Наталья Инуками
Зарядить Вселенную
«Нет. Глупости. Никто не поможет. Я сама по себе», – Уджу минует дорогу на мигающий зелёный, бежит незнакомыми дворами, виляет, оббегая пустую детскую площадку, поднимается по лестнице на мост и бежит уже по нему. У водителей, что проезжают по широкому мосту и замечают бегущую школьницу, весьма неоднозначные мысли: кто-то видит в ней любительницу вечерних пробежек, совершенно не смущаясь её одежде, кто-то думает, что девушка сбежала из дома, из-за своей бурной подростковой крови, но точно никто из них не считает, что ей нужна помощь.
Уджу тяжело дышит. Она не знает, как долго убегает и где её преследователь. Она еле передвигает ногами, потому что те просто уже не в силах её держать, но не останавливается. Боится. Думает, что стоит расслабиться, как появится Ёнсок и всем её стараниям придёт конец. На телефон поступает звонок. Уджу вздрагивает и неохотно достаёт устройство: «Ёнсок». Кан панически оглядывается, пытается ускориться, но ноги подкашиваются – и она устало падает на бетон. Сидит с согнутыми ногами и крепко сжимает смартфон, что не умолкает, нагоняет паники, словно, чем громче мелодия, тем ближе смерть.
– С Вами всё нормально? – обеспокоенный мужской голос звучит над головой. Уджу поднимает глаза, натянуто улыбается и положительно кивает головой. Мужчина сомневается, хочет переспросить, убедиться, но девушка кое-как встаёт на ноги и медленно бредёт дальше.
«Нужно идти. Дальше, где меня он не достанет», – Уджу шатает, перед глазами какая-то пелена, чёткость пропадает – и тёмная улица превращается в одно размытое пятно. «Должна идти», – приказывает себе она и, сильно встряхнув головой, ударяет вялыми руками по щекам. Больно, кожа ноет от недавних издевательств брата. Зато это немного отрезвляет: объекты обретают былую форму, а темнота расходится, уступая место свету фонарей.
Уджу ещё какое-то время бродит по улице: район совершенно ей не знаком. Телефон молчит: видимо, Ёнсок бросил свои попытки дозвониться и, судя по его отсутствию рядом, оставил её в покое. Кан забредает на детскую площадку, залезает в широкую трубу и, подложив сумку под голову, быстро засыпает.
«Смогла».
Шум машин, шаги людей, смех и громкие разговоры. Начался новый день. Уджу хмурится от боли в теле и ёжится от холода, что буквально окутал её за прошедшую ночь. Она осторожно поднимает веки и видит перед собой синий цвет. Оглядывается, ведя лишь глазами, и ничего кроме синего цвета не замечает.
«Точно, детская площадка», – устало выдыхает она и, поднявшись на руках, смотрит в ноги на озадаченного ребёнка, что думал поиграть пока родители сидят на скамье, но нашел препятствие в виде странной школьницы. Кан молча поворачивается и выползает в противоположную от ребёнка сторону. Она отряхивает форму и как ни в чем не бывало уходит с площадки под любопытный детский взгляд.
– Так, теперь бы понять, где я и сколько времени понадобится, чтобы добраться до дома. Я сегодня же заберу свои вещи и больше никогда не вернусь, – Уджу сосредоточенно проверяет своё местонахождение на карте, строит маршрут и бодро вышагивает по оживлённой улице, что значительно отличалась от её привычного маршрута. Может это потому что никого раньше не замечала? Может потому что не хотела никого видеть? «Тэхён ведь тоже ходит по той дороге», – неожиданно вспоминает она парня и, осуждающе хмыкнув под нос, словно ругая за непростительные мысли, поднимает голову к горизонту. Людей и правда очень много и все они такие разные, что глаза разбегаются.
Кан идет очень быстро. Она планирует заскочить домой, не раздумывая собраться и ещё успеть на первый урок. Она буквально пробегает мимо удивлённого Тэхёна, что даже не находит, что сказать появившейся совершенно с другой стороны девушке.
