Ольга Меньшикова
Любить как люди
От автора
…Думаю, что в конечном итоге это будет рассказ о СОБЫТИИ в жизни мужчины и женщины. О том, как по-разному они приходят к этому событию, как по-разному выходят из него. Не знаю пока, что получится… Но очевидно одно – это рассказ про счастье. Каждый человек хранит какое-то воспоминание, которое он внутри себя называет словом «счастье». Все остальное, что окружает это событие в пространстве и во времени, не обязательно «несчастье», нет, там есть всякое. Просто он точно знает, что счастье – это вот это…
Пролог 1
2040 год
Профессор Джагадиш Чандра понимал, какую ответственность берет на себя, и все же он решил это сделать.
С тех пор, как его открытие стало предметом ненаучной фантастики, фильмов в жанре фэнтези и обсуждений исключительно в качестве художественного вымысла, ему, как ни странно, стало гораздо легче работать – никто не принимал его нынешние разработки слишком уж всерьез, а Нобелевская премия 2025-го года в области физики частиц надежно защищала от отсутствия финансирования: в конце концов, нобелевские лауреаты в Индии на дороге не валяются. И потом…
Я обещал ему защищать эту семью и, если потребуется, вызвать его самого. На сей раз я один не справлюсь – пространственно-временной континуум шуток не любит, и если он буквально кричит об опасности, значит так и есть. Гибель мальчика предопределена, и только Андор может изменить будущее. Время пришло.
Чандра включил компьютер и запустил программу. За последние годы он усовершенствовал ее до уровня, который его коллегам и не снился.
– Запускаю 5D принтер
Данные для 5D принтера загружены. Продолжить?
– Да
Вывод на печать успешно завершен. Запустить программу вывода данных?
– Да
Запрашиваю данные о внешности.
– Запрос принят. Отправляю данные о лице и теле. Дашков Андрей
Загрузка данных Дашков Андрей…
Загрузка…
Загрузка завершена
Запуск приложения…
Установка приложения завершена
Загрузка данных выглядела буквально как материализация из воздуха, и через пять минут перед Чандрой стояла точная копия Андрея Дашкова пятнадцатилетней давности, в безупречном черном костюме, белой рубашке и при галстуке.
Ёшкин же кот, одет-то как старомодно! Надо будет над этим поработать.
– Андор! Ну, здравствуй, родной!
– Добрый день, профессор, но что вы наделали?! Это же авантюра! Меня же каждая собака узнает и разоблачит с такой внешностью, он же у вас мировая звезда!
– О, я смотрю, программа эмоций функционирует нормально, – усмехнулся Чандра. – Тебе, конечно, как всегда, хочется спасать мир от уничтожения (с чем ты, кстати, прекрасно справляешься, судя по прошлому разу, хм). Но есть еще такая штука… любовь называется. Ее тоже иногда надо спасать.
– Да знаю я, и получше вашего!
– Но на самом деле ситуация критическая, на кону две жизни.
– Ну, это моя профессия.
– Вот и отлично. И не груби папе, малыш!
Часть 1. Три дня одного года
Пролог 2
2018 год
Режиссер метался по съемочной площадке и орал в мегафон всевозможные нововведения из области труднопереводимой лексики. Как будто солнце могло внять его убедительным аргументам и выйти, наконец, из-за туч в качестве бесплатного осветительного прибора! Промаявшись так с полчаса, он принял судьбоносное решение:
– Тишина на площадке!!!
Тишина возникла из ничего и прислушалась.
– Сцену на пляже снимаем завтра! Сегодня снимаем убийство, перерыв 30 минут! Катани, найдите Дашкова и его гримера. И тренера давайте сюда, пусть проверит оружие.
