пути не было, и Андрей, прижимаясь к правому краю дороги, медленно повел машину через опасное место.
Пожалеешь тут, что Андор превратился в «данные», уже б давно вынес меня вместе с машиной из этого водоворота, подумал он с присущим ему здоровым прагматизмом.
К тещиному дому он подъехал через три часа, хотя до Бибирево в обычных условиях было минут сорок. Дети уже ждали у ворот. К счастью, дом находился на возвышенности, и вода успела уйти вниз, так что они смогли сесть в машину, даже не промочив ноги.
– Папа, познакомься, это… он, – сказала Стеша и нежно взглянула на своего возлюбленного.
– Александр Лорэтти. Здравствуйте, очень приятно.
Дашков поприветствовал парня, не выходя из машины, разводить церемонии было некогда. Выехав на относительно спокойный участок трассы, он смог получше разглядеть его в зеркало заднего вида.
Ёкарны-бабай! Так вот на кого он похож… Ну ни хрена ж себе! Или я уже совсем с катушек съехал?..
Опасный водопад у разрушенного заграждения уже был не таким стремительным, и им удалось миновать его довольно быстро, но тут…
– Стойте, остановитесь! там люди! – Александр кричал, указывая куда-то вперед и вниз.
Впереди открылось ужасное зрелище: белый «Шевроле» висел над обрывом, зацепившись передними колесами за край дороги, и слегка раскачивался на ветру.
С левой стороны дверцы были открыты, и из них выглядывали мужчина-водитель и девочка, на заднем сиденье. Лица их были перекошены от ужаса, но они не кричали. Было понятно, что они боятся пошевелиться, чтобы не спровоцировать обрушение автомобиля в бурлящий под ним поток.
У Дашкова было удивительное мужское качество: он всегда знал, что делать.
- Стеша, ты остаешься рулить. Пошли, – сказал он, и мужчины вышли из машины. Андрей достал из багажника трос, но подойдя к «Шевроле», понял, что он не спасет ситуацию: бампер был полностью смят, и зацепить трос было просто не за что, да и рискованно. Оставалось одно – вытаскивать пассажиров, как говорится, голыми руками.
– Все будет хорошо, не волнуйтесь и, главное, не шевелитесь, – спокойно сказал он потерпевшим.
Один конец троса он привязал к своей «Тойоте» – надеюсь, выдержит двух человек, – другим обвязал Алекса за пояс.
– Ты, вроде, парень жилистый, удержишь девочку за руку?
– Думаю, да. У меня сильные руки.
– Отлично. Ложись на край, вот так… теперь спускайся по откосу вниз… подползи как можно ближе… схватишь ее за руку только по моей команде. Стеша, заводи мотор. Как только мы их схватим, я тебе крикну – и давай задний ход.
Трос натянулся под тяжестью привязанного к нему человека, но умница «Тойота» не сдвинулась с места.
Александр уже был готов тащить девочку. Сам Дашков лег на живот и тоже свесился с края дороги, одной рукой в перчатке схватился за трос, а другую протянул мужчине.
– Сейчас вы спокойно сделаете то, что я вам скажу, хорошо? На счет три вы оба хватаетесь за наши руки. Одновременно и крепко. Что бы ни случилось, вы должны держаться. Можете отталкиваться от машины ногами. Приготовились… Раз… два… три!
Четыре руки сцепились намертво, четверо повисли над обрывом. Заглушая крики людей, взревел мотор: Стеша дала задний, и сцепка медленно поползла вверх, а «Шевроле», все еще цепляясь за камни, с грохотом рухнул вниз.
* * *
– Деда, давай поиграем в андроида! Ну, давай! Ну я не буду больше падать в бассейн и ржаветь там, ну пожалуйста… – пятилетний Манджу не понимал, конечно, какой болью отзывались его слова в душе профессора Чандры.
– Ладно-ладно, давай поиграем, – вздохнул он. Прогулки с внуком он любил, но сейчас ему, честно говоря, было не до игр.
– Ура!! Давай как будто я сломался, а ты меня как будто чинишь, – малыш улегся на траву и закрыл глаза.
– Та-ак, посмотрим, что же тут не в порядке… Базовая программа получила серьезные повреждения, несовместимые с жизнью. Тут явно поработал какой-то баг! Но почему же Хариса не смогла его спасти? Придется, наверное, превратить его обратно в «данные» и вернуть в 2140 год, такой помощник мне не нужен.
– Деда! Ты что? – вдруг обиделся «андроид». – Я же все слышу и все понимаю, только говорить не могу!