«Забыла что-то, поэтому возвращается? Тогда во сколько же она вышла в школу?» – задумчиво хмурится Ким, бросая взгляд на наручные часы. Он остаётся на месте, надеясь, что Уджу решит снова пойти мимо него. Терпеливо ждёт, а когда видит знакомую форму, не может сдержать улыбки. Он поднимает раскрытую ладонь для приветствия, но, как и всегда, остаётся незамеченным. «Я реально ждал чего-то другого?» – смеётся над собой Ким и поворачивается, чтобы продолжить путь вместе с неразговорчивой подругой.
Уджу не сбавляла шаг вплоть до воссоединения с Тэхёном, а когда чуть опередила его, замедлилась. Она не показала, что рада его появлению, что с ним её сердце может биться спокойно и равномерно. Как бы сильно Уджу не пыталась его отвадить от себя, Тэхён оставался рядом. Двоякое чувство тревоги и благодарности разрывало её, тянуло в разные стороны, не давая остановиться на одном.
«Упрямец», – думала о нём Уджу, не отрывая взгляда от экрана смартфона: жильё нужно как никогда срочно. «Проводить ночи на улице все же плохая идея: неудобно, есть опасность попасться на глаза не тем людям, да и заболеть так проще всего, а лекарства стоят недешево».
«Интересно, почему сегодня пошла этим путём? Неужели из-за того, что я уже увидел её? Нет, нет, на такое она даже не обратила бы внимания», – бросая на девушку задумчивые взгляды, Ким пытался разгадать причину. Чем больше они общались, тем больше появлялось вопросов, хотя обычно у людей все происходит наоборот. Сблизился – узнал лучше. Логично ведь.
– Увидимся на перемене, – бодро произнёс Ким, когда они подходили к классу Уджу. Девушка кивнула и сделала шаг к двери, а парень, тяжело вздохнув, продолжил путь к своему кабинету. Он не видел, как Кан отступила назад и посмотрела ему вслед. Он не узнает, что она хотела сказать ему, когда встретила на пути к дому. Не услышит, что она пообещала, ведь сделала это внутри себя.
«Я не сдамся, продолжу тянуться к тусклому свету. Понимаю, что есть только два конца: либо яркий свет ослепит меня, либо окутывающая тьма окончательно поглотит. Но я обещаю, что не сдамся».
***
– Мне очень нужно больше работы, – настойчиво просила Уджу, решительно стоя напротив Хосока, что уже начинал злиться на неугомонную школьницу. А Ким в это время довольно улыбался, наблюдая за представлением, сидя за столиком с кружкой фруктового чая и шоколадным пирожным. Полчаса Кан ходит за Хосок, обещая работать усердно и не допускать ошибок, она практически умоляет пересмотреть её скудный график.
– Продолжишь в том же духе – уволю, – решил напугать Чон и для пущей убедительности сдвинул густые брови. Кан поджала губы, наморщила лоб и буквально вцепилась в хозяина каким-то обиженно-злым взглядом. Хосок грозно покосился на Кима, а тот развел руками: «Я тут не причём».
– Мне нечем будет платить за жильё, – выпалила Кан, решаясь всё же признаться, в чем причина её напора и рвения к дополнительным сменам. Она опустила голову, когда Хосок метнул в неё строгим взглядом, будто она допустила огромную ошибку.
«Школьница снимает жильё! Что за неслыханный бред! Никакой подработки не хватит на нормальную комнату. Получается, что жить будет в неблагополучном районе, далеко от общественного транспорта и учебного заведения. И о правильном питании, я так понимаю, она не задумывается», – Хосок обходит стойку и, поравнявшись с девушкой, глубоко выдыхает.
Уджу не поднимает головы, рассматривает носки обуви и надеется, что её не выгонят из кафе. «У меня не было другого выбора. Я бы ни за что не стала бы перечить Вам, мистер Чон. Простите», – Кан чувствует себя виноватой. Уход из дома случился бы рано или поздно. Но терпеть больше не было сил. Она чувствовала, что если останется ещё на одну ночь, то точно не выберется из густой непроглядной темноты.