Эта необычная в наших широтах фамилия принадлежала молоденькой девушке с распахнутыми любопытными глазами, которая тут же кинулась на поиски указанных объектов. Гример был извлечен из курилки, тренер из буфета, а главный герой…
Андрей Дашков давно и прочно занимал первую строку в рейтинге российских секс-символов и даже, благодаря главной роли в голливудском римэйке «Красотка», входил в сотню самых крутых красавцев мира. Кроме того, он был «поющим» актером, причем, настолько поющим, что периодически давал сольные концерты на крупнейших площадках страны. Несмотря на эти «компрометирующие» обстоятельства, Дашков был любимцем не только публики, но и всех своих коллег, что само по себе явление неестественное – завистники, по идее, должны были давно сожрать его с потрохами, но нет. При всем своем таланте, ослепительной красоте и зашкаливающей харизме, он был беспонтовым, доброжелательным парнем, вызывающим симпатию и доверие абсолютно у всех, от президента кинокомпании до младшего помощника старшего по зонтикам.
Вот и сейчас он был обнаружен помощницей режиссера рядом с радостной массовкой: Дашков пожимал руку каждому и благодарил за терпение. Этот ритуал он совершал ежедневно, вне зависимости от усталости или наличия важных дел, так что к концу съемочного дня массовка заметно разрасталась ради рукопожатия «звезды востока», как окрестили его фанаты еще в юности после роли персидского принца-супермэна, принесшей ему скоропостижную популярность. И хотя ничего специфически восточного в его внешности не было, разве что темные густые волосы, волнами спадавшие на плечи, и большие, чуть удлиненные глаза цвета крепкого чая, прозвище закрепилось намертво.
Он и сейчас, в свои 34, был необыкновенно хорош собой.
– Андрей Юрьевич! Простите, что вмешиваюсь в процесс, но вас ждет гример.
– Спасибо, уже бегу!
Дашков последний раз пожал чью-то руку, приветливо помахал оставшимся, безмолвно кивнув на помрежа, мол, ничего не могу поделать, и пошел следом за Катани.
Суть сцены стрельбы из спортивных арбалетов заключалась в следующем. Главный герой был, по замыслу, безупречным стрелком. На него решили повесить убийство, что-то там подстроили, и оказалось, что жертва была застрелена из его арбалета. Сам Дашков был КМС по стрельбе, делал это вызывающе просто и изящно, невольно приводя в восторг всех присутствующих. После нескольких удачных дублей он решил позабавить народ: вогнал в десятку 7 стрел подряд и слегка поприкалывался, позируя перед воображаемым фотографом под аплодисменты вездесущей массовки.
– Круто, Андрей, такого я еще не видывал, – восхитился главный оператор Григорий Осипович. – Ты и тут вне конкуренции, и меня это почему-то не удивляет!
– Да нет, просто КМС по арбалетам довольно редкое явление. Если б кто-то был, то, скорей всего, смог бы проделать то же самое.
И тут помреж Катани сделала решительный шаг вперед и сказала:
– Ну, вообще-то, я… то самое редкое явление.
Дашков обернулся и удивленно уставился на девушку:
– Что, правда?? Так вы тоже КМС?
– Да.
– Это замечательно! Хотите пострелять? – и он протянул девушке арбалет и колчан.
Катани слегка прикусила нижнюю губу, потом решительно взглянула на него:
– Так не интересно. Давайте пари.
Вот так девчонка! Дело принимало неожиданный, и потому опасный для чьей-то гордыни оборот: проиграть женщине… ну, это, знаете ли, на любителя.
Однако у Дашкова уже загорелись глаза:
– Принимается. Ваши условия?
– Стреляем по очереди в десятку, на две мишени, с положения стоя, с 20 метров, до разницы в 2 промаха.
– Идет! А на что спорим?
– На желание.
– Вообще любое?! А если я…
– Любое, – подтвердила девушка
Публика – массовка и съемочная группа в полном составе – зажужжала в предвкушении невиданного аттракциона, десятки телефонных камер нацелились на его участников. Григорий Осипович предложил себя в качестве рефери, и битва началась.
Поскольку на площадке не было флага для определения силы и направления ветра, первый выстрел для обоих стрелков был пробный.
Катани неторопливо установила стрелу, сняла с предохранителя, задержала дыхание и плавно спустила курок.
– Десять! – объявил судья.
Дашков откровенно восхитился выстрелом и встал на позицию. Выстрел.
– Десять! Начинаем стрельбу до 2 промахов.