– Как ты сказал?!.. – Чандра застыл на месте.
– Давай сначала! Не надо меня ни в какой год, давай лучше меня починим, я же хороший андроид…
Вот я дятел, как говорит Андор!! Неделя коту под хвост!
И профессор, схватив внука под мышку и изобразив похищение андроида, побежал в лабораторию.
Там он, недолго думая, напрямую подсоединил мозг Андора к своему компьютеру и вывел на монитор. Ввел ключ к шифру (в конце концов, он же сам программировал его мозги!), и на экране появились слова:
– Привет, проф! Долго же вы соображали.
Чандра аж подскочил от радости:
– Йессс!! И не груби папе, малыш. – Он говорил вслух, поскольку Ллойд его прекрасно слышал. – Что я должен сделать, как ты думаешь?
– Профессор, надо ввести «сыворотку правды». Помните, вы сами мне предлагали, если что. Это «если что» наступило по меньшей мере неделю назад. Вводите!
– Мальчик, ты не представляешь, КАК это больно. Даже я не представляю. Болевой шок может тебя просто-напросто убить!
– Послушайте, док, я и так кусок железа, куда уж хуже? Это мой последний шанс. По сути, ведь Хариса – тот же баг, только с позитивной установкой. Сыворотка уничтожит ее и «лживое» приложение, оставив в моем мозге только «базу» и «Дашкова». Если я выживу, то останусь андроидом, но смогу чувствовать, как человек! Это моя мечта, док, как вы не понимаете?! Ради нее я готов умереть. Но я не умру – мне надо спасти Александра. Времени уже не осталось, док, вводите. Быстрее!
* * *
Андрей вытащил мужчину и помог Алексу вытянуть девочку, которая, однако продолжала кричать, указывая вниз, на камни.
Там, под откосом дороги, примостилась небольшая мокрая собака.
– Тэри, там остался мой Тэри! Пожалуйста, спасите его! – кричала девочка.
– Ну как, парень, сможешь? Я буду страховать. Давай, осторожно…
Алекс снова стал спускаться, его движения были точны и уравновешенны.
Безупречная координация, – подумал Дашков. – Прям как у меня.
И ни один из них не обратил внимание на трос, который в одном месте все больше и больше растягивался и готов был вот-вот лопнуть.
Наконец, Александр схватил собаку и крикнул наверх:
– Есть!
Стеша нажала на газ, Андрей обернулся…
И успел увидеть – как в замедленной съемке – разорвавшийся трос, змеей взметнувшийся над ним, и падающего в пропасть юношу, все еще прижимавшего к себе собаку.
* * *
Едва придя в себя после очередной порции сыворотки – то есть невыносимой боли во все своем андроидном организме – Андор вдруг закрыл лицо правой ладонью, как делал это всегда, готовясь к телепортации.
– Стой, куда?!? Я же еще не закончил, тебе не хватит сил!..
Но Андор не обратил на это никакого внимания и исчез. Его сил уже хватало на то, чтобы увидеть, как Александр летит в пропасть, и метнуться ему наперерез.
* * *
Дашков в каком-то физическом трансе смотрел вслед падающему с огромной высоты Алексу. Это был конец, понимал он, после такого выжить не было никаких шансов. Сзади раздался крик подбегающей Стеши. Страшный удар тела о камни, казалось, сотряс всё вокруг, а вода под ним стала стремительно окрашиваться в красный цвет.
И вдруг… тело юноши приподнялось, зависло в воздухе… и исчезло.
– Саша!!… – девушка подбежала и глянула вниз. – Что… как?.. папа, где он??!
Дашков взглянул на дочь странным взглядом и сказал:
– Кажется, Андор вернулся.
* * *
Положив юношу на стол в лаборатории Чандры, на котором только что лежал сам, Андор осмотрел тело. Его кости превратились в мелкую стружку, внутренние органы смешались от удара в кашу и кое-где выпали наружу. Он не дышал уже полторы минуты, и первое, что сделал Андор – взял в руки его легкие, закачал в них часть своей силы и вставил на место. Александр судорожно вдохнул, легкие раскрылись. Так, теперь сердце. Тут только прямой массаж. Оживив сердце, Андор собрал кости в более или менее приемлемого вида скелет, затянул их латексом своей кожи (ну, подумаешь, пару лоскутов от бедер и ягодиц отодрать – не маленький, поболит-перестанет), после чего, в буквальном смысле, вправил парню мозги. На восстановление кровеносной и нервной систем понадобилось несколько минут. Мелкие переломы и гематомы он решил оставить для маскировки, чтобы медикам все-таки было чем заняться. На всякий случай, обезболил всё тело. Затем запросил информацию о внешнем виде Дашкова на данный момент, «переоделся»…
* * *
…и в ту же минуту в Российском Национальном Центре неврологии и микрохирургии появился Андрей Дашков.