– Я не могу дать дополнительных смен, – голос Чона звучит твёрдо, не позволяя Кан даже подумать о возражениях. – Это прямое нарушение трудового кодекса, – поясняет Хосок, словно пытается успокоить и ободрить школьницу, хотя тона не меняет: он директор, никакой мягкости и послабления. – Могу предложить иной вариант, так как вижу, что домой ты не планируешь возвращаться, – на словах о доме Уджу еле заметно вздрагивает, словно по её телу пустили слабый ток или укололи в палец. – Я сдаю комнату, поживёшь в ней. Отказы и возражения не принимаются. Лучше снимать жильё у знакомых людей, нежели идти к незнакомцу. Плату буду брать в полном размере: бесплатного ничего в нашей жизни не бывает. Подробности обсудим на месте, а сейчас мне нужно закончить работу. И да, предупреди своего несостоявшегося арендодателя, что ты не придёшь на осмотр жилья, – строже добавил Хосок. Он как знал, что Уджу ещё никуда не ходила, а лишь договорилась о встрече.
Кан изумлённо подняла глаза к лицу хозяина: как всегда сдержанный и непреклонный. Смотрит на неё внимательно, словно читает открытую книгу. Заглядывает за маску, которая всегда при ней, и не стесняется говорить прямо, однако всегда осторожен, чтобы не задеть за живое. А вот Ким забыл, как пользовать ложкой – так и завис с приоткрытым ртом, держа столовый прибор над сладостью.
«Она будет жить с Хосоком? Чего?! Как такое вообще произошло? Мы вообще друзья, Уджу? Почему я узнаю о твоём намерении жить отдельно при таких обстоятельствах?!» – Тэхён укоризненно сверлил девушку карими глазами. Весёлое настроение скатилось под стол, а забавного спектакля, которым он «наслаждался», больше не существовало. «У меня тоже есть место, где ты можешь оставаться», – хочет высказаться он, но не может раскрыть рта: что-то насильно его останавливает. Возмущение растёт как снежный ком, что катится с вершины горы, набирая обороты. Он вот-вот раздавит Тэхёна, если тот не сделает хотя бы попытки увернуться. А нужно ли отступать?
– Вещи с собой? – коротко спрашивает Чон, разворачиваясь на месте: работу за него никто делать не станет.
– Да, – тихо отвечает Уджу. Она неуверенно следит за начальником и моментально отводит взгляд, когда он оборачивается.
– Понятно. Тогда подожди закрытия кафе, раньше я не освобожусь, – спокойно поясняет Чон. А сам незаметно вздыхает: ведь планировал задержаться после закрытия, чтобы разобраться с нескончаемой бумажной работой. «Придётся взять домой».
Уджу послушно кивнула, считая, что этого достаточно, и прошла до столика к Тэхёну. Парень недовольно фыркнул и скрестил руки на груди. Но чем дольше они сидели в тишине, тем меньше становился гнев Кима: руки медленно опустились на колени. Он чувствовал женскую печаль, словно Уджу себя опять обвиняет. Она не поднимала глаз, уткнулась в одну точку в столе и так и сидела. Кан буквально погрузилась в себя, а весь мир попросту перестал для неё существовать.
Тэхён немного шумно поднялся из-за стола: ножки стула неприятно скрипнули, из-за чего он скорчил виноватую гримасу, и, подойдя к девушке за стойкой, сделал заказ. Во время ожидания, он, не переставая, поглядывал на Уджу, что словно и не заметила его исчезновения.
«Наверное никогда не перестану считать тебя сложной. Но также не перестану надеяться, что однажды ты доверишься мне и первой заговоришь», – Ким мягко улыбнулся и, поблагодарив персонал, двинулся с подносом в руках обратно к столику.
– Сидеть ещё долго, составь мне компанию, – поставил он перед Уджу горячий ароматный напиток и блюдце с ягодным тортом. Кан чуть наклонила голову к плечу, а после подняла глаза к лицу Кима, словно просыпаясь от длительного сна и вспоминая, где вообще находится. Тэхён хохотнул такой реакции и кивнул на угощение. – Осторожнее, горячее, – предупредил он и сам отломил кусочек лакомства на своей тарелочке, после чего с наслаждением отправил его в рот, выглядя при этом безумно счастливым.