Сначала все шло хорошо, Дашков и Катани держались уверенно, и он сам не понял, когда и почему вдруг стал волноваться. Чем стабильней стреляла девушка, тем сильнее становилась боязнь промахнуться. Что за…! Такого с ним никогда не случалось.
Я что, боюсь проиграть девчонке? Ну ты даешь, Дашков. Ладно, бойся дальше, если хочешь, чтоб рука дрогнула.
Он не хотел, конечно. Но она дрогнула.
– Аут! – провозгласил Григорий Осипович. Массовка испуганно взвизгнула и смолкла. Дашков оставался внешне невозмутим, но улыбка с его лица исчезла.
Катани шла напролом, уверенно и спокойно. Андрей еще сопротивлялся, но было ясно, что это непреодолимое форс-мажорное обстоятельство в лице милой девушки с железной хваткой его уже сломило. Второй промах был лишь вопросом времени, и через десять минут этот вопрос был решен.
– Аут! Поздравляем победителя! Благодарим участников за доставленное удовольствие! – воскликнул судья, и зрители разразились криками и аплодисментами, а съемочная группа во главе с режиссером кинулась поздравлять помрежа.
Дашков же расстроился, как ребенок, и держался из последних сил, чтобы не сбежать с места позорного гендерного поражения. В конце концов он собрался с духом и подошел к победительнице, приветливо улыбаясь:
– Мои поздравления! Я искренне впечатлен. – Он склонился и поцеловал ей руку. – Какую же вы хотите награду, мой победитель?
Катани посмотрела на него странным, долгим взглядом…
Прикидывает, как бы надо мной покруче поглумиться, подумал Дашков и ненароком задержал ее руку в своей.
Но девушка мягко высвободилась и сказала:
– Благодарю вас, Андрей Юрьевич, что не сочли для себя возможным выиграть у дамы.
Она еще и благородство проявляет! Да, сделала меня девочка по полной программе.
– Так что же изволит пожелать юная леди?
Ожидая ответа, Дашков слегка склонился и так и стоял в полупоклоне, как какой-то добропорядочный японец.
– Если не возражаете, я пришлю вам свое желание по почте.
Но отреагировать он не успел.
– Так! Перерыв окончен! Прошу всех на площадку! – раздался грозный мегафонный голос, и всё вокруг пришло в движение, забурлило и распределилось в пространстве согласно штатному расписанию.
Съемки продолжались еще в течение двух недель, с Катани Дашков больше не пересекался, письмо с требованием так и не пришло, и он решил, что и «желание», и само пари было просто игрой на публику. По окончании съемок она уволилась и, по слухам, даже уехала из страны.
Тогда он и не подозревал, чем обернется для него невинная шутка милой девушки…
Глава 1. Контракт
2019 год
Она мыла пол на веранде, согнувшись пополам и демонстрируя ему свои длинные ноги… ну и все остальное. Он смотрел на ее тонкую, гибкую, совершенно юную фигуру и, как всегда в последнее время, испытывал неприятное, как начинающаяся зубная боль, чувство вины… за что, собственно? Вот это его и грызло, всю душу изъело, как крыса плинтус. Что вообще происходит?? Почему он, так ее обожавший и желавший, теперь смотрит равнодушно, как на давно принадлежащую ему собственность, и ничего не хочет от этого идеального тела этой идеальной женщины, своей жены?..
– Андрюш, кажется, почта пришла, можешь глянуть? Сегодня должны BAZAAR принести с твоей новой фотосессией. И приходи кофе пить.
Ольга разогнулась и посмотрела вслед мужу, безропотно уходящему, куда послали. В этой безропотности, как и во всем стиле их общения – просьбы, шутки, поцелуйчики – она уже давно не чувствовала того, давнего, своего Андрея. Дома весь он без остатка принадлежал дочкам, он был их непревзойденным кумиром, и это, конечно, здорово, но… Благовидная отчужденность между ними почему-то росла. При этом она чувствовала, что он ей не изменяет: она слишком хорошо выучила прошлый урок с Эрикой Липской и прекрасно знала, какой он, когда пытается лгать. «Нет, тут что-то другое. Что-то, в чем никто из нас не виноват, но… Хоть бы он уже уехал в этот свой концертный тур, нет сил больше поддерживать это непрерывное «все будет хорошо». Она бросила на пол тряпку, не отжимая, и пошла варить кофе.