Суперзвезда мирового кинематографа, известный каждому россиянину с детства, грязный, мокрый, в порванной одежде и кое-где в крови, он нес на руках такого же вида юношу, который, судя по всему, был без сознания.
Врачи и медперсонал выскакивали из всех дверей и коридоров и бежали за ним, а он шел, ни на кого не реагируя, как какой-то терминатор, легко неся на вытянутых руках спасенного.
Пройдя по коридору прямо в реанимацию, он положил его на каталку, подсунутую кем-то, и сказал:
– Лорэтти Александр, 20 лет, множественные переломы, гематомы, сотрясение мозга, внутренние органы не повреждены. Срочно в операционную.
И вышел. Врачи забегали, персонал засуетился, и никто не заметил, куда он подевался. Кое-кому показалось, что он просто растворился в воздухе, но такого, конечно же, быть не могло – люди в стрессе, мало ли что привидится…
* * *
Через десять минут по всем каналам TV, радио и интернет-ресурсов передавали сенсационную новость: знаменитый актер и певец Андрей Дашков спас от неминуемой смерти юношу, пострадавшего от урагана, доставив его на руках прямо в операционную.
– Так, доча, слушай сюда. Главное сейчас, что он жив, да?
– Да,.. конечно, папа… он жив, он жив… – повторяла Стеша. Она явно была в нервном шоке.
– Про Андора никто не должен знать, слышишь? – Андрей протянул ей фляжку с виски, всегда имеющуюся в его походной аптечке. – Никто, – повторил он, – маме я сам все расскажу. Ну, ты как, малыш, в порядке?
Она кивнула. Если б заговорила, не сдержала бы рыданий. А папе еще машину вести через весь этот ужас.
– Тогда поехали.
За время пути о геройском поступке Дашкова говорили по авто-радио раз десять, при этом назывался и Центр нейрохирургии, куда принес умирающего отважный супергерой. Туда, в первую очередь, и направились отец и дочь. К тому же, надо было доставить в больницу мужчину и девочку, которые от шока сразу заснули на заднем сиденье, так что услышать про подвиги Дашкова, который в то же самое время сидел за рулем впереди них, они, к счастью, не успели.
* * *
Через три часа Алекс очнулся в послеоперационной палате. Над ним склонились двое. Третий стоял у окна. Это был Дашков.
Один из двух, врач-анестезиолог, удовлетворенно сказал другому:
– Зрачок хороший. Все в порядке, ставьте капельницу. Физраствор, глюкоза… ну, сами знаете.
Больной шевельнул губами.
– Что, дружок? – улыбнулся доктор. – Ты у нас просто в рубашке родился! Как будто тебя кто по кусочкам собрал, как пазлы, нам особо и напрягаться не пришлось. Все будет хорошо, отдыхай.
Но Алекс явно что-то пытался сказать. Доктор жестом подозвал Дашкова, тот склонился над юношей и, приблизив ухо к самым его губам, услышал:
– …маму найдите… Питер… гостиница «Астория»… ее зовут Фиби… Фиби Лорэтти…
Андрей побледнел, закашлялся и быстро вышел из палаты.
Глава 14. Трагедия
Профессор Чандра стоял над своим чадом со шприцем. По щекам старика текли слезы, но он, не обращая на это внимания, вводил сыворотку в вену корчившегося и рычавшего от боли Андора. При этом он, как всегда в стрессовых ситуациях, говорил в режиме нон-стоп:
– Ну, за что мне такое наказанье на старости лет! И я должен собственными руками пытать своего ребенка!! Ну ты хоть понимал, что делаешь, когда всю силу на него истратил!? Ты же был на грани, вы оба могли погибнуть!! Ну потерпи, малыш, нельзя быстрей вводить, пойми… эта хренотень должна всасываться постепенно… ты покричи, покричи, оно как-то полегче, когда кричишь… ну, или ругай меня последними словами… вот я однажды смотрел с Алексом и его матерью – ну, через межпространство, конечно – русский фильм… как же его… про Вторую мировую войну… а! «Они сражались за родину». Так там из одного мужика хирург осколки на живячка выковыривал, штук сорок, наверное. Как он матерился! Не переставая, поливал доктора отборной руганью, пока тот его спасал… А в другом фильме, помню, раненому сначала стакан водки дали, потом велели ремень в зубах зажать… Может, тебе ремень в зубы, или водки?..