– Как ребёнок, – сухо упрекнула Уджу. Она зажала пальчиками чайную ложечку и осторожно провела ею сверху вниз и, не колеблясь, съела сладость. Уголки губ слабо дрогнули, а в глазах вспыхнул почти неприметный огонёк. «Сладко и кисло одновременно», – удивлялась она, скрывая своё восхищение лакомством, которого раньше никогда не пробовала. Она не могла позволить себе лишние траты, а людей, что угостили бы, не существовало. Возможно, они бы когда-нибудь пошли бы в подобное кафе с Лиён, но, увы, их дружба закончилась и Уджу пообещала себе, что больше никому не навредит. Именно из-за обещания она держит дистанцию с Тэхёном, а он, не прилагая особых усилий, обходит все созданные Кан преграды и подбирается всё ближе к напуганной одинокой девушке.
– Признайся, вкусно, – подначивает Ким, улыбаясь широко и ярко. А после шипит от боли, ведь ранка на губе после драки ещё не зажила.
– Осторожнее, – равнодушно произносит Уджу, смотря осуждающе строго на губы парня. Ким глупо усмехается, радуясь своеобразной заботе, которую может понять только он, и положительно кивает головой.
– Постараюсь, – добавляет Тэхён. Он подпирает подбородок ладонью и наблюдает, как девушка медленно поедает угощение, стараясь казаться невозмутимой и холодной, словно какая-то офисная леди, которой запретили выказывать эмоции. «Когда-нибудь я вытащу твою улыбку наружу. Это ещё одно моё обещание».
Глава 13 – Отпор.
Уджу тихо следует за Хосоком. Час назад они распрощались с Тэхёном возле закрытого кафе: Ким доверяет другу, поэтому спокойно отпустил их без своего сопровождения. Проводил взглядом до припаркованной машины и, ещё раз махнув, ушёл в направлении своего дома. Сейчас, поднимаясь выше в кабинке чистого лифта, Кан чувствовала странную неловкость. А когда створки раздвинулись – и вовсе замялась.
«Я буду платить за жильё, как обычный съёмщик. Я не обременяю его. Верно ведь?» – Уджу неуверенно шагнула к мужчине, что остановился и ждал её в холле. Они прошли вдоль одинаковых дверей и остановились у квартиры с номером пятьсот тринадцать. Хосок поднял движущуюся часть замка и перевёл взгляд на Уджу.
– Подойди, я сейчас пароль введу, постарайся его запомнить, – спокойным тоном позвал он девушку. Кан послушно шагнула вперёд и внимательно уставилась на цифровую панель. Чон мысленно усмехнулся: «Такая серьёзная, будто к зачёту готовится» и уверенно коснулся сенсора длинными пальцами.
Электронный замок издал свойственный ему жужжащий звук, после которого Чон смог открыть входную дверь. Он кивком головы пригласил девушку пройти внутрь первой, и сам зашёл следом. Замок снова зажужжал, а в прихожей включился свет: автоматические лампочки – правильный выбор, знаешь, что не придётся искать выключатель и спотыкаться об невысокий порожек, если твои руки заняты.
– Здесь ванная комната, – Чон ловко переобулся в домашние тапочки и, продвигаясь по узкому коридору, открыл первую дверь. – Прямо – кухня, – они вместе миновали деревянную раму, за которой пряталась уютная комната: столешницы и электронные приборы стояли вдоль стены, расходясь от угла в разные стороны, у окна практически неприметно находился стеклянный стол на четыре персоны, стулья аккуратно задвинуты. Так же от глаз не скрылся большой цветок в напольном горшке, что находился за высоким холодильником. – Здесь тарелки, выше кружки, здесь – столовые приборы, – Хосок поочерёдно открывал шкафчики и выдвижные ящики, показывая расположение вещей. – В холодильник старайся без контейнеров ничего не ставить, в частности вскрытые продукты: не люблю, когда запахи перемешиваются. Что касается кастрюль, сковородок и самих контейнеров, то их можно найти на нижних полках, – Чон кивнул в сторону напольных тумб и, получив положительный кивок от Уджу, двинулся дальше.