Он стоял в прихожей, рассматривая почтовые трофеи. Журнал действительно принесли, но основное его внимание привлек конверт, на котором по-английски было написано «Господину Андрею Дашкову». Без обратного адреса, недешевый, с тиснением. Он, сам не зная почему, не стал распечатывать письмо, а спрятал его в карман и пошел на веранду. Письмо он решил почитать завтра утром по дороге на съемочную площадку: за ним всегда присылали машину, чтобы звезда могла расслабиться или даже доспать недоспатое.
С утра все трое его девочек были одарены комплиментами и шутками, а также потисканы и зацелованы веселым, озорным папкой и нежным, чутким мужем.
Он сел в машину, дождался, пока водитель вырулит на трассу, и вскрыл конверт. В нем было письмо и чек.
На 50 миллионов долларов.
Ну ни хрена себе, только и смог подумать Андрей. Таких денег он отродясь в руках не держал. Письмо обещало по меньшей мере приключение, а по большей – опасную аферу. Он закурил и углубился в чтение.
«Многоуважаемый Андрей Юрьевич!
Вы, наверное, удивлены чеком на значительную, даже для вас, сумму. Этим письмом я попытаюсь объяснить вам столь дерзкую с моей стороны выходку. Но узнав о ее причинах, вы, я надеюсь, поймете и простите меня.
Я вынужден обратиться к вам с невероятной просьбой.
Находясь в преклонных летах, я имею единственную дочь, для которой готов сделать все. Мое состояние настолько велико, что исчисляется даже не миллионами, но и я, и вы прекрасно знаем, что есть вещи, которые невозможно купить. И тем не менее, я намереваюсь сделать именно невозможное: купить у вас… вас».
Дашков оторвался от чтения, растерянно оглянулся вокруг и зачем-то помахал письмом перед собой, как веером.
Сумасшедший фанат? Или розыгрыш?..
«Вы, скорее всего, подумали, что я сумасшедший. Но это не так. Я абсолютно адекватен, а предложение мое вполне взаимовыгодно и полностью безопасно для вас.
Моя дочь влюблена в вас с детства. Я думал, с возрастом это пройдет, но я ошибся. Это чувство превратилось для нее в нечто настолько огромное и важное, что назвать его я могу только Любовью. Но жизнь берет свое. Достойный человек сделал ей предложение, и скоро она выйдет замуж, по моему настоянию. Она послушная дочь, и я ценю это очень высоко. Поэтому и решил выполнить единственное условие, которое она мне поставила. Это условие – вы. Я покупаю у вас для моей девочки три дня и три ночи за пятьдесят миллионов долларов».
– Твою ж дивизию… – вырвалось у Дашкова, но вышколенный водитель не повел и бровью.
«Позвольте рассказать вам более подробно об условиях соглашения.
Я снял виллу на морском побережье Италии. Она полностью компьютеризирована, охрана на уровне самых последних технологий, так что вы не увидите ни одного человека, и, соответственно, кроме моей дочери, никто не увидит вас. Снимать скрытой камерой и потом шантажировать вас мне нет никакого смысла: у вас в руках чек на 50 миллионов, и это залог того, что деньги мне не нужны. Для обслуживающего персонала вы также будете вне досягаемости, еду и все необходимое будут подавать на специальных лифтах, которых на вилле несколько. Сохранить вашу безопасность и “неузнаваемость” для меня дело чести, я прошу вас в этом полностью положиться на меня. За вами приедет машина спецслужбы и она же отвезет вас обратно ровно через трое суток. Не пытайтесь найти нас после исполнения договора: одновременно с вами мы покинем виллу и страну и никогда не вернемся в эти места.
Прошу вас всем своим стариковским сердцем: постарайтесь подарить моей девочке три дня счастья! Боюсь, это всё, что отвел ей Господь на всю ее дальнейшую жизнь.
Также прошу вас никому не рассказывать о нашем соглашении, это в ваших же интересах. Вы можете посоветоваться с супругой, если сочтете нужным.