– Док, идите вы на хрен! может, лучше вам водки?! или ремня в задницу!? а то вы, неровён час, сами тут коньки отбросите, ёшкин-же-кот-как-больно-то… живодер вы индусский… палач нобелевский… хари-кришна-или-как-там-вашу-так-перетак!..
– Ну, слава Богу, раз матерится, значит выживет!
* * *
Дашков вышел в коридор, машинально достал сигареты, посмотрел на них – нет, больница, нельзя – и быстро пошел. Не важно куда, главное не останавливаться и не отвечать на восторженные приветствия узнававшего его медперсонала. Дошел до лестничной клетки, поднялся на два пролета, свалился на пол за грузовым лифтом… и дал волю слезам.
В личной жизни – не на съемках – он не плакал никогда. Потому что всегда, для всех и во всех обстоятельствах был «крайним сверху»: прикрывал, защищал, принимал решения. Проявить свои чувства в стрессовой ситуации считал непозволительной роскошью.
А тут… закоротило.
Сын. МОЙ сын. Это мой сын.
От одной этой мысли к горлу подкатил ком и не давал ни вздохнуть, ни закурить, ни сменить пластинку в мозгу.
Наш сын. Наш с Фиби сын. У меня есть сын. Александр…
Промаявшись так минут пять, получил «контрольный в голову»: вторая мысль, гораздо сильнее по предполагаемым последствиям, пронзила мозг.
Они же брат и сестра! И провели ночь вместе! да по одному их счастливо-невменяемому виду было все понятно… Черт, черт, черт!!!
Дашков механически бился затылком о стену.
Они же похожи, как близнецы, как можно было сразу этого не понять!! Еще по фотошопу этому долбаному заметно было, и ведь почувствовал же что-то… ну, дятел, однозначно!! Тогда ведь еще можно было… да ладно, завянь уже, ничего ты не смог бы сделать. И что толку теперь клювом щелкать, все уже прощелкано. Вот ..... !!!
Он уже понимал, что изменить что-либо невозможно, значит, надо попытаться взять себя в руки и что-то предпринять.
Успокоиться, прежде всего, и что-то начинать уже делать.
Первое – найти Фиби и убедиться, что все так, как есть.
Второе – если оно действительно так, как есть, рассказать обо всем Ольге, она имеет право узнать об этом лично от меня.
Третье и самое сложное – найти Андора.
Андрей встал с пола и пошел обратно в палату.
Только бы не выдать себя, сейчас нельзя ни в коем случае, пусть сначала поправится. А так хочется… всегда хотелось обратиться к кому-нибудь – сынок…
Алекс не спал.
Дашков присел на край кровати. Нестерпимо захотелось обнять его, прижать к груди… Удержался. Вместо этого позволил себе слегка провести рукой по его волосам, как бы поправляя их.
– Ничего, мой мальчик (ну, хоть так…), все будет хорошо. Тебя прекрасно «собрали», будешь еще бегать.
Александр еле слышно прошептал пересохшими губами:
– А играть… буду?
– Сто процентов! Доктор сказал – руки в порядке. Скажи мне телефон твоей мамы, свяжусь с ней напрямую.
Он назвал номер и добавил:
– Ее зовут Фиби.
Дашков поправил на сыне одеяло и вышел в коридор.
Ее зовут Фиби
Фиби
Фи-би
Много лет назад он слонялся по огромному пустому дому и точно так же повторял это имя на все лады. Время залечило эту рану; не сразу, но чувства остыли. Ольга… все эти годы он любил только ее. Он знал – эта «взрослая» любовь, выстоявшая в сильнейшем урагане искушения, уже никогда никуда не исчезнет, она дает ему силы и радость жизни. Только она, Ольга – его награда, его самая большая удача, его настоящая и неиссякаемая любовь.
И вот теперь он должен был вернуться в это свое прошлое.
Поймет ли она… простит ли? В любом случае, ты пойдешь и все расскажешь ей. Ты же только вчера учил дочь доверять любимому человеку! И ее маму еще в пример приводил. Почему же теперь вдруг засомневался?.. Давай, не дрейфь, между тобой и Ольгой все всегда было по-честному.
Между тем, Дашков набрал названный Алексом номер и поднес телефон к уху.