Из кухни они перешли к большой квадратной комнате – гостиная. Плазма стояла на стеклянной строгой тумбе, напротив кожаный черный диван, стены с каким-то витиеватым узором в меру завешаны картинами и фотографиями: в основном города или пейзажи, семейных фото не было видно. Окна без подоконников закрывали тонкие шторы и плотные портьеры: опять же тёмного оттенка. Беговая дорожка в углу комнаты была направлена к телевизору: Хосоку нравилось совмещать приятное с полезным и смотреть передачи, поддерживая физическую форму. Из этой комнаты они могли попасть в сами спальни: спальня Хосока находилась возле балкона, что тянулся на две комнаты и был своеобразным коридором. Иногда Чон любил переходить от спальни в гостиную через улицу, вдыхая вечерний воздух и любуясь звездным небом: он так очищал разум и отдыхал, готовясь вновь погрузиться в дела с головой.
– Это будет твоей комнатой, – Хосок открыл деревянную дверь в спальню, что была практически параллельна прихожей. Небольшое пространство заставлено необходимой мебелью, ничуть не портя внешнего вида. Шкаф-купе до потолка в левом углу, по центру застеленная кровать, явно не для маленького человека, но и двоих людей навряд ли поместит, рядом маленькая тумбочка с парой ящичков и письменный стол у правой стены. – Располагайся, я пока займусь своими делами. Не найдёшь меня на кухне, когда освободишься, постучи в соседнюю дверь, – предупредил Чон и, получив положительный ответ, закрыл дверь с другой стороны, позволяя Кан свыкнуться с новой обстановкой. «С девушкой придётся быть осмотрительнее, в одном полотенце теперь из душа не выйти».
Уджу заинтересованно скользнула взглядом по всей комнате, осторожно шагнула к столу, провела по нему подушечками пальцев и горько улыбнулась. «Своё рабочее место». Кан опустила сумку на пол рядом с кроватью и тихо приблизилась к шкафу. Она задумчиво пилила его взглядом, пытаясь понять, как же он открывается, а после дотронулась и сдвинула одну часть в сторону. «Сработало», – искренне удивилась она, радуясь, что все же не сломала дорогую, на вид, мебель. Со стороны, что открылась Уджу, были пустые полочки. Кан сдвинулась чуть вправо и отодвинула вторую дверцу – на железной перекладине висели несколько свободных вешалок.
Уджу закрыла шкаф-купе и повернулась к ровно заправленной кровати: темное покрывало, выглядело мягким, а подушка ужасной воздушной, но Кан не рискнула коснуться их. «Не мешало бы принять душ. Не хочется их испачкать», – с грустью она отвернулась от кровати и, наклонившись к забитой сумке, откопала единственные домашние вещи, запасную школьную рубашку повесила на вешалку, а книги с тетрадями и ручками осторожно сложила на столе. Так как Уджу понятия не имела о правилах проживания, первой мыслью стал разговор с хозяином квартиры. Она вышла из комнаты и практически на носочках прошла на кухню.
Хосок в это время сидел за обеденным столом, разложив рабочие документы по всей стеклянной поверхности, и что-то внимательно в них высматривал. Сосредоточенный взгляд плавно двигался по строчкам, а пальцы не разжимали ручки, готовясь в любой момент сделать штрих.
– Извините, – тихо произнесла Уджу, останавливаясь в проходе между кухней и гостиной. Чон спокойно поднял взгляд, не сразу отвлекаясь от раздумий по работе. Кан не решалась продолжать разговор, так как видела, что Чон сильно занят. «Не хорошо вот так отвлекать. Он будет злиться, если я спрошу о правилах сейчас? Может, лучше было не выходить из спальни, пока не позовут?»