В любом случае, чек подписан и остается у вас. Вернуть его вы, к сожалению или к счастью, не сможете – я делаю все для того, чтобы сохранить инкогнито. Если вы не примете мое предложение – что ж, пусть эта небольшая сумма послужит вам наградой за ту радость, которую вы приносите людям и, в частности, моей горячо любимой дочери.
Машина за вами прибудет в ближайшую пятницу в 10.00. Я нашел возможность проконсультироваться относительно вашей загруженности на съемках. Проблем не будет.
Если вы не выйдете в назначенное время, я буду посылать машину так же в течение двух последующих недель.
Очень надеюсь на ваше доброе и честное сердце –
Отец»
Сказать, что он был в шоке, значило бы ничего не сказать.
Ну ни фига ж себе, ёклмн! Три дня и три ночи ей… И что она будет со мной делать, интересно? шинковать кусочками? – никто ж не услышит… ага, здорово… Может она инвалид? Или психически больная, и мы будем складывать пазлы и смотреть мульты? за 50 лимонов… Или она сексуально озабоченная, и нужно будет ее с утра до вечера т….ть?! Вот sheet…
* * *
Дашков в последний раз крутанул ручку между пальцев, и завороженная массовка взорвалась аплодисментами.
Ну а чё, что умею, то умею, подумала звезда пенспиннинга, но…
Проклятое письмо не шло из головы, жгло карман и вызывало бурю противоречивых мыслей, краткое содержание которых выглядело примерно так:
Нет, ну понятно, раз она в меня влюблена, то придется ее любить, долго и упорно. С одной стороны, 50 лаймов на дороге не валяются – как раз дом доведем до ума, можно, наконец-то, и яхту купить… А с другой… я что им, жиголо? Мальчик по вызову?? Да пошли они!.. Не поеду никуда! отправлю все деньги слепым детям!.. Но все же… как-то жаль старика, и не просит же ничего невероятного, просто побыть с ней…
Промучившись так двое суток, Андрей, наконец, принял решение. В среду вечером он положил перед женой письмо и чек и сказал:
– Оль, мне пришло вот это.
– Тайное послание? – Ольга понюхала конверт и улыбнулась. – Пахнет аристократией. От кого?
– Ну… там… ты поймешь, в общем. Если что – я у детей.
* * *
В детской шел жестокий бой: двое отважных индейцев пытались взять в плен японского самурая. Кто такие японские самураи, точно не знал никто из троих участников сражения (один из них, правда, смутно догадывался, но виду не подавал: а вдруг в ход пойдут катаны?) – тем заманчивей было его поймать. Наконец, индейцы с криками «банзай» и «гитлер капут» оседлали несчастного самурая, свалили на пол и накрепко связали по рукам и ногам ленточками из своих индейских косичек. И именно в этот момент на поле битвы появилась мама, и самурай – вот так всегда! – тут же превратился в папу…
– А кому тут пора слушать страааааашную сказку?!
Уложив детей, Ольга еще некоторое время постояла, опершись на дверной косяк.
Решение пришло сразу, но она не знала, как его озвучить. Сказать «конечно, соглашайся» означало бы, что ей безразлично то, чем он там будет заниматься с неизвестной девушкой, и это могло его задеть. Сказать «тебе не стоит ехать» – он подумает, что она ревнует, а это не совсем так. В свете их нынешних «никаких» отношений, может быть, было бы и неплохо их как-то взбудоражить, оживить, и это приключение могло бы что-то изменить. Он же умница, он такие вещи всегда просекал.
Андрей сидел на веранде и просматривал свои фотоснимки в новом журнале.
Она обняла его сзади, прижалась губами к макушке и рискнула:
– Поезжай.
– Ты серьезно?
– Все будет хорошо, милый! Отнесись к этому, как к интересной работе. В конце концов, ты перецеловался уже со всеми звездами экрана – и ничего, мы с тобой это пережили. Да и с финансовой точки зрения… мы могли бы дом достроить… яхту купить, ты давно мечтаешь…
– Ты же понимаешь, что мне придется с ней спать?
– Ну… ты же тоже понимаешь, что когда я хожу к своему гинекологу, то раздвигаю перед ним ноги?..