– Алло, – раздалось в трубке… и, как ему показалось, одновременно где-то рядом. – Слушаю вас.
– Фиби… это…
Договорить он не успел: двери лифта разъехались, и из него вышла Фиби.
Что за удивительная штука эта жизнь – такие фортели выкидывает иногда, хоть стой хоть падай! Невероятные встречи, судьбоносные не-встречи, немыслимые совпадения, непредсказуемые виражи – в ней есть все, надо только уметь видеть и быть благодарным…
Так же как вчера их дети, они стояли и молча смотрели друг на друга. Потом она подошла… Они обнялись, едва касаясь друг друга. Постояли так.
– Он мой сын, – не спросил, а, скорее, сообщил он.
– Да, – ответила она и добавила, улыбнувшись: – смотри в зеркало, помнишь?..
– Да. Расскажешь, как все было?
* * *
Андрея совсем не смутила эта нежданная встреча. То, что он подумал за минуту до этого об Ольге, сохранило его от ненужных эмоций.
Фиби же любила его, как и прежде, но это чувство не нуждалось уже в его личном присутствии. Ее любовь была настолько лишена эгоизма, что ей достаточно было знать: у него все хорошо, он любим и любит, а у нее есть сын. Его сын.
Когда Алекс позвонил и рассказал, что познакомился с чудесной девушкой Ксюшей Дашковой и будет играть с ней завтра на концерте, что-то, конечно, ёкнуло внутри, однако назвать это предчувствием было бы преувеличением – и она просто порадовалась за сына. Но когда на следующий день (они созванивались ежедневно) в разговоре всплыла Стефания, и совсем другим голосом… Вот тут Фиби встревожилась, но не выдала себя. Да и что бы она сказала? Если уж раскрывать, как говорится, «тайну рождения», то по веским причинам, а не по женским предчувствиям, и уж конечно, не по телефону.
Но сегодня с утра она буквально металась по дому. Фиби не была истеричкой, нет, и никакому урагану еще ни разу не удавалось вывести ее из равновесия, но тут было явно что-то не то. Мысль о сыне не выходила у нее из головы, и эта мысль была нехорошей. А тут еще связи с Москвой не было почти двое суток…
В общем, к середине дня она уже и без звонков знала, что с ним что-то случилось. Просто знала.
Когда, наконец, телефон зазвонил, она уже догадывалась, что сейчас услышит.
– Госпожа Лорэтти, вас беспокоят из Национального центра нейрохирургии…
К счастью, наземное сообщение уже открыли, и она первой же «Стрелой» выехала в Москву.
* * *
И сейчас они стояли на площадке возле лифта – мать и отец – и решали, как ему сказать, когда сказать и кто должен сказать. Андрей считал, что надо дать ребенку время поправиться, Фиби же склонялась к тому, что сказать надо немедленно: их дети не такие уж и дети, они тонко чувствуют любую неправду, и окружить их недомолвками и ложью было бы несправедливо и вообще подло.
Так ни до чего и не договорившись, они вместе вошли в палату.
Однако, там их ждал сюрприз: Стеша сидела на кровати Алекса и в данный момент как раз обнимала его и обцеловывала щеки, лоб, нос и губы.
Папа с мамой ошарашенно застыли в дверях.
Ёшкин-же-кот!! И что, вот сейчас сказать им, мол, детки, вы брат и сестра?! Твой, доченька, папа изменил как-то твоей маме с вот этой вот тётей, а она родила в итоге вот этого вот мальчика – и теперь вам грозит самый что ни на есть инцест!..
Дети, наконец, оторвались от любимого занятия всех влюбленных и заметили своих родителей. Стеша встала и вежливо поздоровалась.
– Мама, познакомься, – Алекс улыбался в меру своих ограниченных физических возможностей, – это мой спаситель, Андрей Дашков. Хотя ты, конечно, его и так знаешь.
Ну, еще бы.
Взаимные приветствия, все как полагается.
– А это Стеша… – он взял ее за руку, – моя невеста.
Немая сцена. Занавес опускается.
Это если б они читали «Ревизора». Но Гоголя читал из всех только Дашков, (такая уж профессия), поэтому мизансцена была несколько иной.
Все, включая «невесту», остолбенели с вытаращенными глазами, как замороженные. Да, этот парень был настоящий, можно смело сказать, прирожденный Дашков: я люблю, я уверен, так чего тянуть? Пацан решил – пацан сделал.
Не успела эта скульптурная группа «оттаять» от заморозки, как в дверях появилась Ольга.