– Присаживайся, – кивнул Хосок на стул напротив себя, видя некое замешательство в поведении девушки. Он отложил документы, опустил ручку и полностью сосредоточил внимание на Кан. Она мягко опустилась на стул и пыталась смотреть точно в глаза, но то и дело отводила взгляд. Казалось от смелой, уверенной девушки, что просила о дополнительных сменах, не осталось и следа. «Что за загнанный зверёк?» – Итак, оплата в конце каждого месяца. Шесть тысяч. Коммунальные услуги будем рассчитывать отдельно. Еду покупаешь сама, я освободил полочку в холодильнике: туда и будешь складывать продукты. Фрукты, чай и кофе общие, их покупать нет необходимости. Что касается водных процедур – дверь закрывается изнутри, свет справа при входе, пользоваться можно в любое время, я обычно поздно заканчиваю с работой, так что сомневаюсь, что мы помешаем друг другу. Утром тоже не должно возникнуть проблем. Но загадывать не будем, выясним завтра. Замок на входной двери электронный, надеюсь, ты запомнила пароль, – Хосок выжидающе замолчал. Кан все время внимательно слушала его, не пропуская ни одного слова, словно от этого зависела её жизнь. Она даже осмелела и подняла глаза к лицу мужчины: она всегда так на него смотрела, когда он что-то объяснял или говорил, чем вызывала уважение.
– Запомнила, – серьёзным тоном ответила Уджу и для убедительности озвучила числа в правильном порядке.
– Молодец, – похвалил Чон, скрывая довольную улыбку. Ему отчего-то хотелось чуть дольше оставаться в девичьих глазах взрослым и строгим мужчиной. А не парнем, что любит мультфильмы, с удовольствием смотрит детские передачи, чтобы отдохнуть, и творит безумства вместе с друзьями по пьяни, словно им снова по шестнадцать лет. «Думаю, к такой смене характера она не готова», – усмехнулся он мыслям, не отрывая глаз от немного напряженной девушки. – В таком случае, добро пожаловать домой, – уголки мужских губ слегка потянулись вверх, а девичьи глаза широко раскрылись.
«Домой…» – впервые слово казалось по-настоящему теплым, согревая клокочущее сердце и опускаясь на плечи пушистой пеленой. Кан положительно кивнула и, дабы не заплакать при Чоне, поспешила удалиться. Она не знала, с какой тревогой проводил её спину Хосок, не понимала, как всколыхнула чужие мысли, и не слышала тяжелого вздоха, что сорвался с мужских губ.
– Надеюсь, я принял правильное решение. Она точно сбежала из дома… И что-то подсказывает мне, что это не подростковый протест.
Ночь сменяется днём. Из сна Уджу вывела мелодия будильника: она специально завела его на раннее утро, чтобы не побеспокоить хозяина и не опоздать в школу. По её предварительным расчетам, которыми она занималась ночью после освежающего душа, дорога до школы составляла около двух часов спокойного хода. Заправив мягкую кровать, в которой было необычайно приятно спать, она поспешила в ванную комнату, чтобы умыться и привести себя в порядок.
– Уже проснулась? – удивлённый и слегка осевший после сна голос Чона напугал Уджу, которой необходимо пройти мимо кухни, чтобы попасть в нужную комнату. Она застыла на месте, держа в руках зубную щётку и пасту, и как-то виновато хлопала ресницами. Чон был уже в костюме, поверх которого надел фартук, чтобы не запачкаться во время приготовления завтрака: пара сосисок и рис в яйце.
– Да, – заторможено ответила Кан, бросая взгляд на руки Хосока: он ловко помешивал еду в глубокой сковороде.
– Будешь завтракать? – поинтересовался Чон, понимая, что больше от девушки ничего не услышит. «Такое ощущение, что она впервые видит, как кто-то готовит. А ещё она, кажется, не собиралась попадаться мне на глаза. Думала, что я ещё сплю?»
– Нет, я умоюсь и уйду, – ровным тоном ответила Уджу и быстро скрылась за поворотом.
«В смысле «уйду»? Без завтрака? В такую рань?» – Хосок бросил хмурый взгляд на наручные часы и сильно задумался, продолжая все также умело готовить завтрак.
– Автобусная остановка практически сразу за вторым переходом, если помнишь, как мы сюда добирались, – Хосок отвлёкся от еды и новостей в телефоне. Он перевёл взгляд на школьницу, которой вновь пришлось остановиться, когда с ней заговорили.
– Я пешком, – сухо обронила Уджу, учтиво поклонилась и ушла. Чон непонимающе выгнул бровь.