– Да ты что?! Вот это новость! Ну-ка иди сюда, покажи мне, как ты это делаешь…
– …здесь?! ты с ума сошел…
– …уже почти да…
– …ну что ты делаешь… а вдруг…
– …что еще за «а вдруг» такое… смотри, как удобно в кресле… а ты не хотела… ммм…
Через полчаса Андрей уснул прямо на веранде, блаженно откинувшись на спинку кресла и совершенно убежденный в том, что от выгодной работы грех отказываться и что их браку уж точно ничего не грозит, потому как ну кто ж переплюнет Ольгу в… ну… хррр…
Глава 2. Правила игры
В пятницу утром, садясь в черный лимузин с тонированными стеклами, Дашков хотел было поинтересоваться у водителя, как он собирается добираться до ближайшего итальянского побережья, но услышав его переговоры по мобильнику с пилотом самолета (частного, скорей всего), раздумал.
В конце концов, сказал он себе, надо смириться с тем, что тебя купили с потрохами. Сказал А – говори Б (и весь остальной алфавит) и не выпендривайся.
Через пять часов незаходимая звезда экрана Андрей Дашков – умопомрачительный, стройный брюнет в белоснежных одеждах и неизменных серебряных браслетах – стоял перед роскошным особняком в стиле «модерн» на берегу морского залива. Нигде ни души, как и было обещано. Постояв с минуту, он неторопливо пошел по аллее к центральному входу в расчете, что дверь открыта – и не ошибся: сработал фотоэлемент, и створки двери из матового стекла разъехались в стороны, открыв просторный зал, обставленный с большим вкусом и выходивший окнами, похожими, скорее, на витрины, прямо на залив.
Класс. Однако, я здесь не для отдыха. Так где же моя, так сказать, работа?..
Слева он заметил винтовую лестницу.
Видимо, туда, решил он, и стал подниматься наверх.
Как бы в ответ на это заиграла музыка.
Ого, из моего «Миллиона за звезду», автоматически отметил Андрей, значит, иду в правильном направлении.
Второй этаж также представлял из себя одно большое помещение, которое, однако, было разделено как бы на множество уютных секторов с диванами, креслами, коврами, светильниками, барной стойкой, камином, биллиардом, и даже маленьким бассейном.
Его артистический взгляд сразу по достоинству оценил съемочную площадку.
Ахаха, вот именно – съемочную. Меня просто сняли, и неслабо так сняли!..
Он прошел вперед, остановился у небольшого шкафа со звуковой аппаратурой и принялся рассматривать названия дисков, справедливо полагая, что надолго в одиночестве его не оставят.
Едва уловимый шорох сзади заставил его – нет, не обернуться, это было бы уж слишком по законам жанра – но внутренне насторожиться.
– Не оборачивайся, – голос был какой-то… знакомый, что ли. – Не оборачивайся, послушай так.
Да это же… Маринка Грушко?!.. что за…
– Я люблю тебя, Андрей. И любила всегда. Ты, конечно, никогда не замечал… каким же толстокожим надо быть!.. Правда, пойми ты – и стало бы неловко… а так…
Голос приближался.
– Мне всегда нравилось смотреть тебе в спину… поэтому и сейчас… не оборачивайся, ладно?..
Андрей замер. Чьи-то ладони нежно прикоснулись к спине, чуть дрогнули и остановились. Он почувствовал дыхание сквозь тонкий шелк рубашки… чуть выше лопаток, от чего спина моментально вспотела… Легкое прикосновение губ… еще раз… боже, рубашка же совсем мокрая… нет, это пора прекращать…
Он резко развернулся и… уставился в изумлении на помрежа Катани.
– Ты?!..
– А здорово я тебя развела, скажи?! Это всё моя способность к имитации – могу подражать голосам людей и даже некоторых животных. И даже могу музыкальные инструменты изобразить, если сильно постараюсь. И всех твоих партнерш по фильмам могу, запросто!
Девушка тараторила без остановки, видимо, пытаясь скрыть сильное волнение.
– Понятно. – Андрей постепенно приходил в себя. – А контрольный в спину долго отрабатывала?
– Вообще-то, нет… это была импровизация.