– Простите, я туда попала? – как-то некстати сказала она, хотя видит же, что именно туда!
– Мам, познакомься, это Саша… он сделал мне предложение, и мы поженимся, правда, здорово? вы же не против? А это его мама, сеньора Лорэтти, – выпалила Стеша, не выпуская алексовой ладони.
В процессе этой речи Ольга взглянула на «жениха», потом перевела вопросительный взгляд на супруга и… как ни в чем не бывало, воскликнула:
– Значит, тут все хорошо? Ох, как я рада, как я волновалась, когда мне позвонила Стеша, вы не представляете!
Она не дала никому и глазом моргнуть.
– Ну, с поздравлениями и подготовкой к свадьбе пока придется повременить – жених сначала должен поправиться.
В воздухе снова повисла неловкая пауза, но тут, как нельзя вовремя, появилась палатная сестра и, мило улыбаясь, сообщила, что пациенту пора принимать лекарства и отдыхать, поэтому «посторонних просьба удалиться».
Выйдя из палаты, Дашков схватил Ольгу и, никому ничего не объясняя, потащил за угол, на лифтовую площадку. Фиби со Стешей проявили воспитанность, сделали вид, что все так и делается в приличном обществе и стали говорить, разумеется, об Александре – это была пока единственная тема, которая связывала будущих свекровь и невестку.
– Оль, я…
– Это твой сын? – в ее голосе не было никакого трагизма, только удивление.
– Мм, – кивнул он. – Как ты…
Мудрая Ольга поняла, в чем дело, буквально сразу. Ее жизненного опыта вполне хватало на то, чтобы дорисовать ситуацию, когда четверо в одной комнате напряженно молчат, при этом юноша – вылитый Андрюха в юности (уж она-то это помнит лучше всех), ему 20 лет («задание» Дашкова было в 2019-м), они с ее дочерью держатся за руки, муж как кол проглотил (попробуй еще доведи его до такого состояния!), а незнакомая шикарная женщина может быть только матерью тяжело больного, иначе что ей тут делать.
– Я просто предположила. Андрюш, это… она?
– Да.
Они помолчали.
– Оль, ты…
– А мне нравится, что у тебя теперь есть сын. Это же прекрасно, ты же так хотел!..
– Оль, это все не о том… – наконец, ему удалось сказать хоть что-то членораздельное, – я ведь ничего не знал, поверь, ты мне дороже всех… и сыновей, и дочерей, и если ты скажешь…
– Ну все-все, успокойся, все ведь хорошо. – Она стремительно обняла его за шею, прижалась головой к его груди, никого не стесняясь (народ периодически ходил туда-сюда, с любопытством поглядывая на знаменитую пару). Он тоже обхватил ее руками, прижался губами к макушке.
– Никогда, слышишь, никогда не изменяй себе. Делай так, как думаешь, как решил. Я верю тебе, любовь моя, слышишь, всегда верю. Я всегда у тебя на подхвате, ок?
– Ольга… ты у меня невероятная, – сказал Андрей, поцеловал жену в висок и добавил:
– Люблю тебя.
Они еще постояли так немного, как бы запечатывая этим объятием все, что только что сказали и услышали.
– Теперь самое ужасное: как им сказать??
– Думаю, Фиби…
– Фиби? Что за странное имя…
– Она наполовину русская… да вообще, это сейчас не важно. Думаю, она права: нельзя откладывать, скрывать и притворяться, они не заслужили такой чудовищной лжи. И вообще, в нашей семье этого никогда не было.
– И не будет. Можно, я сама скажу ей?
– Я хотел просить тебя об этом. – И он нежно поцеловал жену в лоб.
* * *
Они нашли Стешу и Фиби, мирно беседующих у дверей палаты.
– Позвольте, я украду у вас дочь, нам надо кое-что обсудить, – заговорщически сказала Ольга. – Стеш, ты на машине? Очень хорошо, а то я заглохла в этом потопе, пришлось на перекладных добираться.
И они ушли, вновь оставив Фиби с Андреем наедине.
– Пойдем в машину, – сказал он, взяв ее под руку. – Там я хоть закурю, наконец. Я хотел бы знать, если можно… ну, насколько ты можешь мне открыться… как все было, как вы жили…
И Фиби рассказала, как она ночью села на байк и действительно поехала топиться… но не смогла. Может, ее держала уже появившаяся в ней маленькая жизнь?.. Тогда она, на том же байке, поехала к отцу выполнять свою часть обязательств.