«Мне не послышалось, она собралась идти пешком до школы?» – Хосок понимал, что это ненормально, что расстояние не такое уж и маленькое, чтобы поощрять пешие прогулки, но вмешиваться также не считал разумным. Если рассуждать здраво – он арендодатель, а Уджу – съёмщица, что творится у неё в жизни и как она распоряжается временем не должно его волновать. «Но она ведь школьница», – устало промычал Чон. Он построил маршрут от квартиры до школы: ему пару раз приходилось подвозить Тэхёна, когда тот засиживался у него, и когда приложение написало приблизительное время пути, понял, что Кан действительно не шутила: время её прибытия совпадало с началом первого урока, о котором он также знает от младшего Кима: то сумасшедшее утро и хаос, которое создал Тэхён, пытаясь не опоздать на занятия, Чон точно не забудет.
– Не буду вмешиваться, меня это не касается, – твёрдо решил Хосок, откладывая устройство на стол экраном вниз. «Устанет, воспользуется транспортом», – был уверен Чон.
Кан шагала по незнакомой улице, разглядывая витрины магазинов и парки, что попадались ей на глаза. Она запоминала новую дорогу до школы и не замечала, как чувство лёгкости ускоряет шаг. Она выспалась, спокойно умылась и, не прячась, покинула уютную квартиру. Это было необычно, это было приятно, хотелось повторить начало дня и убедиться, что всё происходящее не сон.
«Смогла. Вырвалась», – счастье медленно заполняло изнутри. Кан сделала глубокий вдох и, растянув губы в слабой улыбке, выдохнула. «Я постараюсь, удержу это чувство, не потеряю, не сдамся».
– Уджу! – Ким дружелюбно помахал рукой, замечая девушку, что теперь шла совершенно с другой стороны. На этот раз он ждал её возле ворот в школу. Ждал и немного нервничал, почему-то волновался, что между ними возникнет новая стена, ведь Хосок взрослый, он гораздо лучше справляется с проблемами, да и доверие уже заслужил. Кан не ответила на приветствие, сначала поравнялась, потом прошла дальше, бросив странный взгляд, а когда Ким уже думал, что его опасения подтвердились, остановилась и выжидающе уставилась на помрачневшего парня, что с недовольством засунул руки в карманы школьных брюк.
– Опоздаем, – упрекнула она Кима, а он изумлённо перевёл глаза с каких-то ребят на равнодушную девушку.
– Да тут идти-то, – несерьёзно отозвался Ким, хмыкая со странной полуулыбкой на лице. Он быстро сократил расстояние и уже вместе с Кан вошел в здание. – Как всё прошло? – интересовался Тэхён, провожая подругу до её класса. Кан недовольно стрельнула глазками и тут же отвела взгляд. – Понравилась комната? – решил уточнить он, зная, что девушка не особо разговорчива. Уджу кивнула, а он шире растянул губы. – Я там иногда останавливался, – поделился Ким, боковым зрением ловя любопытство со стороны Кан. «Это интерес ко мне или же к Хосоку?» – До встречи на перемене, – он подмигнул, но остался не замечен: Уджу невозмутимо перешагнула порог классной комнаты. «Бука».
Ким зашёл в кабинет и довольно уселся на своё место. Нагоняй от старшего брата прошёл намного мягче ожидаемого, а учителя решили обойтись предупреждением: Ким на хорошем счету. За соседнюю парту шумно приземлился Джунки: потрёпанный вид после драки, схожие ссадины на лице и скучающий взгляд.
– Твоих родителей не вызвали? – слегка удивился Тэхён. Он знает, как семья Пака относится к выходкам сына, и обычно после посещения школы, парень приходит злым и раздраженным, и явно не к первому уроку: он показывает свой неукротимый характер, пытается сказать, что плевал на их правила. Раз они не считаются с его мнением, значит, и он не станет их слушаться.
– А должны? – вскинул бровь Пак, поворачивая голову к озадаченному другу.
– У меня брата вчера же вызвали, практически сразу после драки, – поясняет Ким, становясь максимально задумчивым. «Что за бред? Меня заметили, а его нет? Мы же вместе там были…»
– Реально? Что-то ты не похож на виноватого мальчика, – усмехнулся Джунки.