– А. Мм. – Он несколько раз покивал головой. – Ты меня сюда для этого затащила? чтоб отрабатывать на мне свои имитационные способности? – Текст был жестковатый, конечно, но говорил он своим самым обворожительно-мягким низким голосом.
– Вот сейчас ты голосом Гордея говоришь, так круто… Скажи еще что-нибудь! Пожалуйста…
Он, наконец, понял: она цитировала его диалоги с партнершей из мелодрамы «Миллион за звезду», причем, в точности подражала ее голосу.
Ну, что ж, подумал он, сыграем.
– Скажи… каким ты меня видишь?..
– Нет-нет, это слишком, так сразу я не готова!
– Это не по тексту, – продолжал он обольстительным голосом Гордея и придвигаясь все ближе.
– Ты что?! – отскочила она.
– Не по тексту… хотя там дальше и нет никакого текста, так что давай целуй меня.
– Ты же меня еще совсем не знаешь, а уже лезешь целоваться!
– Я лезу?! – тут Андрей вышел из образа и с искренним недоумением спросил: – А кто мне всю спину обслюнявил, а??
– Это не считается, это я в роль вживалась… – тут девушка замолчала и перевела дух. – Простите, Андрей… Юрьевич.
Он, наконец, смог рассмотреть ее более детально. Тогда, во время арбалетного поединка, ему было совсем не до этого.
Первое, что бросалось в глаза – это огромные глаза. Да, они были такие же огромные, как у него самого, что само по себе большая редкость. Живые, любопытные, какие-то детские и, одновременно, нежные женские глаза. У нее была неординарная, несколько старомодная прическа – челка, как у Лайзы Минелли.
О, точно! она на Лайзу похожа. И что-то в ней есть такое… не русское… а, ну да, она же итальянка. Большой рот, припухлые губы приятной формы; не сказать, чтоб красавица, нет, но взгляд притягивает. Длинная изящная шейка, круглый вырез, что-то вроде легкого, короткого халатика на пуговицах, в каких-то бледно-сиреневых разводах. И стройные ноги, да, очень… ну надо же.
– Что вы так смотрите?
– Ну… изучаю. Должен же я понимать, кому принадлежу в ближайшие трое суток. Ты … прости, не помню, как зовут…
– А, ну да… я Фиби.
– Что за странное имя?
– Моей маме очень нравился Сэлинджер, «Над пропастью во ржи», это имя оттуда, вы читали?
– Нет, и давай все же продолжим на «ты», так будет легче.
– Я постараюсь. Ты голоден?
– Вообще-то, зверски.
– Тебе какую еду, русскую, европейскую или восточную?
– Хм. Тащи все, что есть. – С ней было легко разговаривать, так что он совсем не чувствовал необходимости любезничать.
– Тащить? – она засмеялась. – Тебе разве папа не писал, что тут все автоматизировано?
И Фиби подошла к экрану на стене величиной с планшет, вдруг засветившемуся матовым светом. Поколдовав над ним с минуту – видимо, выбирала блюда из меню – она сказала вслух:
– Третий лифт, пожалуйста.
Ага, еда приедет на лифте. А кровать, интересно, тоже приедет? Или спустится на вертолете сквозь крышу?..
Еда оказалась привычная, вкусная, горячая. Он не стал притворяться хорошо воспитанным английским лордом, только буркнул «приятного»» и набросился на пасту и суши, попутно констатируя, что это его любимые блюда.
Мм-да, девушка подготовилась.
Пока он ел, она сидела напротив и смотрела.
– У тебя проблемы со зрением?
– Нет, а что?
– Ты смотришь на меня, не отрываясь. Сама есть-то будешь? Или только смотреть?
– Посмотрю, если ты не против. Ты всегда так красиво ешь…
– Да, я очень красиво ем, – сказал он, накручивая пасту на вилку с помощью ложки. – Этот аттракцион, вообще-то, дорого стоит… ну да ладно, смотри, раз уж ты меня купила, – сказал он и смачно втянул в себя пару макаронин, обмакнул лепешку в кетчуп, запихнул ее в рот, уронив кусочек в тыквенный суп-пюре, брызги которого полетели прямо на белоснежный шелк рубашки; он принялся их вытирать грязными, в соусе, руками, что-то попытался сказать с полным ртом, и часть пищи вывалилась из него в тарелку; он выудил ее руками и запихнул обратно.