– Я серьёзно. Намджун вчера меня в коридоре после лазарета поймал, – насупился Тэхён. Пак помрачнел, осмотрелся и задумчиво дёрнул головой.
– Тебя явно подставили, – смело заявил Джунки. – Может это…
– Это не Уджу, – строго перебил Тэхён, предупреждая друга даже не сметь озвучивать имя девушки. – Она была с нами. Те, кто её искал, явно не были дружелюбно настроены. Но что-то я сомневаюсь, что они могли бы пойти настучать: сами-то выглядели не лучше нас, – рассуждал Ким, скрестив пальцы и практически уткнувшись губами в ладони.
– Третий человек? – задумчиво озвучил Пак. Ким кивнул.
– Вероятнее всего, – добавил Тэхён и провёл тяжёлым взглядом по одноклассникам. – Кто-то всё же меня недолюбливает, – прошептал он в ладони и выпрямился, когда после звонка в класс вошел преподаватель.
Кан по поручению учителя шла сдавать рабочие тетради. А на обратной дороге, оказалась грубо схвачена за руку. Она не кричала и не сопротивлялась. Знает, что не тронет в школе, хотя и переживала, послушно тащась за парнем. Уджу резким движением припечатали к стене за школой. Ёнсок играл скулами, испепелял взглядом и крепко сжимал пальцы. Он очень взбешён, раз решился коснуться ненавистной сестры в пределах учебного заведения.
– Чей член ты предпочла? На ком скачешь вторую ночь, не появляясь дома, а, шлюха? – прошипел в лицо Ёнсок. Он не притрагивался, не душил, но стоял, нависнув над старшей сестрой, что по иронии судьбы оказалась ниже ростом. Кан сжала челюсть, дабы не послать его за грубость.
«Ты не смеешь спрашивать о подобном. Ты не достоин даже знать имён тех, кто помог мне. Ты самое настоящее ничтожество, избалованное, такими же мерзкими людьми», – Уджу смотрела в упор, фокусируя всю ненависть, которую испытывала к брату, в своих карих глазах. Ей было страшно, она прекрасно знала, что он терпеть не может неповиновение и смелость.
– Стала отважной, заполучив защитника в лице Ким Тэхёна, – злобно прорычал Ёнсок. Он насмехается, а у Кан сердце сжалось только от одного имени друга. – Неужели он так хорошо трахается? Ты ведь уже отработала свою защиту, да, дрянь? – Кан резал словами, остужая пыл непокорной сестры: смелость угасала на глазах, мелкая дрожь волной проходилась по женскому телу, а бледный цвет окрашивал лицо – он знал, как поломать Уджу. Ёнсок наклонился к уху. – А может он просто не знает, насколько ты грязная шлюха? Защищает мусор, а потом получает выговор за драку. Какая несправедливость, а всё из-за тебя, из-за твоего существования, – шипит словно змей, острыми клыками больно протыкает сердце и упивается тёмной кровью, в которой Уджу совсем скоро захлебнётся.
Ёнсок отстраняется, встаёт чуть поодаль и с наслаждением смотрит в пустые женские глаза. Уджу в панике, что подкралась неожиданно, в такой светлый день. «Всё было обманом? Это не свет, я всё еще нахожусь в темноте. Обман, иллюзия, на которую я так глупо повелась».
– На колени! – высокомерно рычит Ёнсок, забываясь, где он находится. Желание раздавить сестру гораздо выше образа, которому он придерживается на публике. Она сбежала от него несколько дней назад, не объявилась на следующий день и посмела безнаказанно расхаживать по коридору школы. «Я напомню тебе, кто ты есть на самом деле. Ты будешь молить о пощаде, умолять избавить от боли, что я доставлю тебе. О да, я сделаю максимально больно, что смерть покажется единственным спасением». – На колени, – с презрением повторил Ёнсок. Руки изнывали по женской плоти, чесались от желания нанести первый удар.
«Очнись, Уджу. Давай же, возьми себя в руки. Не позволь ему навредить людям, что стали дороги. Не повторяй ошибок, не верь всем словам гнилого человека. Тэхён не такой, он не отвернётся, точно не отвернётся».