– Ну как, тебе нравится? Скажи, красиво?..
Фиби наблюдала эту сцену, не сводя с него восторженных глаз:
– Потрясающе!..
– Это ты еще не видела, как я пью.
– Ой, что это я! Налить тебе вина?
– Давай. Для храбрости.
– А… зачем тебе храбрость? Я такая страшная?
– По-моему, ты очень даже симпатичная, – он, громко сёрбая, отхлебнул вина и закашлялся, пролив при этом половину себе на грудь. – А храбрость нужна определенного вида – та, что пригодна при принудительном соблазнении. Время идет, а мы еще не приступили к основной программе вечера.
Он понимал, что грубит и задирается, и вообще ведет себя неприлично с малознакомой девушкой, но если заглянуть в подсознание, то там он, пожалуй, обнаружил бы тайное желание, чтоб его просто выгнали вон – и проблема бы решилась сама собой. А проблема была: Фиби ему нравилась, и это ему не нравилось.
– Андрей…
– Можешь звать меня Андрюш.
– А я всегда называю тебя Даш… хорошо, пусть будет Андрюш.
– Хорошо, пусть будет Даш. Побуду девочкой.
Это даже хорошо, что она меня будет звать не так, как Ольга.
– Хорошо, Даш. А почему ты решил, что я буду… как это говорится… к тебе приставать? Для меня есть более важные вещи, которыми можно заняться с таким гостем, как ты. Разве ты сам уже хочешь со мной в постель?
– Нет, что ты… ну то есть… – он явно смутился.
Ну что я за идиот! Поймала меня, как кильку в сачок.
– Если ты хочешь… я в твоем распоряжении, конечно…
Фиби зачем-то встала, завела руки за спину, будто хотела что-то спрятать. Она не улыбалась.
– Я… ты, скорей всего, не поверишь, ты же секс-символ и все такое, но… я так не хочу. То есть… все будет, если… вернее, когда… когда ты сам захочешь. Когда ты мне об этом сам скажешь, только тогда. А так, за деньги… мне не надо. Вот. Мне ведь и так с тобой хорошо. А деньги… ну, это был просто папин привычный способ. Он у меня очень хороший и добрый, но… Как бы я еще смогла тебя заманить в гости?? кто я такая для тебя, пустое место, одна из миллионов твоих фанаток. Поэтому я и поставила ему условие – ты. Чтобы просто прожить с тобой рядом эти три дня. Всего лишь три дня… Я мечтала, я готовилась, много чего придумала и передумала, но сразу все пошло не так, потому что ты стоял спиной, и мне пришлось на ходу… но все равно здорово! Мне все нравится, что ты делаешь – и как ты специально ешь, как невоспитанный подросток, и как ты мне грубишь, чтобы не выдать своей… растерянности что ли… Я права?
– Ну… да. А если…
– Если ты не захочешь?
– Да.
– Ничего и не будет. Пусть будет то, что будет. Как сложится. Не заморачивайся… давай просто поживем рядом, как в отпуске – спешить некуда, работать не надо, готовить не надо, можешь ты себе позволить просто отдохнуть и не думать о всяком таком?
До него, наконец, дошло, что она еще, в каком-то смысле, ребенок, и что она действительно такая – непосредственная, открытая, совсем не кокетка, говорит, что думает, а думает так необычно для девушки…
Внезапно мелодичный звонок известил, что пришел очередной лифт – и это было как нельзя кстати: Фиби пошла вытаскивать из него тележку с фруктами и десертом, а Дашков кинулся ей помогать, и вопрос о постели и всяком таком замялся сам собой. Они пересели на диван, причем Фиби забралась туда с ногами (всё же, какие чудесные ноги… ровные маленькие пальцы на них, ну надо же), и вгрызлась зубами в персик, жестом предлагая ему сделать то же самое. Он вгрызся, заляпался для полноты натюрморта еще и соком, и, продолжая эротично всасываться в оранжевую мякоть, сказал: